Дневник Аделины Блейз Медведев Антон

— А ничего... — мрачно отозвался я и пнул сейф. — Не открыть.

— Сейчас посмотрим... — руки Сергея коснулись никелированных колец, он закрыл глаза и к чему-то прислушался. Я даже усмехнулся — ну и пижон...

Сергей стоял у сейфа не меньше минуты, я не мешал. Вот он открыл глаза и медленно, одно за другим, повернул все четыре кольца, внимательно вглядываясь в нанесенные на них цифры. Затем ухватился обеими руками за ручку-маховик, повернул ее. Потом спокойно, с этакой ленцой, открыл дверь сейфа.

— Прошу! — Сергей взглянул на меня и победоносно улыбнулся. — И пусть мне завидуют все взломщики мира.

— И как ты это сделал?.. — пробормотал я, пораженный увиденным.

— Потом расскажу. А теперь давай посмотрим, что тут у нас есть...

Первое, что бросилось мне в глаза, — это пачки банкнот на нижней полке. Здесь были фунты,

доллары, евро. Пачки громоздились ровными рядами, я невольно сглотнул — вот это да... Я не финансист и не могу на глаз определять количество денег. Но даже мне было ясно, что здесь миллионы и миллионы. Впрочем, я видел не деньги. Здесь было все, о чем я мечтал: яхта, хороший дом, престижная машина. Дорогие заграничные курорты. Здесь была жизнь, которая манила, но до сих пор проходила мимо меня.

Пока я смотрел на деньги, Сергей вытащил из сейфа несколько деревянных ящичков и поставил их на стол. Опомнившись, я начал ему помогать, однако ровные ряды пачек на нижней полке неизменно притягивали мой взгляд.

После того как все ящички оказались на столе, Сергей подтянул стул, уселся и начал просматривать их содержимое. Делал он это методично, но быстро. Я не вмешивался — ему лучше знать, что искать. Тем более, я не знал английского.

— Я так и думал, что он состоит в какой-то магической организации, — сказал Сергей, просматривая очередной документ. — Наш добрый друг Мейер возглавляет Орден Люцифера. Я и не слышал о таком.

— Это что, сатанисты? — спросил я.

— Вероятнее всего... — отозвался он и продолжил просматривать бумаги.

Так продолжалось около получаса. Какие-то бумаги Сергей откладывал, какие-то складывал обратно в ящички. Проверенные ящички он сдвигал в сторону, я относил их обратно в сейф. Но вот Сергей открыл какой-то конверт и вынул из него маленький, немногим больше игральной карты, кусочек картона. Внимательно осмотрел его, после чего взглянул на меня:

— Кажется, нашли.

— Это Ключ? — догадался я.

— Да. Но третьего Ключа здесь нет — он где-то и Бразилии. Люди Мейера его сейчас ищут. — Сергей поднялся из-за стола, кусочек картона сунул в карман рубашки и застегнул пуговицу. Потом столь же аккуратно собрал отложенные бумаги. — Можно уходить. Закрой сейф.

— Деньги не возьмем? — задал я так мучивший меня вопрос.

— Мы ведь не воры. Идет игра, в этой игре дозволено многое. Но есть грань, которую переступать нельзя. Иначе боги перестанут тебя уважать.

— Это ты серьезно — о богах?

— Вполне. Поэтому давай все сложим на место и закроем сейф. Иначе кто-нибудь воспользуется нашим подарком, а в краже обвинят нас.

Не скрою, сейф я закрывал не без сожаления. Захлопнув дверь, я вынул платок и тщательно все протер. Так делали в фильмах все грабители — а чем мы хуже?

Наконец все было закончено. Сергей выключил свет, мы вышли из комнаты и начали пробираться к выходу. Миновали ступеньку с сюрпризом. А вот и пролом в стене. Признаюсь, я опасался того, что, едва мы выберемся из чулана, загорится свет, в лицо нам упрутся стволы пистолетов. Но все обошлось — замок спал, спали и его обитатели. Впрочем, не все — мы уже подходили к моей комнате, когда из приоткрывшейся двери показалось голова Ольги.

— Ну, как?! — шепотом спросила она.

— Все хорошо... — отозвался я. Ольга шире раскрыла дверь, мы с Сергеем вошли внутрь.

Вика тоже ждала нас здесь. Обе девушки были одеты, тут же стояли их чемоданы.

— Мы подумали — вдруг придется бежать? — улыбнулась Ольга, правильно оценив мой взгляд.

В комнате горел ночник. Я запер дверь, после чего устало вздохнул — вот и все...

Следующие десять минут мы обсуждали, что делать дальше. Планы, в общем-то, были самыми простыми. А именно — дождавшись рассвета, по кинуть этот гостеприимный дом.

Разумеется, девушки захотели взглянуть ни Ключ. На Ольгу он не произвел особого впечатления. Вика же сразу узнала его.

— У меня точно такой же, — сказала она, разглядывая Ключ. — Только надписи другие. А третий Ключ?

— Третий где-то в Бразилии, — ответил Сергей. — Но туда мы сегодня уже не поедем. — Он улыбнулся, взял из рук Вики Ключ и спрятал в карман. — А сейчас, дамы и господа, — спать. Утром уезжаем. — Сергей поднялся и первым вышел из моей комнаты. Следом ушла и Вика.

— Я останусь? — спросила Ольга. Впрочем, ее вопрос прозвучал, скорее, как утверждение.

— Ну, конечно... — ответил я и устало вздохнул.

Поиски укравшего ноутбук незнакомца ничего не дали. Продавец на радиорынке, купивший ноутбук, не смог опознать в предъявленной ему фотографии своего посетителя.

— Мой был в кожанке, а на этом джинсовая куртка, — сказал продавец, внимательно разглядывая сделанную в гостинице фотографию. — И мой вроде бы был помоложе и покрепче. Не он это, точно...

Все заметно осложнялось. И, хотя Клейн уверял Мейера, что во всем разберется, ситуация не внушала оптимизма. Мейер хмурился, понимая, что теряет инициативу. Он ничего не знал о своих противниках, тогда как они, заполучив информацию из его компьютера, знали о нем теперь очень многое. Мейера мучили нехорошие предчувствия. Проснувшись рано утром, он некоторое время хмуро смотрел в окно, потом сел за компьютер и начал проверять почту.

В почтовом ящике оказалось три письма. Одно из Бразилии: оставшийся в Манаусе Жан сообщал о том, что Мишель и Филипп нашли хорошего проводника, купили в одном из селений близ интересующего их района лодку и отправились на поиски профессора. Обещал сообщить, как только появятся какие-либо новости.

Второе письмо пришло от одного из членов Ордена и касалось некоторых организационных вопросов. В частности, речь шла о приеме в Орден двух молодых людей, членов богатых и влиятельных семейств. Подумав, Мейер решил согласиться, однако церемонию посвящения захотел провести лично, по возвращении в Англию.

Третье письмо было от Стенли. Управляющий сообщал о некоторых текущих делах, Мейер благожелательно вчитывался в строчки его послания. Потом вдруг нахмурился, снова перечитал несколько последних строчек. Озадаченно потер подбородок...

Стенли сообщал, что принял гостей, они оказались очень приятными людьми. Ведут себя вполне пристойно: не бузят, не пьянствуют, — чего он от русских, прямо скажем, не ожидал. В заключение управляющий интересовался, будут ли еще какие распоряжения.

Мейер в третий раз перечитал строчки письма. Попытался вспомнить, не приглашал ли он кого. Не приглашал — он имел все основания доверять своей памяти. Значит, либо это просто какая-то ошибка, либо...

— Проклятье... — пробормотал Мейер и торопливо потянулся к телефону.

Ночь для меня выдалась бессонной. Сначала лазали по подземельям, потом Ольга не давала уснуть. В результате проснулся я совершенно не выспавшимся. Разбудила меня, разумеется, Ольга. Она уже была одета и вообще пребывала в отличном настроении.

— Поднимайся, — сказала она, склонившись надо мной. — Скоро уезжаем.

— Сколько времени?.. — зевнул я и взглянул на часы. Без четверти девять. Как бы не хотелось мне еще поваляться, надо было подниматься.

Выяснилось, что Стенли куда-то уехал, поэтому завтракали мы в обществе кухарки. Уезжать, не попрощавшись с управляющим, нам показалось невежливым, да и торопиться особо было некуда — самолет у нас был только завтра.

После завтрака мы сидели в гостиной на первом этаже, дожидаясь Стенли. Чемоданы и сумки стояли у дверей, мы были готовы к отъезду. Я как раз хотел поинтересоваться, как Сергею удалось открыть сейф, когда послышался шум, как минимум, двух подъехавших машин. На лице Сергея отразилась тревога, мы с ним переглянулись.

— Посмотрю, кто там... — сказал он, поднялся с диванчика и быстро вышел в коридор. Я невольно напрягся — если это за нами, то нам и бежать- то некуда. Ждать развития событий было как-то тоскливо, поэтому я встал с кресла и вышел вслед за ним.

Чтобы понять, что дело плохо, достаточно было выглянуть во двор: из машин вылезали люди, в руках у некоторых из них я разглядел оружие. Тут же суетился Стенли, показывая дорогу.

— Мой дорогой охотник за табуретками, мы пропали... — сказал Сергей и быстро закрыл входную дверь. Затем с моей помощью прижал ее обувным шкафчиком. Тем не менее, защитить нас эта баррикада не могла, и я это хорошо понимал.

— Вот гады... — пробормотал я и огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого. — Что будем делать?!

— Попробуем уйти через тоннель. Бегом за девчонками, и не забудь мою сумку! — велел Сергей и побежал к потайному ходу.

Это действительно был шанс. Объяснять девчонкам, что именно произошло, не было времени. Поэтому, вбежав в гостиную, я рявкнул:

— Быстро уходим!

Надо отдать должное нашим девушкам — соображали они очень быстро. Я схватил сумки, Ольга и Вика подхватили чемоданы, явно не желая оставлять свои богатства врагу. Спорить с ними просто не было времени — когда мы вбежали в холл, я уже слышал громкие удары в дверь.

Сергей стоял у двери потайного хода.

— Помоги! — крикнул он, я тут же уперся в стену. Надавил изо всех сил, рядом появились руки девушек. Это помогло: послышался скрип, часть стены плавно ушла вглубь, открыв узкий проход.

Со стороны входной двери послышался звон — разбили стекло. Мы торопливо шмыгнули в потайной ход, затем вдвоем с Сергеем сдвинули стену на место. Сразу стало темно, лишь из отверстия в стене пробивался лучик света.

— Тихо! — шикнул Сергей, мы замерли. И вовремя — совсем близко, за стеной, послышались торопливые шаги. Затем я услышал голоса: разобрать, что именно говорили англичане, я не смог, но настроены эти люди явно были весьма решительно. Нас спасло то, что о подземном ходе они ничего не знали. Да и Стенли, очевидно, предполагал, что мы прячемся где-то в доме.

Послышался звук открываемой «молнии», пару секунд спустя в руках у Сергея зажегся фонарик.

— Вперед! — скомандовал он, и мы торопливо пошли по тоннелю.

Бросить свои чемоданы девушки отказались.

— Еще успеем, — заверили они нас. Тогда Сергей без лишних слов отобрал чемодан у Вики. Я было подумал, что он его сейчас выкинет, но оказалось, что Сергей просто решил его понести. Пришлось и мне последовать его примеру, забрав чемодан у Ольги.

У решетки мы остановились. Сергей поставил чемодан и быстро открыл замок. Распахнул решетку, мы выбрались наружу.

И снова нам повезло — нас никто не караулил.

Разумеется, идти к замку нам как-то не хотелось, поэтому мы направились в прямо противоположную сторону — Сергей сказал, что там есть шоссе. И точно, минут через сорок ходьбы мы вышли к дороге.

— В Лондон нам возвращаться нельзя, нас будут искать, — сказал Сергей.

— А как же самолет? — поинтересовался я.

— Самолета не будет, — ответил он. — Едем в Дувр.

Признаться, я никогда не слышал ни о каком Дувре.

— И что в этом Дувре? — спросил я.

— Там паромная переправа через Ла-Манш, — с готовностью пояснил Сергей. — «Шенген» у нас есть, так что проблем с пересечением границ не будет. Часам эдак к шести, — он взглянул на часы, — мы будем в Кале, на французской территории. Если, конечно, нам повезет.

И нам повезло. Признаюсь: стоя у поручней парома и глядя на темные воды Ла-Манша, я чувствовал удовлетворение. Море, ветер. Красота!

Очевидно, те же чувства испытывали и девушки — Вика просто сияла.

— Ла-Манш подо мною. Одна в тишине стою над волнами у края пучины... — продекламировала она и засмеялась. — Здорово!

— Ну, если быть точными, это не совсем Ла- Манш, а пролив Па-де-Кале, — уточнил Сергей. — Самое узкое место между Англией и Францией. Но вид действительно неплохой.

— Неплохой, — согласилась Ольга. — Но я бы лучше прокатилась на «Евростаре». Даже не верится, что где-то там, под нами, тоннель.

— На «Евростаре» прокатимся в другой раз, — пообещал Сергей. — Ну что, вернемся в салон?..

Дорога через пролив заняла меньше двух часов. В Кале мы сели на поезд и отправились в Париж.

Девушки были в восторге. Мало того, что по Лондону погуляли, так теперь еще и Париж! Ну, о чем еще можно мечтать?

— Увидеть Париж — и жить вечно! — сказала Вика, когда мы наконец-то сошли с поезда. — Куда мы теперь?

— Для начала поищем отель, — предложил Сергей.

Еще в Кале выяснилось, что Сергей вполне сносно владеет французским — это стало ясно, когда он перевел нам одну из вывесок. Теперь его знание языка нам здорово пригодилось.

Отель мы нашли довольно быстро. Из дешевых — так было и практичнее, и безопаснее. Впрочем, девушки не возражали. Как сказала Ольга, лучше сэкономить на гостинице, зато потом прошвырнуться по магазинам.

Сняли мы два двухместных номера. Девушки заняли один, нам с Сергеем, понятно, достался второй. Я был не вполне доволен подобным раскладом — предпочел бы общество моей Ольги — но спорить не приходилось. Хотя небольшой зуб на Вику все-таки имел: подумаешь, недотрога какая. Могла бы провести ночь и с Сергеем. А уж как им там спать — в одной кровати или нет — дело хозяйское. Впрочем, вслух я свои мысли высказывать не стал.

Этим вечером мы уже никуда не ходили. Точнее, совершили небольшую вылазку в супермаркет и запаслись продуктами. Ели прямо в номере у девушек, запивали пивом и «Пепси-колой». То, что все так хорошо заканчивалось, внушало оптимизм.

— И все равно это было опасно, — сказал я, когда мы обсудили последние события. — Ребята явно были настроены серьезно. Если бы не подземный ход, нам бы пришлось туго.

— Кирилл, события складываются так, как и должны складываться, — ответил Сергей, сидя в кресле с бутылкой пива в руке. — Ничто не происходит просто так. И подземный ход нашелся только потому, что он нам понадобился. Это и есть яркий пример трансферных цепочек.

— Чего? — переспросила Ольга.

— Трансферных цепочек, — повторил он. — Так в трансерфинге называют последовательность событий, приводящую к нужному результату. Хотя я предпочитаю говорить просто о цепочках событий — так проще.

— И что, ты знал, что все закончится нормально? — снова спросила Ольга.

— Скорее, я заказывал благополучное развитие событий, — ответил Сергей. — Помнишь, я говорил о слайдах? Перед нашим отъездом в Лондон я визуализировал слайд, в котором мы все четверо сидим у меня дома и обсуждаем благополучное завершение поездки. В данном случае этот слайд — одна из промежуточных целей. Я задал все условия этой конкретной задачи, и мироздание выполнило мою просьбу. Ну, или почти выполнило, — он улыбнулся и отхлебнул из бутылки. — Надеюсь, домой мы уж как-нибудь теперь доберемся.

—Все хотел спросить — как ты открыл сейф? — задал я уже почти сутки мучавший меня вопрос.

— Это не так просто объяснить... — Сергей потер переносицу. — Если ты помнишь, я говорил о том, что работаю с музеями, картинными галереями, с частными коллекционерами, определяя подлинность имеющихся у них экспонатов. Но делаю я это не совсем традиционным способом. Если обычный нормальный специалист определяет подлинность работы по целому ряду признаков, то у меня совсем другой подход. Для определения подлинности той или иной вещи я использую методы магии. Вспомни, Вика рассказывала о своем прадеде-«ви- дящем», который мог мгновенно определять, что за человек перед ним. Что-то подобное можно делать и с вещами. Достаточно определенным образом настроиться на вещь, чтобы узнать о ней практически все. Ты можешь с абсолютной точностью сказать, кто ее автор, и в каком году эта работа выполнена, ты даже можешь почувствовать, что эта вещь страдает от дневного света или, напротив, боится сырости. Можно сказать, что ты чувствуешь запах этой вещи или ее вкус — но это только аналогии. Каждая вещь хранит и запах своих владельцев. Одни люди ощущаются совсем слабо, другие сильнее. Можно рассказать, кто из хозяев любил эту вещь, кто был к ней безразличен, а кто ненавидел. Если говорить о сейфе, то с ним было так же: я настроился на него, почувствовал его. И цифры кода просто появились в сознании. Причем совершенно точные, без каких бы то ни было сомнений. Ты просто начинаешь что- то знать — так, как будто знал это всегда.

— Кодовый замок ты открыл так же? — спросил я.

— Именно, — согласился Сергей и снова хлебнул из горлышка.

— Здорово, — даже вздохнул я. Все-таки судьба удивительно несправедлива: кому-то такие таланты, а кому-то — шиш. — А в казино так можно играть? Угадывать, на какой номер выпадет шарик?

— Можно, — кивнул он. — Только здесь тоже есть свои сложности.

— Трудно угадать?

— Дело не в этом, — покачал головой Сергей. — Там не столько угадываешь, сколько заказываешь нужное число. А проблема заключается в том, что мироздание очень не любит хапуг. И если ты попытаешься использовать свои умения для обогащения, тебе это однажды обязательно выйдет боком. Знал я одного парня — прирожденный маг. В детстве его напугала собака, мальчик даже стал заикаться. Зато после этого у него открылись некоторые способности. В частности, он мог угадывать лотерейные номера, мог делать точные ставки на любых видах тотализатора. Играл и в казино, тоже получалось замечательно. В результате паренек решил, что весь мир у него в кармане. Бросил институт, куда его устроили родители, смог откосить от армии. Купил себе квартиру, машину. Стал завсегдатаем ночных клубов. Разумеется, продолжал играть и выигрывать. Через какое-то время в городе его стали считать шулером и уже не пускали в игровые заведения. Он стал ездить в другие города, зарабатывал там. А кончилось все тем, что однажды он выиграл в казино крупную сумму — порядка ста тысяч долларов. С ним расплатились, но уже тем же вечером парня нашли убитым в гостиничном номере, который он снимал. Вот так обычно и заканчиваются игры в орлянку с мирозданием, — он грустно улыбнулся.

— И кто его убил? — спросила Вика.

— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Какая разница? Суть в том, что это был закономерный финал. Мироздание не любит нарушений равновесия. И, когда чья-то деятельность начинает раз за разом нарушать установившийся баланс, система компенсирует нежелательное воздействие. И самый простой вариант для этого — устранить возмутителя спокойствия. Как говорил товарищ Сталин, «нет человека, нет проблемы».

— Ну, и на кой черт тогда мне такая магия, если я даже не могу сыграть в рулетку? — недовольно произнес я.

— Все немножко не так, — ответил Сергей. — Никто не запрещает тебе играть в рулетку — просто надо знать меру. Один-два выигрыша не принесут тебе проблем с мирозданием. Сложности возникают тогда, когда твоя деятельность становится систематической, когда ты раз за разом нарушаешь установленный порядок вещей. Ведь «левый» выигрыш — это, по существу, кража. А воров не любят нигде. Но при этом есть еще один тонкий момент: если деньги нужны тебе не для обогащения, а для каких-то других дел, наказания не будет. Здесь важно твое личное отношение к деньгам: одно дело, когда у тебя присутствует желание разбогатеть на халяву, и совсем другое, когда деньги, например, нужны для операции больному человеку. Здесь у тебя нет личной заинтересованности, ты не конечный элемент цепочки, а промежуточное звено. Поэтому защитные механизмы мироздания тебя не заметят. Ты не будешь создавать своими мыслями вредного для тебя стяжательского потенциала. Будет реализован принцип, о котором я уже как- то упоминал: пошел и взял то, что тебе нужно, без лишних криков и суеты.

— А если деньги мне нужны, чтобы купить яхту? — спросил я. — Это будет личная заинтересованность, и мироздание меня накажет?

—- Здесь опять все зависит от твоего отношения к предмету желания, в данном случае — к яхте. Относись к ней спокойно, как к чему-то совершенно обыденному. На энергетическом уровне для тебя не должно быть разницы во владении яхтой и, скажем, парой кроссовок. Проблемы начинаются тогда, когда мы придаем чему бы то ни было преувеличенно важное значение. Для мироздания нет разницы между долларом и миллионом долларов. Оно может дать тебе средства и на кроссовки, и на яхту — по потребности. И, если ты совершенно спокойно относишься и к деньгам, и к дорогим вещам вроде яхты, мироздание никогда не будет тебе вредить, потому что своими мыслями ты не создаешь вредного потенциала, не подставляешься. Важно контролировать свои эмоции, не кормить маятники. Относиться ко всему происходящему с чувством некоего здорового безразличия. Представь, что кто-то хочет сделать тебе гадость — такой человек для начала постарается отыскать твои уязвимые места. Но если в результате своих изысканий он поймет, что тебе на все наплевать, у него опустятся руки. Потому что не может произойти ничего, что могло бы тебя действительно расстроить. У тебя нет уязвимых мест.

— Сергей, но ведь так не бывает! — возразила Вика. — Всегда есть что-то, чем мы дорожим. Или кем дорожим.

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Сергей. — Например, мать любит своего сына, или сын любит родителей — верно?

— Именно, — согласилась она. — И через сына всегда можно воздействовать на мать. Как можно заставить ее не любить его? Это несерьезно.

— Вика, никто и не заставляет мать не любить своего сына. Речь идет о другом: не надо кричать о своей любви. Если конкретно, то матери не нужно бояться за сына. Под словом «бояться» я в данном случае понимаю преувеличенные страхи за его безопасность. Ну, представь: лето, дети бегут на реку купаться. А одна мать своего сына не пускает — ведь это опасно, можно утонуть. Разгоряченное воображение матери рисует страшные сцены гибели сына. В результате подобная забота приведет к тому, что ребенок так и не научится плавать. А страхи матери с большой долей вероятности приведут к тому, что однажды ее сын все-таки полезет в воду и утонет — хотя бы потому, что так и не научился плавать. В данном случае картинки, которые рисует ее воображение, и есть слайды. Женщина бесконечно крутит их в уме, она хочет оградить сына от опасностей, тогда как на деле сама своим мышлением выбирает именно такой вариант развития событий. Понимаешь, о чем я?

— Смутно, — отозвалась Вика. — Ну, и каким тогда для этой женщины должно быть правильное мышление?

— Прежде всего, не крутить в сознании страшные картинки. Если же человек очень мнителен и не может избавиться от страхов, нужно перевести его внимание на что-то другое. Например, для нашей женщины одним из вариантов является вера в Бога. Вера в то, что Бог непременно защитит ее и сына от бед. Это очень хорошая защита — веря в Бога, уповая исключительно на Его милость, человек разом избавляется от огромного количества страхов. Другое дело, что вера должна быть искренней. Если для кого-то это не подходит, нужно просто научиться не думать о плохом. Ведь своим негативным мышлением мы сами выбираем неблагоприятное развитие ситуации.

— И все равно мне непонятно, — пожаловалась Вика. — Если я о чем-то мечтаю, то этого не получаю. А если чего-то боюсь, то, напротив, мои страхи реализуются. Но в чем разница? Ведь и там, и там я о чем-то думаю. А значит, в обоих случаях все должно быть одинаково?

— Вика, здесь вся суть в знаке формируемых тобой потенциалов. Если ты чего-то хочешь — пусть это будет знак «плюс», — то мироздание компенсирует твое желание своим «минусом». То есть не дает тебе того, что ты хочешь. Делает все для того, чтобы предмет твоей мечты стал от тебя как можно дальше. А во втором случае все с точностью до наоборот: ты боишься чего-то, ты активно чего-то не хочешь. Это знак «минус». И мироздание тут же начинает подбрасывать тебе знак «плюс». То есть реализует предмет твоих страхов.

— Это что, — не удержался я, — получается, что если я буду бояться получить яхту, то мироздание мне ее даст? То есть я буду от яхт отбрыкиваться, а мироздание будет мне их давать и давать?

— В принципе, да, — согласился Сергей. — Это вполне рабочий метод. Загвоздка лишь в том, что для его реализации нужно уметь очень хорошо контролировать свои чувства. Причем контролировать на протяжении долгого времени, а это очень сложно. Поэтому проще использовать правильный вариант, а именно — выбирать то развитие ситуации, которое тебе необходимо. В конце концов, нет никакой необходимости надевать штаны через голову, — он улыбнулся.

— Получается, что нужно вообще избавляться от всех чувств? — поинтересовалась Ольга. — Ничего не желать, ничего не бояться. Стать ледышкой?

— Ну, становиться ледышкой совсем не обязательно, — ответил Сергей. — А вот от лишних эмоций, от преувеличенного мнения о своей персоне нужно избавляться. К слову, у Кастанеды борьбе с ЧСВ — чувством собственной важности — придается очень большое значение. Именно на ЧСВ основываются все наши страхи, желания, побуждения. Мы считаем, что чего-то достойны, что мы собой что-то представляем, тогда как на деле чаще всего являемся ходячими собраниями общечеловеческих глупостей.

— Подожди, — остановила его Вика. — Ты же сам говорил о том, что мы должны признать себя достойными обладать какими-то вещами? А теперь говоришь, что мы недостойны ничего.

— Вика, здесь нет противоречия. Признавая за собой право на обладание богатством, дорогими вещами, ты просто расширяешь свое восприятие. Ты избавляешься от ограничений, навязанных тебе всем твоим прошлым воспитанием, твоим миропониманием. Твой ум говорит тебе, что только очень богатый человек может обладать домом на Канарах, что для тебя это недоступно. Но это неправильно — навязывая себе подобные ограничения, ты автоматически лишаешь себя возможностей иметь дом на Канарах. И, наоборот, выбросив любые ограничения, признав себя априори достойной всего, ты получаешь возможность выбирать любые варианты развития ситуации. А не только те, о которых тебе толкует твой «просвещенный» — в кавычках — разум. В случае же с ЧСВ речь идет о другом: надо избавиться от завышенной самооценки, не возбуждать негативных потенциалов. В данном случае оба варианта идут рука об руку: в первом случае мы расширяем сферу своих притязаний, включаем в нее все, что можно. Этим мы просто обеспечиваем себе возможность выбора. В то же время, избавившись от «важности», мы получаем возможность идти по интересующим нас тропинкам, не возбуждая противодействия со стороны мироздания.

— А как действует это ЧСВ? — поинтересовался я.

— Проще сказать, как оно не действует, — ответил Сергей и отхлебнул из бутылки. — ЧСВ постоянно присутствует в нашей жизни. Вот ты, Оля, — он взглянул на Ольгу, — сможешь пройти по городу в драных чулках?

— Ас чего это я должна ходить в драных чулках? — не поняла Ольга.

— Як примеру. Представь, как ты себя будешь чувствовать, если знаешь, что твои чулки изодраны, и все это видят.

— Плохо буду чувствовать, — ответила она. — Лучше уж вообще без чулок, чем в рваных.

— Да, но что заставляет тебя чувствовать себя плохо? — не отступал Сергей.

— Да просто стыдно, — пожала плечами Ольга. — Я что, бомжиха какая-то — ходить в рванье?

— Вот это, Оля, и есть ЧСВ, — кивнул Сергей, вполне удовлетворенный ее ответом. — Во- первых, ты признаешь себя выше бомжихи. Считаешь себя достойнее ее. Во-вторых, твое чувство собственной важности не позволяет тебе пройти по городу в рваных чулках. Тебя беспокоит, что все это увидят, что над тобой будут злословить, что тебя будут презирать. Ты просто не можешь себе позволить плохо выглядеть. Все это, Оля, и есть следствие ЧСВ. Завышенная оценка собственной персоны.

— Но почему я должна ходить как нищенка?! — Ольга явно начинала злиться. — Ты же не ходишь в лохмотьях?

— Не хожу, — согласился Сергей. — Пойми, Оля: речь идет не о том, в чем тебе ходить или не ходить. Речь идет о твоем отношении к тем или иным вещам, о том, как ты все это воспринимаешь. Для человека с чистым сознанием совершенно безразлично, в чем пройти по улице. Если будет надо, он вообще пройдет без ничего. У него нет ЧСВ, ему совершенно безразлично, кто и что о нем подумает. Поведение такого человека определяется простой целесообразностью — он делает то, что нужно делать. И если для достижения какого-то результата мне, например, нужно будет напялить на себя женские чулки, да еще и рваные, я это сделаю совершенно спокойно. В данном случае, боясь того, что о тебе скажут или подумают, можно задать себе простой вопрос: «А судьи кто?» Это не означает презрения к людям — ни в коей мере. Просто ты понимаешь, что сознание людей полно хлама. Что поведение людей определяется наличием десятка- другого зашитых в наше сознание программ. Люди не принадлежат себе, Оля. И когда какая-нибудь дамочка, увидев тебя в рваных чулках, укажет на тебя пальцем и начнет смеяться, ее впору будет пожалеть, потому что уровень ее развития не превышает уровня развития амебы, — это я говорю без желания кого бы то ни было унизить или оскорбить. Просто это реальность, и реальность печальная. Смеясь над тобой, эта девушка продемонстрирует всю свою ограниченность, всю свою глупость. Более того, своей насмешкой над тобой, осознанием своего превосходства она генерирует очень сильный негативный потенциал. В результате в скором времени с этой девушкой произойдут какие-то неприятности. И очень может быть, что она уже сама окажется на помойке в драных чулках. Помнишь библейское: «Не судите, да не судимы будете»? Христос знал, что говорил. Научившись принимать людей такими, какие они есть, научившись не осуждать и не унижать их, ты сама избавишься от кучи проблем. Опять же, если у тебя нормальное мышление, то при виде девушки в рваных чулках ты не будешь злословить. Наоборот, подумаешь о том, что, может быть, ей нужна помощь. Но при этом помогать надо аккуратно — так, чтобы не обидеть. Ведь, предложив ей, скажем, деньги на новые чулки, ты оскорбишь ее, хотя вроде бы делаешь все от чистого сердца. Человеческая душа очень тонка и ранима, и обращаться с ней надо бережно.

— Если я смогу все это воспринять, то, наверное, стану святой, — улыбнулась Вика.

— Стать святыми нам, положим, пока не грозит, — ответил Сергей. — Уж слишком это высокий уровень. Но вот почистить наше сознание от всякого хлама нам вполне по силам... — Он взглянул на часы. — Ну что, хватит на сегодня магии? А то лекарство в больших дозах становится ядом.

— Хватит, — согласилась Вика и снова улыбнулась.

Мейер был зол. Он нервно ходил по гостиничному номеру, сжимая в руках телефонную трубку и с нетерпением ожидая звонка от Стенли. Он уже догадывался, кем являются посетившие его замок «гости». Большую наглость трудно было даже представить. Валентин расположился на диване. Мигель, как всегда безмолвный и спокойный, сидел в кресле.

— Непостижимо... — раздраженно пробормотал Мейер. — Мы ищем их здесь, а в это время они преспокойно орудуют у меня дома!

— Может, это не они? — робко предположил Валентин.

— А тогда кто? — мрачно отозвался босс. — Все сходится: они взломали мой компьютер, отослали от моего имени письмо Стенли. Затем уничтожили его ответ и отправились в гости. И Стенли их принял. Еще и поил моим вином... — Он выругался сквозь зубы.

— Все образуется, Мастер, — попытался успокоить его Валентин. — Одно дело — пробраться в дом. И совсем другое — добраться до архива. На мой взгляд, это просто нереально.

— Все равно это опасно. Очень опасно... — Мейер вздрогнул от звука запищавшего в его руке телефона. — Слушаю...

Он слушал. И чем больше слушал, тем темнее становилось его лицо.

— Я все понял, — сказал он, с трудом сдерживая злость. — Завтра приеду. — Мастер отключил телефон и снова выругался. — Они упустили их, Валентин. Упустили...

— И как им удалось удрать? — поинтересовался Валентин.

— Они воспользовались потайным ходом. Пока их искали в доме, они спокойно выбрались из замка и ушли через лес... — Босс вздохнул и сел в кресло. — Завтра я улетаю домой. Закажите мне и Мигелю билеты. Вы остаетесь за меня.

— Хорошо, Мастер. — Валентин поднялся с дивана. — Я распоряжусь насчет билетов?

— Да. И возьмите сразу билеты на обратный рейс, на пятницу. Эти люди все равно вернутся сюда. И знаете, Валентин, — Мейер внимательно посмотрел на собеседника, — они начинают меня злить.

В Лондон Мейер и Мигель прилетели вечером. Сразу же начались неприятности: Стенли, обещавший их встретить, почему-то не приехал, его сотовый телефон не отвечал. Конечно, это могло быть случайностью. Машина сломалась, или еще что-нибудь помешало. Но уж очень глава Ордена Люцифера не любил случайностей. Да и управляющий за годы службы еще ни разу его не подводил.

Домой пришлось ехать на такси. Мейер ехал и хмурился. Да, Стенли сказал, что двери не взломаны. Все бумаги надежно спрятаны в сейфе. Тем не менее, спокойствия на душе не было. Зато сидевший рядом Мигель был как всегда невозмутим. Да и о чем ему волноваться? Взглянув на телохранителя, Мастер даже ощутил злость.

Вот и замок. Окна были темны, лишь у входа горел фонарь. Расплатившись с таксистом, хозяин замка в сопровождении Мигеля прошел во двор. Отсюда стали видны освещенные окна кухни. Тут же открылась дверь, навстречу им выбежала кухарка.

— Добрый вечер, мистер Мейер! Добрый вечер, Мигель! Как хорошо, что вы приехать! Я здесь совсем одна... — ломаным английским встретила его кухарка. Женщина была бледна и явно испугана.

— Где Стенли?

— Не знаю, господин! Вчера днем быть, говорить с вами по телефону. А потом я звать его, а его нет. Так и не вернуться.

— А гости? Где гости, которые здесь были? Вы знаете, куда они ушли? Может, слышали их разговоры?

— Не знаю, мистер Мейер! — чуть не плача, ответила женщина. — Вчера вместе с ними завтракать, потом я уходить на кухню мыть посуда. Потом слышать — шум, стекло биться. Прибежать, а их уже нет. Здесь быть только Стенли и люди, которые вместе с ним приезжать. Бегать, кричать, искать их. Но никого не найти.

— Хорошо... — холодно ответил Мейер и прошел к двери. Рядом бесшумно шел Мигель: обогнав хозяина, он первым вошел в дом.

Стекло в двери оказалось выбито. Зайдя в холл вслед за Мигелем, Мейер взглянул на дверь потайного хода — она была закрыта. Подойдя к шкафу, где скрывался щиток сигнализации, открыл дверцу, затем вынул из кармана связку ключей. Выбрав нужный, открыл щиток, отключил сигнализацию в своих комнатах. Снова закрыв щиток, сунул ключи в карман и прошел к лестнице. Мигель по-прежне- му шел рядом, не отставая ни на шаг.

— Проверь комнаты для гостей, — распорядился Мейер. Кивнув, Мигель обогнал хозяина и скрылся в левом коридоре.

Мейер поднимался к себе и чувствовал, как все чаще бьется его сердце. Не могли они ничего украсть, это невозможно. Он все предусмотрел...

Вот и его кабинет. Открыв ключом дверь, он вошел внутрь, прикрыл за собой дверь. Взглянул на шкаф, скрывавший потайной ход, — все на месте. На душе стало легче. Опустив на стул сумку, хозяин замка вынул из шкафа несколько книг, его взору открылась клавиатура. Набрав одному ему известный код, отступил на шаг.

В шкафу что-то загудело — Мейер знал, что сейчас электромоторы вытягивали из стальных косяков двери мощные ригели запоров. Затем шкаф дрогнул и с тихим гудением повернулся, открыв узкий проход. Включив свет, Мастер начал спускаться по винтовой лестнице.

Он уже спустился на один этаж вниз, как вдруг вздрогнул и остановился. Тяжело сглотнул, оперся о стену. Только не это...

В стене справа зияла дыра — вместо того, чтобы возиться с сигнализацией и бронированной дверью, кто-то просто разобрал стену. Тем не менее у Мейера еще оставалась надежда, что гостям не удалось взломать сейф. Уж слишком он был надежен.

Мейер начал спускаться дальше, но через десяток шагов снова остановился. Прямо перед ним на ступеньках, неловко подвернув руку, лежал человек. Из его головы и левого бока торчали стрелы.

Нагнувшись, хозяин осторожно перевернул тело. Это был Стенли.

— Идиот... — пробормотал Мейер. — Болван... — Он тихонько выругался, переступил через тело Стенли и поспешил вниз. Теперь он понимал, что произошло: управляющий, обнаружив лаз, не удержался от того, чтобы не проверить, куда он ведет. Что и стоило ему жизни.

Дверь в потайную комнату оказалась взломана. Мейера это не удивило — если уж они разобрали стену, то справиться с дверью для них не составило большой проблемы. Нащупав выключатель, Мастер включил свет, взглянул на сейф — и облегченно вздохнул. Сейф был цел.

Тем не менее, тревога еще оставалась. Подойдя к сейфу, Мейер дрожащими руками выставил правильный код, повернул ручку и отворил тяжелую стальную дверь. Заглянул в сейф — и обмер.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: в сейфе кто-то рылся. Зарычав от ненависти, глава Ордена Люцифера вытянул ящичек, в котором хранился Ключ. Быстро перебрал бумаги — раз, другой. Уже понимая, что Ключа нет, перебрал бумаги в третий раз, после чего в бессильной злобе размахнулся и разбил ящичек о стену.

— Негодяи... — прошипел он, стоя посреди комнаты и трясясь от злости. — Ублюдки... Да как вы посмели... — ощутив слабость в ногах, Мастер подошел к стулу, сел. Его перекошенное от злости лицо было пепельно-серым.

Несколько минут Мейер молча сидел, приходя в себя. Вот он вздохнул, на его скулах шевельнулись желваки.

— Вы мне за это заплатите... — тихо пробормотал он. — Дорого заплатите... Вы еще проклянете тот день, когда родились. И нет в этом мире ничего, что могло бы вас спасти...

Глава 6

Организованоебегство

Домой мы вернулись лишь через двое суток — девушки не хотели уезжать, не побродив по Парижу. Да и мы с Сергеем были не против осмотра парижских достопримечательностей. Лувр и знаменитая «Джоконда» меня особо не впечатлили. А вот Эйфелева башня понравилась — вид с нее открывался просто замечательный.

Разумеется, не обошлось и без покупок. И, хотя при виде ценников я болезненно морщился, приходилось терпеть. И радоваться, что мы не ездим в Париж каждые выходные.

Несмотря на красоты французской столицы, мне было невыразимо приятно вернуться домой. И если раньше на ту же Москву я не мог взирать без неприязни — не нравилась мне столица, — то теперь смотрел на нее вполне спокойно. А уж когда мы приехали домой, я и вовсе почувствовал себя счастливым.

Понятно, что мы с Олей с вокзала сразу отправились ко мне. У Сергея, конечно, неплохо, но нам хотелось побыть одним. Да и глянуть надо было, все ли в порядке дома.

Дома все оказалось в порядке. Я с удовольствием выкупался, Ольга приготовила знатный ужин — признаться, поднадоели мне заморские харчи. В общем, вечер у нас получился что надо.

Утром Ольга собралась к себе. Я не возражал и подвез ее до самого подъезда, потом помог поднять в квартиру чемодан и сумку с покупками.

— Перебирайся ко мне, — предложил я, затащив в коридор вещи. — А то что, так и будем ездить туда-сюда?

— Может, лучше тебе ко мне перебраться? — с обворожительной улыбкой осведомилась Ольга.

— У меня на одну комнату больше, — привел я совершенно неотразимый, с моей точки зрения, аргумент.

— Вот и хорошо, — снова улыбнулась она. — Сдадим твою квартиру, будут неплохие деньги. А у меня будем жить.

Ну кто после этого скажет, что моя Оля — транжира? Признаться, сдавать свою квартиру я не хотел — как-то привык к ней, — поэтому решил оставить этот разговор на будущее.

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Ладно, я к Сергею. Ты приедешь?

— Даже не знаю, — пожала плечами Ольга. — Подумаю. После обеда, наверное.

— Ну, смотри. Звони, если что... — Я поцеловал ее, вышел из квартиры и отправился к Сергею.

Ворота во двор мне открыла Вика. Выглядела она замечательно: джинсы и купленная в Лондоне зеленая блуза подчеркивали стройность фигуры, каштановые волосы красивой волной спадали на плечи. На губах девушки играла улыбка.

— Привет! — поздоровалась она, когда я выбрался из машины. — Оля не приехала?

— Обновки примеряет, — сказал я, захлопнув дверь. — Может, подъедет к обеду. Сергей дома?

— Нет, — покачала головой Вика. — Поехал к кому-то что-то оценивать. Скоро вернется. Есть будешь?

— Нет, — отказался я. — Уже завтракал. Я тогда пока с машиной покопаюсь, ладно?

— Конечно, — улыбнулась она.

Чем мне нравился дом Сергея, так это просторным двором. Я уже видел, как Сергей моет свою машину, поэтому без лишних раздумий притащил шланг, подключил его к выходившему прямо из стены дома крану. К возвращению Сергея моя машина уже сияла. Да и во дворе стало прохладно и свежо, хотя солнце уже припекало вовсю.

— Ты уже здесь? — Сергей с улыбкой пожал мне руку. — Ну как, готов к новым битвам?

— Разумеется, — ответил я. — А они будут?

— Думаю, что да. Мейер сейчас наверняка рвет и мечет.

— Хотел бы я на него посмотреть, — усмехнулся я. — Что будем теперь делать?

— Подумаем. Вчера мы с Викой пытались соединить Ключи. Надеялись, что можно каким-то образом восполнить недостающую часть. Ничего не получилось. Так что без третьего Ключа нам не обойтись.

— И что нам теперь, ехать в Бразилию? — спросил я. Признаюсь: после визита к Мейеру поездка в Бразилию уже не казалась мне такой уж невероятной.

Страницы: «« « 23456789 » »»