Властелины Doom. Как двое парней создали игровую индустрию и воспитали целое поколение геймеров Кушнер Дэвид

Глава 12

Судный день

Алекс Джон находился в офисе Microsoft, когда пришло письмо от Билла Гейтса про DOOM. Игра разошлась тиражом в десять миллионов копий – это больше, чем у их новой операционной системы Windows 95. Microsoft потратила миллионы на раскрутку своего продукта, расклеивая по всей стране рекламу со словами: «Куда бы вы хотели сегодня пойти?» Гейтс не понимал, как какая-то маленькая студия в Меските – та, что переманила на свою сторону Майкла Абраша, – уделала его компанию какой-то игрушкой.

В письме Гейтс спрашивал Алекса, ведущего стратега графического подразделения Microsoft, стоит ли выкупить id Software. Алекс, будучи человеком остроумным, не мог не рассмеяться по этому поводу, ведь в 1995 году кто только не мечтал отхватить себе кусочек пирога под названием id.

Полки магазинов были завалены клонами DOOM, бьющими рекорды продаж: шутер от первого лица Star Wars: Dark Forces от LucasArts; Descent от Interplay; Marathon, игра для Macintosh от маленькой компании под названием Bungie. Даже Тому Холлу, всегда ратующему за вдумчивые игры, пришлось участвовать в разработке Rise of the Triad для Apogee, компании Скотта Миллера.

Компьютерные игры стали частью культуры. DOOM засветилась на телевизионных шоу вроде ER и Friends. Попала в фильм с Деми Мур. О ней писали книги. Голливуд приступил к съемкам фильма по DOOM. Морпехи сделали себе мод DOOM для тренировок. Даже Nintendo – белая и пушистая империя добра, которая на протяжении долгого времени боролась с насилием в видеоиграх, – портировала кровавый хит на свою новую приставку Nintendo 64. При этом id имела стойкую репутацию независимой компании. «Не думаю, что у тебя получится выкупить id, – писал Алекс Гейтсу. – Но DOOM, безусловно, может стать очень ценным приобретением».

Алекс обожал игры от id с тех пор, как в 1992 году в кампус Microsoft проник Wolfenstein 3D. В DOOM играли так часто, что Алекс приравнял ее к религии. Сотрудники Microsoft боготворили игру. В индустрии самым модным словом было «мультимедиа», и ничто не подчеркивало мультимедийность компьютера так выразительно, как DOOM. Поскольку Microsoft собиралась отвоевать себе лидерство в наступающем веке мультимедиа с помощью Windows 95, Алекс решил, что самое время призвать DOOM в союзники.

Но он знал, что его босс не считал игру олицетворением мультимедийности; Гейтс под этим понимал прежде всего видео. Apple выпустила QuickTime, программу для просмотра видео, и Гейтс хотел, чтобы Microsoft отплатила той же монетой. Алекс же не был с этим согласен. Он утверждал, что настоящее будущее мультимедийных приложений – в играх. Еще один конкурент, Intel, разрабатывала свои собственные стратегии, и для того чтобы Microsoft устояла на ногах, ей необходимо было доказать, что Windows 95 – лучшая платформа для видеоигр в индустрии.

Однако предыдущие попытки создания игр для Windows оставили у Гейтса дурной привкус. На Рождество 1994 года компания установила игру по диснеевскому мультфильму «Король Лев» на миллион компьютеров Compaq. В самый последний момент Compaq поменяла структуру своих ПК, из-за чего миллион игр вызвал миллион критических ошибок. Проблема, по мнению Алекса, заключалась в отсутствии технического способа заставить игру работать без сбоев во всей своей мультимедийной красе на множестве различных компьютеров. В результате создатели видеоигр обходили Windows стороной, склоняясь к DOS – старой операционной системе, которую Microsoft старалась вытеснить из гонки. Для того чтобы народ перешел на Windows 95, система нуждалась в высококлассных разработчиках игр.

И в начале 1995 года Алекс со своей командой разработал технологию, которая гарантировала запуск игр на Windows, несмотря на изменения начинки компьютера. Она называлась DirectX и позволяла делать игры, не опасаясь потерпеть фиаско, как с «Королем Львом». Но Алекс понимал, что создатели видеоигр – люди довольно скептически настроенные, и поэтому лучший способ убедить их в том, что технология дееспособна, – показать им DOOM, функционирующую на DirectX. Он также узнал, что id вовсе не планировала выпускать версию DOOM для Windows. Компания уже отказала в этом Apple и IBM, потому что Кармак не хотел тратить время на портирование. DOOM и так прекрасно работала на DOS, в нее играла масса людей – зачем еще напрягаться? Более того, Кармак, являвшийся сторонником идеи раздавать исходный код во благо технологии, с презрением относился к собственнической позиции Microsoft. Алекс уверял его, что id ничего не придется делать – портированием займутся специалисты Microsoft. Кармак согласился.

WinDOOM, версия DOOM для Windows, была представлена в марте 1995 года на Конференции разработчиков игр в Кремниевой долине. В момент, когда свет приглушили, геймеры начали скандировать: «DOS! DOS! DOS!» – в поддержку уже признанной операционной системы Microsoft. Но когда на большом экране появилась WinDOOM, публика замерла в почтении. Наступил век Windows и DirectX.

Впереди был следующий, более серьезный шаг – продать пользователям Windows как платформу для видеоигр. Несмотря на успех DOOM, большинство геймеров все еще воспринимали компьютеры как нечто заумное, полное неисправностей и требующее знания малопонятных команд, которыми грешили многие игры для DOS. Алекс понимал, что для Microsoft настал решающий момент.

Благодаря демоверсии WinDOOM он смог заручиться согласием нескольких компаний выпускать игры для Windows 95 с помощью DirectX. Но им обязательно нужно было засветиться к Рождеству 1995 года. Какое событие наилучшим образом подходило для такой демонической игры, как DOOM? Конечно, Хеллоуин! Новость затмила бы собой все остальное, а уж сотни репортеров, как специализирующихся на играх, так и работающих на основные СМИ, очень бы постарались, чтобы это произошло. Это был бы их шанс показать, что представляет собой Microsoft в веке мультимедиа. Событие получило символичное название – Doomsday[100].

Алекс сообщил парням из id о готовящейся вечеринке в самый подходящий момент – у них как раз появился новый сотрудник, душа компании – 24-летний Майк Уилсон, давний друг Адриана Кармака из Шривпорта, ушедший из DWANGO. Интернет положил конец буму DWANGO – геймерам не было смысла платить, чтобы играть, когда они могли это делать бесплатно в режиме онлайн. Майку жизнь казалась бесконечной вечеринкой. Он был человеком широких взглядов, опробовавшим все, начиная от управления дайкири-баром и заканчивая продажей бумажников с изображениями Иисуса. Майк не был большим любителем игр, но видел, что они становились новым рок-н-роллом, а парни из id – новыми рок-звездами.

Майку понравилась идея «Судного дня». Алекс собирался превратить кафетерий и гараж Microsoft в дом с привидениями. Были приглашены свыше тридцати крупнейших студий, в том числе Activision, LucasArts и id. Зрачки Майка расширились в предвкушении демонического веселья, которым обычно оборачивались такие мероприятия. Почему бы еще не созвать со всего света лучших игроков в DOOM и не устроить эпический смертельный бой – первый в мире! – прямо посреди шоу? План был утвержден. «Официальное сообщение, – значилось в пресс-релизе. – Мы ведем Microsoft в ад».

Алекс сразу разделил дьявольское настроение Майка, но, несмотря на всю проделанную работу над DirectX, ему все еще казалось, что компания Microsoft пренебрежительно относится к проекту. Однажды ему позвонил начальник и спросил в лоб: «Напомни-ка, почему мне не стоит тебя увольнять?» «Судный день» должен расставить все точки над i.

Но Алекс знал, что для успеха им требовалось показать не только игры, но и ключевое лицо компании – Билла Гейтса. Он просил включить в программу мероприятия выступление директора, но ему, разумеется, отказали, объяснив это тем, что Гейтс слишком занят. Но Алекс не сдавался и сумел уговорить сотрудников Гейтса из отдела по связям с общественностью снять видеообращение Билла. Гейтс встретил Алекса в видеостудии Microsoft в окружении пиарщиков. Им объяснили, как будет проходить процедура записи.

– Так что мне нужно будет делать? – спросил Гейтс.

Алекс глубоко вздохнул и протянул ему дробовик.

Для Microsoft Хеллоуин наступил на одну ночь раньше, 30 октября 1995 года. Вечеринка была в самом разгаре{143}. За окном крутилось колесо обозрения. В зале установили импровизированный вулкан величиной с трехэтажный дом, который извергался красным светом. Гостям предлагали пиво и жаренное на гриле мясо. Стоявший у микрофона ведущий Джей Лино развлекал публику. Но настоящее действо разворачивалось под землей, в гараже, который был превращен в дом с привидениями. В нем шел организованный Майком Уилсоном смертельный бой.

Сражение двадцати элитных игроков было выведено на большой экран. Двое лучших участников – подросток-азиат под ником Thresh и парень из Флориды, назвавший себя Merlock, – сражались не на жизнь, а на смерть. Собравшаяся вокруг них толпа неистовствовала. В итоге победил Thresh, на которого тут же накинулись фанаты и репортеры. «О боже, – прошептал Джей Уилбур, не веря своим глазам, – настоящий спортивный азарт».

Алекс Джон, переодетый в Сатану, высматривал Майка Уилсона сквозь красный туман. Он нашел его в углу попивавшим пиво с двумя игроками, переодетыми в Иисуса и Папу Римского; сам же Майк и его жена пришли как окровавленные антигерои из фильма «Прирожденные убийцы». Алекс сказал, что то, что сделали парни из id, забавно. Но, по его словам, PR-команда Microsoft не особо довольна. Как отреагирует пресса? Как отреагирует Microsoft?

Поначалу место проведения турнира казалось вполне безобидным. Компания Activision рекламировала свою новую игру Pitfall Harry; для этого была установлена небольшая площадка с джунглями, где посетители могли повисеть на лианах. В другой комнате Zombie поставила металлическую сферу, сверкающую электрическими разрядами. У парней из id тоже было кое-что припасено – восьмифутовая[101] вагина.

Группа Gwar, играющая копро-рок и нанятая id для создания фона, превзошла саму себя. По контуру вагины располагались многочисленные фаллосы, напоминающие зубы. Сверху свисала копия головы О. Джей Симпсона. Когда посетители заходили в вагину, двое из Gwar, покрытые мехом и сырым мясом, выпрыгивали из тьмы и в шутку атаковали гостей резиновыми членами. Представители дирекции Microsoft застыли как вкопанные. А через секунду, ко всеобщему облегчению, разразились смехом.

Но подобные шутки понимали не все. Группа Society of the Damned, состоящая из друзей Майка, обрушивала на публику со сцены индустриальный рок. Как только они заиграли песню Gods of Fear, PR-сотрудники Microsoft решили, что с них хватит. На сцену поднялись двое охранников и потребовали, чтобы группа немедленно закончила свое выступление. Алекс заметил это и подскочил к сцене, красный, как его сатанинское облачение: «Эти ребята – гости id Software! Именно той самой компании id Software! Парней, создавших DOOM! Друзья id – друзья Microsoft!» Но охранникам было все равно, и они просто вырубили аудиосистему.

Через некоторое время свет погас, и на сцене появился большой экран. Настало время главного события. На экране отобразилась заставка DOOM, показались всем знакомые коридоры. Но на этот раз за демонами гонялся не главный герой игры, а Билл Гейтс. Бесстрашный лидер Microsoft бегал с дробовиком по коридорам в длинном черном пальто. Внезапно он остановился и обратился к толпе со словами о том, как чудесна игровая платформа Windows 95, идеально передающая такие мультимедийные зрелищные проекты, как DOOM. Вдруг посреди выступления Гейтса на него набросился враг из игры и попросил автограф. Гейтс ответил дробью, превратив монстра в гору кровавых ошметков. «Не перебивай меня», – сказал он и продолжил обращение. Под конец экран почернел от крови и на нем появился привычный логотип Microsoft с фразой: «Кого бы вы хотели казнить сегодня?»

«Ну вот и все, – подумал Алекс. – Меня уволят». Он зашел за кулисы, чтобы забрать пленку с видео, но ее не было. Компания Microsoft решила оставить ее себе. Его никто не уволит.

Новости распространялись мгновенно.

Тема: РОМЕРО МЕРТВ

> На Newsgroup передавали, что Джон Ромеро попал в автокатастрофу, это правда?

> Он в порядке?

Неужели это правда? Джон Ромеро – 28-летний Первоклассный Программист, Настоящий Богатей – мертв? Согласно слухам, его желтая Ferrari улетела с одного из шоссе Далласа, и это был не первый спорткар id, который постигла подобная участь. За несколько недель до этого cделанный на заказ Porsche (тут снова не обошлось без Боба Норвуда) с логотипом DOOM на огненно-красном капоте, обошедшийся Кармаку в 500 000 долларов, таинственным образом исчез со стоянки. Возможно, на Ромеро лежало какое-то проклятие.

На самом деле Ромеро был жив и совершенно здоров. Он только-только вернулся из своего огромного особняка за 1,3 миллиона долларов, с гаражом на шесть автомобилей, собственным залом игровых автоматов и входной дверью, которую охраняли две химеры из известняка. Сейчас он сидел за столом в роскошном номере 666, любуясь своей чистенькой машиной, стоящей на парковке. Слухи о смерти Ромеро походили на слухи о смерти Пола Маккартни, что только лишний раз указывало на статус Джона как бога компьютерных игр. Ромеро и мысли не мог допустить, что умрет по собственной глупости. «Э-э-э нет, я не умер, – написал он в сети. – Я не разбиваю машины и не наношу себе вреда».

Не все в офисе согласились бы с этими словами. На дворе стоял ноябрь 1995 года, Quake все еще находилась в стадии разработки, и, как поговаривали в офисе, виноват в этом был во многом сам Ромеро. Пока Кармак корпел над созданием движка, у остальных сотрудников не было какой-либо конкретной цели. Художники, Кевин и Адриан, устали штамповать текстуры без четкого плана. Дизайнеры уровней, Американ и Сэнди, умирали от скуки. Основная концепция игры была очень размыта; информации о том, что она создается в жанре фэнтези и в ней используется большой молот в качестве оружия, было явно недостаточно. Каждый раз, когда от Ромеро пытались добиться конкретного ответа, он отделывался невнятными объяснениями, предоставляя коллегам строить догадки. И это называется директор?

Ромеро считал, что работа над Quake идет по плану. Кармак не сомневался, что игра станет сенсацией. Не было смысла торопить Джона-Движка; остальным сотрудникам следовало запастись терпением и в нужный момент применить свои способности. Пока же лучшее, что они могли сделать, – это поискать иные пути реализовать себя. Ромеро решил потратить время на сторонние проекты.

Но он чувствовал, что у парней на языке вертятся обвинения в том, что он тормозит процесс и не прикладывает усилий. Они видели в его отчужденности и «жонглировании битами» признак того, что рок-звезда, похоже, уже закатывается. Их поведение выводило Ромеро из себя. Ну и что, что он уходил домой в семь вечера? У него была жена. Он строил дом. Да и жизнь. В конце концов, он это заслужил. Теперь, когда у id наконец-то было достаточно сотрудников, он мог расслабиться. Если бы дела компании шли плохо, он бы понял эти жалобы. Но id процветала, не в последнюю очередь благодаря его проектам. И если бы он не следил за ними, то кто тогда?

Но однажды ночью Сэнди Петерсен решил, что с него хватит. Он ворвался в кабинет Кармака и запер дверь. «Я думаю, что Джон – очень талантливый дизайнер, – сказал он. – Но также я думаю, что то, как он сейчас организует работу над Quake, неправильно. Я был в одной большой компании, где механизм работы отлажен до последнего винтика, и знаю, как это делается, а Ромеро ничего не предпринимает. Он не проектный менеджер и не знает, что к чему, и игра не увидит свет, если он не изменит своего отношения».

Кармак выдал шаблонный ответ, к которому всегда прибегал в таких случаях: «Когда надо, Ромеро работает как зверь. У нас все получится». Затем развернулся на стуле и уставился в монитор, не сказав ни «до свидания», ни «пока», ничего. Но Сэнди уже привык к такой реакции. Кармак давно вел себя подобным образом, не заботясь об этикете и не соблюдая правила ведения диалога. Но в последнее время ситуация ухудшилась. Однажды Майкл Абраш похвастался Кармаку, что его дочь ценой титанических усилий наконец-то попала в отличную школу. Это очень много значило для Майкла, но Кармак отреагировал на новость своим традиционным «М-м-м» и развернулся обратно к компьютеру.

Кармак чувствовал, что все больше отдаляется от того, что важно для обычных людей. Он просто не придавал значения ничему вокруг: политике, скидкам в кафе в определенные часы, MTV. Его мир целиком и полностью сомкнулся на Quake: его дни, ночи – вся жизнь. Он без проблем работал по восемьдесят часов в неделю, придерживаясь привычного ночного режима, и прерывался только на то, чтобы взять диетическую колу из холодильника. Единственный, с кем он порой общался, был разносчик пиццы.

Однако несмотря на все усилия, Кармак впервые в жизни почувствовал, что у него ничего не получается. По сути, Quake требовала от него начать все заново. Очень незначительную часть DOOM можно было расширить до трехмерного мира Quake. DOOM поддерживала довольно хитро устроенный сетевой режим на четырех игроков, а Quake с легкостью могла бы охватить до шестнадцати геймеров, причем посредством интернета. У DOOM была ограниченная трехмерная перспектива, а Quake смогла бы обеспечить абсолютное погружение в игру. Больше всего расстраивал тот факт, что движок был неспособен полностью прорисовывать картинку на экране. В результате визуальный ряд Quake был полон дыр. Кармак пробегал по коридору игры, и тот вдруг резко заканчивался отвратительной синей пустотой. Такие пустоты были в полу, стенах и в потолке. Виртуальный мир Кармака напоминал швейцарский сыр.

Пытаясь решить дилемму, Кармак мыслил все более и более абстрактными категориями. Его разум наполнился геометрическими фигурами, парящими и вращающимися по его команде, когда он пытался разделить их, соединить друг с другом или выстроить в ряд. Он не думал о девушках в бикини, как многие молодые люди в его возрасте. Его занимали взаимоотношения двух полигонов в пространстве. Кармак возвращался домой в четыре утра, пребывая в плену раздумий. Однажды ночью он сел на кровати, посмотрел на свои руки и увидел сползающие по ним части кода. «В реальной жизни так не бывает, – успокоил себя Кармак. – Должно быть, это дурной сон». Он проснулся в холодном поту. От мыслей нельзя было отделаться даже во сне.

Хотя Кармак очень редко испытывал напряжение, не говоря уже о нервных срывах, Quake начинала действовать на него разрушающе. Кармак стал срываться на коллегах. Однажды Джей завел разговор о патентах на их игровые технологии. «Если вы, парни, подадите хотя бы одну заявку на патент, – заорал Кармак, – я уйду. Все, разговор окончен». Его раздражало буквально все: выполнение деловых обязательств, владение эмоциями, лень (как ему казалось) остальных сотрудников. «Ты постоянно уходишь раньше времени», – бросил Кармак засобиравшемуся домой Сэнди. Тот не нашелся, что ответить. Он работал как минимум по одиннадцать часов в день, но его рабочий день начинался в девять утра, а Кармак только-только добирался до офиса к четырем дня. «Я не ухожу раньше времени, – возразил он. – Просто когда я уже на работе, тебя еще нет».

Кармак не уступал. Он начал бомбить сотрудников дисциплинарными письмами. Первым делом запретил устраивать смертельные бои в офисе. Затем ввел систему оценок за работу: Сэнди получил двойку, Ромеро – тройку. Кармак все не успокаивался. Однажды ночью он вытащил свой стол из кабинета и поставил прямо посреди офиса, чтобы иметь возможность следить за всеми вокруг.

Веселым денькам в компании пришел конец. Напряжение достигло таких размеров, что на Кармака тоже посыпались жалобы. Не только у Ромеро было зашкаливающее самомнение – Кармак тоже витал где-то в высших эмпиреях, отказываясь спуститься на землю. Ничего – даже самые веселые забавы – не помогало разрядить обстановку. Однажды днем Кармак, сидя в своем кабинете, услышал женский голос, спрашивающий, кто заказывал пиццу. Ромеро ответил: «Нет, я не заказывал». Она вновь спросила: «Вы заказывали пиццу?» Кто-то другой замялся: «Э-э-э, нет». Кармак открыл дверь. «Вы заказывали пиццу?» – поинтересовалась девушка. Он поднял глаза и увидел молодую привлекательную особу, обнаженную по пояс, с коробкой пиццы в руках. Стриптизерша была розыгрышем, устроенным Майком Уилсоном для поднятия настроения в компании. «Нет. Я ничего не заказывал», – сухо ответил Кармак и вернулся в кабинет. «Блин, – возмутилась девушка. – Вы офигеть какие скучные ребята!» И вышла.

Кармак хотел только одного, чтобы его оставили в покое или (еще лучше) дали возможность жить отшельником. Единственный, кто все еще сопереживал ему, был Ромеро. «Чувак, я знаю, что ты трудишься как раб на галерах, – сказал он. – Но ты не супермен».

Кармак понимал, что в какой-то мере в словах Ромеро был смысл. Они вполне могли эффективно трудиться, не прибегая к тому безумному распорядку, который практиковали в прошлом. Но само отношение к работе Ромеро изменилось, он нашел для себя другие ценности, нечто более значимое. После всех этих лет, всех ночей, проведенных бок о бок за работой, Ромеро все больше отдалялся от скромной обители кодов, подставляя лицо яркому свету славы и известности. Где был Ромеро, когда в нем так нуждались? Он строил себе особняк и наслаждался жизнью знаменитости!

Кармак знал, что нужно делать. Ему нужно доказать, что Ромеро халтурит. И он знал, как это осуществить. Он написал программу, отслеживающую продолжительность работы компьютера Ромеро. Она показала, что Ромеро не сильно напрягался. Когда Кармак предъявил ему результаты, тот взорвался.

– Ты сделал это только для того, чтобы иметь все основания уволить меня, – выдал Ромеро.

– Ну… – раздумчиво произнес Кармак. – Именно так!

Помимо досужих размышлений у Кармака теперь было доказательство, научное доказательство того, что Ромеро не только не работал, но и разлагал остальных. Вооружившись этими данными, Кармак быстро принял решение: Ромеро следует сделать официальное замечание, чтобы он опомнился. Он слишком много общается с прессой и фанатами, слишком много играет в офисе – вследствие чего страдают все остальные. «Мы должны поставить Ромеро на вид, что он в списке кандидатов на увольнение», – сообщил Кармак Адриану и Кевину.

Они знали, что Кармак человек резкий, но эти слова застали их врасплох. «Нет, нет, нет, – возмутился Адриан. – Я не хочу этого делать, он мой друг, мой партнер. Он исправится».

Но Кармак настоял на своем, и, как уже не раз происходило, Кевин и Адриан подчинились. Все знали, что Джон-Движок был ключевой фигурой в компании. Как сказал Майк Уилсон: «Если он возьмет свой мяч и уйдет домой, игра закончится». В ноябре 1995 года состоялось собрание. Участники торжественно восседали за большим круглым столом, скрытым от посторонних глаз с улицы венецианскими шторами. Кармак, как обычно, сидел во главе стола. «Ты по-прежнему не справляешься с работой, – объявил он Ромеро. – А ведь ты просто обязан выполнить этот объем работ, иначе будешь уволен».

Ромеро возмутился. «Я работаю столько же, сколько все, – сказал он. – И постоянно тут торчу».

Кармак бросил взгляд на Кевина и Адриана в ожидании поддержки, но Адриан лишь уставился в пол. «Ну, – начал Кевин. – Джон действительно приходит и работает».

Кармак был ошеломлен. Он думал, что Кевин и Адриан будут на его стороне. Все знали, что он не мог уволить Ромеро самостоятельно – ему требовалась поддержка этих двоих. В результате сошлись на том, что Ромеро получит последнее предупреждение и ему урежут премию. «Ну и ладно», – подумал Ромеро. Большие деньги ему сейчас не нужны, и к тому же когда игра будет закончена, он докажет всем, как сильно они ошибались.

Но уже наступил День благодарения, а ничего не изменилось: Quake не была готова. Кармак созвал еще одно совещание, на этот раз для всей компании. «У нас нет единой концепции дизайна», – объявил он. Все согласились; разработка идеи тянулась целую вечность. Единого плана по-прежнему не было. Американ Макги наконец внес неизбежное предложение: отложить амбициозную идею Ромеро о рукопашной боевой игре до лучших времен и сделать что-нибудь попроще. «Мне кажется, будет лучше, если мы сделаем игру с гранатометами и тому подобным», – сказал он.

«Ага, – согласился Сэнди. – Давайте выпустим DOOM III, а инновации оставим на потом».

Ромеро не мог поверить своим ушам. Сначала ему урезали премию, а теперь взялись за идеи? Кем эти ребята себя возомнили? Что они понимают? Они ни разу не создавали игру от начала и до конца. Они не прочувствовали философию id. «Да все игры id делались так! Сначала Кармак разрабатывает революционный движок, затем мы одеваем его в революционный игровой дизайн. Давайте просто закончим движок, и тогда сможем воплотить идею в жизнь. Quake будет лучше, чем DOOM. Даже если мы просто посадим DOOM на этот движок, уже будет настоящий хит продаж. Но нам нужно сделать кое-что получше – взять оригинальную, доселе не виданную идею, прицепить ее на движок и на выходе получить нечто столь же грандиозное, как DOOM в момент релиза».

Но направить дискуссию в нужное русло Ромеро не удалось. Более молодые сотрудники вроде Макги стали оспаривать его фэнтезийную идею. Они чувствовали, что не могут проявить себя в полной мере, потому что им не с чем работать. Они оказались на распутье: либо сохранять технологии Кармака и выпускать на их основе в разумные сроки славную игрушку, либо идти по тропинке Ромеро, рискуя очутиться черт знает где. Лучшим вариантом казалась еще одна DOOM.

Поначалу Адриан и Кевин поддерживали Ромеро. «Что за фигня, парни, – возмутился Адриан. – Да мы уже проделали уйму работы». Они потратили почти целый год на арт в стилистике средневековья не для футуристической игры о морпехах. Они только-только дошли до самого интересного – нанесения крови на стены, создания специальных зон. «Нельзя же забраковать весь проект только потому, – взорвался Адриан, – что некоторые из вас ничего так и не сделали. Если мы захотим перейти на другие рельсы, нам понадобится еще один год, а по истечении мы окажемся в той точке, в которой находимся сейчас. Ведь это все не так просто».

Но другим было плевать. Пока они продолжали спорить, Ромеро наблюдал за Кармаком, не веря своим глазам. «Боже, – осознал он. – Кармак с ними согласен! Он тоже против создания революционного дизайна». Ромеро взорвался. «Мы и так уже стали рабами технологий, работая в этой компании, – сказал он. – И в состоянии выжать все что можно для разработки потрясающей игры из того, что имеем, как мы это уже однажды провернули с DOOM. А эти ребята хотят просто накропать игру на коленке, используя фичи[102] из DOOM? Послушайте, у нас есть возможность выпустить обалденную игру, если будет время ее как следует спрограммировать».

Кармак видел резон и в той и в другой позиции. Но в аргументации Ромеро был изъян: она ничего под собой не имела. Немногочисленные готовые уровни Quake отличались высокими технологиями и напоминали уровни DOOM. Все их делал Американ. Если бы Ромеро взялся за ум и создал действительно фэнтезийный мир, тогда да. Но, по мнению Кармака, Ромеро не предпринял практически ничего. Было ясно, что их старая идея Quake, зародившаяся еще в домике у озера, претерпела изменения.

«Человек должен уметь поступаться своими принципами, если понимает, что допустил ошибку, – сказал Кармак. – Если ты думаешь, что никогда не ошибаешься, и упорно прешь напролом, игнорируя все предупреждения, то, скорее всего, тебя ждет провал. Нужно постоянно анализировать свое поведение и результаты; о’кей, эта идея была хороша на бумаге, но сейчас она не очень-то работает. У нас есть идея, которая, возможно, сработает лучше, – так давайте воплотим ее».

В этот момент Ромеро понял: они с Кармаком разошлись во взглядах. Он не мог поверить, что Кармак только что сказал то, что сказал вместо своего обычного: «Успокойтесь, парни, вот увидите, это будет офигенная игра». Кармак больше не считал Ромеро программистом, а Ромеро больше не считал Кармака геймером. А тот факт, что Кармак прислушивался к другим сотрудникам, говорил о том, что он на самом деле переживал; он больше не верил в идею большой амбициозной игры; он больше не верил в Ромеро.

После нескольких часов споров Ромеро сдался. «Ладно, я переделаю игру, добавлю в нее оружия из DOOM, и мы ее выпустим». Но про себя он произнес кое-что другое – это был отголосок тех слов, которые он сказал Кармаку давным-давно в Softdisk, в тот день, когда увидел их будущее, их судьбу. «Вот и все, – подумал он. – Я кончился»[103].

Несмотря на новое направление, взятое в работе над Quake, и новую дату выпуска, которая теперь с большой вероятностью отодвинулась на 1996 год, издатель id, GTI, очень рассчитывал, что парни все же справятся к декабрю 1995-го. Продажи DOOM II в США перевалили за восемьдесят миллионов долларов{144}. Игра хорошо продавалась и за рубежом; прибыль из Европы составляла двадцать миллионов долларов, тридцать процентов которых приходились на Германию, где игра была запрещена. Остальные продукты id тоже продолжали приносить прибыль. Ultimate DOOM, розничная версия DOOM, принесла двадцать миллионов на территории США. С играми от Raven – Hexen и Heretic – тоже неплохо обстояли дела: они обогатили компанию еще на двадцать миллионов зеленых.

Окрыленная успехом, компания GTI стала заключать соглашения с другими разработчиками, например Midway, создателями прибыльной серии Mortal Kombat; аркадным магнатом Williams Entertainment и WizardWorks, издателем бюджетных игр. Благодаря DOOM продажи компьютерных игр в GTI молниеносно взлетели от 10 миллионов долларов до 340 всего за два года{145}. Когда в декабре 1995-го компания стала открытой, у нее благодаря огромным венчурным вложениям был самый высокий показатель IPO[104], превысивший даже показатель интернет-браузера Netscape. «[Компания GTI] появилась ниоткуда, чтобы побить всех конкурентов, – заявляли в Crain’s New York Business, – став третьей в стране интерактивной развлекательной компанией».

Ее оценивали в 638 миллионов.

Но очевидный успех ни в коем случае не делал id более легкой добычей для GTI. Когда последняя предложила id продать им студию за сто миллионов долларов, парни отказались. По мнению сотрудников, это было дерьмовое издательство, и они не хотели продавать id кому попало. А кроме того, они были слишком измотаны, чтобы совершать сделки. Деньги пока проблемой не были – в 1995 году доходы компании увеличились до 15,6 миллиона и наверняка могли вырасти еще. В id также считали, что GTI присваивает себе слишком много почестей, греясь в лучах славы DOOM II. Парням не нравилось, что GTI разбрасывается своими деньгами, вкладываясь в такое множество недостойных компаний. С подачи Майка Уилсона, чьи деловые качества с годами развились еще больше, id решила использовать Quake, чтобы сбить немного спесь с GTI.

И лучшим средством для этого была демоверсия. Многие издатели считали пробные версии пережитком прошлого; это был милый способ распространять продукт, стремительно теряющий значимость в разрастающемся бизнесе видеоигр. Поэтому когда парни попросили права на демоверсию Quake, глава GTI Рон Чеймовиц согласился без особых раздумий. Но вскоре пожалел об этом. Майк ввел новое направление в стратегии shareware: вместо того чтобы распространять Quake бесплатно по интернету, компания id стала продавать диск, на котором находилась как вся игра, закрытая для пользователя, так и открытая демоверсия. Купив пробник за десять баксов, достаточно было позвонить в id и заплатить еще пятьдесят за код, открывающий полную версию. В результате id, не владея издательскими правами на Quake, удалось быстро согнать GTI со сцены.

Кармак еще не решил, как к этому относиться, а вот другие сотрудники компании с радостью поддержали идею. Сделка состоялась. Рон Чеймовиц вскоре прочитал об этом в газете. «Уилсон, сукин ты сын! – подумал он. – Да ты недоросль, не понимающий, как делаются дела на профессиональном уровне!» Но у id были все права на такие фокусы, даже если от них никто подобного не ожидал. Руководство GTI ничего не могло с этим поделать.

Настал 1996 год; парни из id уже пребывали в состоянии войны не только с GTI, но и друг с другом. Решение заменить дизайн Ромеро технологиями Кармака вызвало роптание в компании. Команда работала в авральном режиме, стараясь закончить DOOM-подобный шутер к марту. Кармак, ощущавший себя капитаном корабля, решил поддать жару. На протяжении нескольких недель он работал за столом, который поставил в холле, чтобы следить за сотрудниками. Теперь же он пожелал снести стены.

Такое решение было принято потому, что якобы все уже давно хотели расширить пространство. Купив апартаменты прямо напротив, они были готовы начать ремонт в любой момент. Кармак увидел в этом идеальную возможность вытащить всех из их кабинетов в один большой зал. Сотрудники неохотно согласились. Общее пространство нарекли «военной комнатой».

Никто не мог предположить, сколько там вскоре скопится хлама. За те несколько дней, что сносили стены, все вокруг покрылось пылью. Сотрудники поставили столы в ряд вдоль окон и сидели теперь вплотную друг к другу. Кармак и Ромеро разместились рядом. Чтобы объединить компьютеры в единую сеть, пришлось тянуть кабели через потолок. Шторы опущены, освещение скудное, с потолка к компьютерам тянутся длинные серые провода – казалось, парни находились внутри гигантского компьютера, опутанные паутиной из проводов, цепляющихся за ноги при малейшем движении.

Понятия личного пространства больше не существовало, и это лишь усугубляло напряжение. Ребята работали по восемнадцать часов в сутки, без выходных. Включать громкую музыку запрещалось. Если бы в офис зашел кто-нибудь посторонний, то он увидел бы темную комнату, заполненную молча печатающими людьми в наушниках. Ромеро запал на саундтреки из видеоигр, в частности японских. Он запустил одну из дорожек и натянул наушники. «Нет больше былой компании id. Теперь наш девиз не “Давайте-ка забацаем что-нибудь прикольное вместе”, а “Заткнись и обратно на галеры”».

В рядах компании набирала обороты конкуренция. Поскольку Ромеро впал в немилость, в лидеры стал выбиваться Американ Макги. Но теперь и у него появился конкурент – Тим Уиллитс. Тим был первым сотрудником, пришедшим из моддинг-сообщества DOOM. Он наткнулся на игру во время учебы в Университете Миннесоты. Тогда 23-летний трудолюбивый парень жил с родителями – отцом-монтажником и матерью, специалистом по радиоактивности. В доме царила атмосфера соперничества, Тим частенько бодался с сестрой, изучавшей графический дизайн в университете. Он был лысеющим коротышкой, который заикался, когда сильно нервничал. Тим старался не только проявить себя во всех сферах, но и показать лучшие результаты, будь то запись в военный резерв или переодевание в футболки любимой команды.

Тим много слышал от окружающих о DOOM и тоже решил поиграть в нее. Хотя он и раньше играл в игры, ему никогда не удавалось ощутить себя внутри игрового мира. Но в DOOM все было по-другому: он мог открывать двери и нажимать на кнопки. Его поразил размер мира, масштабы этой загадочной вселенной. Тим начал экспериментировать с DOOM с помощью сторонних редакторов уровней, которые нашел на каких-то сайтах. Вскоре его успехи были замечены, а потом он получил письмо от id.

Американ нанял Тима для работы над игрой под названием Strife. Но потом его направили в помощь команде, работающей над усложненной версией Quake. Тим тут же подружился с Ромеро и принялся изучать все премудрости дизайна уровней. В «военной комнате» он устроился рядом с Ромеро. Тим показал себя не только умелым, но и эффективным дизайнером, способным работать с бешеной скоростью, даже быстрее Ромеро. Последний пытался угнаться за коллегой, а Кармак лишь одобрительно кивал, выражая Тиму признательность за такое рвение. Он по-прежнему считал Американа близким другом, но Макги все чаще чувствовал себя обделенным.

Очарованный в течение долгого времени стилем жизни Ромеро, походящего на рок-звезду, Американ решил изменить свою жизнь. Это произошло после того, как id заключила сделку с Трентом Резнором из группы Nine Inch Nails. Как настоящий фанат DOOM он обещал помочь с озвучкой Quake. Американ, отвечавший за проект, начал менять внешний вид: он побрился, стал причесываться, одевался во все черное. Он все больше и больше отдалялся от Кармака, который, несмотря на первоначальное одобрение наработок Американа для озвучки Quake, теперь только ругал Макги за то, что тот уделял мало внимания созданию уровней. Это стало началом конца для Американа. Даже его лучший друг по id, Дэйв Тейлор, ушел из компании, решив открыть собственную. Американ еще никогда не чувствовал себя настолько одиноким.

Вскоре он узнал, кто заменил его и Ромеро. Кармак внезапно объявил, что уровни Тима удостоятся чести быть первыми в демоверсии Quake. Все замерли, не веря своим ушам. Это было явным унижением Ромеро, которому всегда принадлежало это право. Ответ Ромеро не заставил себя ждать.

– Что? Ведь я же главный дизайнер!

– Это мое решение, – заявил Кармак. – Уровни Тима кажутся мне более цельными.

Ромеро в свойственной ему манере замял недоразумение и просто поздравил Тима. В глазах сотрудников Кармак только что передал ему факел.

Однажды ночью, в январе, Ромеро позвонил Тому Холлу, бывшему партнеру по id. Парочка возобновила дружбу всего несколько месяцев назад. Ромеро знал, что Тому некомфортно в Apogee. Он столкнулся там с теми же проблемами, что и в свое время в id: он не мог самореализоваться. Apogee теперь называлась 3D Realms и имела основную стратегическую цель – выпускать игры, способные переплюнуть продукты id. Их первый проект, Duke Nukem 3D, отлично справлялся с этой задачей. Эта игра как будто была пародией на DOOM, но только в декорациях современного мира. Геймеры устраивали перестрелки в порнотеатрах и стрип-клубах. И хотя Кармак ненавидел Duke Nukem за «держащийся на соплях» движок, игроки раскупали ее как пирожки, а в народе даже называли «убийцей Quake». Том работал над другим проектом 3D Realms под названием Prey, который никак не хотел сдвигаться с мертвой точки. Звонок Ромеро оказался как нельзя кстати.

– Чувак, – сказал ему Ромеро, – со мной приключилась та же история, что и с тобой. – И начал рассказывать о попытках убедить Кармака создать что-то новое и креативное, о том, как Кармак не хотел рисковать и решил сделать еще одну DOOM. О том, как Ромеро безуспешно предложил разделить компанию пополам, чтобы одна половина под руководством Кармака занималась технологией, а вторая, ведомая Ромеро, – дизайном. – Я решил уйти, как только Quake будет закончена, – сообщил он. – Давай начнем что-нибудь новенькое вместе? Мы будем делать, что захотим. Технология будет следовать за дизайном, а не наоборот. Тебе бы понравилась компания, в которой доминирует дизайн?

– Это моя мечта, – признался Том.

[idsoftware.com]

Логин: johnc Имя: Джон Кармак

Директория: /raid/nardo/johnc Оболочка: /bin/csh

Последний раз был: никогда

Это моя ежедневная работа…

Когда я чего-то добиваюсь, я пишу об этом и помечаю звездочкой.

Каждый раз, когда возникает глюк или иная недоработка, я делаю пометку. Некоторые вещи приходится помечать по несколько раз, прежде чем их исправят.

Время от времени я прохожусь по старым заметкам и отмечаю плюсиком то, что удалось исправить с тех пор.

Джон Кармак

= фев 18 =====

* командная строка

* удлинить пульт управления

* увеличить скорость под водой

* процедура направления урона

* мерцание брони

* расчлененка

* повысить яркость моделей

* доработать гранаты

* задержка у гвоздемета

* выключение сервера после конца игры

+ таблица очков

+ разрешение

+ кнопка сброса камеры

+ видеорежим 15

+ поменять иконку патронов на панели

+ возможность перезагрузки в случае ошибки

+ шлейф крови?

+ –1 вместимость для ракет

+ осветлить персонажей

Пока в «военной комнате» кипела работа над Quake, Кармак решил информировать игроков о ее ходе и стал каждый день загружать в интернет отчет, известный как файл. plan. Файлы. plan часто использовали программисты, чтобы напоминать друг другу о задачах и достижениях, но их не применяли как способ общения с остальными сотрудниками. Однако фанаты id ждали воплощения гениальной идеи Ромеро на протяжении месяцев, складывающихся в годы, и Кармак решил, что они имеют право получать такую информацию.

Спустя несколько недель ночных бдений Кармак совместно с Майклом Абрашем наконец-то разобрался со странными синими дырами Quake. Виртуальный мир срастался воедино. Кармак бродил по нему, пробуя на вкус, заглядывая в каждый угол. Мир казался вполне реальным. К 24 февраля 1996 года в Quake было уже достаточно фич для того, чтобы выпустить тестовый уровень. Игроки гудели по поводу этой новости на протяжении долгих месяцев, всем хотелось опробовать новое творение id. Ожидание было настолько сильным, что даже обусловило появление сайтов, полностью посвященных Quake.

Но отзывы о прошедшем тестировании оказались не такими уж лестными. Геймерам нравилась сама идея проведения баталий в сети, но вместе с тем они жаловались, что игра слишком темная, медленная и абсолютно не похожа на экшен-мир DOOM. Надо сказать, критика была заслуженной. Всеми фишками, полюбившимися пользователям еще со времен DOOM, пренебрегли ради возможностей трехмерного движка Quake. Но игроки этого не поняли. «Неплохо для тестовой версии, – отписался один из геймеров, – но в игре все же многое требует шлифовки… Она нуждается еще в куче прибамбасов, чтобы стать действительно крутой».

Угнетенные подобными откликами, парни вернулись к трудоемкой задаче сшить воедино все части своего детища. С начала разработки прошло уже шестнадцать месяцев; за это время каждый из них погрузился в свой собственный мир, что было очень хорошо видно по результатам их деятельности. Уровни Ромеро были средневековыми, Американа – футуристическими, а Сэнди создал странные готические головоломки. И хотя в игре присутствовало довольно много элементов свойственного id черного юмора – вроде зомби, отрывавших собственную задницу и кидавшихся ею в игрока, – Quake срочно требовалась единая концепция.

Без особого энтузиазма парни сочинили сюжет к игре: «В четыре утра вас будит телефонный звонок. Через полтора часа вы оказываетесь на секретной военной базе. Ваш командир кратко объясняет ситуацию: “Существует некий телепорт Slipgate. Когда мы усовершенствуем его, то сможем мгновенно перемещать людей и предметы с одного места в другое. У нашего врага с кодовым именем Quake тоже есть свой телепорт. Он его использует для размещения внутри наших баз отрядов смерти, целью которых является убийство, грабеж и похищение. Хуже всего то, что мы не знаем, откуда он взялся. Наши ведущие специалисты считают, что Quake не с Земли, а из другого измерения, и что он готовится бросить в бой свою армию, что бы это ни было”».

«Фигня какая-то», – думали парни. Но это все же лучше, чем ничего, и вскоре в игре стали появляться врата, через которые игрок мог попадать в иные миры. Финальные месяцы работы обернулись долгими, тяжелыми всенощными с время от времени летящими в стену клавиатурами. Из-за ремонта в офисе царил хаос. Сотрудники вымещали свою неудовлетворенность и психическое истощение, бросая в стены детали компьютеров, словно ножи. Журнал Wired оказал парням честь, решив разместить их фото на обложке{146}. Но им было все равно – на фотосессию они опоздали на три часа. На обложке Кармак стоял на переднем плане, перед Ромеро и Адрианом, уставившись на какой-то странного цвета источник света. Заголовок гласил: «Id в лицах». В статье Quake окрестили «самой ожидаемой компьютерной игрой в истории». Но даже это не смогло поднять боевой дух команды.

В июне кошмар закончился: игра была готова. Но ее релиз мало напоминал славные деньки времен Wolfenstein 3D и DOOM. Когда 22 июня 1996 года Ромеро вошел в офис, чтобы загрузить игру, там было пусто. Он медленно двигался по коридору, проходя мимо былых наград id, маски Фредди Крюгера, пластмассового дробовика DOOM. В офисе не было ни души. Ни Кармака. Ни Адриана. Ни Кевина.

Ромеро нашел спасение в лице фанатов из чата. Он связался с Марком Флетчером, одним из ярых поклонников DOOM, с которым давно подружился. Ромеро хотел разделить с кем-нибудь, кто знал толк в играх, столь волнительный момент. Ровно в пять вечера он нажал кнопку, загружающую его новое детище, и мир увидел Quake. Ощущение было странным, потому что в такую важную минуту никого из команды рядом не оказалось. Однако, поразмыслив немного, он кое-что понял. Парни не были геймерами. Они больше даже не играли в игры. Они изменились.

«О’кей, – сказал Кармак. – Мы не можем это больше откладывать». Вскоре после выхода Quake он встретился с Адрианом и Кевином в мексиканском ресторане Tia’s. Время Ромеро вышло. Было очевидно, что он не справлялся. Пора его отпустить.

Адриану стало плохо от самой этой мысли. Речь все-таки шла о Ромеро. Но он понимал, что компания стояла перед дилеммой: либо Ромеро уходит, либо Кармак распускает id. Третьего не дано. Кевин был согласен. Решение далось непросто, особенно если учесть, что Ромеро как один из основателей id очень многое сделал ради ее успеха. Но другого выхода он не видел.

Пропасть между Кармаком и Ромеро оказалась слишком велика. У каждого из них было свое представление о создании игр и их дизайне. Кармак считал, что Ромеро перестал быть программистом. Ромеро считал, что Кармак перестал быть игроком. Кармак хотел заниматься любимым делом, Ромеро мечтал о славе. Два ума, когда-то образовавшие костяк компании, теперь стали причиной ее распада. И хотя Адриан и Кевин чаще разделяли взгляды и цели Ромеро, сейчас им следовало раз и навсегда определиться, к какому из Джонов примкнуть.

Ромеро тем временем строил собственные планы. Утром по дороге на работу он связался с Роном Чеймовицем из GTI, чтобы обсудить возможность создания новой компании совместно с Томом Холлом. По замыслу Ромеро, это должна была быть не просто еще одна игровая студия. Он хотел основать Великую Империю, где будет править бал не технология, а дизайн.

На следующий день Ромеро вызвали в конференц-зал id. За столом сидели Кармак, Адриан и Кевин. Адриан уставился в пол. Кевин молчал. Наконец Кармак нарушил тишину: «Знаешь, нас по-прежнему не устраивает сложившееся положение вещей, – сказал он и протянул Ромеро какую-то бумагу. – Это твое заявление об уходе. Просто подпиши».

Ромеро, несмотря на все предостережения, был в шоке. «Погодите, – воскликнул он. – Да все последние семь месяцев я просто не жалел себя! Я убивал себя! Убивал ради Quake!»

«Нет, – возразил Кармак. – Ты не выполняешь свою работу! Ты не справляешься с обязанностями. Ты только вредишь проекту и компании. Ты для нее – яд, и твой вклад за последнюю пару лет был только негативным. Тебе следовало работать лучше, но ты этого не делал. Тебе нужно уйти! Вот заявление об отставке! Подпиши документ немедленно!»

Адриан продолжал сидеть, опустив глаза. «Я не хочу тут находиться. Я не хочу. Тут. Находиться», – мысленно твердил он. По-своему и Кармак, и Ромеро были правы, но ситуация сложилась безвыходная.

Вдруг все прекратилось. Ромеро замолчал. Внутри него снова зажонглировали биты, как это уже бывало не раз; нет, он не позволит сломать ему жизнь, как когда-то не позволил своему отцу, отчиму, своей неудавшейся семейной жизни, а теперь и потерпевшей крах компании. «Я ведь все равно собирался основать новую фирму с Томом, – убеждал он себя. – Пожалуй, я пойду». В эту минуту Ромеро начал новую жизнь. Он подписал заявление, отдал его Кармаку и ушел.

Когда Ромеро закрыл дверь, Кармак подумал, что его бывший партнер просто убедил себя, что уже давно собирался это сделать, что его душила невозможность проявить свой творческий потенциал и потому он жаждал чего-то большего и значительного. «На отрезке в сорок футов[105], – думал он, – Ромеро удалось изменить историю». Глядя ему вслед, Кармак не испытывал ни грусти, ни ностальгии.

Он смотрел ему вслед с облегчением.

Через два дня Ромеро разместил свой первый и последний файл. plan: «Я решил покинуть id Software и основать новую компанию, с другими целями и задачами. Я не беру с собой никого из id».

На следующий день Кармак тоже вывесил файл. plan. «Ромеро ушел из id. Больше не будет грандиозных заявлений о наших будущих проектах. Я лишь могу сказать, о чем думаю и чего пытаюсь добиться [sic], и поверьте, во все, что я обещаю сделать, я вкладываю душу».

Старые смертельные бои закончились. Начинался новый.

Глава 13

Смертельный бой

В темной комнате{147}, где пульсировали кроваво-красные тени, за компьютером сидела Стиви Кейс, дергаясь так, словно она время от времени специально засовывала палец в розетку. «Черт!» – выругалась она, отправив своего персонажа, солдата, в наэлектризованный телепорт и увидев, как его тут же поглотила буря из гвоздей. На языке Стиви такой вид смерти назывался коротко и ясно – «Телефраг»[106].

На дворе был январь 1997 года, и всего пара минут оставалась до начала подпольного онлайнового игрового Суперкубка. Как и несколько десятков других студентов, тайком пробравшихся в общежитие Университета Канзаса, 20-летняя Стиви, исполненная энтузиазма, тренировалась в течение двух бессонных ночей, готовясь к матчу между ее командой, Impulse 9, и командой соперников, Ruthless Bastards, приехавших из Мичигана. Эти соревнования были частью развивающейся субкультуры кланов – организованных групп геймеров, играющих (и буквально живущих) в Quake. Как и у сотен тысяч других фанатов Quake, их битвы обычно проходили в сети. Но на этот раз было решено сражаться лицом к лицу.

Несмотря на трения в id во время разработки, Quake хвалили за революционную графику и интуитивный дизайн. Газета USA Today поставила игре четыре звезды из четырех, окрестив ее «потрясающей»{148}. В обзоре Computer Gaming World ее оценили в десятку, назвав «прорывом в области программирования, предлагающим геймерами нечто большее, чем просто погружение в боевую среду»{149}. В Entertainment Weekly писали, что «Quake позволяет насладиться резней по максимуму, не опасаясь при этом оказаться в тюрьме»{150}. Даже актер Робин Уильямс весьма лестно отозвался о Quake на шоу Дэвида Леттермана.

Геймеры наслаждались возможностью быть независимыми и охотиться на монстров в трехмерных лабиринтах. Но наибольшую радость им доставляли смертельные бои. Будучи первой игрой, специально заточенной под многопользовательские командные соревнования, Quake позволяла группам до шестнадцати человек принимать участие в действе, чем-то напоминающем пейнтбол: они гонялись друг за другом, рискуя быть убитыми. Эдакий «футбол с пушками», как окрестил его один из игроков, доктор Ригормортиз. Вдобавок к сражениям онлайн геймеры, бывало, притаскивали свои компьютеры друг к другу домой и соединяли их в локальную сеть, LAN.

Спустя всего пару дней после релиза Quake фанаты начали создавать кланы с названиями вроде Breakfast Club, Revolting Cocks, Impulse 9 и Ruthless Bastards[107]. К августу того же года их уже насчитывалось около двадцати, каждый состоял приблизительно из двадцати геймеров. Два месяца спустя число таких групп приближалось к тысяче. Это был рассвет киберспорта.

Дельцы очень быстро поняли, что на этом можно неплохо заработать. «Компьютерные игры – экстремальный вариант игр разума, – заявил владелец сети игровых автоматов виртуальной реальности в Нью-Йорке, Чикаго и Сиднее. – А что если нам выпустить кибератлетов на поле и рассадить на трибунах зрителей: большие экраны, матчи в Quake по всему миру, пиво, призы?»{151} Его предсказания о геймерах с логотипом Nike в виде татуировок на костяшках пальцев, не были такими уж безумными. Один из кланов, Dark Requiem, рекламировал производителя джойстиков. Thresh, победитель «Судного дня», получил в качестве спонсора Microsoft. У ребят, которые на уроках физкультуры всегда оказывались последними, появился шанс стать новыми Майклами Джорданами. И они могли выглядеть, например, как _fo0k, лидер Ruthless Bastards.

27-летний парень с тощей бороденкой привел свой клан к вершине Лиги кланов – достижение, оказавшееся по силам только двум группам – его и Impulse 9. С появлением Quake _fo0k проводил все вечера в Мичигане, сидя в подвале родительского дома – штаб-квартире без окон, заполненной джойстиками, клавиатурами, наушниками и картриджами с играми NBA. Единственным украшением помещения был портрет Иисуса, висевший на стене; он казался _fo0k’у забавным, потому что нос Христа напоминал ему дуло дробовика – оружия в Quake.

Видеоигры занимали все мысли _fo0k’а еще со времен Space Invaders – игры, по его словам, «расплавившей ему мозг». Тогда _fo0k был еще Клинтом Ричардсом, парнишкой, увлекающимся научной фантастикой и Atari 2600. Посмотрев «Звездные войны» несколько десятков раз, он в результате решил, что целью его жизни станут полеты по планетам и сражения с инопланетянами. И в отличие от других детей, он от нее не отказался. Клинт нашел идеальную возможность воплотить свою мечту – Quake.

Выбрав себе ник _fo0k (такая себе сатира на машинный код) и стащив с работы высокоскоростной модем, Клинт стал одним из основателей клана Ruthless Bastards – команды DOOM’еров, с которыми он впоследствии подружился. И хотя _fo0k говорил, что, если бы не игра, они вряд ли бы сблизились, их дружба, по его словам, была очень крепкой. Сделав последний раз паузу, чтобы взглянуть на часы, Клинт ужаснулся: он играл уже шесть часов.

Несмотря на сложившееся товарищество, _fo0k, как и многие геймеры, редко общался с сетевыми друзьями вживую или по телефону, предпочитая использовать анонимный чат. В любой момент, днем или ночью, он мог войти в него и поговорить или поиграть с другими геймерами. «Мой настоящий дом – интернет. Мне осточертело однообразие на работе: мои профессиональные обязанности, встречи с людьми, которые мне неинтересны. Но когда я возвращаюсь домой и начинаю играть – вот тогда я просыпаюсь».

Хотя своими навыками и ловкостью _fo0k был хорошо известен в сети, он понимал, что об этом мало кто знает в реальной жизни. «По большому счету народ видит во всем этом лишь детские забавы. Порой мне кажется, что я просто понапрасну трачу время, хотя все же здорово иногда хотя бы пять минут поиграть в бога. Все хотят остаться в чьей-то памяти. Я очень крут в том, что касается видеоигр, наверное, этим я и запомнюсь… В каких-нибудь Олимпийских играх будущего», – шутил он.

Парень по имени _fo0k был не единственным фанатом id с такими амбициями. Одной из его главных соперниц считалась легендарная Стиви Кейс из Impulse 9. Когда-то она тоже изменила свою жизнь благодаря Quake. Стиви была среди лидеров нового поколения молодых женщин, разрушивших стереотипы игроков-ребят. Она выросла в городе Олат в Канзасе в семье социального работника и школьного учителя и с детства любила дух соперничества. Ее рано отдали в спорт, и вскоре она стала первой и единственной девочкой в местной бейсбольной команде, регулярно выигрывая у парней в округе, к большому огорчению их отцов. В колледже она получила титул «Атлет года». Будучи исключительной студенткой, она оказалась среди тех, кого отобрали на встречу с президентом Клинтоном в Белом доме. Она мечтала о карьере политика.

В Университет Канзас-Сити она поступила на юридический факультет. Стиви училась на отлично, участвовала в студенческом самоуправлении. Потом стала членом Mensa[108]. А затем в ее жизни появилась Quake. Стиви встречалась с одним парнем, Томом «Энтропией» Кизми, с головой ушедшим в игру. Но в отличие от девушек, которым жутко не нравилось такое развлечение их бойфрендов, Стиви решила попробовать. Quake олицетворяла собой все перечащее женской природе: она была брутальной, жестокой и агрессивной, но вместе с тем склоняющей к творчеству, поскольку авторы спрограммировали ее так, чтобы пользователи могли без проблем создавать ее модификации. И Стиви хотела во всем этом поучаствовать. Вскоре она возглавила клан своего парня, Impulse 9, и вот теперь ей предстояло сражение с Ruthless Bastards.

Как только на экранах отобразился обратный отсчет времени, Стиви надела наушники и начала нервно щелкать мышкой. «Ты в порядке, дорогуша?» – спросил парень, сидевший наизготовку за соседним компьютером. Стиви показала ему средний палец и бросила: «Все в норме, котик». В комнате, где сидели Ruthless Bastards, _fo0k докуривал последнюю сигарету. Схватив клавиатуру, он скомандовал: «О’кей, братья. Давайте сделаем их».

Но когда пыль сражения осела, стало понятно: Стиви и ее клан разбили _fo0k’а и его Ruthless Bastards вдребезги. Impulse 9 стали бесспорными чемпионами. Откинувшись в кресле, Стиви сняла наушники и провела рукой по волосам. Сколь же сладко чувство победы. Она обладала силой, властью, у нее были связи с игроками по всему миру, даже с самым лучшим из них – Джоном Ромеро. «Да, я не адвокат. И не политик. Я – игрок, – решила она. – И я отправляюсь в Даллас».

К 1997 году единственным местом на планете, которое, похоже, миновала шумиха, вызванная смертельными боями Quake, оказалась маленькая компания в Техасе – id Software. Никто не орал и не матерился, никто не бил клавиатуры об пол. Ремонт закончился, «военная комната» была разделена на много маленьких кабинетов. Бильярдный стол продали. Везде стояла тишина. И все знали почему: Джон Ромеро – Первоклассный Программист, Настоящий Богатей и автор смертельного боя – ушел.

Американ Макги в полной мере ощутил отсутствие Ромеро, когда, проходя мимо его кабинета, увидел пустое кресло. Пусть Ромеро и не был идеальным, но он всегда был связующим звеном между владельцами компании и ее сотрудниками. И никто не мог хоть частично его заменить. Кармак не учел того факта, что он не просто избавился от Ромеро. Он лишил id самого главного компонента любой игровой студии – веселья.

Не только Американ испытывал дискомфорт. Эксперимент с демоверсией Quake обернулся провалом. В теории идея сулила большие деньги, но окончилось все тем, что геймеры просто взломали полную версию, закодированную на диске, получив ее бесплатно. К тому же заботы, связанные с распространением игры и выполнением бесконечного числа заказов, выходили из-под контроля. Id попыталась притормозить продажи пробной розничной версии, но было слишком поздно – в компании осело сто пятьдесят тысяч никому не нужных дисков.

Майк Уилсон, выполнявший в id функции маркетолога-стратега, обвинил в случившемся издателей – GTI, заставив их не только забрать весь товар, но и повысить долю прибыли id, прежде чем полная версия Quake отправится в магазины розничной торговли. Для Рона Чеймовица это стало очередным проявлением детской наглости. Компания id даже вынудила его подождать с релизом игры, пока демоверсия не принесет максимум прибыли. Рон получил Quake лишь после праздников, и к тому времени провал пробных версий уже был очевиден. Продажи все равно были хорошими – четверть миллиона коробок, – но не такими феноменальными, как у DOOM II. Руководство id решило, что настало время распрощаться с GTI. Рон выказал разочарование, но, поскольку его компания держалась на плаву и без id, ответил просто: «Скатертью дорога».

Майк и Джей Уилбур лелеяли другие планы: превратить id в издательскую империю начиная со следующей игры – сиквела Quake под названием Quake II. «Нам не нужны никакие GTI, – заявил Джей владельцам id. – И никакие Activision. Мы способны всего добиться сами. И станем оставлять всю прибыль себе. Но для этого нужна организованность. А значит, следует нанять больше людей. У нас будет совершенно независимая компания, и мы сможем сами выпускать свой продукт».

Кевину и Адриану понравилась идея, но они знали, что решение за Кармаком. Несмотря на то что они были владельцами компании, все понимали, кто тут действительно главный. Технологии Кармака стали сердцем компании – нет Ромеро, нет преград. Но Кармак меньше всего хотел превратить id в империю. Это была давняя мечта Ромеро, но не его. Пока он здесь работает, заявил Кармак Адриану и Кевину, id будет оставаться маленькой компанией и поручит выпуск их следующей игры какому-нибудь новому издателю вроде Activision.

Кармаку уход Ромеро принес облегчение. Никаких грандиозных заявлений о будущих проектах, никаких игр, длящихся до утра, ничего, отравляющего рабочий процесс. Пока остальные парни работали над Quake II, используя уже существующий графический движок, Кармак мог свободно экспериментировать, не испытывая давления и не пытаясь уложиться в сроки.

Первым делом он решил изучить растущий рынок аппаратуры для трехмерной компьютерной графики. Когда-то давным-давно только конструкция аркадных автоматов позволяла улучшать или ускорять трехмерную графику. Но с выходом DOOM и Quake компании увидели возможность перенести трехмерность и на персональные компьютеры. Добиться этого можно было путем установки мощного графического ускорителя на специальные платы с их последующим размещением в уже собранном ПК. Один из производителей, 3Dfx, убедил Кармака портировать Quake для его дебютной линейки видеокарт Voodoo на языке OpenGL. Кармак сделал все за выходные и загрузил бесплатную версию на OpenGL в сеть.

Заядлые геймеры чуть с ума не сошли, оценив результаты: быстродействие увеличилось как минимум на двадцать процентов. Опробовав однажды трехмерное ускорение, они уже не могли иначе и потратили пару сотен долларов на модернизацию своих компьютеров. Другие программисты, почти по привычке последовавшие за Кармаком, начали создавать игры для карт 3Dfx. Производители видеоадаптеров тоже включились в игру. На волне успеха Кармак завершил и распространил по сети свой личный проект Quakeworld – бесплатную программу для улучшения многопользовательской версии Quake. OpenGL усовершенствовал графику игры, а Quakeworld – ее сетевую составляющую. Никогда еще игра не выглядела столь замечательно.

Тем не менее труд Кармака не спас id от последствий ужасного процесса, коим оказалась разработка Quake. Компанию стали покидать сотрудники. Все началось с Джея Уилбура, который ушел после того, как его 4-летний сын однажды задал ему простой вопрос: «Почему другие папы ходят на бейсбольные матчи к своим сыновьям, а ты – нет?» Вскоре за ним последовал программист Майкл Абраш – он вернулся в Microsoft. Дизайнер уровней Сэнди Петерсон тоже ушел. Маркетолог Майк Уилсон и техник Шон Грин объявили, что собираются работать с Ромеро.

Геймеры активно обсуждали раскол между Ромеро и Кармаком, пока Кармак наконец не написал необычайно личное длинное электронное обращение. «Многие люди делают из ситуации свои выводы. Но наша команда так же сильна, как и прежде, если не сильнее. Ромеро выгнали из id за то, что он недорабатывал… Я верю, что три программиста, три художника и три дизайнера уровней способны создавать самые лучшие игры в мире. Ромеро хотел основать империю, я же просто ратую за написание хороших программ. В этом всегда было [sic!] основное различие между нами. На данный же момент все счастливы»{152}.

Ромеро нажал на последнюю кнопку лифта в Техасском коммерческом центре – 55-этажной башне в самом сердце Далласа, в которой работали банкиры, адвокаты и торговцы нефтью. 29-летнему Ромеро было суждено находиться на вершине. Его пригласил сюда агент по недвижимости, сказав, что тот просто обязан увидеть этот роскошный пентхаус. Ромеро отнесся к предложению со скептицизмом. С тех пор как он покинул id, он уже посмотрел десятки апартаментов, но ему так ничего и не подошло. А на кону стояло все.

Ромеро, по сути, начинал с нуля. И хотя он получил многомиллионный чек от id (журнал Time оценил его в десять миллионов долларов{153}), соглашение требовало от него отказа от прав на продукты id – больше никаких денег от DOOM и Quake. К тому же теперь у Ромеро появилась миссия. После долгих лет давления со стороны Кармака он наконец-то получил право следовать своим представлениям о том, как должна выглядеть игра, игровая компания и его жизнь. Это видение включало в себя все, чем никогда не была компания id Software.

«В id все купались в деньгах, но при этом нас окружали голые стены и минимум комфорта, – сокрушался Ромеро. – А все философия Кармака: ему, видите ли, ничего не было нужно – только стол, стул и компьютер. Он не хотел потратить часть своих доходов, чтобы придать офису респектабельный вид». Новый офис Ромеро будет как хорошим местом для работы, так и местом, где геймер сможет показать прессе, семье и друзьям, что эту империю создали игры и она – главное место рождения новых шедевров.