Когда не везет. Советы сердца в трудные времена Чодрон Пема

В этом неопределенном состоянии доступна вся подлинность момента. Прямо здесь, посреди туманности будничного хаоса, живет мудрость.

Думаю, каждый из нас хотя бы раз вел полуночные беседы с другом на кухне, обсуждая, как нужно жить, что делать и что важнее всего в жизни. Те, кто изучает буддизм и искусство медитации, говорят обычно о пустоте и «не-Я», о терпении и щедрости, о доброте и сострадании. Возможно, мы прочитали или услышали что-то такое, что полностью перевернуло наше мировоззрение, и чувствуем себя так, словно вновь обрели некую забытую истину. Кажется, что если мы узнаем о ней еще больше, то жизнь изменится, станет ярче и насыщеннее. Мы рассказываем друзьям, что хотим сбросить груз тяжкого бремени, который тащили на себе все это время. Мы делимся своим вдохновением и тем, как оно обогащает нашу жизнь. «Возможно все, – говорим мы, – реально наслаждаться даже тем, что обычно приносило нам боль и страдание. Вы можете чувствовать радость во время работы, поездки в метро, уборки снега, оплате счетов, мытья посуды».

Однако вы и сами, должно быть, замечали, как часто дела коренным образом расходятся с нашими идеями и намерениями, когда мы сталкиваемся с этой проблемой на деле.

Однажды я ехала в автобусе, читая статью о человеческих страданиях и помощи другим. Мысль о том, что нужно быть щедрой и протягивать руку каждому страждущему, заставила меня расплакаться – такой она была острой. Люди смотрели на меня, а слезы ручьем текли по моим щекам. Я испытывала чувство непередаваемой нежности и доброты по отношению к каждому, и внутри рождалось стремление посвятить себя помощи другим людям. Я вернулась домой уставшей (рабочий день был долгим и изнурительным), и вскоре раздался телефонный звонок. На другом конце провода знакомая просила меня подменить ее в качестве ведущего на занятиях по медитации этим вечером. Я сказала, что слишком утомилась – и повесила трубку.

Это не вопрос верного или неверного выбора. Мы часто сталкиваемся с простой дилеммой и не в состоянии свести воедино вдохновение от каких-то учений с их истинным смыслом. Существует некое напряжение между нашими устремлениями и реальным чувством усталости, голода, стресса, страха, скуки, злобы или чего-то другого, что мы испытываем каждый день.

Наропа – индийский йог, живший в XI веке, – однажды столкнулся на дороге с ведьмой. Женщина знала, что он был одним из самых выдающихся светил буддизма во всей Индии. Она спросила, может ли тот прочитать большую книгу, которую он нес с собой. Наропа ответил утвердительно, и колдунья начала радостно плясать. Затем она спросила, понимает ли он смысл этих слов. Йог ответил, что понимает. Тогда ведьма гневно закричала на него, называя лицемером и лжецом. Эта встреча раз и навсегда изменила жизнь Наропы. Он знал, что женщина его раскусила: правдой было то, что он понимал слова, но не постигал их глубинного значения, не разумел истинного смысла учения, которое так красноречиво излагал.

В той или иной степени все находятся в такой ситуации. Мы обманываем себя, говоря, будто понимаем подлинный смысл учений и суть медитации, но в какой-то момент вынуждены столкнуться с правдой. Все наши знания часто меркнут перед действительностью, когда нас бросает любимый человек, когда ребенок устраивает истерику в магазине, когда нас оскорбляет коллега. Как справиться с обидой и негодованием, если босс начинает на нас орать? Как увязать чувство глубочайшего расстройства и унижения со стремлением быть открытым и сострадательным, с нежеланием причинять боль себе и другим? Как совместить намерение быть бдительным и кротким в медитации с реальностью: стоит нам сесть, мы тут же засыпаем? А что делать, когда во время практики мы страстно хотим кого-то или не можем перестать думать о том, что увидели по дороге в зал? Или нам так неудобно сидеть, что мы постоянно ерзаем? Вместо спокойствия и бодрствования мы переживаем раздражительность и нервозность.

Весьма любопытно наблюдать все эти явления, однако для практики они представляют не только интерес, но и исключительную важность.

Когда Наропа отправился на поиски учителя, решив понять смысл, скрывающийся за словами, он то и дело оказывался в подобных ситуациях, чувствуя себя выжатым. Умом йог понимал, что такое сострадание, но при виде грязной вшивой собаки отводил глаза. Точно так же мужчина знал о непривязанности и непредвзятости, но когда учитель попросил его сделать нечто, с чем он был не согласен, Наропа отказался.

Мы постоянно оказываемся в подобном положении: ищем альтернативу тому, чтобы просто быть здесь и сейчас. Когда мы находились на подъеме, в гармонии с собой, чувствовали, что встали на верный путь, медитация и учения были нам интересны. Все изменилось, когда практика стала в тягость. Начинает казаться, что мы сделали неверный выбор, и ожидания не оправдались. Даже учитель может сомневаться.

Но именно в этом состоянии у вас появляется шанс действительно что-то узнать. Оказавшись между молотом и наковальней, захваченные врасплох расхождением между возвышенными идеями и суровой действительностью, вы находитесь в очень благоприятном положении.

В смятении сознание склонно сужаться. Мы чувствуем себя несчастными жертвами. Верите или нет, но именно в эти минуты – моменты ссор, замешательства и волнений – наше сознание может расшириться. Не стоит принимать нечто случившееся как подтверждение своей слабости или чьей-то силы, считать себя глупым, а кого-то злым. Вместо этого просто отбросьте недовольство. Ведь можно быть незащищенным, быть на одной волне с чистой и мягкой энергией настоящего момента. Только так можно найти истинный смысл идей и слов.

Люди привыкли избегать неудобства, и это делает их предсказуемыми. Если нам что-то не нравится, мы набрасываемся либо на окружающих, либо на себя. Человеку хочется заручиться чувством безопасности и определенности, хотя на самом деле это лишь иллюзия.

Когда в следующий раз вы окажетесь в подвешенном состоянии, не думайте, что это препятствие. Напротив, примите это как дар судьбы, как счастливый случай. Да, с одной стороны, вам не на что опираться, – но с другой стороны, это должно вас воодушевить.

Мы постоянно сталкиваемся с переменами. Можно цепляться за безопасность, а можно открыться, подобно детям, только появившимся на свет.

Вероятно, это прозвучит неприятно или даже пугающе, но, кроме этого бренного и рутинного мира, ничего больше нет. Мы сможем посмотреть на него свежим взглядом, проснувшись наконец от древнего, длящегося веками сна предрассудков.

«Истина – это не то и не это», – сказал китайский мудрец. Это напоминает чем-то собаку, нависшую над миской с кипящим маслом. Масло слишком желанное, чтобы уйти от него, и слишком горячее, чтобы его пить.

Итак, вернемся к нашим проблемам. Кто-то должен возбудить в нас интерес к неизведанной территории, равно как и к безответному вопросу: что же случится дальше?

В этом неопределенном состоянии доступна «настоящность» момента. Прямо здесь, посреди туманности будничного хаоса, живет мудрость.

Людям нужен стимул к тому, чтобы испытать нечто подобное. Можно поставить простой эксперимент. Попытайтесь не попадаться на крючок «правильного-неправильного», научитесь находить покой в подвешенном состоянии.

В детстве у меня была иллюстрированная книга «Жития святых». В ней было полно историй о людях, которые ни разу не позволили себе ни одной скверной мысли, не тронули пальцем и мухи. Мне книга показалась совершенно бесполезной – там ни слова не говорилось о том, как прожить достойную жизнь. Для меня «Жизнь Миларепы» куда более информативна. Спустя годы я начала перечитывать его историю, и я нашла в ней ценный совет – даже указание на то, в чем моя проблема, что мешает мне двигаться дальше.

Начнем с того, что Миларепа был убийцей (но, как и большинство из нас, совершив преступление, он хотел искупить вину). Миларепа лгал и воровал, чтобы заполучить то, что хотел, был близок к суициду, тосковал по славному прошлому. В его жизни, как и у большинства людей, был человек, который все время испытывал его праведность на прочность. И даже когда все поголовно считали его одним из самых святых жителей Тибета, суровая тетка била его палками и бранила, а он силился понять, как принять это унижение.

Стоит с благодарностью принять опыт учителей, сумевших пройти сквозь темную сторону жизни. Они пробовали, ошибались, но поднимались и продолжали искать ответ на вопрос, как жить здесь и сейчас, не нуждаясь в опоре. Они закаляли себя, не опускали рук, даже когда рушились самые основы их мировоззрения, когда низвергались самые возвышенные их идеалы. Своим опытом эти люди вдохновляют нас принимать темную сторону жизни, смотреть в глубину ее мрака, а не бежать от нее. Они показали нам, как усвоить этот опыт в полной мере: не как нечто плохое или хорошее – но как нечто безусловное и заурядное.

Глава 19. Три метода работы с хаосом

Смысл этих методов заключается в определении дуальных противоречий – внутренне присущей нам борьбы противоположностей. В соответствии с этой системой следует идти навстречу трудностям, а не уклоняться от них. Подобные стимулы возникают не часто.

Мы занимаемся практикой, чтобы освободиться от тяжкого бремени ограниченного сознания, вызванного страстью, агрессией, незнанием и страхом. Нас отягощают люди, с которыми мы живем, какие-то будничные ситуации, и – в первую очередь – собственная личность.

С помощью практики мы осознаём, что незачем закрываться от радости и искренности, сокрытых в каждом моменте существования. Нужно пробудить доброту, изначально присущую каждому. Как только удается сделать это, нас более не тяготит депрессия, беспокойство или чувство негодования. Жизнь начинает казаться бесконечной, как небо или океан. В ней достаточно места для успокоения; в наших силах уплыть туда, где не будет никаких ориентиров или намека на берег.

Что мы делаем с ощущением бремени? Как справляемся с тем, что – как кажется – встает между нами и счастьем, которого мы заслуживаем? Как научиться обретать покой и вливаться в поток радости?

Есть три традиционных метода прямого действия в сложных обстоятельствах, все они ведут к пробуждению и счастью. Первый способ мы назовем отказом от борьбы и сопротивления. Второй заключается в использовании яда в качестве лекарства. Суть третьего пути в том, чтобы видеть просветленную мудрость во всем, что происходит. Эти техники направлены на работу с хаосом, трудностями и нежелательными ситуациями, возникающими в повседневной жизни.

Смысл первого метода – непротивления – кратко изложена в саматхе-випассане. Во время медитации весь шум, возникающий в сознании, мы опознаем как мышление и возвращаемся к дыханию. Старайтесь никак не оценивать возникающие события. Снова и снова приходите к чистому, не извращенному идеями и представлениями осознанию. В медитации мы прекращаем бороться с самим собой, перестаем сопротивляться обстоятельствам, эмоциям и настроениям. При помощи этого несложного способа можно сделать более совершенной не только практику, но и саму жизнь.

Эта инструкция дает ключ к пониманию того, как справиться с неприятностями во всем их многообразии. Пускай все идет своим чередом. В глубине своего существа сознание не имеет никаких предрассудков. Что-то появляется, что-то исчезает – так было и будет всегда. Это в порядке вещей.

Таков основной метод работы с болезненными ситуациями. Нужно перестать сопротивляться, взглянуть происходящему в лицо, не навешивая вражеских ярлыков. Следует помнить, что сама по себе эта практика не ставит перед собой целью достижение чего-либо – мы ничего не выигрываем, ничего не теряем. Надо лишь расслабиться и прекратить сопротивление. Именно этим мы занимаемся во время медитации. Такое отношение должно пронизывать всю нашу жизнь.

Представьте, что мы призываем то, что пугает нас, просим назвать себя и побыть с нами некоторое время. Миларепа пел духам, обнаруженным в его пещере: «Как хорошо, что вы, демоны, пожаловали сегодня ко мне. Предлагаю вам вернуться сюда и завтра. Мы должны иногда общаться». Он абсолютно прав – надо начинать с монстров, живущих в нашем сознании. Со временем мы становимся достаточно мудрыми, чтобы спокойно принимать страхи и угрозы повседневной жизни.

Тибетская йогиня Мачинг Лабдрон была одной из тех, кто отважно развивал в себе такое отношение. Она говорила, что в ее традиции демонов не изгоняют – наоборот, их принимают, проявляя сочувствие. Йогиня передавала своим ученикам совет, полученный ей некогда от своего наставника: «Сближайтесь с тем, что отталкивает вас, помогайте тем, кому вы, как вам кажется, не в силах помочь, идите навстречу своему страху». Это начинается во время медитации, когда мы перестаем сопротивляться потоку мыслей.

Суть второго способа заключается в применении яда для исцеления. Трудные ситуации – то есть яд – можно использовать для пробуждения. В общих чертах эта идея представлена в практике тонглен.

Когда возникают трудности – будь то конфликтная ситуация, унижение, болезнь или просто нечто противное вам, – мы не бежим от всего этого, но без остатка вдыхаем. Существует три самых страшных отравы: страсть (она включает в себя также стремление и зависимость), невежество (отрицание или склонность отворачиваться и закрываться являются его частью) и агрессия. Обычно эти эмоции считаются чем-то дурным, чего стоит избегать, но в данном случае все иначе. Они становятся зернами, из которых вырастает дерево сочувствия и непредубежденности. Когда в жизни возникает боль, тонглен учит принимать ее: пусть все идет своим чередом, мы же будем вдыхать не только свой гнев, негодование или щемящее чувство одиночества, но также и страдания других людей, мучимых тем же чувством ярости, горечи или изоляции.

Мы принимаем этот «яд» не только ради себя, но и ради всех остальных: эти эмоции – не только лишь наши несчастье, вина, проклятье или позор – ими пропитано существование всего человечества. В этом проявляется наше родство со всеми живущими: благодаря им мы понимаем по-настоящему, что значит побывать в чужой шкуре. Мы ни от чего не бежим, желая освободить от страданий все живые существа. Затем мы выдыхаем и вместе с выдохом посылаем вовне ощущение свободы и свежести.

Нам с самого детства внушают, что с нами и с этим миром не все в порядке. Жизнь вообще неправильно устроена: она несовершенна, полна горечи. Разумеется, мы неосознанно развиваем в себе желание изменить что-то к лучшему, потому что здесь, в настоящем, все как-то неладно.

Смысл этих методов заключается в определении дуальных противоречий – внутренне присущей нам борьбы противоположностей. В соответствии с этой системой, следует идти навстречу трудностям, а не уклоняться от них. Подобные стимулы возникают не часто.

События нашей жизни не просто полезны и ценны как опыт. Все, что с нами случается, может стать средством пробуждения. Желание идти на конфликт, внешние обстоятельства – все, что происходит, указывает на то, где именно мы остаемся спящими.

Итак, смысл второго метода заключается в превращении яда в лекарство – то есть мы начинаем использовать тяжелые ситуации и обстоятельства, чтобы возродить внутренне присущую нам заботу о других людях, о тех, кто, подобно нам, страдает и переживает боль. Как гласит один афоризм лоджонга: «Когда мир наполняется злом, все трудности и несчастья следует обратить в путь, ведущий к просветлению».

Третий метод преодоления хаоса заключается в признании всего, что происходит, проявлением пробужденной энергии. Можно и себя считать уже пробужденным или святым. Традиционно образ погребальной земли используется для иллюстрации непосредственной силы мудрости. В Тибете погребальные земли чем-то похожи на то, что мы привыкли именовать кладбищем, однако им не хватает изящества наших захоронений. Умершие не покоятся в земле, укрытой ковром ровно остриженного газона, и над ними не возвышаются резные мраморные плиты с ангелами и высокопарными словами. Почва в Тибете промерзшая, твердая, и поэтому тело человека сразу после смерти разрубают на куски, а затем оставляют на съедение хищным птицам. Уверена, что запах там омерзительный, да и зрелище в целом невыносимо. Повсюду раскиданы клочки волос, глаза, части тела, кости. В одной из книг про Тибет я видела фотографию: люди несут покойника в такое место. Неподалеку стервятники – птицы огромных размеров, способные унести в своих цепких когтистых лапах двухлетнего ребенка, – уже поджидали свою добычу.

Вероятно, в рамках нашей действительности больше всего погребальные земли напоминают приемные покои госпиталя. Это могло бы стать хорошим образом для начала нашей работы: мы ведь честно должны взглянуть на то, как устроен человеческий мир. Здесь стоит вонь, течет кровь, все слишком непредсказуемо, но в то же время – в этом проявляется некая самостоятельная мудрость, питающая и очищающая пища для ума и души.

Когда мы смотрим на события жизни как на проявление пробужденной энергии, то ломаем укоренившийся стереотип поведения: мы не пытаемся избежать конфликта, исправиться, сгладить и приукрасить правду или убедить себя, что боль – это неестественно, и ее бы не было, если бы мы все делали правильно. Такой взгляд ставит с ног на голову наше отношение к жизни – а это и есть первый шаг на пути к просветлению.

Люди часто впадают в панику. У нас нередко учащается сердцебиение и болит живот после ссоры с кем-то или после крушения наших планов. Как и почему мы оказываемся в таких драматических ситуациях? Как справляемся со своими демонами, которые есть не что иное, как воплощение наших надежд и опасений? Как перестать бороться с самим собой? Мачиг Лабдрон советует идти навстречу своему страху. Но как это сделать?

Можно научиться оставаться цельными и не раскалываться на части – на «хорошее» и «плохое», на «чистое» и «порочное». Попробуйте бороться с чувством неправоты, вины и стыда за то, какие вы есть. Следует примириться со всем этим, полностью принять – то есть стереть границу, отделяющую «нас» от «них» – уничтожить двойственность бытия. Сделать это можно лишь одним способом: двигаться в направлении своего страха, принимать все то, что обычно хочется оттолкнуть.

Другими словами, суть этих методов заключается в том, что они побуждают нас перестать разочаровываться в себе. Для этого нет причин. Это как этническая кухня. Представители разных культур с гордостью демонстрируют свою еврейскую мацу, индийское карри, афроамериканские свиные рубцы, среднеамериканские гамбургеры с картошкой фри. У нас есть чем гордиться. Хаос является неотъемлемой частью существования. Вместо того чтобы искать нечто более чистое и возвышенное, посмотрите на землю, на которой стоите, – беритесь за то, что имеете здесь и сейчас.

Мир, в котором мы живем, и то, кем, как нам кажется, мы являемся – это и есть основной материал для работы. Погребальные земли, названные жизнью, есть проявление мудрости. И мудрость эта лежит в основе не только свободы, но также и в основе смятения. Нам приходится постоянно делать выбор. Куда пойти? Что делать с сырым, необработанным материалом нашего существования?

Вот три практических метода работы с хаосом: непротивление, использование яда для исцеления, принятие вообще всех событий жизни как проявления мудрости. Для начала перестаньте борьбу – пусть все идет своим чередом. Замедлите шаг, сбавьте темп, просто будьте в настоящем моменте. Отбросьте суждения и схемы, прекратите упираться. Во-вторых, можно каждый день по-новому относиться к страданию. Не отталкивайте его от себя, принимайте его, вдыхайте, желая избавить от боли все живые существа, чтобы каждый человек обрел покой и удовлетворение. Можно трансформировать мучения в радость.

В-третьих, нужно признать, что страдания существуют. Темнота существует. Хаос – внутренний и внешний – есть основная энергия, игра мудрости. Только от нашего восприятия зависит то, как мы видим ситуацию. Она способна быть одновременно и раем, и адом.

И наконец, может, нужно просто расслабиться, отбросить все лишнее, остыть? Просыпаясь рано утром, попробуйте остаток дня посвятить именно этому – понять, как этого достичь. Верните себе чувство юмора, научитесь делать паузы, отдыхать. В принципе, медитацию можно воспринимать именно как тренировку всех этих качеств. Один из моих учеников сказал однажды: «Снизьте планку, не напрягайтесь».

Глава 20. Иллюзия отсутствия выбора

До тех пор, пока мы не решимся отказаться от всего, что имеем, мы не сможем жить полной жизнью. «Самайя» подразумевает ряд духовных обязательств: отказ от стремления уготовить себе спасение, от поиска альтернатив и т. д.

Учения буддизма адресованы тем, у кого мало времени – тем, кто не вправе тратить его впустую. В действительности под эту категорию подпадают все люди, осознают они это или нет. «У меня все впереди, поэтому можно сделать все необходимое потом» – величайший миф с точки зрения учений. Наряду с нашим стремлением оправдывать свои поступки, подобный взгляд сужает восприятие и ограничивает мышление. Если бы мы наверняка знали, что ближайшей ночью навсегда лишимся зрения, мы бы посмотрели на мир вокруг так, как никогда прежде не делали этого. Мы взглянули бы по-настоящему на каждую травинку, на каждое облако, на радугу, на каплю дождя. Если бы нам сказали, что завтра у нас пропадет слух, мы бы прислушивались к малейшему шороху, ценили бы каждый звук как величайшее сокровище. Учения ваджраяны толкают к осознанию того, как мало осталось времени.

В ваджраяне есть нечто, названное обетом самайя. Ученик должен взять на себя обязательство непреклонно следовать пути. В определенный момент, после долгих размышлений, послушник может решить начать отношения, построенные на самайе, со своим учителем. Если оба они всецело и с доверием принимают друг друга, то могут вступить в отношения, лишенные каких-либо условностей. Это и есть самайя. Наставник никогда не бросит своего последователя, каким бы трудным он ни был, и ученик, в свою очередь, никогда не оставит учителя, что бы ни случилось.

Они как бы заключают пакт, результатом которого должно стать совместное достижение просветления. В соответствии с другим определением, самайя означает «священная клятва» или «священное обязательство». Однако здесь нет никакой святости. Скорее, это обещание сохранять нерушимое здравомыслие. Самайя подобна вступлению в брак с реальностью. Однако это только уловка. Такой союз скорее напоминает амнезию. Мы решили, будто сами выбрали себе партнера, но на самом деле уже были повенчаны.

Да, самайя – это чистой воды трюк. Мы думаем, будто сами определяем – брать или не брать обязательство здравомыслия. В действительности у нас никогда не было выбора. Самое подходящее время – это «сейчас». В этом проявляется высочайшая степень осознанности. Это одна из тех уловок, что учителя ваджраяны любят изобретать в свободное время исключительно ради удовольствия – продуманного, завершенного, исключительного: «Как еще заставить этих запутавшихся неукротимых существ понять, что они уже пробудились, что у них просто нет выбора?»

С точки зрения самайи, именно поиск альтернатив мешает людям осознать, что они уже живут в просветленном мире. Поиск чего-то лучшего, большего, чем у нас уже есть, не дает нам понять, что мы прямо сейчас можем с гордостью увидеть в своей жизни священную мандалу. Однако человек всеми силами пытается увильнуть – он словно жук, наколотый на иглу, который вертится, перебирает лапками, надеясь сбежать, лишь бы только не быть в одном месте.

В буддистской традиции ваджраяны существует множество описаний самайи, но все они так или иначе говорят об одном: нужно осознать, что каждый из нас уже связан с реальностью. Мы остаемся на месте, даже если все наше существо, каждая наша пора стремится улизнуть. Иначе в священный мир войти нельзя. Придется перестать думать, что где-то есть настоящая жизнь, и нам остается лишь вовремя сбежать в нее.

Самыми важными являются самайи тела, речи и сознания. Первая означает связь со своим телом, связь с формой, с тем, что мы видим глазами.

Это не похоже на наш обычный опыт, когда восприятие становится слишком живым, ярким, мы начинаем суетиться, нервничать, распыляться. Мир вокруг машет нам, подмигивает, но вы так сильно увлечены собой, что перестаете замечать эти знаки. Только когда мы во что бы то ни стало придерживаемся реальности, тогда мир, простирающийся перед нашим взором, становится исключительно ярким и цельным, и вместе с этим более прозрачным, менее материальным. Я говорю о том, что нужно смотреть перед собой, на человека, сидящего рядом: на то, как лежат или торчат его волосы, чистые ли они и причесаны; или на поющую в листве птичку с черными перышками в крыльях и веточкой в клюве. То, что мы все время видим перед собой, может выхватить нас из болезненного колеса сансары.

Если придерживаться этого, весь наш опыт станет ярче и прозрачнее, и невозможно будет не получить послание. И послание это всегда остается тайным, его нельзя истолковать. То есть красный цвет подушки вовсе не означает страсти, а бегающая взад-вперед мышь не символизирует беспорядочность ума. Это всего лишь красная подушка и мышь, выглядывающая из-за кресла.

То же касается и звуков. Мы замечаем их, когда они возникают внезапно, пугая нас. Но слышите ли вы, как шуршит по бумаге карандаш, когда вы пишете? А что с вашим голосом? Интересно услышать его со стороны. Он кажется чужим. Замечайте, что и как вы говорите, как ваша речь проникает в пространство, как сообщение, заложенное в ней, достигает получателя. Этот опыт также способен вырвать вас из однообразия сансары. Даже когда рядом никого нет, зевота и пукание сообщают что-то вовне. Любой сигнал может пробудить нас: малейший скрип, шорох, чей-то смешок, чавканье, бульканье… То есть идея самайи заключается вот в чем: звуки становятся ярче и прозрачнее, когда мы перестаем избегать непосредственного опыта и прекращаем думать, будто где-то существуют более приятные, и менее раздражающие сигналы, которые не отвлекают.

То же касается и сознания. В ходе практики видно, что мысли никуда не исчезают. Они становятся более ясными, но менее вещественными. На уровне сознания мы нарушаем самайю, когда начинаем считать что-то «правильным» или «неправильным». Мы думаем, что должны сделать какой-то выбор, найти альтернативу бездействию. Можно даже сказать, что самайя нарушается, когда вы начинаете искать некое решение проблемы, – впрочем, достаточно даже смутного ощущения, что и то, и другое вообще существует.

Традиционно считается, что соблюдение этого обета подобно постоянной полировке зеркала: как только вы его протерли, пыль снова начинает оседать на поверхности. Самайя полностью сосредоточена в опыте, и нарушить ее можно элементарным отвлечением. Тем не менее даже в этом случае можно все исправить, нужно лишь следовать уже знакомому указанию и вернуться в настоящий момент.

В своей Садхане Махамудре[16] Трунгпа Ринпоче изящно описывает самайю тела, речи и ума: «Все, видимое глазу, нереально и в то же время обладает формой». Далее говорится о том, что все сущее – лишь обличие нашего учителя. «То, что слышит наше ухо, есть отголосок пустоты, но звук этот реален». Подобные простые звуки повседневности и есть слова нашего учителя. Мысли и воспоминания, «хорошие и плохие, счастливые и печальные растворятся в пустоте, как след птицы в высоком небе». Эти постоянно всплывающие на поверхность ума думы и есть сознание нашего учителя. Тут мы впервые узнаем, что учитель существует неразрывно вместе с нашим опытом, и одновременно понимаем, что другого опыта нет и быть не может. Альтернативы ему не существует. Другого наставника нет.

Есть мнение, что последователь ваджраяны должен постоянно находиться в состоянии паники. И правда, для нас так неестественно брать на себя обязательство непрерывного бодрствования, что это как минимум нервирует. Помню, однажды я несколько часов кряду выполняла одну практику и в конце концов впала в такую ажитацию, что не могла спокойно сидеть на месте. Позже я рассказала Ринпоче о том, как в тот момент меня бесило абсолютно все, даже пылинки на полу. Он спокойно ответил: «Это естественно». Практика предполагала проявление полного здравомыслия, но я просто не была к этому готова.

В случае с самайей следует говорить не только об обязательстве, но о тотальном и безоговорочном посвящении себя безусловным отношениям с реальностью. Люди постоянно говорят, что им именно это и нужно: абсолютная любовь. Кто-то любит их именно так. Кого-то точно так же любят они. Мы думаем, что были бы счастливы иметь ничем не обусловленные отношения, но это правда лишь отчасти. Мы были бы счастливы, если бы отношения эти строились на наших правилах. Каждый, кто был женат или имел длительную связь, знает, с какими трудностями это сопряжено. Не так просто идти на уступки, отказываться от привычек и сохранять доверие.

В сущности, все трудности можно свести к одной-единственной проблеме: как не изменить себе, когда у тебя колотится сердце и трясутся поджилки? Короче говоря, мало кто способен добровольно оказаться в ситуации, из которой нет ни выхода, ни малейшего намека на лазейку, которой при желании можно воспользоваться.

В шестидесятых мне доводилось посещать индейские парные в Нью-Мехико. Я всегда настаивала на том, чтобы сидеть поближе к двери, потому что иначе не смогла бы выбраться, случись что непредвиденное. Внутри нагнетали пар, становилось все жарче и жарче, воздух был раскален, и я была уверена, что умру. Но стоило мне оказаться у двери и схватиться за шанс спастись, как это придавало мне достаточно сил, чтобы досидеть до конца церемонии. Разумеется, окажись я вдали от выхода, мне пришлось бы пройти этот путь до конца – у меня не было выбора, но я вряд ли получила бы удовольствие, сойдя с ума от паники. Когда мы берем на себя обязательство соблюдать самайю, то не стремимся оказаться вблизи от пожарного выхода. В этом весь фокус. Так и только так можно получить ценный опыт. Это единственный вход, ведущий нас к истинной святости этого мира.

Однако прежде чем мы окажемся к этому готовы, придется совершить путешествие. Наша дикость и наше смятение – вот отправные точки. Медитация и учения укрощают нас. Мы впускаем в сердце все, что слышим, и старательно превращаем полученные знания в ежедневную практику. Искреннее усердие успокаивает нас. Это вовсе не значит, что внезапно мы достигаем совершенства и садимся как можно дальше от двери. Спустя годы упорных тренировок и исканий человек начинает доверять своей внутренней мудрости. Мы осознаем, что в нас есть ценное зерно, наше сердце полно доброты, и она значительно сильнее неприязни или агрессии. В ходе практики мы раскрываем в себе эту тайну, как бы обнаруживая, что небо и солнце всегда были над нами, они неизменны, а бури и тучи приходят и уходят, они временны. Так или иначе, чувство готовности отказаться от запасного выхода появляется само собой.

Наиболее способным учеником Наропы был Марпа Толмач. Во время одной из поездок в Индию он взял с собой немного золота в подарок учителю. Нужно сказать, что Марпа не был ни трусом, ни скупцом. Он слыл человеком дерзким и бесстрашным. Семья и друзья настаивали на том, чтобы он поехал не один, но Марпа отказался от компании, хотя здоровье его было шатко, да к тому же ему шел шестой десяток.

История гласит, что Марпа преподнес, как и собирался, своему учителю золото, но кое-что, совсем немного, оставил себе – как все мы обычно делаем. Тому было разумное объяснение: путешественнику нужно было возвращаться домой, а с пустым карманом это не так просто осуществить. Однако Наропа сказал: «Ты думаешь, что можешь купить меня своим обманом?» И Марпа отдал ему остальное богатство. Тогда Наропа подбросил монеты в воздух со словами: «Для меня весь мир – золото». В этот момент Марпа осознал всю яркость реальности так, как никогда прежде.

До тех пор пока мы не решимся отказаться от всего, что имеем, мы не сможем жить полной жизнью. Самайя подразумевает ряд духовных обязательств: отказ от стремления уготовить себе спасение, от поиска альтернатив и т. д.

В некотором смысле цель самайя – смягчить нас. Она переламывает нас, и уже не получится обмануть самих себя, ослепнуть, оглохнуть, онеметь. Теперь мы получаем послание. Отношения с учителем ваджраяны, построенные на самайе, призваны помочь нам. Они подводят к осознанию простого факта: если вы способны вступить в безусловные отношения с одним человеком, то способны на такие отношения со всем миром. До этого момента мы думали, что можем сбежать, но, соблюдая самайю, берем на себя обязательства держаться за настоящий момент, оставаться на месте, что бы ни происходило.

Миларепа был старшим учеником Марпы, и отношения их вначале были весьма сложными. Миларепа признавал в Марпе своего учителя и не сомневался, что тот приведет его к просветлению. И поэтому однажды сказал ему: «Я целиком и полностью посвящаю себя тебе: телом, словами и умом. Прошу, помоги мне осознать мою истинную природу». Тут начались трудности. У Миларепы была тяжелая карма: он убивал и причинял боль. Чтобы как-то облегчить это бремя, мужчина добровольно сдавался, и его много раз судили. Марпа все время приказывал ему строить башни, а когда они были почти закончены, заставлял разрушить их до основания. В первые годы жизни с Марпой Миларепа терпел многие страдания. Учитель не давал ему никаких знаний, постоянно оскорблял, вынуждал строить все новые и новые башни, пока руки его и спину не сковывала нестерпимая боль. Тем не менее Миларепа никогда не сомневался в своем наставнике, и нужно сказать, что Марпа всем сердцем любил своего ученика, хоть никогда и не показывал этого. Каждый раз смиренно принимая ситуацию, отринув гордость, раздражение и гнев, Миларепа отбрасывал одну за другой свои старые привычки. В какой-то момент он избавился от всего, стал почти голым, и ему нечего было терять. И тогда Марпа дал ему знания, и отношения их вошли в новую фазу, отмеченную теплом и добротой.

Это долгий процесс. В самом начале мы просто экспериментируем с тем, чтобы быть привязанным к реальности, потому как наружу все время прорывается привычное стремление сбежать. Это достигается с помощью медитации. Сначала мы соблюдаем лишь основной принцип практики: не распадаться на тело, язык и сознание. С годами же мы овладеваем искусством возвращаться в настоящее, к непосредственному опыту.

Принять обет самайи и вступить в безусловные отношения с учителем все равно что засунуть голову в пасть крокодилу. Должно пройти достаточно много времени, чтобы мы могли полностью довериться этому конкретному крокодилу и остаться с ним – а точнее, в его раскрытой пасти, – что бы ни случилось.

Мой личный опыт развивался постепенно. Помню, во время первой встречи с Ринпоче я подумала: «Наконец-то я встретила кого-то, кто хитрее меня». Я переехала в Колорадо, чтобы больше времени проводить в его присутствии, сближалась с ним, но была совершенно не готова вверить себя ему.

В этом было рациональное зерно: Ринпоче нередко пугал меня, выводя из себя. Я никак не могла решить, могу ли доверять ему, и, что важнее всего, – люблю ли его. Я даже помню, что на протяжении всего занятия плакала, глядя на его изображение, потому что не испытывала должных эмоций.

В то же время я шла на сближение. Только с ним я могла обсуждать свои проблемы, свои сильные и слабые стороны. Он был единственным, кто мог неожиданно ворваться в мою жизнь. Время от времени учитель заговаривал со мной, когда я меньше всего этого ожидала – в толпе, во время деловой встречи… Он спрашивал о чем-то или комментировал мои действия, и мой ум замирал.

Прошло много времени с тех пор, как я стала его ученицей и начала практиковать виджраяну. После того как я приняла формальный обет самайи, у меня не было никаких сомнений, что я могу доверить этому человеку свою жизнь. Не важно, что Ринпоче говорил и делал, – он все время оставался связующим звеном между мной и священным миром. Без его участия мне никогда не удалось бы понять, что это значит. Я просто следовала его наставлениям и постепенно осознавала всю безграничность его доброты и бескрайность его сознания. И тогда я поняла, что хочу оказаться в пасти у крокодила.

Самайя есть уловка хотя бы потому, что убеждает нас, будто в наших отношениях с познаваемым миром выбор как таковой отсутствует изначально. У нас нет альтернатив. То, что мы считаем выбором, – на самом деле эго. Эта иллюзия мешает осознать, что мы уже живем в священном мире. У нас хорошие рефлексы: мы знаем, что нужно вскочить со стула, когда он раскалится. Только задача заключается в том, чтобы продолжать сидеть на нем – то есть пережить именно этот опыт. Это ключевой момент – независимо от того, приняли вы обет или нет.

Чему люди посвящают себя? Мы просто стараемся избежать риска, хотим обрести контроль над своей жизнью, выстроить вокруг себя крепостную стену? Или же мы пытаемся познать новые глубины майтри? Вопрос остается тем же: не стремимся ли мы в убежища? Не ищем ли утешения в повседневных заботах, в словах, в уме? Или же мы спасаемся на войне, решаемся совершить скачок, выйти за пределы зоны комфорта и безопасности?

Глава 21. Вращая вспять колесо сансары

Нам часто кажется, что у нас серьезные проблемы, и надо срочно их решить. Это не так. Остановитесь. Сделайте что-нибудь необычное, непредсказуемое. Зачем нестись сломя голову в одном и том же направлении, наступая на старые грабли?

Мы постоянно отдаляемся от дхармы, считая ее чем-то вроде философии или интенсива по самосовершенствованию. И сколько бы мы ни посвящали времени медитации, сколько бы ни учились, – оказавшись в трудном положении, забываем применять полученные знания и опыт на практике. Когда мы злимся, когда переживаем утрату, когда хотим свести счеты или покончить с собой – нам не кажется, что медитация или учения как-то могут помочь. Они не отвечают требованиям ситуации.

Многие считают, что нельзя ограничиваться одной лишь медитацией и нужна групповая терапия, поскольку сомневаются в возможности дхармы проникнуть в глубь нашего смятения.

Я часто предлагаю ученикам пройти терапию. Для некоторых полезно поработать с непредвзятым специалистом – это поможет преодолеть многие страхи и, наконец, полюбить себя. Я понимаю, что дхарма является не единственным революционным методом, но для многих именно она служит поддержкой и инструментом, необходимым для осознания своей красоты, проницательности и способности справляться с неврозами и болью. Думаю, достаточно лишь поверить в дхарму, чтобы она проникла в ваши кошмары не как малоприменимая в реальной жизни теория, но как благотворная пища, как не имеющий побочных эффектов препарат, допустимый к приему в любое время в любых условиях.

Нужно изменить свои привычки. Я помню день, когда без лишних слов поняла, что мы сами создаем жизненные ситуации – моделируем их исключительно своим мысленным настроем, тем, как откликаемся на события. Проблема была связана с деньгами. Нам их, откровенно говоря, не хватало. Я начинала напрягаться, чувствуя себя так, будто на грудь навалилась бетонная плита. Меня охватила паника. Я не могла расслабиться, пока вопрос оставался нерешенным. Солнце, раскинувшее лучи над водной гладью, сидящий в ветвях растущей прямо за моим окном секвойи орел – все это перестало радовать мое сердце.

Происходящее было до боли знакомо. Даже не знаю, почему в этот раз я восприняла ситуацию так драматично. Возможно, виной тому послужили мои занятия медитацией, в ходе которых я старалась возвращаться в настоящий момент каждый раз, когда беспокойные внутренние течения уносили меня за собой.

Как бы то ни было, в тот день я остановилась и не стала наступать на старые грабли или носиться в панике в попытках избежать катастрофы. Я спокойно принимала и отпускала мысли вроде: «Только я могу нас спасти» и решила посмотреть, как события будут развиваться без моего участия – даже если это будет означать конец всему. Порой нужно найти в себе силы и не сопротивляться. Иногда что-то должно рушиться.

Я вознамерилась ничего не предпринимать. Это был самый первый и самый сложный шаг. Решив не спасать положение, я пошла против самой себя, против своих обычных установок. Мне казалось, будто огромное колесо, тяжело катящееся в привычном направлении, по накатанной колее, начало вращаться вспять.

В этом и есть смысл дхармы. Сначала мы ловим себя на повторении старых привычек. Нам часто кажется, что у нас серьезные проблемы, и надо срочно их решить. Это не так. Остановитесь. Сделайте что-нибудь необычное. Сделайте что-нибудь непредсказуемое. Зачем нестись сломя голову в одном и том же направлении, наступая на старые грабли?

В буддизме есть много различных указаний, как перевернуть реальность. Часто мастера советуют «медитировать на все, что вызывает гневное недовольство». Когда Трунгпа Ринпоче был в Тибете, его наставник Кхенпо Гангшар учил его именно этому стилю жизни. Он называл это посвящением в не-двойственную природу реальности. Когда я спросила Ринпоче, что случилось с его наставником, когда они бежали из Тибета, он сказал, что точно не знает, но слышал, что все двинулись в Индию, а Кхенпо Гангшар отправился пешком в Китай.

Эти инструкции можно применять каждый день. Они могут привести к революционным переменам в восприятии реальности.

Первым моим шагом стал отказ действовать автоматически. Я проверяла на практике одно из утверждений буддизма, гласящее, что мы сами создаем реальность, и то, что мы воспринимаем, – есть всего лишь проекция нашего отношения и мыслей.

Все мое существо сопротивлялось, желая поступать по-старому. Однако я помнила о том, что следует отбросить любые представления о добре и зле, иначе мир будет проявлять себя в виде дружелюбных божеств и губительных демонов. Мне хотелось узнать, правда ли это.

Я могла спокойно экспериментировать, не опасаясь впадать в крайности, поскольку уже достаточно поднаторела в примирении со своими мыслями и эмоциями. Не имея безграничного дружелюбия к себе самому, далеко не продвинешься. Медитация и обучение помогают помнить о главном – о том, что мы развиваем в себе доброту.

Как-то я преподавала в Остине, штат Техас. Ко мне подошел мужчина и сказал, что ему понравилось мое наставление: «Обращайте внимание на тон голоса в момент, когда вы „ловите“ свое мышление. И если голос звучит грубо, нужно сказать то же самое, но с мягким оттенком». «Я принял это близко к сердцу, и, когда сознание начинает блуждать, я просто говорю себе: „Мышление“, приятель!», – признался он.

И все же даже по прошествии нескольких лет многие продолжают выполнять упражнения несколько грубо. Мы занимаемся практикой с чувством вины – так, словно нас отстранят от дела, если где-то произойдет ошибка. Мы выполняем ее, чтобы не опозориться, боясь, что другие узнают о нашей неосведомленности, недостатке опыта и знаний. Есть такая старая шутка: буддист – это человек, который либо медитирует, либо испытывает угрызения совести по поводу того, что не медитирует. Радости в этом мало.

Вероятно, самое важное – уметь расслабляться, остывать. Нашему спутанному, беспокойному уму полезно помнить о том, что действия высвобождают сокрытую в нас мягкость. Она сглаживает острые углы самокритики и недовольства собой.

Часто гораздо легче принять кого-то другого, чем себя самого. Мы чувствуем, что наше сострадание зарезервировано для кого угодно, но не для нас.

По личному опыту могу сказать, что практика, лишенная долженствования, постепенно пробуждает нас, раскрывает уверенность. Понемногу, без какого-либо умысла – не считая желания оставаться честным и добрым – мы принимаем на себя ответственность быть «здесь и сейчас», оставаться в этом внезапном мире, в этом самом моменте, в бесценном человеческом теле.

Я пришла к этому, когда смогла перевернуть в себе шаблонность поведения и перестала быть такой предсказуемой. Я прекратила действовать привычным образом, свернула с накатанной дорожки. Это было сложнее, чем казалось вначале. Мне до боли хотелось найти решение проблемы. Ринпоче называл это состояние «ностальгия по сансаре». Однако любопытство и интерес к учениям оказались сильнее, чем томительное желание делать все как обычно. Я вступала на необитаемую землю и чувствовала себя неуверенно. Все было слишком реально и не было похоже на простое книжное теоретизирование. Я понятия не имела, что будет дальше, и постоянно пыталась свернуть на знакомую тропу.

Важны каждое действие, каждая эмоция и мысль. Это и есть наш путь. Именно здесь мы применяем на практике учения. Здесь понимаем, зачем нужна медитация. Помните, что мы в этом мире ненадолго – мы гости на этой планете. Даже если нам случится дожить до 108 лет, этого не хватит, чтобы засвидетельствовать все чудеса существования. Каждое действие, каждая мысль, каждое слово – все это образует дхарму. Хотим ли мы поймать себя за руку и можем ли сделать это спокойно и без паники? Стремимся ли мы к тому, чтобы перестать видеть в себе одни недостатки и принять себя как обычного человека, способного раз и навсегда лишиться предсказуемости?

По своему опыту скажу, что так успокаиваются мысли. Даже кажется невероятным, что пространство увеличивается, вокруг появляется больше воздуха, больше свободного места для танца, больше радости.

Дхарма может излечить раны. Нужно с сочувствием принимать свою ситуацию и видеть выход из нее, какой бы трудной она ни была. То и дело хватаясь за шаблонные модели поведения, порождая те же самые мысли и реакции изо дня в день, мы проецируем свой мир. Достаточно замечать это хотя бы в течение секунды один раз в три недели, чтобы повернуть этот процесс вспять, разорвать порочный круг и вступить на новую территорию.

Вы спрашиваете, как такое вообще возможно? Ответ прост. Сделайте дхарму частью своего опыта, исследуйте ее со вниманием и просто расслабьтесь.

Глава 22. Средство – это и есть цель

Если и существует возможность просветления, она существует в этот самый момент, а не в будущем. Единственное время, которое у нас есть, – это сейчас. Что нам стоит употребить свою жизнь на обретение большей мудрости? И где отыскать ее источник на индивидуальном уровне?

Насколько я смогла понять, исходя из учений буддизма, ответ на эти вопросы предполагает принятие всего, что происходит, как части своего пути. Все имеет почву, путь и цветение. Можно сказать, что все имеет начало, развитие и конец. Но вместе с тем путь является одновременно и почвой, и цветением. И часто можно услышать, что «средство – это и есть цель».

У пути есть одна отличительная черта: он не уготован заранее, он спонтанен. Изначально его не существует. Путешествие, о котором мы говорим, является пошаговой эволюцией нашего опыта, постепенным развитием познаваемого мира, изменением мыслей и эмоций.

Только путь этот не похож, скажем, на Маршрут 66[17], ведущий в Лос-Анджелес. Он не имеет назначения. Нельзя разложить на столе карту и решить, что в этом году мы отправимся в Гэллоп, Нью-Мехико, а в следующем будем в Лос-Анджелесе. Этого пути нет на планах. Он появляется в каждый момент времени, развертывается на наших глазах. Это похоже на поездку в вагоне поезда, когда вы сидите против движения. Вы не видите, куда едет поезд. Вы видите только, что он уже проехал.

Это учение вселяет в нас надежду. Источник мудрости кроется во всем, что может случиться с нами сегодня. Ее можно черпать из всего, что происходит в настоящий момент.

Мы всегда пребываем в каком-то расположении духа: нам грустно, мы злимся, иногда мы растеряны или веселы и счастливы. В любом случае все, что с нами происходит, и есть средство.

Когда в жизни появляются боль и страдание, мы обычно не хотим принимать их как часть своего путешествия. Более того – считается, что немалая его доля состоит как раз в преодолении гнетущих переживаний («Когда доберусь до Лос-Анджелеса, все пройдет»). Это очень тонкий момент. Желая избавиться от неприятного чувства, мы порождаем едва заметную агрессию по отношению к себе.

Однако именно тот, кто принимает опыт настоящего, кто черпает из него мудрость и знания, становится умнее и добрее, обретает чувство свободы. Что мешает нам устремиться к этому прямо сейчас? Что мешает расслабиться и раскрыть сердце и сознание для всего, что находится перед нами в данную минуту? Есть только сейчас – другого времени нет. Возможность просветления существует только сейчас, ее нет в будущем. Время – это сейчас.

От того, как мы принимаем настоящее, зависит наше будущее. Радость и яркость будущего целиком и полностью зависят от нашего стремления окрашивать в эти тона настоящее.

Когда что-то не ладится, не вините себя. Вместо этого подумайте о том, что ваше отношение к происходящему в настоящем сеет зерна для правильного принятия любой ситуации в будущем. Можно сделать себя несчастным, а можно стать сильным. И для того, и для другого нужно затратить одинаковое количество энергии. Мы прямо сейчас формируем определенное состояние сознания для завтрашнего дня, не говоря уже о сегодняшнем вечере, о следующей неделе, месяце, о годах нашей жизни.

Иногда встречаешь человека, у которого с виду все так благополучно складывается, что невольно задаешься вопросом – как ему это удалось? Мы хотим жить так же. Этот успех часто оказывается результатом готовности жить в настоящем моменте со всеми его радостями и невзгодами.

Можно исключительно силой правильного настроя принимать все, что с нами происходит, с чистотой и кротостью. В результате возникает колоссальная радость и расслабление.

Трунгпа Ринпоче сказал: «Принимай все, что возникает в твоем смущенном сознании, как путь. Сгодится все. Это бесстрашный манифест, подобный рыку льва».

И, когда мы оказываемся в тяжелой ситуации и думаем о невозможности просветления, полезно вспомнить о пути, о том, что даже самые нежеланные и неприятные вещи не должны ввергать нас в сон. Все это не властно провоцировать нас на автоматизм, на бессознательные реакции. Напротив, это напомнит о смысле учений, о том, что мы должны развивать в себе чувство любви по отношению к каждому моменту. Если мы решимся на такую жизнь, то будем часто оказываться как бы стоящими на перекрестке, не зная, что будет за новым поворотом.

По существу, ничего решать не надо. Попытайтесь понять, как сложившаяся ситуация может способствовать еще большему пробуждению, вместо того чтобы ввергнуть вас в пучину ужаса. Используйте трудные ситуации для прорыва, проникайте в сердце этой двусмысленности.

Это учение применимо даже к самым жутким сюрпризам, какие только может подкинуть нам жизнь. Жан-Поль Сартр как-то сказал, что в газовую камеру можно попасть только двумя способами: по доброй воле или по принуждению. Каждую минуту мы совершаем выбор. Многое зависит от точки зрения на обстоятельства.

Поэтому и говорят, что нужно принимать происходящее как часть пути, как средство – и сгодится совершенно все. Это учение есть бесстрашный манифест того, что может сделать каждый человек – такой же, как вы или я.

Если и существует возможность просветления, она существует в этот самый момент, а не в будущем. Единственное время, которое у нас есть, – это сейчас. Что нам стоит употребить свою жизнь на обретение большей мудрости? И где отыскать ее источник на индивидуальном уровне?

Мы живем в трудные времена и чувствуем, что условия могут стать еще более жесткими. Трунгпа Ринпоче передал людям много ценных советов, направленных на преображение общества. Страстно и смело он учил, как ощутить присущую каждому из нас доброту, как преодолеть барьер между собой и другими людьми. Он поделился этим и со мной, дал мне сердечный совет на трудные времена, и теперь я с радостью передаю часть пережитого мной опыта вам. И пусть учения эти пустят корни и взойдут яркими побегами на благо всех разумных существ сейчас и вовеки.

Библиография

Lhlungpa, Lobsang P., trans. The Life of Milarepa. Boulder and London: Shambhala Publications, 1984.

Nalanda Translation Committee under the direction of Chgyam Trungpa, trans. The Life of Marpa the Translator. Boston and London: Shambhala Publications, 1986.

Trungpa, Chgyam. Crazy Wisdom. Boston and London: Shambhala Publications, 1991.

Trungpa, Chgyam. Cutting Through Spiritual Materialism. Berkeley, Calif: Shambhala Publications, 1973.

Trungpa, Chgyam. The Heart of Buddha. Boston and London: Shambhala Publications, 1991.

Trungpa, Chgyam. Shambhala: The Sacred Path of Warrior. Boulder and London: Shambhala Publications, 1984.