Против всех Суворов Виктор

Дмитрий Суворов

Все против всех

Неизвестная гражданская война

Почти восемьдесят лет отделяют нас от тех дней, слава которых "не смолкнет, не померкнет никогда", и все же гражданская война еще не вполне стала историей. На наших глазах происходит великая переоценка ценностей, заставляющая вновь и вновь вглядываться в не такое уж далекое прошлое. Переоценка эта нужна, чтобы лучше понять настоящее, чтобы народу не захлебнуться кровью в будущем. Достаточно включить телевизор, и жуткие реалии гражданских войн обрушиваются на нас не только из так называемого ближнего зарубежья, но в последнее время и с окраин России. Вспомните, наконец, трагический октябрь 1993 года. Тогда нам всем показали, как гражданская война может стать реальностью для каждого из нас.

Стоит ли ворошить прошлое - спросят иные. Может быть, хватит бередить старые раны? Стоит. И не только потому, что, как сказал поэт Борис Чичибабин, "за боль величия былому пора устроить пересмотр", и не только потому, что элементарное чувство самосохранения заставляет задумываться о том, как начинается этот революционный кошмар и как его не допустить. Дело еще и в том, что общество, увы, по-прежнему расколото. Были и есть люди, молитвенно взирающие на красное знамя с надписью: "Вся власть Советам!" Для них это - святыня. Но были и есть другие люди, которые помнят: те, кто сражался по ту сторону баррикады под лозунгом "За единую и неделимую Россию", под трехцветным флагом - тем, что является сейчас символом государственной власти в нашей стране, - те тоже были дети России и боролись за ее будущее (вернее, за то, как они его понимали).

А ведь были еще и третьи - те, которые не принимали ни белый, ни красный идеал и шли в бой со словами: "Власть Советам, а не партиям, за вольную коммуну!" Как их только не называли - "зелеными", бандитами, повстанцами (последнее, наверное, более близко к истине). Но суть от этого не меняется: это было самостоятельное движение со своим, если хотите, политическим идеалом.

И, наконец, гражданская война - это и время национальных движений. Собственно, начались они много раньше, еще на рубеже XX века, во всех национальных районах Российской империи и продолжались, кстати, очень долго - почти до начала тридцатых годов, а на Кавказе - практически до самого начала Великой Отечественной войны.

И у всех людей была своя правда. Вообще, любая гражданская война - это столкновение нескольких сил, у каждой из которых есть своя правда. Отдавая монополию на истину какой-либо одной воевавшей стороне, мы неизбежно искажаем картину и грешим против истории. Ведь до сих пор в России едва ли не в каждой семье хранятся фотографии дедов и прадедов - в буденовках или погонах. Это и есть наша совокупная история, из которой, как из песни, слова не выкинешь.

Но для того, чтобы правильно оценивать историю, ее нужно знать. И величайший парадокс состоит в том, что гражданскую войну, затиражированную в книгах, запетую в песнях, тысячу раз изображенную в кинолентах, мы не знаем. Она для нас - неизвестная война. Я имею в виду не только то, как она конкретно происходила, но и сам образ этой войны, который для нас по-прежнему скрыт за пеленой привычных, но, увы, мифических представлений.

Мы до сих пор пользуемся заученными штампами-противопоставлениями: красные - белые, бедные против богатых, эксплуататоры - эксплуатируемые и т.д. И обманываем себя, ибо в жизни все было намного сложнее. И страшнее. В том числе и на Урале, где гражданская война началась очень рано (в конце 1917 года) и затянулась до конца 1921 года.

Начнем с того, кто кому противостоял. Красные белым? Но кого можно считать красными? Дело в том, что грань, отделяющая стопроцентных красных от крестьянских повстанцев- "зеленых", весьма зыбка.

Вспомните, как описывает Фурманов в книге о В.Чапаеве чапаевскую дивизию на первоначальном этапе ее формирования. Типичная повстанческая часть, готовая встретить коммунистов картечью. Отметим, кстати, что Фурманов был не большевик, а анархист - потому его в чапаевской дивизии более-менее сносно приняли в качестве комиссара: могло быть и хуже. Эту конкретную дивизию и ее командира в конце концов удалось приручить, и она стала одной из лучших на Восточном фронте:

на вооружении ее состояли танки, бронетехника, авиация и даже химическое оружие (!), а сам начдив - вопреки распространенному мнению академию все-таки кончил (только диплом не получил, сбежал на фронт). Но не везде у красного командования все проходило так гладко. Вспомните ситуацию, описанную в романе того же Фурманова "Мятеж", когда крупное соединение Красной Армии становится не красным и не белым. Известны факты, когда М.Фрунзе на Восточном фронте приходилось снимать с передовой части для разоружения, а иногда и уничтожения взбунтовавшихся подразделений. Причем это опять-таки не за переход к белым, а просто за отказ защищать красный политический идеал. А в 1921 году именно такие "промежуточные" силы составят костяк бойцов Урало-Сибирского восстания; в штурме Ирбита летом упомянутого года участвовали тысячи крестьянских повстанцев, вооруженных дрекольем.

Или вот такой почти неизвестный факт. В 1918 году в районе Красноуфимска произошло настоящее сражение между екатеринбургскими рабочими, пришедшими за хлебом, и местными крестьянами, не желавшими его отдавать. Рабочие против крестьян! Ни те, ни другие не поддерживали белых, но это не мешало им истреблять друг друга.

Впрочем, и отношения с белыми были у этих представителей народных масс не самые простые. На многих фронтах гражданской войны встречаем мы белых генералов и белые части с красным прошлым. Лидеры терского казачества братья Бичераховы, прославившийся своей болезненной, садистской жестокостью генерал С.

Булак-Булахович, а также так называемая Тульская дивизия Н.Юденича всех их объединяет то, что начинали они свою войну в рядах Красной Армии. Я уже не говорю про известного повстанческого лидера на Украине, бывшего красного комкора, атамана Н.Григорьева.

Были ли подобные превращения на Урале? Да, были. Пример. Один из сподвижников атамана А.Дутова (а после его гибели в эмиграции от руки чекиста-диверсанта - командующий дутовской армией) - генерал Бакич. Член эсеровской партии и в начале гражданской войны - красный комбриг. Он провоевал до 1922 года на территории Китая и Монголии и впоследствии сдался в плен и был расстрелян без суда и следствия. Характерная деталь: Бакич воевал под... красным флагом, только на полотнище был пришит красный квадрат с цветами российского триколора.

А вот история чрезвычайно известная. В 1918 году против власти большевиков восстали рабочие Ижевска и Воткинска - важнейших пролетарских центров Урала. На их подавление были брошены отряды питерских рабочих, но они немедленно перешли на сторону повстанцев. Сопротивление на Западном Урале продолжалось два месяца.

После чего ижевские и воткинские повстанцы прорвали фронт и ушли на соединение с Колчаком. Они воевали под красным знаменем, называли друг друга и своих командиров "товарищами", ходили в бой с пением "Варшавянки". И при этом стали самой боеспособной дивизией в армии Колчака и провоевали с красными до 1923 года. Именно они под командованием своего комдива Молчанова отбивали атаки В.Блюхера под Волочаевкой.

Так что не самые простые отношения были у большевиков и с крестьянами, и с рабочими. И не случайно не только карательный отряд белого капитана Казагранди свирепствовал в Богословске ( нынешний Краснотурьинск) и Надеждинске (нынешний Серов), но и красный карательный отряд под командованием Ивана Михайловича Малышева расстреливал рабочих в Бисерти и Шайтанке (ныне Первоуральск). Помните слова в известном фильме: "Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют"?

Таких подводных камней в истории гражданской войны на Урале - хоть отбавляй.

Казалось бы, общеизвестный факт: казачество в большинстве своем поддержало белых. Но... В составе партизанской армии Блюхера, совершившей летом 1918 года легендарный рейд на соединение с частями Восточного фронта, сражались 1-й Оренбургский казачий полк имени Степана Разина (комполка Т.Карташов), позднее развернутый в казачью кавбригаду (командующий Н.Темин). Оба командира были оренбургскими казаками. Да и не все помнят, что В.Блюхер стал командиром не в начале похода, а после сражения под Верхнеуральском, где был ранен первый партизанский командарм - казак Николай Каширин.

А национальные движения? Одной из лучших, элитных частей колчаковской армии была дивизия князя Голицына, целиком и полностью состоявшая из башкирских охотников-лыжников. У большевиков тоже были национальные башкирские части. Они так и назывались - "красные башкиры". Правда, Реввоенсовет предпочитал использовать их не дома, а подальше от родных мест, например, под Петроградом - против Юденича. Голицинские же башкиры скрещивали свое оружие с чапаевцами под Бугурусланом, Бугульмой и Белебеем... И не надо думать, что красные башкиры были сплошь бедняки, а белые - богатеи. Тот же Д.Фурманов на страницах "Чапаева"

свидетельствует: при вступлении в Бугульму дивизия была обстреляна: "стреляли татары, и не богатенькие, а самая что ни есть голь перекатная". А при этом в авангарде Чапаевской дивизии шел Мусульманский полк.

Да и в рядах белогвардейцев мы не найдем желанной классовой ясности. Не только в рядовом, но и командном составе белых армий ( в том числе и воевавшей на Урале Сибирской армии) практически нет ни крупной буржуазии, ни земельных магнатов, ни представителей правящей элиты царской России. Почти все руководители белых выдвинулись либо в годы войны (как А.Колчак), либо в Февральскую революцию (как Л.Корнилов и А.Деникин, а у нас на Урале - А.Дутов), либо, наконец, уже в саму гражданскую. Как самый молодой из белых командармов - 27-летний Анатолий Пепеляев, командующий Северной армией, "мужицкий генерал" - так его звали в Сибири.

И лозунги белого движения не были лозунгами восстановления дореволюционной России. Да, среди белогвардейцев было немало монархистов, но официальный лозунг Колчака - "Вся власть Учредительному собранию". Тому самому, разогнанному большевиками в начале 1918 года. И в этом смысле напрашивается поразительный вывод: и красные, и белые были "птенцами Февральской революции" и отстаивали ее завоевания, каждый на свой лад.

Отсюда поразительная схожесть методов как тех, так и других: "бред разведок", по словам поэта Максимилиана Волошина, соревновался с "ужасом чрезвычаек", а сибирских казачьих атаманов, изощрявшихся в расправах, А.Колчак в сердцах обозвал "белыми большевиками". Особенно ясно эта "взаимозависимость" видна, когда смотришь наглядную агитацию времен гражданской войны. Такое впечатление, будто делал один и тот же человек. На деникинском фронте, кстати, так и было!

Дублируется все: сюжеты - только цвет флага меняется, тематика. Скажем, образ врага-чужеземца: для красных это - Антанта, для белых - латыши и китайцы. И даже конкретные детали плаката: так, известный красноармейский плакат "Ты записался добровольцем?" имел белый дубликат. Только надпись была иная: "Почему ты не в армии?" и песни обе стороны пели одни и те же, чуточку видоизменяя слова. К примеру, у белых:

Смело мы в бой пойдем

За Русь святую.

И, как один, прольем

Кровь молодую!

Вообще, степень абсурдности всего происходящего лучше всего демонстрирует историк Леонид Юзефович, описывая ситуацию, сложившуюся в Забайкалье летом 1918 года, в своей книге "Самодержец в пустыне".

"Установить точную численность войск Г.Семенова и С.Лазо практически невозможно.

Сплошного фронта нет, все постоянно движется, меняется, сотни людей по несколько раз перебегают от красных к белым и обратно. Дезертирствуют тоже сотнями: целые полки бесследно растворяются в степи. Мобилизации, которые пытается производить каждая из сторон, увеличивают не столько их собственные силы, сколько армию противника. Поскольку реквизиции проводили и белые, и красные, врагом становился тот, кто делал это первым. Какое-то разделение по имущественному признаку тоже не прослеживается: сплошь и рядом богатые крестьяне объявляют себя сторонниками советской власти, а бедные поддерживают Г.Семенова. Грабят и те, и другие, поскольку обе стороны объявляют себя носителями высшей справедливости, понимаемой как имущественный передел".

Часто красное или трехцветное знамя служило только поводом для сведения старых счетов... Обычно человек оказывался по ту или иную сторону фронта по причинам чисто житейским, не имеющим ничего общего с идеологией обоих лагерей.

Большинство попросту не понимало, кто с кем и из-за чего воюет. В те дни люди, еще не догадываясь об этом, выбирали судьбу на годы вперед. Это - о ситуации в Забайкалье, но это же можно сказать и применительно к Уралу.

Прибавьте к этому трагедию десятков иностранных бойцов, волею судеб заброшенных в Россию умирать и убивать, ставших палачами и жертвами одновременно. Вспомните чехословаков в рядах белой и венгров, латышей и китайцев в рядах Красной Армии.

Сколько их нашло свою могилу на уральской земле - Бог весть. Не менее дивизии чехов упокоилось на кладбище вокруг Нижнего Тагила, а где-то севернее нашел свой конец китайский красный отряд под командованием Жэнь Фученя. И многие из них оставили зловещий след - не забыть "интернационалистов", заливших кровью Ипатьевский дом.

Наконец ( и это, пожалуй, самое существенное), любая гражданская война - звездный час полевых командиров. Тех самых, которых мы видели и в Афганистане, и в Боснии, и в Чечне. Если коротко, то это вожаки, каждый из которых мог бы подписаться под словами Шамиля Басаева: "Я подчиняюсь только Аллаху!"

Таких "подчиняющихся только Аллаху" было в те годы очень много. Они могли быть абсолютно бесконтрольными, как батька Ангел из фильма "Адъютант его превосходительства", или формально входить в ту или иную вооруженную структуру - неважно: в своих действиях они оставались "вольными птицами", то есть занимались, по сути, узаконенным бандитизмом. Бороться с ними было в тех условиях чрезвычайно трудно, и действия этих "шамилей басаевых" того времени страшно компрометировали ту воюющую сторону, флагом которой они прикрывались.

Именно эти "полевые командиры" творили самые страшные злодеяния: так, формально подчиненная А.Колчаку Партизанская дивизия атамана Анненкова сожгла близ Тюмени село Куломзино со всем населением, а формально подчиненный Красной Армии партизанский отряд Якова Тряпицына вырезал до грудных младенцев город Николаевск-на-Амуре весной 1920 года. Особенно драматическую роль сыграли эти "партизаны" в судьбе белого движения и особенно Колчака, так как нигде официальные распоряжения командования, надо сказать, весьма гуманные и политически продуманные, не шли в таком противоречии с практикой поведения среднего и низшего звена офицерства, как это было в сибирских армиях белых.

Естественно, когда А.Колчак подписывал указ о 8-часовом рабочем дне и организации профсоюзов, а его офицеры разгоняли эти профсоюзы пулеметами и шомполами, то все шишки сыпались именно на Колчака.

Окидывая непредвзятым взглядом реалии гражданской войны, невольно задаешь себе "еретический" вопрос: а было ли он, это противостояние, трактуемое в традиционном марксистском социально-классовом смысле? Не становимся ли мы жертвой этого вульгарного противопоставления - по типу "низы не хотят - верхи не могут"? Ведь если во всех без исключения враждующих лагерях были представители всех социальных слоев от знати до люмпенов и если схватка сводила лицом к лицу не только сыновей одной страны, но и, как бы сказали марксисты, "братьев по классу" - как это понимать? Или социальное расслоение России начала XX века было много сложнее, чем мы себе представляем? Скажем, напрашивается вывод о широком спектре разных интересов внутри одного социального слоя - к примеру, региональные различия, местные традиции, наконец, просто субъективные факторы.

Ведь рабочие-блюхеровцы стреляли-таки в рабочих-молчановцев.

Но несомненно одно: говоря словами уже упоминавшегося Максимилиана Волошина, в начале века "разгулялись по России бесы", и разгул этот делает по сути невозможным выстроить традиционную схему "наши - не наши". Слишком часто они менялись местами; слишком часто торжествовала, как говорил Рощин из романа "Хождение по мукам", "правда гражданской войны - это когда целишься во врага, а стреляешь в близкого человека". Наконец, и эту горькую истину мы к концу века, похоже, уразумели - слишком быстро в междуусобных войнах победители превращаются во врагов народа. Пожалуй, прав был Антон Деникин, назвав свои мемуары о той войне "Очерки русской смуты". Смута - вот лучшее определение, приходящее на ум в таких случаях.

Кто выиграл гражданскую войну? На мой взгляд, проиграли все. Проиграли белые, которых ждала смерть или эмиграция. Проиграли крестьянские повстанцы, получившие вместо "вольных коммун" пулеметы чоновских карателей или ГУЛАГ. Но не выиграли и красные, ибо вместо советской власти, за которую они сражались, возникла многопартийная диктатура. И "победители" в очень скором времени будут один за другим исчезать в пасти этого ими же созданного чудовища. Как сожрало оно в тридцатые годы героев гражданской войны на Урале - Блюхера, Каширина, Шорина, Кутякова, Онуфриева, Строда... Да, не было в этой войне победителей. И главное - проиграла Россия, ибо вместе с разрухой, доходящим до людоедства голодом, жуткими людскими потерями - от восьми до двадцати пяти миллионов человек - такова, по разным данным, амплитуда предположительного числа погибших в этой бойне та война принесла стране, может быть, самое страшное - раскол общества на "своих" и "чужих". Раскол, до сих пор не изжитый.

Сейчас часто говорят и пишут о покаянии. Да, в нашей стране оно еще не наступило. И не уверен, что скоро наступит, - для него мы еще слишком погружены в сегодняшние заботы: для покаяния нужно, как минимум, задуматься о вечном. Но мне кажется, нам вполне доступен хотя бы первый шаг к покаянию - сказать самим себе: "Гражданская война - это наша общая боль". И больше не делить друг друга на красных, белых, зеленых или еще каких-нибудь. Пусть у каждого останется свой образ и свой идеал той эпохи. Не для противостояния - для памяти. Не обязательно ставить общий крест на братской могиле "правых" и "левых", как это сделали в Испании по окончании гражданской войны тридцатых годов. Или увековечивать в монументах героев враждовавших армий на одних и тех же площадях, как это сделали в США. Но раз и навсегда отказаться от лозунга "Кто не с нами, тот против нас" необходимо.

Хотели ли белые спасти царскую семью?

Один из узловых моментов гражданской войны, наиболее активно обсуждаемый в наши дни и к тому же всегда спаянный в сознании всего мира с Екатеринбургом, - это трагедия в доме Ипатьева. Убийство царской семьи. Сейчас об этом кровавом эпизоде нашей истории настрочили горы книг и статей, и все же...

Распространенный штамп восприятия: белогвардейцы "яростно рвались к Екатеринбургу освобождать царскую семью". Так написано в книге Э.Радзинского "Господи... спаси и усмири Россию". И это если не оправдывает , то хотя бы объясняет действия красных. Если их вообще можно понять и оправдать.

Итак, белые идут на помощь... А так ли сие? Обратимся к фактам.

Гражданская война на Урале началась в ночь на 15 ноября 1917 года захватом Оренбурга отрядом атамана А.Дутова. Сопротивление дутовцев было сломлено к середине апреля 1918 года, и до конца мая военных действий на Урале не проводилось. Вновь они начались 24 мая 1918 года в связи с восстанием чехословацкого корпуса. Центром размещения чехословаков на Урале был Челябинск.

26 мая город был захвачен ими. Это стало сигналом к выступлению всех антибольшевистских сил и открыло новую страницу в истории вооруженного противостояния на Урале.

Красным противостоят чехи и русские белогвардейцы, в основном казаки и офицерские части. Все это - регулярные, хорошо подготовленные войска с высокой боеспособностью. Чехов в царской России несколько лет готовили к участию в Первой мировой войне против регулярных германских и австрийских войск, и там, где такая встреча происходила, они этот экзамен выдержали с честью - об одном таком эпизоде повествует А.Н.Толстой на страницах романа "Хлеб". Уральские и оренбургские казаки... Что ж, боевые подвиги русского казачества известны всему миру. В австро-венгерской армии, к слову, существовала официальная инструкция - вступать в бой с казаками, лишь имея пятикратное численное превосходство (!).

Наконец, что касается офицерских частей - пусть читатели вспомнят хрестоматийный эпизод "психической" атаки из фильма "Чапаев" и сделают свои выводы.

Характерная деталь: частями, наступавшими на Екатеринбург, будет командовать полковник С. Войцеховский. Это один из самых талантливых командиров Сибирской армии белых. Впоследствии С.Войцеховский в 1920 году заменит умершего от тифа генерала В. Каппеля на посту командующего армией и осуществит беспримерный по самоубийственному героизму прорыв от Иркутска к Чите в сорокаградусный мороз по льду Байкала - так называемый Ледовый поход. И тут возникает вопрос: а кто противостоит этому, весьма солидному противнику?

В Екатеринбурге к лету 1918 года гарнизон состоит из ... нескольких сот человек.

Мне довелось видеть фотографии того времени, запечатлевшие Красную гвардию уральской столицы: большинство вооружены охотничьими ружьями и револьверами.

Дисциплина у них крайне слабая. Процветает пьянство. Показательно, что в день убийства царской семьи многие участники расстрела, в том числе верх-исетский комиссар П.Ермаков, были пьяны. Наконец, одна очень характерная деталь. Ее часто вспоминают, когда говорят об ужасающем зверстве большевиков в "ипатьевскую ночь"

расстрела царя. Мне же хотелось бы обратить в той ночи внимание не на эстетическую, а на чисто военную сторону дела - опять-таки к вопросу о пресловутой боеспособности красных. Итак, предоставим слово одному из участников расстрела, Кабанову: "Демидова лежала на полу еще живая... Я вбежал в помещение и крикнул - живых докончить штыками... Один из товарищей вонзил ей в грудь штык американской винтовки "винчестер". Штык был тупой и грудь не пронзил".

Как говорится, комментарии излишни... И не случайно генерал М.Дитерихс, военный комендант Екатеринбурга, после занятия его белыми, в своих мемуарах вспоминает:

"Части полковника Войцеховского вошли в город, рассеяв Красную гвардию". Яснее не скажешь - не разбив, а именно рассеяв. Пишу об этом столь подробно с единственной целью - показать, что с военной точки зрения проблем со взятием Екатеринбурга у белогвардейцев явно не возникало.

Центр антибольшевистского сопротивления на Урале, как вы помните, был в Челябинске. От Челябинска до Екатеринбурга сегодня - шесть-семь часов по железной дороге (со всеми остановками) или три-четыре часа на "моторе" (без остановок). Что мешает белому командованию совершить этот рывок на север и с налету захватить Екатеринбург? Не обязательно даже удерживать город - достаточно ворваться в него хотя бы на несколько часов. Кстати, это постоянная практика гражданской войны, когда та или иная воюющая сторона захватывает город на несколько дней или даже часов либо проходит через него транзитом, не задерживаясь. Такую ситуацию описывают многие авторы - Н.Островский в романе "Как закалялась сталь", Н.Мельгунов в книге "Красный террор в России", В.Урусова в своих воспоминаниях и многие другие. Так что и с Екатеринбургом такое могло быть возможным - при условии, что жизнь царя, его близких была для белых "приоритетом номер один".

Такое могло бы быть. А что было?

Напомню: восстание в Челябинске началось 24 мая. А взятие белыми Екатеринбурга случилось 25 июля. Два месяца! За это время белогвардейцы и чехи захватывают города Кыштым, Миасс, Троицк, Верхнеуральск, Магнитогорск, Златоуст. Все города - южнее и западнее Челябинска, то есть на противоположном Екатеринбургу направлении. Также завоеваны Шадринск, Курган, Петропавловск (этот город к юго-востоку от Челябинска), Тюмень (этот захват вообще трудно комментировать).

Наконец, белые после ожесточенных боев занимают Нижний Тагил, затем бросаются на Верхотурье, Надеждинск (Серов) и Богословск (Краснотурьинск). То есть к северу от Екатеринбурга! К концу июля город, по сути, окружен с трех сторон. Но кольцо не замыкается - железная дорога на Кузино, Кунгур, Пермь свободна, и по ней впоследствии большевики будут отступать. В ходе этих операций белые ввязываются в тяжелые бои с крупными, по местным масштабам, группировками красных в Троицке и Нижнем Тагиле. Оба города взяты со второй попытки - первый штурм в обоих случаях захлебнулся - с серьезными потерями. Два чешских полка в тагильских боях полегли полностью, под Троицком был уничтожен чешский бронепоезд. В Тагиле уличные бои шли в городском районе Гальянка, отделенном от центра города лишь прудом на реке Тагил. Красные в этих боях также пускались во все тяжкие.

Например, первый штурм Нижнего Тагила был отбит благодаря переброске в город 1-го Петроградского полка из Перми (полк этот вступил в бой, плохо ориентируясь на местности, и его бойцы все поголовно погибли) и благодаря подходу отрядов из Егоршино и Алапаевска. Кстати, последний факт говорит об отсутствии ясно выраженной линии фронта: ведь и Егоршино, и Алапаевск города, лежащие уже в Зауралье, в зоне, как бы уже контролируемой белыми. То есть на территории района имеются своего рода белые и красные анклавы, кстати, такое положение еще более типично для Сибири и Дальнего Востока, а также Северного Кавказа. В общем, антибольшевистские силы тратят энергию на любые задачи, кроме удара по почти беззащитному Екатеринбургу. Городу, где тщетно ждет спасения царская семья.

Еще деталь. В городе находится эвакуированная из Петрограда действующая Академия Генерального штаба. То есть в Екатеринбурге - много бывших офицеров. И ни одной попытки нападения с целью освобождения августейших узников. Кстати, не было их и в Тобольске, где до этого находился Николай II с семьей. Были только попытки связаться с пленниками со стороны некоего Соловьева, оказавшегося авантюристом и проходимцем. Впоследствии красные будут сами организовывать фальшивую "переписку" с царем, чтобы сфабриковать дело о несуществующем "монархическом заговоре" и на этом основании уничтожить узников. А если всерьез: зачем реальным заговорщикам переписываться с Николаем? Кстати, подобная переписка - лучший способ демаскироваться и сорвать свою операцию. Неужели у царя надо еще спрашивать разрешение на его спасение? Не лучше ли просто спасать? Повторяю, если это всерьез...

Наконец, еще одно соображение. Выкрасть царскую семью можно было бы и силами специально подготовленного диверсионного отряда, если хотите, спецназа. Чтобы читателю эта мысль не показалась слишком фантастической, приведу общеизвестный факт.

В 1921 году Азиатская дивизия барона Унгерна вместе с монгольскими повстанческими отрядами осадила город Ургу (ныне - Улан-Батор), занятый оккупировавшими Монголию китайскими войсками. Предстоял штурм, но... В руках китайцев на положении заложника находился Богдо-гэген Джебузун-Дамба-хутухта, духовный и светский владыка Монголии. Пока он был в руках китайцев, о штурме нечего было и думать. И вот по приказу Унгерна был сформирован отряд особого назначения, состоящий из стрелков под командованием бурятского офицера Тубанова.

Цель - освобождение Богдо-гэгена (слепого старца, к слову) и его жены. Задачу отряд выполнил, что называется, ювелирно: сперва диверсанты поодиночке проникли в город и заняли позиции, затем под видом монахов провели в Ургу компактную группу "спецназовцев", перебили охрану дворца, где содержался пленник, затем вынесли царственную чету на руках (!) из города под грохот боя, который завязала другая часть отряда. В этом бою они не потеряли ни одного человека: спасена жизнь пленников и произведен поистине шоковый эффект на психику оккупантов, что обеспечило успех предстоящего штурма.

Отметим: все это унгерновцы проделали в городе, который обороняли почти десять тысяч китайцев! Когда впоследствии в ЧК допрашивали уже арестованного Унгерна, следователи поинтересовались, как барону удавались такие подвиги в стиле приключенческих романов. Надо сказать, в биографии Унгерна этот эпизод отнюдь не единичен. И барон ответил: "Все можно сделать, была бы энергия".

Да! Требовались энергия, желание, а возможности для освобождения царской семьи у белых, безусловно, существовали. Но желания, судя по всему, не было. И Екатеринбург до конца июля 1918 года, обложенный с трех сторон и почти не охраняемый, не подвергался нападению. Показателен в этом отношении следующий факт. Как известно, партизанская армия В.Блюхера в июле начала прорыв из Белорецка (в Башкирии) на соединение с основными силами красных. Конечным пунктом их похода стал Кунгур. Но мало кто помнит, что первоначальный маршрут блюхеровцев лежал на Екатеринбург - его считали местом, где Советская власть держится устойчиво. И лишь 28 июля партизаны, получив известие о сдаче города, изменили маршрут. Это говорит о том, что у красных было достаточно времени для маневра. И не только военного: судьба царской семьи решалась не в одночасье и не на берегах Исети. Такая ситуация смогла сложиться только потому, что со стороны чехов и белогвардейцев видимого нажима на екатеринбургском направлении не было.

Вообще, создается впечатление, будто белогвардейцы предлагают красным своего рода чудовищную "игру в поддавки": мы даем вам время и шанс сделать ответный ход в отношении царской семьи; мы на вас наступаем, но не так, чтобы отрезать все концы, - нет, мы вас обкладываем, как волка флажками, но при этом ниточку Транссибирской магистрали не перерезаем: пожалуйста, драпайте, как вашей душе угодно! И царя вывозите, куда хотите! Ведь если вспомнить, что Голощекин умудрился в этой ситуации съездить в Москву за инструкциями и вернуться - вернуться в полуокруженный Екатеринбург - для того, чтобы ликвидировать семью, и отнюдь не сразу, а еще как минимум через неделю (в условиях гражданской войны это чудовищно много). И то после телеграфного сигнала, который дал ему из Перми командующий фронтом Р.Берзин. Как понимать такие действия "рвущихся на спасение"

белых? И простым совпадением фактов все сие не объяснишь. Как писал известный писатель Виктор Суворов: "Золотой закон разведчика: если совпадений больше двух - это уже не совпадения". В нашем случае их куда больше двух.

Итак, похоже, белые не очень-то спешили с освобождением Николая II и его родных.

Звучит дико, ну, а если разобраться? Положение сразу проясняется, если мы вспомним, кто правил бал в политическом руководстве белым движением в Сибири и Поволжье весной и летом 1918 года. Это был так называемый комитет Учредительного собрания (Комуч) в Самаре, с филиалом в Омске. Доминируют в этом правительстве меньшевики и эсеры. Давайте назовем эти партии не традиционными прозвищами, а их подлинными именами: социал-демократы и социалисты-революционеры. То есть социалистические партии! Партии, всегда составлявшие левое крыло в политической палитре России, партии, всегда бывшие непримиримыми оппонентами самодержавия.

Само название этого правительства говорит о том, что его члены отнюдь не считали себя правопреемниками не только имперской власти, но даже и Временного правительства. Комуч - представительный (по идее) орган разогнанного большевиками Учредительного Собрания, где большинство было откровенно эсеровским. И такое положение сохранится вплоть до 18 ноября 1918 года, пока в Омске адмирал Колчак не произведет переворот и не возьмет власть в свои руки. Но и А.Колчак объявит себя сторонником не монархии, но все того же Учредительного собрания. Так что абсолютно прав в упомянутой книге Э.Радзинский, говоря, что "свергая большевиков, чехи и Сибирская армия отнюдь не восстанавливали царскую власть... Если бы императора освободили - у освободителей наверняка возникли бы проблемы".

В этой связи чрезвычайно показательна следующая история. Войдя в город 25 июля, белые начали расследование резни в Ипатьевском доме. Генерал М.Дитерихс свидетельствует: в Ипатьевском доме он побывал уже 26-го. Общеизвестно:

следствие вел Николай Соколов. Вел его всю жизнь - даже тогда, когда кончилась гражданская война и он оказался в эмиграции. Но мало кто знает, и во многих исследованиях - например, в "23 ступени вниз" Касвинова - сей знаменательный факт даже не упоминается, что Соколов был не первым следователем по делу об убийстве царя. Соколова назначил лично Колчак, а до него были два следователя, назначенные Омским правительством, Наметкин и Сергеев. Почему мы о них ничего не знаем? Да потому, что от их деятельности не осталось никаких результатов.

Если соколовское расследование было чрезвычайно плодотворным и легло в основу всех дальнейших изысканий на эту тему, то Наметкин и Сергеев вели дело без всякого энтузиазма. И это нельзя объяснить, скажем, нерадивостью или невысокой квалификацией следователей. Ну подумайте, кто же будет ставить ленивого или некомпетентного следователя на дело об убийстве императора? Нет, пассивность Наметкина и Сергеева можно объяснить только одним - они действовали в духе установок или инструкций омских властей, заинтересованных не столько в том, чтобы раскрыть дело, сколько в том, чтобы его замять. Что и дало моральное право исследователям проигнорировать их деятельность.

Такова неожиданная (и страшная) правда истории.

Но и у большевиков отношение к свергнутому императору не было столь однозначным, как это представляется теперь большинству людей. И сюда вмешивалась тайная политика. Как бы сейчас сказали - аппаратные, или подковерные, игры.

Большевики и царь: подводная часть айсберга

О трагедии в доме Ипатьева написано очень много. Кажется, мы знаем о ней практически все. Во всяком случае, что касается тех, кто убивал, и тех, кого убивали.

Как известно, отношение русского общества к Николаю II в феврале 1917 года было в целом отрицательным: не только левые, но и многие вполне респектабельные с точки зрения социальной принадлежности люди приветствовали "свержение тирана".

Вспоминаю рассказ одной пожилой, ныне покойной, москвички, в прошлом помещицы, о том, как она и ее соседи по поместьям отреагировали на февраль: "Слава тебе, Господи, дожили до радости!" Причин для облегчения было много, но главная - грязные слухи, циркулировавшие вокруг Николая II, его семьи и ближайшего окружения в связи с Распутиным.

А также атмосфера таинственности, которая окутывала приватную жизнь царской семьи. Император и императрица не хотели делать достоянием гласности болезнь наследника и все, что с ней связано.

История эта давала пищу для самых невероятных измышлений и инсинуаций, чем великолепно пользовались все без исключения оппоненты Николая II. Нет нужды перечислять те политические и моральные (вернее, аморальные) клише, которые прилипли к Николаю, Александре Федоровне, Анне Вырубовой, Распутину и некоторым другим лицам, близким к царю. Важно, что общество воспринимало их как аксиому.

Кстати, в советской литературе этот взгляд стал прямо-таки каноническим.

Вспомним характерные примеры из художественной литературы - "Заговор императрицы" А. Толстого, "Нечистая сила" В.Пикуля, фильм Э.Климова "Агония".

Мало кто знает следующее: в марте 1917 года, уже после отречения Николая II, Временное правительство создало Чрезвычайную Комиссию для расследования деятельности царя и его окружения. Секретарем этой первой ЧК (ирония истории!)

был Александр Блок. Он принимал участие в допросах и много потом заносил в записную книжку. Благодаря этому мы можем узнать мнение великого поэта России о всех этих слухах.

Так вот, Блок записывает в своем дневнике результат расследований (вслед за самими членами этой ЧК): "Единственно, в чем можно упрекнуть Государя, - это в неумении разбираться в людях. Всегда легче ввести в заблуждение человека чистого, чем дурного. Государь был бесспорно человеком чистым". Яснее не скажешь. И подобные выводы Чрезвычайная Комиссия вынуждена была сделать, что называется, по всем пунктам. Разлетелась в прах легенда о зависимости политики Николая II от рекомендаций Распутина. Как выяснилось в результате исследования документов, большинство распутинских советов Николай реализовал с точностью до наоборот. Рухнули все без исключения эротические легенды о царице и Вырубовой.

Последняя, к великому стыду допрашивающих, вообще оказалась девственницей.

Наконец, как мыльный пузырь, лопнул и страшный образ Распутина аморального чудовища, злого гения царской семьи, "святого черта". Так называлась книга о Распутине, написанная его злейшим врагом иеромонахом-расстригой Илиодором, впоследствии сотрудником большевистской ЧК. В этой книге впервые был использован весь набор пропагандистских штампов о Распутине, ставший впоследствии хрестоматийным. Реальный облик Григория Ефимовича оказался совершенно иным, до сих пор непривычным для современного читателя. Чрезвычайно интересную, хотя и не всегда бесспорную информацию по этому поводу можно получить в книге историка О.Платонова "Жизнь за царя". В общем, Керенский мог с полным основанием заявить, ознакомившись с результатами работы комиссии: "Слава Богу, Государь невиновен!"

Другое дело, что Временное правительство, идя на поводу у массовых настроений и боясь потерять популярность, не опубликовало результаты работы комиссии.

Настолько велик был пресс массового недовольства, и так хорошо пользовался этим главный оппонент Временного правительства - Петроградский Совет. Тем самым поток инсинуаций вместо плотины на своем пути (а опубликование отчетов комиссии, безусловно, сыграло бы такую роль) получил, по существу, "зеленый свет".

Несомненно, это сыграло роковую роль в судьбе императора. Блок в те же дни записывал в дневнике: "Трагедия еще не началась... она будет ужасной, когда царская семья встанет лицом к лицу с разъяренным народом".

Впрочем, с момента прихода к власти большевиков все эти юридические проблемы враз потеряли актуальность. Для новой власти проблема виновности или невиновности Николая даже не стояла. Достаточно вспомнить, как большевики мотивировали свое, с позволения сказать, "судопроизводство": "Для нас принципиальным является не конкретная вина человека, а его классовое происхождение: на основании этого мы решаем, целесообразно ли оставлять его в живых". Так напишет в инструкции для ЧК ее председатель, заместитель Дзержинского, Лацис. При такой постановке вопроса шансов выжить ни у Николая, ни у всех его родных не было абсолютно никаких. Вопрос был только в том, когда, где и как это произойдет. И кто конкретно станет палачом...

Тогда возникает вопрос: почему смерть настигла царскую семью именно в ночь на 18 июля 1918 года, а не ранее? Ведь большевики были тогда у власти больше чем полгода! Что их до поры сдерживало? Наконец, почему узников не убили в Тобольске, а повезли на Урал? Вопросы эти не праздные, ибо ответы на них проясняют многие темные моменты в истории становления советской власти как во всей стране, так и на Урале.

То, что уральские большевики (а они отличались особым радикализмом) с самого начала стремились ликвидировать царскую семью, явственно следует из отчетов комиссара Яковлева, конвоировавшего Николая и Александру Федоровну из Тобольска на Урал. Яковлев свидетельствует: в Тобольске его встретили два отряда, присланных из Екатеринбурга по поручению большевистского Уралсовета. Так вот, оба командира отряда, Бусяцкий и Заславский, категорически высказывались за немедленное уничтожение Романовых. Заславский заявил: "С Романовыми надо не возиться, их надо кончать!" Бусяцкий, кроме того, предложил конкретный план провокации: инсценировать нападение белых. "Белыми" должны были стать бойцы одного из отрядов красных. И в перестрелке "прикончить палача и всех с ним"

(подлинные слова Бусяцкого). Да, радикализма уральским большевикам было не занимать - недаром впоследствии, на 8-м съезде РКПб) в 1919 году, в составе так называемой военной оппозиции, выступавшей против использования царских офицеров"военспецов" в Красной Армии и настаивавшей на их истреблении, было как минимум три члена Уралсовета: Ф.Голощекин, Н.Толмачев и Г.Сафаров. Все они имели прямое отношение к ипатьевской трагедии.

Итак, почему же уральские большевики не убили царя в Тобольске? (Маленькая деталь: с конца марта в Тобольском Совете верховодят екатеринбуржцы, председательствует Павел Хохряков). Первое и самое элементарное объяснение:

мешала охрана, отборные стрелки-гвардейцы во главе с полковником Кобылинским. Их назначил еще Керенский. Учитывая чрезвычайно низкую боеспособность красногвардейцев того времени, без разоружения гвардейцев о расправе не могло быть и речи. Разоружить же их удалось только постепенно, в ходе перевозки царя на Урал, путем дробления охраны на мелкие партии (окончательно это уже произошло в Екатеринбурге.)

Но это лишь верхушка айсберга. Причины глубже. Мы никогда не поймем потаенных пружин механизма истребления Романовых, если не примем во внимание факт ожесточенной распри в рядах самих большевиков. Распри на самых разных уровнях. И на самом верху: уже тогда лавинообразно нарастает вражда между Троцким, с одной стороны, и Зиновьевым, Каменевым, Свердловым, с другой. Идет заурядная драка за власть, детонирующая во все сферы. Это, к примеру, объясняет, почему большевики не пошли на то, чтобы судить Николая II.

Ведь не выводы же комиссии Временного правительства их удержали: первые же политические процессы 1918-1922 годов, описанные в "Архипелаге ГУЛАГ"

А.Солженицына, показали, как новая власть умеет организовать репрессивную машину для расправы над абсолютно невиновными. По делу так называемого "Тактического центра" дочь Льва Толстого получила пять лет за то, что "поила чаем контру" - именно так выразился обвинитель Крыленко. Тем более что есть впечатляющий исторический пример: суд и казнь Людовика XVI во времена Великой Французской революции, которой явно подражали большевики.

Нет, отказ от суда над Николаем объясняется просто: в качестве обвинителя собирался выступить Троцкий. Из соображений престижа и, если хотите, саморекламы. И именно этого категорически не желала допускать вся вышеупомянутая компания его недругов.

Кстати, Свердлов в этой компании - фигура ключевая: председатель ВЦИК. "Первый советский президент", по позднейшим доперестроечным публикациям. Справедливости ради - "президент" явно марионеточный, ибо в структуре нового режима ключевые позиции были не у государственной , а у партийной власти. Он - личный друг вождя уральских большевиков Ф.Голощекина. Следовательно, главный уральский лоббист в Москве. И наконец, по всеобщему мнению - тень Ленина, его, если можно так выразиться, партийный адъютант. Не случайно через Свердлова протянутся все нити между Уралсоветом и Москвой, решившие судьбу Романовых.

Но вражда внутри нового режима пройдет и по иному, региональному водоразделу.

Начало 1918 года - время отчаянного соперничества Омска и Екатеринбурга за преобладание в Урало-Сибирском регионе. При том, что в обоих городах власть у РКП(б), и при том, что обоих соперников объединяет неприязнь к Москве - вечное столкновение центра и провинции! В этой ситуации разворачивается настоящая борьба между омичами и уральцами за право распорядиться судьбой Романовых.

Заметим: и за право присвоить себе имеющиеся у них драгоценности. Эта борьба едва не приводит к вооруженному конфликту - "красных" с "красными". Вспомните уже упоминавшиеся два екатеринбургских отряда в Тобольске и П.Хохрякова в качестве председателя Тобольского Совета. Такая ситуация сложилась в результате прямого вооруженного вторжения уральцев в Тобольск и своего рода мини-переворота в городе. Кстати, омичи не остались в долгу и тоже прислали в город свой воинский контингент, вступивший с уральцами, по существу, в состояние войны.

Из дневника Николая II от 22 марта 1918 года: "Утром уезжали из Тобольска разбойники-большевики на 15-ти тройках. (Имеются в виду екатеринбуржцы - Д.С.)

Их выгнал отсюда омский отряд". Не сумев одолеть друг друга в открытом противостоянии, сибиряки и уральцы вынуждены были обратиться к Москве как к третейскому суду, что позволило организовать "секретную миссию" В.Яковлева по конвоированию Николая. Эта странная, на первый взгляд, вражда прерывается только после мая 1918 года, когда начнется настоящая гражданская война и у обоих враждующих региональных кланов появится общий непримиримый враг - белое движение.

Вообще, не надо думать, что "война Исети с Иртышом" - явление исключительное.

Противостояние кланов, группировок, лидеров зачастую на сугубо личной почве в Красной Армии в 1918-1920 годах, по сути дела, - система. Причем проходить борьба будет в духе времени, в виде жесткой конфронтации, а иногда - и кровавых разборок. Все мы знаем о 1-й Конной армии, но почему мы практически ничего не знаем о 2-й Конной? Да потому, что командармы 1-й и 2-й Конных армий С.Буденный и Ф.Миронов были заклятыми врагами. Вражда эта для Миронова закончилась бессудным расстрелом в 1921 году. Впоследствии Буденный постарался, чтобы и память о сопернике не пережила его собственную. Кстати, аналогичные отношения были у Буденного с другим талантливым кавалерийским военачальником красных, бывшим непосредственным начальником Семена Михайловича - В.Думенко. И для последнего это тоже закончится "стенкой" - уже в 1920-м. Общеизвестна вражда Тухачевского с командармами Гиттисом, Самойло, с тем же Буденным, Ворошилова - с командармом Шориным и т.д.

Зачастую эта вражда выливалась в открытые военные столкновения. Как у Буденного с Мироновым. И нередко они становились причиной стратегических катастроф на фронте. Так, в начале января 1920 года в ходе Егорлыкской операции на Кубани из-за вражды Буденного и Думенко погибла почти вся Железная дивизия В.Азина. Та самая, что освобождала Екатеринбург от колчаковцев. Так что, возвращаясь к вопросу о царской семье, вышеупомянутая урало-сибирская разборка парадоксальным образом подарила Романовым несколько месяцев жизни.

Но была еще одна причина задержки с расправой, и ее истоки лежат далеко за пределами Урала. То, что трагическая судьба Романовых была предопределена, - несомненно. То, что команду на уничтожение дали в Москве, сейчас уже можно считать доказанным. О том, что Ленин имел к этому самое прямое отношение и что Свердлов сказал: "Мы здесь решали", поведал в своих мемуарах Лев Троцкий. Но зачем понадобилась комедия сваливания ответственности за убийство на Уралсовет?

Ведь если уральские большевики гордо козыряли своим участием в убийстве Романовых и даже дрались между собой за право называться палачами царя, как это всю жизнь делали Юровский с Ермаковым, то центральные власти все семьдесят с лишним лет режима официально отрицали свою ответственность за зверство в доме Ипатьева и прятали в спецхран все имеющие к этому отношение документы. Что, не давала покоя кровь невинных? Смешно даже и ставить столь наивный вопрос. Тогда в чем дело?

На мой взгляд, это объясняется следующим образом. Режим пытался сделать жизнь Романовых разменной монетой в большой дипломатической игре. Не с белогвардейцами! Ведь белое движение не только не ставило на царя, но даже и не особенно рвалось его спасть. Нет, здесь ставки крупнее - на кону был вопрос о жизни самих большевистских лидеров.

Весна и лето 1918 года - время, когда падение советской власти вполне могло произойти. И тогда перед большевиками неизбежно вставала альтернатива: подполье, с весьма высокой вероятностью виселиц, или эмиграция. Но куда ехать? В Европу, перед носом которой только что вдоволь помахали красной тряпкой в виде Брестского сепаратного мира, демонстративного разрушения кредитной системы, призывов к мировой революции и прочего, прочего? Какая страна согласится после всего этого принять таких эмигрантов? И вот в этих условиях жизнь Романовых как заложников и как возможный материал для торга приобрела для режима весомый интерес. Именно поэтому Романовых уничтожали как бы поэтапно - в разное время, в разных городах (Пермь, Екатеринбург, Ташкент, Алапаевск, Петроград) и почти всегда - как бы анонимно. Только последнюю группу обреченных , убитых в 1919 году в Петропавловской крепости, казнили по прямому распоряжению центра. Всех остальных, включая самую многочисленную, алапаевскую группу, а также собственно царскую семью, ликвидировали либо имитируя самосуд (как Михаила в Перми), либо, как в большинстве случаев, демонстративно списывая ответственность на местные власти.

Кстати, по такому же сценарию в начале 1920 года уберут и Колчака: официально - по решению Иркутского Политцентра, фактически - по телефонной резолюции Ленина.

Именно ленинский прагматичный стиль угадывается во всей тональности операции под кодовым названием "Истребление Романовых". Достаточно прочитать написанную в те роковые дни работу Ленина "Письмо к американским рабочим", чтобы убедиться:

радикалы-фанатики типа Троцкого, Зиновьева или кровавых романтиков из Уралсовета, безусловно, действовали бы иначе. Они или устроили бы из расправы над царем шоу (как Троцкий), или просто "замочили" бы на месте (как предлагали Бусяцкий и Заславский).

Вместо этого умерщвление Романовых растянулось почти на год, стало уделом тайной политики. Чего стоит та же "секретная миссия" Яковлева или привлечение к подготовке казни главы Уральской ЧК Ф.Лукоянова, который несколько раз специально приезжал из Перми в Тобольск и Екатеринбург, перлюстрировал дневники Николая II, а затем организовал грандиозную провокацию переписки "заговорщиков-монархистов" с пленным царем - и все с целью создания компромата на Николая! А незадолго до роковой ночи 17 июля внезапно исчез из Екатеринбурга.

Кстати, Яковлев после ипатьевских событий тоже спланировал весьма далеко - аж в занятую белыми Уфу, где его официально ... расстреляли. А через несколько лет он, живой и здоровый, под фамилией Стоянович, объявляется в Китае - советником у Сунь-Ятсена.

В общем, идет грандиозное заметание следов - так что и сейчас не всегда удается до всего докопаться. Объяснение этому может быть только одно: руководство РКП(б)

в лице Ленина и его ближайшего окружения проводило уничтожение династии не как акт пролетарской мести, а, скорее, как некое подобие современного терроризма, когда выставляются определенные требования с угрозой в противном случае перестрелять заложников (зачастую - поэтапно). Отсюда и распространение фальшивок типа "царь казнен, семья эвакуирована в надежное место", отсюда и настойчивое стремление снять с себя ответственность за содеянное. "Мы тут ни при чем, это местное самоуправство, так что думайте, господа, и мотайте на ус" или что-нибудь в этом роде.

Отсюда и желание впоследствии спрятать концы в воду (в спецхран). Отсюда, на мой взгляд, и установка на пересечение интереса даже к месту преступления - от многократного перезахоронения трупов до разрушения самого ипатьевского дома. А официальный расстрел последних Романовых в Петрограде в 1919 году, судя по всему, - знак того, что, когда большевики прекратили тайный торг с заграницей во второй половине 1919 года, им уже не нужно было думать об эмиграции - победа клонилась на их сторону.

Теоретически все это вполне четко обосновано Лениным в уже упоминавшемся "Письме к американским рабочим", где вождь революции недвусмысленно заявляет о готовности вступить в соглашение (и контрсоглашение) с любой политической силой для сохранения своей власти, "пожать руку партнеру, которого бы с удовольствием повесил" (буквально так!) и, опять-таки с позиции политического прагматизма, быть готовым в любой момент не только отказаться от соглашения, самим же заключенного, но и предпринимать любые действия, которые представляются полезными для себя. "Морально все, что служит революции", - это у Нечаева, духовного отца Ильича, из "Катехизиса революционера". Именно такая стратегия своеобразного "аморального прагматизма" в конечном результате и принесла большевикам победу. И все это мы, как в капле воды, видим в отношении к свергнутой династии: не просто уничтожить (а уничтожить все равно, обязательно!), но извлечь из этого уничтожения максимальные политические дивиденды.

Вот что стоит, на мой взгляд, за странными играми вокруг обреченной семьи весной и летом 1918 года. Вот в чем "подводная часть айсберга".

Российская смута и национальный вопрос

В связи с историей убийства царской семьи в последнее время часто поднимается щекотливый вопрос - о роли инородцев в русской революции. Особенно в почете эта тема на страницах национал-патриотических изданий. Отталкиваясь от абсолютно бесспорного факта - наличия большого количества представителей нацменьшинств в верхнем и среднем звеньях большевистского руководства первых лет советской власти, а также участия их в трагедии в доме Ипатьева, "патриотические" авторы делают далеко идущие, чаще всего антисемитские выводы о разрушительной роли, которая якобы была стратегией малых народов (в первую очередь, естественно, евреев) в отношении России. Такая точка зрения не только безусловно аморальна, так как призывает к национальной розни и культивирует отрицательное отношение к целым народам за реальные или вымышленные прегрешения отдельных их представителей, но и является плодом невольного или умышленного игнорирования исторических реалий.

Антисемитизм, к примеру, в последние десятилетия существования Российской империи, как минимум, с 1881 года, был государственной политикой. Отступление от него было связано с реформами Александра II и вызвало огромные надежды среди еврейства, которые были похоронены контрреформами Александра III. Абсолютная порочность этой политики была очевидна для всех здравомыслящих людей. Великий русский политик-реформатор граф С.Витте описал в своих мемуарах следующую сцену.

Александр III задал ему изумительный вопрос: "Вы что, за евреев?" На что Витте попросил разрешения ответить встречным вопросом и, получив согласие, спросил императора: "Ваше Величество, можете ли Вы утопить всех евреев в Черном море?

Если нет, то дайте им все гражданские права - третьего не дано".

Почти в эти же годы великий русский философ В.Соловьев, отвечая на нападки антисемитов, писал: "Если евреи - враги, то Христос учил прощать врагов, а если не враги - за что вы их преследуете?" Чуть позже поэт Саша Черный напишет:

Для тех, кто носит имя человека,

Вопрос решен от века и вовек:

Нет иудея, финна, негра, грека

Есть, был и будет только человек.

К сожалению, эти слова на позицию властей практически не повлияли. Но этот государственный антисемитизм был, как сказал по другому, правда, поводу наполеоновский министр Жозеф Фуше, "более чем преступлением - он был ошибкой".

Ибо даже с сугубо прагматической точки зрения он не выдерживал критики.

Дело в том, что рубеж XIX и XX веков - время интеллектуального и политического пробуждения еврейства. Красноречивее всего говорит список великих деятелей культуры России еврейского происхождения тех лет: художники Левитан и Серов, скульптор Антокольский, композитор Глиэр, философы Шестов и Франк, скрипачи Хейфец, Эльман, Цимбалист, Полякин, Цейтлин, Ямпольский, Столярский, литераторы Мандельштам, Пастернак, Паустовский, Бабель, Шолом-Алейхем... Нелишне вспомнить, что именно в этот исторический период проходит деятельность Теодора Герцеля, Хаима Вейцмана и Владимира Жаботинского, благодаря которой рождается сионизм.

В этом свете надо воспринимать и резко возросшую активность евреев в рядах российских политических партий, большинство которых рождаются в первые годы XX века. Подчеркиваю: всех, а не толькоэкстремистских. Витте имел в виду именно последние, когда писал: "Из феноменально пугливых людей, какими прежде были евреи, внезапно вышла фаланга героев". Но хотелось бы особо отметить:

евреи-политики есть в каждой партии (исключая, конечно, черносотенские) - среди октябристов, кадетов, энесов, малых либеральных партий, эсеров и социал-демократов всех оттенков. То есть во всех оппозиционных царизму политических течениях. Это было жестокой расплатой за юдофобию: энергия целого народа была невостребована и, естественно, нашла себя в оппозиции.

При этом, за исключением еврейской социалистической партии "Бунд", ни одна из вышеупомянутых партий не имела еврейского преобладания в своих рядах. В руководстве кадетов Герценштейн соседствует с Милюковым, Вернадским (тем самым!)

и Набоковым (отцом великого писателя); евреи Аксельрод, Мартов, Дан делят руководство меньшевизмом с русскими Плехановым, Потресовым, Скобелевым, Верой Засулич; Абрам Гоц соседствует в эсеровских рядах с Борисом Савинковым и т.д.

Считать деятельность этих политиков деструктивной и русофобской нет никаких оснований: это либо нормальная политическая деятельность оппозиции (как у кадетов, октябристов и энесов), либо борьба с конкретной политикой и политическими структурами, как у эсеров и социал-демократов. Об экстремистах разговор особый, и он будет ниже, пока же отметим, что большинство населения России отнюдь не склонно было противопоставлять политиков-евреев их русским (или армянским, к примеру) коллегам и, тем более, считать их антирусским элементом.

Напомню, что, когда в 1906 году черносотенцы убили Герценштейна, одного из кадетских лидеров, за его гробом шло около ста двадцати тысяч русских крестьян - они почитали убитого как народного заступника.

Еврейские влияния в рядах РКП(б), мягко говоря, явно преувеличены. Очень явственно это видно на примере ипатьевской трагедии. Из руководителей большевистского Урала, причастных к убийству царской семьи, евреями были Юровский, Голощекин и братья Вайнеры. Все остальные уральские вожди, приложившие руку к трагедии, - Белобородов, Сафаров, Дидковский, Толмачев, Хохряков, Авдеев, Лукоянов, Ермаков - русские. Среди непосредственных убийц только один еврей - Юровский, остальные - либо русские: Ермаков, Никулин, Медведев, Кабанов, Якимов, Проскуряков и другие, либо "латыши" - так называли в городе чекистов иностранного происхождения. В большинстве это были не латыши, а венгры, среди которых мелькает имя Имре Надь. Многие считают, что это тот самый Надь, что был вождем венгерского восстания 1956 года. На мой взгляд, это весьма вольное допущение: фамилия "Надь" - по-венгерски "большой, великий" - чрезвычайно распространена в Венгрии, как и имя "Имре". К убийству еще имели отношение два настоящих латыша: чекист Ян Цвикке (псевдоним - Родионов), участвовавший в конвоировании царской семьи из Тобольска, и командующий Восточным фронтом Рейнгольд Берзин. Это он передал на Урал окончательную директиву Центра на уничтожение. Кстати, в Центре судьба Романовых была решена в первую очередь Лениным, отнюдь не евреем.

Упоминая о евреях-большевиках, как в высшем руководстве, так и рядовых, мы зачастую неправильно представляем себе их взаимоотношения с национальными чувствами. Весьма показательна следующая история. В 1918 году представители ряда раввинатов черты оседлости передали через главного московского раввина Мазэ прошение на имя Троцкого: уйти в отставку, поскольку из-за него и ему подобных евреев стали отождествлять с коммунистами. Как сказал Мазэ: "Троцкие делают революцию, а Бронштейны расплачиваются". Опасения не были напрасными - к этому времени среди казачества, к примеру, весьма популярными были слова, обращенные к пленным красноармейцам: "Жиды, комиссары и коммунисты - два шага вперед!" Об этом свидетельства в книге Д.Фурманова "Чапаев".

Что же ответил Троцкий? Его ответ вошел в историю: "Вы ошибаетесь, сказал он, - считая меня евреем: я - социал-демократ".

Может, это была его личная позиция? Ничего подобного! Ответ Троцкого есть образчик большевизма. Это - идейное кредо людей, принявших постулат Маркса о том, что "рабочие не имеют отечества", людей, готовых подписаться под словами Ленина: "Трижды заслуживают презрения те хамы международного социализма, которые полагают, что можно жертвовать идеалами мировой революции во имя своего, буржуазией созданного отечества", людей, о которых еврейский социалист Либман с возмущением писал: "Они хотят, чтобы на вопрос о национальности человек отвечал:

я - социал-демократ".

В том-то и дело, что большевистская партия не только была в этническом отношении интернациональной окрошкой (один из самых яростных оппонентов большевизма писатель Аркадий Аверченко сказал: "Их лозунг - палачи всех стран, соединяйтесь!"), но и имела принципиально антинациональную (не только антирусскую) направленность. Большевики были интернациональны в самом прямом и самом ортодоксально-марксистском смысле слова, и в этом отношении абсолютно не играла роли их конкретная национальность - будь они русские, евреи или папуасы.

И еще. Большевики были воинствующими атеистами, и мир традиционного еврейства с его жестокой регламентацией всей жизни по религиозным канонам был им, безусловно, ненавистен не меньше, чем православие. Недаром Юровский с крайней неприязнью вспоминал семью своих родителей ортодоксальных иудеев. Между прочим, это тоже от Маркса с его лозунгом "Человечество должно быть освобождено от еврейства".

Вообще, у Маркса и Энгельса подобные пассажи можно найти по адресу практически любому. Они, как известно, настаивили на уничтожении России, однако Маркс призывал и к ликвидации(!) Пруссии, то есть, по сути, своего отечества, а Энгельс однажды пошутил, что роль поляков в истории - делать "смелые глупости".

И это о народе, давшем миру Шопена и Мицкевича!

Думаю, картина получается ясная - перед нами то, что Лев Гумилев называл "антисистемой": мировоззрение, органически не приемлющее никаких (подчеркиваю - никаких: ни русских, ни прусских, ни еврейских, ни ирокезских, если хотите)

традиционных ценностей, мировоззрение, принципиально деструктивное, направленное исключительно на ниспровержение существующего. "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем..." Мировоззрение, где созидательное начало безусловно утопично, зато механизмы слома не только вполне практичны, но даже весьма детализированы. В этом отношении (парадокс!) нет для иудейской ортодоксии, как для одной из наиболее традиционалистских систем в истории человечества, большего врага, чем марксизм. И не случайно Маркс и большевистские руководители 10-20-х годов - самые ненавидимые ортодоксальным еврейством герои мировой истории еврейского происхождения.

Представление о том, что в гражданской войне еврейство в целом выступало на стороне красных - очередное заблуждение. Да, среди политкомиссаров было немало евреев. Да, в чапаевской дивизии с лета 1919 года воевал еврейский социалистический отряд. Но вот факты иного рода. В войсках атамана Семенова, самого "крутого" из всех казачьих атаманов, была так называемая Иудейская сотня (то есть казаки-евреи). Верится с трудом? Но это факт. А вот другой, практически неизвестный. В 1919 году на улицах Челябинска была зверски зарублена дутовцами Соня Кривая, знаменитая большевистская подпольщица, еврейка по национальности.

Это хорошо известно, но почти никто не знает, что дутовцам ее указали...

собственные двоюродные братья, служившие в белой армии офицерами контрразведки.

Впоследствии они отсидели десять лет на Соловках.

Ситуация, знакомая нам по таким литературным произведениям, как "Сорок первый"

Б.Лавренева, "Любовь Яровая" Н.Тренева, "Донские рассказы" М.Шолохова типичная национальная коллизия гражданской войны. Но никто и никогда не проецировал ее на евреев. А ведь здесь, как вы можете убедиться, картина та же самая: разлом проходит и через семьи, и через весь народ. Как были, к примеру, белочехи, "красночехи" (прошу прощения за "новояз", но первая кличка несколько более литературна), так были "бело"- и "красноевреи". Такова реальность.

Подобная ситуация, между прочим, касается не только евреев, но и всех нерусских, вовлеченных в водоворот гражданской войны. Судите сами. О чехах мы уже упоминали. Наиболее яркий представитель белочехов - генерал Р.Гайда.

"Красночехов" было совсем немало - не менее шести тысяч, среди них был, кстати, писатель Ярослав Гашек. Но то же самое имело место и среди венгров. В уже упоминавшейся книге "По приказу революции" рассказывается, как венгры-офицеры всячески мешали своим подчиненным вступать в Красную гвардию - дело доходило до столкновений с применением оружия, ситуация эта - на уральском материале.

Что-то подобное происходило и среди монголов, которые составляли более пятидесяти процентов личного состава войск Семенова. Отсюда популярный лозунг среди бойцов Сергея Лазо: "Бей косорылых". "Беломонголы", естественно, противостояли "красномонгольским" частям Сухэ-Батора. Такой же раздел произошел и среди китайцев. Последние, как известно, весьма охотно использовались большевиками в качестве карателей и палачей в ЧК и чоновских частях, однако китайцев мы встречаем - и в приличном количестве - и у белых: в Сибири и на Дальнем Востоке. И на тех же ролях! Весьма характерен апокриф, гулявший в те годы. Скорее всего, это легенда, но как фольклор все равно представляет интерес.

Как известно, Колчака расстреляли в Иркутске вместе с его премьер-министром Пепеляевым. Так вот, согласно легенде, был и третий расстрелянный - китаец-палач из контрразведки. И, по этой версии, Колчак просил не унижать его казнью рядом с этим человеком.

Подобное противостояние коснулось и поляков: у того же Колчака в армии были польские национальные формирования и, кроме того, ряд его генералов: Вербжицкий, Лохвицкий, уже упоминавшийся Войцеховский - поляки. А на другой стороне баррикады - Дзержинский, Менжинский, Ганецкий, Кон... Кстати, в польской традиции их считают самыми страшными предателями за всю польскую историю - видимо, за их участие в марионеточном правительстве, которое большевики хотели посадить в Польше в 1920 году.

Наконец, самый больной момент - латыши. И, от себя замечу, также и эстонцы. Их кровавая роль в гражданской войне общеизвестна. Не все, однако, знают, что у себя на родине их считали врагами №1 и при попытке вернуться арестовывали прямо на границе. В Латвии и Эстонии им не могли простить службу режиму, против которого обоим молодым государствам в 1918-20-х годах пришлось вести освободительную войну, в которой большевики залили кровью города Тарту, Нарва, Везенберг - силами, между прочим, тех же латышских стрелков.

Аналогичная история имела место и в Финляндии, где, к примеру, судили вернувшегося в страну коммуниста Тойво Антикайнена за сожжение на костре в годы гражданской войны финских солдат (!). Вряд ли нужно комментировать все сказанное...

Наконец, последнее. Помимо, к примеру, евреев, занявших места на баррикадах противостояния, были еще евреи, оставшиеся вне схватки. Их было большинство, по сути дела, - весь народ. Образно говоря, главной фигурой в еврействе того времени был, безусловно, не "человек с ружьем", а мирный обыватель - такой, как Ефрем Магазанник из повести В.Гроссмана "В городе Бердичеве", или ювелир Либерман из фильма "Адъютант его превосходительства". Судьба этих людей была чрезвычайно трагична. Уже испытав на себе ужас погромов 1902-1907 годов (самый жуткий - белостокский - унес жизни восьмидесяти двух человек, и еще восемьдесят восемь были искалечены), мирные евреи вынуждены были испить более горькую чашу в 1918-1920 годах. Тогда погибло свыше семидесяти тысяч евреев, в основном в черте оседлости, но также и на юге России и в Монголии, где Азиатская дивизия барона Унгерна вырезала всю ургинскую колонию евреев до грудных младенцев. Ужас их положения состоял в том, что, оказавшись беззащитными все, кто в их среде мог держать в руках оружие, оказались на баррикадах, эти люди стали добычей абсолютно всех. Потрясающая деталь: первое место по погромам в процентном отношении уверенно держала ... Красная Армия, особенно буденовцы: во время своего нахождения в местах компактного проживания евреев они уничтожали в каждом местечке от сорока до восьмидесяти человек - по современным представлениям, это геноцид.

На втором месте - банды атамана Григорьева. Между прочим, бывшего красного комкора. И лишь на третьем месте - петлюровцы, на которых обычно сваливают все эти преступления. Среди белых войск самыми антисемитскими были деникинцы, также вносившие свою лепту в погромы. Особенно зверствовали казачьи части. По сути дела, это была первая катастрофа еврейского народа в XX веке (катастрофой евреи называют обычно нацистский геноцид). Беда, которую евреи разделили со всеми народами бывшей Российской империи, ввергнутыми в ад братоубийственной войны.

Надо сказать, Урал и Сибирь в этом отношении представляли при белых выгодное исключение. Хотя многие белые генералы Сибирской армии, например, Молчанов, грешили антисемитской риторикой, хотя роковое отождествление "еврея" и "коммуниста" не было чуждо колчаковцам, факт остается фактом: за все время гражданской войны на Урале и в Сибири при белогвардейцах не произошло ни одного погрома. В контролируемой Семеновым Чите работал еврейский театр (на языке идиш), выходили еврейские газеты. Исключение, как я уже упоминал выше, - барон Унгерн, которого вообще трудно считать белогвардейцем. Он скорее может быть назван предтечей русского фашизма по всем особенностям своей политики и идеологии.

В целом же урало-сибирское еврейство даже отдаленно не испытало тех бедствий, которые выпали на долю их собратьев в европейской России. В Екатеринбурге, к примеру, белые заполучили в руки престарелую Эстер Юровскую - мать цареубийцы - и ... не тронули ее пальцем. Она благополучно дождалась возвращения сына вместе с Красной Армией. (Яков Юровский, отступая в июле 1918 года из города с красногвардейскими частями, по сути дела, бросил мать на произвол судьбы).

Кстати, приход красных сулил евреям гораздо большую опасность по причине чисто социального порядка. Дело в том, что все традиционные занятия евреев: торговля, ремесла, мелкая кустарная работа, сфера культуры - с точки зрения вульгарно-марксистской ортодоксии красных, немедленно попадали в разряд "мелкобуржуазной стихии" и делали их носителей потенциальной жертвой. Как говорили позднее, при Сталине, "подударные профессии". Необычайно выпукло показана эта ситуация на страницах повести В.Гроссмана "В городе Бердичеве".

Наконец, нелишне вспомнить, что в первые же годы, последовавшие за победой красных, было запрещено изучение иврита по всей стране (в том числе, разумеется, и на Урале, где уже к 1925 году не осталось ни одной целой синагоги) и было разогнано русское сионистское движение, насчитывавшее триста тысяч членов.

Уничтожены или изолированы его лидеры.

Резюмируя сказанное, можно констатировать: ни евреи, ни латыши, ни венгры никак не могут быть названы палачами России. Они разделили участь всей страны во всем ее трагизме. И убийцы типа Юровского, Ермакова, Берзина или Имре Надя несут двойную ответственность: перед всей Россией и перед своими народами, которые они протаскивали через кровавое чистилище братоубийственной бойни и которые они невольно компрометировали своими злодеяниями.

Казачья Голгофа

Один из центральных и, если хотите, больных вопросов истории гражданской войны - проблема казачества. Больным этот вопрос для советской историографии был по причине того, что казаки, как ни верти, не годились для надевания на них маски "эксплуататоров" или "буржуазии", даже мелкой, - с любой позиции, какую ни выбрать, они выглядят в своем истинном обличии тружеников и воинов.

Идеологи нового режима всегда не жалели черной краски, чтобы создать отрицательный имидж казака, однако для того, чтобы принять его на веру, необходимо было как минимум забыть обо всем военном прошлом России - от Полтавы, суворовских походов и 1812 года до Севастополя, Шипки и кровавых полей первой мировой войны. Только таким образом можно перечеркнуть заслуги казачества перед Россией. И при этом никуда не уйдешь от того непреложного факта, что в гражданской войне казаки в массе своей выступили не на стороне защитников советской власти.

Для Урала эта ситуация еще более актуальна, чем в целом по России. На территории нашего края находились два казачьих войска: Уральское - на территории современного Казахстана, и Оренбургское. Последнее имело на Среднем Урале, на территории нашей области, своего рода филиал - Исетское войско, подчинявшееся Оренбургскому казачьему кругу. Можно смело сказать, что Урал являлся - наряду с Доном и Кубанью - одним из главных казачьих регионов России. Причем, в отличие от сибирско-дальневосточных казачьих войск, которые структурировались в сравнительно позднее время - с конца XVII по первую половину XIX века, - уральские казаки жили на своей территории издавна, еще до включения этих земель в сферу влияния России.

Нелишне вспомнить, что в Смутное время (начало XVII века) Яицкий городок - нынешний Уральск - стал последним вольным прибежищем Ивана Мартыновича Зарецкого, одного из самых колоритных и противоречивых людей во времена русской Смуты, и его "походной жены" - легендарной Марины Мнишек. А в 60-х годах XVII века через Яицкий городок пролег маршрут в Персию ватаги Стеньки Разина.

Отношение большевиков к казачеству определилось буквально в первые часы существования нового режима. В работе Ленина "Советы постороннего", написанной в дни октябрьского переворота, вождь революции назвал казачий край Вандеей. Для справки: Вандея - провинция на западе Франции, поголовно восставшая против якобинцев в дни Великой французской революции и подвергшаяся за это столь же тотальной резне. Погибло более полумиллиона человек. Ленинская аналогия весьма прозрачна.

В этом слове не только отношение, но и контуры страшного сценария. И его не замедлили осуществить: уже в ноябре на Урале красногвардейцы И.Малышева и матросы из так называемого Северного летучего отряда разоружили в Екатеринбурге и Челябинске эшелоны енисейских и уссурийских казаков, просто ехавших домой и меньше всего думавших о каких бы то ни было военных действиях.

Между прочим, в первые месяцы существования советской власти казачество в целом стремилось к одному - к мирной жизни. Казаки, как и все прочие участники первой великой (мировой) войны, были крайне утомлены и с восторгом встретили Декрет о мире, а затем потоками, эшелонами ринулись домой. Эта ситуация, к слову, применительно к Дону описана в шолоховском "Тихом Доне", применительно к Кубани - в романе А.Серафимовича "Железный поток".

О том, что они не строили никаких планов борьбы, свидетельствует поразительный факт. В одном из этих эшелонов ехал домой Григорий Семенов будущий грозный оппонент красных. По пути в родные места он встретился со своим будущим смертельным врагом Сергеем Лазо, и тот выдаст казаку мандат как "сознательному революционному элементу". Невероятно, но факт! И он говорит о том, что один из столпов антибольшевистского сопротивления на данном этапе еще не определился, за кого он будет сражаться. Если будет вообще!

Поэтому там, где верные Временному правительству казачьи генералы поднимали оружие против Ленина - Краснов на Северном фронте, Каледин на Дону, - их поддерживала весьма узкая группа людей, чаще всего офицерство. Большая часть казаков вообще отказывалась биться за кого-либо. А часть так называемых фронтовиков поворачивала оружие против упомянутых генералов, как против людей, мешающих установлению мирной жизни, то есть де- факто на стороне большевиков, хотя и не солидаризировалась с ними ни идейно, ни организационно.

Именно поэтому первая волна казачьего сопротивления была необычайно коротка.

Характерная фигура этого, весьма специфичного периода гражданской войны - появление на политической сцене беспартийных, народнического толка казачьих революционеров, выдвинутых "фронтовиками". Они объективно помогали утвердиться советской власти, но неизбежно должны были рано или поздно войти с ней в конфликт по идеологическим причинам из-за антиказачьей политики коммунистов.

Таковыми были Подтелков и Кривошлыков на Дону, незаслуженно оболганный в эпопее А.Толстого "Хождение по мукам" Сорокин на Кубани; между прочим, Деникин считал его талантливым полководцем и человеком несомненно лидерского типа.

Были такие деятели и на Урале - это прежде всего братья Каширины. Один из них, Николай, уже упоминался выше.

Но вообще Урал был в этой картине исключением в том плане, что здесь казачье сопротивление сразу набрало силу. Урал стал краем, где борьба с большевизмом началась для казаков раньше, чем где бы то ни было в России. Уже 14 ноября 1917 года (по новому стилю) Оренбург бросил вызов Петрограду. Еще не поднял оружия Дон - лишь в начале декабря начнет военные действия Каледин, еще идут яростные дискуссии "за жизнь" на Кубани, еще едет за Байкал без четких планов на будущее атаман Семенов, еще не помышляют о вооруженной борьбе терские, астраханские, семиреченские, сибирские, енисейские, амурские, уссурийские станичники - а Урал уже вступил в бой. Вступил, чтобы не выйти из него до самого конца гражданской войны.

И еще один показательный факт: во всех казачьих областях лидеры сопротивления определятся далеко не сразу. Несколько раз сменятся они на Дону: Каледин, Краснов, Богаевский, Сидорин. В течение 1918 года выдвинутся Анненков в Сибири, Драценко в Астрахани, Калмыков на Амуре. О Семенове речь шла выше. Спецификой Кубани будет вообще отсутствие лидера и коллективное руководство движением - так называемая Кубанская рада под руководством атаманов Быча и Рябовола. Причем между самими кубанскими вождями постоянно будут возникать довольно крутые разногласия, вплоть до вооруженных конфликтов и политических убийств друг друга.