Взгляд со второго этажа Щуров Евгений

– Ну что ты? Я ведь люблю тебя! – мне уже не терпелось заняться новым проектом для моих цветов. – После позвоню. Целую! Пока!

– Пока!

– А где «целую»?

– Целую! Пока! – ответил Док и отключился.

Оказывается, мой милый ещё и ревнует! Да нет! Он для этого слишком умён. Да и что ревновать? Неужели не видит, как я его люблю?

Я встала с постели, привела себя в порядок и спустилась вниз, к Лене. Та вовсю занималась приготовлением к вечеру.

– Привет, Лена! Я сейчас позвоню и приду тебе помочь.

– Добрый день, мадам! Не волнуйтесь, я справлюсь.

– Ничего, я тоже приму участие, расслабляться не полезно!

Я пошла в столовую и позвонила Аркадию. Голос его оказался каким-то неживым, этакий автоответчик. Он согласился приехать хоть немедленно, что меня вполне устраивало, и я рассказала ему, как добраться. Потом снова вернулась на кухню, и мы с ней готовили вместе, беседуя на разные темы. Лена рассказывала о своей нелёгкой жизни. О том, как ей повезло с моим домом. По секрету сообщила мне, что ей очень нравится Николай.

Вскоре приехал Аркадий. Я распорядилась охране пропустить машину внутрь. Николай проводил его в холл. Мы познакомились. Аркадий, архитектор, мужчина совершенно неопределённого возраста, был высок, неимоверно худ и носил очки с толстыми линзами. Я попросила его подождать, надела сапожки, шубку, шарф с капюшоном, и мы вышли во двор. Я пригласила пойти с нами Николая. Как-никак ему за строительством надзирать. За домом я показала Аркадию примерный размер площадки, где хотела построить зимний сад. Он внимательно всё осмотрел, достал фотоаппарат, сфотографировал местность. Я рассказала ему, что бы мне хотелось видеть, в общем, высказала ему все свои пожелания по устройству внутреннему и внешнему. Он что-то ещё записал в блокнот и сказал своим немодулированным голосом:

– Я понял ваш замысел и постараюсь максимально реализовать его на бумаге в виде двух-трёх проектов, точнее эскизов. Готов представить их на ваш суд через пять дней. Вас устроит?

– Вполне, – согласилась я.

– При всём при том, что Максим – мой друг, я сделаю всё так быстро. Для его любимой женщины, – автоматически сказал Аркадий и вдруг улыбнулся: – Макс запретил мне приближаться к вам ближе, чем на метр, и тем более флиртовать.

Я засмеялась и спросила:

– Он что, такой ревнивец?

– Вкупе со своей весёлостью, он очень серьёзный учёный, но таким, каким он стал сейчас, я его никогда не видел, а мы знакомы очень давно. Мне кажется, он серьёзно болен… то есть, простите, серьёзно влюблён в вас!

– Спасибо за комплимент! – я даже покраснела слегка.

– Только ради всего святого, не говорите Максу о нашем коротком разговоре – побьёт! – Аркадий поклонился мне и попросил разрешения побеседовать с Николаем о проекте. – Я так понимаю, что молодой человек будет курировать строительство? Он не похож на телохранителя.

Аркадий сквозь свои толстые линзы внимательно посмотрел на Николая, я их представила друг другу и оставила одних.

– Хотите горячего чаю, Аркадий? Довольно прохладно, – предложила я на ходу, обернувшись.

– Благодарю, но я спешу, много работы. До встречи через пять дней! Я вам позвоню предварительно.

– Спасибо! До свидания! – крикнула я, так как отошла уже почти к дверям дома.

На улице действительно ещё сильнее подморозило. На голых стволах деревьев лежал тоненький слой инея. Солнце светило ярко, но уже почти не грело. Зато небо было пронзительно голубым и источало холод одним своим цветом.

Чуть не бегом я прибежала на кухню к Лене, и мы продолжили стряпню и готовку.

В три часа позвонил Док.

– Привет, ну что ты не звонишь? – обиженным тоном спросил он. – Как там с проектом?

– Привет! Ой, прости меня, я забыла совсем, – искренне призналась я. – Сегодня родственники подъедут, папа, помогаю готовить. Аркадий сказал, что через пять дней проект будет готов, там втроём и обсудим.

– С кем это – втроём? – удивился Док.

– Ну ты, он и я!

– А! Хорошо, что вместе, – голос его уже был спокойным. – Ладно, не буду тебя отвлекать. Люблю и всю-всю целую!

– И я тебя тоже. Люблю и целую, – нежно ответила ему.

В половине шестого я пошла к себе переодеваться, краситься. Приняла душ. Решила надеть сиреневый шёлковый брючный костюм, туфельки на высоком каблуке, Дока ведь не будет. Приедет папа, значит, порадую его изумрудным гарнитуром. Волосы убрала в высокую прическу.

Конечно, первым приехал папа. Вместе с Люсей они смотрелись весело: полный, розовощёкий господин лет шестидесяти и худая, белокурая, бледная особа с пышными желтоватыми волосами. Я-то знаю, сколько ей лет, а на вид больше сорока и не дашь! В этом Люся молодец! Как женщина это утверждаю! А вот маму вспомню и удивляюсь, как папа на этой «римской волчице» женился? Мама была красивой и фигуристой, как и я. Не разберёшь этих мужчин! То жена толстая – не нравится, то худая – не нравится, то глупая. А зачем ты на глупой женился? Искал бы умную! Зачем на худой женился? Искал бы нормальную. Вот она, «мужская логика»! Мне кажется, скоро папе и Люся надоест.

Я ещё не была совсем готовой к приёму гостей, как ко мне в комнату зашёл папа. Мы расцеловались.

– Здравствуй, дочка!

– Привет, папа! – я села подкрашивать ресницы.

– Как твои рабочие успехи?

– Нормально, изучаю.

– Ну а как тебе Максим?

– А что Максим? Помогает хорошо.

– Ну да, смотрю, и в ресторанах обучение проводите? – он хитро улыбнулся.

– Папа! Я взрослая и вполне самостоятельная женщина, – возмутилась я. – Да! Он мне нравится, и я этого не скрываю от тебя!

– Да ради бога! Я что-то против говорю? Мне он тоже нравится, умный, работящий, хорошая зарплата, – папа помолчал. – Только я тебе, дочка, следующее скажу: если ты собираешься просто пудрить ему мозги – брось, не хочу терять профессионала высокого уровня! Такого ещё в Европе поискать! Не надо с ним играть! Или серьёзные отношения, или никаких, поняла?

– А что, и замуж за него можно пойти, если позовёт? – спокойно спросила я.

– Да, и замуж! Хороший зять получится, пока Ванька на ноги встанет.

– Папа, я тебе говорила, не зови моего сына Ванькой! Что он тебе – Ванька-встанька? Да? – я рассердилась на папку и даже повысила голос.

– Ну! Разошлась опять, – примирительно сказал он. – В общем, ты меня поняла?

– Поняла!

– Зря ты его сегодня не пригласила!

– Ну ладно, в следующий раз приглашу.

– Вот на следующей неделе и пригласи!

– Хорошо, папа, договорились, – я встала. – Ну, я готова!

– Пойдём к гостям. Наверно, уже все приехали.

– Да я никого и не звала, кроме Натальи с мужем.

– А Веронику?

– Нет. Она сегодня у богемы тусуется.

Мы спустились вниз. Наталья с мужем уже приехали и рассматривали вместе с Люсей картины Дока в холле. Николай повесил там три картины. Мы поцеловались с Люсей и Натой, познакомились с Юрием – мужем переводчицы.

– Чья это живопись? – спросил Юрий.

– Наш управляющий пишет, – ответила я.

– Прилично, прилично! – сказал Юрий.

– Он у меня ещё критиком живописным подрабатывает, – прокомментировала Ната. И добавила, подмигнув мне: – Талантливый человек талантлив во всём!

– Мне тоже нравится, – вставила Люся. – Столько чувств, экспрессии!

– А я и не знал, что Максим Андреевич кистью балуется! – это уже вступил в разговор папа.

И тут я проболталась!

– У него дома, оказывается, столько картин! – я осеклась.

– Так, – папа откашлялся. – Пошли к столу.

Ната хихикнула незаметно для окружающих, Юрий, видимо, был не в курсе наших женских секретов, а Люся удивлённо подняла брови и уже открыла рот. Ната, спасительница моя, опередила Люсю и спросила её:

– А вы не пишете стихи?

– Нет, а что? – ответила вопросом Люся, сбитая с толку.

– У вас такой загадочный вид! Как у поэтессы, – Наташа увела Люсину мысль в сторону от опасного продолжения.

– Когда-то давно баловалась, – мечтательно сообщила Люся.

– А вы снова попробуйте! – не унималась Ната.

– А что? Попробую!

Мы сели за стол. Папа с Люсей, напротив них Наташа с мужем, я села между Натой и папой. Кроме салатов и жареного мяса под соусом, мы с Леной приготовили индюшку, которой чрезвычайно обрадовался папа. Пили, ели, болтали. Хорошо налегали на папину наливочку. Борис Павлович, конечно, был в центре внимания со своими неожиданными комментариями ко всевозможным событиям как в стране, так и за рубежом. Они с Юрием жарко обо всем дискутировали, изредка своё слово вставляла и Люся. Мы же в основном болтали с Натальей.

– Ты мне обещала телефон офицера, – тихо спросила я Нату.

– Да, привезла. Пойдём, в сумочке, я тебе дам.

Мы встали из-за стола и пошли в гардероб. Ната достала свою сумку и вынула листок бумаги. Протянула мне.

– Это его сотовый, звони в любое время, договаривайся о встрече. Парень нормальный, наш ровесник.

– «Владимир Фёдорович, подполковник, горвоенкомат», – прочитала я. – Спасибо, дорогая. Завтра же ему позвоню.

– Давай, подруга, дерзай! Хотя, повторюсь, я тебя не понимаю.

– Оставим это, Наташенька! Сердце разрывается, поверь!

– Ладно, делай, как хочешь. Бог тебе судья!

Мы вернулись к столу. Застолье продолжалось до девяти часов. Казалось, мы обсудили все проблемы, существующие на свете. Лена пригласила в холл на чай и кофе, сладкое. Пошли только женщины, мужчины остались за столом.

– Ну вот, сегодня поведу машину я, – сказала Ната. – Мой уже готов. Как чувствовала, не пила.

– Хорошо, что у нас шофёр, – немного заплетающимся языком произнесла Люся.

– А мне и вовсе никуда не надо, – засмеялась я.

Потом мы пили кофе, Люся пошла забирать папу, а Ната – своего мужа. Я осталась в холле, ела пирожные.

Да, надо было пригласить Дока. Все бы разъехались, я показала бы ему дом, потом пошли бы в мою комнату… Нет, я правильно сделала! Рано ещё афишировать наши близкие отношения, и так сегодня уже прокололась. Сейчас папа, если не забудет, всем родственникам расскажет. Не хочу! Как-то не по-нашему, не принято так у нас в деревне. Скажут ведь: вот распутница, только муж погиб, а она…

Никогда не стыдилась своего прошлого, своей деревенской жизни. То, что мы стали богатыми, – папина заслуга, трудовая. И не хочу поэтому, чтобы меня позорили родственники!

Все гости одновременно ввалились в холл. Папа выпил изрядно, но был весел, долго жал руку Юрию, которого Ната тянула к машине. Люся тянула папу в другую сторону. Я засмеялась над своими подвыпившими гостями.

– Ну всё, дорогой, поехали! – увещевала Ната мужа.

– Всё, пора ехать, папочка! – ныла коза Люся.

Наконец все расцеловались и вышли из дома. Я накинула шубку и проводила гостей до их автомобилей. Все разъехались, и я вернулась в дом.

Спать не хотелось. Переодевшись, я спустилась на кухню и стала помогать Лене убираться. Девушка уже не сопротивлялась и с удовольствием приняла мою помощь. Вместе мы управились быстро, пожелали друг дружке спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.

Я приняла душ, забралась в постель и позвонила Доку.

– Привет, не спишь? – нежно спросила я.

– Привет, милая моя! – обрадовался он. – Конечно, не сплю, жду, когда позвонишь.

– Врёшь! Ты сидел и читал, да?

– Не угадала!

– А что?

– Начал писать новую картину.

– Какую? – спросила я. – Кстати, твои картины понравились (чуть не проболталась!) одному родственнику, который в живописи разбирается.

– Спасибо. А писать начал тебя! – почти торжественно сказал он.

– По памяти, что ли?

– Это ещё только наброски. Мне надо, чтобы ты немного позировала. Тогда получится здорово.

– Как интересно! Никогда не позировала художникам.

– Может, в понедельник после работы?

– Может быть.

На том конце трубы Док помолчал.

– Ну, ложись спать, устала, наверно? – спросил он.

– Есть маленько!

– Тогда спокойной ночи?

– Спокойной ночи, любимый! Целую!

– Целую нежно и люблю сильно! – ответил Док. – Пока!

Мы расстались в эфире, но в душе моей он был рядышком, со мной!

Утром я долго валялась в постели, размышляя, чем сегодня заняться. В саду делать было нечего, на кухне тоже. В комнате было уже светло от холодного ноябрьского солнца. Я вспоминала сына, Дока, вчерашний ужин, поездку во Францию. Вспомнила, что вчера Ната дала мне телефон этого военкоматовского подполковника, которому как раз можно сегодня позвонить. Точно! Попробую с ним сегодня и переговорить, если согласится.

Я встала с постели и пошла в ванную.

Приведя внешний свой облик в полный порядок, взяла трубку и по бумажке набрала номер подполковника.

– Слушаю вас, – ответил низкий, с хрипотцой, твёрдый голос, от которого прошла дрожь по всему телу, как от прикосновения к армии.

– Здравствуйте! Владимир Федорович? – спросила я.

– Так точно! Он самый. С кем имею честь?

– Меня зовут Ольга, – не знала, называть ли себя по отчеству, мы же ровесники. – Я хотела бы поговорить с вами о моём сыне…

– Давайте лучше встретимся, не по телефону, – перебил военный, видимо, поняв, чего от него хотят.

– Давайте. Когда вам удобно? – спросила я.

– Сегодня выходной, давайте встретимся там, где вам будет удобнее, – вежливо подчеркнул он. – Вообще мне знаком ваш голос, кажется. Мы не знакомы?

– Нет, – ответила я. – Мне всё равно, я на машине.

– Тогда в два часа около ресторана «Космос», – голос его вновь стал формальным. – Я буду в штатском, чёрный «Хёндай», внедорожник, восемьсот семьдесят восемь. Запомнили?

– Да, хорошо, до встречи, Владимир Фёдорович.

– До встречи!

Ну вот! Я наконец начала военные действия, чтобы спасти сына от армии. Всё равно отмажу его, чего бы мне это ни стоило! И совсем не считаю, что если я заплачу деньги за услугу, то совершу преступление. Все так делают! Да!

На часах уже двенадцать, надо тогда собираться потихоньку. Заиграл мобильник. Это Док.

– Привет, милая моя! Проснулась?

– Привет, мой золотой! Конечно проснулась, – мурлыкала я в трубку.

– Чем будешь заниматься? – с надеждой в голосе спросил он.

– Сегодня надо в доме прибраться, так, похозяйничать немного, – в который раз соврала я. Не стану же ему говорить, что собираюсь начать кампанию по освобождению сына от армии: неизвестно, как он к этому отнесётся.

– Ты так много делаешь сама в доме!

– Привычка, дорогой! Я же деревенская, – засмеялась я.

– Хотел предложить тебе загородную прогулку, на улице так хорошо! – немного расстроился Док. – И вообще, я по тебе уже соскучился!

– Завтра увидимся. А вечером я тебе буду позировать… Хорошо?

– Ладно, я согласен! Не буду тебе мешать. Люблю. Целую!

– И я тебя люблю и целую! Пока, мой хороший!

– Пока, любимочка! – голос Дока был нежен.

В другой раз погуляем, да и не раз и не два. Надеюсь, наша жизнь будет очень долгой и счастливой! Не грусти, любимый! А сейчас надо привести себя в боевую форму!

Я надела тёплые колготки, поверх толстые джинсы, тёплый свитер. Вдруг придётся говорить на улице с этим подполковником. Надену кожаную куртку на меху и зимние сапожки. И шапку-ушанку.

Я спустилась вниз, прошла на кухню.

– Леночка, доброе утро!

– Добрый день, мадам, – поправила девушка.

– Ах, да! Уже день! Я только чай попью со вчерашним пирожным.

– Вы надолго уезжаете? – спросила Лена. – Я к тому, когда обед подавать.

– А что на обед?

– Вы же ничего не заказывали, и я приготовила рагу с овощами и кролика.

– Уже приготовила?

– Ну да! Осталось разогреть. Опять сегодня рано встала.

– Кролик так кролик! А когда вернусь… Наверно, не позже половины четвёртого. Может, к Веронике заеду. Не знаю ещё.

Лена заварила чай, и пока он остывал, я принялась за пирожное. Как начинаются холода, меня всегда тянет на сладкое.

Я попросила Лену приготовить куртку на меху, шапку и зимние сапоги. Она вышла в гардеробную. Я ела пирожное, отпивала горячий ещё чай и думала о моём Доке. Может, правда, позировать ему голенькой? И пускай эта картина станет нашим общим секретом, мы никому её не покажем, никогда! Это будет семейной тайной! Стоп! Куда это меня занесло? Он ещё ничего не предлагал, в смысле женитьбы, так, в виде шутки. Да и рано ещё замуж: он не разведён, у меня год не прошёл со дня смерти мужа. Не выдумывай, подруга! Но всё равно такую картину можно написать, я же не уродина какая! Не коза Люся! Ну и папа! Нашёл себе…

Зашла Лена и сообщила, что всё нашла и приготовила.

– А сумочку какую возьмёте? – спросила она.

– Коричневую.

– Ну тогда всё в тон!

– Спасибо, Лена!

Пора было выезжать.

Я вышла в холл, глянула на картины Дока, улыбнулась им и стала одеваться. Умненькая Лена уже предупредила Николая, и моя машина уже стояла у крыльца с включенным двигателем. Мысленно я поблагодарила ребят за предусмотрительность, села поудобнее и медленно выехала за ворота. Молодой охранник опять шутливо отдал мне честь. Настроение было хорошее. На голубом небе ни облачка. Солнце слепило глаза, отражаясь от белого-белого снега.

К стоянке около ресторана я подъехала ровно в два. Припарковалась, выключила двигатель, надела шапку и вышла из машины. Медленно двигаясь вдоль стоявших чёрных автомобилей, я искала глазами номер 878. Вот она! Тут же из машины вышел высокий мужчина в классического покроя пальто и спросил удивлённо:

– Оля?

– Да, – я повернулась к нему лицом. Боже мой, Вовка Фролов! Мой одноклассник, с которым проучились вместе десять лет! Только лицо его стало красным и сильно морщинистым. Никто не сказал бы, что мы с ним ровесники: выглядел он минимум лет на пятьдесят.

– Так это ты мне звонила? Я же говорю, знакомый какой-то голос! – мы обнялись. – Ну привет! Сколько зим, сколько лет!

– Вовка, тебя не узнать! Как ты возмужал! Подполковник!

– Да и тебя не узнать! Красавица! Слышал, что ты замуж вышла, очень богата и недоступна для одноклассников.

– Ну что ты говоришь! Просто никто не звонит, не хочет встречаться. Да и в нашей деревне я была последний раз года три назад. Так, проехалась по родственникам. А ты как? Такой худющий заморыш был!

– Закончил военное, где только не служил. Вот, сейчас пять лет до пенсии осталось, ушёл на спокойную должность, – коротко рассказал он. – Может, в ресторан?

– Нет, я для ресторана не одета. Разве что в кафешку? А то прохладно на улице.

– Пошли!

Мы сидели в кафе, пили кофе и оживлённо болтали об общих знакомых, одноклассниках, кто где устроился, кто потерялся совсем, у кого сколько детей и кто жёны. Я совсем позабыла, зачем вообще приехала на эту встречу. Вовка рассказал, что женат, двое детей, учатся. С женой, правда, не очень мирно живут. Я в свою очередь рассказала историю нашего взлёта, про гибель мужа, про сына.

– Вот из-за Ванечки я с тобой и встретилась. Мне твой телефон дали, говорят, можешь помочь, – я приступила к делу. – Не хочу его в армию отдавать, надо ему военный билет сделать.

– А повестка ему ещё не приходила? – спросил Вовка.

– Нет ещё, но надо бы заблаговременно. Деньги у меня есть.

– Ну в этом я не сомневаюсь! – засмеялся Вовка своим надтреснутым голосом. – Сделаем!

– Спасибо тебе! Сколько это будет стоить? Ты прямо говори, мы же друзья.

– Ты мне его данные запиши, я посмотрю, а там решим, что можно сделать.

– А долго?

– Да нет! Не дольше пары месяцев.

Я записала Вовке данные Ивана. Дала и свой домашний телефон. Он записал мне свои домашний и рабочий телефоны.

– Ну мне пора, – сказала я. – Хорошо, что это ты оказался. Да! Запиши мой домашний адрес и в гости приезжай, запросто. Папу-то моего помнишь?

– А как же! Такой работяга был!

– Он и сейчас работяга. Мама умерла, так он на молоденькой женился. Ну не совсем молоденькой, но гораздо младше его.

– Мужчине без женщины каюк, – прокомментировал Вовка со знанием дела.

Я рассказала, как добраться до моего дома. Вовка расплатился, мы оделись, расцеловались на прощание и разошлись по своим машинам.

Как здорово, что друг оказался этим подполковником! В десятом классе мы и правда, с Вовкой как-то сблизились, дружбу водили. Мне было видно, что он в меня был немного влюблён, но виду не подавал. А после школы пути наши разошлись, он ушёл в армию, и следы его потерялись. Да я и не искала его! Ну сейчас мне будет, наверно, проще всё сделать!

Дома я была в пять. Пока раздевалась, Лена пошла ставить разогревать обед. Я почувствовала сильный голод. Переодевшись и спустившись на кухню, набросилась на еду, будто не ела дня два.

Запел мобильник. Я посмотрела на экран – звонил Док, но отрываться от вкусного обеда не хотелось. Я убавила на мобильнике громкость и не ответила, продолжала есть. Ладно! Скажу, что оставила телефон в комнате, пока прибиралась.

За окнами совсем стемнело. Небо заволокли почти чёрные тучи, пошёл снег. Он падал огромными хлопьями, да так часто, что в течение получаса весь двор спрятался под снежным пуховым одеялом.

Я велела Николаю растопить камин в моей комнате. Сама пока села в холле и позвонила сыну. У него, как обычно, всё «нормалёк». Разговор не клеился. Про отмазку от армии я ему ничего не сказала. Пока не сказала. Потом позвонила Доку. Извинилась, что не слышала его звонка, так как телефон был в комнате, а я хлопотала по хозяйству. Я сообщила ему, что хочу, чтобы он рисовал меня голенькой, отчего Док чуть не завопил от восторга. Мы обменялись с ним нашими обычными нежностями, пожелали спокойной ночи и распрощались до завтра. С Натальей тоже поговорили довольно коротко. Она рассказала, как Юрий сегодня мучился с похмелья, я поведала ей, что подполковник оказался моим школьным другом и одноклассником. У Наты был особый взгляд на эти вещи, и она никак ситуацию не прокомментировала. Вероника кутила в какой-то очередной богемной компании и долго со мной разговаривать тоже не стала, только предложила присоединиться к ней. Конечно, я отказалась.

Николай затопил камин, и я поднялась к себе. Включила телевизор и забралась в кресло с ногами. Было ещё только семь часов вечера. На включившемся канале шло какое-то ток-шоу о матери, убившей мужа за избиение их собственного ребёнка. Чего только матери не делают ради своих деток! Даже на преступления идут! Прекрасно понимаю эту мамашу! Мы за детей своих, точно, загрызём обидчика! Я нищей останусь, только бы сыну хорошо было! А её ещё некоторые осуждают, и суд осудил, пускай условно. Нет! Матерям надо дать право защищать своих детей всеми способами, закон особый надо для нас придумать! А у мужчин пусть свой закон применяется. Тьфу! Галиматья какая-то в голове! Надо же, разделила весь мир на женщин и мужчин. Дурёха! Ладно! Не моего ума это дело!

Видимо, всю ночь валил снег, и весь двор был уже в сугробах, только подъездные и пешеходные дороги были расчищены. Я только подумала, что надо сказать Николаю выгнать трактор из гаража и расчистить дорогу до трассы, как услышала за окном шум этого самого трактора: Николай уже ехал на нём к воротам.

Утро стояло хмурое, чуть рассвело. Девять часов.

После душа я спустилась вниз. Лена колдовала на кухне.

– Привет, Лена!

– Доброе утро, мадам! Как спалось?