А в области артиллерии Красная Армия в 1941 году имела орудия, принятые на вооружение в 1938 — 1939 годах и выпущенные заводами в 1940 — 1941 годах. А германская артиллерия обходилась. пушками и гаубицами 1918, а то и 1913 года. И о перевооружении только мечтала.
Можно ли из этого Делать вывод, что Гитлер не мог напасть?
5
Кому же выгодно распространять мифы о сталинской «неготовности»?
Выгодно коммунистам. Любой преступник прикидывается дураком, когда его обвиняют в преступлении или в намерении совершить преступление, когда его припирают к стенке уликами.
Коммунистический режим совершил множество преступлений. Но странное дело: коммунисты никогда своих преступлений и ошибок не рекламировали, но скрывали их и прятали. Они скрывали масштабы истребления крестьянства, они никогда не открывали методов подавления крестьянских восстаний, они молчали о концлагерях и заложниках, они с пеной у рта отвергали обвинения в истреблении польских офицеров, они скрывали сведения о ядерных катастрофах, они не публиковали статистики преступлений, они засекретили сотни миллионов архивных дел.
Но во всем, что относится к началу войны, они проявили удивительную покладистость. Они с готовностью признавали свои ошибки и промахи. Мало того, выискивали в архивах документы, подтверждающие неготовность, давали этим документам выгодную для себя интерпретацию, т.е. выставляли себя на позор и посмешище мира в самом идиотском свете. Советские маршалы и генералы с охотой признавали себя дураками, подбрасывая историкам все новые и новые факты.
Так ведет себя преступник на суде, он рассказывает о том, что у него, во-первых, топора вовсе не было, во-вторых, топор был совершенно тупым, пистолет был ржавым и без патронов, а сам он пользоваться автоматом не научен, злого умысла иметь не мог по причине слабоумия. Этому поведению есть и специальное определение в соответствующей среде — косить на психа.
Именно так 50 лет за дураков выдавали себя советские политики, генералы и маршалы. И кормили историков соответствующей информацией.
Тут бы историкам и насторожиться: что же это такое происходит? Отчего коммунистическая власть так охотно подбрасывает все новые и новые факты, которым бы лежать сто лет в архивной неизвестности? Почему так вольно выставляет она себя на всеобщее осмеяние? Тут бы историкам и спросить себя: я критикую коммунистов, так почему они за это мне научные звания присваивают и титулы вешают? Да и зачем коммунистам так много говорить о неготовности? С такими подробностями? В чем их интерес? Мало ли провалов в коммунистической истории: одна коллективизация чего стоила. Так не разрешают же коллективизацию трогать, поди тронь — мигом котелками по зонам загремишь. А про войну (не про всю, а только про начало) — пожалуйста, кричи, хоть охрипни.
Но не насторожились некоторые историки, а хватали бросаемые кусья и заглатывали прожорливо. И разносили по свету анекдоты один смешнее другого. И до такой степени приучили человека с улицы к мысли о сталинской «неготовности», что простой человек даже вообразить себе не может, что агрессоров было два, что из двух агрессоров Сталин был более коварным и хитрым и к войне лучше подготовлен, о чем результаты войны свидетельствуют.
6
Особая заслуга в распространении легенды о неготовности Сталина к войне принадлежит Хрущеву. За статьи и книги о «неготовности» Хрущев жаловал премиями, чинами, орденами. Хитрый мужик Хрущев понимал, что, выпячивая «неготовность», надо знать меру, и отдельных историков публично журил, мол, через край хватаете… Но, пожурив, авторов не сажал и книг из продажи не изымал. И этим своим одергиванием авторам рекламу делал. Они сами себя считали бунтующими правдоискателями в конфликте с властью.
При Хрущеве в коммунистический хор вплелись голоса историков зарубежных. Надо признать, не только ради чинов и денег некоторые поддерживали Хрущева. Слаб человек, и каждому хочется найти пятнышки на Солнце: вот Сталин не понимал того и этого, а я понимаю…
Вот как заведенный коммунистами патефон играет сейчас. Выступает некий Владимир Юровицкий («Российское время». 1993. N 1) и излагает такую версию: Красная Армия вообще никаких планов не имела, все, что в ней делалось, было полностью лишено смысла. Передвижения войск были бесцельными: эта дивизия идет туда, а эта сюда, этот корпус туда, а эта армия отсюда. А зачем? Да просто так. И вот Сталин, Жуков и Тимошенко решили обмануть свою армию, решили вручить «красные пакеты» высшему командному составу, но в этих пакетах ничего не содержалось. Замысел Сталина: командующих фронтами и армиями, командиров корпусов и дивизий обмануть, сделать видимость, что планы есть. «Не были ли эти „красные пакеты“ пустышками, имевшими целью имитировать наличие планов, ввести в заблуждение именно собственных командиров, внушить им мысль об осмысленности их нахождения в лесах и болотах? Очень на это похоже».
Юровицкий считает, что Сталин, Тимошенко, Жуков, Соколовский, Ватутин, Василевский, Маландин, Штеменко, Шарохин, Курасов не работали, а имитировали разумную деятельность, как глупые дети, которые говорят набором выдуманных слов, имитируя какой-то несуществующий иностранный язык.
Тут, на Западе, публикация Юровицкого вызвала настоящий восторг у всех ненавистников России. Расисты взвыли от радости. И понеслось по страницам журнальчиков и газеток: русские мыслили на уровне животных, они вообще не способны мыслить, мало того, если бы командирам сказали, что планов нет, то каждый действовал бы по своему усмотрению, сообразуясь с обстановкой, но эти трусливые животные сами себя обманывали, имитировали наличие планов, прикидывались, что действия их имеют смысл.
Не буду перечислять всей той гадости, которая последовала за публикацией Юровицкого. Подонки всех мастей кувыркались от радости, цитируя «Российское время». А потом наступила очередь научной элиты. Выступает любимец Главпура, Генштаба и «Красной звезды» профессор Эдинбургского университета Джон Эриксон: «Вплоть до апреля 1941 года политика Сталина все же была в определенной степени осмысленной».
О, спасибо великому историку за его снисходительность, он согласен признать с определенной натяжкой, что вплоть до апреля в некоторой степени какая-то осмысленность в политике Сталина присутствовала… Ну, а начиная с апреля, сами понимаете, даже в определенной степени эта осмысленность в действиях Сталина отсутствовала.
Профессор Эриксон, понятно, не называет нас ни скотами, ни животными, он даже не сказал, что все мы относимся к низшей расе, но своей вежливой снисходительностью вполне нас на тот уровень опускает.
А грязный ком Юровицкого кувыркается дальше. Профессор Тель-Авивского университета Габриэль Городецкий пишет книгу «Миф „Ледокола“ и эту мысль повторяет, но уже не как версию Юровицкого, а как научную истину, изреченную Эриксоном: до апреля в какой-то степени действия были осмысленны… (С. 16).
Но это — присказка. Главное впереди: за год до выхода книги Городецкого «Красная звезда» (22 июня 1994 г.) уже начала ее восхвалять, а заодно и профессора Эриксона, и Якобсона — еще одного теоретика, который себя считает умнее Сталина. «Красная звезда» хвалит «прогрессивных ученых» и сообщает, что «подобных работ становится все больше».
Куда же больше! «Подобными работами», в которых открыто-остервенело или мягко-снисходительно описывается наша тупость, завалены все книжные магазины Запада.
Вот так этот механизм и работает — по замкнутому циклу: какой-нибудь Юровицкий объявляет, что Генеральный штаб вообще ничем не занимался, и штабы военных округов и флотов ничем не занимались, и все нижестоящие штабы валяли дурака, вернее, из-за трусости советские штабы, с Генерального штаба начиная, занимались самообманом и обманом своих собственных войск, имитируя разумную деятельность и прикрывая ею свою неспособность мыслить. Откровения от Юровицкого и ему подобных немедленно разносятся по свету самой продажной и грязной прессой Запада, затем клевета поднимается на уровень «прогрессивных ученых» Эриксона, Якобсона и Городецкого и возвращается к нам, уже на страницы официального органа Министерства обороны, как мнение лучших умов Запада. А «Красной звездой» питаются всех мастей Юровицкие и вновь выдают якобы в частном порядке мнения о нашей вопиющей глупости, тупости, лени и трусости.
А между тем каждый, кто удосужился прочитать план «Барбаросса», знает, что ничего более глупого во всей человеческой истории придумано не было. Наступать по двум расходящимся направлениям — это тот самый признак, по которому в советских штабах выявляли дураков. Давали задачку-летучку: вот — мы, вот — противник, наступай. Тот, у кого на карте стрелки в две разные стороны расползались, о карьере оператора мог не мечтать. Ему этого не говорили, но в оперативном отделе или управлении долго не держали…
А по плану «Барбаросса» — стрелки в три разных направления разошлись. Это удар растопыренными пальцами. Это верх идиотизма. А если учесть, что в то же время германские стрелки на картах ползли и в Африку, то вопрос об умственных способностях германских планировщиков в обсуждении не нуждается. Все и так ясно. И в 1942 году германская армия наступала по двум расходящимся направлениям — на Сталинград и на Кавказ одновременно. Где такую дурость еще можно встретить? Тут еще недостаток сил свою роль сыграл. Было бы сил побольше, они бы и в 1942 году наступали на трех расходящихся направлениях, а то и на четырех.
Но об этом господа из «Российского времени» вспоминать не любят.
Для них только Иван — дурак, а немцы — умные.
7
Только не Юровицким все это начато, не Эриксоном, не Некричем и не Городецким. Это давно началось. Помню международный семинар в Москве. В президиуме — генералы и маршалы. В зале — иностранные историки. С трибуны — смешные истории о неготовности к войне. В перерывах — бутерброды с икрой. Вечерами — «Метрополь» и «Националь», в выходной — охота на медведя, пьянка в лесном домике и прочие всякие развлечения.
В те времена мне западным историкам кричать хотелось: эй, вы-то соображаете, зачем вас всех сюда собрали, зачем на вас номенклатурный харч тратят? Вы понимаете, зачем маршал Конев перед вами распинается? Ему-то какой интерес о своей глупости рассказывать? Видели вы когда-нибудь человека, добровольно и публично признающего свою глупость и лень? А у маршалов натура такая: о промахах помалкивать, победами похваляться. Тем более что Коневу есть чем хвалиться. Но не хвалится маршал, а все на ошибки да на глупость напирает. Не рассказал бы, никто о таких подробностях и не дознался бы. Но он вываливает факты мешками. Дерните же, господа историки, себя за носы, прикиньте, зачем от вас хотят повторения анекдотов про неготовность. Но не дернули себя историки за носы, а довольные разъехались по заграницам и повторили с веселым смехом все, что им в Москве рассказали.
Между тем маршальские истории про неготовность иногда с трудом пролезали даже в ворота редакции «Военно-исторического журнала». Главный маршал бронетанковых войск П. Ротмистров публиковал такое: «Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и отчасти авиации… Наши танки по качеству превосходят немецкие танки… но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии» (ВИЖ. 1961. N 1).
Танков в Красной Армии на 22 июня 1941 года было в семь раз больше, чем у Гитлера на Восточном фронте. Кому, как не главному маршалу бронетанковых войск, этого не знать? Заявления Ротмистрова читали в Министерстве обороны СССР, в Генеральном штабе, в Главном Бронетанковом управлении, во всех военных академиях… Но не возмутился НИКТО.
И никого не взволновал вопрос: зачем маршалу столь откровенно врать? В чем его интерес? Может, и другие истории о «неготовности» шиты теми же нитками? Да и вообще, откуда Ротмистров такое почерпнул?
А почерпнул Ротмистров у Сталина.
Ротмистров просто цитировал то, что говорил товарищ Сталин 6 ноября 1941 года на станции метро «Маяковская».
Вот где надо искать автора легенды о неготовности.
Преступление века было сорвано, и Сталин первым заговорил о том, что мы, собственно, к войне и не были готовы: вот у нас и танков в несколько раз меньше…
Так что Хрущев и хрущевцы не оригинальны. Они просто повторяли мифы, которые до них рассказывал сам Сталин. В 1961 году Сталин в Советском Союзе считался извергом рода человеческого, но если находилась подходящая (пусть и лживая) цитата из Сталина о неготовности, то разрешалось цитировать и Сталина.
Правда, долго скрывать количество советских танков было невозможно, и тогда сталинский миф переиначили: танков было много, но были они плохими…
Были и среди наших маршалов достойные люди. Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко отказался категорически: мемуаров писать не буду. Правду писать не позволят, это можно было сообразить, даже маршальского звания не имея. А если писать не правду, то тогда — что?
А Жукова Георгия Константиновича мемуары написать заставили. И он сдался. И выдал «мемуар».
Полистаем «Воспоминания и размышления». Что там про штрафные батальоны вспоминает Георгий Константинович? Ничего не вспоминает. Отвоевал всю войну, а штрафников на войне видом не видывал и слыхом не слыхивал. И на смерть их на безымянные высотки не посылал. Ладно.
А что о наших потерях вспомнил Георгий Константинович? А ничего не вспомнил. Потому и размышлять не стал. Немцы, да. Немцы теряли людей, теряли самолеты, танки и пушки. По каждой операции Жуков сообщает, сколько танков, самолетов, сколько солдат и офицеров они потеряли. А наши все больше без потерь обходились.
Ну и в рассказе про начальный период войны Георгий Константинович многое, мягко говоря, напутал…
И вот архивы открываются, и жуковское вранье проступает все ярче. И надо спасать товарища Жукова. А как? Одна только возможность: вранье закрасить глупостью. Чем же еще?
И выступает генерал-лейтенант Н.Г.Павленко: «В середине 60-х годов Г.К.Жуков, да и мы, военные историки, считали, что к началу войны противник имел превосходство в силах и средствах над нашими группировками в приграничной зоне. Сейчас, в связи с новыми публикациями….» (ВИЖ. 1988. N 11. С. 26).
Давайте генералу на минуту поверим. Выходит, что Г.К.Жуков чего-то не знал. Тот самый Жуков, который перед войной и в момент ее начала был начальником Генерального штаба, в ходе войны — правой рукой Сталина — заместителем Верховного, после войны — членом Политбюро и Министром обороны. Чего же мог не знать четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Г.К.Жуков в середине 60-х годов? Он не знал, сколько у Гитлера было танков? Их было 3350. Эта цифра у различных историков плавает, но не очень далеко: чуть больше, чуть меньше. Эту цифру можно проверить по любым источникам: можно поднять сведения о производстве танков германскими заводами, можно посчитать танки в каждой германской дивизии и сложить. Такую цифру называли все немецкие генералы. Если они занижали, то их легко разоблачить: все архивы германского командования хранятся под Москвой в городе Подольске…
Но никто германских генералов разоблачать не стал. Так что с количеством германского вооружения вообще и с германскими танками в частности проблем возникнуть не могло.
Остается предположить, что Жуков в середине 60-х годов не знал, сколько танков было в Красной Армии в 1941 году.
Их было 24 тысячи, а Жуков, оказывается, считал, что их было меньше, чем у немцев, т.е. меньше 3 тысяч. Значительно меньше.
Бедный Георгий Константинович так и умер в блаженном неведении. У него в 1941 году было семикратное превосходство, а он все думал по-сталински: «но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев.»
Получается, что Генеральный штаб и его начальник даже приблизительно не знали, что за силы находились у них в подчинении. Получается, что после войны, находясь на высших государственных постах. Жуков не интересовался войной и в военную историю не вникал. Если верить признаниям генерал-лейтенанта Павленко, военные историки тоже войной не интересовались. Жуков книгу писал в расчете на потомков, на издание на всех основных языках мира, но при этом не вникал даже в элементарное соотношение сил сторон. Если все это так, то Жукова следует объявить дураком. Кавалеров ордена Жукова следует объявить кавалерами ордена Дурака. На памятниках Жукову следует сделать соответствующие надписи. На Институте военной истории надо сменить вывеску: Институт дураков, и на Генеральном штабе — Генеральный штаб дураков.
x x x
Коммунисты внушали нам, что Советский Союз был к войне не готов, но завершил ее блистательной победой. А моя книга о том, что войну мы проиграли. К войне Советский Союз был полностью готов, да только к другой войне…
Чтобы скрыть беспримерную подготовку к «освобождению», которое не состоялось, режим надел на всех нас колпак с бубенчиками. Свое преступление режим прикрыл легендой о нашей всеобщей, безграничной, необъятной глупости. Глупыми нарисованы мы все, начиная со Сталина и Жукова.
Мы проиграли войну.
Мы проиграли войну, ибо вписаны в нее дураками.
Мы проиграли войну, ибо народ поверил в свою глупость.
Мы проиграли войну, ибо выросли целые поколения добровольных защитников коммунистической лжи о нашей невероятной, поистине необъяснимой тупости.
Мы проиграли войну, ибо миллионы наших умных людей готовы рвать глотку любому, кто посмеет в нашей глупости усомниться.
ГЛАВА 8
У КОГО СОЮЗНИКИ ЛУЧШЕ?
Чтобы победить, Гитлеру надо было сильно поумнеть в некий момент: затушевать расистскую особенность своего режима и выпячивать основу его — социализм. воевать не с русским народом, а с большевизмом, искать если не союзничества, то хотя бы нейтралитета Запада, а главное — научиться у Сталина не только строительству концлагерей, но и умению маскировать свои замыслы сплошь прогрессивными словесами.
Эдуард Кузнецов. Выступление в парижском Дворце конгрессов 2 октября 1985 г.
1
Мне возражают: Сталин был к войне не готов, а дошел до Берлина только потому, что ему помогли союзники.
Одна только Америка поставила Сталину 427284 армейских грузовика. Это были лучшие в мире, любимые войсками «Студебекеры» и «Доджи». Кроме того, Советский Союз получил из Америки 50 501 джип «Виллис». Это была машина, равной которой во всем мире в то время не было ни у кого. Американский джип был прост и надежен, как настоящий боевой друг, он служил командирской машиной, был разведчиком, связным, посыльным, дозорным, конвойным, артиллерийским наблюдателем, сапером, санитаром, десантником и даже — чекистом и политработником. Из США Сталин получил целый флот в составе 595 кораблей, в том числе — 28 фрегатов, 105 подводных лодок, 77 тральщиков, 3 ледокола (к ледоколам я особенно неравнодушен). 140 охотников за подводными лодками, 202 торпедных катера и т.д. Одна только Америка передала Сталину тягачей и бронетранспортеров 13303, армейских мотоциклов — 35 041, путеукладчиков — 8089, 1981 локомотив, 11155 железнодорожных вагонов, 136000 тонн взрывчатки, 3 820 906 тонн продовольствия, в основном — тушенки, сливочного масла, шоколада и т.д., 2541008 тонн нефти и нефтепродуктов, 2317694 тонны стали, включая броневую, 50413 тонн кожи, 15010900 пар кожаных армейских ботинок… Список бесконечный. В нем мы находим 4952 истребителя «Аэрокобра» и 2410 «Кингкобра», а всего истребителей пяти типов — 9681, бомбардировщиков А-20 — 2771 и Б-25 — 861, 423 107 полевых телефонных аппаратов, олово, кобальт, бериллий, кадмий, кобальтовую руду, 5807 тонн алюминиевых труб, 166 699 тонн алюминиевых сплавов, 624 тонны алюминия в слитках, 56387 тонн алюминия в листах, 34 793 тонны бронзы и латуни в слитках, 7335 тонн бронзовой и латунной проволоки, 24 513 тонн латуни и бронзы в листах, 181 616 тонн изолированной медной проволоки, молибденовый концентрат, магниевые сплавы, медь, цинк, свинец, никель, 350000 тонн марганцевой руды, 69 000 000 квадратных метров шерстяных тканей, 3700 000 автомобильных шин, кроме того, 81 000 тонн резины, радиостанции сотнями тысяч, нефтеперегонные заводы в полном комплекте, радиолокаторы, торпеды, морские мины, палатки войсковые, штабные и госпитальные, мостовые краны для машиностроительных предприятий, полевые хлебозаводы, оптику — от снайперских прицелов до сложнейших приборов управления огнем, кухни полевые, цемент, рельсы сотнями тысяч тонн, хирургический инструмент, колючую проволоку десятками тысяч тонн, лампочки электрические десятками миллионов, оборудование для госпиталей, десантно-переправочное имущество, маскировочные сети тысячами тонн, парашюты, кузнечно-прессовое оборудование, особо точные шлифовальные станки, стальные трубы, бульдозеры, 8 218 зенитных и 5 815 противотанковых пушек, 8 701 артиллерийский трактор, 473 000 000 артиллерийских снарядов, автоматические винтовки, автоматы, пулеметы, навигационное оборудование для кораблей и самолетов и прочее, и прочее, и прочее без конца («Красная звезда». 18 июля, 29 августа 1991 г.; ВИЖ. 1990. N 6; 1991. N 2; «Грани». 1985. N 136. С. 229-231; Вестфаль З. Роковые решения. М., 1958. С 114).
Кроме Америки стратегические товары в Советский Союз поставляли другие страны. Потребности Советского Союза в алюминии составляли 4 000 тонн в месяц (бывший член Политбюро А.Микоян. ВИЖ. 1978. N 9. С. 64). Днепровский алюминиевый комбинат в Запорожье давал по 4 500 тонн алюминия в месяц. Но он был потерян. Производство остальных советских заводов было незначительным. Так вот, Британия аккуратно поставляла товарищу Сталину по 2 000 тонн алюминия в месяц (Там же). Происхождение остального алюминия — см. выше. Потребности-СССР в алюминии в ходе войны были перекрыты поставками из США и Британии. И когда коммунисты бахвалятся производством боевых самолетов в ходе войны, надо соглашаться и отдать должное авиационной промышленности СССР. Тем не менее надо вспомнить и о происхождении «крылатого металла» и прочих штучек, без которых самолеты не летают. Самые лучшие в мире советские танки имели самые лучшие в мире танковые двигатели В-2. Основной металл — алюминий. А откуда?
Советский Северный флот получил только из Британии 27 боевых кораблей, включая 4 подводные лодки, кроме того, Британия передала Сталину временно до окончания боевых действий целый флот (помимо американского) в составе 92 боевых кораблей, включая линейный корабль «Ройал Соверен» и один крейсер. На возражение, что линейный корабль был устаревшим, следует отвечать, что у Советского Союза до этого на Ледовитом океане вообще не было крупных кораблей — ни одного линкора и ни одного крейсера. Британия поставляла летную меховую одежду высшего качества. В Британии и сейчас — большой шик появиться в меховой летной куртке образца 1940 года, именно в той, в которой запечатлены для потомков наши прославленные асы Кожедуб и Покрышкин, Речкалов и Клубов. Мода на эти куртки в Британии не проходит. Потому как делали их с особым старанием. В эти куртки Британия одела сталинских соколов.
С 1 октября 1941 года по 31 мая 1945 года только Америка снарядила и отправила Сталину 2660 транспортных кораблей, на которые было погружено 17 500 000 тонн стратегических материалов. В пути погибли десятки транспортных кораблей и 1 300 000 тонн груза. Остальное было доставлено в советские порты. Для сопровождения конвоев привлекались сотни боевых кораблей Америки и Британии, тысячи самолетов и десятки тысяч людей. Одна только Британия потеряла 19 боевых кораблей, сопровождавших грузы для Советского Союза, в том числе — два крейсера.
2
Однажды в Лондоне собралось совещание историков. Титулы, звания, степени. Один я, серый, без титулов и званий. И без приглашения. Проник любопытствующим зрителем. Тема: начало Второй мировой войны. Потому и проник: интересно.
Обсуждают ученые мужи начало войны и очень скоро (куда им деться?) дошли до «Ледокола».
Смеются, зубоскалят, уличают, обличают, обсуждают и осуждают. Все им ясно: этот самый Суворов написать «Ледокола» не мог. Это кто-то за него написал. В каждом деле надо искать, кому выгодно, так сказать, cui prodest? А выгодно русским. Все знают, что они воевать не умели, что они вообще ничего не понимали, дураки да и только. А почитаешь «Ледокол», выходит, что не они дураки, а люди Запада. Не Сталин дурак, а Гитлер с Черчиллем и Рузвельтом. Одним словом, все ясно — это написали эксперты из советской разведки, и группу лучших историков СССР им в помощь дали. И с «Аквариумом» все ясно. «Аквариум» — восхваление Советской Армии. Кому выгодно? Все понятно — на то Союз писателей СССР и существует… Долго ли заказать?
Сидел я, слушал, не выдержал, поднимаюсь: «Братья историки, — говорю. — Тут я. Бейте меня».
Сначала, как водится перед грозой, попритихло все. А потом взорвался зал. И грянул бой.
Долго они меня цитатами молотили, цифрами били. А потом вдруг разом стихли. Поднимается самый уважаемый. Затих зал до гробовой тишины. Соображаю: это главарь исторический. В его глазах огонь испепеляющего гнева: держись, терзать буду!
И я держался.
Он ударил цифрами так, чтобы сшибить первым ударом. Чтобы втоптать меня в чернозем. Без вступления объявил, что Сталин на Гитлера напасть не мог, так как к войне был не готов. Вот и доказательство: развернул список полутораметровый и зачитал, сколько тушенки, лопат, сгущенки, бинтов, танков и сливочного масла Америка передала Сталину во время войны.
Зачитал, зал ему ропотом одобрительным ответил, а он, подбоченясь, ко мне оборачивается: как выкручиваться будем, мистер Суворов?
3
Мне бы, понятное дело, было бы эффектнее вынуть из портфеля такой же полутораметровый список и его в ответ зачитать. Но ни портфеля, ни списка со мной не случилось, потому я ему просто на память все эти цифры повторил.
Зашумели они, как шмели. Никто ничего не понимает. И главарь моего хода не понял. Им даже интересно стало: ну-ка, поясни. Я и пояснил, что все эти цифры и есть мое доказательство ГОТОВНОСТИ Сталина к войне.
Иметь надежных, богатых, сильных, щедрых союзников это именно то, что во все времена именовалось готовностью к войне.
Союзники не приходят сами. Их надо найти, союз с ними надо обеспечить. И вовсе не договорами, а надо поставить их в такое положение, чтобы они сами, добровольно, без всяких договоров помогали.
Товарищ Сталин так и поступил. Поставил их в положение.
Говорят, на Гитлера работали покоренный Люксембург, Бельгия, Голландия, Польша и часть французской промышленности. Правильно. Это очень даже правильно.
А на товарища Сталина работала Америка.
И не одна только Америка.
И была разница: на Гитлера за брюквенную похлебку под американскими бомбами работали поляк и француз, которые, того и гляди, песку в подшипники сыпанут.
А на товарища Сталина в теплом светлом цеху за полновесный трудовой доллар вкалывал американский рабочий высокой квалификации. Кроме трудового доллара американский рабочий имел еще один стимул — он работал на погибель Гитлера, он ненавидел Гитлера той же ненавистью, что и поляк с французом.
Гитлер считал, что Америка разложилась морально, а лидеры Америки — дураки (так Адольф Алоизович и выражался). Но никогда Гитлер не говорил о том, что Америку надо покорить. Гитлер называл Черчилля пьяницей и дураком, но считал, что с Британией надо иметь союз («Майн кампф», глава IV). Но случилось так, что американские и британские стратегические бомбардировщики за время войны высыпали на Германию 1 856 000 тонн бомб. А тактические бомбардировщики добавили еще 844 000 тонн (R.Goralski. World War II Almanac. P.438). Две с половиной мегатонны. Почти три.
А наши вожди говорили иначе: «Англо-американские империалисты такой же зверь, по отношению к которому справедливость может быть только в том, чтобы удушить его». Это товарищ Ленин, «Письмо к американским рабочим». Для удушения зверя требовалась веревка, товарищ Ленин это понимал и не делал тайны, где ее добудет. В ответ на такие речи англо-американское зверье возвело в Советском Союзе лучшие в мире канатные фабрики.
Товарищ Троцкий предлагал «перманентную революцию», товарищ Тухачевский — «революцию извне», товарищ Бухарин — «красную интервенцию». Товарищ Сталин тоже выражался вполне определенно. А за это — «предавая западную цивилизацию, Рузвельт и Черчилль сделали все для спасения коммунизма, когда ему стала угрожать опасность, и сделали все, чтобы он захватил полмира и стал основной мировой угрозой для человечества. Предвидеть такую степень предательства и политического кретинизма действительно было очень трудно; здесь я должен заступиться за Ленина и Троцкого: они делали предположения, исходя из того, что имеют дело с противниками нормальными и здравомыслящими». Это писал бежавший во Францию Борис Бажанов (Воспоминания бывшего секретаря Сталина. С. 165).
4
Везло нам на союзников. Товарищ Зиновьев во время похода Тухачевского за Вислу обещал, что к 50-летию «парижской коммуны», т.е. к 18 марта 1921 года, Франция станет советской республикой.
Вот как к этому отнеслись французы.
Рассказывает один из самых замечательных советских летчиков-испытателей Игорь Шелест. В 1925 году во Францию прибыл некто Минов. Официальный ранг — красвоенлет. Красный военный летчик. В 1920 году красвоенлет Минов воевал в Польше за то, чтобы Германию и Францию включить в братский союз. Польша отбила «красных коней», и было решено пересаживаться на красные танки и красные самолеты. Красвоенлет Минов имеет боевую задачу добыть авиационные двигатели: побольше, качеством получше да подешевле. Минов находит «довольно легкомысленного юношу» и двигатели приобретает. «Его коммерческая сделка не могла не вызвать удивления: он закупил „по случаю“ около четырех тысяч авиамоторов „Рон“.
Меня упрекали за «Аквариум» — что-то вы там как-то не по-шпионски действуете: без плащей и без кинжалов. Отвечаю: а зачем в шпионов играть, если все на поверхности лежит. Вот любуйтесь, как красвоенлет Минов действует. Он добыл четыре тысячи авиационных двигателей. Это примерно столько, сколько у Гитлера было 21 июня 1941 года на советской границе.
Осталось красвоенлету Минову двигатели оплатить и вывезти. Но как вывезти стратегический груз из прекрасной Франции? Очень даже просто. «И сделка состоялась. В результате Советский Союз закупил около пятисот тонн „металлолома“ по соответствующей этому товару цене».
Вот он, класс работы!
А жизнь идет вперед. Красвоенлет Минов заказывает несколько бомбардировщиков, фирма заказ выполнила. Бомбардировщики надо принимать. «Стало известно, что принимать их приедет из Москвы некий инженер Петров… Под фамилией Петров в Париж приехал не кто иной, как сам… начальник Военно-Воздушных Сил Петр Ионович Баранов… „Петров“ остался доволен выполненным заказом и той информацией, на которую не поскупились гостеприимные французы.
— Ну вот, милейший скептик, — сказал Петр Ионович Минову, — дела наши к концу, и все идет на редкость гладко. На днях я вынырну в Москве так же незаметно, как провел время у вас в гостях.
И все шло хорошо, и «Петров» отбыл на парижский Северный вокзал (Гар дю Hop — для точности), вышли с Миновым покурить перед вагоном… тут-то «Петрова» и опознали!
«Оба курили у тамбура вагона, когда Минов увидел сияющего в улыбке министра авиации Франции Лорана Эйнека. В штатском, с красными розами в руке, министр в сопровождении адъютанта направился прямо к ним. Лоран Эйнек был очень любезен в прощальной речи. Он сокрушался, что слишком поздно узнал о пребывании столь высокого гостя, что, не будь его, министра, досадной неосведомленности, коллега мог бы увидеть и узнать здесь несравненно больше» (Шелест И. С крыла на крыло. М.: Молодая гвардия, 1977. С. 140— 143).
К чему плащи? К чему кинжалы? Коллега мог бы увидеть и узнать несравненно больше!
В «Ледоколе», не вдаваясь в подробности, я упомянул о происхождении советских танков БТ: их создал гениальный американский конструктор Вальтер Кристи. Америка своего гения не поняла, не признала и его потрясающими достижениями не воспользовалась. Германия проявила исключительный интерес к работам выдающегося танкового конструктора, но получила отказ, а советские товарищи закупили пару танков Кристи, сняли с них башни и переправили на родину мирового пролетариата под видом сельскохозяйственных тракторов, и немедленно Советский Союз начал их массовое производство. Башню мы и сами сделать умеем, двигатель сначала использовали американский — «Либерти», потом нашли даже лучший — немецкий БМВ.
И вот выступает американский историк Иосиф Косинский («НРС». 26 июня 1989 г.) и меня разоблачает: «Далее идет детективная история о том, что танк Кристи был куплен в США и переправлен в Советский Союз по ложным документам, в которых он числился сельскохозяйственным трактором. Комментировать не стану…»
Косинский не стал «детективную историю» комментировать, мол, читателю и так ясно, что этот самый Суворов все просто выдумал.
А я в «Ледоколе» не приводил никаких ссылок потому, что история эта хорошо известна. Она описана до меня и после меня во всех деталях, известно даже имя советского водителя, который «тракторы» сопровождал из Нью-Йорка в Одессу. Эту историю описал Джон Милсон в книге «Russian ВТ Series» (Profile. Windsor, 1971), а Стивен Залога — в великолепной книге «Soviet tanks and combat vehicles of World War Two» (P. 67). В России, понятно, об этом знают больше. Блестящий знаток танков Игорь Павлович Шмелев выпустил книгу «Танки БТ»: «Н.М.Тоскину было поручено освоить управление и обслуживание танков и доставить их в СССР. Кристи уведомил Госдепартамент, что он продал „Амторгу“ два трактора. Разрешение на вывоз было получено. И 24 декабря 1930 года судно с танками покинуло Нью-Йорк» (С.7).
Если мы не верим замечательным знатокам, давайте верить документам. На главном британском танковом полигоне Бовингтон — самый богатый британский танковый музей, в музее выставлена копия той самой бумаги о продаже «тракторов» Советскому Союзу. А оригиналы — в танковом музее на Абердинском полигоне в США — в рамочке под стеклом. И пояснение: мы Вальтера Кристи не оценили, немцам отказали, а Сталину продали два «трактора», и Сталин развернул массовое производство; на конец 20-го века подвеска Кристи в советском исполнении — самая надежная и самая в мире распространенная.
Я показываю на примерах, что страны Запада гнали в Советский Союз бомбардировщики и авиационные двигатели из Франции, танковые двигатели БМВ из Германии, танки Виккерс и КарденЛлойд из Британии, танки Кристи из Америки, и все это выдавалось за металлолом или за сугубо мирную продукцию. Подложные документы, по которым образцы вооружения перебрасывались в СССР, — это фиговые листочки, которыми Запад прикрывал свой позор.
И вот Иосиф Косинский возражает. Не будем спорить. Давайте согласимся с Иосифом Косинским: это я сам выдумал детективную историю про подложные документы. Но что же тогда получается? Я показываю, что шли поставки в СССР под прикрытием фиговых листочков, а Косинский доказывает, что все это шло даже без фиговых листочков: захотелось Сталину купить лучший в мире танк, он его в Америке покупает, и даже подложных документов ему не требуется… Демократической Германии, в которой Гитлер еще не пришел к власти, — Америка отказала, а товарищу Сталину — пожалуйста.
Если поверим Косинскому, то тогда Америка предстает еще более глупой, чем я ее рисую.
Косинский заявляет: Сталин не был готов сокрушить Европу.
Но вот ситуация: «легкомысленный юноша» продает Сталину тысячи авиационных двигателей по цене металлолома, а французские таможенные чиновники и полиция не могут понять разницы между грудами ржавых железок и новенькими, в заводской упаковке, в защитном изолирующем покрытии авиационными двигателями. Гениальный американский танковый конструктор идет на подлог, Государственный департамент отлично знает, какие именно «тракторы» создает Вальтер Кристи, но дает разрешение на вывоз «тракторов», а американские таможенники никак не поймут разницы между сельскохозяйственным трактором и броневым хищным корпусом быстроходного танка. Советские товарищи объявили, что присоединят Францию к нерушимому Союзу, а красному летчику, который сам уже воевал за то, чтобы Европу сделать коммунистической, — в Париже почет и доступ к любым французским секретам.
Пусть говорят, что Сталин не был готов сокрушить Европу. Но были ли готовы защищать свою свободу все эти «легкомысленные юноши», гениальные конструкторы и восторженные министры с букетами алых роз?
5
У Гитлера тоже были союзники: Япония, Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия.
Самый главный и сильный союзник — Япония. Но чем Япония могла Гитлеру помочь? Нефтью? Япония сама задыхалась от нехватки нефти. Японские линкоры и авианосцы простаивали на приколе по этой простой причине. Помочь другими стратегическими материалами? Но Япония вступила в войну именно ради того, чтобы этими материалами себя обеспечить. Как еще могла Япония помочь Гитлеру? Реальная возможность: напасть вместе с Германией на Советский Союз, оттянуть часть советских сил на Дальний Восток. Но Гитлер напал, а Япония воздержалась. В самый драматический момент войны, когда Гитлер стоял у стен Москвы, было крайне необходимо предотвратить переброску свежих советских дивизий с Дальнего Востока под Москву. Для этого от Японии Гитлер ожидал хоть какой-нибудь активности. Но Япония такой активности против советских границ не проявила. Наоборот, Япония развернула свой флот в противоположную сторону и внезапным ударом 7 декабря 1941 года начала войну против США и Британии. В самый важный момент, когда началось первое успешное советское контрнаступление под Москвой в декабре 1941 года, Япония нанесла удар в противоположном направлении — по Перл-Харбору. Для Сталина это был праздничный подарок — до 7 декабря 1941 года Сталин перебрасывал войска с Дальнего Востока в сомнении, а вдруг японцы ударят. Теперь Сталин мог ничего больше не бояться.
Гитлер, чтобы поддержать Японию, в порыве солидарности тоже объявил войну Америке. Война против США Гитлеру была вообще не нужна, тем более не нужна в момент разгрома германских войск под Москвой. Гитлер ждал взаимности: Германия объявила войну Америке, а Япония хотя бы формально, для приличия — объявит войну Советскому Союзу. Но японское правительство выразило глубокую благодарность Гитлеру за объявление войны против США, но войны Советскому Союзу не объявило.
Союз с Японией позитивных последствий для Гитлера не имел. Только негативные. Крайне негативные. Япония практически втянула Гитлера в войну против США. Так что лучше бы Гитлеру Японию в союзниках не иметь. Дешевле бы обошлось.
Еще союзник — Венгрия. Эта страна имела небольшую хорошо подготовленную армию, но, по словам самого Гитлера (ВИЖ. 1959. N 2. С. 79), не могла быть хорошим союзником Германии просто потому, что у нее не было причин воевать против Советского Союза. Венгрия с большим удовольствием воевала бы против другого германского союзника — против Румынии.
Финляндия имела небольшую великолепно подготовленную армию. Однако правительство Финляндии постоянно подчеркивало, что ведет самостоятельную войну против Советского Союза и только за возвращение территорий, захваченных Сталиным в Зимней войне. Генерал-фельдмаршал В.Кейтель на допросе 17 июня 1945 года заявил, что он никогда не сомневался в желании Финляндии не воевать с Советским Союзом и при первой же возможности пойти на переговоры с ним. Гитлер, по словам Кейтеля, с этим был полностью согласен.
Союз с Италией дал результат отрицательный. Своими действиями Муссолини втянул Гитлера в изнурительную и бесперспективную войну на Балканах и в Северной Африке. Генерал-майор В.Ф. фон Меллентин считал, что «вступление в войну Италии явилось для нас несчастьем» (Танковые сражения 1939 — 1945 гг. М. 1957. С. 289). О союзе с Румынией генерал в другом месте выразился крепче.
К Италии как союзнику лично Гитлер относился с пренебрежением. Вот кое-что из «Застольных разговоров»: «Там, где власть в руках итальянцев, там полный хаос…» (22 июня 1942 г.) «Они заявили, что „находятся в состоянии войны“, но не предприняли никаких военных операций… средний итальянец всего лишь любитель хорошо пожрать, но отнюдь не боец…» (22 июля 1942 г.).
Еще более странным «союзником» была Испания, которая послала одну дивизию на советско-германский фронт, но фактически осталась вне Второй мировой войны. Мнение Гитлера об Испании и генерале Франко: «Большинство населения неисправимые лентяи… Ошеломляющее впечатление произвела гвардейская рота почетного караула, поскольку винтовки у солдат были покрыты таким налетом ржавчины, что из них нельзя было произвести ни одного выстрела… Крайне затруднительно найти в Испании выдающуюся личность, которая могла бы там навести порядок…» (7 июля 1942 г.).
В том же духе — о Румынии. Гитлер говорил, что в критической обстановке румынские войска подведут. Это предсказание блестяще подтвердилось под Сталинградом.
Кейтель на допросе 17 июня 1945 г. заявил: «Из кампании 1942 года и битвы под Сталинградом я сделал следующие выводы: …нельзя возлагать никаких военных надежд на союзные государства (Румынию, Венгрию, Италию и др.)».
Вывод правильный, только стоило его делать до Сталинграда, а не после.
Итак, сравним союзников Сталина и союзников Гитлера и ответим на вопрос: кто лучше подготовился к войне?
x x x
И последнее. Иногда забывают, что помимо США и Британии союзником Сталина была Монголия. Этот союзник, не спешите смеяться, был сравним по важности с Америкой. В Монголии много-много баранов. Баранья шкура — это стратегический продукт, из которого делают тулупы. Сей стратегический продукт в некоторых ситуациях ценился на войне дороже танков и пушек. Его наличие или отсутствие вело соответственно к великим победам или к великим поражениям. Союз с Монголией обеспечивал Сталину достаток этого продукта.
Кстати, о шкурах и баранах.
ГЛАВА 9
А КАК БЫ РЕАГИРОВАЛА БРИТАНИЯ?
Организуя интеллигенцию Европы против Гитлера с его философией, против японской военщины, следует внушать ей неизбежность всемирной социалистической революции.
М.Горький. Письмо Сталину. Март 1936г.
1
Возникает вопрос. И вполне законный.
Союзники действительно помогли Сталину. Но Советский Союз был жертвой нападения, и потому ему помогли. Ну а если бы Советский Союз напал на Германию, как бы к этому отнеслись Британия и США?
Давайте разберемся.
Начнем с главного. Со статистики. Британия вступила в войну 3 сентября 1939 года. В ответ германский подводный флот блокировал Британию. За 1939 год гитлеровские подводные лодки утопили 222 британских торговых корабля. Это официальная статистика (Roskill S. The War at See, 1939 — 1945. L: H.M.Stationer Office. 1954. P. 615).
В среднем немцы топили по два британских торговых корабля каждый день без выходных и праздников. Британия — на островах. В то время Британия себя сама прокормить не могла. Да и не растут в Британии ни бананы, ни ананасы. А британский народ без бананов долго не протянет. Это вам не Россия. Кору с деревьев тут есть не привыкли и к супу с лягушками не приучены. Без бразильского кофе британский джентльмен не выживет. Это я вам точно говорю.
За следующий, 1940 год Британия потеряла 1056 торговых кораблей (тот же источник). Это — по три торговых корабля в день. Британский торговый флот катастрофически сокращался, а германский подводный флот тем временем стремительно рос.
«За первые шесть месяцев 1941 года мы потеряли 760 торговых судов, потопив всего 12 подводных лодок». Это тоже официальная статистика. Это написал кэптэн М.Кэсуэлл, военно-морской атташе при посольстве Великобритании в СССР («Красная звезда». 29 августа 1991 г.). 760 торговых кораблей за шесть месяцев — это по четыре в день. В 1939 году — по два в день, в 40-м — по три, в 41-м — по четыре. И тут же официальный вывод военно-морского атташе: «Великобритания в 1941 году была на грани поражения».
Обращаю еще раз внимание на то, что это говорит военный дипломат. Его публичное выступление только в одном случае может считаться личным мнением: если государство немедленно его слова опровергло, объявило их личным мнением, а дипломата отозвало домой, заменив другим. Этого не было. Следовательно, официальная точка зрения: В 1941 ГОДУ БРИТАНИЯ БЫЛА НА ГРАНИ ПОРАЖЕНИЯ.
Британия не могла ждать до 1942 года.
И если не шутить, то действительно запасы продовольствия иссякали, а британский торговый флот был практически истреблен гитлеровскими подводными лодками. Восстановить его Британия не могла, для этого надо было каждый день спускать на воду по четыре новых корабля. Но даже не это главное. Главное в другом: британская промышленность работала в основном на привозном сырье. Какое-то сырье было в избытке, но по большей части — в недостатке. Недостаток даже одного компонента может иметь катастрофические последствия. Представьте, мы строим дом и все у нас для строительства есть, за исключением чего-то одного, например, нет гвоздей или нет стекла. Хозяйственный организм мощной индустриальной страны требует многие тысячи компонентов одновременно и немедленно, и недостаток лишь одного может означать остановку целой отрасли промышленности. Недостаток стратегического сырья компенсировали как могли. Пройдемте по улицам британских городов и у любого монументального здания увидим следы войны. В 19-м веке Британская империя процветала, и величественные здания украшали не менее величественные металлические ограды. В большинстве своем металлические ограды Британии были срезаны в 1940-1941 годах и отправлены на переплавку. После войны вся эта роскошь никогда больше не восстанавливалась. Осмотрим цоколь главного здания Бристольского университета: мощное каменное основание оград и аккуратно срезанные металлические прутья, которые из камня возносились когда-то вверх. Давайте побродим по улицам Манчестера, Ньюпорта, Ливерпуля, Эдинбурга, Глостера, Шеффильда, Йорка: вокруг храмов и парков, школ и кладбищ, вокзалов и скверов — массивные каменные основания оград и повсеместно, практически везде — срезанный металл. Исключения — парки в Лондоне у Букингемского дворца и Парламента.
Про бананы и кофе — это я больше в шутку. А вот без сырья британская промышленность задыхалась… В оксфордских колледжах дивной работы бронзовые светильники и ручки на дверях свинчивали — позарез взрыватели артиллерийские требовались.
Британии помогала Америка. Но американская помощь до Британии доходила частично, в основном оседая на океанском дне. Любителей посылать торговые суда к британским берегам становилось все меньше. Голод и кризис в Британии нарастали. А президент США Рузвельт не мог объявить Гитлеру войну просто потому, что в Америке были очень мощные силы, которые этому противились и препятствовали — лозунг: пусть эти европейцы режут друг друга, Америка на чужих войнах всегда наживалась…
Британия имела только два выхода:
1. Подписать сепаратный мир с Германией. Проще говоря — сдаться на милость Гитлера.
2. Вовлечь Советский Союз в войну против Гитлера.
Сдаваться британцам как-то не хотелось, а надеяться на гитлеровский поход на восток не приходилось. Все понимали, что Германия не может воевать на два фронта одновременно — и против Британии, и против Советского Союза. Война на два фронта — гибель для Германии, это знал каждый, это знал сам Гитлер и открыто об этом говорил. Надеяться на то, что Гитлер нападет на Сталина, не мог никто. Последняя возможность: Сталин нападет на Гитлера. Вот к этому и стремилась Британия Сталина склонить. И все политики, дипломаты, генералы и адмиралы, офицеры и журналисты, фермеры и докеры, матросы гибнущих кораблей и их голодные дети с надеждой смотрели на восток. С последней надеждой. И сталинская глупость была непонятна британцам: вот он сидит и ждет, а Британия на последнем издыхании, Британия не выдержит долго, Британия до 1942 года не дотянет, Британия будет вынуждена сдаться. И тогда в 1942 году глупый Сталин останется один на один с Гитлером. Так неужели же он этого не понимает? Ему надо нападать на Германию сейчас, в 1941 году, пока Британия не сдалась!
Моему читателю, которого судьба занесет на туманные острова, советую любую британскую библиотеку. Например, библиотеку Музея империалистической войны. Ах, какой музей! Там хранятся даже настоящие маршальские погоны товарища Сталина, которые Черчилль попросил на сувениры. Но нас интересуют газеты. Газет, понятно, нам в руки не дадут, а микропленки — пожалуйста. Садитесь и читайте. Включайте синий экран (тут все это бесплатно) и прокручивайте рулоны микропленок, читайте, что писала британская пресса в те дни. А писала она только о недальновидном Сталине, который настолько заражен пацифизмом, что не видит опасности остаться один на один с Гитлером. И призывы к Сталину: напади! напади! напади!
Это как в старинном романе — добрый человек, попавший в беду, молит благородного рыцаря о помощи: о, приди, ну приди же!
И если поднять письма Черчилля Сталину — тот же мотив: нас Гитлер задавит, а ты один останешься… Ваше превосходительство товарищ Сталин, выручай, в этом и твое собственное спасение!
Спрашивают, как бы Британия реагировала на внезапный сталинский удар по Германии?
Отвечаю: реагировала бы радостным воплем облегчения! Никак иначе.
Реагировала бы миллионами поздравлений британских детей доброму дядюшке Джозефу и доблестной Красной Армии-освободительнице. Ее победный марш отмечали бы красными флажками в каждой британской школе на каждой карте и каждом глобусе. Сообщение о внезапном ударе советских ВВС по германским аэродромам было бы встречено настоящим, неподдельным восторгом в каждой британской газетной редакции, в каждом цеху, в каждом порту, в каждом госпитале. В каждом британском пабе люди на последние пенсы и шиллинги пили бы пиво во здравие товарища Сталина и его доблестных генералов. Во всех британских церквях гремели бы колокола: помощь идет! И британские женщины со слезами радости на глазах выставляли бы портреты дядюшки Джо в окнах своих домов.
2
Главная задача британской дипломатии начиная с 3 сентября 1939 года — объяснить советскому руководству, что надо вступить в войну против Гитлера. И не буду я этих посланий цитировать. Архивы британской дипломатии этого периода открыты, верьте на слово, — это бесконечные полки папок с объяснениями, призывами и даже угрозами: вступите в войну, вступите, вступите! И в отчаянии британская дипломатия начинает шантаж: если Советский Союз не вступит в войну против Германии, то Британия пойдет на сепаратный мир с Германией, вот и решайте.
Вдумаемся: а что же Британии еще оставалось делать?
И вот ситуация: Германия — ключ к Европе. Германия — главная цель коммунистов. Об этом говорили Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий, Тухачевский, Радек, Каменев, Зиновьев, Уншлихт и пр. и пр. Советизация мира, и прежде всего — Европы, а в Европе — прежде всего Германии, — это клятва Сталина над ленинским гробом. Это план сталинской жизни и ее цель. Но поставил себя товарищ Сталин так (в отличие от крикунов и любителей лбом прошибать каменные стены), что сам Черчилль просит товарища Сталина этим делом заняться. Черчилль приглашает, просит, разъясняет, убеждает, настаивает и даже угрожает. Так наша официальная история и пишет: «В правящих кругах Англии зрели различные планы „оказания давления“ на Советский Союз, с тем чтобы заставить его выступить против Германии» (История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. Т. 1. С. 403).
И каждый наш генерал знал, что дело обстоит именно так. Маршал Советского Союза А.И.Еременко: «Определенные круги в Англии, опасаясь попыток Гитлера форсировать Ла-Манш, прилагали все усилия, чтобы втянуть нас в войну» (На западном направлении. С. 477).
Вот так надо вести внешнюю политику. Сталин тайно стягивает войска к своим западным границам, но Сталину не надо будет потом объяснять международному общественному мнению, зачем он сокрушил Германию (а заодно и…), от товарища Сталина именно этого и ждут, на такие действия надеются, о таких действиях Сталина просят и даже какие-то британские темные силы на товарища Сталина «давление оказывают» и «прилагают все усилия, чтобы втянуть его в войну».
3
Но удивительное (на первый взгляд) дело: посол Британии в СССР сэр Стаффорд Криппс постоянно объясняет заместителю Народного комиссара иностранных дел СССР товарищу А.Я.Вышинскому, что Советский Союз должен напасть на Германию, но получает решительный ответ: нет, нет и нет!
Ответы дает тот самый Андрей Януарьевич Вышинский, в народе — Ягуарьевич, который в свое время чуть не посадил товарища Ленина за решетку, но после победы Ленина Ягуарьевич перекрасился, перековался и перестроился, обратился верным ленинцем и при Сталине вместе с товарищем Ягодой стал главным крутильщиком пролетарской мясорубки, потом отправил Ягоду в эту самую мясорубку, продолжал ее крутить вместе с товарищем Ежовым, потом и Ежов попал в мясорубку, а Вышинский извернулся и за проявленную изворотливость был брошен на дипломатический фронт. Вот этот самый Ягуарьевич Изворотливый принимает британского посла и отвечает, что Советский Союз желает только мира и ни о какой войне слышать не хочет: мир, мир и только мир.
Многих исследователей смущает вот что. Британский посол сэр Криппс разъясняет выгоды вступления Советского Союза в войну, а Ягуарьевич решительно отказывается: Советский Союз — страна миролюбивая, мы ни на кого не нападаем! Смущает, что Ягуарьевич отвечает сразу, не консультируясь ни с Молотовым, ни с самим товарищем Сталиным. Из этого делают вывод: политика Советского Союза была столь миролюбива, что Ягуарьевичу даже не надо было спрашивать разрешения вышестоящих: ясно и так — мы за мир.
А у меня другое объяснение. Представим себе, что мы — просители, мы наскребли по карманам все, что у нас было, и идем к большому начальнику (по слухам — вымогателю и взяточнику) бить челом: подсоби, кормилец, пропадаем. К начальнику большому нас, понятно, не пускают. Принимает нас холуй, какой-нибудь Пантерович или Леопардович. Мы просьбу изложили, мнемся, смотрим в пол, потом эдак осторожно ему наши мятые денежки суем: вот, мол, вашему начальнику на пропитание…
Вы думаете Тигрович-Барсович к начальнику за инструкциями побежит: как, мол, поступить — принимать дары или отказаться?
Да ни в коем случае! Холуй возмутится без начальственных инструкций: да за кого же ты нас, падла, канаешь?!
Следует внимание обратить вот на что. Ягуарьевич решительно отклоняет британские просьбы о вступлении Советского Союза в войну. Но! Если британские предложения неприемлемы товарищам Вышинскому и Молотову и стоящему за их спинами товарищу Сталину, то следует раз и навсегда «дать отлуп», чтобы домогательства не повторялись. Но товарищ Вышинский решительно отвергает предложения Британии, а решительность эта такова, что позволяет послу Криппсу через неделю просьбу повторить. И опять следует категорический ответ: «Да за кого ж ты нас!..»
Цена всех «решительных» отказов Вышинского определяется тем, что в начале июня 1941 года тон советской дипломатии вдруг резко изменился. Если очистить от дипломатической шелухи, то ответ Ягуарьевича на предложение вступить в войну на сей раз прозвучал примерно так: «Ну хорошо, так и быть, ладно, мы подумаем… Но что мы за это будем иметь?»
На это последовал радостный вопль из Лондона: «Да все, что хотите!»
Если британский ответ втиснуть в рамки приличия, то звучало это так: «Министр иностранных дел Англии А.Иден пригласил к себе 13 июня советского полпреда И.Майского и по поручению премьер-министра заявил, что если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией, то английское правительство готово оказать полное содействие Советскому Союзу…» (История второй мировой войны. Т. 3. С. 352).
Вот она, сталинская гениальность! Вот он, Величайший Хитрец всех времен и народов. Он так поставил себя, что не просто его агрессии ждут десятки миллионов людей во всей Европе, не просто величайший враг коммунизма Черчилль упрашивает Сталина агрессию совершить, но товарищ Сталин еще и потребовал плату за свою агрессию и немедленно получил радостный ответ: получишь полное содействие!
4
Тише, ораторы! Я представляю степень вашего возмущения и ваши возражения знаю. Вы скажете, что официальная советская история совсем другое имеет в виду: переговоры в Лондоне 13 июня 1941 года — это переговоры о возможной британской помощи в случае германской агрессии.
Отвечаю.
Вся политика Британии — это уговорить, уломать, убедить Сталина выступить против Гитлера, втянуть Сталина в войну. Если предполагается оборонительная война Советского Союза против германской агрессии, то втягивать Сталина в оборонительную войну не надо: Гитлер нападет и своим нападением Сталина в войну втянет, и будет Сталин воевать без уговоров Черчилля. Если предполагается, что агрессором будет Гитлер, то зачем тратить время на уговоры Сталина? И если предполагается, что Сталин в ближайшие дни станет жертвой Гитлера, зачем Британии брать какие-то обязательства перед Советским Союзом? Правда, удивительно: воюющая, стоящая на краю пропасти Британия берет на себя обязательства оказать полное содействие невоюющему Советскому Союзу.
А ведь все просто: Черчилль просит Сталина вступить в войну и предлагает все, что угодно: напади, а я для тебя!..
Мои критики генерал-полковник Д.Волкогонов, профессор Г.Городецкий и другие в своих статьях, а теперь и книгах все как один приводят интереснейший документ: 16 июня 1941 года Народный комиссар государственной безопасности СССР товарищ В.Меркулов представил Сталину агентурное сообщение из штаба Люфтваффе: агрессия Гитлера против СССР подготовлена и может начаться в любой день. На это сообщение товарищ Сталин решительно наложил очень понятную резолюцию с точным указанием, к какой именно матери следует отослать такой источник агентурных сведений.
Мои критики явно не понимают, что один этот пример полностью разрушает все их построения. Агентурное донесение и чеканная сталинская резолюция на нем — это документ экстраординарной важности. Это подтверждение (сталинской подписью заверенное) того, что Сталин до самого последнего момента не верил в возможность германского нападения. Из этого следует, что ВСЕ действия Сталина и всех его подчиненных подготовкой к отражению агрессии объяснить нельзя. Тайно пошли колоссальные массы войск к границам — это не для отражения агрессии! Войска сбросили ботинки с обмотками и кирзовые сапоги, а натянули новые, яловые — это не для отражения агрессии! Второй стратегический эшелон Красной Армии тайно двинулся в западные приграничные округа — это не для отражения агрессии! Приграничные аэродромы забиты самолетами — это не для отражения агрессии! Зекам дали в руки оружие — это не для отражения агрессии!
И никаких контрударов для отражения агрессии не замышлялось. Если бы какой умник принес на утверждение товарищу Сталину план нанесения контрударов и отражения агрессии, то товарищ Сталин начертал бы ту же самую резолюцию. Кстати говоря, мои критики утверждают, что никаких планов советской агрессии им в архивах найти не удалось. Встречный вопрос: а планы обороны государства вы нашли? А планы контрударов, о которых нам рассказывали 50 лет? Где они? Почему их никто никогда не опубликовал? Только не надо путать планы прикрытия государственной границы с планами обороны страны и отражения агрессии. Это вещи разные. Так вот, планов обороны государства обнаружить никак не удается. Потому как не было таких планов, как и намерений товарища Сталина агрессию отражать. Он в германскую агрессию не верил. В чем и расписался.
И переговоры в Лондоне 13 июня 1941 года — это вовсе не подготовка к отражению агрессии. Если бы советский полпред в Лондоне товарищ Майский доложил товарищу Сталину, что министр иностранных дел Великобритании по поручению самого Черчилля предложил «полное содействие» в отражении германской агрессии, то товарищ Сталин товарища Майского послал бы к той же самой, вполне определенной матери.
И Идена с Черчиллем — к ней же.
5
У Сталина была еще одна причина отвечать отказом на британские предложения выступить против Гитлера. Причина в том, что тайный план можно сохранить в секрете от врагов только в случае, если он неизвестен и друзьям. Тем более что британский посол в Москве сэр Стаффорд Криппс был глуп и болтлив.
Сталин развязал Вторую мировую войну для того, чтобы сокрушить Европу. Но Криппс об этом просто не знает. Криппс считает, что это он, мудрейший Криппс, уговаривает Сталина в войну вступить, объясняя непонятливому Сталину важность момента, его выгоду и неповторимость и невозможность ждать до 1942 года.
И вот в начале июня Криппс уловил изменение советского тона: а что мы будем за это иметь?
Криппс в восторге: это он, премудрый Криппс, кажется, сумел уломать несговорчивого, неуступчивого Сталина что-то сделать против Гитлера! Весь мир должен немедленно узнать о том, что это он, гениальнейший Криппс, спас Британию и весь мир! Помощь близка! Спешите видеть!
Немедленно все окружение Криппса заговорило о близкой войне Советского Союза против Германии. А сам Криппс на крыльях радости летит в Лондон, и немедленно в британских газетах предсказатели всех рангов ударились в обсуждение радостных возможностей…
Реакция Сталина была мгновенной и свирепой — Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года. Оно начинается без всякого вступления: «Еще до приезда английского посла в СССР г. Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о „близости войны между СССР и Германией“… Советский Союз стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней… Слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными…»
Товарищ Сталин явно погорячился. Чтобы понять степень его ярости, надо вспомнить, что после разгрома Наполеона по инициативе России в 1815 году был созван Венский конгресс, установивший все те правила дипломатической практики, которые существуют до сего дня. В соответствии с решениями конгресса дипломат, пусть самого низшего ранга, является представителем государства. Оскорбление дипломата (любого ранга) является оскорблением всего государства. Посол — высший дипломатический представитель одного государства в другом. Оскорбление посла может иметь самые тяжкие последствия.
В сообщении ТАСС Сталин оскорбляет британского посла. Никто не сомневается в сталинском авторстве текста. Кроме того, Сталин — глава правительства, а ТАСС — государственная структура, непосредственно главе правительства подчиненная.
В сообщении говорится, что посол Криппс является источником распространения слухов, а слухи эти ложные и провокационные. Проще говоря, британский посол сэр Стаффорд Криппс — лжец и провокатор. Но это не просто оскорбление послу, это оскорбление всей стране.
В истории дипломатии другого такого примера я не нашел, тем более — в отношениях между двумя величайшими империями. Гордая, надменная Британия должна была немедленно разорвать дипломатические отношения с Советским Союзом, потребовать извинений и принять другие меры.
Но Британия никак на оскорбление не отреагировала.
Да почему же?
А потому, во-первых, что, когда в Оксфорде ручки с дверей свинчивали, был вовсе не тот момент, чтобы на кремлевские окрики обижаться.
А во-вторых, и это главное, Черчилль хорошо понимал, что Сталин прав, посол Криппс действительно болтнул лишнего.
6
Каждый начинающий офицерик службы информации любой уважающей себя разведки мира знает простое правило: в каскаде информации самыми важными, ключевыми, самыми интересными являются опровержения. Каждая разведка внимательно следит за тем, кто и что опровергает, и старается понять почему. 13 июня 1941 года товарищ Сталин передачей в эфир Сообщения ТАСС не постеснялся оскорбить посла великого государства, т.е. само государство — потенциального союзника в смертельной войне, которая должна (как всем участникам событий было ясно) разразиться со дня на день. Давайте же спросим у психологов, что это за свирепость на товарища Сталина напала. Он по натуре был свиреп в любом деле, а на словах — тихий. Что это вдруг с ним случилось? Если Сталин чувствует приближение гитлеровской агрессии и готовит Советский Союз к ее отражению, то болтовня Криппса Сталину на руку — пусть все газеты мира трубят: Сталин об опасности знает, Сталин к отражению вторжения готовится, Сталина врасплох не застать!
На распространителя таких слухов обижаться нельзя. Надо орденом Ленина такого болтуна награждать.
Нам остается предположить, что Криппс заговорил о каком-то другом сценарии войны, который товарищ Сталин держал в глубокой тайне.
Сталин — уголовник самого высшего, непревзойденного класса. Начинал товарищ Сталин с малого — с ограбления банка. Ограбление Тифлисского казначейства, осуществленное под гениальным водительством товарища Кобы-Джугашвили, вошло во все учебники криминалистики всех стран мира. За исключением наших, понятно. Нам было не очень удобно учить будущих сыщиков на классическом примере, ибо грабил банк (грабил мастерски, это надо признать) будущий вождь мирового пролетариата, будущий гений всех времен и народов. Нам было не очень удобно сообщать, что во главе родины мирового пролетариата тридцать лет бессменно стоял взломщик сейфов по кличке Коба.
Летом 1941 года Коба после двадцатилетней подготовки был намерен повторить то, что он в свое время совершил в Тифлисе среди бела дня на глазах изумленной публики и полиции. Только теперь, в 1941-м, ограбление готовилось общеевропейского масштаба. Все Сталин подготовил, все предусмотрел, и вот те раз: решил своего партнера сэра Черчилля туманными намеками ориентировать относительно намерений, а у партнера кореш оказался полным кретином, да еще и звонарем.
Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года многосложно и многогранно, оно адресовано и Гитлеру, и Черчиллю.
Гитлеру: болтают разные, так ты ж не верь!
Черчиллю: уйми звонаря!
Гитлер послание принял, понял его смысл, но решил верить болтовне Криппса, а не сталинскому опровержению.
Черчилль тоже послание принял и смысл его понял — Криппса к делам такой деликатности больше не подпускал, на Сталина за оскорбление посла, т.е. за оскорбление Британии, обиды не держал, Сталину помогал чем мог.
Вывод: надо таких союзников иметь, которые помогают и на оскорбления не обижаются.
