Ловцы кошмаров Каришнев-Лубоцкий Михаил

Глава двенадцатая

Савелий посмотрел на часы: стрелки показывали восемнадцать часов двадцать пять минут. Когда он перевел взгляд от часов на дорогу, то увидел машину Васильцова.

– Привет, Сава! Ты готов? – спросил Арсений, вылезая из автомобиля.

Кошкин молча кивнул.

– Не проломи череп, Сава, – сочувственно посоветовал Васильцов.

– Не волнуйся, Арсен. Отойди в сторонку и смотри на ювелирную работу.

Кошкин сел в машину и включил двигатель. Медленно набирая скорость, покатил по дороге и вскоре, вильнув в сторону, сильно боднул облюбованный ранее тополь.

Увидев, что все пока идет, кажется, по плану, Арсений Васильцов быстро влез в свой автомобиль и подъехал к месту аварии.

– Ты жив, Сава? – спросил он, подходя к приятелю.

Но Кошкин молчал, уронив голову на руль, и был совершенно недвижим.

– Прошу вас, Игорь Степанович, пожалуйста, скорее! – поторапливал Васильцов главу семейства Ласточкиных, семенящего следом за ним по дорожке. – Один я его не вытащу, и он может скончаться от потери крови!

– Нужно вызвать врача… – тяжело продышал Игорь Степанович.

– Вызовем немедленно! А как же! Только сначала перенесем пострадавшего в дом!

– Ко мне? – удивился Ласточкин.

– Ваш дом ближе других. Вспомните о милосердии!

– Да-да, конечно…

Арсений и Игорь Степанович вытащили потерявшего сознание Савелия Кошкина из машины и поволокли его кратчайшим путем к дому Ласточкиных.

– Мы положим его в комнату дедушки! – сказал глава семейства оторопевшей супруге, открывая дверь и втаскивая бесчувственное тело бедняги незнакомца внутрь жилища. – Там теперь никого нет, и больного лучше всего поместить в ней!

– Это ненадолго! – успокоил хозяйку Васильцов. – Сейчас я вызову врача, и пострадавшего увезут в больницу.

Игорь Степанович и Арсений заволокли по крутой лестнице Савелия Кошкина в небольшой мезонин и внесли его в свободную комнату.

– Кровать давно застелена, я только откину одеяло! – сказал Игорь Степанович и выпустил тело несчастного гонщика из рук.

– Ну вот, готово! – сказал он через секунду и снова ухватился за ноги Савелия Кошкина.

Раненого положили на постель, и облегченные вздохи вырвались одновременно из груди Васильцова и Ласточкина.

– Теперь – врача!

Арсений быстро спустился по лестнице вниз и подошел к телефону.

– Поликлиника? Пригласите, пожалуйста, доктора Гаидзе! – Васильцов на секунду оторвался от телефонной трубки и пояснил окружившим его со всех сторон членам семьи Ласточкиных: – Это прекрасный хирург! Он однажды уже собирал меня, и как видите, я получился совершенно новенький! – Он снова прижал трубку поплотнее к уху и горячо заговорил в нее: – Гиви Автандилович? Добрый вечер! Это я – ваш бывший пациент старший лейтенант Васильцов! Док, есть проблема: в аварию попал один очень хороший парень, нужна ваша помощь… Мы перенесли его в дом гражданина Ласточкина, Игорь Степанович любезно предоставил раненому постель… Вы знаете его адрес? Отлично, мы ждем вас!

Радостно улыбаясь, Арсений положил трубку.

– Теперь посмотрим, есть ли у этого лихача с собой документы. Нужно опознать личность раненого, составить протокол о несчастном случае.

– Мариночка, я пойду с товарищем старшим лейтенантом, а вы с Марьей Ивановной приготовьте кипяток и бинты. Впрочем, бинты, наверное, у доктора будут с собой.

И Ласточкин-старший в сопровождении Арсения Васильцова снова отправился в комнату, где лежал бедняга Кошкин.

Глава тринадцатая

Гиви Гаидзе примчался по известному адресу на арендованной им на время машине «скорой помощи» очень быстро. Он так волновался своей премьерой в роли врача, что чуть было не завалил все дело. Во-первых, Гиви, привыкнув постоянно ходить в головном уборе, и на этот раз напялил на голову милицейскую фуражку. Поймав на себе сердитый и укоряющий взгляд Васильцова, он понял в чем дело и, быстро стянув фуражку с головы, подал ее старлею.

– Возьмите, товарищ старший лейтенант, она ваша! Вы оставили ее после нашей последней встречи.

– Спасибо, док. А теперь займитесь раненым.

Гиви подошел к постели Савелия Кошкина и уселся на услужливо подставленный Игорем Степановичем стул.

– Кажется, он жив? – с надеждой посмотрел Гиви на окружающих.

– Жив, но он ранен! – твердо сказал Васильцов. И добавил: – Нужно обработать рану и перевязать голову бинтом. И ни в коем случае не трогать больного с места в течение нескольких часов!

– До завтрашнего утра – ни-ни! – вспомнил основную задачу новоиспеченный лекарь. – Малейшее движение – и возможно кровоизлияние в мозг!

– У вас есть чем обработать рану? – снова подсказал Васильцов.

– Конечно, есть! – улыбнулся Гаидзе и показал всем любопытствующим докторский чемоданчик, который он держал в руках.

– Так действуйте, док! – рявкнул, теряя терпение, Арсений.

Лекарь испуганно распахнул чемоданчик и тут, чуть было, не влип во второй раз. Вместо привычных медицинских принадлежностей вроде бинтов, ножниц, скальпелей и разных лекарств он стал извлекать на свет божий пистолетные обоймы, ножи, отмычки и даже одну настоящую гранату. Он, может быть, достал бы из чемоданчика и целый станковый пулемет, если бы его не остановил взволнованный возглас тещи Игоря Степановича:

– Господи! Неужели этим тоже лечат?!

Гиви мгновенно осознал свой промах и, широко улыбаясь, сделал попытку выкрутиться:

– Иногда приходится самому открывать двери. Одинокие старики не в состоянии подойти к ним, так что эта штука, – тут он повертел на пальце связку отмычек, – очень порой помогает. А это, – он кивнул на гранату и обоймы, – для личной безопасности. И среди сердечников встречаются психи.

– И вы в них стреляете?! – ужаснулась супруга Игоря Степановича.

– Конечно, нет! Только в воздух!

Считая свое объяснение вполне убедительным и законченным, лекарь перешел к процедуре врачевания. Протерев ваткой, смоченной в спирте, раны на голове Савелия Кошкина, Гиви приступил к бинтованию. Ссадин на лице бедняги было много, и новоиспеченный доктор старательно обмотал бинтами всю его израненную голову. Даже рот и нос скрылись под белой повязкой, но правда, ненадолго. Уже через полминуты Кошкин начал задыхаться, и его тело судорожно забилось в конвульсиях.

– Кажется, он приходит в себя, – попробовал установить диагноз Гаидзе.

– А по-моему, он отдает концы! – рявкнул Васильцов и принялся срывать бинты с Савелия Кошкина.

Сообразительность и быстрота реакции старлея спасли жизнь несчастному Кошкину. Широко раскрывая рот, Савелий сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и умиротворенный упал на подушку.

– Спокойно, больной, вам нельзя шевелиться! – предупредил его Гиви.

– Больше не буду, – ответил Кошкин и, обведя любопытным взглядом окружающих, спросил: – Где я?

– Вы в доме Игоря Степановича Ласточкина, – объяснил ему Васильцов. – Вы попали в аварию, но все обошлось…

– Я вспомнил! – обрадованно воскликнул раненый и похлопал Арсения ладонью по руке. – Я все вспомнил!

– Ну и чудесно, – буркнул довольный Васильцов. – Если бы вы ехали чуть-чуть помедленнее, то и вспоминать бы ничего не пришлось.

– Какое лекарство давать больному? – поинтересовалась Марина Анатольевна – супруга Игоря Степановича. – Вы, наверное, выпишите рецепт?

И она посмотрела с легкой неприязнью на неумеху-врача.

– Обойдемся без рецептов, – бесшабашно заявил Гаидзе. – Дайте ему таблетку аспирина и хороший бифштекс для поправки сил. Здоровый организм сам справится с болезнью.

– И ни в коем случае не трогайте раненого! – добавил поспешно Васильцов. – Пусть до утра отлеживается у вас, а завтра мы его заберем.

Арсений и Гиви попрощались с Кошкиным и пошли в сопровождении четы Ласточкиных вниз. Уже в дверях, собираясь выйти из дома, они столкнулись с их сынишкой Петей.

– Привет! – сказал мальчишка. – У нас гости?

– Нет, они уже уезжают. А в комнате дедушки лежит раненный дядечка. Ты уж не тревожь его, сынок… – робко попросил Игорь Степанович.

– О чем речь, папа! – улыбнулся Петя. – Я к нему даже и заглядывать не буду!

И посторонившись, он пропустил мимо себя спешивших уехать Васильцова и Гаидзе.

Глава четырнадцатая

Аспирин, бифштекс и легкое сотрясение мозга подействовали на Савелия Кошкина успокаивающе: часов до одиннадцати вечера он проспал без всяких тревог и страшных сновидений. Но после одиннадцати его разбудили громкие крики семейства Ласточкиных и топот их ног на первом этаже. Кошкин торопливо натянул на себя одежду, быстро обулся и кинулся по лестнице вниз.

Там, забаррикадировав двери на улицу кухонным шкафом и обеденным столом, стояли возле окон, держа в руках охотничьи ружья, Игорь Степанович и его двенадцатилетний сын Петя. Марина Анатольевна, бледная, с растрепанными слегка волосами, сидела на корточках на полу и заряжала патронами еще два ружья. Мария Ивановна, вооруженная скалкой, караулила подходы со стороны кухонного окна.

– Что случилось? – спросил Савелий у хозяина дома. – Ожидается налет бандитов?

– Хуже… – хмуро и как бы нехотя ответил глава семейства Ласточкиных. – Индейцы…

Словно в подтверждение его словам, за окнами раздались лошадиное ржанье и цокот копыт. Кошкин посмотрел в темные оконные стекла. Хотя была уже ночь, однако яркий лунный свет позволял разглядеть то, что творилось за пределами дома. Савелий увидел возле летней беседки десятка полтора вооруженных всадников со странными головными уборами.

– А ведь и точно индейцы… – прошептал он довольно громко. – Перья у всех в головах торчат, луки со стрелами у каждого…

– У них и ружья есть, – добавил Игорь Степанович, – не у всех, но есть.

– Откуда здесь индейцы взялись? – воскликнул Кошкин удивленно. – Сколько лет прошло, как все войны с ними закончились! Да и живут они на другом континенте!

– С этими сражения только начинаются! – вздохнул Ласточкин-старший. – Верно, Петр?

Не оборачиваясь к отцу лицом, продолжая завороженно смотреть в окно, сын ответил:

– Да, папа… С этими только начинаются…

– Кто на этот раз ступил на тропу войны? Говори, несносный мальчишка! – сердито спросила Марина Анатольевна, кладя на пол еще одну заряженную двухстволку.

– Орлиный Глаз – вождь аппачей.

– Орлиный Глаз нападал на наш дом неделю назад!

– Но он тогда ушел, мама… И набрал теперь новых воинов…

– Орлиный Глаз не Кровавый Коготь, – весело проговорил Савелий, получив веское подтверждение своей догадке. – Постреляем чуть-чуть, если это кому-то приспичило…

И он взял в руки одно из заряженных ружей.

– Они приняли решение, они скачут сюда! – воскликнул вдруг Игорь Степанович и, не дожидаясь выстрелов со стороны нападающих, открыл стрельбу сам.

Его сын тоже принялся палить из ружей, которые ему подавала мать, успевавшая с молниеносной быстротой вставлять в них новые патроны. Вскоре зазвенели оконные стекла и рассыпались в прах: это индейские стрелы и пули сделали свое черное дело. К счастью, никто из людей не пострадал, смертоносный свинец пролетел мимо. Оценив боевую обстановку, Кошкин бросился на кухню и занял позицию возле окна. И вовремя: человек пять или шесть из числа нападавших решили зайти с другой стороны дома, рассчитывая застать обороняющихся врасплох. Но Савелий и теща Игоря Степановича были начеку. Стоило только первому налетчику сунуть голову в окно, как он получил мощный удар скалкой по лбу и был надолго выведен из строя. Почти не целясь, Кошкин дважды выстрелил в темноту и, кажется, отбил охоту у хитрых индейцев заходить к ним с тыла. Во всяком случае, в кухонное окно уже никто не совался.

А вот Игорю Степановичу приходилось туговато: нападавшие, видимо, решили израсходовать все свои запасы пуль и стрел и палили теперь почти безостановочно. Пули изрешетили всю стену напротив окон, индейские стрелы торчали в шкафах, картинах, торшере, люстре и даже в холодильнике.

– Еще пять минут – и нам нечем будет обороняться, – сухо, как о чем-то простом и обыденном, сообщил защитникам дома глава семейства Ласточкиных..

– У нас есть это, – сказала ему в ответ Мария Ивановна и показала свое грозное оружие – скалку.

– И это, – добавила Марина Анатольевна и взяла в руки тяжелый электрический утюг.

Игорь Степанович усмехнулся и, поворотясь к окну, произвел еще два выстрела.

– Может быть, пора, Игорь?.. – вдруг как-то загадочно спросила Марина Анатольевна и с затаенной надеждой посмотрела на мужа, когда тот нагнулся к ней, чтобы взять очередную перезаряженную двухстволку.

– Нет, еще потерпим, – тихо ответил Ласточкин-старший, косясь на Савелия Кошкина, который внимательно прислушивался к их разговору. – У нас еще есть патроны, а врагов мы подстрелили совсем немного…

Со свистом рассекая воздух, в разбитое окно влетела еще одна стрела и вонзилась в плечо Игоря Степановича.

– Проклятье! – застонал глава семейства и рухнул на колени. – Мариночка, выдерни стрелу… Она мешает мне обороняться…

– Я не могу, Игорек, это свыше моих сил!

– Савелий Петрович, выдерните стрелу! – обратился раненый к Кошкину.

– Сейчас, сейчас я ее выну…

Еще две стрелы мелькнули совсем рядом с Игорем Степановичем и вонзились в стену. Марина Анатольевна, схватив ружье, кинулась к окну и сделала несколько выстрелов наугад. Кто-то вскрикнул и упал неподалеку от дома, в разбитом окне хорошо был слышен звук рухнувшего на землю человеческого тела.

– Скорее, Савелий Петрович, скорее! – морщась от боли, проговорил Игорь Степанович, горя желанием снова ринуться в бой.

Кошкин зажмурился и дернул стрелу.

– Слава Богу, она вышла! – радостно крикнула теща Игоря Степановича и бросилась к зятю перевязывать кровоточащую рану.

Кошкин и Марина Анатольевна сделали еще два – три выстрела и поспешили к ящику с патронами: их оружие было теперь не заряжено.

– Петечка, стреляй, пожалуйста, чаще! – взмолилась Мария Ивановна, видя, что ее любимый внучек не столько палит в нападавших врагов, сколько наблюдает, уставясь взором лунатика, в окошко за происходящим сражением.

Но Ласточкин-младший и ухом не повел в ответ на ее мольбу.

И в этот момент в окнах появились головы индейцев. Поняв, что они застали оборонявшихся врасплох, воины Орлиного Глаза издали победный атакующий вопль и полезли в комнату.

Кошкин попытался ударить одного из нападавших прикладом, но могучий индеец небрежным движением левой руки отбросил его ружье в сторону, а правой рукой неторопливо стал доставать из-за пояса острый нож.

– Игорь Степанович, да разбудите вы, наконец, мальчишку! – вскрикнула вдруг Мария Ивановна и, не дожидаясь, когда ее зять возьмется за сына, вцепилась сама обеими руками в оцепеневшего внука. – Петя! Проснись! Умоляю тебя, проснись!

Индейцы, а их уже налезло в дом не менее дюжины, смотрели на эту картину стоя посреди комнаты и усмехаясь. Они словно ждали, когда мальчик откроет глаза и взглянет в лицо своей судьбе, а заодно и своему противнику.

И они дождались этого. Веки мальчика вдруг задрожали и стали медленно открываться. И все, что было в комнате: мебель, индейцы, семейство Ласточкиных, все вдруг внезапно стало расплываться в глазах Савелия Кошкина и таять, как странное видение. Кошкин пошатнулся, попытался было ухватиться рукою за спинку стула, чтобы не упасть, но промахнулся, так как и стул, и стол исчезли, подобно миражу в пустыне, и, потеряв равновесие, он рухнул…

Но не на пол, как следовало ожидать, а на постель в отведенной ему комнате на втором этаже.

– Проклятье… – прошептал Савелий, переворачиваясь с живота на спину. – Ну и шуточки у этого парня!

Он слез с кровати и снова отправился вниз на первый этаж, желая проверить масштабы разгрома. Каково же было его удивление, когда он не обнаружил даже каких-нибудь признаков недавнего сражения! Окна были застеклены, на стенах и мебели не виднелось никаких следов от стрел и пуль, а кругом царил такой порядок, что можно было подумать, что здесь совсем недавно проводили генеральную уборку. Кошкин посмотрел в окно, однако и во дворе не увидел ни индейцев, ни их лошадей.

– Столько палили – и все даром! – улыбнулся Савелий.

Из соседней комнаты вдруг вышла Мария Ивановна в халате и со свечою в руках.

– Почему не спите, Савелий Петрович? Уже первый час ночи! – сказала она и сладко зевнула, прикрывая свободной рукой рот. – Простите, но так хочется спать!..

– А где эти… которые в перьях? – поинтересовался у нее Кошкин.

Старушка смущенно помялась, но на вопрос ответила:

– Здесь никого нет, Савелий Петрович… И никого не было!

– Что ж, отлично…А где мальчишка?

– Петечка?

– Он самый.

– Спит. И вы ложитесь.

– Нет уж, спасибо, – тихо пробурчал Кошкин, однако осмотр комнаты прекратил и отправился к себе на второй этаж.

Глава пятнадцатая

Решив бодроствовать до утра, Савелий все-таки прилег на кровать и сам не заметил, как быстро уснул. Но через час он был разбужен чьим-то незнакомым и хриплым голосом.

– Эй! Послушай! А ну-ка, вставай, это моя постель! – требовательно рокотал голос над самым ухом Савелия Кошкина. – Я тоже хочу спать и прошу покинуть мою койку!

Савелий быстро открыл глаза и с удивлением обнаружил возле себя высокого, хорошо сложенного, старика в приличном темном костюме и белой сорочке с галстуком. На ногах старика, правда, были надеты белые тапочки, но Кошкин поначалу не придал этой странной прихоти незнакомца никакого значения. Лунный свет, проникающий в окно, хорошо освещал его лицо, но добавлял какие-то очень неприятные оттенки: от бледно-желтого до синего.

Увидев, что спящий открыл глаза, незнакомец протянул руку и положил ее на плечо Савелия:

– Вставай, хватит разлеживаться в чужой постели!

Невольно Кошкин громко вскрикнул – так холодна была рука, коснувшаяся его тела! Савелий дернулся и откатился на край кровати. Старик ухмыльнулся и присел на освободившуюся половину постели.

– Хотите, чтобы я прилег рядом? – просипел он насмешливо. – Но я не привык спать с посторонними! К тому же я так давно не валялся в собственной кроватке, считай, с самой смерти…

Последние слова незнакомца заставили Кошкина слегка вздрогнуть: так вот кто был этот удивительный гость!.. Теперь ему стали понятны и странный холод его тела, и этот ужасный цвет лица, и даже его одеяние.

Работая в милиции, Савелий привык попадать в самые невероятные ситуации и научился быстро восстанавливать самообладание и ясность мысли. Он понял: нужно удирать из этой комнаты, и чем скорей, тем лучше.

– Отлично, приятель, пожалуйста, ложись. – Кошкин поднялся с кровати и медленно двинулся в сторону лестницы. – Мне все равно скоро вставать, так что нет проблем!

В этот момент внизу послышались чьи-то шаги, и в комнату торопливо влетел хозяин дома с фонариком в левой руке и с двухстволкой в правой.

– Григорий Потапыч?! – удивился он, разглядев в постели пришельца с того света и узнав в нем своего бывшего тестя, скончавшегося полгода тому назад от скоротечной болезни. – Как ты здесь очутился?!

– Пришел за своим, Игорек, чужого мне не надо, – охотно ответил покойник. И пояснил: – Хочу забрать к себе законную супругу, мою дорогую Манечку. Скучно мне там, Игорек, скучно и одиноко…

– Где – там? – машинально переспросил хозяин дома, слегка опешив.

– В могиле, где же еще! – Мертвец поворочался в постели с боку на бок и решил немного посидеть, пока разговаривает с бывшим зятем. Кряхтя, он спустил ноги на пол и с удовольствием напялил на них тапочки, любезно предоставленные Савелию Кошкину самой Мариной Анатольевной.

– Этому не бывать, Григорий Потапыч… – проговорил, с трудом переводя от волнения дыхание, Игорь Степанович. – Мария Ивановна останется с нами.

– Нет, она пойдет со мной! – рассвирепел вдруг оживший покойник. – Убирайтесь отсюда все и отдайте мне мою Манечку!

И он стукнул кулаком по спинке кровати.

Игорь Степанович медленно направил стволы охотничьего ружья в сторону бывшего тестя.

– Это вы убирайтесь подобру-поздорову… Иначе вам во второй раз придется стать покойником…

В ответ мертвец засмеялся и, нахально глядя Игорю Степановичу в глаза, сказал с издевкой в голосе:

– Стреляй, Игорек, стреляй… Разряди свой пукалку в мою несчастную грудь, прошу тебя…

– Считаю до трех! – предупредил Игорь Степанович, и указательный палец его правой руки слегка надавил на курок. – Раз!..

– Два! – ухмыльнулся старик-покойник и глупо расхохотался.

– Три!

Раздался оглушительный выстрел, и пуля, пройдя сквозь тело Григория Потапыча, вонзилась в стену, отколов от нее солидный кусок штукатурки.

– Стреляй еще, Игорек, – предложил нахальный пришелец с того света, – Манечка потом зашьет мне все дыры в костюме.

Подняв стволы повыше и целясь теперь прямо в лоб мертвецу, Игорь Степанович выстрелил во второй раз. И снова пострадала стена, а не этот проклятый зомби.

– Отдай жену, Игорек, – хмуро проговорил неуязвимый старик и поднялся с кровати. – Или… Или я задушу вас всех!

И он протянул свои длинные руки прямо к лицу опешившего хозяина дома.

– Спускаемся вниз, Савелий Петрович, – прошептал Кошкину Игорь Степанович и медленно попятился к лестнице, продолжая все же держать покойника на мушке.

Первым сбежал на первый этаж Савелий. И сразу столкнулся там с Мариной Анатольевной, Марией Ивановной и все еще заспанным Петей Ласточкиным.

– Где оружие?! – спросил у женщин взволнованный Кошкин и забегал по комнате в поисках исчезнувшего арсенала.

– Снова индейцы? – полюбопытствовала хозяйка дома, проигнорировав вопрос Савелия. – Что за пальба в вашей комнате?

– Нет, это не индейцы. Это…

Кошкин не договорил и отскочил в сторону, увлекая за собой растерявшуюся Марию Ивановну. И в ту же секунду на то место, где они только что стояли, рухнули, пересчитав боками все ступеньки на лестнице, Игорь Степанович и старик-покойник. Игорь Степанович был уже обезоружен, да в охотничьем ружье и не было теперь особой нужды: все решали отныне ловкость и сила дерущихся, да божье провидение.

Савелий бросился на помощь Игорю Степановичу и, схватив могучего старика за левую ногу, попытался оттащить его в сторону. Однако через миг он сам был отброшен в противоположный угол комнаты мощнейшим пинком обозленного зомби.

– Отдайте мне Машу, и я уйду… – прохрипел Григорий Потапович, отдирая пальцы бывшего зятя от своего горла. – Иначе вам всем придется туго…

Наконец он расцепил кисти рук Игоря Степановича и отвел их подальше от собственной шеи.

Бедняжка Марья Ивановна до этого момента стояла в столбняке, но услышав пожелание покойника-мужа, громко вскрикнула и упала в обморок. Зато Марину Анатольевну наглое заявление умершего отца привело моментально в чувство.

– Как ты смог об этом только заикнуться! – воскликнула она, дрожа от негодования. – Но тебе недолго придется издеваться над нашей семьей и нашим гостем!

– Что ты хочешь предпринять, Мариночка? – просипел Игорь Степанович, пытаясь сбросить с себя тяжеленную тушу.

– Ты забыл о Петечке… – Марина Анатольевна выразительно посмотрела на сына, стоявшего рядом с ней с закрытыми глазами, и словно бы пребывающего в лунатическом сне.

– О, черт!.. – хлопнул себя по лбу, очнувшийся от падения на пол, Савелий Кошкин. – Конечно же, это проделки мальчишки!..

– Петя будет недоволен, Мариночка, – хрипло проговорил Ласточкин-старший, тщетно стараясь выбраться из-под ледяной громады и из последних сил мешая рукам покойника сойтись на своем горле.

– Ничего, он нас простит, – и Марина Анатольевна принялась изо всех сил трясти сонливого мальчика.

Петя недовольно замычал, болтаясь как кукла-марионетка в руках у матери, но просыпаться, кажется, пока не собирался.

Тем временем очнулась Мария Ивановна и, увидев покойника-мужа пришедшего за ней, чтобы увести с собой в могилу, завизжала, как резанная. Невольно четверо из присутствующих в гостиной: супруги Ласточкины, Савелий Кошкин и воскресший Григорий Потапович зажали уши руками, не в силах терпеть этот душераздирающий вопль, от которого вот-вот могли лопнуть барабанные перепонки. Петя почему-то не зажал уши, но визг голосистой старушки, видимо, достал и его. Он недовольно сморщился, замотал головой, что-то проворчал нечленораздельно и… открыл глаза.

И снова все поплыло перед взором Савелия Кошкина: стены комнаты, мебель, люди, старик-покойник…

Савелий вытянул вперед руки, чтобы опереться ими о стену, но с удивлением обнаружил вдруг, что его ладони вместо того, чтобы коснуться жесткой поверхности, глубоко зарылись в мягкую ткань одеяла и простыни. Он перевернулся на спину и обвел взглядом комнату: он снова лежал на кровати Григория Потаповича в комнатке на втором этаже!

Кошкин слез с постели и вновь отправился вниз. В гостиной, разумеется, никого не было. Он посмотрел на часы: стрелки показывали половину третьего ночи. Решив больше не ложиться спать, Савелий сел в кресло и стал обдумывать план дальнейших действий. Теперь он не сомневался: оживлял ночные видения Ласточкин-младший. Но как он это делает, и что делать с ним, если он не прекратит свои ужасные забавы?!. Первый вопрос не слишком интересовал Савелия, но вот второй не давал ему отныне покоя и мучил тем, что на него никак не находилось ясного ответа.

Глава шестнадцатая

Кошкин так погрузился в свои думы, что даже сразу не заметил новой метаморфозы, происшедшей с гостиной, а точнее, с его местопребыванием. И только яркий солнечный свет, внезапно вспыхнувший и заливший собою все вокруг, заставил Савелия очнуться и обратить внимание на то, где он находится.

В большой индейской пироге Кошкин плыл по широкой реке вместе с Игорем Степановичем Ласточкиным и его сыном Петей, и все трое держали в руках винчестеры. Петя стоял на носу пироги и всматривался в мутные воды: там, то слева, то справа, всплывали и вновь исчезали из вида огромные серо-зеленые бревна.

– Аллигаторы, – прошептал Кошкин, и его руки сами собой покрепче стиснули приклад и цевье винчестера.

– Кайманы, – поправил его Петя Ласточкин спокойным и равнодушным голосом. – Придется отбиваться, ничего не поделаешь…

Савелий заметил, что глаза мальчишки на этот раз были открыты, и он даже успел удивиться своему наблюдению, но дальнейшие события заставили его быстро отбросить все анализы и размышления и активно вступить в смертельную схватку с прожорливыми земноводными чудовищами.

Словно почуяв, что прекрасная добыча готовится улизнуть, кайманы ринулись в атаку на пирогу с обоих бортов одновременно. Но дружные залпы трех винчестеров сделали свое дело: и слева, и справа хищники тут же трусливо ушли на глубину, не рискуя продолжать нападение. Только изредка, то тут, то там, появлялась спина какого-нибудь смельчака, и на нее сразу же обрушивался град смертельных пуль.

Но вечно это не могло продолжаться, и Игорь Степанович обратился к Савелию Кошкину:

– Возьмите весло. Нужно плыть к берегу, иначе эти твари очухаются, и тогда нам всем не поздоровится.

Савелий мгновенно оценил простую мудрость его слов и торопливо сменил винтовку на весло.

– Вся проблема теперь в том, в какую сторону грести, – заметил он, устраиваясь поудобнее на корме пироги.

– В ту, которая поближе, – посоветовал Игорь Степанович.