Новые фарисеи Каришнев-Лубоцкий Михаил
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Пожалуйста, не шути! Мне не до шуток! (После паузы.) В сверхестественные чудеса и я не верю. Пока… А вот в чудо медицины я уже верю. А ты?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Медицина сейчас сильна, всякое возможно. Кого-нибудь клонировали?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (сердито замахав на мужа руками). Пожалуйста, не шути!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. А в чем дело, я не понимаю? Ты можешь мне толком объяснить, что произошло?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (от волнения начинает всхлипывать. Одной рукой достает платочек из кармана и вытирает слезы, другой рукой тычет в сторону портрета Катенёва). Он… Он явился!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Кто – он?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Он!.. Дедушка!..
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. С того света? Ты, Оленька, может быть, переутомилась?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Пока еще я в здравом уме! Только явился он! И не с того света, а с этого!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ему сто лет через неделю! И погиб он, погиб! Пал смертью храбрых за светлое будущее!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А его кто-нибудь погибшим видел? Просто считали так. Ушел бандитов брать, попал в перестрелку и не вернулся. А он не погиб! И вот… явился! Контузия у него была уник… ик… кальная. Восемьдесят лет пролежал в клинике без памяти и вот… встал!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Где же он сейчас?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. В нашей спальне отдыхает!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Может быть, мошенник? Сейчас чего не придумают, лишь бы разжиться за чужой счет!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. У него справка с печатью! Его сам участковый Авдеенко привел! И, потом, я его сама опознала!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Как же ты могла его опознать, если ты его ни разу в жизни не видела?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А портрет? А фотографии? В конце концов, родная кровь подсказала!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Да-а, дела-а… Как-то не соображу даже… В газете прочел бы – поверил, а когда у тебя дома такое – не верится… Теперь журналисты пронюхают – с ума сведут! Папарацци чертовы! (На цыпочках подходит к дверям в спальню.) Я только взгляну одним глазком…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Не мешай, пусть спит!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Что ж, не выспался он что ли? Восемьдесят лет проспал, хватит пока!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Он в клинике лежал, под наблюдением. Как раз в нашем городе, точнее, за городом. А как очнулся – все вспомнил. И как зовут, и кто родные, и где жил, и где служил. Ну, все-все! Только эти последние восемьдесят лет ему одним днем показались, путается еще во времени. Все ему двадцатые годы кажутся, и нет-нет да про Дзержинского спросит, а то про Леньку Пантелеева какого-то. Писателя, что ли?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Бандит такой знаменитый был, чекисты за ним долго гонялись. (После паузы.) Ничего, путаница со временем – это естественно. Скоро отвыкнет.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Никак в себя не приду… Вот и не верь в чудеса!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Это не чудо. Хотя, признаюсь, и мне как-то не по себе. (Подходит к портрету.) Ну, здравствуйте, Григорий Калиныч… С возвращеньицем!
(КАТЕНЁВ незаметно выходит из спальни.)
КАТЕНЁВ. Спасибо на добром слове, товарищ! Ну, здравствуй!
(Леденцовы испуганно вздрагивают и поворачиваются лицом к Катенёву. ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ робко жмет протянутую ему руку Григория Калиныча.)
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Здравствуйте, Григорий Калиныч… С приездом…
КАТЕНЁВ. Говорил уже про приезд! Ну, еще раз спасибо! (Разводит смущенно руками.) Вот такие дела, дорогие мои… Не прогоните родственника?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Да вы что!.. Да как вы только могли такое сказать!.. Да чтобы мы…
КАТЕНЁВ. Шучу я! Верю! Да я много места и не займу. Можно я вот в уголке шинельку свою постелю?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Почему шинельку?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. И почему в уголке? Мы вам тахту уступим.
КАТЕНЁВ. Тахту? А это где?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Да вот она! А Лёка пока на раскладушке поспит, мы ему потом что-нибудь купим.
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Послушайте, а что это мы все стоим? В ногах правды нет! Садитесь, Григорий Калиныч! (Все усаживаются.) Сейчас Лика должна придти. Вы ее еще не видели?
КАТЕНЁВ. Нет, не видел. Не успел!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Она в вас души не чает! Уважает очень.
КАТЕНЁВ. Приятно слышать… Однако она же меня совсем не знает?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Знает. Ей и мать, и бабушка про вас и про других чекистов порассказывали в детстве предостаточно. Вы для неё – как герой из сказки.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Как Иван-Царевич!
КАТЕНЁВ (грозно). Что? Как царевич?!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А что я сказала? Я ничего такого не сказала… Вы для нее – герой. И для нас – герой.
КАТЕНЁВ. Ну, положим, я не герой, а самый обыкновенный сотрудник ЧеКа. Однако и не царевич. С ними – все! – покончено! Раз и навсегда!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Успокойтесь, Григорий Калиныч, покончено. (Пытается направить разговор в другое русло.) Такое дело как ваше… гм… возвращение, надо бы торжественно отметить.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Обязательно!
КАТЕНЁВ. Не время сейчас праздники праздновать. Проклятую гидру еще не до конца разгромили, опять же не всех бандитов перещелкали… Какие сейчас могут быть гуляния!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Какую гидру?
КАТЕНЁВ. Антанту. Чтоб ей повылазило проклятой!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ее уже давно нет, Григорий Калиныч! Всё, конец ей настал!
КАТЕНЁВ (смущенно). Забыл… Опять забыл!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Зато теперь НАТО есть. Похуже Антанты зверь.
КАТЕНЁВ. Что за Ната?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Потом объясню. Долго рассказывать.
КАТЕНЁВ. Ничего, ребята, не горюй! Устоим! Была бы вера, а с верой никакой враг не страшен.
(Входит ЛИКА.)
ЛИКА. Здравствуйте! (Она весела, но веселье сходит с ее лица после того, как она, посмотрев на Катенёва, затем на родителей и портрет, вновь устремляет свой взгляд на Катенёва.) Вот это да…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (мужу). Объясни ей… Я… У меня… (Крутит пальцами у висков.)
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Да, Лика, это – твой прадед. Григорий Калиныч Катенёв.
КАТЕНЁВ (протягивая руку Лике). Такие дела, Лика… Здравствуй!
ЛИКА (растерянно Катенёву). Можно я сяду? (Садится на стул.)
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (Лике). Чудес не бывает, но иногда случается… Григорий Калиныч был тяжело ранен в бою. Уникальный случай! Восемь десятков лет проспал!
ЛИКА. Вот это да! (Протягивает руку к фуражке Катенёва). Можно?.. (Катенёв дает Лике фуражку). Настоящая?!
КАТЕНЁВ (кивнув головой). Видать, рукояткой нагана по затылку саданули. Вмиг сознанья лишился, ничего не упомню.
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Теперь журналисты, ученые, прочие-всякие – все в дом повалят.
КАТЕНЁВ. А ты их гони! Я не клоун в цирке, а человек. Пригляжусь маленько – и в бой!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. В какой бой?
КАТЕНЁВ. Сама говорила: Ната России грозит. Что же, по-твоему, я в стороне отсиживаться буду?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (не то с удивлением, не то с испугом переглянувшись с мужем). Нет, дедушка, с НАТО тебе уже не воевать. Отдыхай, ты свой отдых заслужил.
КАТЕНЁВ. Шутишь что ли? Как же это я сидеть буду, когда…
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (ласково перебивает). Теперь другое время, Григорий Калиныч. Вы со своей саблей не воин. Увы, но это так! Дайте срок, сами все поймете.
КАТЕНЁВ. Что я пойму? Я и так все понял: Антанту отшили – Ната лезет. Ничего, и Нату отошьём! Городская ЧеКа где сейчас располагается? (Супруги Леденцовы ошалело смотрят друг на друга и молчат.) Ничего, своих я и сам найду!
ЛИКА. Восемьдесят лет прошло, Григорий Калиныч…
(Пауза.)
КАТЕНЁВ (с болью). Забыл!.. Опять забыл!.. (Садится на стул, низко опускает голову. После паузы.) Неужели я больше ни на что не сгожусь? Хоть кем, хоть куда – на всё согласен! Только отдыхать не заставляйте, помру я тогда…
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Не бойтесь, Григорий Калиныч, отдыхать вам не дадут. Ребятишки на разные встречи по школам затаскают.
КАТЕНЁВ (радостно). Коль надо – пусть таскают! Был бы прок!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (жене). Когда гостей созовём? Я думаю, завтра. Сегодня уже поздновато.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Конечно, завтра. А кого позовём?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Я думаю, Илью Ильича с супругой. (Лика вдруг прыскает от смеха.) Ты что?
ЛИКА. Так… Фамилия у них смешная: «Сукинзон»!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Зато со всем остальным этой семейке страшно повезло! (Мужу). Правильно, позовём Илью Ильича и Ингу Гавриловну. И Михаила с Павлом обязательно. Они тоже Григорию Калинычу родственники! (Нахмурившись.) Лишь бы Лёка свою банду не привёл… Весь праздник испортят!
КАТЕНЁВ. Какую банду? Ты же говорила, что Алексей отличный парень?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (поспешно). Это она в шутку так его друзей зовёт! Какая банда? Откуда сейчас банда возьмётся? Шутка это! (Жене сквозь зубы.) Выбирай выражения! Не видишь, старик хорохорится!..
КАТЕНЁВ. А где он сейчас? Всех повидал, а его еще нет. Любопытно взглянуть какой он.
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Еще «взгляните»!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (поспешно). Он вам понравится: он умный, красивый, способный…
ЛИКА. Но бездельник!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (укоризненно). Лика, ну!..
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Давайте ужинать! А Лёка, если хочет, пусть ходит голодным.
ЛИКА (с улыбкой). Чтоб умный, красивый, способный и ходил голодным? Дудки! Наверняка сейчас где-нибудь лопает и запивает… (Ловит умоляющий взгляд матери.) …чаем!
(Затемнение.)
Картина третья
(День близится к вечеру. В городском саду в укромном месте расположились на скамейке ЛЁКА и МУРКА.)
МУРКА. Лёк, ты только не сердись…
ЛЁКА. Ну?
МУРКА. А ты не рассердишься?
ЛЁКА. Душу тянуть будешь – рассержусь.
МУРКА (обнимая и целуя Лёку). Давай… поженимся?
ЛЁКА (отстраняясь). Это еще зачем?
МУРКА. Ну, все люди женятся, вот и мы…
ЛЁКА. Вот и ты женись, правильно! Выходи замуж, я благославляю! Может, и я потом надумаю, кто знает…
МУРКА. Так я за тебя хочу…
ЛЁКА. Тогда это меняет дело. Тогда придется обождать.
МУРКА. Чего ждать-то?
ЛЁКА. Когда мне хомут сошьют.
МУРКА. Ты шутишь что ли?
ЛЁКА. Нет, я серьёзно.
МУРКА. Тогда ты глупый! Я тебя любить буду, жалеть. Тебе со мной хорошо будет, вот увидишь!
ЛЁКА. Нет, не увижу.
МУРКА. Тебе Нэлка нравится, да?
ЛЁКА. Что ты! Я ж понимаю, что ты умнее ее в сто раз! Представляешь, какая она, выходит, дура?
МУРКА. И ноги у нее… Всегда в брючных костюмах ходит.
ЛЁКА. Про ноги – не надо.
МУРКА (после паузы). Ты не бойся, я свободы у тебя не отниму. Мне бы только маленького… И чтобы законный. А денег мне от тебя не надо! Я в торговлю перехожу, нам с ним вот так хватит!
ЛЁКА. С кем с «ним»?
МУРКА. С лялечкой!
ЛЁКА. Убила ты меня, мать… Гуляем мы с тобой, а у тебя, оказывается, планы на уме наполеоновские… Что ж ты раньше за кого-нибудь не вышла? (МУРКА разводит руками.) Неужели приносить кому-нибудь счастье, это значит самому оставаться в дураках? И после всего этого и не выпить?!
МУРКА. Я сбегаю!
ЛЁКА. Сбегай. С тебя причитается.
(МУРКА хочет уйти, но задерживается на минуту, т. к. появляется ВЕНИК.)
ВЕНИК. Привет!
МУРКА. А мы тебя с Алексеем прямо заждались!
ВЕНИК (грустно.) Привыкай… Скоро, может быть, и Лёку ждать придется.
МУРКА. Это ты чего намекаешь?
ЛЁКА (Мурке). Иди, иди! (МУРКА уходит.) Ну, что, Веня?
ВЕНИК. Что «что»?
ЛЁКА. Вспомнил, что вчера на себе тащил?
ВЕНИК (после долгого и тягостного раздумья). Может быть, все-таки тебя? (ЛЁКА отрицательно мотает головой.) Тогда не знаю!
ЛЁКА. Верно люди говорят: неизвестность – страшная вещь!
ВЕНИК (заметив в кустах козу). Гляди: баран!
ЛЁКА. Умница! И как ты увидел? Действительно: коза.
ВЕНИК. Я что: пасу их? Мне все равно: коза, баран… А что она здесь делает?
ЛЁКА. Что и мы: гуляет. И куда только общественность смотрит: в городском саду – коза!
ВЕНИК. Пусть, жалко что ли?
ЛЁКА. Тихо! (Появляется АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ.) Здравствуйте, Амплей Захарович! Вот мы и снова встретились… В садике, в укромном местечке…
АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ (испуганно). Здравствуйте, ребятки… Гу. гуляете?
ЛЁКА. Гугуляем. Вы с нами поговорить, кажется, собирались? Так давайте поговорим. Может быть, даже в сторонку отойдем?
АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ. Потом как-нибудь! Спешу!
ЛЁКА. Ах, спешите? Жаль, а то поговорили бы. (АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ хочет уйти, но ЛЁКА его задерживает.) Да, постойте! Вы что же это, Амплей Захарович, с безобразиями такими не боритесь?
АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ. С какими?
ЛЁКА. С козами в городском саду. С козами надо бороться!
АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ. Где козы-то?
ЛЁКА. А это – кто? (Показывает на кусты.)
АМПЛЕЙ ЗАХАРОВИЧ. Ах, батюшки! Я пошел! (Исчезает в кустах.)
ЛЁКА (грустно). Жалко, а надо…
ВЕНИК. Чего жалко-то?
ЛЁКА. Козу. Ведь он ей теперь житья не даст. Видишь: потащил…
(Появляется старушка ПУХОВА.)
ПУХОВА (Лёке). Эй, дядя!
ЛЁКА (Венику). Познакомься: моя племянница!
ПУХОВА. Ну, хлопец, мне все едино… Козу мою тут не видели?
ВЕНИК. Черную?
ПУХОВА. Черную, черную!
ЛЁКА. С рогами?
ПУХОВА. А как же? Коза!
ВЕНИК. С белым пятном на боку?
ПУХОВА. С пятном, с пятном!
ЛЁКА. Здесь не видели. А вон там видели. Ее какой-то старик ловил.
ПУХОВА. Ловил?!
ЛЁКА. И поймал.
ПУХОВА. Вот идол!.. Куда ж они пошли?!
ЛЁКА. Должно быть, на живодерню. По той тропинке потопали.
ВЕНИК. Как она упиралась!..
ПУХОВА. Тут упрешься! Ах, он идол! Побегу, авось догоню. (Хочет идти, но задерживается.) И что со мной за напасть такая приключилась? Второй день покоя не знаю. Вчера так же вот: вышла из дома, пришла – фикуса нет! И кошку так напугали – до сей под кроватью лежит, вся оборалась.
ЛЁКА. Если бы вам фокус с фикусом показали, тоже бы, наверное, вместе с кошкой под кровать залезли.
ПУХОВА. Я жуликов не боюсь! Пускай они меня боятся. Сейчас догоню: жив подлец не уйдет! (Убегает.)
ЛЁКА (грустно). Сними шляпу, Веник!
ВЕНИК. Зачем?
ЛЁКА. Таков обычай. (ВЕНИК послушно снимает кепку с головы.) Одним воспитателем меньше… (После паузы.) Пошли, Веник, нас ждут.
(ВЕНИК и ЛЁКА хотят уйти, но их останавливает участковый АВДЕЕНКО.)
АВДЕЕНКО. Погодите, ребята! Присядем?
(Все трое усаживаются на скамейку.)
ЛЁКА. Ну?
ВЕНИК. Да: ну?
АВДЕЕНКО. Вы, наверное, живых лошадей нигде не видели, а уже запрягать пытаетесь!
ЛЁКА. Лошадей, положим, видели: мы люди культурные, на ипподроме бываем.
АВДЕЕНКО. Вот как? И бывали в выигрыше?
ВЕНИК. Откуда!
ЛЁКА. Если вы к нам за опытом игры на скачках, то пока поделиться ничем не можем.
АВДЕЕНКО. Понимаю… Ну, а еще где бываете? Вчера, например, в выходной, где были?
ВЕНИК. Где были? Что-то не припоминается… Лёк, где мы вчера были?
ЛЁКА. Ты что, забыл? Нигде не были.
ВЕНИК. Точно! Нигде не были! То-то я вспомнить не мог!
АВДЕЕНКО. И чем же вы весь день занимались?
ВЕНИК. Ничем. Посидели немного.
АВДЕЕНКО. А потом куда пошли?
ВЕНИК. Никуда. Я же сказал: посидели немного. (Жестом показывает, что сидели за бутылкой.)
АВДЕЕНКО (передразнивая жест Веника). Вот я и спрашиваю: «посидели немного», а потом куда пошли?
ВЕНИК. Это только так говорится «посидели немного». А мы уж так посидели…
ЛЁКА (перебивает). Капитан не этим интересуется. Ведь так?
АВДЕЕНКО. Нет, почему же. Это тоже очень интересно.
ЛЁКА. Правда? А вот в инспекции по делам несовершеннолетних, куда меня раньше регулярно приглашали в гости, были другого мнения. «Неужели это так интересно – пить водку? Что вы находите такого интересного в пиве, в вине?» Целый коллектив бился над решением этой социально-биологической проблемы, ставя на нас опыты.
АВДЕЕНКО. Ну и как, решили эту проблему?
ЛЁКА. Нет, мы выросли, и нас передали другому ведомству. (Показывает рукой на Авдеенко.)
АВДЕЕНКО. Понятно. Ну, я-то вас об этом спрашивать не стану. Я о другом спрошу: работать собираетесь?
ВЕНИК. Собираемся.
АВДЕЕНКО. Ты, вроде бы, второй год собираешься. Или третий?
ВЕНИК. Нет, второй!
ЛЁКА. А я недавно только уволился.
Читать бесплатно другие книги:
