Коричневые сны Чистова Лариса
Аня вздохнула. Она говорила обо всем как-то отрешенно, как будто не о себе, а о другом человеке. Лешка внимательно ее разглядывал и Аня заметила.
– Тебе не нравятся мои стриженые волосы? – спросила она.
– Нет, что ты. Тебе даже идет, твои глаза стали такими большими и выразительными. Но ты сама сильно изменилась, Аня. Я говорю не о внешности, а о характере. Такое ощущение, что ты что-то задумала или затаила.
– Возможно, – усмехнулась она. – Сейчас у меня много времени, чтобы подумать. Ты знаешь, моя врачиха считает меня сумасшедшей, – хихикнула она. – И все из-за того, что я кинулась на нее один раз и обозвала гадиной.
– А почему ты это сделала? – спросил Лешка.
– Да потому, что она Венера. Она только притворяется моим врачом. Она умертвила моего ребенка, хотя обещала, что с ним все будет хорошо.
– Тебя скоро выпишут, Аня? – перевел тему Лешка.
– От нее зависит. Она хочет перевести меня в психушку. Но Гедеон с ней спорит. Он считает, что у меня все нормально с головой. На следующей неделе будет экспертиза, тогда и решат. Ты боишься, Леха, что я сумасшедшая?
– Ты не сумасшедшая, Аня. Ты отчаявшаяся. Если бы я мог тебе чем-то помочь.
– Ты уже помог, – удивилась Аня. – Ты сказал мне, где Родриго. Если ты съездишь к нему, а потом дашь мне точный адрес, то я буду вполне счастлива.
– Зачем он тебе, Аня? – Лешка недоуменно смотрел ей в глаза, пытаясь там прочитать ее мысли. – Ты хочешь наказать его еще сильней?
– Нет, – поразилась Аня его предположению.
– Аня, забудь его, – попросил Лешка. – И ему и тебе больно вспоминать все, что было.
– Мне уже не больно, Лёш. Мне больно без него. Я не выживу, если его не будет рядом.
– Это нездоровая любовь, – покачал он головой.
– Слушай, я ничего не помню, – вдруг сказала Аня. – Почему вы тогда не пришли на репетицию?
– Это Богдан все подстроил, Аня. Мы уже потом догадались, но было поздно. Ты понимаешь, он на самом деле очень завидовал Родриго во всем. И стал завидовать еще больше, когда ты появилась у него.
– Неужели? – вяло удивилась Аня.
– Да. Я давно замечал, как он ждет, что Родриго оставит тебя, чтобы подкатить к тебе. Раньше у них так и было. Но Родриго влюбился, а Богдан тоже… ну, как бы хотел твоего к себе внимания. Но ты даже не смотрела на него. Он стал злиться, когда понял, что вы будете вместе, уедете, у вас впереди счастливая жизнь. А у него все рушится – группы не будет, наркотиков тоже, любимой девушки нет. Весь его имидж строился на Родриго. У Богдана не было никогда такой харизмы. Мне кажется, то, что он совершил, было шагом к самоубийству. Он не хотел возвращаться к тому образу жизни, который был у него до нашей группы. Он слишком полюбил новую жизнь. И когда он такое сделал с тобой, он знал, что Родриго убьет его за это. Ведь он выпил наркотик вместе с тобой.
– Но почему ты не помешал Родриго? Ты и Антон были рядом.
– Аня, я не видел, что он делает. Мы сосредоточились на тебе. Я делал массаж сердца, Антон делал искусственное дыхание. Нам было не до Родриго и их разборки. Они дрались в подсобке. Я слышал только, что Родриго разбил об него свою гитару. Но что он вытащит из нее струны и затем…
Лешка внезапно прервал свой рассказ и уставился на Аню, желая понять, что она испытывает, не напугал ли он ее. Но Аня была абсолютно спокойна.
– В общем, когда приехала скорая, мы пошли за врачом. Приходим, а там уже все кончилось. Сидит Родриго и плачет.
– Он все-таки плакал! – почему-то обрадовалась Аня.
– Да, – испуганно ответил Лешка. – Он причитал все время, что не успел жениться на тебе. «Не надо было ждать дня рождения», – все время говорил он. – Мы не понимали, о чем он говорит. Потом увидели его окровавленные руки. Побежали в подсобку, а там… Один врач хотел помочь Богдану, но ничего уже нельзя было сделать. Он все ему перерезал. Было много крови.
Лешкины глаза стали отрешенными. Но Аня была спокойна. Ее волновало только одно – Родриго любил ее. В его словах и действиях, Аня видела любовь к ней.
Лешка пришел еще один раз, перед самой ее выпиской.
– Ты выписываешься, Аня? – спросил он, внимательно оглядывая ее. – Ты стала лучше выглядеть, немного поправилась. Что сказали врачи?
Аня скривилась, и нервно усмехнулась.
– Меня выписали под наблюдение местного психиатра и невролога. Я должна буду проходить курс лечения раз в полгода. А сейчас меня направили в специальный санаторий.
– Ничего, Аня. Зато ты окончательно поправишься, – обнадеживающим тоном сказал Лешка.
– Моя Венера-мегера так не считает, Лешка, – Аня язвительно улыбнулась. – Она полагает, что мой мозг не восстановится, и я буду путаться в реальностях.
– А ты путаешься?
– Бывает, – призналась она. – Я не смогла рассказать куче врачей, как добраться до своего дома. Адрес помню, а как попасть не знаю. Еще я путаюсь во времени – когда день или ночь, не могу ответить сразу – а также во времени года. Во сне было все вместе, и лето и осень, – она смущенно посмотрела на Лешку, стесняясь своего недостатка. – Понимаешь, в своем сне, я никак не могла найти свой дом. Я доходила до места, где он должен стоять много раз, но его никогда там не было. Он потерялся. И было то холодно, то жарко. Там плавал гигантский спрут. Я блуждала по странному городу четыре долгих дня. И мой ребенок искал меня три дня, а потом нашел в том мире.
– Не надо, Аня, – остановил ее Лешка. – Все будет хорошо. Ты поправишься. И не такая это страшная беда, не помнить, где живешь. Купи себе навигатор, – улыбнулся он, – и проблема решена.
– Да, – загрустила Аня. – Лёш, я хочу к Родриго, – она жалобно взглянула на него. – Как мне доехать? Ты дашь мне адрес? Ты же был у него.
– Был, – коротко ответил он. – Он не хочет, чтобы ты приезжала, Аня. Он сказал, чтобы ты жила своей жизнью. Аня, забудь его.
Она покачала головой.
– Дай мне телефон, я позвоню ему.
– У него нет телефона. Он ему не нужен. У него никого нет, чтобы звонить куда-то.
– Я есть, – прошептала Аня. – Дай мне адрес, Леша. Я все равно разыщу его. Просто это будет очень трудно для меня, с моей нынешней ориентацией.
– Ладно, – согласился он. – Я запишу тебе. Он недалеко, Аня. В соседнем городе. Ехать четыре часа.
Он вытащил из сумки блокнот и написал ей адрес. Анины щеки вспыхнули румянцем, когда она увидела его адрес, и Лешка с удивлением покачал головой.
– Аня, за что ты любишь его?
– А за что любят, Леша? Не знаю, просто люблю. Без него нет жизни. Разве ты не так любишь свою Виту?
– Не так. Я люблю ее, как все люди любят. Кстати, через две недели свадьба. Приходи.
Аня пожала плечами:
– Спасибо, Леша. Но вряд ли я буду уместно смотреться на вашем торжестве.
– Приходи. Мне будет приятно видеть тебя.
Аню выписали домой, а через три дня мама отвезла ее в санаторий. Три недели санаторного лечения тянулись долго, и Аня изнывала от всех ненужных, как ей казалось процедур. Успокоительные ванны, массаж, электросон, прогулки, свежий воздух, специальное питание, лечебная гимнастика и правильное дыхание. Ане казалось, что она попала в ад. Венерины могилки были в сто раз лучше, чем такая жизнь. В Аниной голове стал созревать план. А что если ей вернуться обратно? А что если ее ребенок все еще жив в том мире, и Венера, настоящая Венера, сохранила его? Взять бы Родриго и уйти с ним вместе. Они могли бы жить в его квартире. Спрут теперь сдох, и можно съездить на пляж. И Гедеона взять, настоящего Гедеона. Ведь он любит море. И Веру пригласить. Но только как попасть туда? Аня ломала каждый день голову, как можно вернуться в тот мир. Жить здесь без Родриго целых восемь лет она была не способна. Она просто не выдержит.
Вернувшись домой после санатория, Ане внезапно пришла в голову мысль. Она попала в тот мир, благодаря наркотику, который делал Родриго. Значит, она может его использовать, чтобы попасть туда вновь! Только, как раздобыть его, если Родриго в тюрьме? Аня ринулась в комнату Антона, и стала копаться в его вещах. Маминого самообладания не хватило на то, чтобы убрать его вещи. Все лежало так, как и было при его жизни. Анино сердце бешено заколотилось, ей было жаль Антона. Но они никогда особенно не были близки, и каждый жил своими интересами.
В кармане его джинсов, Аня нашла пузырек с порошком. Он был точно такой же, как и в ее снах. Аня обрадовалась и крепко зажала его в руке. Вот оно – надежное средство вернуться обратно. Только бы Родриго согласился.
– Аня, где ты? – мамин голос вывел ее из грез.
Она только что пришла с работы. Ее лицо было усталым. Она увидела, что Аня вышла из комнаты брата и спросила:
– Что ты там делала?
– Так, рассматривала его вещи. Мне его очень жаль, мама.
– Да, – мама вздохнула. – Был бы жив отец, все было бы нормально. Мне надо полежать, Аня. Принеси мне воды.
Мама легла на диван и достала лекарство из сумки. Она всегда теперь ходила с большой пачкой разных таблеток. Аня принесла воды, и мама выпила несколько штук сразу. Аня присела рядом с ней.
– Мама, ты бы уходила с работы. Константин Павлович сказал, что тебе можно оформить вторую группу.
– Два инвалида в доме, это чересчур, – улыбнулась мама.
– Но я же не всегда буду на группе, – возразила Аня. – Это временно. Я смогу потом работать. И нас всего двое, мама. Нам не надо столько денег. Нам хватит. В том городе была одна женщина, которая ела каждый день только галеты и чай. И ничего, жива и здорова. Ее тоже звали Вера.
– Аня, когда ты забудешь о том страшном времени? – мама посмотрела на Аню. – Доктор сказал, что надо все забыть и жить прежней жизнью.
– Я не смогу забыть, – устало ответила Аня. – Слишком большое потрясение я испытала. И знаешь, мама, та жизнь в чем-то лучше, чем эта. Там не нужны деньги, там нет насилия, кроме одного старика, там все отзывчивые и приветливые. Никто никому не мешает жить. И пока ты сам не решишь умереть, ты не умрешь.
– Аня, но это же просто фантазия твоего мозга, ты понимаешь?
Аня не ответила. Эта фантазия была слишком реальна, она поселилась в ее разуме и чувствах, запечатлелась накрепко в ее сознании.
– Мама, я хочу съездить к Родриго, – сказала она.
– Ни за что! – резко ответила она. – Забудь его, Аня. Он тебе не пара. Он наркоман, негодяй.
– Это не так! Ты просто его не знаешь, мама. Он хороший и добрый. Наркотики он только делал, но никогда сам их не употреблял.
– Все равно! С наркотиками связываются лишь отбросы общества. Он сидит в тюрьме, пусть там и остается. Он убил Антона, ты это понимаешь, Аня?
– Антон сам это сделал, – тихо возразила Аня. – И Родриго сначала не знал, что Антон употребляет наркотики. Это Богдан ему давал.
– Без разницы, кто давал. Если бы он не делал, то Антон бы их не употреблял. И тебе бы его не подсыпали, Аня.
Мама говорила резко и непримиримо. Видно было, что она ничего не хочет знать о Родриго, и никакая правда о нем не смягчит ее сердце. Аня упрямо тряхнула головой.
– Я все равно съезжу к нему. Получу пенсию, и съезжу. Это недалеко, всего четыре часа. Я смогу справиться.
– Нет, Аня, ты не поедешь.
– Мама, ты не понимаешь. Я люблю его, я хочу поехать.
Мама ничего не ответила. До самого вечера она не сказала Ане ни слова. Они легли спать, не сказав друг другу спокойной ночи. А наутро мамы не стало. Ее сердце остановилось ночью.
Глава 11
Аня окончательно убедилась в том, что ей не место в этой жизни. Со смертью мамы она потеряла всякую связь с реальностью. Ничего не помнила она о том, как хоронили маму, кто помогал ей в этом. В ее голове крутился лишь план поездки к Родриго и то, как они уйдут в другой мир.
Она звонила в ту колонию, где содержали Родриго, и записалась на свидание с ним. Она сказала, что является его невестой, и они, до его осуждения, должны были пожениться. Ей разрешили провести с ним ночь.
Аня боялась ехать в чужой город, потому что опасалась там заблудиться. Поэтому по Лешкиному совету купила планшет с навигатором. Но как ни странно, в чужом городе она прекрасно ориентировалась. Она не боялась сесть на троллейбус и приехать не в то место. Все находилось именно там, где и должно быть. Аню это очень обрадовало.
В день встречи с ним, она ужасно волновалась. Она надевала на себя то платье, то брюки, то юбку. Она расчесывала свои короткие волосы то так, то этак. Сделав себе макияж, она быстро все стерла со своего лица, испугавшись, что Родриго не узнает ее. В комнате для свидания она не находила себе места, ее ноги и руки дрожали, и глаза то заполнялись слезами, то сами высыхали.
В комнату ввели Родриго, и он устало опустился на стул. Аня в первый момент не узнала его. Он показался ей чужим и незнакомым. Куда делись его прекрасные, длинные волосы, где его независимая гордая осанка; и глаза, что с ними произошло? Они потускнели и не смотрели с веселым интересом. Он похудел и осунулся. На его лице появились морщинки. А его длинные пальцы подрагивали, и он сжимал их в кулаки. Аню пронзила острая боль при виде того, что стало с ним. Но все равно, это он, ее Родриго. Он спрятан в этом угнетенном теле, и если они окажутся в ее городе, то он снова станет прежним.
Аня встала со стула, на котором ждала его, и подошла к нему, надеясь, что он обнимет ее. Он недовольно смотрел на нее и молчал. Она отодвинулась назад от его негостеприимного взгляда. Ее слова вышли робкими.
– Привет, Родриго.
Его лицо скривилось, как от проглоченной лимонной дольки. Аня во все глаза разглядывала любимое лицо, пытаясь оживить в памяти его прежний взгляд.
– Какой я теперь Родриго? – зло ответил он. – Я сукин сын, и это мягко сказано.
– Тогда будешь Данилом, – с трепетом сказала она.
– Не надо, Аня, – он снова поморщился. – Зачем ты пришла? Ведь я же просил.
– Увидеть тебя.
– Плюнь мне в лицо и уходи, – он передернулся.
Аня не обратила внимания ни на его слова, ни на то, с каким отвращением он смотрел. Но не на нее, а мимо. Его лоб избороздили морщины, а на правой стороне лица застыла трагическая складка.
– Я попросила ночь с тобой, как твоя невеста, как будущая жена.
– Ты в своем уме? – его глаза округлились от ужаса.
– В чужом, Данил. И долго пробыла там. Я нашла там место нам обоим.
Аня выглядела так беспомощно и трогательно – ее худенькая шея вытянулась, пытаясь придать выражению лица значительность, ее глаза сияли при виде любимого лица. Она так любила его! Он внимательно посмотрел в ее глаза, и его грудь затряслась от беззвучного рыдания.
– Прости меня, Аня. Я был… я самый последний человек. Я даже не могу придумать себе названия. Уходи, я прошу тебя. Я не могу смотреть на тебя. Или нет. Останься. Пусть мне будет еще хуже. Я заслужил это, и больше этого. Если бы была возможность искупить, все что я натворил! – он застонал, и попытался стереть большими ладонями со своего лица все эмоции. – Ты можешь убить меня, Аня?
– Я люблю тебя, Данил.
– Чушь, – его голос дрогнул. – Ты можешь ведь убить меня? Да? Я не буду сопротивляться. Просто придуши меня. Я даже не пикну. Ты должна хотеть этого.
Аня смотрела, как на его лице отражаются попеременно сильные эмоции: раскаяние, страх, желание взять себя в руки, смирение. Он действительно хотел умереть. Его руки слегка подрагивали, и он не хотел, чтобы Аня видела это. Он убирал их со стола, но потом вновь забывал и ложил на столешницу.
– Нет. Я хочу ночь с тобой, любимый.
– Ты дура, Аня. Ты должна меня ненавидеть. Я всех погубил. Я знаю, что твоя мама тоже умерла, считай, что и я приложил к этому руку.
Он замолчал. Аня разглядывала его карие потускневшие глаза, которые когда-то так мягко сияли и очаровывали ее, заставляя делать все, что он хочет. Теперь они не сияли, они мучились.
– Послушай, у меня есть надежное средство для нас обоих. Мы уйдем отсюда вместе. Ты и я. Это мрачный мир, но там можно жить вместе. Ты хочешь уйти со мной?
– Куда, детка? – со стоном вздохнул он.
– Я расскажу тебе, послушай. Я провела там много времени.
Она обошла свой стул и перешла на его сторону. Ее сердце не выдержало, глядя на состояние поверженности ее любимого. Так не должно быть, он всегда был ее героем, сильным, все знающим, умелым, веселым. Теперь он сидел, словно его переехала машина, разбитый, несчастный, с опущенными плечами. Аня обняла сзади его плечи, и он невольно вздрогнул.
– Аня не надо, – шепнул он. – Не стоит.
Она не отреагировала на его слабые попытки отдалиться от нее. Запустив свои пальцы в его волосы, она смотрела, как они знакомо струятся по ее коже. Правда, сейчас его волосы не были длины, как раньше, но они были все такие же мягкие и приятные. Родриго сидел не шелохнувшись. Аня подняла его голову, и встретила печальный взгляд. Она наклонилась к его губам и мягко поцеловала их. Он не ответил, но продолжал смотреть в ее глаза. Аня провела пальцами по его морщинкам около губ, и прошептала:
– Бедный, тебе пришлось много страдать.
– Не больше, чем тебе. И это заслуженно. Я был негодяем и мерзавцем. Лучше уходи, Аня.
Она медленно покачала головой и снова поцеловала его, потом его морщинки и его глаза. Он развернул свой стул вместе с собой и усадил Аню на колени. Провел нежно по ее волосам и сказал:
– Ты тоже подстриглась. Но тебе идет. Твои глаза стали просто огромными.
– Лешка сказал мне то же самое, – вспомнила Аня. – Только это не стрижка…
В его глазах промелькнула боль, он понял, что она хотела добавить, но промолчала, и почему промолчала.
– Ты его видела? Как он?
– Он женился, и, по-моему, счастлив.
– Хоть у него все хорошо, – вздохнул Родриго. – Он был у меня один раз, сразу после того, как меня отправили в место заключения. Рассказывал про твою маму,… про тебя.
– Не будем об этом, – прервала его Аня. – Я не хочу вспоминать. Это бессмысленно.
– А что ты хочешь помнить? Это ведь часть твоей жизни, – с вызовом спросил он.
– Я не это хочу помнить, Данил. Только наша любовь, и ничего больше. Только это имело смысл. Ничего больше не существует. Когда я была ТАМ, то поняла, что наша любовь – это главное, это смысл моей жизни. Мои воспоминания о нас спасли меня, Данил. Это был мой путь домой. Я никогда бы не очнулась, если бы не ты, любимый.
Его глаза странно блеснули, и Аня на мгновение увидела своего, прежнего Родриго. Она обняла его за шею и поцеловала опять. Но в этот раз он ответил на ее поцелуй. Она почувствовала его губы, но так, словно бы он нашел ее. Она была его Аней, его Эн. Только его. Они целовались и их руки ласкали их лица. Аня расстегнула пуговицы на его синей рубашке и поцеловала его грудь, все еще сильную и нежную. Она увидела новую татуировку под левой грудью. Маленькая девочка, с длинными волосами смотрит на птичку в облаках. «Моя Эн» – написано было по-английски. Аня провела рукой по картинке, и у нее потекли по щекам слезы.
– Ты все-таки любил меня? – прошептала она.
– Всегда, – чуть слышно сказал он ей в волосы. – Только теперь это не имеет никакого значения.
– Имеет. Только это имеет значение.
Она сняла его рубашку и свою блузку и соприкоснулась с его кожей. Родриго медленно погладил ее спину.
– Я потерял право на всякое значение, Эн, – тихо и убежденно проговорил он. – Но если ты хочешь этого… – он замолчал. – Я не вправе отказать тебе в твоем желании. Ты все время исполняла мои, теперь я могу исполнить твое. Но ты уйдешь после этого. И будешь жить своей жизнью.
– Моя жизнь без твоей ничего не стоит, Данил. Мы уйдем вместе. Я говорила, что знаю туда дорогу. Это странный мир, грустный, одинокий. Но если мы там будем вместе, то нам будет хорошо. Мы будем единственной парой в этом городе. И возможно, что другие люди, глядя на нас, смогут создать свои пары. И там все изменится. И Вера, и Гедеон смогут быть счастливы.
– О чем ты говоришь, Эн? – он откинул ее голову и посмотрел в ее лихорадочно-блестящие глаза.
Он долго смотрел, но девушка была в своих воспоминаниях. Родриго видел наяву то, о чем говорил ему Лешка. Анин бред. Это результат длительной комы. Ее мозг поврежден навсегда. И это его вина.
Он использовал эту девочку, играя на ее чувствах. Он мучил ее. И чем все кончилось? Три мертвых человека и разбитое сердце… и еще,… еще ребенок. И это никак не исправить. Лучше бы ему никогда не встречаться с ней, или ему никогда не рождаться. Что теперь можно было сделать? Как помочь ей? Как дать ей то, в чем она нуждалась так сильно?
Она хочет его любви, и он бы дал ей столько, что она просто утопла бы в ней. Но для этого надо быть с ней рядом. И это тоже невозможно. Она не выживет без него, теперь Родриго это ясно и точно видел. Он был смыслом ее жизни. И как такое могло произойти? Ведь он ничего не сделал, чтобы она могла полюбить его так сильно. Он всегда гнал ее, намеренно демонстрировал ей свои отношения с другими женщинами, не держал в тайне свой отвратительный образ жизни, надеясь, что это отпугнет ее. А она летела как мотылек, на обжигающий огонь, все снова и снова, прощая ему все гадости.
– Ты знаешь, Родриго? – вдруг тихо, изменившимся голосом, проговорила она. – Я видела там нашего ребенка. Ты не веришь, да?
Она обеспокоенно посмотрела на него, испугавшись, что он ей не верит.
– Ты думаешь, я сумасшедшая, да? – он молчал. – Все так думают, мне даже платят пенсию по инвалидности, – ее голос погрустнел. – Но я видела, я была ТАМ. Он лежал на кровати, совсем один. Это мальчик. У него твои чудесные глаза.
Родриго вдруг прижал ее лицо к своей груди так крепко, что Аня чуть не задохнулась. Он судорожно вздохнул, и когда говорил, то его голос чуть не срывался на плач.
– Бедная, прости меня. Я дам тебе все, что ты хочешь. Иди ко мне.
Он схватил ее под коленки и встал со стула. Целуя ее лицо, он опустился с ней на казенную небольшую кровать. Он ласкал ее как прежде, и Аня счастливо смеялась.
– Ты расскажешь мне все потом, моя странница, – шептал он ей в ухо, увлекаясь все больше и больше.
Анино время будто бы повернулось вспять, ее Родриго, прежний Родриго был с ней. Теперь он без конца шептал, как любил и любит ее сейчас. И ничего не изменилось, они любили друг друга несмотря ни на что. Они всегда будут вместе.
– Аня, знаешь, за что я осужден? – он вглядывался в ее большие глаза, блестящие в темноте. – Не потому что убил Богдана. А потому что мучил тебя и медлил. Помнишь, когда я вернулся из Москвы? Я ведь вернулся тогда за тобой. Я уже понял, что люблю тебя и не смогу жить вдали от тебя. Мое дикое желание было взять тебя и сразу же уехать из этого города навсегда. Но я поддался своей слабости и соблазну. Я начал придумывать себе отговорки: ты молода, у тебя мама, которая тебя не отпустит, тебе надо учиться, и самое страшное для меня – ты можешь через месяц, два отказаться от меня. Я все тянул, проверяя наши чувства. Даже, когда ты сказала, что ждешь ребенка, я подумал о том, что теперь ты бросишь меня. Я знал, что недостоин тебя, но хотел тебя. Это мое преступление. И вот к чему это все привело. Я не жалуюсь на свою судьбу, Эн. Мне жаль тебя. Ты могла бы быть счастлива.
– Но только с тобой, – Аня сладко улыбнулась. – Ты делаешь меня счастливой. Этот мир не годится для нас, Родриго. Несчастья подстерегает нас на каждом шагу. А там где я побыла, можно выбирать – если жизнь, то выбирай себе место и живи, если смерть, то иди на кладбище и Венера найдет тебе место. Там нет несчастливых, представляешь?
– Эн, теперь расскажи мне о своих снах, – требовательно произнес он.
– Это трудно назвать сном, Родриго. Это было настолько реально, что я не могла понять, что произошло, и что случилось с моим городом. Я тонула в болоте и чудовищно промерзла, моя рука воспалилась и сильно болела. И там я все время разговаривала с тобой. Я звонила тебе, и ты говорил, что мне надо сделать. Я даже там была с тобой.
– Тогда, рассказывай, – опять потребовал он.
Поздней ночью, когда она ему все рассказала, он спросил:
– И как же ты хочешь туда уйти, Эн?
– Сама я не пойду. Одной мне там делать нечего. Но с тобой я даже там буду счастлива. Мы должны уйти вместе.
– Хорошо. Все, что хочешь. Я готов пойти с тобой, куда угодно.
– Это правда?
– Абсолютная. Мне здесь тоже делать нечего. Может, рядом с тобой я искуплю все, что натворил.
– Скажи, ты теперь, правда, любишь меня?
– Очень. Я не думал, что способен на такое. Ты простишь меня, Аня?
– Я простила тебя, Данил. И ты навсегда останешься моим Родриго. Тебе идет это имя.
– Но как мы уйдем туда, Эн? У тебя есть средство?
– Там, в сумочке… мой ингалятор.
– Тебе плохо? – встревожился он. – Ты задыхаешься?
– Нет. Принеси его сюда.
Родриго встал с кровати, порылся в ее сумке, и достал ингалятор. Она взяла его в руки и повертела на нем головку. Ингалятор развалился и в ее руках остался стеклянный пузырек. Родриго сразу узнал его.
– Как ты смогла пронести его?
– Это моя хитрость, – засмеялась она. – Я долго возилась с этим устройством. Перепортила уйму материала. Половина твоя, половина моя. Этого хватит, чтобы попасть куда нужно.
– Ты хочешь этого, Аня? Ты понимаешь, что произойдет? – он всматривался в ее лицо, надеясь увидеть понимание ситуации. – Ладно, я, но ты… ты не заслужила этого. Ты не должна уходить.
– Я уйду с тобой, Родриго. А ты со мной. Мы будем вместе навсегда. Только ты не оставляй меня снова одну. Выпей это со мной.
Он скрежетнул зубами и принес стакан с водой.
– Оденься, Аня. Мы должны выглядеть прилично, когда войдем туда.
– И, правда. В прошлый раз, я там жутко мерзла.
Они оба оделись. Родриго умылся, а Аня пригладила свои стриженые волосы. Потом он высыпал содержимое пузырька в стакан и тщательно растворил его.
– Половина моя, – напомнила Аня. – Не жадничай.
Родриго хотел опустошить его весь полностью, но Аня была наготове и выдернула у него из рук стакан, чуть не расплескав раствор.
– Я же говорила, не жадничай, – ее глаза лихорадочно горели. – Без тебя я жить не буду.
Она залпом выпила остальное. Потом обняла его за шею и попросила:
– Поцелуй меня. Последний раз. Хочу так и войти туда. Пусть Венера полюбуется.
– Я буду целовать тебя столько, сколько понадобится, любимая. Ты даже не заметишь, как мы попадем в этот мир. Закрой глаза милая, и наслаждайся.
Утром капитан доложил о двойном суициде начальнику колонии.
Читать бесплатно другие книги:
