Эпоха Дугаров Хаккет Екатерина

Амон тяжело выдохнул, опустив взгляд в пол:

– Ложись спать. Я чувствую, что освобожусь поздно, а завтра у нас трудный день.

– Я понимаю.

Делегация двинулась к выходу. Эльф шел впереди, за ним все остальные. В темноте неприветливого коридора Доминики тихо обратился к Виеву:

– Почему ты сразу не сказал мне о похищении и работорговцах в городе? Мы могли бы по-другому подойти к решению этого вопроса.

– Я боялся, – пояснил тот. – Стража никогда не слушает. Только смеётся. Я думал, что мне никто не поможет.

– Мы – не они. – Коротко подытожил старый вояка.

Амон мог только мысленно согласиться, предвкушая долгий разговор с бессердечным лордом. Он знал, что должен начать что-то делать для Берселии, но, с другой стороны, он хотел провести вечер с Лоурен, что осталась в своих покоях.

Почему Империя не может подождать?

Дочь графа легла спать, одолеваемая плохими предчувствиями. Она ворочалась, каждые полчаса просыпаясь от кошмаров. Просыпалась, вскакивала, успокаивая дыхание, а затем как завороженная глядела в камин, пока сон не забирал её снова. Видела она что-то мутное, но очень яркое. Странные образы, силуэты, ощущения… Всё происходило слишком быстро: горел огонь, кто-то куда-то бежал, рушился потолок… Паника, страх, чьи-то безутешные рыдания, звуки борьбы и звонкий лязг металла, крики. Все это смешалось в один водоворот, и каждый раз, когда Лоурен закрывала глаза, эта воронка затягивала её вопреки желаниям.

Но это был всего лишь сон. Она убеждала себя в этом всякий раз, когда в ужасе хваталась за грудь. Только ночной кошмар и не более. Просто сон. Девушка сваливала всё на моральную усталость и сытный ужин.

Проснувшись от кошмара раз восьмой, Лоурен думала, что если откроет окно и подышит свежим воздухом, то ей полегчает. Так она и сделала, запрыгнув на подоконник с ногами. Холодный ветер мгновенно привел её в чувства. Она видела часовых с факелами, безлюдные улицы и одиноких бродяг возле таверны, которых штормило из стороны в сторону, как корабль по волнам.

Прошла минута, две. Дремота постепенно возвращалась. Придерживая белую ночнушку руками, девушка спрыгнула на пол босыми ногами и закрыла окно. Тревога отступила, но мысли об опрометчивом замысле Демиана не оставляли её в покое. Она не отрицала, что в чём-то он был прав, но что-то в этом всём ей не нравилось. В его плане таился некий изъян, нечто такое, что девушка не могла объяснить. Само появление работорговцев и рабства в самом спокойном городе Берселии не сулило ничего хорошего.

Она отошла от окна, остановилась, с непониманием осмотрелась вокруг: что-то продолжало тревожить её. Сердце забилось учащенным ритмом. Лоурен осмотрела стены, камин, старинные гобелены. Ничего – лишь пыль и танцующие отблески огня.

Но тут она увидела зеркало. Ночной кошмар.

Крик застыл в её горле. Она забыла, как дышать, а страх приковал её к месту. Она хотела закричать, позвать на помощь, убежать… Но не могла. Неведомая сила словно превратила её в статую. Её ноги окаменели, руки тоже. Бедная Лоурен с ужасом глядела в зеркало, не смея отвести взгляд.

– Глупцы. Вы такие глупцы, – тёмный силуэт по ту сторону стекла казался таким же реальным, как все остальные предметы в комнате. – Тулий давно кормит червей в сырой земле. Его место заняла другая фигура.

Тело не слушалось девушку. Лоурен не могла даже пискнуть. Её била дрожь, а внутренний голос безустанно звал на помощь.

– Ты ведь магесса, правильно? – в отражении голубые глаза хищно сверкнули потусторонним огнем из-под капюшона. – Магесса, которая способна на многое, но не умеет ровным счетом ничего. Тебя не обучали, не посвящали… Даже во мне сейчас больше силы, чем в тебе, – призрак мужчины махнул рукой – Лоурен упала на пол, закрыв рот ладонью. В её глазах застыли слезы. – Я даю тебе время на размышление, – продолжил говорить худощавый маг. – Либо ты со мной, либо против меня. Третьего не дано. Подумай хорошенько… Всё скоро изменится. Я смогу подарить тебе знания и свободу. Тебе больше не придётся скрывать свой дар. Новый мир может принять тебя как хозяйку, а может отвергнуть и отправить в небытие.

– Кто ты, демон? – всхлипывая, простонала девушка, отползая к кровати. – Это ты мучаешь меня?

Лоурен не могла звать стражников – слишком рискованно. Магия не предназначена для глаз непосвящённых. Здесь помочь себе могла только она сама. Внутри что-то болезненно отозвалось, когда она подумала о Демиане.

– Ты сама все знаешь, магесса, – холодно отрезала тень в зазеркалье. – Выбор за тобой. Я вернусь через несколько дней, чтобы узнать ответ. – Бледный лик исказился безумием. – Если ты обмолвишься об этом разговоре моему братцу, я сразу узнаю об этом.

Здесь Лоурен наконец поняла, кто явился к ней под покровом ночи: призрак страшной истории; Амон, чьи помыслы оставались неизвестны даже самим Дугарам. Он был жив. Жив до сих пор, а значит, представлял угрозу Демиану и всем замыслам графа Кристофа. Он мог все испортить.

– Я знаю всё и обо всех. От меня невозможно что-либо скрыть. – Салазар криво осклабился. – Мой братец собирает армию, но он не сможет ничего добиться. Его шансы на победу крайне малы. Он человек, а значит – смертен. Любая ошибка – и он покинет игру. – Выдержанная пауза показалась зловещей. – Но ты же этого не допустишь, так? Ты будешь защищать его? Почему? – мерзкий смешок породил глухое эхо. – Ты думаешь, это твой ключ из темницы одиночества? Думаешь, ему можно доверять? А что, если нет? Он лишь человек. Не маг. Он никогда не сможет тебя понять. Я вижу всё, магесса, все ваши уязвимые места и тайные желания. Чтобы обрести силу, сначала нужно умереть. Так же, как я.

Страх сменился гневом. Девушка поднялась с пола, сомкнув в кулаки дрожащие руки. Он не мог так говорить! Это всё чушь!

– Только маг поймет мага. – Силуэт начал блекнуть на фоне затухающего камина. – Я всё сказал. Дальше выбор за тобой, Лоурен Додзеро, дочь безрассудного графа-смельчака.

Призрак в зеркале бесследно исчез, оставив после себя только пелену сомнений и неиссякаемую ненависть. Девушка не успела ничего ему возразить. Он растворился за толщей стекла так же быстро, как капля яда в бокале вина.

О чём он говорил? Что он имел в виду, говоря про Тулия? Какой «новый мир»?

Подавляя дрожь, Лоурен вернулась в постель, закрывшись одеялом с головой. Она знала, что теперь не сможет уснуть до утра, и лишь жалела о том, что Демиан не может ей помочь в этой ситуации, разделив душевные терзания.

Аэдан сидел на крыше покосившейся от времени башни, свесив ноги вниз. Он слушал голоса земли и стоны заброшенного каменного изваяния, чей дух уже сгнил и требовал упокоения. Для Дугара существовали вещи, неведомые другим живым существам. Каждый предмет обладал душой, будь то меч или старый дом. Эти души говорили, просили, рассказывали. Они все тянулись к Дугару, так как признавали в нём хозяина-хранителя мира и бескрайних земель. Он слышал их и внимал измученному голосу земли, который что есть силы молил о глобальных переменах.

Первые лучи восходящего солнца прогнали сгустившийся холод. Красно-оранжевый свет коснулся верхушек деревьев, поверхности смиренного моря. С высоты древней башни Аэдан видел почти всю Берселию, а также всё то, что находилось за её пределами.

Вдалеке, на морских границах, виднелись бело-черные паруса кораблей. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: огромные вражеские фрегаты стояли в ряд, подобно гордым лебедям, а где-то на песчаном побережье копошилась армия Северных земель, возрождавшая механизмы мощных катапульт.

Зачем нужны эти войны? Кровопролитие? Битвы за власть?

Дугар не знал ответы на эти вопросы, молча ужасаясь деяниям людей и неведомой силе, что двигала их умами. Всё было так, как должно случиться. И на что-либо повлиять он не имел права: за плечами Аэдана и так уже скопилось немало ошибок. В отличие от остальных собратьев, он вёл себя как ребёнок, пытавшийся изменить ход представления цирковых акробатов, хаотично перепрыгивающих с каната на канат под высоким куполом разноцветного шатра.

– Ждал меня? – женский голос резко оборвал шёпот земли.

Дугар обернулся: она всегда являлась вовремя. Такая же милая и приветливая, как сотни лет назад. Его сестра не любила мир живых, но иногда делала исключение и спускалась с небес, чтобы лицезреть неконтролируемый хаос, ведущий мир к неминуемому уничтожению. Она относилась к нему лучше беловолосого мальчишки.

– Я хотел поговорить.

– О чём?

– Мне нужен твой совет.

– Совет? Мой? Ты мог спросить его у Старейших.

Черноволосая женщина присела на край башни рядом с серым эльфом. Вместе они смотрелись крайне нелепо: один телом принадлежал миру подземелья, другая кровью относилась к народу Песка. Любой из жителей Берселии забил бы тревогу, увидев на улицах города любого из них.

– Старшие закрывают глаза, Мереди, ты знаешь об этом. Они хотят, чтобы небесные творения уничтожили сами себя.

– И что ты хочешь от меня? В прошлый раз у меня не получилось тебе помочь.

– Выпустить силу из амулета может только хозяин, отказавшийся от его силы. Это нам не подвластно. – Дугар с тоской покачал головой. – Это могут сделать только люди.

– Ты спрятал амулет? – притворное безразличие не украсило голоса пожилой женщины.

– Да. Я отдал его. Я думаю, там он будет в безопасности, пока всё не закончится.

– А ты хитрец, мой дорогой, – улыбнулась собеседница. – Хочешь истребить все гнилые души, пустив побрякушку по рукам? Тебе же известно, что любой, кто заберёт амулет у хозяина силой, подписывает себе смертный приговор?

– Я знаю это.

– Если амулет пойдёт по рукам смертных, ты знаешь, что может произойти?

– Да. Всю ответственность я беру на себя.

– Ты либо неисправимый глупец, либо герой новой легенды, что будет передаваться из поколения в поколение, – сказала она и добавила: – Старшие недовольны твоими деяниями. И я тоже.

Аэдан сощурил глаза, обратив лицо к свету.

– Так что мне делать? Как остановить то, что грядёт?

– Ну, – неживой взгляд Мереди устремился к военным кораблям на горизонте. – Мы не можем действовать открыто, а значит, тебе нужен посредник. Но я повторюсь – остановись и следуй новому пути.

– А дальше что? – проигнорировал женщину Аэдан.

Она вздохнула, устав от упрямства друга.

– Дальше ставь всё на свою девчонку и направляй её правильным путём, – она пожала плечами. – Дай ей все знания, информацию. Ты должен знать всё о её враге.

– Я так вымотался, – волна сильного ветра заставила полуразрушенную башню покачнуться. – Эти маги готовились к войне не один десяток лет. Многие из них уже получили желанную власть.

– Узнай, что движет их тёмными умами и найди среди них главного кукловода. Это всё, что я могу тебе сказать, Аэдан. Не теряй времени зря, иначе мёртвые будут командовать живыми, а затем за Последней Бурей придет Вечная Тишина.

– Я знаю и это. Как мы могли допустить гибель Ордена Терры? Они хоть как-то держали магов под контролем.

– Старшие сказали, что это должно было произойти. – Мереди бережно взяла за руку серокожего эльфа. – Удачи тебе, молодой Дракон. Но я хочу, чтобы ты знал – мы всё ещё ждём твоего возвращения.

– Спасибо, что пришла. – Дугар ответил женщине благодарным поклоном, и та, расправив широкие крылья, обратилась синим драконом, после чего взмыла ввысь к исчезающим ночным звездам.

Аэдан долго смотрел ей вслед, но затем поник:

– Я не успел тебя спросить о главном…

Утро… Я ненавидела это утро.

Открывая глаза на яркий свет, я боролась с желанием выблевать остатки скудного ужина. Очень болела голова. Какое-то время я бездумно глядела на серое пятно, возникшее перед замыленным взором, но потом жуткие обрывки воспоминаний заполнили зияющую дыру моей памяти. Тошнота только усилилась: всё обстояло хуже, чем я могла представить – меня куда-то везли. Деревянный пол подо мной ходил ходуном подобно лодке, попавшей в шторм. Я лежала на спине и смотрела в потолок деревянной повозки, а вместе с тем безуспешно пыталась высвободить запястья из-под тугих узлов.

Без толку. У меня не было сил. Всё тело ломило от непередаваемой усталости. Кто бы мог подумать, что после всего, что выпало на мою долю, я вновь окажусь на самом дне… Даже ещё глубже, чем раньше.

Ослепляющий свет солнца пробивался сквозь узкое решётчатое окошко на самом верху. Над повозкой проплывали высокие крыши каменных домов во всём своём мрачном величии. Я знала, где нахожусь. Я видела это место ранее… О’нес – меня везли по главной улице прямиком к замку старика Тулия. Каждый, кто хоть раз блуждал по улицам города, знал, что все дороги вели к главной площади.

Колеса повозки скрипели, слышался стук копыт. Судя по всему, повозку сопровождала целая делегация молчаливых всадников. Меня словно везли на казнь. Удивительно, но как быстро такая глупая мысль, промелькнувшая где-то на границах сознания, может вскружить голову и вселить непередаваемый ужас.

Опираясь на ослабшие руки, я отползла в дальний угол запертой клетки. Желудок продолжал настаивать на своем, а паника постепенно овладевала моим разумом, духом и телом…

И тут из противоположного угла на меня уставились огромные обезумевшие глаза цвета янтаря. Не мои… Другой эльфийки, чьи уши были вытянуты как козлиные рога. Белая кожа, раскосые глаза, серебряные спутанные пряди до самого пола, лохмотья из грязных тряпок… Я никогда не видела таких эльфов. Она была другой. Даже Гёто не мог сравниться с ней своей уникальностью: её лицо завораживало врождённым уродством широко посаженных глаз и нелепо вытянутых ушей.

– Тебя тоже взяли? – шепнула я, вжавшись спиной в шершавые доски.

В ответ пленница широко раскрыла рот и угрожающе зарычала. Оскал кривых заострённых зубов вызвал у меня только очередной рвотный позыв. С ней было всё понятно: эльфийка не обладала и зачатками развитого интеллекта. Она не понимала меня и озиралась вокруг, как загнанный в угол волк. Животное – вот кем она являлась. Внешность обманчива. Её приковали цепями подобно бешеной собаке за ноги к дощатому днищу повозки.

Единственным свидетелем моего краха оказалась полоумная дикая тварь, лишь отдалённо напоминающая лесного эльфа. Их называли Нагроги. В простонародье – лешие. Дикари. Лесные отродья. Извечные персонажи детских страшилок, как Ашила. Я слышала о таких существах, но не думала, что они существуют.

Оказывается, легенды не всегда врут. И в старых историях есть доля правды.

Свод высокой арки накрыл нас покрывалом темноты. Прибыли. Сердце города О’нес встречало путников объятьями мрака. Я и не заметила, как мы пересекли городскую площадь. Должно быть, дикий Нагрог ослабил мою бдительность, гипнотизируя открытой пастью.

Темнота, напряжённое молчание, скрип колес и размеренный стук копыт. «Город в городе» – окрестила я когда-то дом старого Тулия. Тёмный туннель был единственным мостом между реальным миром и жизнью, которую вели местные аристократы за глухими стенами замка. Они подчинялись другим порядкам, законам, и сами толком понять не успели, когда переступили границы разумного. Снаружи, конечно же, город процветал в благополучии под жёстким контролем мудрого правителя, а вот внутри он прогнивал без твёрдой руки закона.

– Выходим! – кто-то врезал кулаком по запертой двери, когда единственное окно над моей головой вновь озарило солнце.

Щёлкнул навесной замок, открылась дверь. Девчонка-нагрог пронзительно запищала и сжалась в клубок, завидев бородатого мужчину в крепкой броне, загремев тяжелыми цепями.

– Выходим! Живо! – обнажённый меч сверкнул в дверном проеме. – Я больше не буду повторять!

Пришлось подчиниться, встать на ноги, шагнуть на свет. Я ударилась оземь подбородком, не рассчитав расстояния до земли. Песок попал в рот, а в уши – издевающийся хохот верзил, спешивающихся с лошадей. Они смеялись как прошлым вечером, когда в глазах Ватари безвозвратно поблек последний луч надежды.

«Ватари! Орнелла!..»

– Поднимайся, падаль! – чьи-то пальцы сошлись на шивороте моей рубахи и потянули наверх, как котёнка за загривок. – Если не поторопишься, скормлю тебя псам!

Перед глазами всё плыло. Кружилась голова, ломило тело, а душа ревела навзрыд. Меня толкнули – я пошла вперёд, не различая дороги. Ноги сводили судороги. Расплывчатые силуэты повозок и десятка всадников маячили в солнечных бликах, а смех сливался воедино со злобным гавканьем цепных псов.

Безысходность и отчаянье пропитало собой воздух. Я слышала брань разбойников, крики измученных пленников, но почти ничего не видела. Глаза болели, слезились, не проходили… Остальные пленённые эльфы один за другим наводнили внутренний двор нерушимого поместья, сбиваясь в одну кучу подобно скоту для забивания. Все грязные, потрёпанные, с ссадинами и синяками, хуже которых казались только их пустые и безжизненные глаза.

Стражник, что следовал по пятам, с силой треснул меня по пояснице. Я вновь потеряла равновесие, и упала бы, если бы не навалилась на какого-то остроухого парня с изуродованным шрамами лицом.

В ноздри сразу ударил затхлый запах пота, мочи и грязи.

– Слушайте сюда, отбросы! – лысый жирдяй выступил вперед из круга окруживших нас воинов, взывая к тишине. Его свиное рыло я запомнила ещё тогда, когда он влез в мою палатку. – Наслаждайтесь солнышком, пока у вас есть возможность! Больше вы его не увидите! – гогот мужчин заполнил двор затяжным эхом. – Теперь вы – собственность милорда Тулия! И ваше существование теперь заключается в том, чтобы потакать его прихотям!

Нашего мнения не спросили. Разбойники дёрнулись с мест, стоило толстяку захлопнуть пасть. Всё произошло слишком быстро: они обнажили мечи и зажали нас в плотное кольцо. Их забавлял страх в наших глазах. Они улыбались. Продолжали гоготать. Их одуревшие от власти рожи не знали сочувствия и человечности. Наши жизни для них – пыль. Впрочем, как и всё остальное.

Я оказалась в центре круга, делая тщетные попытки успокоиться. Тело не слушалось, а душа ушла в пятки. Я не верила, что всё происходит именно со мной… Со мной! С той, что восседала на имперском троне!

Болью в груди отозвались давно забытые слова Джованни. «Без меня ты ничто!» – повторял он с ухмылкой превосходства, взирая на меня с неприкрытым отвращением.

Кажется, он был прав. Прав во всём от начала до конца. Я ненавидела себя, потому что признавала это.

– Без глупостей, твари! – грозно прорычал один из вооруженных солдат. – Сейчас вы проследуете за нами! Один шаг в сторону – и вы будете обедом для наших собак!

– Ну?! – бугай с длинными волосами отшвырнул от себя хилую эльфийку. – Кто из вас смелый?! Кто хочет на свободу?!

Только сдавленный шёпот и всхлипы рыданий. Никто не шелохнулся.

Конечно, со связанными руками мало что можно предпринять. Кто полезет в драку без оружия против нескольких десятков бездушных солдат?

«Только я», – подсказало подсознание. – «Только я».

На какой-то миг замолкли даже неугомонные псы. Солнце скрылось за облаками, прекращая печь голову. Рядом со мной кто-то безысходно застонал, а мои глаза тотчас прозрели. Я увидела заострённые крыши, балконы, вытянутые окна, железные ставни. Во дворе не было ни одного городского стража. Ни души. Средь десятка повозок и лошадей сновали только разбойники и жирдяй-главарь в латных перчатках.

Нам никто не мог помочь. Мы были одни, а молчаливый город-призрак лишь смиренно наблюдал за нашими мучениями.

– В темпе, задохлики! – скрипящим басом прогорланил кто-то сзади, а затем закашлялся, издав издевательский смешок.

Окаменевшие ноги сделали шаг, затем второй. Наша угрюмая процессия наискось пересекла внутренний двор, удаляясь от величественной арки свободы. Собаки лаяли нам вслед. Впереди нас ждали двери, за ними – лестница в темницы. Я знала это, потому что бывала здесь.

Мы шли склонив головы, стража подгоняла нас обжигающей слух бранью, и тут девчонка за моей спиной замерла как вкопанная, распахнув стеклянные глаза.

– Нет, – произнесла она в полголоса.

– Поторопись, ничтожество! – страж с выпирающим из-под брони животом вздернул эльфийку за плечо.

– Нет! – на этот раз её голос прорезался сильнее, проигнорировав тычок. – Нет! Нет! Нет!

– Пойдём, – обеспокоенная женщина сделала шаг к пленнице, но другие эльфы молча преградили ей путь. Все знали, к чему это приведёт, и помочь соплеменнице они уже не были в силах.

– Нет! Нет! Нет! Нет! НЕТ! – по её щекам ручьём покатились слезы, тело заколотило дрожью. – НЕТ! НЕТ!

Один из громил схватил её за волосы, оборвав причитания. Испуганные эльфы бросились врассыпную от места действа, насколько позволяло вновь сомкнувшееся кольцо опасно выставленных мечей.

Воин тащил девчонку за собой, слушая истошные вопли боли. Никакого сожаления, одна ненависть. Он отпустил её волосы, когда выволок на середину безлюдного двора. Клок её светлых волос остался в его огромной ручище.

Зверство, садизм, безразличие.

Она ревела, держалась за голову. Босые ноги колотили по холодному камню. Девочка не могла остановиться. Да и толку, ведь её судьбу решили за неё.

Головорезы без слов обменялись томными взглядами.

– Спускайте собак! – окликнул соратников верзила, подав знак встрепенувшимся теням возле арки.

Холодящий душу хохот главаря разбойников возле парадного входа вызвал цепную реакцию среди остальных бандитов.

Напряжение нарастало. Каждый вздох приходился на резвый удар сердца.

Кто-то из пленников было ринулся на помощь несчастной, но остановился, не сделав и пары шагов, замечая на себе пристальные взгляды стражников. Вздохи ужаса облетели толпу. Некоторые закрыли лицо руками, отворачивались, прижимались друг к другу, а кто-то просто застыл от ужаса, не смея оторвать глаз от скрючившейся на земле пленницы.

Спустя секунду три черные бестии уже клацали когтями по гладким каменным плитам, разинув зубастые пасти. Страх внутри меня боролся с ненавистью. Я поёжилась от холодка, поползшего по позвоночнику, но виной тому послужил не гуляющий по двору ветер.

Пронзительный вопль заставил всех вздрогнуть. Будто молния угодила во двор. Он заложил уши, заполнив собой всё пространство, а затем эльфы, как один, гневно закричали, срывая голоса. Кто-то громко заплакал, кто-то упал на колени, взывая к благоразумию стражи, а я просто беспомощно наблюдала, как псы с жестокостью разрывали верещащую девочку на части, вонзаясь зубами в мягкую плоть.

– Это послужит вам уроком! – коренастый парень заслонил нам всем кровавое зрелище. Странно, но в его лице промелькнуло что-то, похожее на сожаление. – Каждый, кто не подчинится, кончит так же, если не хуже.

Все испуганные взоры обратились к нему. Воин говорил спокойно, но руки его побелели, сжимая рукоять меча. Маска безразличия выглядела неправдоподобно, то и дело выдавая его истинные чувства.

– Тулий хорошо платит за вас, – произнес парень, когда визг бедной эльфийки внезапно оборвался. – Не знаю, зачем ему столько рабов, но он, не раздумывая, может скормить любого из вас своим нагрогам, если что-то пойдет не так. Он собирает вас, собирает их… – страж задумался, а тем временем за его спиной бандиты столпились в круг возле беснующихся собак и того, что когда-то было эльфом. Свежая кровь блестела под их подошвами. – У вас только два пути: либо смириться и выживать, либо наложить на себя руки. – Он оглядел всех и с сочувствием покачал головой. – Вам просто не повезло, что вы оказались в Берселии, и я искренне надеюсь, что ваши страдания не продлятся долго.

Через несколько минут главный жирдяй скомандовал подчинённым увести нас с улицы. Мы шли, построившись в колонну по одному, под надзором грозных стражей. Все словно проглотили языки, смиренно уставившись на свои ноги. Затих даже чей-то несдерживаемый плач. Безысходность витала в воздухе, читалась в чужих лицах.

Все было чуждо, но, с другой стороны, так хорошо знакомо…

Головорезы тоже хранили молчание, сложив оружие в ножны, и единственным звуком, нарушающим тишину, кроме наших переваливающихся шагов, оставался только довольный рык обгладывающих кости собак.

Солнце вышло из-за тучи, когда я перешагнула порог каменной крепости. Ледяной сквозняк подземелья поприветствовал нас усталым вздохом, ошпарив холодом уши. Мы все думали об одном и том же, но при этом каждый закрылся в своём одиночестве. Все знали, что ждёт впереди, и это не предвещало ничего хорошего. Мы могли только жалеть себя, пока не настанет момент истины. Всегда так было и будет.

Такова жизнь городских эльфов. Жизнь изгнанников поневоле.

Мало кто знал, что под землями О’нес простилались целые лабиринты. Они создавались как «город под городом» с многочисленными улицами и тайными путями отступления на случай вражеских осад, но в итоге туннели запечатали за ненадобностью, а крохотную часть подземелья отвели под темницу и камеры пыток.

Нас всех кинули поодиночке в разных концах лабиринта. Теснота, ведро и подстилка – весь набор, ожидавший по ту сторону решетки. По туннелям гулял ветер, завывая в глубинах нижних этажей. Холод не давал уснуть, а тишина сводила с ума. Порой приходилось даже хлопать в ладоши, чтобы отогнать подальше глухоту, звенящую в ушах.

Сколько времени прошло? День или два? От холода зуб на зуб не попадал, а язык прилипал к нёбу от жажды. Одиночество вредило моему разуму. Я чувствовала, что могу потерять рассудок, если ничего не изменится. Неизвестность ломала меня, а жажда, сговорившись с голодом, убивала моё тело. Спустя какое-то время меня внезапно стали посещать странные видения, сотканные из воспоминаний, но потом дверь камеры вдруг отворилась.

– Ты идёшь со мной, – холодно произнес мужчина, придерживая рукой решетку.

– Куда? – темнота подземелья, освещаемая далеким факелом на стене, мешала рассмотреть лицо освободителя. – Почему?

– Это стандартная процедура, – так же безразлично процедил гость. – Так нужно.

Без лишних вопросов я проследовала за ним. Радость внутри была безмерна, а вот ватные ноги почти не подчинялись. Мы шли вдоль пустующих камер, преодолевая поворот за поворотом. Мужчина шёл впереди и, вопреки всему, даже не интересовался, поспеваю ли я за ним, плутая меж бесчисленных развилок.

В конце концов широкая лестница вывела нас в замок O’нес. Мои силы уже были на пределе, но я продолжала идти за молчаливым провожатым по ворсистым коврам, совершенно не предполагая, куда меня ведут и зачем.

– Вот здесь, – пробормотал толстощёкий парень, указав на дверь впереди. – У тебя полчаса. Потом я вернусь. – В его руке блеснул ключ, но я отчего-то попятилась назад.

– Что там? – сомнения давили на плечи ощутимее, чем слабость.

– Это стандартная процедура, – в который раз произнес он. – Так нужно.

Казалось, мужчина не знал других слов, кроме этих. Он говорил, как по заученному, и что у него ни спроси, отвечал он одним и тем же, будто не понимал, чего от него хотели. Взгляд его не выражал ничего, лицо – тоже. Он смотрел в никуда, даже если встречался с тобой глазами. На нём не было доспехов, брони, лат… Только обычный камзол темного цвета, а на поясе боевой кинжал. Не воин и не тюремщик. Кто же тогда?

– Полчаса, – с тем же холодом отозвался незнакомец, щёлкнув замком. – Потом я вернусь.

Дверь гладко отъехала на смазанных петлях, и тут я явственно ощутила запах эфирных масел. Глаза мои не верили увиденной красоте. Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть мираж, но несильный толчок в спину вынудил пройти меня в волшебную комнату.

Дверь захлопнулась моментально:

– Полчаса, – вновь напомнил прислужник Тулия и повернул в замке ключ. – Потом я вернусь.

Послышались удаляющиеся шаги, но для меня их уже не существовало.

Еда! Купальня! Чистые вещи! Всё наяву!

Комната золотилась в убранствах и богатых коврах, под потолком висела яркая люстра со свечами, а за окном томилась полуночная темнота, усыпанная мерцающей пылью.

Невольно задаваясь вопросом об истинных сроках своего пребывания в темнице, я с жадностью приступила к осушению графина с водой. Затем в ход пошла пища, но внезапно сжавшийся желудок болью пригвоздил меня к полу – с голодом шутки плохи. Пришлось помучиться, насильно пичкая себя куриным мясом.

Мне едва хватило времени, чтобы принять ванну. Я застёгивала серое платье перед настенным зеркалом, когда механизм замка пришёл в действие. С моих волос капала вода, живот продолжал издавать неприятные булькающие звуки, но, к своему удивлению, я стала чувствовать себя лучше. Слабость отступила, как и головная боль, но после тёплой ванны веки ощутимо потяжелели.

– Идем, – буркнул толстощекий слуга, нахмурившись. – Скоро начнётся.

– Что начнётся?

Я в последний раз взглянула в зеркало, затем в окно. Если у меня была возможность бежать, то я её упустила. Но, с другой стороны: куда бежать, если выход всё равно только один? Окна четвертого этажа выходили во внутренний двор, где на моих глазах совершилось убийство.

– Герцог Тулий хочет поприветствовать новых друзей.

Я скептически промолчала и вышла следом за немногословным провожатым. Замок ожил. Откуда ни возьмись, коридоры наводнили пленённые эльфы и потоком понесли нас туда, где уже несколько сотен лет высокие сводчатые потолки наблюдали за неизменным ходом истории.

Кто-то перемещался поодиночке, кто-то группами. Почти все испуганно озирались по сторонам, в спешке наступая друг другу на ноги. Одежда грязная, замученный вид. Я никогда не видела столько эльфов в одном месте. Все они имели разный цвет волос, размер ушей, некоторые особи даже отличались цветом кожи: тёмные эльфы напоминали одиноких акул в мечущихся рыбьих косяках.

Я глазела вокруг и думала: как все они стали рабами? Почему позволили поймать себя и до сих пор не устроили восстание, если своим количеством превосходили всех придворных стражников замка вместе взятых?

Пятиметровые двери с позолоченными узорами приглашали всех ярким сиянием света. Внутри тронной залы не осталось ни одного подсвечника без зажжённой свечи, отчего мысль об искусственном солнце, спрятанном где-то в каменной кладке, казалась вполне реальной.

– Моя работа закончена, – мужчина вдруг замер, пропуская меня вперед. – Тебя определили в подвалы. Ты пойдешь с остальными эльфами Южного крыла, когда Великий герцог Тулий выступит с речью.

– Что вообще происходит? – я плохо слышала собеседника из-за жужжащего гула.

– Иди, – кивнул тот и развернулся на сто восемьдесят градусов. – И больше никаких вопросов.

Толпа повлекла меня за собой, лишая свободы воли.

Эльфы собирались перед полукруглым балконом на нижних и верхних ярусах залы-амфитеатра под зорким присмотром закованных в тяжелые доспехи стражников. Они походили на безобидные статуи с копьями в руках, но все же я замечала живой блеск настороженных глаз под опущенными решетками забрал. Броня как всегда начищена, орудия заточены, блеск от лат заставлял морщиться; вот они – гордые стражи О’нес – телохранители Тулия.

Меня зажало в самом центре зала среди таких же, как я. Было не продохнуть. Я могла только догадываться, что под моими ногами все ещё те же мраморные плиты, как это было ранее. Я не видела своих ног, и волной меня сносило все ближе и ближе к балкону, где возвышался грозный каменный трон.

– Герцог Тулий идет! – объявил кто-то у нас над головой и раздался медный звук нескольких десятков труб, торжественно приветствующих правителя.

Я ожидала увидеть старца с тростью в руке и густой белой бородой, немощного и беспомощного. Я хотела увидеть хотя бы то, что могло отдаленно напомнить прежнего наместника города О’нес, но вместо старика на помост выскочил незнакомый мне человек в мантии и горделиво поднял руки, объявляя тишину. Низкорослый, коротко стриженный, с внешностью омерзительного гоблина, чей нос даже на столь отдалённом расстоянии казался непропорционально огромным в соотношении с грубыми чертами лица.

– Тишина! – воскликнул тот. – Мне нужна полная тишина!

Несколько секунд какофония звуков расползалась по углам, порождая шёпот.

– И это Тулий? – подумала я вслух.

– Тулия давно нет, – прошипел кто-то позади меня. – Это магия. Иллюзия. Все люди думают, что продолжают служить Тулию, но на нас эта сила не действует. Мы выше этого, а потому считаемся опасными.

Кое-как развернувшись в давке, я встретилась глазами с тёмной эльфийкой. Серая, почти синяя кожа делала её очень необычной. Глаза зелёные, волосы цвета спелого граната с золотистым отблеском ржавчины, торчащие уши. Она смотрела на меня с дружелюбием, однако ярко выраженный лобный «треугольник» над переносицей, свойственный всем тёмным эльфам, делал её лицо вечно недовольным.

– Хочешь сказать, что этот человек – маг?

– Да, – кивнула она, а затем оценивающе вскинула подбородок. – А ты новая кровь? Молись, чтобы мы с тобой не столкнулись на арене, иначе от тебя даже мокрого места не останется.

– Арена? – я сделала вид, что не расслышала грубости. – Ты о чем?

– Этот маг и его приспешники устраивают игры. Они делят нас на группы и заставляют драться насмерть. Кто выживет – продолжит существование в стенах замка, кто помрёт – того скормят нагрогам. Для них это первоклассное развлечение.

Я хотела кое-что спросить, но не успела. Низкорослый гоблин вновь открыл рот, обращаясь к публике.

– Первым делом я хочу воззвать к разуму тех, кто только прибыл в город! Знайте – вы не рабы, а мои гости! И я собираю вас здесь только для того, чтобы вы могли ощутить себя в безопасности вдалеке от родных краев!

Недовольный гул возмущения прокатился по толпе. Лица эльфов буквально светились недоверием, а взгляды их со злостью впивались в самодовольную фигуру у каменного парапета.

– Я дарю вам жильё, пищу и свободу от людской тирании, – продолжил глаголить уродливый тип. – Я обеспечиваю вас охраной и чистой питьевой водой! Здесь вы можете почувствовать себя свободными! Прошу, не бойтесь! – Лже-Тулий с благоговением развел руки по сторонам. – Я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя как дома! И взамен мне лишь нужно, чтобы вы следили за чистотой моего дворца и помогали устраивать званые вечера!

– Врёт, – прошептала тёмная эльфийка, искривившись в ухмылке. – Это всё ложь, приправленная ядовитыми пряностями. Этот человек так же непредсказуем, как его магия!

– Об этом я и хотел с вами поговорить! – прогремел голос мага. – О скором бале-маскараде! Через пять дней в О’нес прибудет делегация из самых могущественных людей Берселии, чтобы посвятить себя веселью и отдыху! Сейчас настали очень тёмные времена! И только мы можем противостоять унынию и скорби, окутавшим наши земли! Мы должны устроить приём, достойный самого императора, и поэтому с завтрашнего дня нам всем придется заняться серьёзной подготовкой к грядущему событию! Я раздал указания вашим Смотрителям! Работы будет много, но я верю, что вы справитесь! Всем придется хорошо постараться, чтобы гости были довольны!

Ни аплодисментов, ни одобрительных возгласов. Все взгляды были прикованы к балкону. Напряжённая тишина. Все чего-то ждали, смотрели на улыбчивого гоблина, скрежетали зубами. Каждого из них связывало общее горе. Все знали, что им предстоит, а мне оставалось только догадываться.

– Добро пожаловать в реальный мир, где твои мечты обращаются в пепел, – тонкие пальцы серокожей девушки сошлись на моем плече. – Если кто-то из близких тебе остался за стенами, то можешь забыть про них. Тебя здесь не найдут. Ты сама виновата в том, что оказалась здесь. А теперь готовься к худшему.

Я промолчала. Слова эльфийки резанули больнее ножа. Я бы свернулась клубочком где-нибудь в тёмном углу, подальше от горькой правды, но проявление слабости означало бы поражение. Я дышу, а значит, ещё есть надежда. Стук сердца начал отсчёт: я должна была бежать отсюда как можно скорее.