День 21 Морган Кэсс
Она старалась отдышаться и, покачиваясь, поднималась на ноги, а Саша уже протягивала руку Беллами.
– Ты тут каждый день лазаешь, что ли? – пропыхтел Беллами, упершись руками в колени и глубоко вдыхая прохладный утренний воздух.
– О, есть гораздо более легкий путь. Но я подумала, вы оцените вид, – с улыбкой сказала Саша.
Они стояли на вершине холма, глядя на раскинувшуюся внизу долину с многочисленными деревянными постройками. Там были и десятки деревянных домов, из узеньких труб которых в небо валил дым, и здание побольше, которое могло быть местом общих собраний, и несколько загонов с домашними животными.
Кларк, не отрываясь, смотрела на людей. Они были повсюду: тащили корзины с овощами, везли на тележках громадные вязанки дров, ходили по улицам, приветствуя друг друга. Дети, смеясь, играли в какую-то игру на грунтовой дорожке, которая вилась меж домов.
Повернувшись к Беллами, Кларк увидела в его глазах тот же благоговейный трепет, что испытала она сама. Он впервые не нашел что сказать.
– Идем, – сказала Саша, начиная спуск в долину, – мой папа вас ждет.
На этот раз протестов не последовало. Беллами взял Кларк за руку, и они последовали за Сашей вниз по склону.
Прежде чем молодые люди добрались до подножия холма, на них уставились десятки глаз, а уж когда они ступили на одну из грунтовых дорожек, вся деревня, казалось, бросила свои дела и обратила взгляды на Кларк и Беллами. Большинство наземников не казались удивленными, но в сердитых глазах некоторых из них можно было прочесть подозрительность или даже злость.
– Насчет них не беспокойтесь, – бодро сказала Саша, – они потом изменят свое мнение.
Впереди в обществе двух женщин стоял высокий мужчина. Женщины, судя по всему, оживленно спорили, а он слушал обеих, серьезно кивая и почти ничего не говоря. У него была бритая голова, седая борода и впалые щеки под острыми скулами. Мужчина излучал силу, несмотря даже на несколько изможденный вид. Заметив Сашу, Беллами и Кларк, он извинился перед женщинами и твердым шагом решительно двинулся к молодым людям.
– Папа, – остановилась перед ним Саша, – это те колонисты, о которых я тебе рассказывала.
– Я – Кларк, – девушка выступила вперед и, не раздумывая, протянула руку. Она пока так и не знала, стоит ли доверять этим людям, но что-то в отце Саши заставляло ее вести себя вежливо. – А это Беллами.
– Макс Уолгров, – представился он, обмениваясь крепким рукопожатием с Кларк и протягивая руку Беллами.
– Я ищу свою сестру, – без предисловий заявил тот, – вы не знаете, где она?
Макс, нахмурившись, покачал головой:
– Чуть больше года назад кое-кто откололся от нашего сообщества. Эти люди решили, что будут жить по собственным правилам. Это они увели твою сестру и, что еще хуже, убили двоих ваших ребят.
Кларк почувствовала, как растут разочарование и злость стоящего рядом с ней Беллами. Молодой человек сжимал и разжимал кулаки, а когда он снова заговорил, было видно, какого труда ему стоит сохранять внешнее спокойствие.
– Да, Саша упоминала, что где-то поблизости болтаются какие-то отщепенцы. Но до сих пор никто не сказал, как, черт возьми, мне найти сестру. – Скрестив руки на груди, он вприщурку смотрел на лидера наземников. – И откуда мне знать, что она не у вас?
Кларк внутренне сжалась и предостерегающе глянула на Беллами. Однако отца Саши, казалось, скорее забавлял, чем оскорблял обвиняющий тон парня. Он обернулся через плечо и окинул взглядом обнесенную изгородью территорию. Вдалеке обнаружилась кучка вроде бы играющих в пятнашки детей. Макс помахал ребятишкам рукой, и все они бросились к нему. Когда они подбежали ближе, Кларк поняла, что там не одна малышня. Была среди них и девочка постарше: длинные черные волосы струились следом за своей хозяйкой, когда та, смеясь, неслась по полю.
– Октавия! – бросился ей навстречу Беллами.
Миг спустя он уже сжимал ее в объятиях. Брат и сестра встретились слишком далеко от Кларк, чтобы та могла что-то услышать, но по движению плеч Беллами она поняла, что тот либо смеется, либо плачет. А может, и то и другое сразу.
Кларк смотрела на эту встречу, и ее переполняла странная смесь чувств. Девушку безмерно радовало, что Октавия жива и здорова, но какая-то ее часть сокрушалась о том, что самой Кларк, возможно, никогда не суждено воссоединиться со своей семьей.
Сморгнув слезы, она снова повернулась к Максу с Сашей и сказала:
– Спасибо! Как вы ее нашли?
Макс рассказал, что послал к отщепенцам наблюдателей. Получив информацию, что бунтовщиками похищена колонистка, люди Макса организовали нападение и отбили ее.
– Она у нас только со вчерашнего вечера, – объяснил Макс. – Я собирался сегодня отвести ее к вам, но тут вы сами у нас объявились. – Уголки его рта были как-то странно изогнуты, будто он с трудом удерживался от улыбки.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – сказал Беллами, подходя к ним вместе с Октавией. – Вы спасли ее.
– Отблагодаришь меня, если в вашей группе будет порядок, и сам ты будешь владеть собой. Саша сказала, что вы – ребята хорошие, и обращались с ней хорошо, но мне не хотелось бы рисковать. Достаточно уже трагедий.
– Так что именно тут происходило в последнее время? – нерешительно поинтересовалась Кларк. Ей отчаянно хотелось спросить о своих родителях, но вначале надо было услышать всю историю целиком.
– Чуть больше года назад примерно в десяти километрах отсюда разбился один из ваших челноков. Мы всегда знали о существовании вашей Колонии, но никакой связи с вами не было, поэтому внезапное появление чужаков из космоса нас несколько… ошарашило. Но они сильно пострадали, и мы постарались помочь выжившим. Мы предоставили им пишу, кров, медицинскую помощь – все, в чем они нуждались. Челнок прилетел именно сюда, потому что в Колонии знали про Маунт-Уэзер и надеялись найти тут приют, припасы и оборудование. Конечно, они не ожидали встретить тут людей.
– Вы знаете, что привело их на Землю? – спросила Кларк. – Эта экспедиция была засекречена. Мы ничего о ней не знали, пока Саша нам не рассказала.
Макс кивнул.
– Они должны были выяснить, каков тут уровень радиации, и определить, пригодна ли планета для проживания людей. Конечно, благодаря нам им оказалось гораздо проще ответить на последний вопрос.
– А кем они были? – перебила его Кларк. – Добровольцами, учеными или заключенными вроде нас?
Макс нахмурился но, к своей чести, ответил на вопрос без уверток:
– Большинство из них не рвались распространяться о своем прошлом, но я так понял, что это были не самые примерные граждане. Не то чтобы совсем уж преступники, иначе бы их казнили. Отправили бы дрейфовать в космос, как они говорили. – Он слегка скривился и продолжал: – Казалось, это в основном были люди, которые могли незаметно исчезнуть.
Кларк кивнула, переваривая информацию.
– А после того, как они прилетели? – подсказала она.
– Из-за крушения они не могли связаться с Колонией. Никто из них даже представить себе не мог, что они на неопределенный срок окажутся отрезанными от космической станции. Так что, думаю, напряжение стало расти. Мы не планировали делать их постоянными членами нашего сообщества, а они, конечно же, тоже не собирались оставаться с нами навсегда. – Он на миг замолчал, и лицо его стало жестким. – Я до сих пор думаю, что происшествие с ребенком было несчастным случаем, но далеко не все со мной согласны. Всем известно, что один из наших детишек – маленький мальчик – повел нескольких колонистов на рыбалку. Он вызвался показать им лучшие рыбные места и был так горд, что может помочь… Но когда ближе к вечеру они вернулись, – тут воспоминания заставили Макса поморщиться, – то принесли с собой маленькое тельце. Он утонул, бедный малец, – Макс вздохнул. – Я никогда не забуду, как закричала несчастная мать, увидев его тело.
– Это был несчастный случай, – глухо сказала Саша. – Я точно знаю. Томми упал со скалы, а никто из колонистов не умел плавать. Они пытались его спасти. Помнишь, какими они были мокрыми? Они сказали, что та блондинка сама чуть не утонула, когда старалась его вытащить.
– Возможно, – продолжил Макс, – но они больше оправдывались, чем просили прощения и сожалели о случившемся. И после этого началось противостояние. Кое-кто из наших – семья погибшего мальчика например, они, кстати, стали наблюдать за вами сразу, как только вы приземлились, – были против того, чтобы давать колонистам пишу, сказали, мол, пусть они сами себя обеспечивают. Думаю, колонисты просто испугались, но повели себя неправильно: стали воровать, делать заначки и даже угрожать нам насилием. В конце концов у меня просто не осталось выбора, и пришлось их изгнать. Это было очень тяжелое решение. Я знал, что большинство из них – хорошие люди. И знал, что без нас у них не так много шансов. Но мне и в голову не пришло, что, когда я объявлю свое решение, они нападут на нас. И конечно, после этого я должен был защищать своих людей. У меня не было выбора.
– Значит, они все погибли? – тихо спросила Кларк.
– Да, кроме одной пары. Это были врачи. Они ушли еще до того, как обстановка накалилась, сказали, что не согласны с остальными колонистами и не одобряют их действия. Они хотели попутешествовать вдвоем, увидеть как можно больше мест на планете.
– Врачи? – повторила Кларк, с трудом выговаривая слова, потому что воздух вдруг застрял где-то в легких.
Она потянулась за что-нибудь ухватиться и почувствовала, как стоящий рядом Беллами поддержал ее твердой рукой.
– Кларк, с тобой все нормально? – спросил он.
– А они… вы помните их фамилию? – Кларк закрыла глаза. Ей внезапно стало страшно смотреть на лицо Макса в тот миг, когда он услышал ее вопрос. – Не Гриффины?
Глава наземников кивнул:
– Да. Дэвид и Мари Гриффины. Я помню.
Кларк рассмеялась, а потом задохнулась.
Камень, который последние полгода лежал у нее на душе, наконец свалился. Девушка почувствовала, что ее лицо стало мокрым, потянулась вытереть его и поняла, что плачет. Она не одна на Земле.
Ее родители живы.
Глава 28
Гласс
Она не слышала обратного отсчета.
Не слышала криков.
Она могла слышать лишь прерывистое дыхание матери.
Гласс сидела на полу, придерживая мамину голову, а на груди Сони расцветало кровавое пятно, окрашивая платье в тот насыщенный красный цвет, которого Гласс, сколько ни старалась, никогда не могла добиться при помощи красителей.
Обезумевший охранник что-то кричал ей, но она не понимала смысла. Потом Люк стремительным движением обхватил руками шею охранника и поволок его прочь из челнока.
– Все хорошо, – шептала Гласс, а по щекам ее бежали слезы. – Все будет хорошо, мамочка. Мы прилетим на Землю, и все будет хорошо.
– Мы не успеваем, – закричал кто-то. Краем сознания Гласс зафиксировала, что дверь почти закрылась, а голос, дающий обратный отсчет, добрался уже до тридцати, но разум отказывался обрабатывать эти данные.
– Гласс, – хрипло сказала мать, – я так тобой горжусь!
Она не могла дышать. Не могла говорить.
– Я люблю тебя, мама, – шептала Гласс, цепляясь за мамину руку, – я так тебя люблю.
Соня на миг тоже сжала руку дочери, а потом вздохнула, и тело ее обмякло.
– Мама, – вместе с рыданием вырвалось у Гласс, – пожалуйста, не надо…
Рядом с ней снова возник Люк. А потом все потонуло в тумане.
Последние слова матери набатом звучали у нее в голове. Они были громче доносящихся снаружи криков. Громче сигнала тревоги. Громче неистового стука разбитого сердца Гласс.
Ты такая смелая, такая сильная.
Я так тобой горжусь.
– Хочешь, провожу тебя назад? – спросил Уэллс, нервно поглядывая на часы. – Я не знал, что уже так поздно.
Гласс подняла глаза. На часах была почти полночь. Даже если бежать бегом, до начала комендантского часа домой она не поспеет. Тем более что бежать она не собиралась – это верный способ привлечь внимание охраны.
– Со мной все будет в порядке, – сказала Гласс. – На самом деле охранникам и дела до тебя нет, если ты гуляешь во время комендантского часа. Они привязываются, только если выглядишь так, будто что-то замышляешь.
Уэллс ласково улыбнулся:
– Ты всегда что-то замышляешь.
– Только не сейчас, – сказала Гласс, убирая планшет в сумку и поднимаясь на ноги. – Я просто серьезная ученица, которая переутомилась, занимаясь математикой, и не заметила, как промелькнуло время.
Прежде, когда ее папа еще не ушел, Гласс никогда особо не утруждала себя домашними заданиями, но сейчас они стали одним из немногих шансов повидаться с Уэллсом. И, как ни странно, источником радости.
– Ты хотела сказать, что не заметила, как промелькнуло время, потому что смотрела, как я делаю твое задание по математике.
– Вот видишь? Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Ты такой последовательный!
Они сидели в гостиной Уэллса, которая выглядела еще опрятнее, чем обычно. Его мать снова была в больнице, и Гласс знала, что Уэллс поддерживает квартиру в образцовом порядке на случай, если маму внезапно выпишут.
Уэллс проводил Гласс в прихожую и помедлил, прежде чем открыть дверь.
– Ты уверена, что мне не надо тебя провожать?
Она тряхнула головой. Если ее задержат за нарушение комендантского часа, все ограничится ничего не значащим предупреждением. А вот если задержат Уэллса, его отец будет с ним холоден целую неделю. Вряд ли именно это требуется сейчас ее другу.
Гласс попрощалась и скользнула в темный пустой коридор. Она была рада, что удалось урвать несколько часов в обществе лучшего друга, пусть даже эти часы и были посвящены учебе. Вряд ли они смогут повидаться еще. Когда он не в школе, то либо идет к матери в больницу, либо на офицерские курсы. А когда они окончат школу и Уэллс станет полноправным курсантом, времени для встреч будет еще меньше.
Гласс тихо и быстро проскользнула по лестнице на палубу В, которую нужно было пересечь по пути к ее жилому блоку. Она недолго постояла перед входом в Эдем-Холл. Близился День Воспоминания, и поэтому уже несколько недель прошло в агонии из-за платья. Теперь, когда они с матерью располагали лишь собственным скудным запасом рационных баллов, раздобыть наряд оказалось куда сложнее. За этой суетой у девушки совершенно не было времени, чтобы подобрать себе пару для церемонии. Все, конечно, считали, что она пойдет с Уэллсом. Этим, наверное, все и кончится, если ни один из них не найдет другого партнера, но ведь они просто друзья. Она не могла представить себе, что целуется с Уэллсом. С тем же успехом можно вообразить, что они переехали на Уолден.
Гласс вообще никогда особо не фантазировала, будто с кем-то целуется. Да хоть с кем! Гораздо интереснее делать так, чтобы парням захотелось поцеловать ее. Подобрать такое платье, от которого сердца мальчишек пустятся в галоп, куда забавней, чем позволять им слюнявить твое лицо – Грэхем однажды сделал именно это, зажав ее в углу во время вечеринки в честь дня рождения Хаксли.
Гласс так углубилась в обдумывание платья ко Дню Воспоминания, что не заметила охранников, пока не столкнулась с ними нос к носу. Их было двое: бритоголовый мужчина средних лет и мужчина помоложе – да чего уж там, просто парень, всего на несколько лет старше Гласс.
– С вами все в порядке, мисс? – спросил тот, что постарше.
– Да, все хорошо, благодарю вас, – отозвалась Гласс с хорошо отрепетированной смесью вежливости и равнодушия. Она словно бы понятия не имела, почему ее остановили, и не слишком-то этим интересовалась.
– Комендантский час уже начался, – сказал старший охранник, оглядывая ее с ног до головы. От его взгляда ей стало не по себе, и она знала, что лучше бы не дать ему об этом догадаться.
– Правда? – сказала она, улыбаясь самой теплой, самой сияющей из своих улыбок. – Прошу прощения, я так виновата. Я занималась с другом у него дома и не заметила, что прошло столько времени. Но сейчас я уже иду домой.
Старший охранник хмыкнул:
– Занималась? И чем это ты занималась? Наглядной анатомией с одним из своих кавалеров?
– Хэл, – сказал более молодой охранник, – прекращай.
Однако его напарник не обратил на эти слова никакого внимания.
– Ты ведь из тех девчонок, которые думают, что правила не для них писаны, так? Ну думай-думай. Мне достаточно всего лишь сделать запись об этом инциденте, и ты будешь думать совсем в другом месте.
– Я ничего подобного не думаю, – поспешила сказать Гласс. – Простите меня, пожалуйста. Обещаю, что никогда больше не нарушу комендантский час, сколько бы ни занималась.
– Хотел бы я тебе верить, да только ты выглядишь как деваха, которая не замечает время так же часто, как снимает свои…
– Довольно, – командным тоном сказал более молодой охранник.
К удивлению Гласс, бритоголовый замолчал. Потом он прищурился и проговорил:
– При всем уважении, сэр, но члены инженерного корпуса не должны патрулировать коридоры. Может, вы и много смыслите в работе в открытом космосе, но о поддержании порядка ничего не знаете.
– Тогда постарайся больше не оказываться моим напарником во время патрулирования. – Молодой говорил непринужденно, зато взгляд его был напористым. – Думаю, на этот раз можно вынести ей предупреждение и отпустить домой, согласен?
Рот старшего искривила усмешка:
– Как скажешь, лейтенант. – Он выделил звание голосом, слова его прозвучали горько, и сразу стало ясно, кто тут распоряжается.
Молодой охранник повернулся к Гласс:
– Я буду сопровождать вас до дома.
– Да все будет хорошо, – сказала Гласс, не понимая, почему краснеет.
– Думаю, лучше все же будет вас проводить. Мы же не хотим, чтобы через несколько минут повторилась та же история.
Кивнув напарнику, он зашагал рядом с Гласс по коридору. Возможно, из-за того, что этот парень был охранником, Гласс четко отслеживала каждое его движение. Она чувствовала, как он, приноравливаясь к ее походке, старается шагать не так широко, как обычно. И как его рукав касается ее руки, когда они сворачивают за угол.
– А вы правда работаете в открытом космосе? – спросила Гласс, только чтобы нарушить молчание.
Он кивнул:
– Время от времени. Корабль нечасто нуждается в подобном ремонте. Такие работы требуют большой подготовки.
– А какое оно все… там? Снаружи? – Гласс всегда любила смотреть в маленькие корабельные иллюминаторы и представлять, каково это – оказаться среди звезд.
Охранник остановился и посмотрел на Гласс – на самом деле посмотрел не так, как смотрит большинство парней, поверхностно и оценивающе, а словно пытаясь понять, о чем она думает.
– Спокойно и ужасающе одновременно, – сказал он наконец. – Словно внезапно узнаешь ответы на все вопросы, которые никогда даже и не думал задавать.
Они уже дошли до дверей Гласс, но там девушка вдруг обнаружила, что последнее, чего ей хочется, – это войти в квартиру. Она неловко провела по сканеру большим пальцем, а когда дверь открылась, наконец, спросила:
– Как тебя зовут?
Парень улыбнулся, и Гласс поняла: ее сердце так частит не от того факта, что он – охранник, а совсем по другой причине.
– Люк.
Люк больше не выпустил ее руки. Ни когда челнок, яростно вибрируя, отделился от взлетной палубы, и большинство его пассажиров зашлось в крике. Ни когда сигнал тревоги и гул двигателей уступили место потрясенной тишине. Ни когда стала надвигаться Земля, все приближаясь и приближаясь, пока наконец за стеклами иллюминаторов не заклубились серые облака.
– Мне так жаль, – сказал он, поднимая их переплетенные руки, чтобы поцеловать ее пальцы. – Я знаю, как сильно ты ее любила. И как сильно она любила тебя.
Гласс лишь кивнула. Она опасалась, что, если заговорить, снова польются слезы. Боль была такой свежей и такой сильной, что девушка не могла даже предположить, какие формы она примет и какие шрамы оставит. Всю оставшуюся жизнь в груди у нее будет бушевать этот пожар. Но у нее будет жизнь – жизнь, в которой найдется место деревьям и цветам, закатам и проливным дождям и, самое главное, Люку. Она не знала, что случится с ними на Земле, но они смогут достойно встретить все что угодно, до тех пор, пока будут вместе.
Челнок снова загрохотал, и Люк чуть сильнее сжал пальцы Гласс. Потом салон затрясло, и корабль завалился на одну сторону, вызвав множество криков.
– Я люблю тебя, – сказала Гласс.
Неважно, что Люк не мог ее слышать. Он знал. Что бы ни случилось, он всегда об этом знал.
Глава 29
Уэллс
Уложив свои нехитрые пожитки, Уэллс тихо пошел в сторону маленького кладбища, чтобы почтить память погибших ребят. Уже пала ночь, и цветы, увивавшие надгробия, засветились. Уэллс был рад, что Прийя придумала посадить на могилах живые цветы. Выросшие на космической станции, члены сотни никогда не знали настоящей темноты, а значит, их мертвым нужен какой-нибудь источник света.
Но, присев на корточки у могилы Прийи, Уэллс почувствовал озноб. Чувствовала ли она, что скоро тоже ляжет тут в землю? Уэллс встал, подошел к могиле Ашера, провел пальцами по вырезанным на деревянном надгробии корявым печатным буквам. Он помедлил, удивляясь, почему они кажутся такими странно знакомыми. Надписи на всех надгробиях были разными, но он был уверен, что где-то видел уже точно такие же печатные буквы.
– До свидания, – прошептал Уэллс, а потом забросил рюкзак на плечо и пошел к лесу.
Он пересек кромку леса и глубоко вдохнул прохладный лесной воздух. Перспектива жизни в одиночестве почему-то вызвала у него странное спокойствие. Тут, в лесу, он чувствовал себя куда расслабленней, чем утром в лагере. Шелестящий в листве ветерок был гораздо приятнее злобненького шепота, который преследовал его на стоянке.
Раньше Уэллс иногда мимолетно фантазировал о том, как поселится где-нибудь отдельно от остальных, но всегда представлял, что с ним будет Кларк. Или, в последнее время, Саша. Сердце в груди выполнило кульбит, когда он представил, что Саша вернется в лагерь и не найдет его там. Что она подумает, когда ей расскажут, что он ушел? Увидит ли он ее когда-нибудь опять? И что случится, если на Землю прилетит его отец? Постарается ли он отыскать Уэллса или, застыдившись, отречется от него?
– Уэллс! – окликнул его из темноты чей-то голос. Он обернулся и сморгнул, когда из темноты возник тоненький силуэт Кендалл. – Куда ты пойдешь?
– Пока точно не знаю. Подальше куда-нибудь.
– Можно мне с тобой? – спросила она. В ее голосе звучала такая смесь энтузиазма и тоски, что было ясно: она предчувствует, каким будет ответ.
– Не думаю, что это хорошая идея, – осторожно сказал он. – Остаться с ребятами для тебя куда безопаснее.
Кендалл подошла на шаг ближе. Хотя сквозь густой полог листвы почти не пробивался лунный свет, ее большие сияющие глаза смотрели на Уэллса так пристально, что он чуть не задрожал.
– Ты будешь искать Сашу?
– Нет… Я понятия не имею, куда она пошла.
Даже в темноте Уэллс разглядел, что Кендалл кивнула.
– Это хорошо. Знаешь, она ведь опасна. Подумать только, что эти наземники сделали с Прийей!
– Саша не имеет к этому никакого отношения, – сказал Уэллс, не понимая, почему защищает ее.
– Да что за человек вообще на такое способен? – продолжала Кендалл, словно не слыша его. – Повесить кого-то на дереве! Да еще и вырезать на ступнях послание… Ты должен понимать, что это все не просто так! – Она говорила теперь странно, почти нараспев, и по спине Уэллса побежали мурашки. – Наземникам нельзя доверять, запомни это. – Она сделала еще шаг вперед и стояла теперь меньше чем в метре от Уэллса. – Я знаю, она красивая, эта девочка. Но она не одна из нас. Она не понимает тебя. И она не будет делать все возможное, чтобы тебя защитить.
Дыхание Уэллса перехватило, когда в его мозг ледяным ручейком заползла мгновенная догадка. Вот почему буквы на надгробии Ашера показались такими знакомыми! Они были в точности похожи на те, что кто-то вырезал на ступнях Прийи.
Что, если ее убили вовсе не наземники? Что, если…
– Еще увидимся, – слегка улыбнувшись, сказала Кэндалл и побежала в сторону лагеря.
Уэллс застыл. Должен ли он бежать за ней следом? Должен ли предупредить остальных? Страх, сжавший его внутренности, – это интуиция или просто паранойя?
Впереди треснула ветка, и Уэллс крутанулся на месте с бешено заколотившимся сердцем. «Возможно, это какое-то животное», – подумал он, жалея, что не засунул свою гордость куда подальше и не попросил Беллами научить его стрелять. У него даже копья с собой не было!
Но тут неясные тени впереди превратились в три человеческие фигуры. Уэллс внутренне сжался и стал высматривать на земле что-нибудь, что сошло бы за оружие. Большую палку или камень. Если придется, Уэллс мог бы драться и голыми руками – недаром на офицерских курсах он был лучшим в рукопашном бою, – но у него не было уверенности, что он справится с тремя противниками сразу.
Подобрав острый с виду камень и держа его наготове, Уэллс нырнул за дерево. Но когда неизвестные приблизились, среди стволов зазвучал смех.
– Кларк? – потрясенно окликнул он, выпуская из рук стукнувший камень.
От лунного света вокруг волос девушки возникло сияющее подобие нимба, а на ее лице была широкая радостная улыбка. С ней был Беллами и… неужели Октавия?
Заметив Уэллса, все трое разулыбались, окружили его и разом заговорили. Он постепенно, по кусочкам собрал воедино общую картину того, что произошло: пленение Октавии, визит Кларк и Беллами в Маунт-Уэзер, рассказ отца Саши…
Сердце Уэллса зашлось при звуке ее имени.
– Так вы видели Сашу? С ней все в порядке?
Его глаза встретились с глазами Кларк, и на ее лице отразилось понимание. Она всегда хорошо подмечала мелкие детали и раньше всех прочих понимала, что происходит. Уэллс думал, что она стала таким хорошим врачом в том числе и благодаря этим своим качествам. Кларк адресовала ему многозначительную улыбку, и Уэллс понял, что она знает, как много для него стала значить Саша, и рада этому.
– С Сашей все хорошо, – сказала она. – Она собирается вскоре навестить нас, вот только убедит всех остальных наземников, что мы не собираемся причинять им вред. – Кларк помолчала, словно решая, какой еще информацией можно поделиться с Уэллсом. – Думаю, она захочет тебя увидеть.
– А ты собрался куда-то? – спросила Октавия, кивая на рюкзак Уэллса.
Беллами и Кларк переглядывались, пока Уэллс рассказывал им, что случилось утром, как все разозлились из-за исчезновения Саши, и как он сам решил уйти, пока его не вышвырнули.
– Это просто смехотворно, – вознегодовал Беллами. Уэллс даже не ожидал, что этот уолденский парень так из-за него возмутится. – Ты не можешь взять и уйти, потому что Грэхем и еще несколько придурков распсиховались. Они в тебе нуждаются. Мы нуждаемся в тебе.
– Пожалуйста, Уэллс, – вставила Кларк, – все будет хорошо. Особенно когда мы расскажем, что ты оказался прав насчет Саши. Если бы ты не отпустил ее, не видать бы нам Октавии. – Она стрельнула глазами в сторону младшей девушки, которая уже спускалась по склону холма, стремясь ускорить свое триумфальное появление.
– Я думаю… – Уэллс перекинул рюкзак с одного плеча на другое и повернулся к Беллами: – Поздравляю, дружище. Я действительно рад, что ты ее нашел. Ты никогда от нее не отступался, и это принесло результаты. – Он посмотрел на Кларк, а потом снова на Беллами. – Думаю, нам всем есть чему у тебя поучиться.
Беллами пожал плечами:
– Да я просто не знаю, как иначе-то. Я всегда о ней заботился. Это вроде как… мы родились не только для себя. Надо и о других заботиться.
Уэллс резко вскинул голову:
– Что ты только что сказал?
Беллами говорил небрежно, словно люди каждый день по многу раз произносят эти слова. Но Уэллс ни разу не слышал, чтобы они звучали тут, на Земле. Строго говоря, с тех пор, когда он слышал их в последний раз, прошли годы. Однако это не значило, что он не думал о них ежедневно.
Есть некоторые вещи, которые невозможно забыть.
Глава 30
Беллами
Беллами уставился на Уэллса, гадая, не сломался ли парень в конце концов от всех этих передряг. С чего это Уэллс так на него вылупился?
Беллами снова пожал плечами:
– Просто наша мама говорила так о нас с Октавией. Что, мол, нам повезло, что мы друг у друга есть, и что я должен заботиться о сестре. Это, мол, моя ответственность. – Он хмыкнул, хотя в душе поднялись горькие воспоминания. – Моя ответственность, потому что сама мама ни черта не собиралась нести никакой ответственности. – Он на миг замолчал. – Думаю, мой отец говорил что-то подобное. Наверно, он так объяснял, почему не может нас навещать.
Услышав эти слова, Уэллс побледнел.
– Эй, с тобой все путем? – спросил Беллами, косясь на Кларк, чтобы убедиться: она тоже заметила, как странно ведет себя Уэллс. Но, прежде чем та успела отреагировать, Уэллс спросил:
– Твою… твою маму случайно звали не Мелинда?
Это слово с глухим стуком упало в сердце Беллами. Он много лет не слышал, чтобы кто-нибудь произносил вслух мамино имя. Не слышал с тех самых пор, как охранники пришли к ним домой и нашли ее на полу, холодную и недвижимую.
– Как… откуда ты знаешь? – хрипло спросил Беллами, слишком потрясенный, чтобы добавить в голос враждебные или подозрительные интонации.
Странно спокойным голосом Уэллс рассказал Беллами о тайном прошлом своего отца, о его романе с уолденкой и его обязательствах по отношению к собственной семье.
– Мы родились не только для себя… отец всегда так говорил, когда чем-то жертвовал. Когда, например, уделял слишком мало времени нам с мамой… или не женился на женщине, которую любил. Но я не знал, что она родила от него ребенка.
Мир перед глазами Беллами вдруг завертелся и стал таять, остались лишь размытые тени и звездный свет. В мозгу тоже все закружилось. Единственной вещью, которая удерживала его, не давая упасть, было ощущение коснувшейся предплечья руки Кларк. Канцлер, человек, который был ранен по его вине, его отец? Он не мог говорить. Не мог дышать. Но потом он снова ощутил руку Кларк и сделал глубокий вдох. К его облегчению, зрение пришло в норму, и мир снова встал на свои места. Темные очертания деревьев, кусочки звездного неба меж ветвей, потрясенное лицо Кларк, нервное лицо парня, которого Беллами когда-то вроде бы ненавидел, но теперь, кажется… кажется все изменилось.
– Так, значит, мы…
– Единокровные братья. – Эти слова повисли в воздухе, словно для того, чтобы оба парня могли получше рассмотреть их, прежде чем примерить на себя. – Выходит, теперь вы с Октавией не единственные на всю Колонию. Теперь еще кое у кого есть брат.
Прежде чем Беллами успел сдержаться, из его груди вырвался смех.
– Кровные братья, – проговорил он. – Просто безумие какое-то. – Он тряхнул головой и с усмешкой протянул руку Уэллсу. – Братья.
Глава 31
Кларк
– Кровные братья, – сказала Кларк, наверное, в двадцать девятый раз за эту ночь.
Протянув руку, она провела пальцем по щеке Беллами, словно таким образом можно было обнаружить нечто, что говорило бы о его родстве с Уэллсом и чего она раньше просто не замечала.
Беллами, улыбнувшись, перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал.
– Знаю-знаю, в это трудно поверить. Просто потому, что я в сто раз красивее. – Но потом его улыбка увяла. – Это так сильно тебя беспокоит?
Кларк обернулась посмотреть на Уэллса и Сашу, которые вернулись в лагерь даже раньше, чем предполагалось. Они сидели по другую сторону костра, немного в стороне от всех остальных ребят. За пляшущими языками пламени ей было видно, как Уэллс улыбался наземнице, а та, кажется, краснела. Кое-кто посматривал на них с опаской, но теперь, когда Октавия вернулась, оказалось проще простого убедить всех в том, что Саша говорила правду о наземниках-отщепенцах, и большинство было склонно простить Уэллсу то, что он позволил Саше сбежать.
Кларк вздохнула и опустила голову на плечо Беллами:
– Странно, что ты оказался в родстве с моим бывшим бойфрендом. Вообще-то этот факт – самое странное, что я о тебе знаю.
Беллами обвил рукой талию Кларк и пощекотал ей живот. Она засмеялась и потянулась, чтобы ответить ему тем же, но Беллами вдруг резко сел и насторожился, будто его внимание привлекло что-то по другую сторону костра.
– Это правда! – услышали они крик Октавии, перебросившей через плечо свои длинные черные волосы. Последние несколько часов она развлекала ребят рассказами о том, как гостила в Маунт-Уэзер.
– Откуда нам знать, что ты не вернулась, чтобы шпионить за нами? – раздался чей-то голос.
Мышцы Кларк напряглись, когда к Октавии шагнул Грэхем, и пламя костра осветило ухмылку на его лице. В голосе Грэхема одновременно звучали игривая снисходительность и враждебность, но Октавия не стала из-за этого беспокоиться. Склонив голову набок, она изучающе смотрела на Грэхема из-под завесы длинных ресниц.
– Может, тебе и трудно в это поверить, Грэхем, но на Земле есть множество куда более интересных вещей, чем твоя коллекция маленьких копий. Если бы мне пришлось за тобой шпионить, я бы, наверное, уснула.
Читать бесплатно другие книги:
