Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник) Лекух Дмитрий

Упросила Илью, бывшего Нелькиного штурмана и оруженосца, теперь выступающего самостоятельно, — и он взял ее в челлендж.

Для начала — пассажиром.

Или, как у них говорят, — «овощем».

Тут-то ее и подстерегла самая главная неудача в нашей тусовочной жизни.

Можно сказать — облом.

Полноценный и обстоятельный.

Ага.

Да еще и пришлось трехкратную химчистку Илюхиной «красавицы» оплачивать.

Кто ж знал, что у нее такой слабый вестибулярный аппарат?

Это, извините, не тренируется.

А ночная уличная гонка — это вам не поездка на дачу и даже не прогулка с ветерком по сверкающей огнями столице.

Они там такие виражи по узеньким кривым переулкам закладывают, да на таких скоростях, что и здоровенные мужики перед гонкой таблетки от укачивания горстями хомячат по полной программе.

И стимуляторами запивают, чтобы внимание концентрировать.

В общем — таких не берут в космонавты.

Таких, как она, в смысле.

А, может, и слава Богу.

Слишком уж она легко ко всему этому относилась…

А этим делом — как, кстати, и «околофутболом» — просто «увлекаться» нельзя.

Этим можно только жить.

А как только перестаешь мучиться в ожидании следующего челленджа или акции — надо немедленно уходить, уступая место другим.

Новым.

Голодным до адреналина.

Потому как это — отнюдь не «экстремальные виды спорта», в которых, все-таки, несмотря на весь риск, слишком много условного, театрального.

Эрзацного.

Это — сама жизнь.

С кровью и с «мясом».

Путь воина, а не алхимика или созерцателя.

Необходимая химия в организме.

Жесткач.

Вот и прибилась она в конце-концов к той части тусовки, которая ищет в нашей среде исключительно развлекухи.

Смотрят гонки, слушают байки ребят из «фирм», ходят на престижные концерты наших и не только наших рокеров, рассматривают фотографии с рыбалок, а потом подрываются и едут куда-нибудь в ночной клуб, где жрут экстази, нюхают кокс, курят кальян, танцуют и веселятся.

Есть у нас и такие.

Их, конечно, слегка презирают.

Но не гонят.

А что делать?!

Нормально.

Мы ведь — тоже не ханжи.

И тоже развлекаемся… гкхм… по-всякому.

Просто у нас это никогда не заслоняет главное.

А главное — у каждого свое.

Личное.

Так и живем.

Тоже, в принципе, жизнь.

Но какая-то, блин, с моей точки зрения немного пустоватая…

…Потом она начала пропадать, и я не видел ее неделями.

Потом пропала совсем…

7.

А тут как-то захожу в паб — сидит.

Причем, в середине дня.

Когда там фактически никто не бывает из завсегдатаев.

Так, клерки из соседних офисов бизнес-ланч переваривают.

Я б и сам не зашел, да с Ленкой договорился пораньше встретиться и на дачу вместе поехать — конец лета на дворе, у нас там куча дел совместных, — а она не смогла.

Сама настаивала на этой поездке дурацкой, и не смогла.

А я уже всю вторую половину дня под эту хрень переписал.

Дура.

Обещала вечером все дома объяснить.

Ну-ну…

Причем, умудрилась позвонить и проинформировать меня об изменении наших общих планов только тогда, когда я уже не только со всеми своими делами раньше, чем планировал, расквитался, но и с работы свалил.

Не возвращаться же?!

Вот и приперся в «Хардкор» пораньше, вдруг кого встречу, посидим, за жизнь потреплемся.

Хоть отвлекусь чуть-чуть от всей этой беды, глядишь — и на жену вечером орать не так сильно буду.

Ага.

Встретил.

Дашку, чтоб ее…

Сидит смурная, под глазами — круги, волосы какие-то давно нечесаные. Руки подрагивают.

И коньяком заливается потихонечку.

Ни фига себе, думаю.

Взял у бармена пинту «Гиннесса».

Подсел.

— Привет, — говорю.

— Привет, — улыбается.

— У тебя, — спрашиваю, — все в порядке? А то, извини, но выглядишь как-то странно…

Опять улыбается.

И тоже странно как-то.

Нормальные люди так не улыбаются.

— У меня, — отвечает, — все отлично. Я только, считай, жить начала. Спасибо тебе, что мир открыл…

И чмокает меня в щеку.

Что-то здесь не то, думаю.

Присмотрелся повнимательнее, потом взял ее за руку и резким движением закатал длинный рукав джемпера.

Да.

Так я и думал.

«Дорога».

— Ты что, — говорю, — дура, творишь-то?! Это тебе — не травка и даже не кокс. Кокаин, по сути, не сильно вредней алкоголя. А это — смерть. Просто смерть. И учти — очень и очень скорая…

— Да ладно тебе, — блуждает улыбкой. — Чушь все это. Если не передозировать, то можно жить долго. Вечно. Знаешь, какая она, вечность?! Она — сияет! И там — очень холодно и красиво…

Меня передернуло.

Вежливо попрощался, расплатился с барменом и свалил.

Даже пива не допил.

Вот ведь, блин, зараза какая случилась-то, думаю.

И как мне теперь с этим жить?

Не знаю.

Просто не знаю…

8.

А тут еще осень началась.

Самое мое нелюбимое время года.

Не знаю уж, что в нем все эти поэты находят, а для меня оно — простое и тупое напоминание о неизбежности смерти.

Это, знаете ли, — листьям и деревьям по фигу, они все равно весной снова родятся.

А я?!

Что-то, блин, как-то сомнительно.

И не говори…

Вот и ходишь, гуляешь по парку каждый вечер.

Все никак не можешь воздухом перед зимой надышаться.

А листья все падают и падают.

Если стоит безветренная погода, то иногда даже слышно, как их черенки щелкают, когда отваливаются от ветвей.

И тогда я думаю, что все-таки, наверное, здорово быть не листом, а веткой, которая знает, что весной на ней распустятся новые листья.

И именно из-за этого знания так снисходительна.

И так равнодушна.

Тьфу.

Опять на лирику потянуло…

А куда деваться?!

Когда вокруг такая прозрачная осень, и где-то по этой осени бродит сбившаяся с дороги девчонка.

И надо бы — бежать, спасать.

А как ее спасать, если она сама этого не хочет?!

Идиотизм какой-то, если совсем честно.

Ага…

9.

Нет, я, разумеется, с ней еще несколько раз встречался, пытался разговаривать.

Предлагал с хорошим доктором познакомить.

Один раз даже вывез в горы, есть у меня неподалеку от Сочи один любимый отельчик.

Ленка в Германию к друзьям свалила, как раз время свободное образовалось.

Ходили, гуляли, разговаривали обо всем.

Книжки на террасе читали, в пледы закутавшись.

Глинтвейн пили.

Шашлык ели у горной речки.

Вроде бы — все поняла.

А потом — просто сбежала.

Я с утра ей в номер позвонил — тишина.

На ресепшн спустился, а там — записка: извини, Глеб, у меня дела. Туда-сюда, вечером позвонили, надо было срочно улетать…

Бесполезно, короче…

Спасать можно только того, кто сам хочет спастись…

Напился вечером в одиночку, а утром плюнул на все, поехал в аэропорт и тоже вернулся в Москву.

Я что ей, муж что ли?

Сват, брат?

Или того хуже — сторож?!

У самого проблем выше крыши.

На фирме — неплатежи косяком, заместитель явно наладился стучать акционерам, местечко подо мной высвободить под свою жирную задницу хочет.

Ленка бесится.

Сын от первого брака совсем от рук отбился, бывшая жена чуть ли не через день звонит, требует, чтобы переговорил с парнем.

И нужно обязательно все эти траблы решить в самое ближайшее время, потому как через три недели — кровь из носу лететь в Астрахань, закрывать рыбацкий сезон, а то я его уже и так в этом году фактически пропустил.

Так что — хотя бы на закрытии отметиться.

Нет, я, конечно, не такой сумасшедший рыбак, как те же Димон с Русланычем. Обычный задолбавшийся вдрызг менеджер, которому надо время от времени глотать хотя бы немного свежего воздуха…

Попить с хорошими людьми вкусной водочки на природе.

Это — как в фитнес-зал ходить в почти ежедневном режиме.

Надо, и все тут.

Иначе — сдохнешь очень быстро.

И кому, спрашивается, от этого будет хорошо?!

Так что извините — пусть сама выбирается.

Взрослая девочка…

10.

А через пару недель она мне сама позвонила.

Голос дрожит.

— Ты мой адрес помнишь? — спрашивает. — Приехать можешь?! Помощь нужна…

— Хорошо, — говорю. — Выезжаю…

Долетел быстро, Москва пустая.

Выходной.

Открывает.

В каком-то халате.

Когда-то, видимо, дорогущем.

А теперь уже, хрен его знает, сколько времени не стиранном.

Волосы — аж сосульками висят.

В квартире — бардак неописуемый.

…Прошли на кухню.

— Чаю, — спрашивает, — хочешь?

— Ага, — ухмыляюсь. — Ты меня, конечно, в этот бардак специально пригласила, типа чайку попить. Какой, кстати, сорт собираетесь мне предложить, сударыня?! Я же вижу, как тебя ломает. Давай, выкладывай, чего надо-то?!

Вздыхает.

— Глеб, — говорит, — дай долларов пятьсот. Я знаю, у тебя есть. А то ломает, сил нет никаких. Я бизнес сейчас продам, верну. Ну, не сейчас, скоро, его же, блин, так быстро не продашь. Но ты же подождешь, да? Ведь подождешь, правда?! Или — квартиру. Продам, в смысле. Могу даже тебе, если возьмешь. Хорошая квартира, ты знаешь, дорогая. Доза нужна срочно, а то умру…

— Ага, — говорю. — Сейчас. Побежал я уже твою халупу покупать. Впереди собственного визга. Еще сейчас знакомых позову, тендер объявишь. Тут у тебя, дорогая, уже даже на стенах говно ровно на два пальца наросло. А может, и больше. В смысле — толще. Культурный слой, так сказать. Я лучше пока тебе в долг дам, только, уж ты извини — немного, чтобы ты чуть-чуть в себя пришла, и с тобой хотя бы разговаривать можно было по-человечески. Потому как в настоящий момент это совершенно бесперспективно. А по-русски говоря — глупо. Только водителя позову. А ты пока одевайся, только давай уж как-нибудь поприличнее. И душ прими обязательно, голову вымой. Шмотки-то чистые есть в наличии?! А то у меня с собой денег нет. Но ты не расстраивайся. Тут недалеко ехать…

— Хорошо, — вздыхает. — А ты сам не можешь никак привезти?

— Никак, — качаю головой. — Времени нет совсем, дел по горло. Ты же до вечера ждать не будешь?

— Нет, — вздыхает. — Просто не смогу…

Пошла, быстренько помылась, переоделась.

Тут и водитель мой поднялся.

А я ему, пока она там в ванной ковырялась, ситуацию объяснил.

И что делать, сказал.

Этому человеку я полностью доверяю, он со мной уже больше десяти лет работает.

Фактически член семьи.

Вовка понимающе усмехнулся и только головой покачал, оглядывая царящий вокруг бардак.

Он ведь бывал у нее раньше, отвозил пару раз по моей просьбе. Тогда тут все по-другому было.

А я пока номер один телефонный набрал.

По мобильному.

Чтобы ждали.

Спустились мы вниз, поехали.

Володя тут же двери заблокировал.

Так, на всякий случай.

Доехали быстро.

Тут я не соврал.

— Это ты куда меня привез? — спрашивает подозрительно.

— Да так, — отвечаю, — в одно место. Сейчас тебе укол сделают, ломку снимут. Не везти же тебя за деньгами в таком виде…

Она как про укол услышала — аж зашлась.

— Точно сделают?! — спрашивает с надеждой.

— Точно, — успокаиваю. — Не герыча твоего разлюбезного, разумеется. Это больница все-таки. Какую-то специальную медицинскую фигню, которая ломку снимает. Я в этом не разбираюсь ни фига, если честно…

— Знаю, — кивает, — о чем ты говоришь. Мне пару раз приносили эту гадость. Правда, помогает. Хоть и не вштыривает, а почему-то помогает. Правда, ненадолго. Пойдем скорей…

— Пошли, — жму плечами и поворачиваюсь к водителю. — Вов, двери разблокируй, пожалуйста…

В общем — сдал я ее туда.

В эту самую непростую больницу.

С потрохами.

Игорь, приятель мой близкий, — нарколог опытный.

И психолог великолепный.

От него не сбегают.

Таких пациентов лечил — пристрелили бы уже за одно случайное упоминание фамилии.

Единственная беда — ну, очень дорогой.

Но это уже — не ее проблемы.

Мои.

Вот ведь, блин…

Не было у бабы заботы — купила себе порося…