Сто баксов на похороны Бабкин Борис
– Успокойся, – вздохнул Алексей. – Все будет нормально. Посидим несколько дней и сразу из Москвы, на ход. За эти дни решим, куда ехать. Не волнуйся.
– Тебе хорошо говорить! – воскликнула она. – А мне…
– А думаешь, меня с той бабой не видели?! Там народ на остановке стоял. Зубу плевать на это, его все равно ищут. А он, сволочь, и нас по делу прихватил. Гад!
– Тише ты, – испуганно остановила его Нина. – Соседи услышат. Он велел тебе сходить в магазин и купить все, что нам надо, дня на четыре. Так что иди. Я сейчас скажу, что купить. – Она пошла на кухню. Леха пошел следом. Открыв ящик стола, достал самодельный нож для резки мяса с тонким острым лезвием. Обернув лезвие тряпкой, сунул за пояс джинсов.
– Ты что? – испугалась она.
– Если будут брать за убийство, – буркнул он, – я кому-нибудь пузо вспорю и себя кончу. Насчет кого-то, может, и не получится, но себя точно зарежу. В тюрьму не пойду. С меня тех лет, которые отсидел, хватит. Тем более сейчас там как вши мрут. А дают по двадцать и пожизненное. Нет, в тюрьму не пойду.
Нина опустилась на стул и, положив руки на стол, горько заплакала. Алексей растерялся. Ранее никогда не видел, как она плачет.
– Ты чего? – подойдя, положил ей руки на плечи. – Перестань. Слышь, Нинок, все будет…
– А я поверила, что у нас все будет хорошо, – всхлипнула она. – Все я виновата, денег захотела, дура.
– Перестань, – вздохнул Алексей. – Все будет нормально. Дня через три уедем. Вот как Пашка заявится, спросим все и, может, сразу рванем.
– У меня отдыха три дня, – улыбаясь, сказал Зубов Любе. – Можно я у вас…
– Зачем ты спрашиваешь? Конечно. Правда, Настя? – Она взглянула на дочь.
– Конечно, – сказала Настя.
– Я ключ от гаража забыл оставить, – смущенно улыбнулся Зуб. – Вот и поставил машину туда. Ничего?
– Мне гараж папа купил, – сказала Люба. – Я мечтала о машине. Даже права получила. А сейчас какая машина! – Она махнула рукой.
– Откуда ты Таньку знаешь? – неожиданно спросил он.
– Мы с детства знакомы, – ответила она, вытаскивая продукты из сумки. – Потом она замуж за какого-то дипломата вышла. Он часто за границей бывает. Но сейчас, кажется, он с мафией связался. Его друг мне сказал. Меня с ним Танька все сосватать хотела. Да вот дочь против была, – улыбаясь, поглядела она на Настю. – Но отношения нормальные. Когда встречаемся случайно, разговариваем. Вот он мне и сказал, что Артур, муж Татьяны, не работает в Министерстве иностранных дел уже около двух лет, но за границу ездит постоянно. Вот я и подумала, что он с мафией нашей связался. У Таньки телохранитель есть. Здоровый такой, молчаливый. Карл. Он откуда-то из Прибалтики.
– Дядя Карл дерется классно, – неожиданно добавила Настя. – Мы раз с тетей Таней в магазин ходили. Там к нам двое пьяных пристали. Он им как треснет! – Она махнула рукой. – И ногой. Как Чак Норрис.
– Где я буду спать? – спросил Зубов.
Настя весело фыркнула.
– Настя, – покраснела Люба, – ты что?
– Просто так. – Улыбаясь, девочка вышла из кухни.
– Умная девочка, – улыбнулся Зуб.
– Но сейчас не то время! – раздраженно говорил молодой подтянутый мужчина в строгом костюме. – Это раньше я мог возить что угодно. Мой багаж не досматривался. А сейчас…
– Они что-нибудь придумают, – рассматривая ногти, проговорила Татьяна. – И в твоих интересах, Артур, дать согласие. Иначе ты потеряешь все. Понимаешь?
– Я все прекрасно понимаю. Думаешь, я не знаю, что ты спишь с…
– Артур! – гневно воскликнула она. – Думай, что говоришь! Я живу с тобой! А тебя почти по полгода не бывает дома. Я сколько раз просила взять меня с собой. А ты…
– Сначала я действительно не мог, потому что дипкурьерам не положено брать с собой супруг. Мы в посольстве той страны, куда едем, бываем день-два. А сейчас, – он развел руками, – извини, милая. Ты сама выбрала для меня работу. Точнее, меня заставили с твоей помощью.
– Зато сейчас ты зарабатываешь столько, – взяв пилку, Татьяна стала подтачивать ноготь на мизинце, – что ранее тебе и не снилось.
– Но зато я спал спокойно. И всегда был рад русским таможенникам. Потому что приезжал на родину, для блага которой работал. Сейчас же чувствую себя преступником.
Она рассмеялась.
– Я поеду в какой-нибудь ресторанишко, – выходя, заявил он. – И напьюсь.
– Не забудь, – напомнила она, – мы приглашены на день рождения к Ласточкину.
– Милый, – входя в кабинет, улыбнулась Нина Петровна, – как ты находишь? – Она повернулась кругом.
– Ты обворожительна, – восхищенно проговорил Михайлов. – Платье великолепное. Ты его купила?
– Подарок Яшеньки, – гордо сказала она. Ее стройное тело облегало светло-зеленое платье с глубоким декольте.
– Отлично. Но позволю спросить: куда вы, мадам, собрались?
– Ты забыл?
– Что?
– Мы приглашены к Ласточкину, там отмечаются две знаменательные даты – открытие нового салона, будет много представителей домов моды из Европы, и день рождения Льва Яковлевича.
– Ах да! А не пойти мы, конечно, не можем?
– Костя, – Нина Петровна с упреком посмотрела на мужа, – мы же обещали.
– Конечно, идем, – кивнул Михайлов. – Сколько у меня времени? Понимаешь, у меня чрезвычайно важный телефонный разговор. И мне бы не хотелось нарушать праздничную атмосферу. Ведь гости не поймут этого. По-моему, нам лучше немного задержаться. А еще лучше, если ты поедешь туда с Яшей и…
– Сын не желает, – вздохнула Нина, – потому что не будет молодежи.
– В котором часу мы должны там быть? – спросил он.
– Понятно, – кивнул Бульдог. – Это точно? – спросил он Шарика.
– Абсолютно, – кивнул тот. – Я сам присутствовал при двух разговорах с Саидом. Они вроде бы обо всем договорились. Но казах решил подстраховаться и обратился к Альберту. И тот, видно, сделал более выгодное предложение. Ну а финиш этой договоренности ты знаешь.
– А почему ты так легко продаешь Кость? – усмехнулся Бульдог.
– Я чувствую, что стал ему не нужен и меня вот-вот выбросят. А именно благодаря Кости я привык жить, ни в чем себе не отказывая. Поэтому деньги для меня сейчас основной критерий.
– Ясно. Но если, как ты говоришь, Кость тебе уже не доверяет, то за что я буду тебе платить? За те сведения, которые ты сообщаешь? Так все это уже…
– Я сказал о возможности моей отставки, – поправил его Шарик, – а не о том, что он потерял ко мне доверие. Сейчас я должен быть в Прибалтике. Михайлов там хочет приобрести акции какого-то заводика. Так, мелочь. Но это выход на Финляндию и дальше…
– Меня это не интересует, – перебил Бульдог. – Я хочу покончить с ним здесь. Мне плевать на все его планы, потому как у меня свой план. Многие думают, что это из-за смерти Альберта, и это меня устраивает. Потому что Альбина поможет мне. А причина у меня другая. Что конкретно ты знаешь о золоте? – Он пристально посмотрел на Шарика. – Каковы его планы?
– Ничего конкретного я сказать по этому поводу не могу, – с сожалением вздохнул Шарик. – Знаю только, что он обещал Султану золото в довольно большом количестве. Однако пока этого канала у Михайлова нет. Но тут замешаны какие-то старатели. Альберт тоже имел выход на них.
– Альберт с кем-то встречался в Москве по поводу этих самых старателей. С кем?
– Подожди, – попытался вспомнить Шарик. – Да, Борис Рыбаков, бывший старатель. Он и вывел Михайлова на старателей. Он взял у них золото и продал его Саиду и этому второму… – Замолчав, нахмурился. – Не помню, кажется, его зовут Али.
– Рыбаков, – повторил Бульдог. – Как мне выйти на него?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Кто еще может знать про него?
– Если только Горец. Хотя его должен знать кто-то и из парней Альберта.
– Да, я об этом как-то не подумал. Ну, пока, – попрощался с ним Бульдог. Шарик, кивнув, несмело протянул руку. Бульдог пожал ее. Шарик вышел.
– Что ты думаешь делать? – вошла в комнату Альбина.
– Ты слышала, что говорил толстяк?
– Да. И что?
– А то, что золото – это серьезно. Альберт тоже понял это и пытался вмешаться. Скорее всего из-за этого он и погиб. Потому что Кость не мог устроить это из-за какого-то мальчишки. Видно, он понял…
– Я хочу смерти Константина, – резко проговорила Альбина. – Ты тоже говорил о мести. А теперь…
– Одно другому не мешает, – перебил ее брат. – Давай говорить спокойно, без эмоций. Надеюсь, ты согласишься, если я скажу, что Константин не просто уличный хулиган, которого можно убить когда захочешь. Позволю себе напомнить – и Альберт, и я не раз пытались покончить с ним. Помнишь, в прошлом году на Михайлова было совершено два покушения? К сожалению, безрезультатно. Значит, надо искать его уязвимое место. И здесь выясняется, что он хочет заняться золотом. Вот оно! – Бульдог кивнул. – Нам следует идти в том же направлении если не рядом с ним, то отставая всего на шаг. И в удобный момент нанести удар. А кроме того, мы сможем неплохо заработать. Согласись…
– Я хочу его смерти, – резко повторила Альбина и вышла из комнаты.
«Женское сердце, – усмехнулся он, – или любит, или ненавидит. Но помешать мне, сестренка, ты не сможешь. Так. Кто из оставшихся мог знать о Рыбакове?»
– А где же ваш сын? – спросил одетого в элегантный темно-серый костюм Михайлова седобородый мужчина в золотых очках.
– Он делится с друзьями своими впечатлениями о двух годах, проведенных в Лондоне, – улыбнулся Михайлов.
– Ваша супруга выглядит очаровательно.
– Я сказал ей примерно так же.
– У меня к вам, Константин Федорович, – понизил голос хозяин, – деловой разговор.
– Всегда к вашим услугам, – улыбнулся Михайлов.
– Сыч? – усмехнулся угреватый парень. – Конечно, знаю. Он скорее всего на даче утешает свою молоденькую женушку. Недавно женился.
– Он нам нужен, – сказал Рубин.
– Что за охота на ведьм? – с улыбкой спросил угреватый. – Сначала звонит Лолка и просит узнать…
– Скоро состаришься, Корявый, – засмеялся Рубин, – если будешь много знать. А от старости, бывает, и умирают.
– Хорошо сказано, – улыбнулся Корявый и посмотрел на часы. – За небольшую плату могу составить компанию. А Лолка не передала деньги?
– Это ваши дела, – пожал плечами Рубин. – Нам нужен Сыч. Где он?
– Давай сразу выясним, – улыбнулся Корявый, – кто конкретно тебя больше интересует – Сыч или та баба, Тайкина сестра?
– Разумеется, она. А ты…
– Конечно. Я в благодарность за сделанного вами Амбара называю адрес. Она там с мальчишкой. И еще какой-то мужик. Кстати, говорят, очень нервный и пистолет с глушаком.
– Если не секрет, – усмехнулся Рубин, – скажи, Корявый, откуда ты все знаешь?
– Я знал, что Амбар не простит мне визита к нему. Добивать его на квартире не стали. Пришлось бы валить и бабу, и пацаненка. Это сделали твои парни. Я был уверен, что он будет искать меня. За ним проследили и довели до места, куда он отвез ее.
– Адрес?
– Константин Федорович узнает о моей помощи? – внезапно спросил Корявый.
Рубин удивленно замолчал.
– Я хорошо знаю парней Горца, – усмехнулся Корявый. – И на кого они работают. Но был бы совсем не против работать на Константина Федоровича. Так как? Константин Федорович…
– Об этом ты поговоришь с Горцем, – перебил Рубин. – Называй адрес. А еще лучше – поехали туда. Сразу и начнешь работать. Покажешь, на что способен. Только не бери армию, рисоваться ни к чему.
– Разумеется, – кивнул Корявый. – Поедем на моей машине. Ты, я и двое моих парней. Оценишь…
– Не будем тянуть время. И услуга за услугу. Насколько я понял, Сыч – приятель покойного Амбара. Ты говоришь, как его найти, и мои парни сделают его.
– Кто-то подъехал, – выглянула в окно Катя. Увидела быстро идущего от калитки к дому Сыча. – Это тот, – повернулась она к вставшему Олегу, – с которым ты чуть не подрался.
Олег, положив пистолет на стол, снова сел.
– Эй! – вместе со стуком в окно раздался голос Сыча. – Откройте! Надо срочно уезжать, – входя, сказал он. – Не знаю, как и кто, но Амбара убили прямо в квартире. И Тайку замочили, и сына ихнего. Так что валите отсюда чем быстрей, тем лучше.
Ахнув, Катя бросилась в комнату, где Антошка смотрел мультики.
– А нас с тобой, значит, одна кодла хоронила, – усмехнулся Сыч. – Я пытался найти их, но мне сказали – не суйся и моли Бога, что живой остался. Два или три дела таких было. И родственникам убитых кто-то передавал сто баксов на похороны. Я не стал дальше лезть и тебе не советую. Если я правильно понял, – он кивнул на пистолет, – ты серьезно решил с этими разобраться. Ни хрена у тебя не выйдет, уж слишком ты какой-то… – Не желая обидеть Олега, замолчал.
– Ты прав, – кивнул Олег. – Да я и не ищу никого. Просто так получилось, что приехал. А сейчас вот, – он мотнул головой на дверь комнаты, где Катя собирала вещи, – и не знаю, что делать. Из меня защитник плохой. А пистолет, – вздохнул Олег, – случайно он у меня оказался. Я, наверное, оставил его для того, чтобы не оказаться еще раз в той же ситуации. У меня жену и сына убили. И вот, – он достал из паспорта сто долларов, – на похороны дали. А эти, – он показал еще три стодолларовые купюры, – двум водителям «КамАЗа», свидетелям, которые правду говорили, и еще одному парню – их всех убили. Я держу эти бумажки вместе, чтоб не забыть.
– Молоток! – Сыч удивленно и одобрительно взглянул на него.
Вышла Катя, держа за руку Антошку.
– Здравствуйте, – кивнул Сычу мальчик.
– Привет, – улыбнулся он. – Куда вы сейчас?
– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Куда-нибудь. А может, я его…
– Вот что, – решил Сыч, – покатили ко мне. Ко мне-то они не сунутся, потому что не знают. Тайка мертва, и сказать обо мне никто не может. Парни хрен сдадут. Да и в гробу я их видел, чтоб у себя дома каких-то козлов бояться. Поехали.
– Все, – довольно проговорил Горец. – Рубин нашел Катьку с пацаном. Там еще какой-то мужик с ними. Со стволом, – усмехнулся он. – Так что скорее всего Катьку кто-то…
– Может, Зуб? – предположила Лола.
– Черт возьми, – нахмурился Горец. – Об этом я как-то и не подумал. Надо сообщить, чтоб поаккуратнее были. Зуб не подарок. Но как он вышел на Катьку? И чего хочет? Странно.
– Вот это да! – отключив сотовый, сказал Рубин. – Тормози, Корявый. Там с бабой один мужичок крутой. Еще парней надо.
– Это кто же такой страшный? – усмехнулся Корявый.
– Есть такие в нашем отечестве, – засмеялся Рубин. – Слышал, может, о Зубе?
– Ни хрена себе, – удивился тот. – Зуб – это серьезно. Лихо он ментов сделал.
– Свое отношение можешь высказать ему лично, – буркнул Рубин. – Сейчас надо кончать с ним и с той стервозой.
Корявый набрал номер на мобильном.
– Своих я тоже вызову. Адрес подскажи, – сказал Корявому Рубин.
– Хомяково, – буркнул Корявый. – От дороги влево и последний дом у реки. Амбар его какому-то приятелю купил, а того менты закрыли. Похоже, надолго сядет, два трупа за ним. Да и, говорят, брали мусора его с боем. Он в больничке подыхает. Вот Амбар и селит там своих гостей. Но откуда он Зуба знает? Ведь Зуб с такими, как Кешка, делов не имел. А с чего ты взял, что…
– Давай завяжем этот базар, – бросил Рубин, – и остановимся на выезде. Зуб мужик с придурью и может запросто ни с того ни с сего свалить оттуда. – Взглянув на Корявого, он понял, что тот не считает поездку такой легкой, как говорил вначале.
– Вон они, суки, – бросил сидевший за рулем Сыч.
Олег увидел иномарку.
– «Опель-кадет», – буркнул Сыч, – тачка Корявого. Он, сучара, давно на нас зуб мает. Скорее всего и адрес у Тайки он узнавал. Ништяк, что не на моей поехали.
Олег, чуть пригнув голову, вжался в сиденье. Покосившись на него, Сыч усмехнулся.
– Вы с пацаненком пригнитесь, – посоветовал он сидевшей сзади Кате.
Никто из сидевших в «опель-кадете» не обратил внимания на проехавший мимо старый «Москвич» с тамбовским номером.
Катя и Олег одновременно облегченно вздохнули.
– Наконец-то, – прошептал старший лейтенант милиции стоявшему рядом оперативнику, – Амбар навсегда угомонился. Аж полегчало, когда узнал. Только вот, конечно, мальчишку и Тайку жалко.
– Две машины с московскими номерами были, – войдя в квартиру, доложил второй оперативник хмурому майору милиции. – Но что к Амбару кто-то из московских заходил, никто утверждать не может. Ни марки, ни номера никто не запомнил. Говорят, две иномарки. Там старушки сидели, – добавил он. – И…
– Что? – Майор поднял глаза на вышедшего из комнаты мужчину.
– Четыре пули. Две в живот и две в спину. Стреляли в упор. Наверное, тот, кого здоровяк схватил за горло. Мальчик, к сожалению, умер, не приходя в сознание. – Он снял тонкие резиновые перчатки и достал сигарету. – Женщину дважды ударили ножом. В живот и в шею. Есть следы порезов на пальцах левой руки. Защищаясь, она схватила лезвие. Отпечатков в квартире много, говорит криминалист, но в основном принадлежат троим. Есть несколько очень слабых. Результат будет через час.
– Товарищ майор, – послышался голос из комнаты, – пистолет с глушаком. Конец глушителя в крови. Из него стреляли в упор в живот Амбару.
– Рано делаешь выводы, капитан, – недовольно отозвался майор.
– Вот и мое гнездышко, – кивнул на небольшой двухэтажный домик Сыч. – Сейчас увидите мою половину, – подмигнул он Олегу и вышедшей из машины Кате. – Она девчонка, можно сказать. Мне-то уже тридцать три, возраст Христа, а ей только восемнадцать стукнуло. Но девка нормальная. – Его полное лицо выражало довольство человека, нашедшего свое место в жизни. В голосе, когда он говорил о жене, слышалась гордость. – Аленка! – подходя к двери, позвал он.
Олег и Катя с мальчиком стояли около машины.
– Не светитесь, – сказал Сыч, – а то мало ли что. Пойдемте. – Он вошел на застекленное крыльцо. – Видать, за продуктами уехала, – доставая ключ, добавил Сыч.
– Тебя как зовут? – поинтересовалась Катя. – А то не будем же при жене тебя Сычом звать.
– Санек. А Сычом чего не звать? Аленка знает. – Распахнув дверь, кивнул: – Проходите.
– Они были здесь, – сказал Рубин. Нагнувшись, поднял мокрый, видно, выстиранный детский носок.
– Опоздали, – с облегчением выдохнул Корявый. Рубин насмешливо взглянул на него.
– Доволен, что не застали здесь Зуба?
– А ты? – усмехнулся Корявый.
– Мне баба нужна! – отрезал Рубин. – К тому же то, что с ней Зуб, – предположение. Где же они могут быть? – спросил он. – Что с Сычом? – посмотрел он на стоявшего рядом парня.
– Его не было, – усмехнулся парень. – И ему сейчас ни до чего, – глумливо расхохотался он. Его поддержали еще трое.
– Ясно, – кивнул Рубин. – Молодцы. – Он повернулся к Корявому. – Есть где остановиться? Мы завтра здесь порыскаем. А ты своим скажи, пусть переговорят с кем-нибудь. Ну, кто может что-то разузнать. Если есть менты на привязи, перетри с ними.
– Хату найдем, – кивнул Корявый. – И своим я скажу.
– Ушли, – с досадой бросил Горец. – Но неужели Зуб с Катькой? Тогда понятно, почему она такая неуловимая. И Юрика скорее всего Зуб уделал. А ей сказал, чтоб в милицию позвонила. Вот…
Раздался вызов сотового телефона.
– Ты мне нужен, – услышал Горец голос Михайлова.
– Сейчас буду. – Он встал и, сунув телефон в боковой карман пиджака, вышел.
Заглянув в дверь Настиной комнаты, Зуб осторожно прошмыгнул в открытую дверь спальни. Закрыл дверь и лег в кровать.
– Пашка! – учащенно дыша, Люба обвила его шею руками.
– Что же ты делаешь? – выговаривала Матвею мать. – Пропал, а потом приходишь пьянющий. Да ты что…
– Все, мать, – поморщился он, – хватит. Просто мы с Колькой перебрали малость. Он-то как, живой? Или, может…
– Жив и здоров, – заглянул в комнату Лупатый. – Правда, не мешало бы трохи…
– Я тебе дам, черт лупатый! – замахала на него руками мать. – Ишь чего удумал! Сейчас же…
– Перестань, – вмешался Матвей. – Куда ему идти-то? – Вздохнув, умоляюще посмотрел на нее. – Мам, может, дашь трошки? Для подкрепления жизненных ресурсов. А то…
– И не думай снова выпить! – воскликнула она. – Ведь Вике каково? Кольку убили, Антошку украли, и неизвестно, живой ли…
– Да хорош тебе за упокой петь, – буркнул Матвей. Поднявшись, вздохнул. – Пойдем, Лупатый, подышим грязным воздухом родной столицы. Может, в пивбар зайдем. Освежимся трошки.
– Да куда же вы? – снова начала мать.
– Матвей, – позвала с кухни Виктория, – идите сюда.
– Вика, – всполошилась мать, – не балуй их!
– Золотая у меня сноха, – подмигнул Лупатому Матвей.
– Точно, – смущенно посматривая на старуху, кивнул тот.
Оба вошли в кухню.
– Вот, – Вика поставила на стол вынутую из холодильника бутылку бальзама, – помогает при похмелье.
– Бальзам, – немного разочарованно протянул Матвей. – Может, лучше…
– Слышь, – толкнул его локтем Лупатый. – Сорок пять градусов. По-моему, стоит попробовать.
– Его сейчас нет, – сказал высокий парень с рябоватым лицом. – Он куда-то уехал. Соседи говорят, что его нет уже три или четыре дня. Попросил их присматривать за квартирой.
– А когда обещал вернуться, говорил? – спросил Бульдог.
– К концу недели.
– Вот что, – сказал сидевший за столом Михайлов, – нужны трое крепких, тренированных парней. И таких, которые умеют молчать. Надо отвезти одного человека в Крым на недельку. Подбери таких парней. Особо требуется умение драться. Потому как оружие они взять с собой не могут.
– Такие есть, – кивнул Горец.
– Завтра приведешь ко мне. А теперь вот что. Вчера звонили казахи. Им нужны люди для работы в Петербурге. Устранение бывшего товарища по работе. И сделать нужно так, чтобы думали, что работали питерцы. Ты говорил, у тебя есть кто-то из Питера. Вот и займись этим.
– Хорошо.
– А что у нас с группой по работе на Дальнем Востоке?
– Я отобрал несколько человек. В процессе подготовки некоторые отсеются. И вот что, Константин Федорович, будет правильно, если вы пошлете с этой группой своих горилл. Охрану здесь вам обеспечат в любом случае. А там должны быть непосредственно…
– Но там будешь ты, – перебил его Михайлов. – И по-моему…
– Меня знают просто как старшего боевика. К тому же я стреляю и бью гораздо быстрее, чем думаю, и поэтому могу принять неправильное решение. Я не хочу брать на себя всю ответственность.
– В общем, разумное решение, – пробормотал Михайлов. – Я обдумаю кандидатуры. Сколько нужно, по-твоему?
– Четверых.
– Хорошо. А как себя чувствует наш Сусанин? – Он улыбнулся.
– Надеюсь, он не будет двойником Сусанина и не повторит его подвига. Мы же не польские захватчики. А когда будут старатели?
– Обещали к концу месяца. Они свяжутся со мной и назначат место, где будут ждать группу.
– И если можно, – нерешительно сказал Горец, объясните, что именно мы там должны будем делать? Потому что надо настраивать парней именно на то, что предстоит.
– Старатели должны на место встречи доставить золото, – равнодушно ответил Михайлов. – Если его будет достаточное количество, я сообщу при отправлении группы, и они пообещают еще. Вы вернетесь. Если же количество золота будет меньше, вам придется достать его. Все методы хороши.
– Понятно, – кивнул Горец, а мысленно усмехнулся: «Нам его хватит в любом случае. Главное – заиметь канал доставки. А покупатели твои с пониманием отнесутся к твоему неожиданному исчезновению». А вслух сказал: – Желательно знать время. Потому что мне нужна будет пара дней, чтобы собрать всех и подготовить необходимое имущество.
– Я сообщу время, – кивнул Михайлов.
– Вот, считай, и добрались, – сказал Глеб. – Переночуем здесь, а утречком по бережку речушки выйдем к железной дороге. Здесь километра три, не больше. Первой же электричкой в Большой Невер. Оттуда в Сковородино. И все, – улыбнулся он. – Пять с половиной дней, и здравствуй, столица. А если повезет и сядем на скорый, сократим время на сутки.
– Здесь рыба какая-нибудь есть? – спросил Игорь разжигавшего огонь в железной печурке старого охотничьего домика Сахи.
– Спустишься вниз, там речка. В ней есть хариус. Его сейчас можно палкой с вилкой бить. Особенно на перекатах. Он в озерко идет.
– Не желаешь, Глеб? – азартно блеснул глазами Игорь.
– Я рыбалку во всех ее видах терпеть не могу, – отмахнулся Глеб.
– Я пойду, – сказал Игорь.
Взяв стоявшую в углу у печки палку, вытащил из ножен нож.
– Здесь острога должна быть, – поднялся с корточек Сахи.
Подойдя к деревянному настилу у стенки, достал из-под него острогу.
– Все, – взяв у него острогу, подмигнул Игорь. – На ужин будет рыба.
Он вышел из домика и стал спускаться вниз по склону невысокой сопки.
Глеб достал из мешка шубу. Встряхнув, подержал на вытянутых руках.
– Отлично, – довольно буркнул он. – Только вот украл ты их зря. Хотя теперь отец твой уже получил и песок сахарный, и соль. И все остальное.
– Я не воровал, – сказал Сахи, – а просто взял свою долю. Я ненавижу всех своих родственников, – неожиданно признался он. – Живут по своим дурацким, придуманным невежественными людьми законам. У меня свой закон. Я хочу жить, – тряхнул он головой. – И буду жить очень хорошо.
– Глупости говоришь, – сказал Глеб. – То, что люди живут по своим законам, – хорошо. Если бы так жили все, меньше было бы всякой дряни.
– А ты? – усмехнулся Сахи. – Набрал золота. Ладно. Положим, за шубы ты заплатил товаром. Но все равно ты же знал, что я их украл.