Чистилище. Дар учителей Токунов Александр

– Там, в казино… Ашот стрелял… – Элькин махнул рукой. – Иди, всё сам узнаешь. Да построже там!..

Казино было оцеплено охраной Элькина. Весь пол, столы, диваны оказались засыпаны стеклом. Раненых медики уже унесли, убитые ещё оставались на местах, где их застала смерть. Их только накрыли белыми простынями. Бегемот насчитал восемь простыней. На диване в самом углу казино безмятежно спал Ашот Маркорьян, подложив под щёку скованные браслетами руки. На одном из столов лежал двенадцатизарядный револьвер системы «Шайне». Буров сразу опознал этот предмет, порождённый прогрессом цивилизации. Он даже помнил, что данный экземпляр – наиболее поздняя конструкция револьверов под шпилечный патрон, его высокая скорострельность была достигнута за счёт многозарядности. Бегемот помнил, как долго распинался по этому поводу один из знакомых Тер-Григоряна, преподнеся «Шайне» в подарок на день рождения. Буров неоднократно видел револьвер у Тер-Григоряна, и все эти годы он хранился в ящике письменного стола Дуче. Очевидно, Тер-Григорян прихватил его и в бункер. Но вот как и каким образом этот револьвер оказался у Ашота, было неясно. И именно на это намекал ему Элькин.

– Дайте мне список убитых, – приказал Бегемот суетившемуся тут же начальнику охраны Элькина, усаживаясь в кресло в той части казино, где было меньше стекла. – И расскажите, что тут произошло.

Начальник охраны передал ему стопку бумаг.

– Убито восемь человек, в том числе Фёдорова Наталья Ильинична и Фёдоров Дмитрий Николаевич, – со значением произнёс начальник охраны. – А также Акимов Павел Александрович… ну, тот сельский бизнесмен, – на недоумевающий взгляд Бегемота пояснил охранник. – И ещё пять человек из акционеров «Славянского», вот список. Карпов, Аликберов и Роберт Мишаевич ранены. Роберт Мишаевич – тяжело, в грудь. Он пытался остановить Маркорьяна. Аликберов – в руку осколком стекла, у Карпова оцарапана щека, может, тоже стеклом.

– А чего Ашот стал стрелять?

– Да кто его знает, Анатолий Ефремович, – пожал плечами начальник охраны. – Проигрался в пух и прах. Тут Дмитрий ему что-то сказал, Ашот вытащил револьвер из-под пиджака и выстрелил в него. Наталья Ильинична закричала, так он и в неё выстрелил, потом в этого агробизнесмена Акимова. Роберт Мишаевич хотел отобрать револьвер, Ашот выстрелил в него, а потом ещё в пятерых. Никогда не думал, что из этого антиквариата можно положить восьмерых и ранить девятого.

– А Карпов и Аликберов?

– Ну, пока медики ничего не говорили. Но я думаю, что на них рухнуло зеркало с потолка. Какой идиот сделал стеклянный потолок? – задал риторический вопрос начальник охраны.

Буров хорошо знал этого идиота, поэтому сёл за благо промолчать.

– Ну, а что Ашот? – спросил он вместо этого.

– Патроны расстрелял и сразу вырубился. «Браслеты» на него уже на спящего надели да отнесли в угол на диван. Он поди и не вспомнит, когда проснётся, что тут натворил.

– А револьвер он где взял?

– Говорят, он у него под пиджаком был, засунут за брючный ремень.

– Да я тебя не о том спрашиваю! – рассердился Бегемот. – Где он его вообще взял? Ты знаешь, чей это револьвер?

– Где взял, не знаю. Но что револьвер принадлежит Тер-Григоряну, известно. Я был на том юбилее, организовывал охрану Николая Ароновича, – счёл необходимым уточнить начальник охраны Элькина, – когда револьвер подарили Гамлету Мишаевичу.

– Ладно. Давай-ка допросим главного участника событий.

– Думаю, Анатолий Ефремович, не получится. Мы уже его пытались разбудить: и трясли, и по мордасам били, и водой поливали – бесполезно. Откроет глаза, помычит и опять засыпает.

– Ну, всё же попробуем.

Бегемот подошел к убийце и стал трясти его за плечо. Ашот, так и не проснувшись, что-то пробурчал, повернулся на другой бок. Буров с чувством пнул его под зад. Но и это не разбудило Ашота.

– Скажи ребятам, пусть отнесут его в техсектор. Там есть изолятор, где раньше была кладовая, – распорядился Бегемот. – Да, проследи, чтобы никто к нему доступа не имел! Дверь закроешь на ключ. Ключ сразу мне, возле двери – охрану. Трупы – в холодильник.

– Там же продукты!

– Положи в отдельном месте, да так, чтобы никто не видел. А вначале лучше узнай у докторов, может, у них какой морг под это дело есть. Да, пусть они трупы внимательно осмотрят, дадут заключение о причине смерти. И пусть зафиксируют расположение тел и оружия в момент смерти, – вспомнил Бегемот давно забытые уроки криминалистики.

Начальник охраны удалился давать указания. Буров ещё посидел немного, потом направился к бару, снял с подвески фужер и налил себе виски.

– Пусть земля им будет пухом… – и выпил.

Вдруг на Бегемота накатила тоска. В Англии у него остался единственный сын. Где он сейчас и жив ли вообще, Буров не знал, вестей о нём не имел очень давно. Он отправил его туда ещё в начале двухтысячных, будто бы на учёбу. Но сразу же приобрел ему квартиру в историческом центре Лондона на Леман-стрит в здании эпохи короля Эдварда, отреставрированном и модернизированном. Одновременно приобрел себе замок в Австрии в предгорьях Альп. Небольшой, всего на десять жилых комнат, но уютный, с зимним садом и плавательным бассейном. Бегемот здраво рассудил, что большой замок ему не нужен. Он не собирался устраивать там гостиницу, а для жизни на пенсии ему вполне хватит.

Одновременно он стал усиленно зарабатывать на эту самую пенсию, ибо покупка недвижимости сильно подкосила его состояние в швейцарском банке. Буров крышевал деятельность бизнесменов, как законную, так и незаконную, – наркотрафик из Афганистана, подпольные казино. С Элькиным познакомился два года назад, как раз на почве казино, и стал делать вид, что усиленно прикрывает его деятельность, зарабатывая на этом немалые деньги и хорошую репутацию в глазах Элькина. Он давно понял, что работать необязательно, а усердно вкалывать даже вредно для здоровья. Чтобы быть на плаву, надо создавать видимость деятельности, усыпляя бдительность партнёров красивыми словами.

Распространение вируса нарушило все его планы. Теперь, чтобы выжить и вернуть себе своё, он должен укрепиться в бункере, а ещё лучше выяснить, где находится антивирус и вколоть его себе.

Тер-Григоряна Буров, мягко говоря, не любил, поэтому рад был хоть чем-то задеть его. А Ашот был не просто кем-то, а близким родственником Дуче. За этими раздумьями Буров почти допил виски, хотел плеснуть себе ещё, но решил, что нельзя на виду у охраны Элькина бездействовать (не дай бог, донесёт кто-нибудь!). Надо создать видимость работы. Со вздохом поставил бокал и пошёл осматривать казино и трупы, которые ещё не успели убрать: будет о чём потом в подробностях доложить Элькину.

Вид трупа сына Элькина Бегемота впечатлил: у Дмитрия отсутствовало лицо. Очевидно, выстрел был произведён сзади в голову, пуля прошла навылет. Любовница Элькина Наталья Ильинична была убита в грудь, тоже с близкого расстояния. Бегемот переходил от трупа к трупу и удивлялся, как этот оболтус, находившийся под винными парами и коксом, умудрился так метко стрелять. Только один агробизнесмен Акимов был убит выстрелом в шею, что для стрелка тоже неплохо. «Интересно, куда он метил? – подумал Бегемот. – А может, попал случайно? Нет, наверняка не случайно. Надо уточнить, стрелял ли он когда-нибудь раньше. Очень меткие выстрелы – скорее всего, в тех, кто пытался его остановить или помешать». Затем генерал Буров стал рассуждать, как лучше преподнести этот факт Элькину и от кого получить информацию о стрелковой подготовке Ашота. Это казалось ему важным, поскольку помогло бы подорвать многолетнюю дружбу акционеров, что укрепило бы позицию самого Бегемота.

Дальше делать в казино было вообще нечего. Буров осторожно упаковал револьвер в найденную в баре пластиковую упаковку и решил, что пора поспешить с докладом к Элькину.

Доклад был скомкан в самом начале, когда Элькин узнал, что допросить Ашота не удалось. Он просто выгнал Бурова из кабинета. Оказалось, что всё остальное Элькин уже знал, начальник охраны или кто-то другой из соглядатаев успел доложить. «Посчитаемся, – мстительно подумал Бегемот и отправился обедать. – Там, где все живут по правилам, побеждает не тот, кто эти правила устанавливает, а тот, кто первым найдёт способ, как их обойти или нарушить».

О том, что Ашот пришёл в себя и требует встречи с Тер-Григоряном, Бегемоту доложили в шесть вечера. К этому времени тот опросил уже почти всех, находившихся в казино. Просмотрел записи с камер слежения, о которых большинство знать не знало и, соответственно, вело себя естественно и непринуждённо. Весьма, честно говоря, непринуждённо. Полностью реконструировав произошедшее, Буров сообразил, что Ашот был не только под винными парами, но и под кайфом, поэтому решил к нему не спешить, а дать ему время почувствовать всю прелесть последствий.

Когда Бегемот в присутствии двух охранников часов в восемь вечера пришел в техсектор, у Ашота уже началась ломка. Буров сразу отослал охранников за дверь.

– Ну, Ашот, поговорим? – приступил он к делу.

– Да пошёл ты… – не врубился Ашот в ситуацию. – Снимай с меня наручники, а то дядя тебя по стенке размажет!

– Размажет, если захочет. Расскажи-ка мне лучше, где ты взял револьвер? Украл у дяди?

– Да пошёл ты… Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?!

– Не помнишь, что произошло, мой мальчик? – ласково произнёс Бегемот. – Вот, посмотри-ка. – Он открыл ноутбук и включил запись из казино. – Вот видишь, мальчик, ты что-то говоришь Диме, он отворачивается, собираясь уходить, а ты достаёшь револьвер и…

Ашот остановившимися глазами смотрел на монитор ноута. Вот он стреляет в Дмитрия, потом в кинувшуюся на него Фёдорову, потом в Роберта, потом палит во все стороны, практически не целясь. Потом поднимает револьвер, стреляет, и сверху летят осколки люстры и потолка. Ещё один выстрел, и тишина.

Бегемот остановил запись.

– Ну как, ещё раз просмотрим, уже в замедленном режиме? Техники поработали, смонтировали ролик, кого за кем ты убиваешь, прям художественное кино. Спрашиваю ещё раз: кто дал тебе револьвер?

– Сам взял из ящика стола… Дядя всегда его там держит… Дома держал и тут в бункере тоже…

– А для чего взял?

– Да поспорили с Альбертом, что возьму и верну на место, а дядя и не хватится… Послушай, дай мне нюхнуть чего-нибудь, а то меня всего выворачивает, всё болит!

– Нюхнуть – это заслужить надо. Как заслужишь, так и дам.

– Расскажу всё, что знаю, только дай! – взмолился Ашот, не в силах сдержать внутреннюю дрожь. – Дай, а то умру!..

– Давай вначале вываливай инфу. Может, тебя Соболев просил пострелять или дядя?..

– Сказал же, нет! Не собирался вообще стрелять, а тут проигрался, а Дмитрий ещё и издевается, намекает на мою неплатёжеспособность. Я ему: давай отыграюсь. А он: нет. Вот я и вытащил пушку, чтобы попугать, а его мамашка вдруг как завизжит… – вспомнил вдруг Ашот. – А дядя или Соболев – нет, они даже не знали. А Соболев… – Ашот задумался. – Да, Соболев! Я тут гулял по бункеру недавно. Зашел в какой-то сектор ненароком, в старый. Там какая-то лаборатория, проводят какие-то исследования по вирусу. Внутрь я не попал, но случайно услышал разговор, что будто бы Соболеву передали документы папашки нашего Карпова о том, что в Раменках, в бункере, уже готовят антидот вируса и прививают всех. Что они уже могут спокойно все находиться на поверхности без всяких противогазов и ничем это им не грозит…

– А дяде ты об этом рассказал?

– Нет, как-то не пришлось… Я было хотел, всё-таки антивирус – это здорово, но он мне устроил головомойку по поводу того, что я ничем не занимаюсь, пью и играю в казино, да ещё развратничаю. Так я и подумал: фиг тебе, ничего не расскажу.

– А что ещё ты слышал, гуляя по бункеру?

– Дай дозняк, а то умру! Мысли путаются, дай скорее!..

– Нет, ты вспомни ещё что-нибудь ценное.

– Ну, ещё я слышал, что ведутся переговоры с Раменками. Что можно туда рвануть, уколоться и вернуться обратно. Или вообще жить на поверхности. Дай дозу, изверг!!!

– Ладно. Я к тебе приду ещё. Вспоминай пока, что знаешь.

Бегемот сунул в руку Ашота пакетик с порошком, закрыл ноутбук и вышел из комнаты, заперев дверь на ключ.

Элькин сидел в кабинете в той же позе, что и днём.

– Узнал что-нибудь новое? – поприветствовал он Бегемота. Элькин уже пришел в себя, был спокоен и рассудителен.

– Нет, Николай Аронович, по поводу происшествия – ничего нового. Я вам через секретаря передал все объяснения присутствовавших и флешку, там техники с камер наблюдения сопоставили выстрелы и попадания в жертв.

– Смотрел, смотрел. Ты уж меня прости, что вышел из себя! – произнёс Элькин чуть изменившимся тоном. – Сам понимаешь, единственный сын, да и с Наташей мы не один год были вместе. Она мне здорово помогала, даже когда мы расстались… Извини, не смог сдержать эмоции.

– Да ладно, Ароныч, с кем не бывает! Прощаю! – проявил снисхождение Бегемот. – Я узнал, что последние лет пять Ашот посещал тир, где регулярно стрелял. Даже с кем-то на спор выбивал одни десятки.

– Думаешь, кто-то всё это подстроил?

– Не исключено. Ты лучше послушай, что я узнал у этого ублюдка. – Бегемот открыл ноутбук и включил запись разговора.

– И как ты полагаешь, Толя, это правда? – спросил Элькин, прослушав запись два раза.

– Похоже на то. Соболев решил нас обойти. Думаю, готовит побег в раменский бункер. Вот же говнюк! Сам уколется и будет жить, а мы тут погибай! – добавил эмоций в голос Буров.

– И что же нам теперь делать?

– Надо вызвать сюда Соболева и выжать из него всё.

– А по поводу переговоров?

– Они установили связь с Раменками – это точно. Об этом мне Аликберов говорил. Он собирался разговаривать с премьером.

– А не расспросить ли ещё Ашота? – предложил Элькин. – Распорядись, пусть приведут его сюда.

– Предлагаю самим пойти. Сейчас Тер-Григорян не знает, где мы держим Ашота, не может с ним пообщаться и поговорить, а как приведём парня сюда, так и он прибежит. Если хотим держать информацию в секрете, придётся пройтись.

– Верно, – согласился Элькин. – Пошли.

Поговорить с Ашотом им не удалось: тот счастливо улыбался и был в неадеквате.

– Пришли! Друг мой, – бросился он обнимать Бегемота, – как я рад вас видеть! Я вас так люблю!..

– Давай-ка поговорим, Ашот, – предложил Буров. – Ты вспомнил ещё что-нибудь?

– Давай выпьем, – предложил Ашот. – Ты принёс вискаря? А, Ароныч, ты тоже тут! Как я рад!..

Сколько Бегемот и Элькин ни пытались что-либо выяснить, никакой информации, кроме ранее сказанной, получить не смогли. Подзатыльники и пинки привели только к тому, что Ашот замолчал, мотая головой из стороны в сторону. «Ещё бросится на нас», – с опаской подумал Буров. Элькин, очевидно, побоялся того же:

– Ладно, Ашот, мы придём позже.

– И не забудьте вискарика принести, – попросил Ашот, укладываясь на кровать.

– Надо прийти часов через восемь, когда он проспится и ему потребуется очередная порция наркоты, – предложил Бегемот.

– Ладно, оставим его пока до утра. Дай-ка мне ключ. Пусть будет у меня, – распорядился Элькин.

«Ну и хорошо, – подумал Бегемот. – Пусть забирает. Баба с возу, кобыле легче. Всё равно теперь он меня не бортанет».

Когда они вернусь в кабинет, там уже сидел Тер-Григорян.

– Зачем пришёл? – насупился Элькин. – Я тебе ещё утром сказал, что извинения не принимаются. Твой родственник убил моего единственного сына.

– Послушай, Николай, – начал Тер-Григорян, – он, конечно, сволочь, но моя жена просила меня заботиться о нём, и я на её смертном одре обещал ей. Дорогой, я не прошу у тебя снисхождения для него. Я сам бы убил его вот этими руками, он ранил Роберта, и никто не знает, выживет тот или нет, а он мой брат. Брат единственный! Других у меня нет. Ты же знаешь, они все умерли, ещё тогда, в девяностых. Ты же был свидетелем всего этого. Дорогой, я хочу, чтобы ты понял, что я не имею отношения ко всему этому делу. Мы с тобой столько лет вместе, дружили, вели бизнес, неужели ты сейчас всё перечеркнёшь?

– А ты как поступаешь, Гамлет? Почему ты мне ничего не сказал про антивирус?

Буров внимательно наблюдал за Дуче. На лице Тер-Григоряна появилось изумление.

– О каком антивирусе говоришь, дорогой?

– А вот об этом! – Элькин включил разговор Бегемота и Ашота.

И без того немаленькие глаза Тер-Григоряна стали ещё больше.

– Дорогой, клянусь мамой, первый раз слышу! – воскликнул Дуче. – И ты думаешь, всё это правда?

– Вот сейчас придёт Соболев, и мы зададим ему вопросы. – Элькин, опираясь руками на стол, встал и не сводил глаз с Дуче, пытаясь что-то прочесть на его лице. – Я попросил пригласить его сюда. А вот уже и он!

В кабинет зашел Соболев. Он был одет в неизменный серый костюм в мелкую светлую полоску, чисто выбрит. Бегемоту на миг показалось, что даже если рухнет потолок, костюм Соболева не пострадает.

– Чем могу быть полезен? – неизменно вежливо спросил Соболев.

– Дмитрий Оттович, что вы знаете о стрельбе в казино? – задал вопрос Элькин.

– Стрелял Ашот из револьвера Гамлета Мишаевича, находясь под кайфом. Больше практически ничего. Я утром встретился с господином Буровым, – Соболев кивнул на Бегемота, – он мне сказал, что будет заниматься этим делом, поэтому я туда не влезал. Тем более что Анатолий Ефремович когда-то этому учился.

Бегемот не скрывал, что окончил академию правопорядка в Задрипанске, но старался не выставлять это напоказ. Он всё же был генералом ФСБ, поэтому предполагалось, что окончил как минимум Академию ФСБ или Высшую Военную Академию. Также предполагалось, что он коренной москвич и объяснить, как коренной москвич оказался в высшем учебном заведении Задрипанска, было довольно сложно. В связи с этим информация о его учёбе имелась только в отделе кадров ФСБ и никогда и нигде Бегемотом не озвучивалась. Бурову стало очень интересно, каким образом до нее добрался генерал армии, но задавать прямые вопросы, тем более сейчас, в присутствии Дуче и Элькина, он не стал.

– Дмитрий Оттович, что вы знаете об антивирусе? – спросил Элькин.

– Ничего, – ответил Соболев.

– Да нет, – заявил Элькин, – вы уж расскажите, поведайте нам про тот антивирус, который делают в Раменках.

Соболев удивился:

– В Раменках?

– Да, да! Какие вы там документы получили? Какой архив?

– Архив Карпова мы действительно доставили из его квартиры МГУ, сейчас над ним работают Цессарский и Данаифар. Но говорить, что там есть готовый рецепт антивируса, я бы не стал. Учёные проверяют записи Карпова, но пока ничего существенного не обнаружили. Думаю, господа, – Соболев обвел присутствующих взглядом, – до панацеи ещё очень далеко.

Бегемот всматривался в лицо Соболева, пытаясь угадать, правду он говорит или чего-то не договаривает.

– А можно ли изучить привезённую документацию? – спросил генерал.

– Да, пожалуйста, изучайте, если что-то понимаете в химии, биологии и медицине, – слишком быстро ответил Соболев. – Я не специалист по этим вопросам, поэтому в эту кухню и не лезу. Если необходимо, можете забрать все документы Карпова и изучать их сколько влезет, но я думаю, что этим всё же должны заниматься специалисты.

«Не хочет отдавать документы, – сообразил Бегемот. – Надо будет всё же забрать их и посмотреть».

– А связь с Раменками? – поинтересовался Элькин.

– Связь подключена. Не позже чем завтра Аликберов выйдет на прямой контакт с премьером, у них уже есть договорённость. Разве он вас не информировал? – в свою очередь удивился Соболев. – Это уже секрет Полишинеля, его знают все. Операция для того и затевалась, чтобы установить связь с Раменками, а также попытаться выйти на другие бункеры, чтобы владеть ситуацией в целом.

– А слышали ли вы, дорогой, о том, что в Раменках уже произведен антивирус и многие уже получили прививки? – поинтересовался Дуче.

Элькин бросил на него неодобрительный взгляд, но промолчал.

– Нет, господа, лично я такой информацией не обладаю. Но если вам интересно, то почему бы вам не поприсутствовать при разговоре Аликберова с премьером? Он же может задать конкретные вопросы и получить конкретные ответы.

«Да, почему бы не поприсутствовать? – обрадовался Бегемот. – Все станет известно. Если в Раменках есть антивирус, то надо прорываться туда. Но не брать охрану Соболева, а только с охраной Элькина. Узким, так сказать, кругом…»

– А откуда у вас такие сведения, господа? – спросил Соболев.

«Пытается вычислить предателя!» – решил Буров.

– Да так, сорока на хвосте принесла. Вы разве не слышали, все в бункере об этом говорят, – сказал он вслух.

– Нет, не слышал. Если я вам больше не нужен, то позвольте откланяться. Документы Карпова я вам пришлю. – Соболев коротко кивнул и вышел за дверь.

– Послушай, дорогой, – обратился к Элькину Дуче, – дай мне возможность поговорить с Ашотом. Его заявления очень серьёзны, поэтому надо выяснить у него всё досконально.

– Сейчас не получится, Ашот говорить не может, он в отключке, а часиков через пять приходи, поговорим, – ответил Элькин, не обращая внимания на большие глаза и жесты Бегемота.

– О какой отключке ты говоришь, дорогой? – искренне удивился Тер-Григорян.

– О наркотической. Ты разве не знаешь, дорогой, – передразнил Дуче Элькин, – что твой родственничек употребляет наркотики? И не только употребляет, но уже настолько зависим от них, что соскочить не сумеет. Если хочешь с ним поговорить, приходи попозже, я дам тебе такую возможность.

– Зачем ты разрешил ему?! – спросил Буров, когда Тер-Григорян ушёл.

– Ты, Ефремыч, не парься. Пусть поговорит, хуже от этого не будет, тем более что мы тоже поприсутствуем. Ты иди ужинай. А потом всё же забери документы Карпова. Жду тебя часа через четыре. Да найди человека, который мог бы изучить архив и дать ответ, нашел ли Карпов путь производства антивируса. Тут Соболев прав, разбираться в документах должен учёный. Кстати, как там сын Карпова? Пришёл в себя после ранения? Выясни у него, мог ли его отец изобрести этот антивирус. До беседы с Ашотом мне всё и расскажешь. И посети в медчасти Аликберова, выясни у него всё о Мышкине, – остановил Бегемота уже у самой двери Элькин.

Буров с чувством, ни в чём себе не отказывая, поужинал в ресторане, вернулся к себе и только собрался послать кого-нибудь за архивом Карпова, как в дверь постучали, и молодой, прихрамывавший на одну ногу человек вкатил к нему в кабинет чемодан.

– Вот, Дмитрий Оттович передал, – коротко сообщил он, оглядывая помещение.

– Ставь сюда, – указал на шкаф Бегемот.

Молодой человек поставил чемодан в шкаф и вышел. Буров закрыл шкаф на ключ и отправился в медсанчасть выполнять поручение Элькина.

Против ожиданий Бегемот провел за беседами с Аликберовым и Карповым-младшим много времени, поэтому на запланированную встречу чуть не опоздал. Он, запыхавшись, ввалился в кабинет Элькина за пару минут до прихода Тер-Григоряна. Успел сообщить только, что Аликберов подтвердил информацию, будто есть договорённость о его разговоре с Мышкиным и что младший Карпов, будучи математиком, не в курсе научных изысканий отца. «Все может быть», – единственное, что сообщил он о работе профессора над антивирусом.

Втроём они поднялись в технический сектор. Элькин отпер комнату, где содержался Ашот. Тот лежал на правом боку лицом к вошедшим, глаза его были закрыты. «Неужели ещё спит? Уже должна начаться ломка», – подумал Бегемот.

Он подошёл ближе и сразу понял, что Ашот мёртв, по крайней мере уже часов пять.

– Бог мой! – сдавленно проговорил Элькин. – Что случилось?

– Кто-то убил его. Ножом. Прямо в сердце, – произнёс Бегемот. – Нож не вытащили, поэтому и крови нет.

– Кто же это мог сделать? – поинтересовался Элькин.

«Ключ был только у него! Вполне мог за пять часов провернуть дельце, – размышлял Бегемот. – Но и Дуче тоже обещал убить Ашота собственными руками. Да и Соболев мог подослать к нему кого-нибудь. Да, ситуация! И не знаешь, стоит ли копать, кто убил. А если это Элькин?»

Тер-Григорян тем временем опустился на стул и закрыл руками лицо:

– Прости, Мальвина, дорогая, не смог я ни воспитать твоего брата, ни уберечь его от наркотиков. Прости меня! Ты же видела с небес, что я делал, что мог. Но ничего не получилось. Он как был сорной травой, так и умер.

«Нет, наверное, Дуче не убивал, вон как искренне убивается, – отметил Бегемот. Значит, или Элькин отомстил, или Соболев постарался. Конечно, прижучить Соболева хотелось бы, но вдруг это дело рук Элькина. И что тогда? Тем более прямой команды искать он не даёт».

Буров наблюдал, как Элькин поднимает со стула Дуче и, приобняв его, ведёт к двери.

«Элькин», – уверился Бегемот. Из двух способов борьбы с проблемой – пошло всё на фиг или прорвёмся – он решил выбрать первое. «Умер и умер, – подумал генерал. – Пусть земля ему будет пухом. Всё, что знал, он уже сообщил. А мне надо держаться за Элькина. Если он надумает слинять в Раменки, я должен стать первым, кого он позовёт с собой. Хотя с другой стороны, неплохо было бы иметь на него компромат. – Работая в ФСБ, Буров был хорошо осведомлён о силе компрометирующих материалов, открывших ему дорогу на самый верх. – Но это в данный момент опасно. У Элькина хватка осталась прежней, вон как профессионально произведён удар – прямо в сердце», – продолжал размышлять Бегемот, следуя за Элькиным и Тер-Григоряном в ВИП.

Когда Буров вернулся к себе, на столе его уже поджидал список обитателей ВИПа и Премиума, которые имели хоть какое-то отношение к науке. Начальник службы охраны Элькина с заданием справился быстро и качественно.

– Так, посмотрим, как у нас представлена наука? – произнёс Бегемот, обращаясь к серебряному цыпленку на подставке для ручек. Кто-то очень давно подарил ему эту подставку после выхода в прокат фильма об агенте Цыплакове. С тех пор Буров с этой подставкой не расставался, она кочевала с ним из кабинета в кабинет и так оказалась в бункере. Вид этой подставки всегда успокаивал генерала и вселял в него уверенность.

Не так давно один геолог объяснил ему, что сама подставка и стаканчик для ручек сделаны из редкого волокнистого нефрита. В природе этот материал редко встречается в таком виде, как правило, это не очень большие камешки, которые используют для колец, серёг и, редко, бус. Его особенностью, по словам геолога, является параллельная волокнистая структура, преломляющая свет и позволяющая камню как будто светиться изнутри. Он также рассказал о мистических свойствах этого нефрита – это камень силы и долголетия, он отгоняет неудачи и несчастья, помогает одиночкам.

Бегемот полюбовался камнем, потрогал его и обратился к списку. В списке было всего десять фамилий.

– Так, кто тут у нас? Математик. Не подходит. Физик – тоже. Профессор философии – совсем не в тему. Политолог – туда же. А вот этот в самый раз. Доктор химических наук Ромашев Алексей Иванович, доцент кафедры МГУ.

Через полчаса, несмотря на позднее время, доктор наук Ромашев сидел напротив генерала Бурова и проникался великой задачей, которая возлагалась на него в связи с изучением документов Карпова.

– Изучать документы будете здесь, в этом кабинете. Если что-то найдёте, сразу же покажете мне. Вы понимаете всё значение вашей работы? Если вдруг окажется, что профессор Карпов нашёл вакцину, то это всё меняет и мы все, в том числе и мы с вами, – счёл необходимым уточнить Бегемот, – будем спасены. Завтра жду вас с утра, у нас не так много времени. По сути, у нас есть только день. На нас руководством бункера возложена важнейшая задача.

Генерал выпроводил Ромашева, который так проникся важностью своей роли, что собирался начать прямо сейчас. Но Бегемот подавил его порыв в самом зачатке: он предпочитал ночью спать в своей постели, а не в кресле в кабинете.

Когда Клён узнал о происшествии в казино, это его весьма обрадовало. Акцию с отравлением теперь можно было отложить на пару дней, но с ней не следовало затягивать – местные хозяева жизни не должны были оправиться от потрясений. На третий день, по православной традиции, в ВИПе и Премиуме планировались поминки по убитым, именно на это время и предполагалась акция.

– Константин Фёдорович, простите, я должен вам сообщить, что у нас почти закончилось спиртное, кое-какие редкие продукты тоже. Сыров и омаров уже нет…

– А как обстоят дела в жилом секторе? – прервал помощника Клён.

– Там… – молодой человек задумался. – Пайки там уже урезаны на три четверти, но мы ведь должны обеспечивать ВИП и Премиум.

– Ты уверен, что мы всё ещё что-то им должны?

Помощник оторопел от такого подхода и несколько мгновений просто пучил глаза.

– Так, – продолжил Клён, – сегодня сделаем ВИПу и Препиуму разгрузочный день, от голода не сдохнут. Переправьте все продукты в жилой сектор и в УЛЬТРа, там дети голодают. А вы тут думаете о жирных чинушах!

– Но Бельский…

– А что Бельский? Скажи всем, что после такой трагедии, которая произошла сегодня, жрать в три горла – не по фэншую! Вот Элькин, например: сегодня он сколько выпил?

– Четыре бутылки, Константин Фёдорович! – отрапортовал ошарашенный помощник.

– А ел что-нибудь? – поинтересовался Клён.

– Никак нет! – помощник почему-то начал говорить в военной манере.

– Ну, вот видишь, – резюмировал Клён, – еда им сегодня не нужна. А спиртное разбавляйте медицинским спиртом и водой, я поговорю с Цессарским. Выполняйте!

В семь утра генерал Буров был разбужен стуком в дверь.

– Когда же это кончится? – спросил у шкафа Бегемот. – Каждое утро одно и то же. Кончилась спокойная жизнь…

Он надел халат и открыл дверь. «О господи», – чуть не вырвалось у него. За дверью стоял бодрый доктор химических наук Ромашев, всем своим видом излучающий желание и необходимость работы. «Да, видимо, переборщил я вчера со значимостью дела», – решил Буров, а вслух произнёс:

– Заходите, доктор. Располагайтесь. Вот вам чемодан, документы можете выкладывать на стол. А я сейчас оденусь и приду.

Бегемот прошёл в ванную. С трудом втиснулся в душевую кабину, включил контрастный душ. Дома эта процедура доставляла ему удовольствие, но тут кабина была для него слишком маленькой, он с трудом мог в ней развернуться, поэтому мытьё доставляло ему неудобства. А сегодняшним утром, когда он опять был разбужен ни свет ни заря, самочувствие его было ужасным. Не радовала и задача по поиску истины в документах Карпова, возложенная на него.

Настроение немного поднялось, когда он плотно закусил, заказав завтрак в квартиру. Кофе он предпочёл пить в кабинете, заодно и выяснить, на какой стадии поиска находится энтузиаст Ромашев.

– Алексей Иванович, будете кофе? – предложил Буров, зайдя в кабинет.

– Не до кофе, Анатолий Ефремович, посмотрите, что я нашёл! – Ромашев взял лежавший отдельно документ. – Вы только посмотрите… – глаза его блестели, на щеках горел румянец вдохновения.

Бегемот взглянул на лист, исчерченный какими-то формулами.

– Ну и что это означает? – недоумённо спросил он.

– Это означает, что Карпов был очень близок к разгадке природы вируса. А это геномы человека, и вот, видите, постороннее вплетение, вот получается уже изменённый ген. А вот так он расписывает формулу антидота. Видите? – Ромашев опять ткнул пальцем в формулы.

– Откуда вы взяли, что это формула антидота? И что этот антидот будет действовать? – поинтересовался Буров.

– Знаете, Анатолий Ефремович, это долго объяснять, причём не специалисту это понять очень сложно. Давайте мы пока отложим эту бумагу, – Ромашев отодвинул её на край стола, – и посмотрим, что ещё есть полезного. Если вам будет угодно, я всё объясню позже, после просмотра всех бумаг, – ловко ушёл от объяснения сути своих выводов учёный.

– А если это действительно формула антидота, воспроизвести её вы сможете? – не успокаивался Бегемот.

– Знаете, Анатолий Ефремович, я только химик, а профессор Карпов работал на стыке химии и биологии, поэтому мне будет сложно это сделать. Попробовать, конечно, можно, при наличии определённого оборудования, – ответил Ромашев. – Я знаком лично с профессором Карповым, мы вместе входили в Учёный Совет МГУ, часто встречались, но наши учёные интересы не пересекались, – говорил Ромашев, быстро просматривая бумагу за бумагой.

Они провозились с архивом до самого вечера. Точнее, провозился Ромашев. Буров посиживал в кресле, иногда прогуливался по кабинету, иногда брал те или иные документы, но поскольку в них сплошь были какие-то формулы, клал их на место. Ромашев лишь добавил несколько бумаг к первой, все остальные отложил в другую кучу.

– Эти бумаги вообще не имеют никакого отношения к нашей задаче, – объяснил он Бегемоту.

В районе двух часов дня они, не выходя из кабинета, с удовольствием пообедали, заказав из ресторана грибной суп-пюре и жаренный с мясом и грибами картофель. Бегемот любил простую жирную пищу и не понимал изысков Элькина, поэтому, находясь в одиночестве или, по крайней мере, не в обществе Элькина, предпочитал всяким крабам и омарам простой борщ или жареную картошку, лучше с украинским салом и огурчиком. Их вкусы с Ромашевым совпали, что было воспринято как хороший знак.

К ужину в чемодане осталось не так много документов. Бегемот предлагал прерваться и поужинать, а Ромашев настаивал на дальнейшем просмотре.

– Анатолий Ефремович, осталось немного. Давайте досмотрим, а потом и поужинаем. Неужели вам не интересно, найдём ли мы что-нибудь ещё? Осталось всего ничего.

Последний аргумент перевесил устоявшуюся привычку ужинать в семь часов. Генерал встал и стал прохаживаться по кабинету, когда его вернул к столу радостный возглас Ромашева:

– О-о-о-о! Смотрите! Вот это да, нашли! – Ромашев держал в руках две записки Карпова президенту и премьеру под грифом «Совершенно секретно». Бегемот забрал их и стал читать:

Совершенно секретно. В одном экземпляре.

Президенту Российской Федерации.

Докладная записка.

Настоящим довожу до вашего сведения, что согласно вашего задания моя лаборатория изучила вопрос разработки генетического оружия и пришла к следующим выводам.

Идея генетического оружия как самого совершенного биологического оружия разрабатывается многими странами мира…

«Хороший вывод. Всеобъемлющий», – с сарказмом подумал Бегемот, читая документ дальше.

Его разработки основываются на теории нанотехнологий, которые позволяют манипулировать микроскопическими структурами: микроорганизмы и химические соединения целенаправленно воздействуют на определённые конкретные цели. Лаборатории Соединенных Штатов Америки ведут разработки в области создания микроорганизмов для разложения топлива и взрывчатого вещества прямо внутри боеприпасов, уничтожения бетонного покрытия, металлических и пластиковых частей техники при помощи генномодифицированных видов насекомых, поедающих эти части либо откладывающих яйца, после чего личинки начинают питаться металлом и пластиком. Английские коллеги успешно экспериментируют в области создания насекомых – переносчиков таких поражающих факторов, которые вызывают временную недееспособность, долгосрочный вред здоровью вражеских бойцов или даже смерть. Но эти средства не способны защитить их создателей от них самих, т. е. не имеется никаких гарантий, что эти микроорганизмы, насекомые и пр. не станут разрушать технику создателей или не нанесут вреда их армии.

Наибольших успехов добились лаборатории Израиля, где на основе теории «этнической бомбы» создается оружие, которое могло бы действовать избирательно, поражая носителей определённых типов генов или узких генетических структур. В частности, в лаборатории генетического оружия в Нес-Ционском Институте биологических исследований.

Штаммы бактерий и вирусы, изменённые при помощи генной инженерии, вызывают негативные изменения в организме человека. В рамках создания «этнической бомбы» израильские учёные используют успехи медицины в идентификации отличительных генов, которыми обладают арабы, – с тем чтобы в дальнейшем создать генетически модифицированные вирусы или бактерии. Согласно теории, возможно создание вируса, который бы действовал на «нечистый генотип», оставляя при этом без изменения «чистые генотипы». Исходя из места разработок, делаем заключение, что под «чистым генотипом» подразумевается еврейская раса.

«Да уж, тут Карпов попал пальцем в небо. Нашел «чистый генотип», – вновь с сарказмом подумал Бегемот.

Причем гены должны быть стопроцентно унаследованы от евреев, только тогда можно говорить об их «чистоте».

– И где же теперь евреи? Им повезло – умирают быстрой смертью. Зато все остальные «нечистые» мутируют, – вдруг встрял в чтение документа Ромашев. – Здесь, конечно, Карпов сильно ошибся, но только потому, что нашей разведкой ему были представлены недостоверные данные.

«Много ты знаешь о нашей разведке!» – Бегемот стрельнул в сторону Ромашева глазами, продолжая чтение.

Лаборатории Израиля проводят работы по выделению идентификационных генов, которые могли бы безошибочно отличить представителя одной расы от другой. Вирус, проникая в организм, должен выяснить структуру ДНК на предмет наличия генетических особенностей. Если такие особенности обнаружатся, запускает механизм уничтожения. Непонятно, какими могут быть внешние проявления этого, но вирус должен изменять ДНК.

– Коллега правильно предположил о действии вируса на ДНК, – опять прервал чтение Ромашев.

Мы можем предположить, что у носителя «чистого» генотипа вирус встраивается в иммунную систему, укрепляя её своими способностями. Усиленный вирусом иммунитет получает возможность эффективно противостоять всему, чему способен противостоять сам вирус. Полагаем, что те его свойства, которые делают невозможным уничтожение вируса во «вражеском» генотипе, встают на стражу носителя «чистого» генотипа и его потомства.