Нелюди Великой Реки. Полуэльф Лавистов Андрей

— Тараканами… — на автомате ответил я, пытаясь переварить свалившуюся на мою бедную ушастую голову информацию. — Кукарача, ла кукарача, Йа но пьеде каминар! Порке но тьене, порке ле фальта Марихуана ке фюмар!

— Чего-чего? — спросил Лимлин, засмеявшись, — Я только слово «марихуана» понял!

Не все ж тебе иностранными языками козырять! К сожалению, с произношением у меня могут быть проблемы: испанский я учил недолго и по книжке, без лингафонных кабинетов…

— Не парься, это про таракана песенка старинная! «Тараканам» ярославцы дали прикурить, это я доподлинно знаю!

— Точно, дали… — поддакнул гном, — У меня к тебе предложение есть деловое!.. Лимлин, похоже, что-то решил про себя, нет, про меня:

— Ты эльф грамотный, образованный! Не хочешь на досуге написать… свою автобиографию? Больших тиражей не обещаю, ограниченный тираж будет… Гонорар зато большой будет!

Молодец Лимлин. Все правильно рассчитал. Не слишком открыто, чтобы я мог отбояриться и притвориться, будто ничего не понял, но и вполне откровенно: как профессионал профессионалу. Ошибочка вышла, гражданин шпиЁн, не сможет вас моя жизнь заинтересовать. Нет в ней ничего романтического…

— Я в кредит не работаю! Задаток будет? — деньги мне нужны, и я не вижу ничего зазорного в том, чтобы взять со шпионской службы гномов некоторое количество золотых рубликов, не обеднеют!

— Не волнуйся, Петя, сейчас векселек подмахнем! На пятьсот новых рублей! Нормально?

— Сойдет! — не надо жадничать! Предатели и перебежчики могут и покочевряжиться, Родину продавая, но мне-то чего дергаться? — Детство и юность вас интересуют?

— Да знаю я твое детство, Петя! — расхохотался Лимлин, — До шести лет ты писался в штанишки, и у тебя все было хорошо! А в семь пошел в школу вместе с детьми пришлых! И в школе тебя как эльфа стали прессовать! Да, кроме того, в классе ты был самым маленьким и худеньким! Так что у тебя было всего два выхода: или научиться давать сдачи, или сдохнуть! Ты предпочел научиться!..

— Какое знание жизни! — прошипел я в деланном восхищении, — Значит, не надо детства?

— Отчего же, — возразил довольный гном, не увидевший иронии, — надо! Коротенечко, без подробностей!

Лимлин ошибся не сильно: первые «уроки жизни» я получил, действительно, в школе, хотя попал туда не с семи лет… На первых порах было потруднее, чем в казармах штрафной роты, хотя бы потому, что бежать оттуда было некуда. И ничего страшного не случилось — прижился, отучился… Кое-кого из моих школьных приятелей уже и в живых-то нет, а я вот копчу небо…

Мы с гномом снова дошли до входа в шахты кобольдов, Лимлин достал из бокового кармана рюкзака чековую книжку, прямо на коленке вписал на одну из страничек сумму в пятьсот золотых, размашисто расписался и передал вексель мне, прикоснувшись пальцем к металлизированному кружку на уголке. Все, теперь в любом из банков, работающих с Ярославским Торговым, меня ждет теплый прием! И не надо будет ни у кого одалживаться, чего я по жизни терпеть не могу!

— Думаете на дракона охоту устроить? — кивнул я на чехол, притороченный к рюкзаку Лимлина, — Золотишком разжиться?

— Золота, Петя, много не бывает, — наставительно произнес гном, — но кроме золота у драконов и серебро водится, мне кобольды сказали!

— Странно… — не мог не озвучить я червячком зашевелившееся сомнение, — сами и сказали?

— Сами, сами! — закивал Лимлин, — они, вообще-то, шутники еще те и каннибалы вдобавок, да и верования у них странные, но место свое знают! Завтра, как у них лунный металл войдет в сферу огня, с позволения их Великого, так и поведут нас к гнезду! Сперва, конечно, поупирались: знать, де, ничего не знаем, но мы им быстро мозги вправили! Против огнестрела с каменным топориком не пойдешь! Кстати, тебя они именно топором вырубили: метнули, стервецы, так, что обухом пришлось! Ты, кстати, рожу особо не свети — они эльфов так ненавидят, что и мы тебя защитить не сможем!

Обухом по темечку, значит… Нехорошо предавать тех, кому поклялся служить, пусть даже они и драконы…

— Дайте ствол, я сам себя «защитю»! — и, увидев скептическую усмешку гнома, спросил, — Какой там градус плавления у серебра?

Такого вопроса Лимлин не ожидал, и, удивленно вскинув брови, гном ответил, причем бойко так, как таблицу умножения:

— Ежели по Цельсию считать, так 960, но мы в горах, потому поменьше будет! А тебе зачем?

Близко к плавлению золота! Достаточно или недостаточно для того, чтобы стимулировать вылупливание дракончика? И что значит «лунный металл в сфере огня»? И какой Великий им должен разрешить? Демон, вроде Ава-Аддона? О теологии кобольдов у меня не было никаких сведений. Что задумали эти крысюки? У Лимлина не спросишь, у драконов тоже! Остаются сами кобольды…

— Научишь на дудке играть? — указал я глазами на «губную гармошку» Лимлина, засунутую им в кармашек револьверной перевязи. — Не боись, я себе уже приговор подписал! — Тут я взмахнул вексельком на 500 рублей, зажав его между указательным и средним пальцами правой руки, — Многого я не выучу, но хоть по верхам!

Судя по отверстиям на губной гармонике, ни фига не флективный у кобольдов язык, агглютинативный… И лапками они семафорят не просто так. И гнилушка, отнюдь не светящаяся днем, но пребывающая в лапах старейшины, тоже что-то значит…

Остаток дня мы провели в лингвистических штудиях, Лимлин учил с удовольствием, и, как выяснилось, самым распространенной фразой в языке кобольдов являлось выражение «Так угодно Великому». Его можно было произносить с самой разнообразной интонацией: от радостно-бравурной до трагически-унылой. Призвали кобольда, для чего гному пришлось опять ввинчиваться в подземный ход, а мне натягивать опостылевший противогаз. Выяснилось, что сила звука тоже имеет значение, но гномы абсолютно все исполняют как форте-фортиссимо. Вот и поговори с такими: у кобольдов, наверняка, ощущение, что на них постоянно орут!

Не нравится мне это, если честно, очень не нравится… Как бы хороши ни были «маузеры» гномов, как бы я ни уважал «Бренеке», в горах не все так однозначно… Понятно, что с гномами под камнепад не попадешь, а если специально валунчик сверху столкнут? Эту идею Лимлин не разделял, но мне, привыкшему ждать от «маленьких» гораздо больше гадостей, чем от «больших», было как-то неспокойно. Гномы, с их физической силой, массой, оружием, в кольчугах, в стальных шлемах, с крепкими налокотниками и наколенниками казались непобедимы. Кремневыми ножами против них много не навоюешь… А может, ничего, что они на кобольдов орут? У горцев это не должно во внимание приниматься: в разреженном воздухе звуки плохо переносятся, поневоле орать приходится. А вот в пещерах — в пещерах как? Там, кажется, наоборот, слишком громких звуков не любят… Загвоздка…

Вечер наступил как-то неожиданно, хотя ужин я запомнил: варево гномы знатное сварганили из «консервы». Лимлин даже представил мне своих соплеменников, но я был так загружен кобольдским языком, что сообразить, кто из них Бивёр, кто Бафёр, а кто Буфёр — уже не мог. Вы меня только до обжитых мест доведите, а дальше я уж как-нибудь сам. И по поводу буфера: кобольды, как мне кажется, именно буфер между гномами и драконами. Как гномы — буфер между мной и кобольдами, которые, кто бы мог подумать, каннибалы! Даже если не каннибалы, эльфа-полукровку они убьют с удовольствием.

Лицо казалось совершенно прозрачным на фоне старинной каменной кладки, поросшей мхом, отчего казалось, что у этого довольно симпатичного лица, какая-то безобразная щетина, едва ли не борода! Опять мне башню Конкруда показывают! И что за девица? Дура из пришлых, соблазнившаяся громким титулом Конкруда и тихо помершая от скуки на верхних этажах башни? Тогда это должна была быть такая дура, женитьба на которой обеспечивала бы маркизу некую стабильность в отношениях с княжеским престолом Ярославля. А что? неужели сестры, кузины да и дочурки Великого князя обязательно должны быть умными? Ничуть не бывало. Дур тоже можно любить! Я имею в виду не Конкруда, а того парня, который отдал свою сеструху маркизу.

И вот теперь она, невинно загубленная, этаким привидением толчется рядом с башней, где прошла ее «счастливая» жизнь. Ладно, она привидение, а я тут причем?..

Я открыл глаза потому, что в пещере был отвратительный запах. Нет, он и раньше был отвратительным: гномы не стеснялись рыгать и пускать газы в пещерке, выделенной им для сна кобольдами, от них несло потом и оружейной смазкой, благоухала кожаная амуниция. Хорошо хоть, на ночь не разувался никто. Но это был другой запах — металлический и тошнотворно-резкий. Запах крови. Лежал я в небольшом отнорке рядом с Лимлином, куда меня запихнул гном, запихнул с трудом, но больше ночевать было негде. Гость я или пленник — предпочитаю не задумываться. Я толкнул Лимлина ногой, и тот на секунду перестал выдавать носом заливистые рулады. Потом снова захрапел, довольно натурально для неискушенного уха, но боюсь, кобольды, с их привычкой к тонической интонации, могут и раскусить… Все равно, молодец! Сильно он свою природу поломал!

— Кровью пахнет, свежей! — прошептал я, и гном немедленно пополз на четвереньках по телам своих товарищей к выходу из пещерки, возле которого должен был сидеть часовой. Пещерка была явно рукотворной, причем имела форму сапога. Небольшой изгиб давал ощущение безопасности, но мне не очень нравилось, что из убежища только один выход. Гномов это тоже смущало, но они были уверены, что «это на одну ночь». Часовой должен был быть на виду. И где он? Спутники Лимлина, все эти Бафёры-Буфёры просыпались, когда гном «наступал» на них локтями и коленями, выпучивали глаза, но не поднимали лишнего шума. Молодцы! Егеря гномские!

Вылезти наружу Лимлин не решился. Сперва он попробовал вполголоса позвать исчезнувшего часового, но тот не откликался. А чего стесняться? Гномьи «вполголоса» вполне сопоставимы с человеческим «во весь голос». Куда исчез часовой, конечно, интересно, но до утра из пещеры выползать — безумие. Лимлин, похоже, тоже так считал, потому что, коротко посовещавшись со своими приятелями, обратился ко мне с вопросом:

— Запах до рассвета продержится? Сможешь унюхать?

— Я тебе собака, что ли? — возмутился я, — Да и не держится запах на камнях! Или сейчас искать, или не по запаху!

Гномы — существа чрезвычайно рациональные. Чрезвычайно, пока дело не доходит до родовых отношений. Как там старинная поговорка звучит? Если убьешь гнома — гномы отомстят, если убьешь эльфа — эльфы ничего не заметит, а если убьешь человека, то либо отомстят, либо не заметят… Хорошая поговорка, только не совсем верная. Эльфы тоже могут отомстить, но они сделают это тогда, когда никто уже не сможет сообразить, за что и почему! А вот с гномами вопрос: сейчас они на поиски отправятся или с утреца? Я лично на кобольдов грешу, на союзничков гномьих. А если так, то ничего гномы не найдут, а у крысюков появится как минимум винтовка и что там еще у гнома в качестве запасного оружия? И были вообще у часового гранаты? Закинут в пещеру и приветик, Петя! А не закинут — значит или кобольды, или хищники, или нечисть! Но гостеприимные хозяева в очереди первые идут.

— Сейчас не пойдем! — Лимлин был туча тучей, и я его понимал… Но куда сейчас? Только ноги в темноте поломаем, да подставимся по полной… Я так и лежал в своем отнорке и наблюдал, как Лимлин лезет на свое место, а прочие гномы, потеснившись, начинают на ощупь собирать амуницию, готовясь к выходу. Спать больше никто не собирался. Лимлин зажег ручной фонарик щелчком по корпусу, направив острый луч света на меня.

— Видел кого-нибудь?

— Нет, только запах почуял…

— Плохо… — Лимлин приуныл, необходимость дожидаться рассвета его здорово нервировала. — Здесь сидим, как в… Бафёр, посмотри, нельзя отсюда прорыться?

Солидный гном со светло-русой бородой только цыкнул зубом и скривился, но с места не сдвинулся:

— Еще вчера смотрел… Невозможно, скальная порода!

Умники! А предположим следующий сюжет: кобольды снимают часового, а затем наводят дракона на пещерку с помощью своих гнилушек! Один точный «плевок» и…

— Все выбежали из пещеры! — заорал я, и сам полез, ужом протискиваясь сквозь гномов, встретивших мой возглас двергскими ругательствами и человеческими матюгами.

Я почти выполз из пещеры, удачно оттолкнувшись ногами от чьего-то объемистого живота, но на последнем метре почувствовал, как в меня вцепились сразу несколько рук, захватили ноги, руки, шею. А еще говорят, что военные сначала выполняют команды, а потом начинают их анализировать… По цепочке меня передали к дальней стенке пещеры, под ясны очи Лимлина.

— Глупо, Петя! — покачал головой гном, — чего ты ломанулся? По-большому захотелось?

Вот чего мне в жизни не хватало, так это любимых гномами дурацких шуток на анально-фекальную тематику. Поэтому я как можно суше и спокойнее описал Лимлину ситуацию, как я ее вижу: сказал, в частности, что дракону хватит одного огненного плевка, чтобы зажарить нас в этой пещерке.

— Драконы по ночам не любят летать, — задумчиво сообщил мне Лимлин, — хотя, вроде бы, могут… Но ночью в горах делать нечего. Даже если ты прав, шансов остаться в живых в пещере у нас больше, чем снаружи. За выходом наблюдают, а дракону, чтобы плюнуть, нужно занять позицию четко перед выходом. Так пока он будет подлетать, его из пулемета свинцом нашпигуют, отгонят, а то и убьют…

— А какие хищники в горах водятся? — поинтересовался я, потому что переспорить гнома было невозможно. — Неужели кроме драконов, барсов и горных козлов здесь еще кто-то живет?

— О-хо-хо! — не то рассмеялся, не то вздохнул Лимлин, — Как же тяжело с вами, эльфами! А змеи? А сколопендры? А горные медведи? А тролли, тоже, между прочим, не равнинные? А гоблины? Не всех же мы с кобольдами выдавить сумели — кто-то и остался! В темноте нарваться — плевое дело! Архаров и горалов я и не упоминаю! А по поводу драконов: на склоне, по-твоему, мы будем куда худшей целью, чем здесь, в укрытии? Так что сидим, не рыпаемся!..

Так и стали сидеть до рассвета, благо, ждать его, по моим расчетам, было недолго… Что такое «лунный металл в сфере огня» Лимлин не знал… Если исходить из особенностей языка кобольдов, когда каждой минимальной смысловой единице языка соответствует свой тон, а сложные понятия формируются из сочетания простых… Что такое «сфера огня»? Что такое «лунный металл»? Сфера огня… А что такое огонь? Огонь это огонь… Допустим, сфера огня — это солнце… Тогда обещания кобольдов вывести гномов к гнезду драконов, при том, что время связано со сферой огня, значит только то, что они поведут гномов …днем. Открытие… Жаль, на Бэраховскую премию не потянет…

Хорошо, а металл в Луне? Или лунный металл? Стоп, стоп, как же так? Луну, значит, можно, Луной называть, а Солнце нельзя? А что? Нормальная теория… Для кобольдов Солнце может быть табуированным названием, в отличие от Луны, они же ночной народец. По легендам, солнечный свет их вообще в камень превращает… А лунный металл, вообще-то, серебро. А просто металл?

Вот теперь совсем стоп! Какой металл, если такого понятия у кобольдов нет! Ножики и топорики — кремневые, я сам видел!

— Лимлин, а что точно, даже не дословно, а по слогам, сказали кобольды по поводу вашего похода к гнезду дракона? — толкнул я гнома, увлеченно ковыряющегося в ухе и с интересом рассматривающего те сокровища, которые оказывались у него на кончике грязного ногтя. Рудокоп, елки-палки!

— А, что? — переспросил увлекшийся «самокопанием» гном и, осознав вопрос, ответил. — Ну, вроде как лунный металл должен войти в сферу огня… Может, не лунный металл, а лунный клинок… Язык же примитивный, сразу много понятий одним словом, тьфу ты, писком обозначают!

Лунный клинок? То есть лунный луч? Лунный луч и сфера огня. Соединение света луны и солнца? Новолуние? А когда у нас новолуние? Полнолуние было еще когда я в Сеславине с Глоином познакомился, новолуние через полмесяца — и одно, значит, уже было! Позвольте, следующее новолуние через неделю как минимум!

— А с чего ты взял, что они поведут вас завтра? Они сами сказали?

— Да нет, — отозвался гном с недоумением, — но старикан со светящейся бородой обещал, что скоро! Как только лунный металл…

— Слышь, Лимлин, «скоро» у вас и «скоро» у кобольдов могут быть очень разными «скоро»! Не пудрят они вам мозги?

— Вот с рассветом и выясним! И нам еще Бифёра искать… Спи, пока можно!

Я-то засну, но если неделю ждать, вот так вот на ночь караулы выставляя, то никаких Бифёров не напасешься! И что-то слишком поэтично это «обещание» для крысюков-кобольдов, словно придумал им кто-то!

Как же, заснешь с ними! Поворочался с боку на бок, но так и не смог забыться. Поутру никакого завтрака — только Бафёр попытался сунуть мне доживающее последние дни сморщенное яблоко прошлого урожая. Спасибо, мой добрый гном, не надо! Это яблоко сунул тебе Лимлин с кратким приказом не спускать с меня глаз, защищать от кобольдов и стрелять в затылок, в случае чего. Молодец, Лимлин, хороший ход, правильный. Я это яблоко с утра обоняю… Может, и зря я отказываюсь: в двенадцатом пункте «Правил Поведения при Похищении» сказано, что не нужно отказываться от предлагаемой похитителями пищи и всего, что позволяет сохранить физическое и умственное здоровье… Эти «Правила» в Ярославле в полицейском участке висели. Пока бюрократы меня там мариновали, я их со скуки наизусть выучил… В «Правилах…» меня больше всего четырнадцатый пункт поразил: «После освобождения воздержитесь от каких-либо заявлений!» Очень разумный пункт, с одной стороны, и очень показательный, с другой… Обиженный гном сам захрустел «фруктом», но не перестал смотреть мне прямо между ушей. Персональный телохранитель — это неплохо…

Останки Бифёра мы нашли не сразу, ближе к полудню. Кто-то из гномов посмотрел вниз, перебираясь через сложный участок склона, не знаю уж, что там заметил, но скоро мы спустились по скальной стенке метров на сорок, причем Бафёр просто обвязал вокруг моей талии веревку и спустил вниз, как корзину с картошкой, по незабываемому выражению маркиза Конкруда. Не скажу, что такое внимание меня обижает, но с башни Конкруда я спускался самостоятельно! Со стометровой, между прочим, высоты! Молчать надо об этом, молчать, воздержаться!

Не то что от неудачливого часового старались избавиться, просто бросили изгрызенные кости и остатки одежды вместе с изодранной в клочки снарягой. Могли и кобольды погрызть, недаром каннибалы. Оружие? Гномы столпились вокруг родича, так что я не понял, гранаты были у Бифёра или нет? Револьвер и винтовку гномы забрали, но просить их дать «поносить» оружие было бесполезно — оно было попорчено, непонятно, камнями, когтями или еще чем.

«Прощай, Бифёр! — сказал я мысленно, глядя на то, как хоронят гномы своего родича, и не желая выяснять, как они отреагируют на мое не совсем уместное надгробное слово, — Не успели мы познакомиться, но имя твое я не забуду!» Пожалуй, то же можно было сказать о «штрафниках» Дусте и Колдуне, настоящие имена которых я так и не удосужился узнать.

Надо кобольдов искать, без разборок с ним дальше никуда!

Кобольдов искали везде. В пещерах, рядом с водопадом, в каких-то старых штреках, про которые гномы ничего не стали мне рассказывать, делая загадочные лица. Серебро? Может быть, может быть… Выработки давно были прекращены, так что можно не сомневаться — ни одного самородка я не найду, даже если буду рыть носом землю. Кобольды, по слухам, любят именно старые выработки, причем для них не особо важно, где жить — в штольне или в шурфе, то есть в горизонтальной «трубе» или в вертикальной. И еще кобольды известны как самые мрачные и отвратительные шутники по отношению к тем, кто рискует работать в шахтах. Если это так, то последняя их выходка — с исчезновением — просто великолепна. Главное, чтобы они не продолжили шутить свои шуточки со мной.

В коротком наклонном штреке, заканчивающимся завалом, мне впервые стало не по себе. Гномы вооружились мощными фонарями, и я возблагодарил пришлых за это изобретение. Чадящие факелы, конечно, очень романтичны, но не здесь, в штреке, здесь и так дышать нечем. И пахнет… Откуда в этих выработках хомячки? Не кобольды, которых я стал про себя называть «крысюками», а самые настоящие серые грызуны с забавными мордами, как у хомяков, и глазами-бусинками. Нет, хвосты не голые, не крысы, не хомячки, какие-то …пищухи? Один из этих мелких полухомячков-полукроликов явно наблюдал за нами и не собиралась прятаться. Бешеный? Что съедобного могут здесь найти эти животные? Или их тут прикармливают?

— Нет ощущения, что нас пасут? — спросил я не отходящего ни на шаг от меня Бафёра. Тот только покачал головой, не соглашаясь. До чего ж упрямые!

Пищуха, наконец, спряталась в какую-то щель, и я подошел поближе — посмотреть, насколько серьезен завал, образовавшийся совсем недавно, судя по шушуканью гномов. Неожиданно где-то в глубине тараканьего хода раздался заглушенный испуганный писк, и почти что в лицо мне выскочила та самая, которую я подозревал в бешенстве. Я и успел-то только отскочить, закрывая лицо локтем, как сверкнувшая алым раскаленная проволока выскочила из норы, обвила задние лапки грызуна и потащила его обратно, вглубь завала. Животное было мертво, можно не сомневаться…

— Видал? — спросил я у Бафёра, ошарашено пытающегося сдернуть с плеча винтовку. Живая проволока? И цвет такой… такой…, какого была борода у старикана-кобольда, светящаяся в ночи. Я представил, как один волос из бороды кобольда лезет у него из подбородка, удлиняется, утолщается и начинает охоту на несчастную пищуху. Интересно, другие волосы при этом «втягиваются» или на них закон сохранения энергии не распространяется? Хотя причем тут энергия?..

Как бы то ни было, гномы решили, что завал надо разобрать, им почему-то показалось, что ему здесь не место. Эстетические чувства он им, что ли, оскорблял? Странные типы… Завал, так завал, зачем корячиться? Гномы, впрочем, моего мнения не спрашивали и в моей помощи не нуждались. Огромные валуны они поднимали на раз, в их руках как по волшебству появились кирки и лопаты, и моя рука, потянувшаяся у саперной лопатке, висящей на поясе, опустилась сама собой. Зато пылищи рудокопы подняли — не прочихаться!

— Эй, Бафёр, — кашляя, позвал я свою «тень», — может, я на воздух выйду?

— У тебя противогаз есть? Вот и воспользуйся! — хмыкнул Бафёр, и я последовал его совету — не дышать же пылью!

Надеть противогаз не составило никаких проблем. Только приходилось все время протирать «глаза», чтобы хоть что-то увидеть. Посыпанные пылью, как пончики сахарной пудрой, гномы в процессе разборки завала выглядели очень целеустремленно. Может, именно поэтому я расслабился и не заметил, как темп «стахановской» работы снизился, замедлился, а затем гномы, один за другим, опустили инструменты и застыли соляными стопами перед открывающейся картиной. Картиной — в прямом смысле слова. А посмотреть было на что: завал скрывал темный, узкий, но высокий ход, на правой стороне которого, скромненько так, находилось изображение дракона, и выполнено это изображение было вовсе не лапками кобольдов. Зеленая грива, черная блестящая, едва ли не лаковая чешуя, красная пасть и совсем не драконьи глаза — с ярко-желтой радужкой и круглым зрачком. Крылья полустерты, но красноватый отлив на них все равно виден отчетливо. Когти вовсе не белые, а именно что черные, и это дает возможность предположить, что неизвестный художник видел дракона, а не воспользовался для его изображения расхожими представлениями или своей собственной фантазией… Гномы работали лопатами осторожно, с ювелирной точностью, освобождая большую часть живописного полотна, фактически, фрески.

— Ого! Видел когда-нибудь такое? — Бафёр был удивлен, но не восхищен, в отличие от меня. — Это что же такое?

Я тоже не мог припомнить ничего подобного. Психопатов-оборотней, входящих в «Дом Дракона» — тайную секту, каждый член которой хотел превратиться в дракона, а не в заросшую густым ворсом гориллу, как им полагается, давно перебили. Они почему-то возомнили, что ритуальные убийства помогут им стать чешуйчатыми… Себя бы кромсали, маньяки! Кто еще драконам покланялся? Да много кто… Хоть на дворянские гербы посмотреть — на многих то рулька драконья, то крылышко, то башка. И не в том дело, что дракон воплощение силы, мощи, быстроты и …коварства, что ли. В Великоречье с гербами не все так просто: простенькие общеизвестные символы и эмблемы сочетаются с воплощением запутанных религиозных воззрений старинных дворянских родов, а мифологические животные зачастую проигрывают по всем статьям тем милым представителям фауны, из-за которых по ночам за городские стены носа не высунешь.

Но вообще — не к добру такой знак. Одно понятно: считать поход гномов за драконьим золотишком простой охотничьей забавой не получится при всем желании. Охоту на драконов я не одобряю, мне Грызика с мамашкой жалко, но помешать гномам никак не могу. И почему-то есть у меня чувство, что не надо гномам к драконам лезть, чревато это…

— Я все-таки на воздух выйду, хватит, налюбовался картинкой, — буркнул я и побрел к выходу из штрека, не обращая внимания на возражения Бафёра. У выхода сам Лимлин стоит на карауле — не дело начальнику в пыли возиться да валуны ворочать. Пора ему узнать, что отрыли его доблестные подчиненные. Бафёр, видимо, принял это во внимание, поэтому, вместо того чтобы грубо одернуть меня, просто поплелся следом, что-то бубня себе под нос и громыхая амуницией.

Мы успели дойти почти до самого выхода, когда яростная, оглушающая волна из пыли и мелких камешков подняла нас в воздух и попыталась выкинуть прочь из штрека. Штрек был наклонным, градусов под 30, поэтому, пролетев пару метров, мы шлепнулись на пол живым бутербродом: гном оказался сверху, и придавил меня своим немаленьким весом. Впрочем, булыжниками по башке досталось, в основном, моему сопровождающему. Полуоглушенные, мы рванулись, но в разные стороны: я к выходу, а Бафёр — к накрывшему его товарищей обвалу. Навстречу мне бежал Лимлин, но я его едва заметил — так мне хотелось выскочить на поверхность! Не люблю подвалы и пещеры, и никогда не любил!

Вот так, до выхода из штрека осталось пять шагов… Можно не торопиться… Четыре, три… Солнце… Круто будет, если именно сейчас выход перекроет туша огромного дракона. Например, той самой «мамаши», на которой я совершил перелет — «из гоблинов в кобольды»…

Немедленно на мое лицо упала тень от огромного крыла. Накаркал…

— Мама? Мама! Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца…

Как всегда, когда непонятно, что делать, я начинаю бормотать чужие строки, иногда совершенно не подходящие к ситуации.

Дракон сидел где-то над нами, контролируя выход. Хитрая тварь!

— Что? что ты сказал? — прохрипел Лимлин, пытаясь выглянуть из-за моего плеча, и опуская ствол пулемета, ненавязчиво просунутого мне под мышку. Вот же настырный коротышка!

— Это Маяковский, — ответил я не менее хрипло, потрясенный до глубины души странным поведением хищника. Подстерег-таки, мерзавец, нет, мерзавка! Подстерегла и готова плюнуть. Но пока не плюнула, спасибо! И почему она махнула крылом, уж не для того ли, чтобы я ее увидел? Почему? Вот Грызик мог бы со мной ужиться, но не дракониха же!

— Как там ребята? — спросил я Лимлина, в душе негодуя на него за то, что он воспользовался мной как щитом, — Там обвал?

— Обвал, — согласился Лимлин, — и облом… Ребята живы, просто отрезаны от нас. Ювелирно сработано! — Произнес это гном с такой интонацией, что мне на секунду показалось, будто он восхищен тем, как засыпало его родичей. — С нами Бафёр только остался… Ну а ты-то как почуял, что должно случиться?

— Пыльно было, вот и ушел! Да еще пищуха какая-то из-за завала выскочила, но ее проволокой назад утащило!

— Что? проволокой? — расширил глаза Лимлин, — Ты волос имеешь в виду? Волос Кобольда?

— Что такое Волос Кобольда? — спросил я гнома, недоумевая, как он может расспрашивать о такой ерунде, когда под завалом находятся его друзья. С одной стороны, никуда они не денутся, а с другой — как же гномы прагматичны, даже противно!

— Есть такая штука, ею кобольды мелкими животными управляют… Продали нас шутники шахтные, за копейку продали! Короче, вели нас, всю дорогу вели, теперь разделили, выход перекрыт, как я понимаю, скоро предложат выходить по одному…

— Да кто предложит? Кобольды? — не мог поверить я в эту бессмыслицу. Пусть кобольды пищухами управляют, пищат вместе с ними, но Драконом?

— Рассказывай! — потребовал я у Лимлина, повернувшись к нему и с трудом подавляя желание схватить гнома за грудки. Это, конечно, было бы ужасной, если не летальной ошибкой. Лимлин отступил назад и тоже едва удержался от того, чтобы не направить ствол «Льюиса» мне в живот. Хорошенькая диспозиция…

— Управлять драконами, Петя, можно, если ты об этом… Пищухами, понятное дело, гораздо легче, но и драконами можно. Мы здесь, чтобы встретиться с теми, кто это умеет… Обменяемся опытом, да показательный полет нам обещали… Магия на месте не стоит…

— И эти продвинутые маги не кобольды? — полуутвердительно, полувопросительно сказал я.

— Знамо дело, не кобольды… — вздохнул Лимлин. — Кобольдам одной очереди хватило бы…

— И картинку вы специально искали… — догадался я, снимая, наконец-то изрядно опостылевший мне противогаз. — Место встречи?

Да, если кто-то — идиот ушастый, не будем пальцем показывать, то это надолго. Или уж навсегда. Что мне гномы впаривали? «Эксперимент» — попытка натравить драконов на нечисть? И контроль возложен на семерых гномов, которым нужно и драконьи яйца добыть, и гоблинов выдавить, и кобольдов зашугать? Даже если с последними есть контакт… Тут дел не на малый хирд! И даже не на два хирда! И как я мог поверить, что для «работы» будут использоваться гоблины, которые в результате отнесли яйца дракона не к Дурному болоту, а прямиком на территорию Ярославского княжества? Гоблины? Использоваться втемную? Анекдот… Вот что значит, когда жизнь бьет ключом… по голове! Замотался я, и как увидел знакомую рожу, так сразу и попал…

Единственная надежда — сделать хорошую мину при плохой игре. Вот к этому не привыкать, к сожалению… Кто может управлять Драконами?

— Эй, вы живы там? На выход по одному! — раздался веселый голос уверенного в себе человека. Человека, тут не перепутаешь… — Оружие складываем у входа, и без глупостей! Потом все назад получите, не бойтесь!

— И ведь придется выходить… — прошипел Лимлин и подошел к выходу из штрека. Ручной пулемет он вскинул к плечу, и я, конечно, обзавидовался — мне так ни в жизнь не удастся. Подоспевший Бафёр держал в ладони сразу две ребристые чушки ГОУ-2, да еще мизинцем поддерживал ремень своей винтовки.

— Как мои родичи? — крикнул Лимлин в ответ человеку, — Закрыли их, теперь отдавайте! Иначе диалога у нас не получится!

— Эй, Казад, ты лучше всех знаешь, что ничего твоим соплеменникам не сделается, — невидимый оппонент обладал сочным, поставленным голосом прирожденного оратора. Нет, не прирожденного, именно что обученного оратора. Он хорошо артикулировал, не торопился, не гнал, прекрасно представляя все сложности отражения звука и его слышимости в подземных коммуникациях. Направлять звук — тоже свои хитрости есть. А где у нас ораторскому искусству учат? Там же, где и всему остальному…

— Ты сам виноват, что пришлось вас… разлучить! — вот эта пауза между словами — это вообще шедевр! — Ты бы еще пару бараков с собой привел, с безоткатками и минометами! Пулеметы, я так понимаю, у вас с собой?

Лимлин аж зубами заскрипел. Неохота с пулеметом расставаться, а придется. Тут уж ничего не поделаешь… Но Вальтовым Козырем его назвали не зря. Гном встал на цыпочки и, облапив мое плечо, зашептал на ухо, косясь на светлый проем выхода:

— Не выходи пока, Петя, будь другом! Выйдешь, последним, ладно? Ты же с нами, верно?

— Только ради Глоина, — буркнул я, памятуя о некотором долге перед гномом из Сеславина. Бинокль у него подрезал, а куда дел его потом — не помню… И еще — смарагды! С ними далеко не все ясно, но сначала они очутились у Глоина, а потом у меня. Что хорошо — смарагды, покропленные моей кровью, работали на «откачку» магических проклятий и вредоносных заклинаний. То есть были куда лучше любого амулета. Амулеты-то обычно узкоспециализированные, а смарагдики — универсальные! Хоть и отняли их у меня, а воспользоваться не смогут! Пустячок, а приятно! Но главное, конечно, вовсе не смарагды, а личность самого Глоина, довольно приятного гнома, в отличие от всех этих Бафёров-Бифёров.

Лимлин криво улыбнулся в ответ, поднял «Льюис» над головой и вышел из штрека. Бафёр за ним. Я, как и обещал, постоял полминуты, прислушиваясь к тому, что делается снаружи, а затем тоже вышел, щурясь от вечернего уже солнца, заметно опустившегося к вершинам гор.

— Оружие — в общую кучу! — скомандовал молодой парняга-абориген, по виду из Вираца, но меня интересовал не он, а другой, Демосфен доморощенный, только камешков во рту не наблюдается… По моим прикидкам, кроме специального обучения есть еще вариант, даже два, при которых можно заполучить такой голосище. Военная служба и цирк. Особенно, если речь идет о профессиональных дрессировщиках, привыкших подавать голосовые команды… Ха! Думаю, цирк и военная служба не только этим похожи! Дракон сидел скульптурным изваянием на скале неподалеку от нашего штрека. С наветренной стороны, зараза! Кто его контролирует? Подозреваю, что дрессировщик…

Когда пришлые задали всем жару огнестрелом, взрывчатыми веществами, минометами и воздушным флотом, ответ аборигенов был очевиден — они попытались сделать ставку на магию. Стереотипы и все такое… Колдуны проиграли, короче. Да и как не проиграть: маги — товар штучный, обучать их сложно и дорого, а винтовка или ружье у нас нынче в каждом доме…

Но никто не говорит, что магия совсем ни на что не годится. Эльфы Закатной Пущи первыми стали массово применять заклинания к хищникам, приманивая их к определенному месту, искусственно ограничивая охотничью территорию… Парочка этеркарпов, магически «привязанных» к определенному участку дороги, натворила немало, проредив как атакующие порядки пришлых, так и, надеюсь, аналитические отделы их штабов.

А теперь драконы, значит… Неуязвимые для магии, как всегда считалось… Новое поколение магически-ориентированного оружия… Вот значит как…

Дракон сидел, невольно приковывая к себе внимание. Можно говорить что угодно, но все глаза будут прикованы именно к дракону. Глаза и мысли, соответственно. Захоти я бежать, можно было бы воспользоваться… Гордая посадка головы, поджарое тело с сильными лапами, темно-серая чешуя, цветом похожая на камень, черные когти, черная же грива с синим отливом, ярко-желтые глаза и мощные крылья с толстой кожей, собирающейся в изящные складки — глаз не оторвать! А почему мамаша не двигается? Ладно, не моргает, насколько я понимаю, моргать дракону не нужно. Но ни одного движения крылом, хвостом, лапой… Как камень. Под таким контролем, что и дернуться нельзя? Нехорошо это, нехорошо…

— Что застыл, о чем задумался? — поторопил меня один из бойцов, контролирующих выход из штрека.

— Думаю, лопатку с противогазом сдавать, или они за оружие не считаются? — протянул я, дружелюбно глядя на охранников.

— Все сдавай, во избежание… — посоветовал мне боец, и я с легкой душой отбросил имущество, принадлежащее штрафроте спецбатальона.

— Туда! — направил меня боец, и я послушно, под приглядом четырех пар глаз отправился к небольшой скальной площадке, где едва ли не пару минут назад были разбиты шатры, по идеологии недалеко ушедшие от военных палаток пришлых, тоже, кстати, из камуфляжной ткани. Если еще и кухня есть полевая… Жрать-то хочется уже!

Подошел к палатке, и прислушался, прежде чем откинуть полог. Витийствовал Лимлин, я к его баску привык уже, не мог не опознать.

— …я все понимаю, господа, но подсылать к нам эльфа… У меня даже слов нет! За то, что я его не грохнул сразу, мне памятник нужно ставить!

— Памятники самому себе вы все горазды ставить! — возразил Лимлину тот самый хорошо поставленный голос. — Мы думали, что приглашение полуэльфа именно ваша инициатива! Это не так?

— Нет, конечно! Где я, честный казад, а где эльфы? Вы меня еще мужеложцем объявите! — судя по тону и голосу, гном был обижен страшно. Оскорблен в лучших чувствах.

Тут уж я не выдержал и зашел в палатку. Лимлин решил от меня откреститься? Прекрасно!

— Мое почтение, коллеги! — поприветствовал я все собрание, метнув гневный взгляд на гнома. Тому, понятно, все нипочем, вот мерзавец, а! Еще и подмигивает! Традиционное Академическое приветствие оценили, к сожалению, далеко не все. «Коллеги» в числе пары десятков человек довольно четко делились на две группы. И были эти типы для меня вполне узнаваемы. Не по рожам, а по внутреннему ощущению… В глубине палатки собрались те, в ком с первого взгляда можно было опознать «столпов». Столпов веры, что ли, или, может, столпов общества… Одежда, манеры, внешность — все это, конечно, важно, когда речь идет о торговом представителе, но абсолютно лишено смысла, когда встречаются такие вот личности, определяющие направление денежных потоков и кажущиеся самим себе кем-то вроде богов. Полубогов, не меньше. Тут, скорее, можно говорить об «отпечатке», или даже печати, которая стоит на каждом из них. Некий «отсвет», что ли, на рожах, как лак на картине… Как будто каждый про себя уверен, что стоит ему бровью пошевелить, как горы сгладятся, а ущелья заполнятся. Я это, несколько однобоко, называю самодовольством и терпеть не могу. А уж когда парочка таких вот «столпов» соберется в одном помещении, то степень раздувания щек просто зашкаливает. Еще бы, каждый ведь уверен, что у него хрен толще! И конечно, роль распорядителя в таком сборище занимает некто несоизмеримо «ничтожный» по положению и куда более умный, чем эти тузы…

Под стать распорядителю были и представители другой группы, расположившейся поближе к дверям. Очень разные люди, просто глаза разбегаются. Низенькие и высокие, толстые и худые, налитые дурной силой и анемичные, аборигены и пришлые, с внешностью гишпанских идальго и с рожами громил из подворотни. Никаких общих черт и «печатей», только стойкое ощущение опасности, как рядом с хищником. Вот это как раз «акционеры», в отличие от тех — «собственников». Стоп, а разве акционеры не являются собственниками? Что-то путаюсь я в таких понятиях. Проще надо: вот те, которые «хозяева жизни», это профессура, нет, даже не профессура, а завкафедрами! Они хозяйской рукой отвешивают «часы», делят или сливают «ставки», подписывают бухгалтерию… А те, которые поражают разнообразием рож и сложений, это молодые преподы, а то и аспиранты. Каждый из них считает, и часто небезосновательно, что он в разы умнее своих «сьюпервайзеров», но …иерархия.

И намечается у нас тут научно-практическая конференция «Драконы как магическое оружие». Хорошо, если все так просто… Я тогда, если совсем уж аналогию проводить, — «левый» докладчик. Не из «тусовки», но с оформленной заявкой. Из тех, кого вставляют в программу конференции во второй половине дня сразу после обеда, то есть во время, когда все сидят в ресторане, едва вошли во вкус общения «без галстуков», и только докладчик бубнит о своих великих открытиях… в пустом зале. Раз так, надо бы в образ войти! И вообще, у нас в Академии на халяву блокнотик давали, ручку, программу выступлений, талон на обед, талон на кофе-паузу, с настоящим кофе, между прочим, и бейджик. И публикацию в сборнике, это уж само собой. Я многого не требую, я скромный, я не требую встреч-проводов, гостиниц и культурной программы, как на выездной конференции! Не надо мне суточных и оплаты проезда. Обед дайте, а талон, так и быть, себе возьмите…

Лимлин с Бафёром примыкали как раз к группе «аспирантов», чему я не удивился.

— Вы, Петр Андреевич, не стесняйтесь, проходите! — поприветствовал меня «ведущий» этого вечера, — вы нас поразили своим появлением, надо отдать вам должное! Думаю, все присутствующие со мной согласятся, что агентом тверского, ярославского или еще какого «нового» престола вы быть не можете. И мы готовы дать вам возможность поучаствовать в нашей встрече, если вы объясните, как здесь оказались. Портала я почему-то не зафиксировал… — этот пожилой уже дядька с красными от усталости глазами, большими залысинами и прекрасными зубами, которые он обнажил в совершенно искренней улыбке, никак не подходил под какое-никакое определение. Уникальный тип. Редкие волосы зачесаны назад, острый аристократический нос, твердый подбородок… Я такой же могу изобразить, заведя нижнюю челюсть вперед, за верхнюю. Одет в добротный костюм авиатора из Новых княжеств, в дорогую кожаную тужурку, на шее белый шарф, на боку кобура с кольтом. А гномов разоружили…

— Что за тема у вашей беседы? — буркнул я в ответ, — Я, может, не заинтересуюсь!

— Браво! — воскликнул «ведущий» в наигранном восторге, — Я бы с вами весь вечер беседовал! Но если вы набиваете цену, то совершенно напрасно. Считайте, что вытянули счастливый билет, вырвали у судьбы свой шанс… Здесь… — «ведущий» обвел широким жестом внутренность палатки, — о деньгах не говорят! Они просто не имеют значения!

Конечно, все даром хотят захапать. Я давно заметил, что чем богаче человек, тем больше у него претензий, что ему все должны. И тем больше он хочет все, что можно и что нельзя, загрести под себя, не разбирая, нужно ему или не нужно… Сейчас «ведущий» скажет, что цена моего молчания — моя собственная жизнь, и предложит оценить ее в рублевом эквиваленте. Знаем мы эти шуточки, так что пора перехватывать инициативу.

— Кто драконессой управляет? — спросил я все так же хмуро, чем вызвал очередную улыбку «ведущего». Как у него улыбаться лицевые мышцы не устали? Интересно ему, как я попал сюда… Мне и самому интересно, на чем все эти гаврики сюда прибыли? Только не надо мне заливать про секретные аэродромы… А зачем аэродром? Мало ровных площадок для посадки и взлета? «Гусю» много и не надо. Может, не зря дяденька в летчика вырядился?

— Это имеет отношение к ответу на мой вопрос? — изогнул бровь «ведущий», но его довольно нетерпеливо перебил один из «столпов» в коротеньком плаще-сюркоте аж четырех цветов, отнюдь не «дворянской» наружности:

— Технические вопросы можно обсудить в рабочем порядке! Мы еще кого-то ждем?

Возникла пауза, которую незамедлительно решил заполнить Лимлин, топорща бороду и сверкая глазами:

— Вопрос безопасности не может считаться техническим! Мои родичи были подвергнуты опасности, на них вполне сознательно обрушили завал на обговоренном месте встречи! Это предательство! У нас отняли оружие, и я даже не знаю, может, я теперь пленник?!

Показалось, или это заявление на несколько градусов холоднее, чем должна быть речь по-настоящему рассерженного гнома?

— Уважаемый Лимлин Вальтовый Козырь! Мы ведь как договаривались? Вы участвуете на равных основаниях со всеми! А вы что сделали? Пользуясь своими контактами с кобольдами, запугали несчастных… зверушек, и это вместо того, чтобы помочь организаторам определить безопасные проходы по ущельям и подземным коридорам, указать месторасположение гнезда дракона… А вы? Только и сделали, что заявились хорошо вооруженной группой, притащили с собой полуэльфа! К счастью, у нас были запасные варианты!

— Казад, на равных основаниях, и где, в горах? — скептически переспросил Лимлин, — я не ослышался?

— Именно потому, что вы считаете себя Хозяевами Гор, нам пришлось преподать вам небольшой урок… — скромно и практически без рисовки заметил местный цицерон. Но меня заинтересовали не его нравоучения, а то, как он оговорился о запасном варианте.

Запасные варианты! Как же в планировании без них! И я вполне представляю, кого имеет в виду этот Сладкоголосый! Гоблинов он называет запасным вариантом! И плата им за услуги — драконье яйцо! Я даже видел этих «запасных», не в лицо правда, со спины лицезрел. Шаманы это, на которых я второй баллон огнесмеси потратил. И ведь еще третий оставался… Эх, мне бы сейчас мой огнемет… А нельзя было брать, там кристалл магический, а по кристаллу меня враз определили бы…

— От лица организаторов заявляю вам, что ввиду невыполнения условий договора на время проведения встречи вы лишаетесь права носить оружие!

Хм, встречи… Когда вот так стеснительно говорят о «встрече», имеются в виду как раз торги. И что врать, что о ценах тут не говорят? Это на какой такой встрече о деньгах не говорят? Разве что на любовном свидании. И то, очень может быть, что на свидании только о деньгах и говорят. И вопрос о моем появлении, что же, откладывается?

— Кобольды используют свою природную магию: Старейшина, аккумулируя энергию, создает Волос Кобольда, с помощью которого может управлять мелкими животными, вроде скальной белки или пищухи, следить с помощью чувств за окружающим пространством. В качестве шпионов, правда, этих животных использовать трудно: у кобольдов не хватает сил далеко протягивать волос… И еще нужно, чтобы животное было достаточно высокоорганизованным, тараканы не подойдут! — Лимлин витийствовал уже минут пять, на все лады нахваливая кобольдов и демонстрируя простейшие «писки» из их языка. Почти то же, что и мне рассказывал, только в сильно сокращенном объеме. Среди аудитории витал ядовитый шепоток, едва ли не с начала речи гнома. Он был прекрасно слышим не только мне, но и оратору. Благородная публика изволила выражать недовольство, «не ндравилась» ей тема сообщения, не видела публика корысти в маленьких лупоглазеньких тушках, живущих в старых шахтах.

— Регламент! — напомнил Лимлину «ведущий», заставив меня удивленно вскинуться. Регламент же десять минут! Небось, когда Его Толстожопие Иерарх Третьего Посвящения Храма Четырех богов выступал со скучнейшим сообщением о магии подобия, с помощью которой, якобы, можно искусственно создавать оборотней, ведущий полчаса молчал в тряпочку, подавленный то ли величием титула докладчика, то ли его «авторитетом», переваливающимся через брючный ремень. А скорее всего, денежным взносом, предоставленным иерархом для оргкомитета. И когда Бандитская Рожа из Гуляй-поля, представитель какого-то «смотрящего», рассуждал об экспериментах над рабами, имеющих целью сделать из людей марионеток с «закладками» в сознании, ведущий опять-таки молчал, внимательнейшим образом слушая. Все прочие, кстати, тоже затаили дыхание. И сообщение Рожи о необратимом изменении ауры марионетки восприняли с нескрываемым облегчением. «Мы будем продолжать исследование», — заявил Рожа с самым оптимистическим видом… Мне кажется, пугает, надеясь на «отчисления» в бюджет своего хозяина, бандит все-таки. От натуры, что называется, не уйдешь…

А вот других докладчиков ведущий расшвыривал как котят. Управление рыбными косяками и попытки приручить нечисть, неизвестно как отловленную в лесах рядом с Нижним Новгородом ведущего ничуть не интересовали… Вот и сейчас, Лимлин после того, как ему напомнили о регламенте, смешался и скомкал финал своего выступления.

— Ну и напоследок, перед основным сегодняшним событием, то есть перед демонстрацией Управляемого Полета Дракона, мы заслушаем нашего незваного гостя, Петра Андреевича Корнеева. Тему своего сообщения Петр Андреевич сообщит сам, я же добавлю, что эльфы всегда считались прекрасными специалистами в области магического управления животными. Война эльфов Закатной Пущи и пришлых из Тверского княжества показала некоторые преимущества именно эльфийского подхода… Надеюсь, Петр Андреевич просветит нас, какие особенности в телепатическом контакте с животными выделяют эльфийские маги в отличие от практиков Тверской Академии, где наш гость имел возможность преподавать в течение последних пяти лет…

— Четырех, — поправил я ведущего, поражаясь тому, как хорошо этот неизвестный мне джентльмен знает мою биографию. Да, к нему довольно часто проскакивал адъютант, передавая какие-то бумажки, которые тот мгновенно пробегал глазами, иногда черкая что-то прямо поверх этих «грамот». Был ли в этих коротких записках вопрос о моей карьере, или ведущий знал заранее? А если не знал, то как его подручные выяснили подробности моей частной жизни? Неужели у них тут мощная телепатическая станция?

Аудитория всем своим видом выражала недовольство — моя скромная персона оказалась препятствием между чаемым всеми Полетом и достаточно «разогретой» уже публикой…

— Четыре года я преподавал в Тверской Академии и могу сообщить, что мне неизвестны исследования по магическому управлению животными. Бесперспективность ментального доминирования над людьми доказана довольно давно: человек «под контролем» не сможет сделать того, что он никогда не делал раньше. И невозможно заставить разумного выстрелить в того, кого он любит, кого не хотел бы видеть мертвым. Равно как невозможно заставить разумного совершить самоубийство!

Аудитория завозилась, я говорил прописные истины, так что для тех, кто в теме, мое сообщение было скучным и неинтересным.

— Между тем, животные, приспособленные для служения людям, несомненно, имеются! Взять хоть Муррпау Ренор, популярных среди ярославских дворян! — продолжил я, и вновь не увидел ни одного отклика среди аудитории, ни капли интереса… Даже глаза никто не закатил. То есть, на первый взгляд, никакой связи с алху, посланными убить Кемменамендатура… — Что же касается телепатических контактов эльфов с живыми организмами, то речь идет не о животных, а о деревьях! И это тема скорее теологической, чем научной дискуссии!

Вот на это сообщение мэтры среагировали. «Древесная беседа!» — вполголоса заметил один из них. «Я это говорил еще четверть века назад!» — возразил другой.

— Благодарю за внимание! — закончил я свое выступление, наслаждаясь брюзгливым выражением на роже служителя культа Четырех богов, — Надеюсь, я не утомил вас своим многословием!

— Что у тебя за характер, Петя! — прошипел Лимлин, когда я подошел к нему, вполне удовлетворенный. — Обязательно напоследок нахамить надо было? Как тебя в Академии четыре года терпели?

Ну что вот этому товарищу ответить? Я же коротко так, чтобы не заскучали, я ж вижу, когда готовы слушать, а когда — нет! Я же вежливо, я же с юмором!

— Благодарю всех докладчиков за предоставленные материалы! Напоминаю, что ценность сообщений определяется тайным голосованием, конвертируется в новые рубли и вычитается из суммы оргвзноса! Если доклад превзошел наши ожидания и сумма, подтвержденная голосованием, больше, чем сумма оргвзноса, то докладчик получает разницу на руки, золотом, немедленно после завершения встречи!

Вот это здорово! Но сомневаюсь, что организаторы этой «конференции» остаются внакладе. Как часто эти встречи проводятся и почему вузы Новых княжеств на них не приглашают? Или приглашают, просто я не в курсе?

— А теперь пора переходить к основному, центральному событию нашего дня, Управляемому полету Дракона! — продолжил ведущий, — Напоминаю, что цель экспериментов над хищниками Великоречья у всех нас одна — поставить диких животных на службу разумным, направив их на уничтожение нечисти и нежити, порождений Дурных болот!

Ага! Поставить хищников в строй для участия в боевых действиях! Говорил бы сразу, чего ломаться-то? Если кто сливает спецслужбам, то его подобные «благородные» цели только насторожат!

— Для демонстрации полета прошу всех выйти из палатки на воздух! — прокричал ведущий свои заключительные слова, потому что говорить нормально в нетерпеливом гомоне, с которым и «завкафедрами», и «аспиранты» стали пробираться к выходу, было невозможно.

— Не надо учить рыбу плавать, а дракона летать! — с понятным и извиняемым апломбом начал «ведущий», когда все вылезли на скальную площадку, открывающую изрядную перспективу. Красиво в горах, что и говорить… И особенную пикантность пейзажу придавал дракон, неподвижно сидящий на горном уступе. Прямо-таки, часть пейзажа в дамском романе. Сейчас прЫнц примчится, выручать прЫнцессу, заточенную в пещере у чудовища. Как бы не так! Это самому чудовищу не помешал бы какой-нибудь прЫнц, чтобы его от этих «профессоров» спасти!

— Было много попыток сделать дракона послушной машиной для убийства! Благо, его тактико-технические характеристики впечатляют! — продолжил «ведущий», оглядывая собравшихся. Показалось, или он намеренно остановил взгляд на жреце Мардога, чья мантия была украшена солярными знаками. — Летает, плюется огнем, имеет высокий порог живучести, может и хвостом ударить и крылом! Удар головой, кстати, у среднего дракона массой до двух с половиной тонн сопоставим с ударом крепостного тарана. Мечта, а не птичка! И к внешнему магическому воздействию нечувствительна! К внешнему — да! Это давно известно… Но не к «внутреннему»! Вживить в тело дракона амулеты, которыми можно управлять с земли — дело несложное! Только операторы всегда допускают ошибки! Просто потому, что они не драконы, и последовательность действий дракона при полете хорошо знает только… сам дракон! Я знаю, что кое-где, где это осознали не сразу, появились даже Драконы-Призраки, то есть попросту Зомби-драконы, для борьбы с которыми пришлось вызывать некромантов!

Публика зашевелилась, жрец Мардога покраснел, сравнявшись цветом с тем самым знаком, который был вышит у него на пузе, спине и обоих плечах.

— Наша работа зиждется на других принципах. Мы не мешаем дракону проявлять свои инстинкты. Хочет летать? Пусть летает! Хочет плеваться огнем — пусть плюется! Хочет бить хвостом или головой — да ради всех богов! Нужно только слегка направить его, дать ориентиры и простимулировать!

Конечно, конечно, а если дракону хочется лежать на солнышке? А если ему хочется устроить брачные игры с драконихой? А если ему хочется есть и пить? А если ему хочется какать? Тоже простимулировать нужно? А удастся, интересно, направить родительские чувства?

— Для этого используется специально сконструированный комплекс, позволяющий «вселиться» в сознание дракону…

Во как! Что-то подобное, кажется, для дельфинов делали в Астрахани, только еще и торпеды навешивали. И еще, если с точки зрения христиан-скитников Паисия с Тихоном судить, то «вселившийся» в голову животному «голос» сделает из хищника… нечисть! Нечистью будет простая сумма сознания животного и человека!

Та-а-к… А посмотреть с этой точки зрения на Древесную беседу? Нет, думаю, не станет Грызик нечистью, я же, хе-хе, не совсем человек!

«Авиатору» принесли магический жезл, довольно стильный, надо признать… Не знаю, для кого как, а для меня жезл — свидетельство того, что маг состоит, или состоял на государственной службе в Новых княжествах… Хотя, наверное, просто жезл на нескольких человек завязан: на «летчика» и его хозяина, например. И кто, спрашивается, у нас хозяин?

Ведущий взмахнул жезлом и дракон сорвался с места. Есть что-то завораживающее в полете дракона, стремительность и грация, ярость первобытной стихии и безумие натянутой струны! Смотреть бы и смотреть! В воздух дракон взвился одним сильным прыжком, развернул крылья, чуть повернулся к нам головой, намечая смертельное пике, взмахнул крыльями и, набрав высоту, одним гибким движением почти зримо распластался по воздушному потоку. Каждое движение этой зверюги было, как это называют опытные тренера, «наполнено». Мне бы так по земле пешочком двигаться, от каждого шага орки с гномами в стороны бы разлетались! Не так и велик ведь дракон, а по весу он если и выигрывает у не очень крупного носорога, то уж всяко проигрывает самому худосочному бегемоту…

Рыскнув из стороны в сторону, Дракон залихватски перевернулся в воздухе, закладывая такую «мертвую петлю», какая и не снилась самым смелым летчикам. И пошел наматывать виражи туда-сюда, показывая свои действительно уникальные аэродинамические характеристики. Хвост чудища выделывал в воздухе движения, похожие на те, что делает клинок в руках опытного фехтовальщика, и тело дракона меняло положение в пространстве так, как не каждый ярмарочный гимнаст сможет извернуться на потеху публике. Нехорошо все-таки такого зверя как шавку гонять… Не буду смотреть…

Конечно, я досмотрел до конца этот завораживающий танец — силы воли не хватило отвести глаза… Дракон замер на той же скале, с которой начал свое «выступление». Не очень-то я понимаю, если честно, технику манипулирования сознанием животного… Похоже, не я один. Публика забеспокоилась, но «авиатор» сделал знак, что он еще не закончил представления.

— Господа! — разнесся над импровизированной трибуной его магически усиленный голос. — Вы видели многое! Точнее, вы видели то, что еще никто никогда не видел! Я мог бы заработать миллионы, — внезапно хохотнул ведущий, — если бы выступал с этим зверем на подмостках!.. Пришлось бы, правда, разориться на пропитании для животины…

Вот, чуял же я, что паренек как-то с дрессурой диких животных связан, не зря же он подмостки упомянул…

— … Потому что ЭТОТ дракон ужасный привиреда! У него исключительная диета… Белковая, но очень дорогостоящая! Все ему эльфов подавай! Кстати, ни у кого не найдется парочки ненужных, можно не первой свежести? — глумливо спросил «летчик», и был поддержан вежливыми смешками публики.

Это на кого этот клоун намекает? И почему народец вокруг отшатывается, как будто у меня лишай?

— А-а-а! Господин Корнеев! Петр Андреевич! Ваше выступление длилось ровно полторы минуты, полезных фактов вы нам не сообщили, думаю, с этим все согласны, оргвзнос в размере трех тысяч золотом не представили… Короче, вы нам должны. У вас есть деньги или натурой отдадите?

Это что, серьезно, что ли? Какие деньги? Какая натура, озабоченный? Ты, вообще, о чем?

Примерно это я и высказал, нет, прорычал в ответ «авиатору»…

— Что ж… — многозначительно, даже с некоторым сожалением произнес «ведущий», — ничего личного, но придется вам долг отрабатывать… Господа, обращаю ваше внимание на то, что у нас есть шанс посмотреть на боевые качества дракона-охотника…

— Постойте, постойте, — прервал я «авиатора», — Лимлин, за меня поручится… Лимлин, я верну, ты ж меня знаешь!

Лимлин шагнул было к «ведущему», но тот отрицательно покачал головой, дескать, «каждый за себя»!

Я не стал дожидаться продолжения. Можно было прыгнуть к «гостям», взять одного из них за шкирку и, приставив нож к горлу, попытаться сторговаться, но вперед выдвинулись почуявшие неладное «аспиранты», укрыв своих начальников широкими спинами. Не прорваться… Рядом с «авиатором» появилась «силовая составляющая» в виде троих амбалов с добрыми глазами. Что выбрать?

Когда я направился к «авиатору», тот и глазом не моргнул, наоборот, разулыбался:

— Пожалуйте сюда, Петр Андреевич! Дракон заждался! Видите тропинку? Спуститесь, пройдете половину расстояния… — Дрессировщик драконов указывал на некий условный проход между валунами в глубине ущелья, — Если будете осмотрительны и хладнокровны, вполне сможете пробежать по тропе и укрыться в пещере, по выбору… Для вас небольшая разминка и возможность заплатить свой долг!

Действительно, ущелье заканчивалось скалой, изборожденной небольшими пещерками, как рожа угреватого человеческого подростка, входящего в период половой зрелости. Спрятаться в какой-нибудь из них? А Дракон постарается плюнуть огнем, и там уж как повезет…

В принципе, все выглядит выполнимым, если не считать того, что за мной погонится… дракон. Скорость он наберет за пару секунд, это понятно… Плюнуть на лету ему, может, будет и сложновато, но что ему помешает спикировать и попытаться захватить меня лапами? Валуны в ущелье есть, можно прятаться за ними, но почему же я всегда в такие положения влипаю, интересно?

И даже если мне удастся удрать от дракона, пощадит меня потом «пилот»? Отпустит? Как бы не так… А добежать-то можно: спрятаться за валун, переждать, пока пролетит, снова пробежать, спрятаться в выемку между двумя другими валунами, забраться на вершину одного из них, прыжком — на вершину третьего, это сократит путь, и этого, наверняка, не будут ждать ни дракон, ни «авиатор», и оттуда — прямиком в горловину пещерки… А можно попробовать…

Не говоря худого слова, я начал спускаться в ущелье, пытаясь сообразить, даст мне «летчик» дойти до середины тропы, то есть до номинального «старта» или спустит с поводка дракона раньше. От него всего можно ожидать… И если честно, я Лимлина не понимаю: трудно ему было хоть попытаться настоять на залоге за меня? Впрочем, после гибели «часового» и потери прочих членов отряда, запертых обвалом, судьба едва знакомого полуэльфа — последнее, что его беспокоит.

Пройти по тропинке мне предстояло около двух сотен шагов, так что «полупочтенная» публика осталась стоять на балкончике перед коротким спуском в небольшое ущелье, которое и ущельем-то назвать язык не поворачивался. Да и на горную долину эта промоина между двумя довольно крутыми склонами не тянула. Так, распадок или ложбинка, лучше не скажешь. Мелкий ручеек то появлялся среди крупной гальки, заставляя ее блестеть на солнце, то исчезал. К середине лета совсем пересохнет, осенью появится опять… Хватит о постороннем думать! Как всегда перед началом «соревнования», все равно какого, азарт с адреналином сыграли со мной свою обычную шутку: детали окружающего пейзажа отображались в голове кристально-четко, как будто фотографии, которые можно рассматривать бесконечно долго, хотя в реальности я не прикладывал никаких усилий, чтобы всмотреться в «природу» вокруг себя.

Думай, голова, думай, цилиндр куплю! Вари, котелок, вари!.. Как они заставляют дракона выделывать эти штуки? Подсадить на зверя артефакт или какой магический прибор? Вроде бы «авиатор» насмешничал по этому поводу… Дрессировка? Метод кнута и пряника? Это какой же пряник надо иметь? Я о кнуте и не говорю… Нерентабельно. Что остается? Телепатия? Так драконы только тогда телепатически могут общаться, когда приходит время драконышам вылупиться! Драконыш подает сигнал, Мама прилетает — и вуаля! Много огня, крякнутая скорлупа — счастливое семейство! Крокодилы почти так же размножаются, только их детеныши-крокодилята, когда приходит пора, пищат прямо в яйцах. А мама-крокодилиха слышит этот писк сквозь полуметровую толщу песка, приходит и откапывает свою кладку!

Да, но у драконов это короткий период, очень короткий… Стоп. А почему демонстрация именно сейчас проводится? Именно в этот самое время? Не дурит ли «авиатор» малопочтенной публике голову?

Да приплюсовать и то, что драконыш уже вылупился! С моей помощью, кстати! Ладно, рабочая версия такая: дракона «держат» только на время, когда самой природой ему дано воспринимать телепатические сигналы. Усилили эту способность в драконе, нет ли, сейчас совсем не важно. Передатчик может быть связан с яйцом, может имитировать яйцо, может передавать сигналы, похожие на сигналы дракончика в яйце. И мама, конечно, реагирует! Вот я иду, куда, кстати, иду? Уж не по направлению ли к гнезду? Чтобы мамаша решила, будто я охочусь за яйцом? И тогда ей инстинкты подскажут, что делать…

Хорошо, а что вы, дорогой «летчик», будете делать, если я не побегу к пещеркам, а повернусь к ним спиной, да и засяду, нет, залягу за вон тем симпатичным валуном? Спиной повернусь, дракон «прочитает», что направленность у меня другая совершенно, да и проигнорирует. Главное, чтобы снайперы, занявшие свои позиции, меня не увидели… То, что снайперы где-то сидят, я не сомневался. Сидите, голубчики, сидите…

Характерная ситуация: Петру Корнееву говорят «беги!», а он лежит… Сколько раз я башку под топор этим самым подставил, сколько я хороших «возможностей» из-за этого упустил — не сосчитать… Не всегда же мне враги бежать приказывали! Да и не всегда убегать надо было… Просто надо было по жизни полужопиями шевелить, раз уж полушариями не очень получается… Мне и друзья, да и просто хорошие люди много раз советовали. А я …лежал.

Дракон поднялся над скалой, ураганом пролетел над ложбинкой, а затем тихой пичужкой опустился на тот самый валун, за которым я прятался. И шейку вытянул, просовывая ее как раз между двумя камнями, где я обустроил себе лежку. Так что когда я поднял голову, на меня сверху уставилась огромная морда дракона, похожая на крокодилью, только не такая уплощенная. На глазах по третьему веку, на щитках морды и шеи какие-то колючки, как у шипохвоста. Никакой особой «драконьей мудрости» я в гляделках этой летающей рептилии не обнаружил, как, впрочем, и ярости, голода, жестокости, издевки и прочих чувств, присущих разумным…

Он мог плюнуть, мог схватить меня зубами, мог просто ударить мордой, как тараном. Но почему-то ничего этого не делал, только застыл, как изваянье… А если воткнуть ему в глаз ножик Колдуна? Положение было отчаянное, и вместо того, чтобы действовать ножом, я медленно поднялся на ноги и, видя абсолютное бездействие дракона, приложил свой лоб к надбровной дуге дракона, удачно вписавшись между двух тупых, но корявых лобных шипов. Или рогов, тут уж каждый по-своему судит…