Форпост. Найди и убей Валерьев Андрей
– Сашка, глуши… Два выстрела разорвали тишину словно гром.
– Ложись! Иван ничего ещё не успел понять, как был сбит с ног Олегом.
– В трюм! Сашка – гони, бля! – Прапорщик зашвырнул шефа в открытый проём трюма и рыбкой нырнул туда следом. – Сашок, пригнись и не высовывайся!
– Это в нас стреляли? Все целы? Олег?
– Норма.
– Саня?
– Я тут. Всё в порядке.
– Я посмотрю.
– Сиди ты! – Иван отпихнул от проёма Олега и осторожно выглянул. Лодка, с закрепленным штурвалом продолжала сама собой плыть на запад, мимо берега. Стволы сосен, густо облепивших высокий склон, в закатном солнце казались ярко оранжевыми, а хвоя – жёлтой.
– Аааааааа! Аааааааа!
У самой кромки воды, на камнях, суматошно прыгал человечек, размахивая зажатым в руках оружием. Подняв ствол, человек снова дважды пальнул в воздух. Рядом с Иваном, тяжело дыша, появился Олег. В руках у него уже был заряженный арбалет.
– Похоже, просто внимание привлечь хочет.
– Похоже на то. – Иван предостерегающе положил руку на плечо служивого и осторожно приподнялся над фальшбортом.
– Аааааааа!
Человечек, увидев Ваню, осторожно положил оружие на камень и принялся усиленно орать нечто непонятное, при этом размахивая руками, словно мельница.
– Сашка. Стоп машина! Олег, не высовывайся. Тебя не должны видеть.
Впрочем, бывший ОМОНовец уже и сам это сообразил и растянулся на палубе, подтянув к себе поближе арбалет и мачете.
– Сашка. Якорь.
Иван изо всех сил всматривался в берег. Солнце ушло за горизонт и быстро наступающие сумерки мешали, как следует рассмотреть, что же там происходило.
Маленькая фигурка, увидев что лодка остановилась, заметалась по берегу, что-то крича. Усилившийся ветер свистел в ушах и сносил звуки с берега. Понять о чём им кричали было невозможно.
– Чего это с ним? – Сашка с любопытством разглядывал незнакомца.
– Похоже, плыть собирается. – Иван скосил глаза на Олега. Тот с готовностью кивнул, мол, я на готове.
– Саша, приготовь-ка камеру с верёвкой. На всякий случай.
Человечек быстро разделся, сделал небольшую разминку (!) и сиганул в воду.
– Доплывёт?
– Захочет – доплывёт. Олег, поднимайся. Этот товарищ ружьецо на берегу оставил.
– А если…
– А если бы нас хотели перестрелять, то давно уж перестреляли бы. Есть там у него напарник или нет – уже не важно. Олег вздохнул.
– Это точно. Судя по звуку – у него что-то автоматическое. Но не «калаш» точно. Импорт. Триста метров это для таких аппаратов – не расстояние. А уж если с оптикой…
Человечком оказалась совсем юная девица. Коротко, по мальчишечьи, стриженная, загорелая и худая. Триста метров по открытому и всё ещё довольно холодному морю, она проплыла, на неискушённый взгляд Ивана, ну очень быстро.
– Нихрена себе, это ж – баба!
Повинуясь приказу шефа, Саша с огромным энтузиазмом выбросил за борт автомобильную камеру с привязанной к ней верёвкой. Пловчиха сообразила, что лестницу ей не подадут, вцепилась в спасательный круг, натянула его на себя и принялась судорожно дышать. Воздух с хрипом и свистом вырывался из её глотки, девушка явно была не способна вымолвить ни слова. Иван припомнил рассказы Маши о болезнях, сопровождавших её группу и присмотрелся повнимательнее: кроме излишней худобы, лицо и руки ничем особым не отличались.
– Ну привет. Ты кто?
Девчонка замерла. Даже дышать перестала. В её глазах на миг промелькнула растерянность.
– Вас?
– Вася? – Иван удивлённо посмотрел на «Васю». Та немедленно разразилась длинной речью на немецком языке. Языка этого Ваня не знал, но не узнать его было невозможно.
– Гансуха! – Маляренко удивлённо присвистнул. Все, кого он тут встречал, были или русскими, или русскоязычными.
– На борт просится. – Олег внимательно наблюдал за тёмным берегом. – Бля, не видать ни хрена. Что делать будем?
Немка, болтавшаяся за бортом в холодной воде, жалобно залепетала и указала пальцем на лодку. «Ну ты, „Вася“, шустрая!»
– Сашка! Факел!
– Олег, отложи арбалет и тащи верёвку. Вытяни её из воды, но на палубу не вытаскивай. Мало ли. Сашка, твою мать, факел где?
Внешний осмотр «Васи» никаких подозрительных язв или пятен не выявил. Впрочем, это могло ещё ничего и не значить. Девушка покорно и молча болталась над водой, пока Иван дотошно её рассматривал, подсвечивая себе факелом. Красивая, стройная девчонка. Излишне плоская. Рёбра торчат как у цыганской лошади. Мосластая и ноги «от ушей». Представить себе такое Ивану было трудно, но, пожалуй, эти ноги были даже длиннее, чем у Марии.
– Ладно. Затаскивай.
Олег поднатужился и одним рывком втянул озябшую пловчиху на палубу. Немка оказалась тощей, высоченной, белобрысой моделькой лет двадцати. Замёрзла он капитально – озноб колотил её так, что всё тело ходило ходуном, а зубы стучали так громко, что заглушали всё вокруг.
– Ну что, парни. Кто у нас тут полиглот? Из немецкого Иван помнил лишь расхожие фразы из фильмов про войну. «Попробуем»
– Хенде хох! Немка явно испугалась, но, тем не менее, послушно задрала руки.
– Гитлер капут! – Немедленно добавил Олег.
Немка от удивления даже перестала стучать зубами. Парни дружно расхохотались а «Вася» неуверенно заулыбалась и опустила руки. Своей почти полной наготы она совершенно не стеснялась и, усиленно растирая себе ноги, она снова начала что-то лопотать.
Олег сразу заявил, что никаких языков, кроме русского и плохого русского он не знает. Саша задумчиво сказал, что сначала учил английский в школе, а потом в институте и, в общем, «нет, не владею». Иван припомнил свои переводы сопроводительной документации к импортным продуктам и приступил к расспросам.
Девица, замотанная в кусок брезента и залитая горячим чаем, ожила и, путаясь в английских словах, принялась о себе рассказывать.
– Утро красит, нежным цветом… или светом? – Настроение у Ивана было просто отличным. Если эта «Вася» с русским именем Таня не наврала, то их ждёт обалденно большой приз. Гран-При, так сказать. Целый, в смысле поломанный, транспортный самолёт бундесвера. А Танька эта оказалась самой натуральной военнослужащей, отправленной начальством послужить фатерлянду и антитеррористической коалиции на авиабазе в Киргизии. Самолёт, доверху набитый всякими невоенными грузами, вроде обмундирования, мыла и прочих памперсов, спокойно пересёк воздушное пространство Украины, но над Россией попал в жуткую грозу и оказался неизвестно где. Пилоты четыре часа мотались над непонятно откуда взявшимся морем, пытаясь сориентироваться, а потом, заметив тёмную полоску гор на горизонте, на последних каплях горючего дотянули до земли, где и сели. Ну как сели… гробанулись, одним словом. Из пятнадцати человек бывших на борту, после приземления осталось в живых только трое. Из которых только Танька и могла передвигаться. Пара инженеров по водоочистительному оборудованию, которых ждали в Афганистане, сильно переломались и до сих пор лежали. Ванина идея с сигналами сработала – именно по дыму Танюха их и обнаружила. К сожалению она не успела на берег, когда «Беда» шла на юг, подавая дымовые сигналы, но, подумав, девчонка сообразила, что «мейби ю вилби бяк». И через четыре дня её ожидание увенчалось успехом. Самым интересным в Танином рассказе было то, что «залетели» сюда эти дойче зольдатен всего два месяца тому назад! Хотя дата их пропажи «там» совпадала с датой пропажи Ивана с точностью до минуты. «Неизвестные явления природы, иху мать!»
– Сашка, да отлипни ты от неё! Успеешь ещё знаки внимания оказать!
– Иван Андреич! Я её русскому обучаю!
– Тьфу, зараза! Никуда она от тебя теперь не денется. Если глупить не будешь… и думать будешь башкой, а не яйцами! И ещё – никакого насилия! Понял?
– Иван Андреич! – Александр обиженно засопел.
Слова босса возымели действие и моторист, поулыбавшись на прощание, занялся своими прямыми обязанностями.
Лодка встала на якорь всего в тридцати метрах от берега. Олег, ещё раз недоверчиво оглядев сосновые заросли, аккуратно скатал одежду и поплыл к берегу, держа узелок над головой.
– Давайте! – Голый Олег схватил вожделенный автомат, повертел его в руках, чем-то там щёлкнул и присел на одно колено, наведя ствол на склон горы. Ваня в своих силах не был настолько уверен, поэтому он поплыл на камере. Таня же, украдкой стрельнув глазами на Алекса, быстро стянула с себя брезент и сиганула следом за «Russische Kapit?n».
Самолёт лежал в микроскопически маленькой горной долинке всего в получасе ходьбы от бухты. Иван искренне зауважал пилотов люфтваффе, решивших садиться ЗДЕСЬ. Фюзеляж самолёта был почти цел, только морда была вся всмятку, да ещё были оторваны крылья и хвост. Лётчикам не хватило чуть-чуть. Полянка, заросшая кустами, оказалась слишком короткой. Под боком, у туши фюзеляжа, приютились три маленькие, песчаной расцветки палатки, чуть дальше идеально ровным рядком виднелись идеально насыпанные могильные холмики. На них были установлены идеально ровные кресты. «Тьфу, бля! Орднунг!»
Таня решительно обогнала мужчин и что-то закричала. Ей ответили. Измождённый мужик лет пятидесяти совершенно гражданской наружности со стоном опустил автомат. Ноги его были плотно примотаны к доскам. Второго выжившего инженера нашли в палатке. Мужчина был без сознания.
– Шеф! Да это просто праздник какой-то! – Олег вынырнул из распотрошенного контейнера с комплектом обмундирования светло-песчаного цвета. На шее его болтался автомат.
– Шеф! Можно? «Соблюдает! Молоток, парень»
– Одевайся. И мне подбери по размеру, и Сашке. Нечего нам в обносках ходить.
Олег радостно матюгнулся и снова исчез в самолёте. Иван призадумался. Плюсов в этой находке было много. Очень. Только оружия собрали – четыре пистолета и два короткоствольных автомата с оптикой. Правда патронов к ним было совсем мало, Таня, выпучив глаза, рассказывала о puma. И ещё очень натурально изображала медведя. Франц согласно кивал, показывая рукой на ближайшие заросли.
– Олег. Хватит рыться. Пакуй всё. Закрой контейнеры. Возьми носилки – нам этого Фрица до лодки тащить. – Ваня вынул из прихватизированного баула пистолет и отдал его Тане.
– Жди здесь. Ээээ… Ахтунг, в общем.
А минусы… А минусов – не было! Маляренко представил счастливые глаза жены и издал победный вопль. Все затраты и усилия окупились сторицей.
Глава 4. В которой Иван кардинально и окончательно решает вопросы безопасности своей семьи.
«Он верный друг и страшный враг» С.Г. Звонарёв, строитель, бизнесмен.
– Иван Андреевич, вы, конечно, человек авторитетный… – Мама Надя с сомнением поджала губы. Для неё это было выражение крайней степени неудовольствия. «Угу, как там было… „ты, Доцент, вор, конечно, авторитетный…“»
Ваня зажмурился от удовольствия. Сидеть под большущим тентом на удобнейших раскладных креслах было чертовски приятно. Особенно, если учесть, что тент стоял на НАБЕРЕЖНОЙ – часть берега возле пирса Мария велела очистить, замостить и озеленить. И сложить из камня стационарный мангал. Хозяин, когда вернулся из своего второго южного похода, на какое-то время потерял дар речи. Это было очень круто. Это был показатель. Иван впервые почувствовал, что он здесь, в этом мире, не только прекратил «выживать», но и стал просто жить в своё удовольствие! Да что там – он стал получать от этой жизни просто-напросто курортные блага! Посидеть, вот так, тихо, по-семейному, вечерком на пляже у моря, под шашлычок и кувшинчик бражки – было милое дело!
С тех пор как Иван объявился в порту вместе с тремя немцами и кучей разного барахла прошло уже два месяца. «Беда» сделала уже пять рейсов за имуществом германской армии и сейчас, ведомая эрзац-капитаном Алексом и его юнгой Таней, совершала шестой. Рабочие, вкалывавшие на строительстве домов для Олега и Семёныча, увидав на моряках новенькую форму и, самое главное (!), шикарные тяжёлые ботинки, резко ускорили работы. Шеф, окинув мудрым взором заложенные фундаменты, с барского плеча пообещал каждому, кто себя проявит на трудовом фронте, по точно такому же комплекту. Энтузиазм подскочил сразу на триста процентов. За три года жизни в диком мире проблема с одеждой почти для всех стала очень актуальной. А про обувь и говорить было нечего – это была просто беда. Гонцы, отправленные за Доком, растрезвонили об Ивановом хабаре на весь Бахчисарай, и через три дня к порту пришло ещё пятнадцать человек, сильно желавших поработать на Маляренко.
Надо сказать, что Иван, раздавая рабочим одежду и обувь сверх обещанного, не только стимулировал их к трудовому подвигу, но и, самое главное, заботился об этих людях. Зимы, как ни крути, были прохладными и людей, даже чужих, следовало беречь. Да и отношение бахчисарайских ребят к Ивану, и без того опасливо-уважительное, стало совсем уж трепетным. На Семёныча, Борю, Сашку, Агрономыча и Олега смотрели с откровенной завистью.
Док, обалдевший от немыслимого количества лекарств и прочих медицинских прибамбасов, смог спасти Франца, заново переломав и сложив ему кости и заодно вычистив от осколков раны. И хотя замотанный по уши немец до сих пор лежал и не вставал, но он медленно и уверенно поправлялся. Со вторым инженером чуда не произошло. Как Док потом объяснил – Таня перекормила несчастного антибиотиками, начисто убив его иммунитет. И, кстати, об антибиотиках, не желает ли Иван Андреевич, так сказать, поделиться фармакопеей с ним, с Доком, исходя из гуманитарных соображений?
Иван не пожелал и, вручив опечаленному Доку, пару отличных ботинок, отправил того обратно в Бахчисарай.
Потом, на новеньком, «в масле», ослике, в порт приехал Стас и попробовал выпросить пистолет. Иван презентовал ему очередную пару ботинок и сделал вид, что не понимает о чём речь. На заднем плане внушительно дефилировал с автоматом Олег.
И вот сейчас, через два месяца после начала всей этой кутерьмы, в Севастополь явилась тяжёлая артиллерия в виде деда и мамы Нади.
Мама Надя надавила больнее всего. Она надавила на совесть Ивана, рассказав ему о бедных, раздетых-разутых детях. Маляренко «поплыл». К такому бабьему прессингу он не был готов абсолютно. Как всегда, в трудную минуту на помощь пришла жена. Выпятив свой, пока ещё небольшой животик вперёд, она доступным и простым языком посоветовала маме Наде «на чужой каравай…» и так далее. И вот мама Надя делала последнюю попытку выпросить у Ивана кое-что по списку Дока.
– Надежда Иосифовна, – Иван был безукоризненно вежлив, ибо он понимал, как нелегко этой гордой женщине ПРОСИТЬ, – конечно, вы, лично, получите от меня в подарок, некий минимум лекарств…
Загоравшая по соседству Маша негодующе фыркнула, но перечить мужу не посмела. … но, конечно, не столько, как просит ДОК.
Надя благодарно улыбнулась – Иван спасал её реноме. Вокруг была куча «греющих уши».
Самым «конкретным пацаном» оказался дед Ося. Он выяснил у Семёныча, что тому нужно для стройки, поторговался и, взяв авансом десяток тонких шерстяных одеял, уехал домой выполнять заказ. Стройка из разряда «ударной» перешла в «сверхударную».
– Ванечка, – Маша ластилась, как котёнок, водя рукой мужчины по своему животику, – а когда дед мебель привезёт?
– Ну, – Иван сонно повернулся на бок, – месяц где-то… спи!
– А когда у нас электричество будет?
– Будет… – Иван зевнул. – Спи!
Утро началось с переполоха. В усадьбу прибежала измученная Светлана и сообщила, что на посёлок снова напали «эти уроды» и едва не украли нескольких женщин. Стас с отцом, с Серым и оставшимися мужиками сумели отбиться, но почти все они получили ранения. Даже Док. И что тяжелее всего досталось Станиславу и дяде Гере. Женщина упала, а все женатые мужики дружно бросили работу и рванули «на выход». «Блин. На хера мне четыре пистолета? Солить?»
– Стоять!
Тяжёлый рык босса остановил всех. Маляренко своей мощью подавлял, пугал и восхищал одновременно. Сейчас Иван явно ничего не видел, глаза его налились кровью, а взгляд замер где-то за горизонтом. «Там же Серёжка маленький! Ах вы… Всех убью! Убью! Убью!» Планка рухнула, Маляренко страшно, нечеловечески замычал. Шлёп! Маленькая ладошка наотмашь приложилась к лицу. Шлёп! Шлёп! «А? Чего это?» Шлёп! «Её глаза. Почему они такие злые?» Шлёп!
– Маша… – голос Вани сипел, – ты чего?
– Пойдём. «Пойдём»
Маленькая ладошка взяла Ванину руку и куда-то повела за собой. Маляренко шёл, не чуя под собой ног. В голове стучалась только одна мысль. «Всех убью!»
– Олег! – Хозяйка затолкала мужа в дом и обернулась. – Никого не отпускать! Сюда, – она резко показала на дверь, – никого не впускать! Ис-пол-нять!
Подкорка служивого отдала команду, инстинкты заставили щёлкнуть каблуками и, на ходу успокоив встревоженную супругу, Олег отправился исполнять приказ.
– Ванечка.
– А? «Почему у неё такой дрожащий голос?»
– Ванечка, помнишь, ты меня просил, если вдруг… Маша зажмурилась и изо всех сил влепила мужу сильнейшую оплеуху.
– Сначала, блять, головой думай, а потом – делай! «Ё!»
Иван «проснулся», помотал звенящей головой и обмяк. Ноги подкосились и Маляренко повалился на лавку, следом, к нему на колени, с плачем уселась Мария. Муж напугал её досмерти. Теперь она понимала, почему все окружающие ТАК смотрят на хозяина. «Сначала думай, потом – делай!»
Маляренко припомнил одного знакомого, который тоже, не подумав «рванул мстить» и ему стало плохо. Он посмотрел в чистые, небесно-голубые глаза жены и прочёл в них полное понимание. «Умница. Какая же она умница»
– Как ты думаешь, кто?
– Думаю, как минимум – не мои.
– Гонцы?
– Может быть. Они же из бывших пленных. Семей нет. Домов нет. Терять им, в общем, нечего.
– Но это же не всё? – Глаза Маши стали знакомо жестокими. За своего будущего ребёнка женщина была готова драться насмерть.
– Светлана. Вот кто мне покоя не даёт. Прислали её именно потому, что я к ней хорошо отношусь, это факт. Значит, кто-то за всем этим стоит точно. Это точно не семейные мужики, работающие здесь. Тот, кто всё это провернул, должен был постоянно всё координировать на месте.
– Ваня, зачем? Почему всё опять начинается?
– Жадность, зависть, злоба. Я не знаю милая. Это точно не Звонарёв, – сердце Маляренко на миг покрылось инеем. «А вдруг?», – нет, точно не он. Светка говорит, Ксюшу тоже поранили, а ведь она снова беременная. Маша удивлённо подняла брови.
– Мама Надя сказала. Нет, Серому ввязываться в это дело не с руки. Он и так очень жирно живёт.
– И это не Лужины.
– Да. Это может быть… Док?
«Я параноик или нет? На посёлок налетают, всех бьют и ранят… но не досмерти, а так, позлить, бьют баб, некоторых трахают, потом исчезают. А потом сюда прибегает Светка и все срываются мстить. И я тоже. Я же не дал Стасу пистолет. Ну да. Логично. Здесь двое-трое мужиков и нападения они не ждут. И полный дом добра. И Маша. Так я параноик или нет?» Словно читая его мысли, Мария отрицательно покачала головой. «Нет, не параноик. Будем делать „перебздеть“!»
Мужики ушли через час. Иван толкнул речь, предложив одиноким парням остаться и поработать здесь. Неженатики разделились. Большая часть порысила вслед за семейными, а четверо решили остаться. Маша незаметно наступила мужу на ногу. «Сам вижу. Гонцы тут. Оба.»
– Как думаешь, когда? – Олег был очень озабочен. Новости, которыми его огорошил шеф, многое объясняли – отказ прийти на помощь Бахчисараю теперь выглядел совершенно логичным.
Несмотря на царящую вокруг мрачную атмосферу, Олег не мог не восхититься. «Ну шеф! Ты или псих или гений!»
– Железно отряд можно проконтролировать только на перевале. Там одна единственная дорога. Это ближайшая к нам точка. Мужики там будут к вечеру, и оттуда идти ещё часов шесть-семь. Вот и считай.
– Завтра на рассвете?
– Ага! – Ваня беззаботно зевнул. – Вот тогда-то мы и выясним – параноик я или нет.
К обеду пришла «Беда». Иван, ничего не объясняя, велел Сашке снова уйти в море и проболтаться там ещё сутки. А завтра, в это же время, подойти к берегу и в бинокль высмотреть лично его. Ивана.
– Уяснил?
На лодку погрузили Франца, туда же сели все женщины и дети и Сашка отчалил.
«Олег, Борис, Агрономыч, Юра, Семёныч, я. Негусто. И четверо гавриков. Из которых, возможно, кто-то „казачок засланный“. А может и все. А может – и никто»
Вариант, при котором, гонцов использовали «втёмную», Маляренко не исключал. Юрка попробовал было канючить, чтобы он, значицца, остался героически защищать свою фазенду, но мужики ему популярно объяснили, что на ферму никто не полезет, пока не разберутся с портом. Юрка задумался и успокоился. К драке он был готов. Жена и ребёнок в безопасности, а остальное – ерунда!
– Шеф, все четверо смылись! – У Олега вид был как у побитой собаки. Маляренко довольно сощурился.
– А ты сомневался! Увидели, что ни лодки, ни баб нет. Сообразили, что всё пошло не по плану и сдёрнули. Ну что. Они знают, что мы знаем и наоборот. Лепота! Всё! Нехрен тут сидеть. Подымай народ, выходим.
Всё оказалось значительно проще. Налётчики НЕ ЗНАЛИ, ибо действительно засланный казачок (а это был, как правильно догадалась Маша, один из гонцов) просто струсил в последний момент и уговорил остальных парней пойти «на выручку» Лужиным, а не отсиживаться «позорно» в тылу.
В серых предрассветных сумерках, замаскировавшиеся в ближайшей к усадьбе «клумбе», мужики прекрасно видели приближавшихся к ним врагов. Видок у них был откровенно жалкий. Ободранные, все в лохмотьях, тощие как скелеты, семеро налётчиков лёгкой трусцой двигались к своей цели. До порта оставалось около километра. А впереди них… Иван протёр глаза. Отряд вела Ольга? Ольга?! «Быть того не может!»
Женщина, одетая словно мужик, коротко стриженная, ничем не напоминала прежнюю красавицу. И всё же – это была она. «Ну, бля!»
– Живьём брать демонов! – Услыхав страшный шёпот Ивана, мужики дружно хрюкнули. Мандраж прошёл и бойцы Ивана заметно успокоились. Олег украдкой показал шефу большой палец.
Дальше было шоу. ОМОНовец просто вылез во весь свой богатырский рост, просто навёл на доходяг автомат и просто велел всем валиться на землю. Самого прыткого пришлось пристрелить, остальные, видя такую незавидную судьбу товарища, махом побросали самодельные луки и повалились на землю. Налёт закончился.
«Дурачьё. Лучше бы вы пулю просто словили… Подыхать вы будете долго и затейливо.»
– Доброе утро, Оленька. Какими судьбами?
Пленных отвели на ферму, покормили и заперли в погребе. Ольга, с удовольствием помывшаяся в знакомой баньке под присмотром Ивана, теперь сидела за знакомым кухонным столом, и неторопливо рассказывала свою историю.
После налёта, избитая и изнасилованная женщина смогла как-то устроиться в этой общине изгоев. Вторая взятая в плен женщина, не выдержав насилия, умерла через три дня, а Оля выжила и, руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», потихоньку выбралась в атаманши. Узнав от гонца историю о находке, она поняла – это шанс. Последний шанс на нормальную жизнь. Женщина разработала нехитрую комбинацию и осуществила её. Вот и всё. Иван облегчённо выдохнул. «Слава Богу – Док ни причём!»
На центральной площади Бахчисарая собрались все. Вообще все. Жители самого посёлка, двух маленьких хуторов и несколько бирюков.
Пятеро оборванцев лежали на земле, привязанные ремнями за руки, за ноги и растянутые, словно морские звёзды. Красивая женщина спокойно сидела на земле в двух шагах от крайнего. Внезапно тот повернул к ней голову и лихорадочно зашептал.
– Оленька, я тебя всегда любил. Слышишь? Я. Тебя. Люблю! Я тебяааааааааа!
Страшный крик оборвал его страстный шёпот. Толпа вздрогнула и попыталась рассыпаться.
– Стоять!
Рык Ивана плетью стеганул по нервам. Люди присели и на полусогнутых вернулись на свои места.
– Смотреть сюда! Так. Будет. С каждым. Кто. Пойдёт. Против. Меня!
Иван махнул деревянным молотом, и второе колено несчастного превратилось в кашу. Мужик завизжал, а Оля даже бровью не повела.
– Ваня. – Голос её был на удивление спокоен. – Ты когда с ними закончишь… пожалуйста, ради памяти Коли. Убей меня быстро, ладно?
Среди зрителей снопом, без чувств, на землю рухнула Светлана, женщины заплакали и запричитали, а мужчины онемело смотрели на этот ужас.
– Конечно, моя хорошая. – Иван подмигнул старой знакомой и принялся махать молотом. Иван обманул. Ольгу постигла та же участь, что и остальных. А продажного гонца Олег просто-напросто повесил.
Глава 5. В которой Иван плачет, а потом успокаивается.
«О чём поёт ночная птица…» К.Никольский
Всю следующую неделю Иван не мог толком спать. В ушах постоянно стоял ор боли тех несчастных, что попали ему под руку. Зачем он это сделал, Маляренко не знал. Вот не знал и всё тут! Ещё в Юрьево, глядя как моется в бане Оля, Иван совсем уж было решил пощадить всех этих уродов и пожизненно загнать их по дешёвке в рабы. Например, Звонарёву на лесопилку. А Олю подарить Борьке. И забыть про них, как про страшный сон. И жить долго и счастливо.
Но когда связанных пленников привели в Бахчисарай, Ивана «понесло». Башка онемела совершенно, и что он будет делать в следующий миг – не знал никто. Даже он сам.
А потом Маляренко очнулся уже ПОСЛЕ всего этого. Он стоял с окровавленной деревянной кувалдой, а перед ним, на земле, извивались и кричали шесть изломанных тел с раздробленными коленями и локтями. И Оля. Почему-то голая. И тоже изломанная. С трудом подавив рвотный позыв, Маляренко велел вывезти их за огороды и выбросить.
– Чтобы сдохли! Увижу, что кто-нибудь их попробует добить…
Голова снова стала неметь. Глаза застилала пелена. Это было восхитительно! Иван отдался этому безумию полностью и с восторгом. «Нахрен этого бояться! Это я! Я – такой!»
Окончательно в себя Иван пришёл уже дома. Рядом с любимой. Рядом с Бимом и с лодкой. И тогда начался отходняк.
Маша тихо плакала в новую синтепоновую подушку и старательно делала вид, что она НЕ БОИТСЯ. Но она боялась. Боялись все. Даже двухметровый Олег прижух и казался ниже ростом. В порту воцарилась тишина.
Его огромный по всем меркам дом неожиданно превратился в общежитие. Одну комнату занимал Франц. По соседству жил Сашка с Таней, которая ухаживала за соотечественником. Ещё одну, самую большую комнату временно занимал Олег с супругой и двумя дочками. Ну и Семёныч, с женой и сынишкой жил в четвёртой спальне. Ване и Маше, у которой живот уже начал выпирать, осталась одна спаленка и ещё одна комнатушка. В общем, негусто. Да и шум, особенно от младенцев, по ночам стоял такой, что Иван предпочитал ночевать на веранде.
Открытая всем ветрам веранда, пристроенная к дому, обсаженная цветами и завитая вьюнком, была прекрасным местом отдыха. И можно было не напрягать Машеньку своим присутствием.
«Как же так? Она меня боится! Я – чудовище? Почему? Зачем я ЭТО сделал? Ведь для чего-то я это сделал! Не может быть, чтобы это было ПРОСТО ТАК!»
На глаза навернулись слёзы и Ваня, лёжа на топчане, отвернулся к стене дома и заплакал.
– Вы знаете Борис, я не понимаю…
Тихие голоса, доносящиеся с недалёкого крыльца, разбудили Ивана. Стояла глубокая ночь. На мощёной площадке между верандой и лодочным сараем, в каменном очаге слабо мерцал огонёк. С моря дул свежий и вкусный морской ветер, смешивающийся с одуряющим запахом цветов и разнотравья, а полная луна заливала всё это великолепие волшебным серебристым светом. В кустах, высаженных на набережной, пела ночная птица. «Как в сказке!»
Иван осторожно приподнял голову с подушки. На крылечке, спиной к нему, сидела Маша. Перед ней, на лавочке, Борис. Там же крутился Бим. «А, ну да. Он же сегодня дежурный…» … как он мог? Такая страшная жестокость. – Голос жены подрагивал. В животе у Вани разлился жидкий азот. Боря поправил на плече ремень автомата и устало потёр шею.
– Мария Сергеевна, а почему вы думаете, что хозяин жесток?
– Как? Вы же всё это видели сами. Борис. Что с ним произошло? Почему? «Почему. Если б я знал!»
– Да. Да, Мария Сергеевна. Я. Это. Видел. А ещё я видел, как Надежда Иосифовна пряталась от шефа. Избегала встреч с ним. Ещё я видел, как Стас, разговаривая c шефом, смотрел в пол и не смел поднять глаза. Хотя разговор-то был – ни о чём. Просто трёп и Иван Андреевич был очень дружелюбен. И я видел, что когда Серый, несмотря на запрет, всё-таки добил этих… хозяин воспринял это с огромным облегчением.
– Разве нельзя было их простить?
– Простить? Их? Каждый выбирает свой путь. Они выбрали свой. Сами. Никто их не заставлял. Очень многие ведь там, на хуторах, живут и ничего… хотя тяжко живут, без женщин, в шалашах и пещерах. Но на кривую дорожку же их не потянуло. А эти…
Зато у вашего ребёнка, Мария Сергеевна, будет долгая и счастливая жизнь. Поверьте. И у нас. У всех. Борис обвёл рукой вокруг.
– Мы все теперь ВАША семья. И казнь – это не наказание и не проявление жестокости. Это послание. Всем остальным. «Мою семью не трогать»!
Ветер шумел листвой и отдельные слова Иван разбирал с трудом. Холод постепенно исчезал. Слова Бориса, обычного работяги, его поразили до глубины души – перед ним открылся совершенно иной человек.
– И знаете что, Мария Сергеевна. Теперь Стас вот так, походя, по привычке не пнёт «по-дружески» нашего агронома. Я вам это точно говорю. И строители не будут щипать Таню за попу, предлагая ей отс… а… извините. – Борис смешался.
– Это правда? – Голос Маши был полон неподдельного изумления.
– Правда. Саша очень хороший человек. Но он такой… безвредно-безответный какой-то. И Андрюха-бригадир уже никогда не подначит его «саечкой за испуг». И мне никто и никогда из чужих не будет больше «тыкать» и указывать, что делать. И все ваши люди скоро «отойдут» от казни и развернут плечи. А это очень, очень дорогого стоит. Поверьте!
– Я вам верю, но куда Олег-то смотрел? – Женщина забыла про свои переживания и была изрядно возмущена свалившимися новостями.
– Он смотрит. Но не разорваться же ему! И, кстати, я знаю, что хозяин велел Олегу присмотреться к неженатым парням – набрать дружину, так? «Быстро новости разлетелись!»
– Так вот. Олег уже НИКОГДА не вильнёт. Он теперь навсегда человек Ивана Андреевича… «Ну Боря! Аналитик хренов! Да я и сам это знаю!» … и он всегда будет беречь покой вашего дома. Женщина задумчиво смотрела на этого странного работягу.
– Вы меня удивили Борис…
– Михайлович.
– Борис Михайлович, а кем вы были раньше? Там? Мужчина помолчал.
– Директором. Простым директором, простой школы. «Ого!»
– Скажите, Мария Сергеевна, вы в добро верите?
– А? Что? – Маша, сбитая с толку внезапной сменой темы, на секунду замешкалась. – Ну да. Верю. А что?
– А в то, что добро обязательно победит зло, верите?
– Да. – Тихий голос Маши был полон уверенности.
– А Иван Андреевич здесь, в этих землях, – Борис кивнул на степь, – ПОБЕДИЛ ВСЕХ. Это значит, что он здесь – САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК.
Иван положил голову на подушку и закрыл глаза. Голоса убиваемых им людей в голове исчезли. Остался лишь шум ветра, пение птицы, шелест волн и поскрипывание лодки. «Завтра в море!»
Эта мысль привела Ивана в хорошее настроение. Он укрылся с головой одеялом, улыбнулся и уснул.
Глава 6. В которой Иван срывает настоящий «джек-пот» и сильно озадачивается.
Целый месяц Иван со своим экипажем, состоящим из Саши и Тани, посвятил разрушительно-созидающей деятельности. В смысле – разбору самолёта и перевозке всяческих полезных штук на склады, выстроенные Семёнычем в усадьбе. Собственно, его присутствие на борту «Беды» и не требовалось – Александр прекрасно управлялся и сам. Но Ивану просто нравилось плавать по морю. Или, как говорят мореманы – ходить. Он даже было попытался уговорить супругу составить ему компанию, но та решительно отказалась, сославшись на то, что на воде её укачивает. Выпятив вперёд живот, Мария в шутку погрозила мужу пальцем, намекая на нового члена команды – Таню. Та, под чутким руководством Сашки, делала в русском большие успехи и уже вовсю пыталась разговаривать. При этом на судне она вела себя так непосредственно, что её друг постоянно краснел. Раскованность в поведении девчонки Иван списывал на «европейское» воспитание и особого внимания на почти полное отсутствие униформы на юнге не обращал. «Зато выглядит красиво и готовит вкусно!» Красоту, даже абстрактно-теоретическую, Иван уважал.
Дымовые сигналы не дали никакого толку, больше никто не откликнулся, и, перевезя последние остатки груза в порт, капитан решил попытать счастья на севере.
Олегу же Иван дал поручение не только вернуть на место строителей из Бахчисарая, но и присмотреться к неженатой молодёжи на предмет их будущей вербовки в личную дружину Ивана. Олег отправился к Лужиным и пинками вернул строителей на брошенные объекты. Народ безропотно собрал манатки и двинул доделывать обещанное. Там же он имел долгий разговор со Звонарёвым на предмет «присмотреться к молодняку» и вообще, к ситуации на месте – Бахчисарай без присмотра Иван оставлять не хотел.
Мужчины после первого знакомства не ладили, но оба были «людьми Хозяина» и общий язык им, всё-таки, пришлось найти.
За этот месяц дома Семёныча и Олега были, наконец, достроены, и счастливые новосёлы заняли свои жилища. Особенно этому радовалась хозяйка – спать в доме, где есть пара горластых малышей, было сложновато. Семёныч, руливший стройкой, построил на отшибе бревенчатую баню, здоровенный склад и заложил дома для Сашки и Бориса. Дел было невпроворот.
– Докладывай. – Пару дней отдыха на берегу Иван использовал на всю катушку и сейчас принимал отчёт от Олега прямо за обеденным столом, с ложкой в руке. Олег встал и машинально оправил камуфляж.
– Перевозчики цену ломят. Камни и брёвна-то у нас золотыми получаются.
– Знаю. Сядь. – Маляренко помрачнел. Проблема доставки строительных материалов в усадьбу становилась очень серьёзной. Как так получилось – никто толком не знал, но сухопутные перевозки были почти полной монополией азербайджанца Толика, живущего на хуторе за Бахчисараем.
На самом деле транспортный магнат носил гордое имя Лом-Али, но и на «Толика» он охотно отзывался. На подхвате у него было четверо пожилых мужчин, с помощью которых беженец из Нагорного Карабаха отловил и переправил в загон небольшое стадо диких ослов. Полтора года в его затею никто не верил, но упорный кавказец продолжал приручать животных. Морковки и капустные кочерыжки уходили корзинами, но скотина продолжала брыкаться, лягаться и кусаться. Ослы входили в клинч, боролись в партере и неоднократно пытались Толика обгадить, но азербайджанец не сдавался и, в конце концов, победил. В это время, найденные им в горах и спасённые от голодной смерти, никому не нужные четыре старика, смастерили несколько страшненьких корявых волокуш и тележек да ещё кое-какую сбрую. И бывший водитель маршрутки, заносчиво задрав нос и по привычке выставив «в окно» левый локоть, выехал «на линию». Сначала это никому не было интересно, но потом, после того, как стройматериалы, доставляемые по морю, закончились, дела у парня пошли. Да так, что за последние три недели за свои услуги он отмутил у Семёныча комплект камуфляжа и две пары ботинок! И прекрасный нож. И ножовку. С этим надо было что-то делать…
– Может, того? – Олег вопросительно потёр кулак.
– Ну конечно! Человек все эти годы впахивал, как вол, а ты его «того»! – Иван покачал головой. – Завтра я выйду в море. Ровно на две недели. Когда вернусь – будем держать совет. Чтобы здесь были: Сергей Геннадьевич, Юрий Владимирович, Николай Семёнович, Сергей Александрович, ты и сам Толик. На каждое имя, произнесенное хозяином, Олег отвечал кивком.
– И представишь мне два-три кандидата из молодняка, ясно?
– Так точно! – Олег снова кивнул, поднялся и, спросив разрешения, вышел. Он был на службе. Жизнь впереди вырисовывалась понятная, стабильная и сытная. Засвистев весёлую мелодию, служивый улыбнулся и упругим шагом двинул решать проблемы начальства.
Читать бесплатно другие книги:
