Форпост. Найди и убей Валерьев Андрей
– И власть, в общем, тут теперь переменилась…
– …?
– Надежда Иосифовна с дедом нынче рулят. Стасу Олег с мужиками морду набил. За дурость. Качественно набил, от души. Да ещё жена ему такое устроила… Лучше б мужики его ещё разок отметелили, чесслово! Так что вот такие дела. Ты поспи лучше и это… я очень рад, что ты не умер. Голос Звонарёва дрогнул.
– Ты у меня здесь один друг. Других нема.
Заскорузлые и чёрные ладони строителя неумело поправили подушку Ивана и, тяжело поднявшись, Звонарёв вышел из комнаты.
Новости порадовали. Надежда Иосифовна произвела на Ваню самое лучшее впечатление. За посёлок можно было быть спокойным. Он жив. И скоро будет здоров. Жива Маша. Всё хорошо. Всё хорошо?
«Я псих или не псих? Если псих, то… Что он там говорил – копай дальше? Если что-то ещё найду – то не псих. Просто… что-то неведомое. А если нет? Значит – пора уходить в отшельники!»
Придя, таким образом, к определённому решению, Иван неожиданно для самого себя успокоился и, осторожно повернувшись на бок, заснул.
Станислава трясло. Каждый раз, когда взгляд его падал на детей, Станислава начинало трясти. Как он мог так поступить?! Идиот! Баран! Ублюдок вонючий! Ведь если бы не этот Маляренко, то… От одной мысли, что могло случиться с его ненаглядной Ирочкой, ждущей его ребёнка и с его мальчуганами, Лужина-младшего начинало мутить, а голова начинала кружиться, перед глазами роились цветные звёздочки и хотелось выть. Разбитая морда была ерундой, в сравнении с тем, что он сам чувствовал.
Вопреки всеобщему мнению, Лужин вовсе не был бесчувственным чурбаном с одной извилиной от фуражки. Он прекрасно понял, какой косяк запорол, поддавшись своим эмоциям и не послушав отца с матерью. И чем он отныне обязан Ивану. Олег, давний друг и тот, вникнув в произошедшее, и представив, ЧТО грозило его жене и дочери, просто измордовал Стаса. Да и остальные парни от себя лично добавили. А Лужин даже не сопротивлялся.
Только мама, подойдя к нему вечером, нежно обняла и поцеловала и, глядя на злую Ирину, гремящую посудой, тихо прошептала.
– Она простит тебя, Славочка, обязательно простит. «Мам, ещё бы люди меня простили…»
Комната, предоставленная во временное пользование Ивану, была чудо как хороша! Даже деревянный коттедж в Юрьево ни шёл ни в какое сравнение с этим монументальным сооружением. В этом доме было ПРОХЛАДНО! Отвыкшему, при постоянной жаре и духоте, от этого чуда Ивану поначалу было очень непривычно, но зато как это было здорово! Прохлада! Ура! Виват! Маляренко наслаждался покоем и комфортом. Марья не отходила от него ни на шаг, чётко выполняя все установки Дока. Иван выспался, отдохнул и залился горячим бульоном на три года вперёд. А потом, на четвёртый день его пребывания здесь Док счёл, что «клиент дозрел», дал отмашку и к нему «на приём» косяком пошёл народ.
Сначала заявилась вся Лужинская семья. Дядя Гера и разукрашенный во все цвета радуги Станислав скромно расположились около двери, Надя, Ирина и Анютка подошли к кровати «больного» и совсем уж было собрались объясниться Ивану в любви, как вперёд вышел дед. Под пронзительно-недовольным взглядом старикана Ивану вдруг стало очень неуютно. «Эге! Что-то будет…»
– Ну чего? Всё лежишь? – Голос деда был сварлив и скрипуч, как несмазанная дверь. – Ты, внучёк, давай, выздоравливай. – Иосиф Гансович развернулся и потопал на выход. «Всё? Уф! Пронесло! А с этими то что?»
Семейство Лужиных, выпучив глаза, смотрело вслед уходившему деду. Судя по их отвисшим челюстям, обращение «внучёк» из его уст было чем-то вроде Нобелевской премии. Обстановка в комнате враз переменилась. Иван кожей почувствовал, что она, эта обстановка, стала ДОМАШНЕЙ. «Эге! Ну-ну…»
Женщины, позабыв обо всех приготовленных речах, усиленно улыбались, трясли головами и бочком продвигались к выходу. Оставшиеся в комнате мужчины просто молча кивнули и тоже вышли. «Не понял!»
Потом, одна за одной, пошли женщины со своими вернувшимися мужьями. Все эти аудиенции были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Бабы рыдали и целовали Ваню в щёчку, мужики невнятно благодарили и жали руку. Самым прикольным было второе посещение Алины Ринатовны. Сначала она согласно «программы» посетила Ивана со своим новым мужем – весёлым молодым парнем, который, наверное, был даже моложе супруги. А потом, уже поздним вечером, она пришла одна.
– Маша, ты не оставишь нас одних?
– Марья! Останься. – Иван смотрел на Алину и не мог определиться со своими чувствами к ней. Их вообще не было! Никаких! «Уф! Хорошо!»
Иван успокоился и с интересом стал ожидать продолжения. Маша, до этой секунды напряжённо ожидавшая реакции своего мужчины, моментально уловила его настроение и тоже расслабилась. Самое интересное, что Алина это тоже почувствовала и, слабо улыбнувшись, дружески похлопала Ивана по плечу.
– Нам, наверное, уже не о чем говорить, так? Иван смотрел в знакомые серые глаза. «И чего я в ней нашёл?»
– Так. Алина встала и своей фирменной танцующей походкой вышла вон. Маша заперла за ней дверь и хулигански подмигнула.
– Хочешь дам? Иван от неожиданности закашлялся.
Выползший к концу недели из дома Маляренко, опираясь на костыль и плечо Марии, стал гораздо более подробно изучать сам посёлок и его окрестности. За эти дни все последствия налёта были ликвидированы, и ни что уже не напоминало о той страшной ночи. Звонарёв, поднявшийся в местной табели о рангах ещё на одну ступеньку вверх и ставший первым заместителем Надежды Иосифовны по хозяйственным вопросам, вовсю припахал и бывшую рать Станислава и немногочисленных пленных. Народ, крепко вздрюченный женской половиной населения, ударно впахивал, укрепляя частокол и достраивая мастерские. С домами решили немного повременить, хоть лето и закончилось, но до зимы было пока далеко.
Вокруг посёлка, за огородами, на холмах, шумели сосны и деревья, здорово смахивающие на кипарисы. Речка, бежавшая вблизи, была куда полноводнее всех ручьёв, виденных здесь Иваном. Женщины дружно копались на огородах, а ребятня, с криками и гиканьем, носилась с палками между домов. Идиллия.
Маляренко оглянулся на подругу. Глаза Марии были затуманены – мысленно она была где-то совсем далеко.
– О чём задумалась?
– Ой! – Маша смутилась, словно её поймали за чем-то неприличным. – Ни о чём!
На самом деле она смотрела на чудную полянку на другом берегу реки и мечтала о том, что там у неё будет дом. И в этом доме будут жить её дети. Она украдкой взглянула на Ивана. Его дети.
– Ни о чём! – Маша старательно и очень ненатурально улыбалась. «Ну-ну!»
Иван покачал головой и Марья покраснела. Все мысли женщины были написаны на её лбу аршинными буквами. «Ну-ну»
– Да! Места здесь – не то, что у нас там, в степи.
Для себя Иван уже всё решил. Он останется здесь. Нравится это кому то или нет. Сюда будет перевезено всё, что него имеется – Звонарёв найдёт этим вещам полезное применение. Осталось ещё уговорить Юрку сюда перебраться и дело в шляпе. Здесь, на этом месте, у людей есть будущее. А вон та полянка, на том берегу, очень неплохо смотрится. Надо будет со Звонарёвым насчёт дома поговорить.
– Ну, что, все в сборе? – Иван, на ходу растираясь полотенцем, подошёл к «правлению», то есть, к дому Лужина, на крыльце которого уже сидело трое мужиков.
– Нет. Сейчас Стас с Олегом подойдут и можно будет начинать. – Сергей Геннадьевич, сам тоже только что из бани, блаженно шевелил босыми ступнями. Вечера стали прохладными, духота спала и дышать свежим горным воздухом, напоённым запахом хвои, было легко и приятно.
Стас с Олегом через пару недель после драки всё-таки помирились и, назначенные волей деда Оси на штрафные работы, совместно трудились на разборе руин. Строительные блоки были нужны, как воздух. Здоровые как лоси, бывшие ОМОНовцы, используя привезённые из степи инструменты Ивана, вдвоём выдавали «на-гора» в три раза больше камня, чем десяток работяг до них. Четверо пленных мужичков, вцепившись в Иванову тележку, шустро носились туда-сюда, не успевая перевозить всё, что наработали штрафники. К удивлению работяг их никто не бил, не унижал, а наоборот, кормили «от пуза» и даже подарили поношенную обувь, снятую с погибших. Управляемый железной рукой Надежды Иосифовны посёлок активно готовился к своей второй «зимовке».
За столом собрались все, кто хоть как-то влиял на жизнь общины. Сама «железная леди», дед, Звонарёв, оба Лужина и Олег. Маляренко хоть и не принимал никакого участия в повседневной жизни общества, поскольку считался болезным, вес в этом самом обществе имел громадный. Без его молчаливого одобрения ни Надя, ни, тем более Звонарёв, ничего не решали. Это, конечно, не касалось хозяйственной деятельности, в такие «мелочи» Иван предпочитал не вмешиваться. А вот историю с прочёсыванием местности, предложенную Олегом, он зарубил на корню. И вообще, с пленными им было приказано обращаться по-человечески и не обижать. А пару самых молодых и шустрых ребят Иван велел подкормить получше, обуть-одеть и, выдав им лично, пару отличных ножей, отправил их искать и разговаривать с уцелевшими аборигенами. Да и вообще, чем чёрт не шутит, может и новеньких найти. У ребят пропало из глаз обречённое выражение и гордые оказанным доверием, и обнадёженные появившимся надёжным тылом, парни, поблагодарив Ваню, рванули в горы. Тогда, помнится, Стас, задумчиво смотревший им вслед, свистнув, остановил насторожившихся парней и вручил им лучший из самодельных самострелов.
– Пригодится. Мало ли. Дуйте.
С Иваном оба Лужина сохраняли вежливо-нейтральные отношения. Вернее, их соблюдал Иван, не позволяя им сойтись поближе. С остальными, в особенности с Семёнычем и с Олегом, Иван был в прекрасных, по-настоящему приятельских отношениях.
Этот месяц, который Иван прожил в посёлке Лужиных, был, наверное, самым мирным и спокойным за всё время жизни в новом мире.
– Хочу я вам, граждане, – Иван начал так тихо, что многие не поняли, что он говорит, – сообщить одну новость. Народ вопрошающе замер.
Мысленно хохотнув, Иван соорудил самую таинственную улыбку и замогильным голосом рассказал собравшимся о видениях, посетивших его во время «смерти». О новой посылке из прошлого, «только что возникшей из ниоткуда».
«Ну а если я ошибся, и я, всё-таки, псих, то назад я уже не вернусь… Ах… хорошо…»
В комнате повисла тишина. Судя по виду Стаса – у него загривку бегали табуны мурашек. Парнем он оказался, к немалому удивлению Маляренко, повёрнутым на всякой мистике и тому подобной чуши. Семёныч тоже… впечатлился. Лишь глаза прекрасно знакомого с Иваном Звонарёва смеялись.
– В общем, так, – Маляренко перешёл на абсолютно нормальный, деловой тон. Мне нужно пятеро добровольцев, пять лопат и моя тележка. Из Юрьево всё перевезли? Стас кивнул.
– Всё, кроме того, что ты Юре велел оставить. И весь металл перетащили.
Немедленно влез Лужин-старший: – И кораблик бы пощипать, а то кузница…
Упорно изучающий методом проб и ошибок премудрости кузнечного дела, дядя Гера ежедневно переводил зазря кучу древесного угля и металла. Дед Ося морщился, пыхтел, но ничего поделать не мог – в кузнечном деле никто из поселенцев ничего не понимал.
– Иван Андреевич, мы вам верим и сделаем, как вы скажете, но… что там?
– Ох, Надежда Иосифовна! Если б я знал!
Слава Богу, Юрка на уговоры эмиссара Ивана не поддался, категорически заявив, что свой дом и хозяйство не бросит, а при помощи выздоравливающего Александра, так и вообще – всё наладит так, что «этот Иван ещё мне обзавидуется, так ему и передай». Это было очень кстати, перевалочная база на западе была очень нужна. Найдут они посылку или нет – неважно. Кораблик разбирать надо было по-любому.
Прихватив для крестника выпрошенную у баб погремушку, Иван в сопровождении Марии и пяти добровольцев отправился к крестнику. Собственно, они с Машей, посадив Бима в корзинку, докатили до Юрьева на велосипедах всего-то за три часа. Путь был, почти всё время под горку и даже педали почти не пришлось крутить. Через сутки пришёл возглавляемый Олегом отряд.
Стас, в этот раз оставшийся дома, клятвенно заверил друга, что пока его нет, ни один волосок… что он лично будет бдить, да и остальной народ тоже. Скрепя сердце парень согласился возглавить бригаду кладоискателей.
Помимо собственно Олега в нём были трое бывших пленных, которые натаскали такую кучу камней, что это дело пришлось временно прекратить, и ещё один парень из коренных, приземистый и плотный качок Андрюха, бывший ЧОПовец, залетевший с рыбалки откуда-то из-под Кемерово.
Иван обозревал знакомые раскопки. Боже, как давно это было! Романов. Он словно был в другой, прошлой жизни. Свежий, порывистый ветер гнул редкие кустики и гонял волнами по сухой, почти белой траве. На небе, впервые с весны появились тяжёлые и низкие облака.
– Ничего вы тут закопались! – Андрей, стоящий с киркой наперевес, присвистнул. – И это вы вдвоём?
– Ага! – Иван сосредоточенно смотрел, как Юра и Саша, пользуясь моментом, грузят в бесценную тележку камни и глину.
– Ну что, мужчины, поработаем?
Глава 5. В которой Иван радуется, определяется с личной жизнью и решает скорректировать свои планы.
Как обычно, работы на раскопках оказалось несколько больше, чем Ваня мог себе представить. Копнув как следует в подземном хранилище, мужики, раздолбившие кирками каменный пол, под очередным слоем глины наткнулись на отлично сохранившиеся доски. Раскопки внутри помещения ничего не дали – дощатый пол уходил за пределы комнаты. Выбравшись наверх кладоискатели проводили задумчивым взглядом уходящих в очередной рейс к дому Юру и Сашу и принялись чесать репу.
– А может того? Доски эти порубим и дальше копнём?
– Я тебе порублю! – Иван поднёс кулак к носу качка. – Ты видал, какие это доски?
– Видал. – Вид у Андрея был не весёлый. – Это дуб. Точно дуб. Дед за эту доску съест и не подавится. Дефицит, мля!
Иван сидел с такой же грустной миной, как и все остальные – работы было непочатый край. Но в груди его рос огромный тёплый ком. Он рвался наружу. Хотелось кричать и прыгать. Хотелось улыбаться и петь песни. Хотелось побежать на хутор к Юре и поделиться радостью с Манюней. «Я. Не. Псих. Уррра! Там. Что-то. Есть! Мля! Мля! Мля!»
– Ну, значицца, будем делать так… – Олег вздохнул и решился. – Полностью вскрываем всю площадь над схроном. А там дальше видно будет. Народ зашумел. «Это кубов пятьсот-шестьсот… Ни хера ж себе!» Иван посмотрел на лопату.
– До дождей бы управиться.
Если бы не Сашка, ежедневно привозящий на велосипеде еду и воду, они бы не управились. И если бы не прохлада поздней осени. Две недели адского труда не пропали даром – в стороне, аккуратно сложенные в поленницу, ждали своего часа две тысячи каменных блоков. Рядом, пятиметровым курганом, высилась огромная куча жирной светлой глины.
Десятиметровой длины раскоп на четырёхметровой глубине был очищен от остатков глины и песка. Перед глазами измученных землекопов была самая обыкновенная дощатая поверхность.
– Шабаш, парни! – Олег был на последнем моральном издыхании. – Послезавтра будем доски поднимать. Сегодня идём в посёлок. Баня. Выпивка. И…
– Бабы?
– Нахрен! Спать!
За всё время, проведённое вместе, ни Иван ни Марья, старались не употреблять такие слова, как «любовь», «семья», «муж» и «жена». Оба старательно делали вид, что это лишь дружеские отношения, приправленные пикантной взаимопомощью в половом вопросе. Даже такое понятие как «подруга» Иван вслух никогда не произносил. Мария очень спокойно к этому относилась, всячески подчёркивая, что «это просто дружба». Народ, глядя на их взаимоотношения, впадал в непонятки, зависал и старался больше об этом не задумываться.
– Настя, а где Маша? – Ваня недоумённо оглядывался по сторонам.
– Да она там с Ванечкой нянчится. – Женщина вытерла полотенцем руки и вновь склонилась над казаном. – Да куда ж ты! Умойся с дороги, на тебе ж картошку сажать можно!
Маша была прекрасна. Иван смотрел на подругу и не узнавал в этой мягкой и нежной женщине, качающей на руках ребёнка, ту жестокую и циничную особу, которую он привык в ней видеть. В горле колом стал ком.
– Маш.
– Тссс! Женщина обернулась и прижала к себе малыша.
– Разбудишь! «Какая же она красивая!»
– Маша, ты… я… – Иван, с дороги грязный как трубочист, смотрел на любимую и не смел подойти. – Ты…
– Да. Я согласна. По щекам у счастливо улыбающейся Маши текли слёзы.
– Ну что, народ! – Иван был в особо приподнятом настроении. Они с Машей, наконец, окончательно объяснились. – Давай-давай-давай! Поднимай!
Всё опять было не так всё просто, как планировалось. Доски оказались совершенно неподъёмными. В толщину они были сантиметров пятнадцать, в ширину – все пятьдесят, а длиной – аж десять метров. Вдобавок, чёрная древесина оказалась неимоверно плотной и тяжёлой. Вытащить доски на руках, даже с помощью Юры и Александра не получилось. Олег долго матерился в пространство, вопрошая «какого хрена тут не положили обычные сосновые доски?». Пришлось отправлять гонцов в посёлок за увезённой лебёдкой и цепями. Гонцы не вернулись, зато вместо них явилось аж пять человек: Звонарёв, дед, гордо восседающий на тележке, Семёныч и пара разведчиков, отправленных Иваном в горы.
Снова началась скучнейшая работа лебёдкой. При помощи механизма, крюков и цепей за день кладоискатели сумели вытащить наверх и сложить все десять гигантских досок. Путь к сокровищам был открыт.
Три недели тому назад Маляренко случайно подслушал разговор двух приятелей – Олега и Станислава. Нет. На самом деле случайно – никакого криминала. Просто Ваня, ожидавший по какому-то мелкому вопросу деда, задремал, сидя на лавке у дома. Денёк был не по-осеннему тёплым, и Ванюшу разморило на солнышке. Проснулся он от холода – солнце ушло, да еще, оттого что за углом, на крылечке, бубнила пара голосов.
– Ты знаешь, я вот всё думаю – а чем бы мне заняться?
– В смысле?
– Ну Стас, ну не тупи. Ты что умеешь делать то? Служить и защищать? А ещё?
– А этого мало?
– Мало. Здесь – мало. Это там это было профессией. А здесь это половой признак, понял? Сижу и думаю – строитель из меня аховый. В земле ковыряться не хочу… да и знаний то нет. Не то, что у агронома. Знаний врача, как у Дока, тоже нет. Что мне, в дворники идти?
(Сергея Александровича дед принял назад в общину при условии, что тот не будет доставать всех своими проповедями!)
– Ну разгоним мы всех вражин, построим каждому дом. А с чего я жить буду? А дочь моя? Надо дело себе придумывать. Полезное такое дело, чтоб и себе и людям польза.
– Олег, я, честно говоря, об этом не задумывался пока. Но, думаю, к отцу в кузню пойду. Когда он сам более-менее разберётся… чтобы научить.
– Да. Это тема.
Иван тогда впервые задумался над своей… профессией. А он-то, собственно, с чего жить будет? А его дети?
В том, что у него обязательно будут дети, Маляренко нисколько не сомневался.
«Ну ладно, за прошлые заслуги и за инструменты мне тут царские палаты, наверное, отгрохают. А дальше? Денег у меня полно. Но кому они тут нужны? Ещё не время, не время. Пока что золотишко никому не нужно. И что делать? Ложки-поварёшки в аренду сдавать?»
По своему жизненному опыту Иван знал, что быть бесконечным рантье не получится. Рано или поздно окружающим это надоест, и он останется у разбитого корыта. «А там и старость не за горами…» Ваня поёжился. Надо было срочно определяться с планами.
Глядя на то, как из-под песка постепенно проявляется громадная металлическая станина, Иван нутром чуял – это его. Лично его. Перспектива. Он прекрасно помнил, как загрузился на неделю раздумьями о будущем, но так ничего путного и не придумал.
– Ваня, это чё за херь? – Звонарёв озадаченно чесал репу. – Буровая установка что ли?
– Не знаю. Посмотрим.
Мужики споро работали лопатами и, рядом с массивной станиной показался угол здоровенного ящика. Иван мысленно присвистнул и, поплевав на ладони, тоже взялся за лопату.
То, что они выкопали, повергло всех в ступор. Даже невозмутимый, как сфинкс, дед Ося впервые, на памяти мужиков, нецензурно высказался.
Сухой белый песок вёдрами вытаскивали наверх, а внизу… тут, внизу, на белоснежной глади чистейшего песка, вырисовывался чёрный силуэт лодки.
– Это, что? Лодка? – Маляренко не верил своим глазам.
– Ну да. Лодка. – Звонарёв уселся на ящик. – И чего теперь?
Мужики растеряно переглянулись. Кругом установилась тишина. По лицу Олега легко можно было прочесть «Бля!», все остальные были примерно того же мнения. Почти двадцать дней тяжёлого труда привели к тому, что вместо ожидаемой всеми второй порции инструментов и гвоздей, они выкопали большущую лодку. И ящик. Громадный. И непонятные железки. А до моря тут было, Иван задумался, почти пятнадцать километров! А-ФИ-ГЕТЬ!
Самую разумную мысль, после того как все разморозились и «отвисли», высказал, как всегда, дед.
– Не закапывать же теперь её обратно. Ройте дальше. «Ну, сучок! Ну нахрена лодка то? Как же эту падлу оттуда достать?»
Ещё через два дня дед Ося, составивший опись имущества и решивший, что ничего сверхнеобходимого здесь нет, дал команду сворачивать работы и уходить домой. Вконец измаявшиеся мужики, радостно побросали лопаты, усадили деда в тележку и ломанулись к родным очагам, оставив Ивана в одиночестве озадаченно чесать репу. Впрочем, всё было не так уж и плохо – песок вынули полностью, и лодка предстала пред ним во всей красе. Почти восьми метров в длину и трёх метров в ширину, сделана она была из того же чёрного дуба. Сделана капитально. У Ивана сложилось твёрдое убеждение, что это не работа кустаря, а заводское изделие. Стальные детали были просто-таки «вплавлены» в древесину. Точность и аккуратность изготовления кораблика потрясали. Как называются те или иные части лодки, «сухопутная крыса» Маляренко и понятия не имел, но не оценить качество кораблика было не возможно. У него была палуба и трюм, доверху забитый ящиками! И даже маленькая надстройка в которой тоже были складированы ящики. И съёмная мачта! И куча тонких стальных цепей вместо канатов. Самое интересное, что в корме, ниже ватерлинии, была дырка. Там явно должен был устанавливаться винт! Это было круто! Будущее Вани и его детей было прямо перед ним. Вся эта красота покоилась на прикрученных винтами к центральной нижней балке кораблика, тележках, вроде той, на которой уехал дед. Только эти две тележки были значительно меньших размеров и гораздо массивней. Да и колёса у них были очень широкие. Вот просто бери и кати куда надо! Было, правда, одно маленькое «но». В смысле очень глубокое «но». Вся эта красотища стояла на глубине шести метров! То есть прямо посреди окопчика шестиметровой глубины. Для полного счастья Ивану остро не хватало автокрана, грузоподъёмностью тонны три.
Целую неделю Маляренко отсыпался у себя в коттедже. Ничто и никто не мог этому помешать, даже исправно орущий по ночам за стенкой крестник. Ваня ел, спал и снова спал. Мыслей в голове не было никаких. Вернее они были, но совсем уж фантастические. До зимы оставалось совсем чуть-чуть и отрывать от хозяйственных работ Юру и Сашу он не мог. Как и мужиков из Бахчисарая. Те и так почти на месяц оторвали от себя треть работников. При всех своих заслугах Ивану было совестно вот так просто взять и потребовать себе рабочих! Э-эх! Придётся всё делать самому. Маляренко выглянул в окно. Небо было тёмным и низким, но сильных дождей пока, слава Богу, не было.
Иван привязал к раме велосипеда лопату, попрощался с Машей, и поехал на раскопки.
Маляренко автоматически крутил педали, не глядя на дорогу – мысли его были в далёком прошлом.
«Давай рассуждать логически. Брательник мог знать, что я тут не один. Мог предполагать. Но не факт. А ведь он всё и всегда продумывает, он ведь у меня далеко не дурак!» Сам того не замечая, Иван думал о кузене, как о живом человеке.
«Значит, в принципе, как-то эту бандуру в одиночку можно вытащить! Серый сказал, что станина – это основа для ворота. Значит, надо поискать остальные части этой машины. Цепи есть. Крюки есть. Лебёдка есть.» Ваня вспомнил, как они доставали «буханку». «Будем копать!»
Оказалось, что Иван крепко ошибся, недооценив свою значимость для окружающих. Без каких бы то ни было просьб с его стороны, через три дня на втором велосипеде к его палатке подкатил Юра. На удивлённые расспросы Ивана он беззаботно пожал плечами и заявил, что погреба на хуторе полные, прокормить можно и десять человек, что дел особых нет, и что Саша там и один справится, а лично он, Юрий Владимирович, хочет немного отдохнуть от звона в ушах путём махания лопатой.
– Уж больно горластый мужичок растёт. Я тут недельку отдохну, а потом меня Саша сменит. За зиму, я думаю, мы управимся.
Ещё через неделю из Бахчисарая к раскопкам пришёл Стас с тележкой и двумя мужиками. О чём-то пошептавшись с Юрой, они ударили по рукам и один, средних лет мужичок, вцепившись в тележку, ушёл к морю.
– Он кораблик потихоньку пилить будет. А босс его на довольствие согласился взять, ну а мы с Тёмкой, – он кивнул на второго, пришедшего с ним парня. – Тебе помогать пришли. «Ну надо же! Посмотрим, посмотрим…»
Иван одобрительно покачал головой и, старательно делая вид, что ничего особенного не происходит, пошёл копать. Рядом, с точно таким же видом, махал громадной тяжёлой мотыгой Лужин. Юрка ухмыльнулся, глядя в спины двух непримиримых врагов.
«Как там Матроскин говорил? Совместный труд, для моей пользы – он объединяет!»
Зима оказалась не такой дождливой, как прошлая, но значительно холоднее. Ивану даже пришлось махнуть рукой на земляные работы и на две недели перебраться в тёплый коттедж.
– Ванюша, – Под одеялами было очень жарко и Маша легла сверху, задумчиво разглядывая мужа. – А что мы дальше будем делать? Мы вернёмся назад? К Лужиным?
Иван руководствовался принципом «пар костей не ломит» и из-под одеяла не вылазил.
– Нет. Я много думал, чем же мне заняться таким, чтобы нас обеспечить… Маша довольно замурлыкала.
– … теперь у нас есть лодка. Будем строиться на берегу. У нашего ручья. Спустим лодку на воду – поговорю с Надей насчёт строителей.
– Всегда мечтала жить на берегу моря!
– Открою тебе страшную тайну! Я тоже!
Глава 6. В которой Иван идёт в гости.
«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» В.Пух
Календарь, который, как и всякая женщина, вела Мария, показывал примерно середину февраля, когда земляные работы были вчерне завершены. В самом начале января, когда зима загнала Маляренко в дом, в свой посёлок ушёл и Стас с рабочими. С собой они укатили очень тяжело нагруженную металлом тележку. Иван было сунулся предложить свою помощь (груз действительно выглядел неподъёмным), но Лужин вежливо отказался, заявив, что с этим они справятся и сами. Переждав холода в тепле и, как следует, отдохнув, Маляренко с удвоенной силой принялся за раскопки. Земля тут была не в пример легче той, что они рыли, доставая автомобиль и за месяц, с помощью то Юры, то Саши, относительно ровный и пологий склон был готов. Несмотря на тяжёлый физический труд Иван даже поправился – Мария кормила его «на убой», привозя каждое утро на велосипеде казан тушёной картошки с мясом. Юркин огород дал замечательный урожай, труды не пропали даром и картофеля мужики накопали много. Сколько много – было непонятно, потому что привычных мешков у хуторян не было, а мерять большими плетёными корзинами, в которых клубни и хранили, они ещё не привыкли. Половину урожая Юра решил отложить на семена – планы у парня на целинные степи были просто грандиозными.
– Это ещё хорошо, что сильных дождей почти не было. – Юра неторопливо поднимался снизу, то и дело буксуя на влажной земле. – А то бы тут всё залило к чертям собачьим! Тьфу, мля! – Землекоп всё-таки поскользнулся и немного съехал вниз.
– Поднимайся давай, – Иван уже полностью собрался и был готов уходить к хутору, – до ночи успеть бы.
Хотя собак с прошлой зимы люди и не видели, но забывать об их существовании было никак нельзя и мачете, и арбалет были теперь всегда под рукой.
В посёлке уставших от долгого пешего перехода мужчин встретили очень неприятными известиями. Снова обострилась болезнь Аллы. Женщине постепенно становилось всё хуже и хуже и три дня тому назад, несмотря на всю заботу подруг и Саши, она окончательно слегла и больше не поднималась.
Ваня вяло похлебал горяченького и немного посидел в кресле, вытянув гудящие от ходьбы ноги и закрыв глаза. Потом поднялся и молча принялся собираться в путь.
– Я с тобой! – Марья решительно натягивала на себя походное обмундирование – сшитые из старых кусков брезента широченные штаны и грубую куртку с капюшоном. Поглядывала на мужа она при этом с вызовом, готовая немедленно дать отпор, если тот заартачится. У Ивана потеплело в груди. «Солнышко!»
– Да. Ты – со мной.
Ночной заезд едва не закончился плачевно. Спускаясь с перевала на приличной скорости, Иван не заметил в темноте камень, лежащий на пути, и улетел кувырком с велосипеда. К счастью ни ездок, ни велосипед сильно не пострадали, но скорость передвижения пришлось сильно сбавить.
Посёлок Ивана поразил. За три неполных месяца, что его тут не было, в этом… городке произошли грандиозные изменения. Во-первых, были полностью достроены все дома центральной части посёлка и все они были соединены настоящей каменной стеной двухметровой высоты. Крыши всех этих домов были покрыты буро-коричневой черепицей, а в окнах блестели большие плоские стёкла! Маляренко протёр глаза. «Это с недосыпу глюки. Не может быть!»
– Вань! – Маша тоже тёрла глаза. – Ты это видишь? Откуда?
Во-вторых, дорожки вокруг «кремля» были полностью замощены плоскими каменными плитами! Да так аккуратно и гладко уложенными, что Маляренко от удивления едва не позабыл, зачем они сюда приехали.
Ну а в-третьих, прямо посреди посёлка, у дома Лужина-старшего, стояла громадная смотровая вышка, сделанная из сосновых брёвен. На высоте двенадцати метров, наверху, была площадка, огороженная перилами и накрытая кровлей из веток. На краю площадки, болтая свесившимися ногами, сидел знакомый Ивану «кожаный» паренёк и приветливо улыбался.
– Здрасьте, дядь Вань! Как дела?
– Привет, – «дядь Вань» автоматом кивнул. – Док где?
– Дома. – Часовой указал вовсе не на тот дом, который ожидал Иван, а на небольшой, но очень аккуратный каменный домик, стоявший немного в стороне.
– Он там теперь живёт.
– А тут? – Маляренко кивнул на достроенный терем в «кремле». «Серый!» Предчувствия его не обманули.
– А тут дядь Серёжа теперь живёт.
Ксения, гордо выставляя напоказ свой округлившийся животик, наконец накрыла на стол и пригласила замаявшихся Маляренок завтракать. Дом Звонарёва впечатлял. Четыре комнаты, большая печь в центре, кое-какая самодельная мебель и… белёные стены! Иван только языком цокнул. «Ну, блин! Цивилизация»
Да и сам хозяин, как-то резко округлился, раздобрел и стал… ухоженным каким-то… домашним.
– Воооот, Иван Андреич, такие у нас дела. – Было видно, что Звонарёв изо всех сил напрашивается на похвалу от такого уважаемого человека. Уважаемый человек, хоть и выглядел совершенно непрезентабельно, хозяина не подвёл и, разведя в стороны руки, уважительно покачал головой.
– Силён, ты, Серый. Молодец! Поздравляю. – У Вани слипались глаза, но поспать после завтрака из настоящей яичницы-глазуньи ему так и не удалось. Маша, под стать мужу, тоже устала так, что не смогла даже подивиться, глядя на такое чудо – яичницу. «А жизнь то – налаживается!»
Оказалось, что Звонарёв как-то успел распорядиться насчёт баньки и пока путники завтракали, дежурные успели её растопить. Помывшись с дороги, супруги, вернувшись в дом, совсем уж было собрались завалиться спать, как следом ввалилась целая делегация. Сама «железная леди» с мужем, Стас и Олег с Семёнычем в придачу. «Ой, ё!»
– Ребята, я – спать. И, не обращая внимания на обиженные лица, Маляренко упал на лавку.
Вечером пришлось всё-таки извиняться. Совесть, в лице Марии, его совершенно замучила, да и просто отношения портить с такими нужными людьми не хотелось. Но нужные люди и слышать про извинения не захотели, а совсем даже наоборот – накрыли в доме Надежды Иосифовны и Георгия Александровича праздничный стол по случаю приезда столь дорогих гостей.
– С Доком я своего парня отправил, вооружённого. – Язык у Стаса порядком заплетался. – Они уже там должны быть. А вот…
Что «а вот» Иван не узнал, потому что с очередным тостом «за встречу» и за здоровье Аллы поднялся Семёныч и все дружно выпили. Настойка была хороша! Юркина бражка ни в какое сравнение с ней не шла.
– А сахару где взяли?
– А вот… – Слово взял донельзя собой довольный Звонарёв. – Слушай.
Дальше было шоу. Маша, приосанившись, гордо сидела рядом с мужем, которому все присутствующие, включая деда (!), поочерёдно делали доклады! «Какой же он у меня!»
Сам Маляренко сидел с невозмутимым видом, как-будто всё так и должно быть и совершенно не выдавал своих истинных чувств. «Ёлы-палы, да что ж это с ними?»
В конце концов удивляться Ивану надоело и он решил послушать, что же ему, собственно, говорят. А послушать было что.
Мама Надя сообщила, что за три месяца родилось четверо детишек, а ещё двое – «вот-вот».
Лужин-старший отчитался о том, что население посёлка без учёта детей составляет сорок пять человек, из них семнадцать пар. И что Ванины разведчики очень хорошо порыскали по горам и хотя беглецов с женщинами они не нашли, зато отыскали и привели к ним небольшой коллектив из четырёх женщин, живших в пещере за двадцать километров от них и упитанных до полного истощения.
Звонарёв похвастался, что семь домов построено полностью, ещё для пяти заложены фундаменты и полностью построены каменные кузница и мастерская. И большая деревянная баня, куда утром их и водили.
– Правда, новые дома мы закладываем не в четыре комнаты, а только в две. Но это пока. Сейчас бы всех жильём обеспечить, а то сидим друг у друга на головах. А потом к этим двум комнатам сбоку ещё две пристроим – и будет нормальный дом. Эта тема Ваню интересовала.
– И когда планируете с жильём полностью разобраться?
– К концу этой осени. – Голос Звонарёва был полон уверенности. Народ вокруг согласно закивал. «Ни хрена ж себе! Строительное общество „Метеор“!»
Олег сообщил, что путём проб и ошибок они таки подобрали дикую смесь из растительного масла и самогона, которую старый атмосферный дизель Стасовского «Паджерика» всё-таки кушал. И что он, припомнив историю группы Романова, смотался на северный берег, отыскал тот полузатопленный автобус и, ныряя в холодную воду, умудрился вытащить двенадцать отличных оконных стёкол. Которые теперь и красуются в некоторых домах.
– Там что хорошо – окна боковые все двойные. Верхние части все побиты, наверное, через них народ и повылазил. А вот нижние части все целые. Иван представил себе холодное зимнее море и поёжился.
– А чего до лета не подождал? Холодно же!
– Ха! – ОМОНовец усмехнулся. – Это мне то? «Ну да, они там, в Сибири все „моржи“»
– Так у вас теперь джипак на ходу? Услышав этот вопрос, Олег мгновенно скис.
– Нет. Топливная сдохла. Разобрал всё. Почистил. Но что-то пока не работает. Никто ничего понять не может.
Лужин-младший заговорщицки подмигнул Ивану и, наклонившись, зашептал ему на ухо.
– Забери ты этого агронома! Не могу я больше его проповеди слушать! Сорвусь и отпинаю снова. Ваня усмехнулся. «Юра, держись!»
– Заберу.
Когда дед с землекопами вернулся в посёлок и сообщил о найденной лодке и каких-то запчастях, мама Надя приняла это к сведению и не более того. Лодка вещь, конечно, нужная, но не самая. Чего уж тут говорить. Георгий Александрович было заинтересовался, но потом, закрутившись с делами, немного поостыл. В самом деле – что же с ней делать то? Одних гребцов надо до чёрта. Рыбу на ней ловить что ли? И только Станислав, немного подумав, решил, что эта штука стоящая и надо бы её приспособить как-нибудь к делу. А к какому именно, не знал даже он сам. Все жители посёлка были сухопутными жителями и про море думали в последнюю очередь.
Известие о том, что Иван докопался до нужного результата и хочет всё-таки лодку вытащить, все восприняли хоть и без энтузиазма, но и без особых возражений. «Подзабыли уже. Подзабыли»
Маляренко не был удивлён тому, что люди не горят желанием ему помочь – память штука ненадёжная. А благодарность так и вовсе скоротечна. Сегодня брат, а завтра – просто знакомый. Но пока ещё у него был кое-какой авторитет, а у людей вокруг – чувство долга, так что общее согласие на участие в работах по подъёму лодки было Ваней получено. «Надо скорей становиться самодостаточным!»
– Иван Андреевич, вы не думайте. Мы всё помним. Всё помним. И обязательно вам поможем. Столько, сколько потребуется.
Проницательный взгляд Надежды Иосифовны, казалось, проникал прямо в душу.
– Поможем, внучёк, не сомневайся, а теперь иди – отдыхай. Дед, как всегда был чем-то страшно недоволен.
Док с сопровождающим вернулись через два дня, когда Иван, совсем уж было собрался возвращаться пешком. Док не успел.
Глава 7. Векселя и их оплата в условиях дикой природы.
Людей Ваня ненавидел. В смысле – абстрактных людей. Человечество вообще. Веры у него к нему, к человечеству, не было никакой. Ну, то есть совсем никакой. Некоторым конкретным людям Иван, несмотря ни на что, всё-таки доверял. Хоть и постоянно одёргивал себя, напоминая самому себе о том, как его за последний год неоднократно «кидали». Совсем некоторых, Иван любил. Помимо Маши, в этот список, безусловно, входил горластый тёзка, его родители и Звонарёв. К остальным своим знакомцам Маляренко относился с уважением и вежливостью, но без тех, особых тёплых чувств, которые принято называть дружескими.
Эти размышления, которым Иван предавался гостя в доме Звонарёвых, натолкнули его на весьма интересные выводы. А именно: «да какого чёрта я вообще стесняюсь?» и «не пора ли, нахрен, пересмотреть свою жизненную позицию?»
Настроение было говённым – утром, еле-еле крутя педали, в посёлок притащился Док и сообщил, что Алла умерла за три часа до его приезда и, судя по всему, диагноз там был такой, что ему, опытнейшему сельскому врачу, без аппарата по гемодиализу делать было там нечего. Маша ударилась в слёзы, а Док, жахнув стакан бормотухи, только развёл руками.
– Не судьба.
Доку Ваня верил. Несмотря на некую гнильцу в душе и страсть к выпивке, он был, в общем, неплохим человеком, истинным профессионалом и иногда творил настоящие чудеса. Да такие, что местные, бывало, молились на него едва ли не больше, чем на самого Ивана.
– Серый. Собери здесь народ. Весь нужный народ. – Маляренко подвигал челюстью и сгорбился. – Надо хорошего человека помянуть. И поговорить с вами хочу.
Вечером Иван толкнул программную речь, которая сводилась к тому, что всех строителей из Бахчисарая, а также пленных, он забирает на всю весну и лето для своих нужд. Что работы у него на всех хватит и если тут найдутся ещё добровольцы, то он с удовольствием их примет. И что дополнительным условием будут собственные запасы еды, потому что кормить их он точно не будет!
На этой фразе Маляренко изо всех сил ёкнул кулаком по столу и обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.
– С домами здесь придётся обождать. Вопросы?
На лице Звонарёва было написана полнейшая готовность помочь другу. Олег недовольно щурился, а все Лужины, растеряно переглянувшись, только кивнули. Дело выгорело. «А как вы хотели? Саночки возить вам тоже придётся»
– Чего задумал, Иван Андреевич? – Дядя Гера, глубоко в душе офигевший от сверхнаглых запросов Маляренко, был само внимание.
Ваня припомнил Петра Алексеевича Романова и, чувствуя себя совершенно оборзевшим, снова ёкнул кулаком по столу.
– Порт!
Слово это было… грандиозным! Настолько, что народ впечатлился по самое «не могу». Непонятная лодка, валяющаяся неизвестно где, сразу превратилась в нечто глобальное, способное связать затерянное поселение со всем миром. Люди очнулись, ожили и дружно загомонили, обсуждая идею Ивана. Глаза дяди Геры и Славки заблестели, Олег разом перестал хмуриться, и даже мама Надя изобразила заинтересованность.
Читать бесплатно другие книги:
