Где кот идет 2 Водолеев Игорь

Он сделал неуловимое движение и в его руке появился нож. Через мгновение разрезанные веревки упали на песок. Пленник отступил еще дальше, потирая покрасневшие запястья. Эгль бросил нож Белову и тот ловко поймал его на лету. Исландец расставил ноги и сделал в сторону сердитого юноши широкий приглашающий жест. Пленник развел ладони, как бы показывая, что в них ничего нет. Затем он поднял руки вверх, втягивая воздух через ноздри, развернул ладони к земле и медленно опустил их вниз, выдыхая через стиснутые зубы.

Эгль фыркнул и сделал шаг вперед. Пленник согнул левую ногу в колене. Подпрыгнув, он мгновенно выстрелил пяткой вперед, целясь в солнечное сплетение противника. Огромный исландец резко присел, уклонившись от удара. Его правая рука прикрыла живот, а другая метнулась к ноге пленника, ударившей в пустоту. Схватив противника за щиколотку, Эгль подкинул его ногу вверх. Пленник взмахнул руками, откидываясь назад. Эгль, шагнув вперед, освободил захват, но тут случилось неожиданное. Почувствовав, что железные пальцы разжались, юноша сгруппировался и, перевернувшись через голову, ловко встал на ноги.

Эгль прыгнул вперед и нанес сильный удар справа. Пленник пригнулся, уклоняясь от летящего в голову огромного кулака, и ответил встречным левым, целясь в печень. Исландец подставил открытую ладонь. Поймав кулак юноши, он резко сжал пальцы. Хрустнули кости. Взвыв от боли, пленник пнул Эгля в голень. От неожиданности тот ослабил хватку, а юноша отскочил назад и затряс кистью. Сверкнув глазами, исландец перешел в атаку. Его руки рассекали воздух как мечи, а хлесткие удары ног сотрясали защитные блоки юноши. Заметив, что противник ушел в глухую оборону, Эгль сделал ложный замах. Юноша прикрыл голову локтем. Эгль быстро присел на левой ноге и волчком повернулся на пятке. Его отставленная правая нога описала круг и ударила противника по щиколоткам сзади. Пленник рухнул, как подкошенный. Перекатившись через плечо, Эгль сел верхом на противника. Шумно вдыхая воздух, он сжимал кулак, пока не понял, что юноша оглушен падением и сопротивляться уже не в состоянии.

Скоротечный рукопашный бой закончился так быстро, что Кари, покидавший фургон с картонным ящиком в руках, застыл, не успев поставить ящик на землю. Эгль поднялся и отряхнул песок с коленей. Заметив, что пленник очухался, он схватил его за шиворот и рывком поставил его на ноги. Глядя прямо в черные с поволокой глаза юноши, исландец холодно сказал:

– Меня зовут Эгль Гримс. Если ты не назовешь свое имя, то сейчас же умрешь.

– Меня зовут Гарун, – прохрипел юноша. – Гарун Алмазов. Я…

Потеряв к пленнику интерес, Эгль повернулся и направился к фургону, обойдя мужчину в очках, который пытался ему что-то сказать. Гарун вздохнул и поплелся вслед за исландцем. Эгль подошел к машине. Пнув ногой картонный ящик, отозвавшийся волнующим стеклянным звоном, он сердито спросил у замерших диверов:

– Ну, что, братья-славяне, опять дров наломали? Где академик? Кого мы будем заряжать в Баг Мэка? Вашего «Распутина», который из Германии? Вам бы только водку жрать! Почему Лемеха не привезли, я спрашиваю?

– Легче, Эгль, ну чего ты так расшумелся, – сказал Кари, поднимая опрокинувшийся ящик «Распутина из Германии». – Вон он твой Лемех. За тобой стоит, никуда не девается.

Исландец быстро обернулся. Мужчина, что стоял рядом, снял очки и виновато моргнул.

– Вы Алексей Лемех? – смягчившись, спросил Эгль.

– Так точно, – ответил тот.

– Физик?

– Да.

– Академик?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не избрали пока еще, – улыбнувшись, ответил Лемех.

– Так, интересно… А из какого вы года?

– Простите, не понял?

– Ну, какой сейчас год в вашей Вселенной?

– В моей Вселенной?

– Ну, на вашей Земле, какая разница! – рассердился Эгль.

– Год одна тысяча девятьсот семьдесят первый. Новой эры, разумеется. Простите великодушно, не могу понять, за что я задержан? Я, как говорится, ни сном, ни духом…

– Зато я, кажется, начинаю понимать, – нахмурился Эгль. – Ну-ка, други, признавайтесь, за каким чертом вас занесло в семьдесят первый?

– Мы, это… – проблеял Белов. – Поспорили с Кариком немножко. Сначала все было по программе. Двинули в Москву восемьдесят шестого, вышли через Буту. На Буте все свои были. Взяли «уазик», по дороге встретили кое-кого. Кого-то приструнили, кому-то помогли, так ничего особенного. Прибыли к месту нормально, установили наблюдение за академиком. Решили брать его на проспекте, прямо по дороге домой. Ждем-пождем в засаде, а объект до дому не торопится.

– Ну и что? – спросил Эгль.

– Так ведь холодно ждать! – объяснил Белов.

– И голодно, – осторожно добавил Кари. – Позвонили на работу. Там сказали, что Лемех убыл в Питер на три дня. Что прикажешь делать? Ехать за объектом на колесах – надо машину менять, новую путевку оформлять. Посовещались, решили перепрыгнуть на четыре дня. Только не через Буту (чтобы не светиться лишний раз), а через Лосятник. А пока было время, зашли в ресторан – согреться немного, шашлычку поесть. После нашего пекла, да в российский мороз. Это вам не в Африку съездить.

– Точно! – подтвердил Белов. – Вот мы взяли по шашлыку, посидели. Хорошо так сидим. А после третьей, э… порции, гарсон возьми и скажи, что в прошлой декаде продукт был лучше.

– Что был лучше? – недоверчиво спросил Эгль. – Шашлык?

– Конечно, – округлил глаза Белов. – Что же еще? Времени у нас было навалом, Лосятник свободен. Вот мы и решили все сравнить, так сказать, на практике. Двинули в семьдесят шестой на том же месте, показали красные корочки местному гарсону. Очень мило побеседовали. Гарсон как на допросе выложил, что лучший коньяк был у них до повышения. В году примерно семьдесят втором. Вот мы и махнули к истокам.

– Какого повышения? – рассердился Эгль. – Что ты несешь?

– Известно какого, – пожал плечами Белов. – Сразу видно, что ты в Москве сто лет не был. Второго Великого повышения цен на водку, коньяк и прочие услуги. Случилось оно как раз в начале семьдесят шестого. Двинули мы в семьдесят второй и тут нас как громом осенило. Семьдесят шестой у них какой год был? Високосный, не так ли? А семьдесят второй, когда Лемех академиком сделался? Тоже високосный! Ну, Гримыч, догадался, в чем дело?

– Модальная развилка! – сверкнул глазами Эгль.

– Она самая, – радостно заорал Белов. – Мы с Кари сразу замерили дивергенцию и вот что получили: в 72-м – четыре процента, в 76-м – четырнадцать, а в 86-м – аж девяносто восемь! Теперь ты понимаешь, что Лемеха нельзя было брать в 86-м году?

– Разумеется, – кивнул Эгль. – Критерий сэра Оливера пока еще никто не отменял. При 98 процентах дивергенции может произойти все, что угодно. Вплоть до падения кометы Галлея в самом центре Москвы. – Он вдруг замолчал, оглянувшись на обливающегося потом Лемеха.

– Теперь понятно, – понизил он голос, – Почему линия Лемеха обрывается в Ленинграде восемьдесят шестого. Судя по дивергенции, его прототип из командировки уже не вернулся.

– Все сходится, – кивнул Белов. – Вот мы и решили отпрыгнуть на годик назад. Взяли хлебный фургон и легко «пригласили» в гости Лемеха из семьдесят первого, где дивергенция меньше единицы.

– Хорошо! – подвел черту Эгль. – Результаты командировки утверждаю. Ставьте машину в гараж и отдыхайте до обеда. Не забывайте, времени у нас осталось мало. Лемеха я сразу поведу к Баг Мэку. Профессор! Вас я попрошу следовать за мной.

– Простите, я ровным счетом ничего не понял, – развел руками Лемех. – Час назад после заседания кафедры я спокойно шел к себе домой. На проспекте Вернадского ко мне подошли эти двое, показали удостоверения сотрудников госбезопасности и предложили следовать за ними. Меня посадили в какой-то автофургон сталинских времен, вежливо пожали руку, после чего я сразу заснул, куда-то привезли. И вот уже битых полчаса я поджариваюсь под вашим африканским солнцем и слушаю этот бред о «нырянии в дивергенцию». Надеюсь, мне объяснят, что здесь происходит?

– Разумеется, профессор, мы дадим вам исчерпывающие объяснения в самое ближайшее время, – терпеливо сказал Эгль. – В любом случае, вам не стоит оставаться в этом пекле. Климат у нас жаркий, как вы верно заметили, хотя мы не в Африке. Мы вообще не на Земле.

– Позвольте, но этого не может быть! – закричал Лемех.

– У нас все может быть, – усмехнулся Эгль. – С Хэвисайдом хотите познакомиться?

– С каким Хэвисайдом? – насторожился Лемех.

– С Оливером Хэвисайдом, физиком и математиком, автором «Электромагнитной теории».

– Который открыл существование ионосферы? – воскликнул Лемех.

– Открыл ионосферу и многое другое, – подтвердил Эгль. – Идемте, я вас ему представлю. Скажу больше. Мы очень рассчитываем на ваши профессиональные знания в области гравитации. Вы сами не представляете, как вы здесь нужны. Идемте, профессор!

– А как же я? – решился подать голос Алмазов.

– Ах да, – вспомнил Эгль. – У нас еще телохранитель имеется.

– Я не телохранитель! – отрезал Гарун.

– А кто же ты? – удивился Кари, почесывая колено.

– Аспирант кафедры теоретической физики. Ученик профессора Лемеха.

– А чего ты в драку полез, если аспирант? – спросил Белов. – Да еще один на двоих. Мы, между прочим, были при исполнении. А если б покалечили?

– Во-первых, у меня первый ку по каратэ, – вспыхнул Гарун. – Во-вторых, я сразу понял, что никакие вы не офицеры КГБ, а самые обыкновенные шпионы.

– Ну, и как это ты догадался? – недоверчиво протянул Белов.

– У тебя в удостоверении, – усмехнулся Гарун, – Была отметка: «Продлено по 31 декабря 1986 года». Это полная чушь. На 15 лет удостоверение никому не продлевают.

Кари хлопнул себя по груди и захохотал гулко, как в бочку.

– Ну, Белый, ну уморил! – грохотал он. – Я же говорил, не забудь исправить дату. А ты все успеется, да успеется.

– А сам-то, сам! – защищался Белов. – Не мог аспиранта сразу вырубить. Вот и схлопотал «маваши гири» по коленке.

– Отставить веселье! – приказал Эгль. – Кари, забирай аспиранта к себе. Заодно просвети его немного. Вижу, что парень до сих пор как в тумане. Голова как, не болит?

– Есть немного, – смутился Гарун. – У вас, наверное, третий дан, не ниже. Вы в какой школе тренируетесь?

– Дана у меня нет, – усмехнулся Эгль. – А школа наша называется «выживание в экстремальных условиях». Конечно, у нас имеются эксперты по боевым искусствам. У них есть чему поучиться. Кари тебя познакомит. Только на обед не опаздывайте. Пойдемте, профессор, время не ждет.

– И все же я не понимаю, – снова начал Лемех. – Каким образом я, меньше чем за час, смог переместиться в мир иной?

– Профессор, – улыбнулся Эгль. – Ведь вы реалист. Оглянитесь вокруг! Разве на Земле вы могли бы увидеть такое?

Лемех посмотрел на огромный оранжевый шар, повисший в зеленоватом небе. Затем перевел взгляд на подступившие кольцом к станции дымящиеся скалы и покачал головой. Буркнув что-то под нос, профессор махнул рукой и побрел за исландцем к распахнутым дверям станции.

Глава 11

Я собрал прочитанные листы и отложил их в сторону. Настенные часы показывали уже половину одиннадцатого, а еще предстояло одолеть больше ста страниц, отпечатанных мелким шрифтом на матричном принтере.

Вторая глава начиналась с описания громадного помещения, где были накрыты с азиатской роскошью столы для пиршества. Перечисление всевозможных напитков и закусок занимало почти целую страницу. Далее следовало описание участников пира, представлявших, судя по приметам, все земные типы и расы. Перевернув страницу, я нашел место, с которого продолжался рассказ о дальнейших приключениях аспиранта Алмазова.

Глава 12

– Садись, Гарун! – широкая ладонь Карислава хлопнула по скамейке, приглашая новичка занять место за столом.

Белов опустился рядом. Карманы его куртки подозрительно оттопыривались. Поймав взгляд Гаруна, Белов подмигнул и показал горлышко бутылки с винтовой пробкой из белой жести.

– Не журись, аспирант, – весело прошептал он. – Дружи с нами и никогда не пожалеешь, что появился на свет.

Гарун неопределенно качнул головой и огляделся по сторонам. Напротив сидел бритоголовый монах в оранжевом халате. Монах спокойно чистил блестящим ножичком большое яблоко и с улыбкой поглядывал на сидевшего рядом здоровенного нигерийца с серьгой в ухе, который уплетал за обе щеки квашеную капусту прямо с подноса. Слева от монаха сидел сухощавый смуглолицый мужчина лет тридцати в замшевой куртке с индейской бахромой на рукавах. Он задумчиво обгладывал ножку индейки, запивая нежное мясо вином из серебряного кубка.

– Здесь, что, кино снимают? – спросил Гарун у Кари, который сверлил нигерийца взглядом, нагребая себе в тарелку остатки капусты. – «Вавилонская башня», или нечто в этом роде? Стенли Крамер, да? Я смотрел его фильм «Спартак». Мне не очень понравился.

– А, что? Нет, не кино, – отозвался Кари. – Мы кино не снимаем. Нам кино ни к чему.

– Точно, – поддержал Белов. – Через месяц здесь будет такое кино! Ты, аспирант, давай, закусывай. Пивка выпей, не стесняйся. Скоро Кась явится, тогда нальем чего покрепче. Кась, он компанию всегда поддержит. А с Гримычем не очень разгуляешься. Командир он и есть командир.

– А почему ты его Гримычем зовешь? – спросил Гарун, накладывая себе грибного салата из хрустальной вазы.

– А как прикажешь называть, если его отца Гримом звали? – удивился Белов. – Это потом уже, когда Грим волос на голове лишился, его, значит, Скалагримом прозвали. Говоря по-русски, Лысогримом. Здесь уже совсем другой разговор. Не могу же я своего шефа звать Эглем Лысогримовичем? Усекаешь, аспирант?

– Усекаю, – легко согласился Гарун, осушая вторую кружку бархатного пива. – По-моему, я где-то уже слышал это имя.

– Возможно, – подтвердил Кари. – Человек он известный во многих местах. А в бою ему равных просто нет. Страшной силы человек, наш Эгль. Помню, как-то в Кашмире заманили нас в ловушку и раджа Сринагара приказал натравить на Эгля голодного тигра. Бенгальский тигр, он помельче нашего, уссурийского будет. Зато злее раза в три. А Эглю все нипочем. Встал спиной к стене, выжидает. Тигр хвостом махнул, живот подобрал и прыгнул. Тут котику и конец настал. Гримыч, когда надо, сам быстрее кошки двигается. Он мигом сделал полуоборот в сторону. Тигр шмякнулся об стенку и свалился мешком вниз, на морде – шок, клянусь молотом Тора! Но Эгль не дал ему опомниться. Схватил тигра за шкуру, взметнул на вытянутые руки (а в кошке пудов шесть было, не меньше) и ударил с размаху о колено.

– А дальше что? – зачарованно спросил Гарун.

– Как что? – засмеялся Кари. – Будь на месте тигра сам раджа, от такого удара у него позвоночник просто высыпался бы в шаровары. Тигр, конечно, не человек, но пару позвонков ему точно вышибло, поскольку задние лапы у зверя отнялись. Ты не знаешь, кому нужен парализованный тигр? И я не знаю. Тут у кашмирцев волнения начались. Оказывается, тигр принадлежал храму Шивы. Раджа не имел права использовать в личных целях зверя, посвященного многорукому божеству. Стражники горящими факелами загнали нас обратно в темницу, а раджа пообещал кашмирцам публично казнить пришельцев, как только в храм доставят другого тигра. Но мы, конечно, дожидаться не стали. Ночью вынули из решетки прутья и ушли в горы к знакомым монахам.

– А как же стража? – спросил Гарун, пока Кари наливал себе вина.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами руссич. – Не видал я никакой стражи. Может, разбежалась с перепугу, или еще чего.

– Не слушай ты его! – засмеялся Белов. – Во дворе была стража, два воина с алебардами. Просто Эгль шел первым и успел уложить их голыми руками, пока мы вылезли в окно.

– Фантастика! – воскликнул Гарун. – Прямо какая-то сага получается. Сага об Эгле.

Диверы переглянулись. Монах доел яблоко и встал из-за стола. Но прежде, чем уйти, он наклонился к Кари и сказал: Как утреннее солнце изгоняет ночной туман из ущелья, так свет истины очищает сущность от мрака в душе. Расскажите гостю то, что доступно его пониманию.

– Учитель, мы как раз собирались это сделать! – заторопился Кари.

Монах приветливо улыбнулся Гаруну и встал из-за стола.

– Наливай! – скомандовал Кари. Белов поднял бутылку с красным вином и посмотрел на нигерийца.

– Кирога, тебе налить? – спросил он.

– Странный вопрос! – сверкнул зубами Кирога.

– А тебе, Саток? – обратился Белов к человеку в замшевой куртке.

– Спасибо, у меня пока еще есть, – отказался Саток.

– Ну, будем здоровы! – провозгласил Кари и залпом опрокинул в себя содержимое кубка. Все сидящие за столом, последовав его примеру, дружно набросились на печёную индейку и некоторое время шумно жевали белое мясо, брызгавшее соком из-под румяной корочки.

Проглотив последний кусок, заметно раскрасневшийся Белов повернулся к Гаруну.

– Вот ты, Гарри, сидишь с нами, выпиваешь и закусываешь, – начал он. – И это правильно. Когда я тебя впервые в драке увидел, то сразу понял. Паша, сказал я себе, этот парень нам подходит. Верно я говорю, камрады?

– Еще бы, – заметил Кари. – Гарун простоял против Эгля почти минуту. Ты сам на какой секунде прилег?

– Сейчас не об этом, – небрежно отмахнулся Белов. – Гарри, что ты думаешь, куда ты попал и что мы за люди?

Гарун отпил глоток вина и небрежно пожал плечами.

– Ну, я как бы слышал то, что Эгль утром говорил Лемеху, кое-что понял сам. Во-первых, мы не на Земле. Это видно по размерам вашего светила. Здесь и сила тяжести меньше, сальто крутить намного легче. Кроме того, людей, по виду и разговору, таких, как Саток я нигде не встречал, хотя со своим стройотрядом даже в Индии побывал. В зале не менее сотни столов, а свободных мест почти нет. Значит, сейчас здесь обедает около шестисот человек. Должен сказать, что более пестрой публики я в жизни не видел. Возможно, не все они родились на Земле. Напрашивается вывод, что их кто-то здесь собрал, но с какой целью, пока не знаю. У меня все.

Выловив в деревянной кадушке соленый огурец, Гарун смачно откусил от него половину и невозмутимо посмотрел на вытянутые лица сотрапезников. Первым опомнился Карислав.

– Ну, аспирант, – прогудел он. – Неплохо вас там готовят! Помню, когда Кирогу привезли, так он все рвался на пальму залезть, повыше от белых призраков. Визжал, как поросенок! А все Белый виноват. Прикинулся, понимаешь, живым покойником. Ручки растопырил, глазки закатил и вперед на бедного нигерийца. Чего скалишься? Соображать надо, что африканец в первый раз белого человека увидал. Это какие нервы надо иметь, чтобы при виде ходячего зомби не дать дуба. Саток по другому реагировал. Саток – вождь! При встрече я открылся ему по простоте душевной. А он чем ответил? Выслушал, даже глазом не моргнул, как истинный индеец. А потом наставил на меня свой «громобой» и спустил курок. Вы знаете, какие пули в его «громобое»? Вот с этот огурец! Хорошо, я заранее вытащил из ружья. Знал, с кем имею дело. Видишь, Гарун, в какой обстановке приходится работать. Слава Водину, ваш Лемех был последним в списке индукторов первой очереди. Сам понимаешь, без индуктора Баг Мэк не заработает.

– Понимаю, но не совсем, – отозвался Гарун, потащив в тарелку вертел с запеченной осетриной.

– Кто такой Баг Мэк? Зачем ему нужен Лемех? Что такое индуктор?

– В нашей Вселенной, – нахмурился Кари, – звёзды гаснут одна за другой. В чём причина, никто не знает. Сол пока ещё светит, жизнь продолжается. Мы пользуемся энергией Сола, пока можем. Наше пространство сокращается, планетоид доживает последние недели. Только сэр Оливер может остановить процесс и повернуть его вспять. Для этого мы создали Баг Мэк – биоавтоморфный гомогенный макрокалькулятор, сокращённо – Би эМ. Название придумал сэр Оливер, один из лучших ученых всех времен. К сожалению, пока Баг Мэк может работать только в режиме накопления информации, поскольку рабочей программы для него нет. Была теория, что из частицы можно развернуть вселенную. Но как это сделать, никто не знает. Мы ищем способы, но пока ещё не всё под силу нашим гениям. А я видел их всех, начиная с Аристотеля. Ты, Гарун, конечно не согласен с его теорией, что тяжелые предметы падают быстрее легких. А вот сэр Оливер считает, что в этом что-то есть.

Лекции по устройству Би эМ ты от меня не жди. Там сам черт ногу сломит. Могу сказать, что суперкомпьютер имеет белковую основу в виде раствора аминокислот в жидком метане. Но без программы это просто бассейн с криогенным бульоном. Даже хуже, поскольку в растворе столько золота, серы и фосфора, что питаться им невозможно. Информацию Баг Мэк получает от людей. Пять минут сна индуктора в консольном скафандре и компьютер получает картинку будущей вселенной. Он собирает её как пазл. Это для Баг Мэка мы ныряем в эпохи, отбираем индукторов. Гарун, ты должен понимать, что для составления программы нужен алгоритм. Для алгоритма нужна хорошая теория. Ты только выдай её Баг Мэку. Дня не пройдет, как Би эМ сам слепит программу. Но теории пока нет. А времени остается все меньше.

– О какой теории ты все время говоришь? – спросил Гарун. – Может, я смогу помочь? Как-никак, я физик-теоретик.

– Ты? – захохотал Белов. – Ты хоть знаешь, о чем речь, аспирант? Нет, вы слыхали? Сам Эйнштейн не смог, а Гарун обещает, причем всего после пары пива. Держите меня, я сейчас упаду!

– Белый, прекрати, – приказал Кари. – Гарун, не обращай внимания на подвыпившего дулеба. С Эйнштейном как раз все понятно. Редко кто сможет наступить на горло своей песне. Гарик, проблема в том, что нам нужна адекватная теория гравитации.

– Что ты хочешь сказать? – закашлялся Гарун. – Что теория относительности неточна и вам требуется другая?

– Ты попал в самую точку! – подтвердил Белов. – С тобой, аспирант, следует быть начеку. Уж больно быстро ты все схватываешь.

– Схватываю, да не совсем, – замотал головой Гарун.

– Да уж, – согласился Белов. – Здесь без виртуального моделирования не обойтись.

– В чем проблема? – подмигнул Кирога. – Давай моделировать.

– Тогда, может чего покрепче? – предложил дулеб.

– Давай, – согласился Кари. – Доставай.

Белов вытащил из кармана бутылку с бородатым мужиком на этикетке. Свинтив металлическую пробку, он ловко разлил прозрачную влагу по хрустальным стопкам.

– Ух, ты! – восхитился Кирога. – Где достали?

– Места знать надо, – уклончиво ответил дулеб.

– За что пьем? – поинтересовался Саток.

– Пускай аспирант скажет, – предложил Кари.

– Давайте выпьем, – поднял стопку Гарун, – За мир, которого еще нет, за связь времен, за понимание между поколениями. В общем, за вас, друзья!

– Сильно сказано, – одобрил Кари. – Ну, вздрогнули!

Диверы «вздрогнули» и потянулись за закуской.

– Ну, Карик, понял, как теперь ты должен меня уважать? – спросил Белов, лениво пережевывая кусок осетрины. – Сколько между нами поколений? Двенадцать, не меньше? Значит, завтра за руль сажусь я. А ты, внучек, будешь внимательно наблюдать за окрестностями.

– Сначала водить научись, дедушка, – отозвался Кари. – Забыл, как у тебя мотор заглох, когда от британского патруля удирали? Это тебе, дулеб, не на хазарской кобыле ездить, клянусь молотом Тора!

– Я только одного не пойму, – вмешался Гарун, успокаивая расходившегося Кари. – Ты называешь Белова дулебом, сам клянешься как варяг, а с виду вы оба руссичи. Кто же вы на самом деле?

– Настоящий руссич – это я, – ответил Кари, хлопнув себя по широкой груди. – А Белый, что сейчас рядом сидит, есть склавин из шестого века. Точнее, дулеб с Южного Буга.

– А ты сам из какого века? – спросил Гарун.

– Я-то? – засмеялся Кари. – Я – из девятого. У нас весело было! На Византий за добычей не раз ходили. Хороший выкуп давали ромеи. Не скупились, знали, что торговлей все золото себе вернут. За доброе оружие, за хмельное вино, за черноглазых рабынь, что обучены делать всякие штуки! А дерутся греки слабо. Эгль, если в броне, один с десятью пешими ромеями справится.

– Так то Эгль! – протянул Белов. – Ему что греки, что гридни твоего Рюрика, все едино.

– Молчал бы лучше, хазарский табунщик, – вспыхнул Кари. – Никогда не служил я у Рюрика, пора бы тебе запомнить! Я с самого начала был с Хельгом. Пока Хрёрек со своими готами возле Новагорода кругами ходил, да войти не решался, мы сразу в Изборске сели. А это была кривичей земля и она стала нашей.

– Так ты из варягов, – удивился Гарун. – А говоришь, что русский.

– Ты ничего не понимаешь! – замахал руками заметно подвыпивший Белов. – Мы все – поляне, древляне, россавичи – мы все днепровские пахари. А Кари совсем другое дело. Его отец, Алв Хнув, был конунгом у короля Хараальда Косматого. В то время король Хараальд правил уже половиной Скандинавии, потому что удача была на его стороне. А в нашем деле удача это главное. Отцом Алва был Кари из Бердлы, который был дядей Улфу, который был отцом Грима, который был отцом нашего Эгля. В честь деда Алв назвал своего сына Кари. Кариславом его уже кривичи на свой славянский лад прозвали. А здесь по имени местечка Бердлы и фамилию Бердлин приделали.

– А как же Святая Русь? – удивился Гарун, – Я всегда думал, что славяне и есть Русь.

– Это потом, – заворочал языком Белов. – При Владимире, лет через сто лет, славяне обрусели, а руссичи ославянились. Их тогда уже немного оставалось, потому, как многие в поход ушли и обратно не вернулись. А при Рюрике славяне землю пашут, да зверя промышляют. А русские, варяги приезжие, торговлю ведут, грады возводят, да дань собирают. Так-то вот! Ну, что, еще по одной? – он разлил водку по стопкам.

– А под пельмени останется? – спросил Кирога.

– Останется, не переживай ты так, – успокоил Кари.

– Как, еще и пельмени будут? – воскликнул Гарун, ощупывая свой тугой живот.

– Надо питаться, пока кормят, – объяснил Кари. – Неизвестно, когда еще раз получится так вкусно поесть. В походах бывало, по два-три дня постились. Зато уж потом… Ну, поехали?

Опрокинув стопку, дулеб закрыл глаза и откинулся к стене. Кари дотянулся до вазы и задумчиво отправил в рот полную ложку черной икры.

– Ты сам-то Гарун, какого роду-племени будешь? – лениво спросил он, заедая икру долькой лимона.

– Ну, сейчас я в Москве живу. Точнее, жил, – смутился Гарун. – А родом я с северного Кавказа.

– А, – протянул Карислав. – Лезгин, значит.

– Не, – мотнул головой Гарун. – Аварец.

– Обрин? – неожиданно завопил Белов, отдираясь от стены. – Да я тебя, гада! – он вскочил, опрокидывая посуду. Правая рука дулеба лихорадочно шарила по бедру в поисках рукояти меча.

– Сядь! – властно приказал Кари. – Забыл, где находишься?

– Ты не понял, это же обрин, – рычал дулеб, ворочая налитыми кровью глазами. – Я не забыл, как он, как они всех моих родных, всех наших родичей под корень вырезали. И братьев моих и сестер, – заревел он, утирая пьяные слезы.

– Когда это было! Знаешь, сколько веков уже прошло? – спросил Кари, незаметно делая знак Гаруну, чтобы тот пересел от разбушевавшегося дулеба.

– Это для тебя века прошли, – заплетающимся языком возразил Белов. – А я этих гадов хорошо помню. Как они избу подожгли и малых детей в огонь покидали, а потом всех стариков пиками перекололи… – дулеб покачнулся и опустился на скамейку.

– На вот, лучше выпей, – Кари наполнил квасом самый большой кубок и придвинул. – А про них забудь. Давно все обры сгинули и следа от них не осталось.

– Правда, что ли? – удивился Белов. Он жадно припал к кубку и одним духом вытянул содержимое. – Саток, – обратился он к индейцу. – Ты – самый честный человек в обеих Америках. Скажи мне, сагамор, правда, что обров больше нет?

– Правда! – серьезно подтвердил индеец.

– Тогда это кто? – дулеб показал на Гаруна.

– Это Гарри, наш новый дивер, – спокойно ответил Саток.

– А он не обрин? – закрывая глаза, спросил Белов.

– Нет, не обрин, он москвич, – сказал Кари и погладил дулеба по голове. – Ты поспал бы лучше. Завтра рано вставать. Спи, давай. Я покараулю в дозоре. Сейчас моя очередь.

– А, москвич, – сонно протянул Белов. – Как там Иван Васильевич, грозный царь поживает? – он со стуком уронил голову на стол и захрапел.

Глава 13

Кирога быстро смахнул черепки под стол и наполнил кружки квасом. Кари поднял свою кружку и дружески положил руку на плечо напрягшегося Гаруна.

– Выпей квасу, друг, и постарайся понять, – медленно проговорил руссич, глядя в заледеневшее лицо аварца. – В прошлой жизни Белов был дулебом, славянином из шестого века. Дулебы основали могучий союз славянских племен. Бозич, великий князь дулебов, контролировал огромную территорию от Днепра до Карпат. Это он организовал первый поход «из Варяг в Греки». Походный князь Вышата с одним конным полком промчался по Балканам словно вихрь, разрушая крепости Византия. Конные варвары неслись по следам древних готов, которые давно заросли степным ковылем. Бозич готовился всерьез пощипать ромеев. Ничего не поделаешь, все войны ведутся ради грабежа. Ранняя смерть помешала осуществиться его планам. После смерти великого князя начались борьба за власть. Племя дулебов перестало играть главную роль. Союз славян распался. Потом пришли обры. Земли славян оказались на их пути. Закаленные в походе кочевники легко справились с народом, жившим разрозненными родами в небольших городках. Белый из своего рода один уцелел. Обры ушли дальше. Паренька подобрали торговые кривичи, которые возвращались на север окружным путем. Купцы подкормили мальца, а потом продали хазарам. Там он сделался табунщиком и выучился хазарской верховой езде. Он и сейчас может сутками сидеть в седле. Для меня это история трехвековой давности, про тебя и говорить нечего. Но Белов – другое дело. Когда он выпивает лишнего, как сегодня, в нём просыпается родовая память. Что для нас история, для него случилось как вчера. Постарайся понять и не суди строго парня, оставшегося с малых лет без роду-племени. Ты кавказец, ты должен знать, как трудно человеку без жгучего чувства принадлежности к роду. А от хазар он все равно сбежал, – внезапно развеселился Кари. – Эй, Белый! Ты зачем от хазар сбежал?

– А? – очнулся Белов. – Где я?

– На Большой Медведице, – засмеялся Кари. – Вставай, приехали. Тут один москвич интересуется, чем тебе хазары не угодили?

– Ох! – пощупал голову Белов. – Не зря говорили деды, что нельзя пиво на вино, не то будет говно. А ничем хазары мне не угодили. То есть, хотел сказать я, у них плохо не было. Хазары, они добрые. Били мало, кормили от пуза. На хазарских лугах мясо за тобой само бегает.

– Зачем же ты сбежал от сытой жизни? – удивился Кирога.

– А я и не сбежал бы вовсе, – объяснил Белов. – Да вот хозяин мой решил меня на дочке женить. Но прежде я должен их веру принять. А я сказал, что не любо мне Сварога на звезду Давида менять. Тогда он пригрозил в железа заковать. Тут я понял, что пора уносить ноги. Ночью оседлал коня, перешел вброд реку, а дальше через лес по знакомой тропе к полянину Неждану. Я с ним еще в прошлые годы подружился. Лучших коней выбирал ему, когда он приезжал торговаться с моим хозяином. Так я стал полянином. Хорошие коневоды везде нужны. А прежде был хазарином, а еще ранее – дулебом. Кто я сейчас? А пес его знает. Нет у меня Родины! Леса полянские давно извели, где Хазария была, волны морские плещутся, а на Буге вовсе пришлый люд живет. Эх! – он ударил кулаком по столу и потянулся за кувшином с квасом.

– А сюда ты как попал? – осторожно спросил Гарун.

– По ошибке, – пожал плечами Павел. – Эглю был нужен мой дед Павел, византийский грек, сбежавший от императора Юстиниана к приднепровским славянам. Деда знал и ценил сам Бозич. На склоне лет дед Павел организовал школу, учил людей грамоте. Мечтал создать славянский алфавит, да не успел. Обры нагрянули. Зато дед попал в анналы истории, стал известен здесь. Эгль послал людей за дедом, а взяли меня. Меня назвали Павлом, в честь деда. Вот диверы и перепутали. Хочешь, научу тебя ездить верхом по-хазарски? Ты уже наш со всеми потрохами! Чем скорее ты это поймешь, тем легче будет дышать.

Гарун почувствовал, как у него невольно вытягивается лицо. Опомнившись, он закрыл рот и потянулся за стопкой.

– Это дело, – одобрил Кари. – Привыкай, что обратного ходу тебе нет. Примешь сто капель под сибирские пельмени, жизнь сразу легче покажется. А вот и Кась с пельменями идет! Слышь, аспирант, – пригнулся Кари. – Ты только Касю в глаза не гляди. Заболеть сильно можешь. Здорово, Кась!

– Здравы будете, – прогудел в ответ невероятной силы низкий голос. Звякнули стаканы. Гарун машинально поднял глаза и вздрогнул. Возле стола стоял заросший до самых глаз густым черным волосом гигант почти трехметрового роста, одетый в зеленые тренировочные брюки. В покрытой черной шерстью руке, больше похожей на медвежью лапу, он держал широкое блюдо с горой дымящихся пельменей. Неслышно ступая огромными ногами в веревочных сандалиях, великан легко перешагнул через скамейку. Поставив блюдо на стол, он опустился между Кирогой и Сатоком. Скамейка затрещала, но выдержала вес двухсоткилограммового тела.

– Штрафной Касю! – радостно загалдел Белов, выливая в фужер сразу половину бутылки. – Ты где пропадал, гроза кетобоев{ Кеты – малочисленная народность, проживающая в Сибири }?

– Дела были, – небрежно ответил Кась{ Кась – Большой (кетск)}, поднимая на свет фужер. – Откуль зелье сие?

– Из двадцатки, из девяносто пятого года, – объяснил Кари.

– Как туда попали?

– Брали Лемеха из семьдесят первого, а этот увидел, вмешался. Взяли и его. Пока ездили туда-сюда, горючее кончилось. Пришлось вынырнуть для заправки в девяносто пятом, а там вся выпивка уже нерусская. Ребята, что на Буте сидят, уже четвертый год нормального вина не видят. Вот, легко отдали ящик германской водки за бутылку армянского коньяку.

– Понятно, – прогудел Кась, бросив сверху взгляд на макушку Гаруна. – Новенький?

Гарун неопределенно пожал плечами, стараясь не глядеть в неподвижное лицо Кася. Хотя тот смотрел мимо, Гарун чувствовал, что великан изучает его самым внимательным образом.

– Однако, – громыхнул Кась. – Энергии в нем – хоть отбавляй. Пассионарен вполне. В диверы годится. Будешь работать в группе Кари. Ну, за нового дивера!

– За тебя, аспирант, – подмигнул Белов. – Будешь вглубь веков нырять. Держись за нас – не пропадешь. Ну, поехали…

Пока диверы закусывали, Кирога вооружился черпаком и разложил горячие пельмени по тарелкам. Себя решил не обделять и насыпал двойную порцию.

После германской водки у Гаруна прорезался аппетит и он набросился на удивительно вкусные, сваренные с петрушкой и укропом, щедро политые густой сметаной ароматные пельмени.

– Фто, нрависся? – шамкая набитым ртом, спросил Кирога. – Это фебе не в студенческой столовке куфать! Настоящие сибирские пельмени. Начинку сам Кась готовил. По своему рецепту.

– Это чувствуется, – кивнул Гарун. – Прекрасные пельмени. Вы, Кась, наверное, из Сибири?

– Из-под Туруханска, – ответил польщенный великан, вытирая усы салфеткой. – Однако, мне пора. Эгля сегодня не будет. Инструкции получите завтра. Сегодня отдыхайте, но не загуливайте. Белый, тебя это лично касается. Бывайте здоровы!

Бросив салфетку на стол, Кась легко поднялся и направился к выходу. Гарун заметил, что гигант при ходьбе ставил ступни одну перед другой, как на узкой тропинке, и ворочал могучими плечами, как бы раздвигая пласт воды перед собой.

– Кто это был? – Гарун толкнул Белова в бок.

– Кась! – оторвался от тарелки Белов. – Ты всё слышал.

– Да нет же, – рассердился Гарун. – Почему он так выглядит? Ну, рост это гигантский, волосы по всему телу и прочие странности. Он не мутант?

– А они почти все так выглядят, – пожал плечами Белов. – Сибирская раса, по крайней мере.

– Кто – они? – начал терять терпение Гарун.

– Реликтовые гоминоиды, кто же еще! – вмешался Кари. – Ты, что, снежного человека никогда не видел?

– Видел, – растерялся Гарун, – На картинке. Но у нас принято считать, что снежных людей не существует.

За столом дружно заржали.

– А мы? – давился смехом Кирога. – Мы, по-твоему, существуем? Или ты считаешь, что такая еда бывает только во сне?

– Не понял юмора, – Гарун с силой потер виски. – Черт, голова какая-то тяжелая. Нет, я не пьян, это другое. У меня синяки по всему телу. Во сне я не мог так драться. Это Эгль поработал, ваш Скалагримсон. Такого ночью увидишь – заикой останешься. Я не заикаюсь? Вроде нет. А вы? Ваша пестрая компания ни в одном кошмаре присниться не может.

Белов, захохотав еще сильнее, схватился руками за живот и съехал под стол.

– Ты Эгля лучше не задевай, – посоветовал Кари. – Синяки – это мелочь. Ты о нем еще ничего не знаешь.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Число бездетных супружеских пар прогрессирует, поэтому на первый план выходит борьба за каждую желан...
В тихом маленьком городе N все было спокойно и благополучно. Пока там не стали происходить мистическ...
Когда Стив Дьюно взял домой щенка – отощавшего, искусанного блохами найденыша с обочины дороги в Кал...
Перед вами уникальное учебное пособие «Школа игры на ударной установке», написанное специально для н...
«Ритмические зарисовки» – это уникальный сборник композиций, написанных специально для ансамблей, в ...