Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя Дьюно Стив

— Учитель-партизан.

— И Пейдж, моя сводная сестра, вам тоже очень благодарна за помощь: без вас она никогда бы не сумела подать документы на зачисление в колледж.

— Вам стоило бы меня усыновить.

В тех семьях, где я репетиторствовал, меня часто принимали как своего, я был в роли дядюшки или старшего брата. Мог приходить без звонка, заглядывать в холодильник, бродить по дому, где пожелаю. Мне доверяли коды сигнализации от особняков в Бель-Эйре или в Беверли-Хиллз и каждый вечер кормили до отвала. Роскошная жизнь.

— Комната для гостей всегда в вашем распоряжении.

Я бы не отказался пожить в доме сводной сестры Дэрил Ханны. Я бы просыпался с утра пораньше и варил кофе, Дэрил и Пейдж заглядывали бы на огонек, и мы бы дружески болтали о своих делах и о собаках, а Лу выделывал бы фокусы, как он это умеет, а потом его бы взяли в кино, чтобы он сыграл спасителя человечества – супер-собаку из созвездия Гончих Псов. Я мог бы жить на его гонорары и спокойно писать свой великий роман.

— Ноа должен прочитать за лето хотя бы одну книгу, я ему уже об этом сказал.

— Кстати, раз уж мы заговорили о лете: не хотите недельку пожить у нас на вилле?

— Что?

— Это премия за то, что вы помогали Ноа.

— Вилла?

— В Теллерайде.

— Да ладно.

— Мы ездим туда зимой кататься на лыжах, но летом дом стоит пустым. Что скажете?

— Здорово. — Я был огорошен. Конечно, от таких каникул никто бы не отказался, можно взять с собой Лу и Нэнси, позвать друзей… — Очень мило с вашей стороны.

— Сейчас принесу ключи.

Мы взяли в аренду микроавтобус, поставили клетку с Лу назад и отправились в десятидневное приключение. Нэнси любила путешествовать не меньше моего, и Лу почти не доставлял в дороге хлопот: у него был стальной мочевой пузырь и отличная выдержка. К тому же теперь у него больше не было блох.

Мы собирались двинуть на север до Барстоу, потом свернуть на восток и гнать до самой Аризоны, чтобы там пересечься с нашим другом Дином и его женой Ким. Они собирались прилететь из Хьюстона. Мы подхватили бы их в аэропорту, и все вместе поехали бы на северо-восток, в Колорадо.

Мы с Дином за прошлые годы исколесили немало дорог, но с 1988 года, когда ездили на мотоцикле в Йеллоустонский заповедник, больше никуда вместе не выбирались. Именно в тот год от удара молнии начался лесной пожар, и в национальном заповеднике выгорело свыше миллиона акров. В путешествиях с нами случалось немало интересного и странного. Как-то раз мы даже вели школьный автобус, где ехали ребятишки-биологи, перевозившие живых рептилий. Причем дело было зимой, в заснеженной северной Аризоне. Нас чуть не подстрелил патрульный в Техасе, потом едва не арестовали на границе в Эль Пасо за то, что мы отказались платить налог за две бутылки виски. Я очень надеялся, что в Теллерайд нам удастся доехать без приключений, но верилось в это слабо.

После Барстоу дорога совсем обезлюдела, мы ехали с хорошей скоростью и были уверены, что не опоздаем на встречу с Дином и Ким во Флагстаффе.

— Как думаешь, с ним все в порядке? — спросила Нэнси, оглядываясь на клетку Лу.

— Ему там удобно, и мы достаточно часто останавливаемся, чтобы он мог размяться и справить нужду.

— Да, это он любит.

— Точно.

Лу до сих пор обладал всем своим «снаряжением». Дело было в 1990 году, мода на кастрацию собак еще не была такой повальной, и никто не осознавал, какой проблемой может стать переизбыток популяции. К тому же до Лу у меня не было своей собаки, если не считать терьера по кличке Бетти, за которым я пару месяцев присматривал в колледже, так что я даже не задумывался о том, правильно ли поступаю. Ну, и не будем сбрасывать со счета элемент мужской солидарности: парням мысль о том, чтобы кастрировать своего пса, кажется совершенно недопустимой. Лу был авантюристом и сорвиголовой, а после происшествия с грабителями я и вовсе чувствовал, что мы с ним побратались. Разве я мог стать предателем? В общем, евнухом Лу стал лишь в возрасте трех лет.

Мы то и дело останавливались, чтобы Лу мог побегать на воле и полюбоваться пейзажем. Ему нравились дальнобойщики (возможно, он помнил того парня, что чуть не забрал его вместо меня) и детишки, он старался подружиться с ними на всех стоянках. Когда симпатичный карапуз с дедушкой подошли к Лу, сидевшему рядом с уборной, Лу вежливо протянул лапу и коснулся макушки малыша, словно желая сказать: «Теперь мы друзья». Ребенок засмеялся, Лу лизнул его в щеку, мальчик посмотрел на него и сказал:

— Такой глупый, — после чего Лу лизнул его еще раз.

Дед карапуза посмотрел на меня:

— Славный песик у вас, совсем как в кино.

— Он у нас супер-пес.

— Красавчик, как Богарт.

— Точно, и такой же дамский угодник.

Они ушли к своей машине, Лу проводил их взглядом.

— Да, Лу, ты у нас лучше всех, — подтвердила Нэнси, вернувшись из дамской комнаты. — Поехали дальше.

Северная Аризона была прекрасна, здесь было все, что я люблю: сосны, выжженная равнина, красные скалы. На въезде во Флагстафф я вновь вспомнил, как пятнадцать лет назад мы с Дином вели автобус, полный сонных детишек, собиравших ящериц в пустыне, — и тут неожиданно налетел буран, и в считанные минуты намело полметра снега. Дин отлично водил машину, но даже ему с трудом удавалось маневрировать среди застрявших грузовиков и автомобилей, а ведь за каких-то пару часов до этого мы жарились на солнце в пустыне.

— Дорогу вообще не вижу.

— А горы сбоку тебе видны? — спросил я, выглядывая со своего места. Я сидел рядом с ним на бидоне из-под молока.

— Едва-едва.

— Тогда держись их и не останавливайся.

— Прямо ядерная зима началась, — заметил Дин, когда мы миновали очередной грузовичок, водитель которого пытался нацепить на колесо цепь. Вся борода у него обледенела.

Впереди показался мотель. Дин свернул на парковку, и мы въехали в здоровенный сугроб.

— Вот уж застряли так застряли. — Он выключил мотор.

Пассажиры ожили, выбрались наружу и устремились в мотель. Мы с Дином остались одни: никому, кроме нас, не было дела до собранных в пустыне змей, жаб, гекконов и черепах, которым на морозе грозила верная гибель.

— С ума сойти, — заметил Дин, засовывая коматозного полоза в спортивный носок и пристраивая его к себе на пояс.

Мы набили карманы рептилиями в носках и забили ими багажник автобуса, обитый фанерой. Потом зарылись в спальники и заснули в автобусе, посреди бескрайних снегов.

Об этом приключении я вспоминал, пока мы ехали с Нэнси и Лу в аэропорт, петляя среди холмов Аризоны, пол чистым лазурным небом.

— Вы опоздали, — заявил я Дину, на голову возвышавшемуся нал другими пассажирами. Его жена Ким, мускулистая блондинка родом из Техаса, сноровисто стащила чемоданы с багажной ленты.

— Специально задержались, чтобы с вами поменьше времени провести, — засмеялся Дин в ответ и крепко меня обнял.

— А где Нэнси? — поинтересовалась Ким, которую, очевидно, повергала в ужас перспектива остаться наедине с двумя школьными приятелями и по сотому разу выслушивать одни и те же байки.

— В машине с Лу.

— А что за машина? — В вопросах выбора техники Дин никогда мне не доверял.

— Микроавтобус.

— О, Боже.

— Чтобы хватило места и вам, и собаке.

— О, я наконец познакомлюсь с этим бандитом.

— Он уже совсем не бандит. Вот увидишь. — Я знал, что Дин будет от Лу в восторге.

Я рассказывал ему про грабителей и как Лу меня защищал. Когда мы подошли к машине, Нэнси спустила его с поводка. Сперва он устремился ко мне, затем свернул к Дину и Ким и принялся вытанцовывать перед ними.

— Привет, Луиджи! — Дин немного поиграл с ним я пятнашки. Лу сразу в него влюбился, он вообще мгновенно давал оценку любому человеку или животному – и почти никогда не делал ошибок. У него было безупречное чутье.

— Красавец, — подтвердила Ким, которой все же не удалось увернуться от приветственного лизания в щеку.

— И этот пес встал грудью на револьвер? — изумился Дин. — Я думал, он крупнее.

— Он легко меняет размеры, — сказал я. — То огромный, как страж у врат ада, то крохотный такой, что поместится в ладонь.

— Прямо человек в собачьей шкуре, — заявил Дин, глядя Лу в глаза. Тот приветственно наступил ему на ногу. — Все, я избран.

Чем дальше мы ехали, тем прекраснее становилась дорога. Карликовые елочки уступили место пихтам, желтым соснам, канадским елям, ольхам, лиственницам и осинам. Вместо пологих рыжих холмов со всех сторон к дороге подступали скалистые горы, вершины которых венчали белые шапки. Мы взбирались все выше и выше, и вот уже на обочине стал попадаться снег. Под солнцем он таял, и сбегающие вниз ручейки посверкивали на солнце. Когда мы миновали очередной сугроб, Лу принюхался и заскулил.

— Он когда-нибудь раньше снег видел? — поинтересовался Дин, почесывая Лу за ухом через окошко клетки.

— Навряд ли в Мендосино были снегопады, — ответила Нэнси.

— Держу пари, он окажется от снега без ума, я таких псов знаю, — заявил Дин. Я знал, о чем он говорит: есть собаки, которых вид снега приводит в буйный восторг, они сходят с ума от радости и готовы часами носиться и валяться в сугробах.

За следующим поворотом я притормозил, и мы все выбрались размять ноги. Увернувшись от снежка, которым швырнула в меня Ким, я выпустил Лу наружу. Он пулей метнулся к грязному влажному сугробу и принялся скакать, подбрасывая снег в воздух и радостно пытаясь его укусить.

Снег стал для Лу новой, неизведанной игрушкой, и он был счастлив, как ребенок из Канзаса, впервые оказавшийся у моря. Лу подскакивал, взбрыкивал, делал в воздухе пируэты, хватал снег зубами, подбрасывал, а затем пытался ловить и прижимать лапой.

— Он в восторге, — заметила Ким.

— Сам с собой играет в снежки, — засмеялась Нэнси, пытаясь сделать снимок.

— Лучше делом займись! — крикнул Дин, швыряя в Лу снежком.

А ведь так оно и должно было случиться – очень скоро, только я пока об этом не знал.

В нашем распоряжении оказались апартаменты на втором этаже небольшого дома, из которого открывался потрясающий вид на горы. Красиво, как в кино.

— Где тут у них баллоны с кислородом? — поинтересовался Лин, задыхаясь, как астматик. Мне тоже было трудно отдышаться. Мы всегда жили на уровне моря, а сейчас оказались намного выше, и у нас в буквальном смысле перехватило дух.

— Как же мы дойдем до Синего озера? — спросил я. Намеченный маршрут должен был увести нас еще выше в горы, на добрых двенадцать тысяч футов. Чем же мы там будем дышать?

— Вот ребенок, — засмеялась Ким, дружески толкая меня в плечо. Она три дня в неделю ходила в спортзал, занималась аэробикой и бегом. Мышцы у нее были прочными, как тиковое дерево.

— Да, я ребенок. Детям нужен кислород.

Мы начали обживать квартиру. Я забрал себе комнату Дэрил, чтобы иметь возможность до конца жизни хвастаться тем, что спал в постели Дэрил Ханны. С Нэнси, разумеется. Но об этом можно было и не говорить.

Лу обнюхал все уголки, задерживаясь в тех местах, где, скорее всего, побывал другой кот или собака, которых привозили с собой хозяева лома. Я видел, как он ловит запахи и задумывается, точно дегустатор, пробующий редкий коньяк.

— Шпиц или кролик? — спросил я у него. Он на меня покосился, затем продолжил идти по следу, пока не добрался до кухни. Там он ловко открыл дверцу буфета. Внутри обнаружился полупустой пакет с собачьим кормом.

— Молодчина, Шерлок, — похвалил я его, переставляя пакет повыше. Лу недоуменно уставился на меня: как же так, почему я не вознаградил его за проявленную смекалку? — Тебе это нельзя. Живот болеть будет. — У него в глазах застыла глубокая обида. Это была его еда, он же ее нашел!

Когда Лу огорчался, он ложился, укладывал морду на передние лапы и укоризненно смотрел. Я открыл пакет с его лакомствами и швырнул ему печенье. Лу схватил его на лету и ушел в угол, чтобы там сгрызть. Я видел, что он все еще дуется на меня.

Вечером мы с Нэнси лежали в постели (Дэррил Ханны!) и обсуждали прогулку, запланированную на завтрашний день. Мы собирались добраться до Синего озера, расположенного на четыре тысячи футов выше Теллерайда.

— Нам предстоит пройти по тропе почти восемь миль и подняться на полмили, — сказал я, пытаясь мысленно представить себе эту геометрию. — То есть довольно приличный наклон дороги и вдвое меньше кислорода, чем нам надо.

— Жестко, — согласилась Нэнси. Лу посмотрел на нас и полез под кровать. Там теперь было его любимое место.

— Это самоубийство. Ким нас убьет.

— Зато спускаться будет весело. — Нэнси старалась сохранять оптимизм.

— Вниз доберется только Ким. Остальные по дороге загнутся.

— Ким и Лу, — возразила она. Лу вылез из-под кровати и на нас посмотрел.

— Даже его на такое не хватит.

— Он здоровый годовалый пес. Он справится.

— На двенадцати тысячах футов?

— Да он и не заметит!

Лу уселся рядом с кроватью, с моей стороны.

— Р-р?

— Чья сейчас очередь? — спросил я.

— Он же тебя выбрал, — и Нэнси предательски отвернулась, накрывшись с головой одеялом.

— Пойдем, Лу.

Воздух снаружи оказался сухим, прозрачным и более холодным, чем я ожидал. Он удивительно пах чистотой – то ли от снега, то ли от близкой реки, и это было удивительное ощущение, точно все самые сладкие ароматы с земли поднимались сюда, в горы Колорадо, чтобы мы могли насладиться ими.

Лу наслаждался каждым новым запахом. Он обнюхивал кусты, деревья, траву, помечал все вокруг, царапал когтями грязь и долго обнюхивал найденное перо, трогая его лапой.

Мы отошли от лома по утоптанной тропе, и я спустил его с поводка. Он побежал вперед, туда, где росли тополя и ольхи. Глядя на него, я невольно вспомнил тот день, когда мы познакомились, и как его стая скрывалась за деревьями, точно отряд ниндзя, и как Лу сперва трусил за ними следом, а потом вдруг остановился, прислушавшись: возможно, интуитивно он ощутил, что его будущее не с ними, и сейчас я следил, как он носится среди деревьев, и точно знал, что теперь я – его единственная семья, и мы не расстанемся до конца его жизни. Он чувствовал то же самое, я уверен.

Ким штурмовала дорогу так резво, будто ее в спину кололи штыком. Дин задыхался со мной наравне, но у него ноги были длиннее, и он поспевал за своей спортивной супругой без особого труда. Мы с Нэнси отчаянно старались не отстать, а Лу радостно бегал от одной пары к другой и вилял хвостом. Он считал своим долгом присматривать за всеми нами.

Я спрятался за большим камнем. Лу бросился на поиски, тогда как Ким сурово требовала, чтобы мы не задерживались и шли быстрее. Чуть позже Лу метнулся с тропы куда-то в стороны и вернулся, весь перемазанный в какой-то дряни.

— Что он там нашел? — спросила Нэнси, вытирая ему пасть.

— Не уверен, что мы хотим это знать.

— От него пахнет помойкой.

— Это его любимый ресторан. — Я потрепал Лу по холке, счищая грязь.

— Дьюно! — послышался рык сержанта Ким.

— Иду, Сатана! — закричал я в ответ.

Каждые двадцать минут она позволяла нам пятиминутный привал. Я уже через пятнадцать был уверен, что подхватил болезнь высоты. Налицо были все симптомы: головная боль, тошнота, утомление, нехватка воздуха. Ощущение было такое, словно меня нагрузили кирпичами.

— И почему я должен нести его еду и воду? — спросил я у Нэнси, указывая на Лу сладким батончиком. Лу какое-то время тащил в зубах палку, но потом бросил, когда понял, что ни у кого нет сил с ним играть.

— Я же тебе говорила купить специальный собачий рюкзак.

— Мы его померили в магазине, но Лу огорчился.

— Откуда ты знаешь?

— Ты же знаешь, как он в таких случаях смотрит в пол.

Если Лу считал, что с ним поступают несправедливо, он отходил в сторону и отворачивался. В тот день он вел себя как сорванец, которого впервые вырядили в парадный костюмчик, так что я решил сберечь тридцать баксов и ушел из магазина без рюкзака.

Поэтому теперь я волок на себе галлон воды, два бутерброда, яблоко, пакетик сухофруктов и орехов, ветровку, бинокль, фотоаппарат, карты, справочник по птицам, компас, нож, аптечку и мешок собачьей еды… на высоте в десять тысяч футов. И кто тут вьючное животное, скажите на милость?

Ким была беспощадна. Мне хотелось подставить ей подножку, привязать к дереву, надеть на ногу ядро – что угодно, лишь бы ее замедлить. Нет, она, конечно, была права: если не поспешить, мы никогда бы не успели обернуться до темноты. Но пятиминутные привалы проходили слишком быстро, а до нового надо было идти и идти.

— Ненавижу тебя, — заявил я ей на следующей остановке. Я так тяжело дышал, что даже из фляжки глотнуть не мог.

Ким ухмыльнулась:

— Слабак!

Ты просто клингон.

— А ты хоббит!

— Орк.

— Бактерия.

— Тихо вы, оба, — пристыдил нас Дин. Они с Нэнси явно взяли на себя роль родителей в этом походе.

Я налил воды в пластиковую миску и протянул Лу. Он немного полакал, затем стал брызгаться на меня.

— Бери с него пример, — заявила мне Ким.

— Лучше ты – не бери.

— Хватит, — взмолился Дин. — Пошли, посмотрим на водопад.

Тропа к Синему озеру проходила мимо поразительно красивого двухступенчатого водопада высотой в четыре сотни футов, названного Вуаль невесты. Он находился примерно в часе ходьбы от Теллерайда. Летом туристы шли сюда пешком, доезжали на велосипедах, а иногда и на джипах, чтобы полюбоваться на водяные каскады, которые в пору таяния снегов становились особенно красивы. Дорога представляла собой наезженную колею, вдоль которой вилась пешая тропа, по которой шло довольно много народу. Однако за водопадами толпы туристов редели, а подъем к озеру становился еще более сложным.

Поднявшись на пригорок, мы обнаружили водопад в облаке прохладного тумана. Лу попытался лизать воздух.

— Потрясающе, — проговорил Дин.

— Не зря мы сюда пришли, — подтвердила Нэнси, осторожно пробираясь по влажным камням, чтобы не поскользнуться.

— Как пожарный гидрант посреди Бруклина в июле, — засмеялся я.

— Что? — не поняла Ким.

— Да так, ничего.

Лу подбежал к группе из трех человек, спускавшихся по тропе. Вил у них был утомленный и понурый. Женщина, шагавшая впереди, потрепала Лу по спине, когда он пробегал мимо. Он обнюхал ей ноги, потом радостно зафыркал.

— Славный песик, — проговорила она. Двое мужчин у нее за спиной хранили скорбное молчание. — Компанейский такой.

И, выдавив на губах слабую улыбку, пошла дальше.

— Они трупы, — заявил я. Лу еще какое-то время бежал за ними. Потом вернулся. Я достал бутерброд и принялся за еду. — В чем дело?

— Он хочет, чтобы ты шел дальше, — заявила Ким.

— Он хочет индейки из моего бутерброда.

— А на ходу ты поесть не можешь?

— Давайте хоть пару минут полюбуемся видом. — Я с надеждой посмотрел на Дина, тот пожал плечами. — Смотрите, какое там красивое старое дерево на вершине.

— Синее озеро, — заявила Ким, взваливая на плечи рюкзак. — Пойдем, Лу.

Они зашагали вперед по тропинке.

— Да она у тебя просто киборг, — пожаловался я Дину.

— Лучше не зли ее, Дьюно, — посоветовал тот. — у нее есть цель, и она намерена ее достичь.

Лу какое-то время бежал рядом с Ким, а потом неожиданно метнулся вбок и стал карабкаться по наклонному стволу. Если надо, он мог лазить по деревьям не хуже обезьяны.

— Как ему это удается? — изумился Дин, глядя на Лу, который уверенно поднимался по стволу, покрытому грубой, толстой корой. Прямо рядом с ним вниз метнулась рыжая белка, Лу подпрыгнул, развернулся в воздухе на сто восемьдесят градусов и ударил по дереву лапой.

— Чуть не поймал, — прокомментировал Дин, глядя, как белка удирает в кусты, а Лу пытается ее догнать.

— Он немало их съел на своем веку. — Я бросил Лу печенье.

Мы двинулись дальше, по Тропе Проклятых, возглавляемые Дарт Ким и охотником на белок. Здесь уже не было наезженной колеи, и сама дорога стала гораздо уже, а воздух становился все более разреженным с каждым шагом. Ким с Дином ушли далеко вперед, мы с Нэнси тащились следом, пытаясь понять, насколько все происходящее по-прежнему доставляет нам удовольствие. Лу, как истинный дипломат, сновал между нами, то забегая вперед, то возвращаясь назад.

— Кажется, у меня внутреннее кровотечение.

— Неправда, — отозвалась Нэнси, хватая ртом воздух.

— Ты тоже плохо выглядишь.

— Да ты и сам похож на наркомана со стажем.

— У меня такое ощущение, точно я поднимаюсь по эскалатору, который идет вниз.

— Пить хочется.

Мы устроили незапланированный привал. Лу тотчас метнулся к нам в надежде на подачку.

— Дьюно!

— Не отвечай ей, — прошептала Нэнси.

— Не буду… сил нет.

Лу плюхнулся рядом и положил голову мне на бедро.

— Направо, — сказал я ему. Над этим трюком мы работали уже второй день. Лу немного подумал, потом повернулся вправо, и я дал ему хлебную корочку. — Отлично.

— Когда он так научился? — удивилась Нэнси.

— Вчера вечером. Нам обоим не спалось, и мы немного поработали. Теперь он умеет поворачиваться в обе стороны, и просто по знаку – тоже. Попробуй.

Она взяла у меня лакомство:

— Налево! Молодец. Направо! Умница, Лу.

Я показал ей жест «поворот» – движение рукой по часовой стрелке или против. Нэнси попробовала командовать беззвучно, и Лу все выполнил правильно.

— Ему пора получать права, — заявила Нэнси.

Я задумался нал этим.

— Дьюно, подъем!

У меня было ощущение, что мы шли несколько суток подряд. Подъем за подъемом, пока наконец впереди не показался обрыв. Даже Ким слегка сбавила темп.

Я не чувствовал ног, и только Лу скакал как ни в чем не бывало и явно не понимал, почему я ползу, как улитка. Он подбежал ближе и принялся подманивать меня, чтобы я с ним поиграл в салочки.

— Иди и дразни Ким, — сказал я ему, и он бросился нарезать круги вокруг Ким и Дина, а потом пошел перед ними залом наперед.

— Как ты его заставил? — Нэнси не верила своим глазам.

— Я не заставлял. Он понимает по-английски.

— Нет, правда.

— Не знаю. Это же Лу, не задавай глупых вопросов. — В тот раз я впервые обратил внимание, как он ходит спиной вперед. Чуть позже он стал делать это по моей команде. Именно так Лу учился почти всему: сперва он делал это самостоятельно, а я просто смотрел. Потом мы закрепляли это лакомствами и похвалой.

Дин обернулся ко мне.

— Дьюно, что он делает? — Он тоже задыхался, как астматик, и не мог разогнуть спину.

— Дразнит тебя.

— По твоей команде?

— Само собой.

На высоте в двенадцать тысяч футов сосновые леса сменились альпийскими лугами. Повсюду росли цветы и лишайники, живописно разбросанные валуны украшали пейзаж. Небо было пронзительно синего цвета, а воздух таким разреженным, что он почти не ощущался в легких.

Но здесь было так красиво, что мы даже перестали ощущать усталость, и настроение улучшилось. Даже Лу, который уже отчаялся нас развеселить, теперь приободрился и потрусил вперед, обнюхивая камни, сурочьи норы и высохший мох.

Толстые рыжие сурки играли с ним в прятки, и тут же исчезали, едва он бросался, чтобы их изловить.

— Почти дошли, — выдохнула Нэнси, когда впереди показался конец тропы. Перед нами лежало продолговатое озеро в окружении скалистых каменных стен. Белый снег лежал на уступах и таял в воде, ледяной, как сталь.

— Невозможно прекрасно, — прошептала Нэнси.

— Ну, что, Дьюно, оно того стоило? — вопросила торжествующе Ким.

— Ага… жаль только, в глазах помутилось, ничего не вижу, — хрипло и с присвистом ответил ей я.

По пути мы встретили всего одну чужую собаку – швейцарскую овчарку, постарше, чем Лу, хотя и ненамного, и на добрых тридцать фунтов тяжелее. Они обогнали нас на тропе, и сейчас мы вновь увидели их с хозяйкой у самой воды.

Лу помчался поздороваться. Я не беспокоился: ни одна другая собака не могла причинить Лу вреда, ведь им просто не удавалось его поймать.

— Может, не стоит его пускать? — заволновался Лин.

— Все будет в порядке. Смотри сам.

Вместо того чтобы бежать к крупной собаке прямиком, Лу начал отбегать чуть в сторону, чтобы выманить ее в погоню и оценить силу, скорость и намерения потенциального соперника. Поначалу овчарка явно была настроена враждебно, она защищала свою хозяйку и даже слегка порыкивала, но затем успокоилась, хвост и уши поднялись торчком. Лу позволил другой собаке себя догнать, они обнюхались, после чего Лу забежал в воду, приглашая нового друга последовать за ним.

— Теперь все в порядке, — сказал я Лину. — Он ее прочитал.

— В каком смысле?