Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева Зайцев Данила

7

Приезжает Герман Овчинников и убеждает нас поехать в Китай. В Китае свобода, у его в банке там деньги были, и он часто туда ездил. Рассказыват, что одна семья уже там, ето Степан Барсуков, и он хвалится. Герману китайски власти навеливали [109]земли там, где я родился, заниматься пантокрином, фруктой, молочным промыслом, форестом, посевами, давали всю технику. И он решил пригласить нас. Пошёл разговор: «Да, китайско государство надёжно». Мы собрались съездить в китайско посёльство узнать, как можно получить китайско гражданство. Поехали Герман, Лука Бодунов и я. Приезжаем в Буенос-Айрес, приходим в посёльство, нас принимают очень по-холодному. Герман показывает банковски реквизиты, мы говорим:

— Хочем вернуться домой.

Герман говорит:

— Нам хороший предлог [110]сделали там в Китае.

Местные власти нам отвечают:

— Мы вас не знам, гражданства не выдаём, а хотите — поезжайте, там на месте, ежлив вас там признают и за вас подпишут, там получите гражданство.

Посудили, как быть, ничего конкретного не присудили, и всё осталось так.

Приходим к Беликовым, там находились Леонтий с Фектистой, оне купили билеты в США. У них малый сын документы имел американски. Когда пришли на самолёт, их аргентински власти не выпускают, говорят:

— Как так, ребёнок родился в Аргентине, а выезжает на американским паспорте? Нет, не может, он толькя может выехать с аргентинским паспортом.

Оне в панике, билеты теряют, Беликов Владимир говорит:

— Данила, помоги им, мне нековды. Толькя слушай, приходите в федеральную паспортную, не жди очереди, пробирайся внутро и спрашивай начальника. Кода подойдёшь к начальнику, проси со усердием и объясни ихну ситуацию. Он будет отказывать, но меняй запрос, на третяй раз он не откажет, ето закон. Понял?

— Да.

Приходим в паспортную. Матушки, три квартала очереди! Пробиваемся внутро, полно народу, коя-как добивамся начальника, показываю ихны паспорта и прошу:

— Пожалуйста, сеньор, вот у паре проблема. Он американес, она бразильянка, сын родился в Арьгентине, но паспорт американской. Дитя не пускают на самолёт, надо ему аргентинской паспорт, пожалуйста, помоги.

Он:

— Я ничего не могу сделать, идите вон на очередь, и вас вызовут.

— Синёр, пожалуйста, вот ихни билеты, оне прострачиваются, а оне бедны, им даже негде ночевать, и деняг нету.

— Но я ничего не могу сделать, извините.

— Синёр, пожалуйста, я нездешной, живу за 1000 километров отсуда в Рио-Негро, и, ежлив я их оставлю, что оне тогда будут делать? У меня сегодня путь, вот билет, мы с ними стретились случайно, и оне были в слезах. Пожалуйста, будь добрый, помоги, пожалуйста.

Тогда он говорит:

— Идите за мной.

Приходим, где пальцы липют и фотографии заснимывают, и приказал:

— Срочно сделайте паспорт ребёнку.

Всё оформили и сказали:

— Через двадцать четыре часа приходите за паспортом.

Я сходил купил дорогих конфет сэлу коробку и хотел подарить начальнику за таку добрую услугу, но он не взял, а толькя сказал: «Счастливого пути!». Я ету коробку подарил, где паспорт делали.

8

Ревтов Степан Карпович, наш помощник наставника, племянник дядя Федоса, человек низенькяй, метр шестьдесят, сухонькяй, но красивой, набожный, скромный, добрый, — чё-то дядя Федосово в нём есть. Жена у его Таисья Гуськёва, женчина высока, стройна и красива, но характер очень чижёлый: вредна, завидлива, ленива. Бедной Степан Карпович был у ней как раб, на пашне и в дому вся его была работа, и никогда не мог ей угодить, всё он худой и всегда такой-сякой. Хто Степана Карповича знал и видел его жизнь, все ему сочувствовали.

Таисьина мать Зина и тётка Лиза — ето по всем свидетельствам две чародейки, и немало оне принесли горя людям. Слухи идут, что Таисья тоже знат, но мы нихто не верили. Люди рассказывают, что в Масапе она много вреда принесла и ко многим в жизнь залезла. У них один сын Лазарь, характер точно мама, но рабочай в отца, три дочери. Старша дочь, Евфросинья, ленива и вся в маму, вторая, Антонина, средняго характера, вышла за Макарова Иллариона Тимофеевича. Третья, Кира, ета боле в отца, ростом высока, стройна. Мать своим дочерям искала мужиков стройных, двум нашла. Вторую отдала за моего крестника Бориса Евгеновича Анфилофьева, но старшу нихто не брал, все обегали, не связывались: неженка, характерна, любила — полюбит, полюбоваться и дальше, меняла ребят, лезла к мужикам. А мать везде была ей покровительница. Многи перехворали неизвестной болезняй, ето случалось не толькя с ребятами, но и с девчонками. Как котору не возлюбит — так на тебе, страдай. Бодунова Ольгя перенесла много лет неизвестною болезнь, вся высохла, ходила по врачам, врачи ничего не признавали, но слухи шли, что ето не простая.

Когда Таисья приехала с Бразилии, старалась поиметь со всеми дружбу. Как-то раз приезжает к тяте в гости. У Евдокеи очень много было цветков, в самых воротчиков по обы стороны были больши кусты руды, очень красивы. Таисья подходит к воротчикам, отворяет воротчики, и что она видит: руда! Она как ахнет и чуть не упала:

— Степан, скоре поехали домой!

Степан:

— Что с тобой?

— Поехали домой!

И Евдокея сразу сказала:

— Ето чародейкя.

А мы ей отвечаем:

— Да пошла ты со своими сказками!

Как-то раз выходим из моленны, подходит Таисья и так ласково спрашивает:

— Данила, довези нас до дому.

Я за всяко-просто говорю:

— Да садитесь, пожалуйста, довезу.

Смотрю, Фроськя заскакивает в кабину, Таисья за ней. Мне стало чудно: в кабине должен сясти Степан Карпович и Таисья, а тут Степана послали наверх, мои дети тоже наверх. Везу их домой, и что же я вижу? Фроськя льнёт ко мне, а Таисья ну така ласкова, и таки словечки говорит!

— Фросе так трудно, нет путних ребят, а ты такой стройный, ласковый, весёлый, и в моленне как станешь читать, я бы слушала и слушала.

Я весь в шоке: жена помощника наставника, любимый для меня Степан Карпович, и хорошая память от дядя Федоса! Думаю: ах ты проклятая паскуда, что ты делаешь, Бога не боишься, мужа не почитаешь и детям желаешь разврату! Я незаметно дал им понять, что такими делами не занимаюсь, и вежливо их оставил. Оне приглашали остаться обедать, но я отговорил, что Марфа ждёт, и уехал. Таки дела мы с Марфой разбирались сразу. Бывало, к ней липли мужики: хто скажет, хто заденет, где не подобно, она приходит и сразу мне говорит: такой-то мужик лезет ко мне. Я не налетал никогда ни на кого, и доверия к Марфе росло всегда боле и боле. Но тот мужик, что занимается такими делами, он для меня становился навсегда противный.

Кум Евген Титович, когда женил Бориса на Кире Степановной, поперво всё было хорошо, но потом получилась между ними вражда, и дошло до того, что кума Евгена стало всяко-разно тянуть. Врачи ничего не признают, пошли к екстрасенсам, оне им сказали: у вас в таким-то месте закопано, раскопайте и сожгите. Нашли место, раскопали и нашли гнездо непонятно и так закутано, ничего не разберёшь. У их вражда ухудшилась.

В 1987 году рождается у нас дочь, назвали Еленой. У нас всё шло благополучно, часто гости, то к нам, то к друзьям. Елене было три месяца. Как-то раз отмолились, Таисья просится в гости. Мы с Марфой: «Ну что, милости просим». Но странно, она поехала одна, без мужа. Едем домой, она Марфе задаёт каки-то вопросы непонятны:

— Вот у тебя муж большой, ты маленькя. Такой ручишой тебя ударит, что с тебя станется?

Марфа:

— За чё бы стал он бить меня?

— Да я просто.

Приезжаем домой, я бегу к маме в ледник за мясом, Марфа ушла доить коров, Лена спит, ребятёшки играют. Марфа подоила, пришла: девчонка в зыбке как из-под ножа ревёт, Таисья даже не подошла. Марфа удивилась. Пообедали, Таисья торопит, приглашает в гости: «Ну поехали». Марфа не захотела — ну оставайся. Приезжаем до них, маленькя посидели, поехали дальше. Целый день возил по гостям, и так натренькялся, но до дому доехал. Приезжаю домой, Марфа встречает злая. У нас с ней получился спор, и так она огрызалась, ето было невыносимо.

— Замолчи!

— Нет.

— Замолчи!

— Нет.

Я обозлился да как двинул, что сам напугался. Она лежала без памяти, но, когда очухалась, убежала к маме. Пришла с мамой, мама меня долго пробирала, но я одно твердил:

— Не лезьте ко мне к пьяному, хочете разбираться — разбирайтесь, когда трезвый.

А у Евдокеи те кусты руды высохли, и больше никогда она не сумела вырастить руду.

9

Приходит с Боливии письмо от дядя Марки, пишет, что «в Майами нуждаются рабочими на ситрусе, приезжай, поедем вместе, заработки очень хороши». Думаю, вот шанс, заработаю и абилитирую [111]свою лодку и тогда буду рыбачить. Марфа не против. Собрался, поехал.

Приезжаю к дядя Марке, у них несчастье: сын Карпей попал в аварию и повредил в голове каки-то артерии, лежит в Боливии в больнице у японсов, но операция за операцияй. У дядя Марки тако горе, такой расход. Надо было досеять 100 гектар бобов, и некому. Попросил меня, я посеял. Дядя Марка отказался ехать в Майами, что не может бросить сына, а я один не насмелился.

Узнал, что Ксения, та девушка, котору брату Григорию Евдокея советовала брать, — она в Боливии, в городе, занимается вышивками. Рассказал всю историю о брате, дядя Марка выслушал и говорит:

— Слушай, и она не лучше, давай им поможем. А может, будут жить? Но знай, что она многих ребят перебрала.

— Ну что, посмотрим, сойдётся у них или нет.

Поехали в город, дядя Марка с ней стретился, переговорил, приезжают вместе. Да, женчина высокая, стройная, чем-то напоминает мужчин, некрасивая, но смелая. Познакомились. Стал рассказывать о Григории, она выслушала и весело отвечает:

— Да я хоть с бесом уживусь!

Смотрю, ну ты бойкая, посмотрим, как уживёшься с Гришей. Говорю:

— Мне надо выезжать домой.

Она говорит:

— Можешь заехать к моим родителям? Ето надо ехать в Бразилию, в Парану, в деревню Санта-Крус.

— Ну что, поехали.

Вечером берём билеты на поезд и утром выезжаем.

Приезжаем к родителям, всё объясняю подробно, за кого отдаёте. Оне ответили:

— Хорошо, мы обсудим и тогда ответим.

Дал им наш телефон, распростился и уехал.

Приезжаю домой, рассказываю, как случайно встретил Ксению и даже сватал её у родителяв. Григорий остался довольный, Евдокея стала звонить Ксении, всё сошлось по-хорошему. Через месяц приезжает Ксения, мать, брат, завязывается свадьба. Мы не можем пригласить на свадьбу дядя Степана Шарыпова, Игнатий не разрешает. Приглосим — отлучит от братии. А Григорию дядя Степан крёстный. Сыграли свадьбу, вскоре она увезла Григория в Бразилию.

Антон Шарыпов — внук наставника, спасовец, он с малых лет боле кроче и набожный. В США он женился на Акилине Васильевне Ларионовой. Девушка красива, стройна, ласкова, вежлива, но что-то у них не пошло, хотя и были у них дети, три дочери: Матрёна, Фивея, Зина — и сын Коля, ещё маленьким утонул. Оне друг другу изменяли, и мать Антонова, Марфа, Акилине ето не простила, разжигала Антона против неё. Антон с Акилиной приехали в Бразилию богатыми, купили чакру с фруктой 25 гектар с домом, купили на берегу реки 400 гектар земли, провели канавы, поставили помпу большую трифазну, Антон разбахал на етой земле себе дворец, но не достроил. В городе Чёеле с компаньёнами открыли магазин строительный, жил на широку ногу. Так как русских было мало, он часто к нам приезжал и приглашал, возил нас по речке, жарили шашлыки, рыбачили, охотничали кабанов. Но нам ето не нравилось, Антон вёл жизнь развратну. Когда у нас основался собор, категорически запретили с Антоном знаться. С США часто приезжал брат Антона Андрей, он с нами ласкался, но мы как-то к нему относились с опаской. С малых лет как-то поведение у его было непростоя, и чичас — взглянешь на глазки и чувствуешь лукавство. Жена у его Февруса Мартюшева. Впоследствии узнали, что Андрей с Игнатиям свояки, у них жёны сёстры. Андрей — ето полный развратник, а старший брат Гаврил — ето человек грубый, характером в отца, его женили, но у него не пошло. Вскоре слухи прошли, что живёт развратно и сделался наркоманом.

Когда наш наставник запретил знаться с поморсами, синьцзянсы исполняли волю наставника, но харбинсы не все. Селькя, Максим, Евгений Морозик, Лука Бодунов как праздновали [112]с Антоном, так и празднуют.

Вскоре приезжают дядя Васильева Килина жена с сыном, ето Февронья Мартюшева, сестра Игнатьевой жены. Сын Анатолий Васильевич попраздновал, и понравилась ему девка, Екатерина Степановна Шарыпова. Он её высватал, и мать с Игнатием пошли сватать дочь у поморсов. Весь собор был в шоке: дак вот как, закон-то кому-то постановили! На свадьбе дядя Степан нас стыдил как мог и называл нас харбинскими жополизами, и он, получается, прав.

Вскоре выяснилось, что Игнатий с Андреям Шарыповым гуляли вместе. Как так? Антон — еретик, а Андрей — святой? Народ занегодовал.

У Игнатия жена померла, остался вдовой. Народ зароптал, что Таисья ездит тайно к Игнатию. Вскоре он высватал в США Валентину, женчина его возраста, но разведёна, один сын Василий, уже парень. Но у нас порядки такие: пока муж или жена живы, хоть и разошлись, не имеют права к другому браку. Но Игнатий на ето не посмотрел, хотя и шёл ропот. Перед венчанием обманул весь собор, наврал, что получил из США из собору письмо, что может жениться на етой женчине. Мы поверили и свенчали его. На свадьбу нихто не пошёл. Оказалось, письма с США никакого не было, всё он врал. Вот тебе и пастырь!

Тут ихна кучкя всё боле и боле показывала всякия разны фокусы. Игнатьевы сынки подросли, 15–16 лет. Варнавка, Иринейкя, Пашка Черемнов поставили в своих машинах наилучшия музыки, и во весь рупорт у них музыка играла. В моленне народ заговорил:

— Как так, Игнатий, всех боле ты ставил законы и Димитрию Бодунову кричал: «Какой ты отец, продай все ети музыки да купи себе штаны!», а теперь стало всё можно?

Молчит.

10

Иона Черемнов с Игнатьевыми ребятёшками и пасынком арендовали за 500 километров от Чёеле в провинции Буенос-Айрес, город Трес-Аррожёс, земли и посеяли пшеницу. Какой у них был урожай, нам неизвестно, но одно: Иона сговаривал как-нибудь устроиться на посевных землях. Правды, охота бы сделать свою деревню, живём хуторами да по арендам. Но как? Земли дорогия, решили поехать посмотреть, где и как можно устроиться. Собрались на моём пикапе, подхватили трейлер с домиком на шесть человек и собрались: мы с братом Степаном, Иона, Василий Немец, Варнавка и Василий, Валентинин сын. Поехали по посевным землям. В провинция Буенос-Айрес много где заезжали, но нигде не подходит. Аренда дорогая, с процентами тоже не подходит, запрашивают 50 %, ето очень много, и везде нам отвечают: дешевле вы не найдёте. Куда ни приезжаем, везде меня толкают, чтобы договаривался. Однажды говорю:

— Что всё мене приходится разговаривать? Давайте хто-нибудь из вас говорите.

Все промолчали, Иона говорит:

— У тебя подход хороший.

И все заговорили:

— Да, Данила, действуй, у тебя получается.

Стал им говорить:

— Слушайте, ребята, сами видите, земли нам не найти. Мой предлог такой. Чтобы нам добиться земли для деревни, один выход: мы должны найти большого богача, устроиться как рабочими всем вместе, показать наше старание, угодить ему, и тогда, может, человек смилуется и уделит земли под деревню. Другого выходу у нас нету, и деняг нету.

Идея всем понравилась, так и решили. В среду приезжаем в город Чавес, заходим в инмобилярия [113]. Человек угодил опытной и добрый, выслушал, хто мы такия и что ищем, и говорит:

— Да, ето возможно, у меня друзья есть такия, но ето будет в консэ провинции, граничит с провинцияй Санта-Фе, там и посевы лучше.

Договорились, что будем тихонькю подаваться туда и созваниваться, где и с кем стретиться. В четверик вечером звоним ему и слышим хорошие новости. В пятницу в 8 часов вечером ждут, в городе Вижегас-Висти договор. Все повеселели.

Приезжаем в пятницу к обеду в Вижегас, и что я вижу: вся наша группа зашишикалась. Что происходит, не могу понять. Смотрю, Степан приходит ко мне и говорит:

— Слушай, братуха, ничего у нас не выйдет.

— Как так?

— Ну, все говорят, на какого-то дядюшку работать.

— А как вы хотите: посрать и жопу не замарать?

— Но сам знашь, у нас праздники, и в праздники надо будет работать.

— Степан, всё ето можно обговорить, и, ежлив мы будем работать день и ночь и всё будем успевать, хозяин толькя будет радоваться.

Подходит Иона, слышит наш разговор, вмешивается:

— Мы на некристь работать не будем!

— А что вы думали раньше? Не надо было трогаться с места. Такой расход сделали, всё почти добились, а теперь взадпятки! Иона, всё ето начал ты, а теперь всё изменил. — Вижу, что у их всё заодно. — Ну, — говорю, — давайте хоть встретимся и услышим, какой предлог. — Ни в каки лады, все отмахиваются. — Раз так, пошли вы все в сраку! Но больше с вами я не товарищ, и ни с какими предлогами ко мне не лезьте!

Развернулись и домой. Но уже проехали 1500 километров.

Приезжаем домой, Степан говорит:

— Давай будем искать земли гектар пятьдесят и посеем кукурузы.

Говорю ему:

— У меня трактора нету, а твой выдюжит ли?

Он:

— Да, выдюжит, толькя что справил.

Вскоре нашёл возле реки у одного врача-хирурга, доктор Пас. Земля — залог 100 гектар, договорился с нём с процента: 70 % нам, 30 % ему. Степану сказал, Степан приехал посмотрел, очень обрадовался: така земля добра и возле реки. Ну, договорились: Степанов трактор, моя работа, и взялся я пахать день и ночь. Залог твёрдый.

Вскоре мотор полетел, не на чё справлять, я пикап продал, на ето справили, на остальные деньги купили семя-гибрид, удобрение, отравы, гербисид. Решили со Степаном посеять двадцать гектар помидор возле реки, а остальные тридцать — кукурузы. И ну опять трактор день и ночь, он снова стал ломаться. Я в переживании пошёл к доктору Пасу и говорю ему:

— Не знаю, что будем делать, расход сделали, трактор ломается.

Он спрашивает:

— И что думаешь делать?

— Я сам не знаю.

Он ведёт меня в барак и показывает новый трактор «Джон Дир» 100 лошадиных сил. Я увидал, обрадовался и говорю ему:

— Выручай, давай проценты добавим тебе, но пускай твой трактор работает.

Он спрашивает:

— А сколь добавите?

Говорю:

— Со Степаном посудим и тогда ответим.

— Хорошо. — Приносит каталог и говорит: — Надо фильтры сменять.

Говорю:

— Ето пустяки, неси фильтры.

Он принёс, я сменил, ну и взялся за землю. За каких-то десять дней всё перемолол и приготовил.

Жил я на речке под палаткой с сыном Андрияном, ему уже было девять лет. Ета аренда была тридцать километров от дому, возле Помоне. Приезжает Степан, видит, что земля пошти готова, но и видит, что и трактор другой, спрашивает:

— Где взял?

Говорю:

— Доктора Паса.

— Почему?

— Сам знашь, трактор беспрестанно ломается, и доктор Пас занял с условием, ежлив добавим проценты.

Степан раскричался:

— За каки румяны ему добавлять проценты? Я лучше помогу своим християнам!

Что получилось. Иона с Игнатием побегали-побегали, но аренды не нашли, и уже стаёт поздно, и взялись уговаривать Степана, чтобы уделил земли. Вот и разоряется Степан. Говорю:

— Степан, каки-то проценты добавим, но будем на спокое. Спомни, когда оне прикочевали и мы им помогали — и чем оне нам заплатили? Спомни, сколь оне показали добра в моленне. А Иону я помню ишо из Масапе, ето будет проблема.

Степан своё, что «свои» да «свои». Приходим к доктору Пасу, я ему всё объясняю, он обиделся и говорит:

— Я Степана не знаю, мы с тобой уговаривались.

Я говорю:

— Он мой старший брат, и трактор был его, но везде мне приходится договариваться.

Тогда он говорит:

— Договор мы снова доложны сделать. Ето было всё без меня.

11

Приезжают Иона и Игнатьевичи, я уже посеял семнадцать гектар помидор. Оне привозют свою машинерию [114], ни здорово ни насрать, и начали сеять кукурузу и помидоры. У меня помидоры уже всходили. Но ето самый секрет: всходы не надо сеять ни глубоко, ни мелко, и полев — толькя доложна влага подходить, не затоплять. И вот тут у нас получилась проблема. Оне сеяли и не просясь отхватывали у меня воду. Ето очень важно. Стал им говорить — ноль внимания, я нихто, оне хозяева. Да, мог бы я настроить делов, но неохота проблемов.

Всё бросил, с горя загулял, сял на Степанов трактор, приехал домой в дрезину пьяный. Марфа спрашивает: «Что с тобой?». Со слезами рассказываю, что случилось. Она тоже в слёзы. На третяй день прибегают Степан с Игнатием к нам за трактором:

— Почему угнал трактор?

Я давай Игнатию всё высказывать, он даже слушать не захотел. Говорит Степану:

— Поехали, мы тебя не обидим.

Ну, Степан довольный уехал. Мы погоревали с Марфой — ну что поделаешь. Посодили огородину, Марфа стала торговать, а мне выпала работа на юге, в провинции Санта-Крус, в городе Пуерто-Команданте-Луис-Пьедра-Буена, Пунта-Килья, переводшиком, компания аргентинска «Тамик», обслуживать русские судна с России, компании «Запрыбхолодфлот» и «Югорыбхолодфлот». Проработал там три месяца, но зарплата была низка, и я уехал. Но зато разных сувениров привёз домой.

Как со мной поступили Игнатий и Иона, ето мне стало перенести чижало. С тех пор стал нервный, ночами не спал, стал часто выпивать. Марфа стала переживать и стала со мной по-холодному. Однажды спрашиваю:

— Что случилось с тобой, что стала ласкова?

Она смеётся и говорит:

— Хотела пожаловаться на тебя тётке Фетинье, она всё выслушала и спрашиват: «А что, он приходит пьяный, бьёт тебя?» — «Да нет. Придёт да и спит, толькя тогда бушует, когда спорю с нём». — «Ленится он у тебя?» — «Нет, не присядет, всегда старатся, чтобы всё у нас было». — «Ну, Марфа, ты дура, ты ишо не видела, как бабы живут».

И рассказала несколько примеров Марфе. И вот моя Марфа успокоилась. А для меня тётка Фетинья — ето примерный человек, не за то что Марфе всегда советовала добро, но за то, что Димитрий Бодунов очень пьёт, матерится, Фетинью бьёт, ленивый и в пьяным виде всё против Бога говорит, — и всё она, бедняга, терпит.

Детки у нас пятеро, все интересны. Андриян — ето лидер, чтобы все его слушались, а он бы командовал; Илья по-своему тоже лидер, но любит врать, спорить, не покоряться; Алексей тихий, кроткий, спокойный, любил играть один сам себе. Бывало, сядут за стол, разоспорют Андриян с Ильёй, а Алексей спокойно кушает, аппетит у него, слава Богу, был. Те проспорют, когда хватются — Алексейкя опять всё съел. Но интересно, парнишки как-то боле к матери ласкаются, а девчонки — ето весёлы шшекатуньи [115], а особенно Таня — ето песельница, и голос звонкий. Оне обои ласкались ко мне, часто спали со мной. Бывало, летом лягешь на улице, звёзды показываю, сказки рассказываю, так и на руках уснут. Станешь показывать спутники и говоришь:

— Вон спутник.

Лена повторяет:

— Вонь луня-а.

Стала Марфа учить их азбучке, Лена подбегает ко мне и говорит:

— Тятя, я уже научилась!

— А ну-ка!

— Аз, буки, веди, глаголь, а там всё доброль.

12

Русаков Николай Кирилович — Степанидин муж. Отец его Кирил — бывший пьяница, разом бросил и не стал пить. Характер был у него хороший, и спокойный старик, нигде его не слыхать. Но мать Марья Васина характерна, злая, скупушша, нелюдима, тоже очень пила, дети у них росли на произвол судьбы, ни к чему не приучёны. Три сына — Александр, Николай и Андрей. Александр был характерной, при любом гулянии дрался, всегда кого-то избивал. И вот раз избил Моисея Сивирова, и он его с винтовки убил и сам задушился. Николай — парень весёлый, работяга, не пьёт лишна, в пьяным виде неспокойный и любит чужое: где плохо лежит, у него брюхо болит. Андрей спокойный, как телёнок, но пьёт лишно. Взял он в Боливии Марину Фёдоровну Ануфриеву Артёмовску и пять дочерей. Анисья Кириловна Русакова за Евгением Морозиком, Федосья за бразильяном, Главдея за бразильяном, Анна за Анатолием Миняевым — вышла в США, Евдокея за аргентинсом. Николай жил со Степанидой по-беззаконному, не соблюдал ничего: ни месячной, ни после ребёнка не соблюдал. У них рождались каждый год дети, он её избивал, идивотничал как хотел, прихватывал чужих женчин, был горячий, всё ему мало было женчин. Детки у них — пять сыновей и три дочери: Андрон, Федот, Михаил, Александр, Симеон, — дочери: от чиленса Федосья, от Николая Лизавета и Люба. Когда Степанида убегала за чиленса, мама плакала и сулила ей: «Дай ей Бог мужика-пьяницу и чтобы он бил её». Ну вот — материны слова действуют, а потом жалела сколь, что так сказала.

У Андрея три сына, две дочери. Сыновья Флорка, Силка, Гера, дочери Фана и Неонила. Марина поперво жила с Андреям, ничего было не слыхать, но потом слухи пошли, что Марина бегает за чужими мужиками. Перво было тайно, но потом пошло явно. Бросила Андрея, поступила в бардак, в Боливии детей хотела продать, но братьи выручили и Андрею отдали, Андрей привёз в Аргентину к матери и ростил с горям пополам, мать идивотничала над ними как могла.

13

В 1984 году я решил съездить в Чили. Приехал в Чили, мне там понравилось. Хороший порядок, всё красиво, климат мягкий, народ вежливый, обязательно туристам наилучшие услуги, всё приучённые с малых до больших, как обходиться с туристами. Я заехал с 9-го региона Темуко и до Кояике 11-го региона до Пуерто-Монта на автобусе, а с Порто-Монта до Кояике на катере трансбордадер [116], 21 час. Вдоль берега по моря ой сколь рыбаков и островов!

Приезжаем в Порто-Чакабуко, там на автобусе до Кояике, ночевал в пути. Узнал, что в обратну путь есть дорога каменная, хороша, Пиночет её сделал, называют её Карретера-Аустрал, и в етой зоне заселяют. Очень красиво место, разного лесу много. Спрашиваю:

— А к кому можно обратиться?

Мне ответили:

— Прямо к губернатору, он добрый и вас примет.

Говорю:

— Сегодня суббота, надо ждать до понедельника.