Россия 2000-х. Путин и другие Дорофеев Владислав

У каждого десятилетия свой кризис. Кризис 1998 г. сквозь какой-то чудовищный кристалл спроецировался в 2008 г. Сначала кризис отрицали. А зря: потеряли время и деньги. Когда в октябре 2008 г. правительство схватилось за голову и начало спасать системообразующие предприятия, пришлось вкачать в них немереные деньги. В свою очередь, частный бизнес принялся ускоренно «резать косты» и увольнять размножившийся в сытые годы офисный планктон. СМИ публиковали советы безработным. Например, такой: если вас уже уволили, нужно выпить водки, взять ноги в руки и идти применять себя в другом месте.

Бегство капитала

11 июля 2008 г. мировые цены на нефть достигли исторических максимумов. Цена закрытия на Нью-Йоркской товарной бирже (NYMEX) в тот день составляла $143,33 за баррель марки Brent, а самая высокая цена сделки во время торговой сессии достигла $145,11 за баррель Brent. Не отставала и российская нефть Urals: 11 июля цена закрытия составила $139,88 за баррель, а во время торгов цены взлетали до $141,66 за баррель.

После этого цены на нефть на мировых рынках покатились вниз. Рынок напоминал самолет, внезапно сорвавшийся в штопор и стремительно теряющий высоту. За два месяца без малого котировки нефти упали на 27,3 %. Одновременно началось укрепление доллара.

Происходящее весьма негативно отразилось на российском фондовом рынке. С 11 июля по 3 сентября индекс РТС упал на 26,7 %, то есть почти на столько же, на сколько упали мировые цены на нефть.

7 сентября министр финансов США Генри Полсон объявил о том, что Федеральное агентство США по вопросам финансирования жилищного рынка берет под временный контроль крупнейшие американские ипотечные компании Fannie Mae и Freddie Mac. Речь шла о так называемой федеральной опеке, которая стала самой крупной операцией подобного рода в истории США. Через неделю было объявлено о банкротстве одного из крупнейших инвестиционных банков США Lehman Brothers. Добавим сюда крах крупнейшей страховой компании AIG – и вот уже мировая финансовая система посыпалась как карточный домик.

А 17 сентября одновременно на двух российских биржах – РТС и ММВБ – впервые с 1998 г. по решению регулятора были приостановлены торги.

Дело в том, что в результате кризиса доверия резко взлетели ставки межбанковского кредитования. У инвесторов возникли обоснованные сомнения в способности российских банков и компаний перекредитовать корпоративную задолженность, составляющую, по разным оценкам, от $60 млрд до $200 млрд. А поскольку внятных сигналов о том, что государство поможет с ликвидностью, от монетарных властей России сначала не поступало, отказ от бумаг российских компаний приобрел характер панической распродажи. В результате на 17:00 16 сентября изменение технического индекса акций составило 9,06 % за одну торговую сессию. Согласно нормативным актам ФСФР, при изменении технического индекса акций более чем на 8 % относительно значения открытия организатор торговли обязан был приостановить торги акциями не менее чем на час. Что и было сделано.

Анализируя причины, которые привели к кризису, глава ММВБ Алексей Рыбников говорил, что «первопричина – это глобальные события, которые привели к драматическому падению цен на российские бумаги. В какой-то момент в условиях падающего рынка люди перестали исполнять ранее заключенные сделки, платить по обязательствам, в том числе и по сделкам репо. Дальше это пошло по цепочке и стало нарастать как снежный ком. Ты перестаешь платить, потом твой контрагент, который должен получить от тебя денежные средства, тоже начинает испытывать проблемы. Стоимость ценных бумаг в портфеле падает, а если ты не можешь еще перереповаться, ты вынужден продавать бумаги из портфеля. Все это сплелось и привело к паническим настроениям… Такого снижения индекса ММВБ не было за последние десять лет». Впрочем, его прогнозы были весьма оптимистичны – еще бы, ведь только ленивый не следил за ситуацией на фондовом рынке: «Люди видят, что существующий кризис предоставляет им новые возможности. Сейчас хорошее время для того, чтобы войти на рынок… Порядка 5–6 млн человек выйдут на фондовый рынок и начнут совершать на нем операции. Получилось так, что россияне получили гигантскую порцию пиара фондового рынка».

А экс-министр финансов Борис Федоров главную причину кризиса видел в том, что «люди слишком долго торговали воздухом – производными инструментами второй, третьей, восьмой степени… Торговали и еще получали за это премию. Это же не может вечно продолжаться! Мы живем во времена, когда получение бонуса в конце года – самое важное событие для банкира. И ради этого можно сделать все что угодно. Менеджеры так много (и чрезмерно) зарабатывают, что это уже обсуждается в конгрессе США! А долгосрочная стратегия развития бизнеса никого вообще не интересует. Все хотят быстро сорвать банк… Это какой-то сумасшедший дом». Но и Федоров вносил оптимистическую ноту: «Нужно признать, что российская экономика сегодня гораздо более здоровая, чем большинство экономик развитых стран. Оттого, что на Западе рецессия, наш экспорт не уполовинится, ведь мы продаем не телевизоры и “мерседесы”, а сырье. А немцы зимой все равно будут топить свои дома… Поэтому, с моей точки зрения, мы гораздо больше других стран изолированы от негативных последствий мирового кризиса. Экономический рост продолжится, наличные деньги за счет продажи ресурсов все равно в страну идут». На следующий день ситуация повторилась. Падение на российском фондовом рынке продолжалось. Как выразился руководитель аналитического управления ФК «Уралсиб» Александр Головцов, «на рынке присутствуют три типа инвесторов: кто потерял много, кто потерял все и кто потерял все и остался должен».

Главной проблемой рынка стал дефицит ликвидности. После фондовых бирж дрогнули банки. И пошатнулось доверие всех ко всем. Банки перестали доверять другим банкам. Предприятия и вкладчики перестали доверять банкам. У банков начались трудности с рефинансированием на рынке междилерского репо – этот сектор рынка используется банками для получения коротких кредитов под залог ценных бумаг у других банков. Рост банковского капитала замедлился. Появились первые претенденты на банкротство: сначала «КИТ Финанс» и Связь-банк, затем возникли проблемы у «Русского банкирского дома», банка «Московский капитал» и «Евразия-центр». Число проблемных банков в системе стремительно увеличивалось. А в середине октября банк «Глобэкс» первым из крупных российских банков пошел на беспрецедентные меры по предотвращению оттока средств граждан со вкладов: досрочно закрыть депозит в «Глобэксе» стало невозможно.

Вкладчики не остались в долгу. Финансовый кризис привел к оттоку вкладов из банков. Ряд банков, пострадавших в ходе кризиса, столкнулись с настоящим бегством вкладчиков. Так, из банка «КИТ Финанс», который стал одной из первых жертв кризиса, в сентябре было выведено 2,6 млрд руб. (30 % средств физических лиц на начало сентября), со счетов физических лиц банка «Глобэкс» – 3,5 млрд руб. (12,6 %), национального банка «Траст» – 2,0 млрд руб. (8,4 %). Однако наибольшие суммы физические лица вывели со счетов Deutsche Bank и Росбанка, которые не испытывали проблем с исполнением текущих обязательств. За пару месяцев банковские вклады населения сократились примерно на 10 %.

Банки отвечали тем, что ужесточали требования к заемщикам. А некоторые банки вообще прекратили выдачу кредитов. «Мы временно приостановили выдачу всех розничных кредитов и кредитов малому бизнесу, поскольку не можем адекватно рассчитать ставки в связи с неопределенностью стоимости ресурсов», – сообщала директор департамента розничного бизнеса Московского кредитного банка Людмила Салигина. О полной приостановке кредитной деятельности заявил один из лидеров рынка потребительского кредитования банк «Ренессанс Кредит». О повышении ставок по ипотечным кредитам в связи с кризисом заявили банк «Возрождение», Банк Москвы, Альфа-Банк. Не исключали изменения условий кредитования в «Абсолют Банке». По словам зампреда правления «Абсолют Банка» Олега Скворцова, банки еще осторожнее стали подходить к оценке платежеспособности заемщиков «в связи с неопределенностью дальнейшей экономической ситуации» и возможным сокращением зарплат. Вслед за ипотекой и автокредитами банки ужесточали условия предоставления нецелевых кредитов и сокращали их объемы. Банкиры объясняли это возросшими рисками возникновения массовой неплатежеспособности заемщиков из-за увольнений. А инвестбанки, понесшие огромные потери в ходе финансового кризиса, ужесточали требования по корпоративным займам.

Вслед за другими участниками рынка с кризисом ликвидности столкнулись и госбанки – они были вынуждены минимизировать издержки и поднимать стоимость кредитов. В октябре второй по величине российский розничный банк ВТБ 24 начал сворачивать продвижение ипотечных программ в регионах и менять условия ипотечного кредитования физических лиц. Сбербанк увеличил ставки по всем видам кредитов для граждан. Сэкономить на рознице намеревался и Банк Москвы.

Сравнивая текущую ситуацию с ситуацией 1998 г., глава ВТБ 24 Михаил Задорнов говорил: «Ситуация 1998 г. – это сочетание бюджетного и валютного кризисов… Сейчас обратная ситуация. Источник проблем в самом центре финансовой системы. И нас, как периферию, волны этого цунами накрыли с опозданием».

Свободное падение

Кризис пришел в реальный сектор и затронул практически все рынки. Капитализация российских компаний снизилась на три четверти.

Первым после банковского сектора пострадал рынок жилья. Хотя обвала на рынке жилой недвижимости не произошло, ситуация оставалась неясной. Из-за ужесточения условий кредитования цены на жилье снижались, особенно на первичном рынке. Подешевел и элитный сектор. «В результате сворачивания ипотечных программ банками и ужесточения кредитной политики такими операторами, как Сбербанк и ВТБ 24, первичный рынок городской недвижимости как значительно более рискованный, чем вторичный, лишился ипотечных денег вообще», – констатировал Иван Шульков, директор департамента инвестиционного консалтинга и аналитики компании «Усадьба». Но и на вторичном рынке ипотека практически замерла. «Те банки, которые продолжают выдавать кредиты под залог приобретаемой недвижимости, повышают процентные ставки по кредитам до неприличных», – говорил управляющий директор «Century 21 Запад» Евгений Скоморовский.

Штиль на рынке жилья больно ударил по риелторам и девелоперам. «Деньги у покупателей есть, они просто ждут падения цен и не торопятся покупать. Конечно, все газеты и журналы трубят о том, что цены будут падать», – возмущался Михаил Куликов, директор управления вторичного рынка компании «Инком-Недвижимость». Было от чего расстраиваться: за последние три месяца количество сделок упало как минимум в два раза, а в некоторых случаях и больше. Так, количество звонков в компанию «МИЭЛЬ» от желающих приобрести квартиры снизилось с июля по октябрь в три раза. В некоторых сегментах, например в загородной недвижимости, продажи практически встали. «В этой ситуации более актуально говорить не о доходах, а о расходах агентств», – констатировала Ольга Пономарева, директор департамента маркетинга агентства недвижимости «Доки».

Первыми не выдержали дискаунтеры – агентства недвижимости, завлекающие клиентов низкой стоимостью услуг. С 1 ноября приостановил деятельность «Агент 002», принадлежащий совладельцу компании «Вимм-Билль-Данн» Михаилу Дубинину. «Это превентивная мера, мы пошли на опережение процесса», – уверял генеральный директор «Агента 002» Леонид Меньшиков. А компания «Тактик & практик», «дочка» МИАНа, закрыла четыре из пяти своих офисов.

Крупные игроки (так называемая большая четверка, контролирующая около трети рынка: МИАН, «Инком-Недвижимость», «МИЭЛЬ» и «БЕСТ-Недвижимость») держались, но явно не за счет управленческих талантов своих менеджеров. «Агентства, аффилированные с крупными девелоперами, в большинстве своем неэффективны как бизнес-единицы, и владельцы пытаются вывести их хотя бы в ноль», – рассказывал Евгений Скоморовский, совладелец компании «Century 21 Запад».

Стала очевидной и депрессия в строительной отрасли. Темпы ввода в строй жилой недвижимости упали. Спад ввода жилья был зафиксирован во всех без исключения федеральных округах; даже в Московской области, которая традиционно была крупнейшей стройплощадкой страны, они упали в два раза. Как говорил Михаил Балакин, основной владелец ГК «СУ-155», «выбор небольшой: либо госзаказ, либо замораживать проекты».

Кризис не обошел стороной и добывающие отрасли. В октябре руководство «Газпрома», до сих пор уверявшее, что мировой финансовый кризис не затронет монополию, впервые признало его опасность. Еще недавно глава «Газпрома» Алексей Миллер заверял, что проблем у монополии нет: «Для такого гиганта, как “Газпром”, финансовый кризис не является никаким волнующим фактором. Мы себя чувствуем абсолютно уверенно. В условиях банковского кризиса, кризиса на рынке кредитов к нам, наоборот, стоит очередь со стороны банков, которые хотели бы кредитовать “Газпром”». Тем не менее вскоре «Газпром» попросил у государства $1 млрд на рефинансирование долгов. Компания не планировала роста выручки и прибыли по итогам года, несмотря на высокие результаты первого квартала.

Для нефтяников резкое падение цен на нефть оказалось одновременно откровением и шоком: еще недавно стратегические планы развития они строили, исходя из цены $110 за баррель, а теперь даже $70 казались чересчур оптимистичными. Практически все нефтяные компании реагировали на падение нефтяных цен и кризис ликвидности сокращением не связанных с добычей нефти инвестпроектов, операционных и административных расходов. Первым о сокращении капитальных затрат (почти вдвое) и прочих расходов объявил ЛУКОЙЛ. «Роснефть», которая единственная в отрасли уверенно наращивала добычу, была вынуждена обратиться в правительство за помощью в рефинансировании долга. Вице-президент компании Питер О’Брайен сообщил, что в бизнес-план на 2009 г. заложена цена нефти не $68 за баррель, как при формировании текущей инвестпрограммы, а $50. «Роснефть» успешно сокращала расходы на добычу, а операционные расходы компании были выведены в ноль. «Газпром нефть», по словам заместителя председателя правления компании Вадима Яковлева, собиралась урезать инвестпрограмму на 20–25 %.

Затронул кризис и металлургов. Качканарский ГОК, входящий в Evraz Group, первым из российских производителей ЖРС объявил о снижении добычи в ноябре почти наполовину и переводе части персонала на сокращенный рабочий день. Это решение было связано со снижением потребления руды со стороны металлургических предприятий Evraz Group – основных потребителей продукции ГОКа. В пресс-службе «Металлоинвеста», единственного российского производителя ЖРС, ориентированного на внешнего потребителя, сообщали, что предприятия холдинга сталкиваются «с нарастающей проблемой неплатежей за уже отгруженную продукцию», но «продолжают выполнять все свои обязательства по контрактам». А вот Новолипецкий металлургический комбинат объявил об остановке трех из пяти своих доменных печей общей мощностью почти 4 млн тонн чугуна. Стоит напомнить, что остановка домен – крайняя мера, на которую металлурги идут только в очень тяжелой ситуации. Гендиректор холдинга «Русспецсталь» Сергей Носов, работавший с 1999 по 2005 г. гендиректором Нижнетагильского металлургического комбината (EvrazGroup), вспоминал, что в 1998 г. там из шести домен работали две. Три домны были остановлены и на Магнитогорском металлургическом комбинате. В «Мечеле» сообщали, что Челябинский металлургический комбинат выпускает чугун в полном объеме, но на «Северстали» воздерживались от комментариев.

О снижении объемов добычи сообщали и угольщики. Их основные потребители, металлурги, уже не могли обеспечить спрос, а их общая просроченная задолженность перед отраслью составляла порядка 20 млрд руб. Первой из угольных компаний о снижении продаж объявило ОАО «Распадская». Снизили объемы добычи «Сибирь-уголь», «Южкузбассуголь» и входящий в группу «Мечел» «Южный Кузбасс». Спрос на уголь у ряда компаний снизился на 70–80 % и более, а цены упали вдвое.

Ситуация в автопроме тоже не радовала. Группа ГАЗ сообщала, что 6 октября на неделю прекратила выпуск «Газелей». А представитель КамАЗа Владимир Самойлов говорил, что «все подразделения КамАЗа переходят с шестидневной рабочей недели на четырехдневную»: завод сокращал производство из-за падения спроса на крановую и самосвальную технику со стороны строителей.

Пострадали и транспортники. В конце октября президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин признался, что кризис уже сказался на объемах перевозок ОАО «РЖД»: в результате падения перевозок металлов, лома, кокса и цемента выручка госмонополии сократилась.

Владимир Якунин даже уверял, что он давно почувствовал наступление кризиса: «Полтора года назад. Не придумываю. Я помню свой первый разговор с таким альтернативным американским экономистом, профессором Линдоном Ларушем. Он человек, который использует очень нетривиальные алгоритмы оценки экономического состояния и перспектив. И он сказал: “Владимир, я могу вам уверенно сказать, что экономический кризис уже имеет место”. Он подчеркивал, что основанием для кризиса является превращение экономики и прежде всего финансов в виртуальную экономику и виртуальные финансы. Из всего денежного оборота, который сегодня в мире происходит, по его мнению, только до 15 % бумажных денег обеспечены реальными ценностями – промышленным производством, полезными ископаемыми и так далее. Мне кажется, что сейчас мы наблюдаем как раз справедливость этой формулы. Летом я тему кризиса обсуждал и с другими экономистами, со своими друзьями в правительстве, поэтому сам кризис не стал неожиданным. Но я же не профессиональный финансист. Если кризис был виден и очевиден мне, то должен был быть виден и очевиден людям, которые занимаются управлением финансами». Глава ОАО «РЖД» считал, что либеральный капитализм в России заканчивается: «Я об этом говорил еще год назад. Когда Фрэнсис Фукуяма опубликовал свою известную работу о конце истории, я сказал, что речь идет о конце неолиберальной теории. Пропагандировавшийся в рамках неолиберальной экономической теории тезис о том, что государство должно выйти из всякого управления экономическим развитием, близко к нему не подходить и выполнять только функции института, который, создав определенную законодательную базу, выполняет ограниченные функции относительно социально-экономического развития, красиво смотрелся только для благополучных стран, которые эксплуатировали ресурсы других. И у нас были очень громогласные заявления, что не надо государству вмешиваться в экономику, рынок все сам рассудит. Мы видим пример США – апологета этой теории. Там сейчас происходит, по сути дела, национализация. Как это соотносится с неолиберальной теорией? Да никак. Именно поэтому я говорю, что данной теории конец». А значит, речь может идти о формировании новой парадигмы: «Надеюсь, наконец-то поймем, что нельзя жить на финансовых суррогатах, нельзя, чтобы весь мир жил на одной валюте, не обеспеченной ничем, которая называется доллар. И то, что президент Дмитрий Медведев произнес относительно возможности создания финансового центра в России и использования национальной валюты как расчетной, – не выдумки, это реально обсуждается. Например, с крупными арабскими финансистами. Это, я считаю, рождение нового финансового мира».

Аграриям и пищевикам тоже пришлось несладко. Крупный производитель мяса птицы – компания «Агрохолдинг» – допустила технический дефолт, а другой крупнейший российский агрохолдинг – ОАО «Группа “Разгуляй”» – сообщил о намерении заморозить инвестиционные проекты на сумму 5 млрд руб. Московский завод «Кристалл» сократил выпуск водки более чем наполовину, а основное предприятие «Алкогольных заводов Гросс» в Ульяновске – на 77 %. В целом снижение по отрасли превысило 15 %.

Добрался финансовый кризис и до продуктовых ретейлеров. Если раньше сетевики хвастали показателями дохода с квадратного метра торговой площади, то теперь – отношением долга к EBITDA. «На своей шкуре кризис мы ощутили месяц назад, – вспоминал в конце ноября Николай Власенко, председатель совета директоров и совладелец калининградской ГК «Виктория». – Утяжелилась процедура выдачи кредитов, долгосрочные займы прекратились, овердрафты усложнились, при пролонгации и переоформлении кредитов начались проблемы». За месяц ставки по кредитам поднялись в среднем в два раза. Приходилось бороться за выживание.

Исключение составляла разве что немецкая сеть супермаркетов «Билла». «Бизнес идет как всегда, и никаких проблем мы не видим», – рассказывал генеральный директор «Билла» Кристиан Хартен. Сложностей с привлечением денег компания не испытывала. Оно и понятно: материнская Rewe Group с 12 тыс. магазинов в Европе и оборотом €45 млрд выделяла своей «дочке» кредитные линии с низкими процентными ставками. Поисками подобной богатой «мамочки» была озабочена большая часть ретейлеров. Но не всем страждущим было суждено получить доступ к денежной инъекции. Лишь несколько сетей могли получить помощь государства – они вели активные переговоры о доступе к денежному мешку в кабинете вице-премьера Игоря Шувалова. В число избранных входили X5 Retail Group, «Седьмой континент», «Мосмарт», «Лента», «Дикси», «О’Кей», «Магнит», «Холидей классик» и «Виктория». «Деньгопроводами» были выбраны ВТБ и Сбербанк. Правда, говорили, что глава Сбербанка Герман Греф готов протянуть руку помощи только Х5 и «Седьмому континенту», но в конце октября и сеть «Мосмарт» получила кредит.

Впрочем, банки не спешили делиться наличностью, и сети пытались выкручиваться самостоятельно. Стратегических направлений было два: продавать и не возвращать. «Все равно что продавать. Что купят, то и нужно продавать. Переговоры ведем и по земельным участкам, и по объектам недвижимости», – говорил председатель совета директоров и совладелец калининградской ГК «Вестер» Олег Болычев. Общая стоимость выставленного на продажу добра составляла $50 млн. «Самохвал» пытался продать 10 земельных участков и 17 объектов недвижимости по схеме sale and leaseback (продажа с последующей арендой) под 15 % годовых от суммы сделки. Не у всех сетей было что продавать, но зато было что не вернуть.

Или, как симптоматично оговорился представитель одной из сетей: «В отсутствие возможности кредитоваться у банков поставщики – это единственный, ой, один из возможных инструментов для пополнения оборотных средств». Оговорка «по Фрейду»!

По большому счету кризис разделил российские сети на два лагеря – поглотителей и поглощаемых. К первой группе можно было отнести Х5, у которой была как сильная акционерная поддержка в лице «Альфа-Групп», так и государственная помощь. По словам генерального директора одной из сетей, «лидеру рынка не дадут умереть». Представители Х5 не скрывали, что готовы к приобретениям «нуждающихся». Сеть «О’Кей» тоже была нацелена на скупку региональных сетей. По словам бывшего «ашановца», генерального директора компании Патрика Лонге, его компания «выйдет из кризиса без проблем». «О’Кей» успела еще до кризиса, весной, договориться с ЕБРР о $200 млн кредита сроком на семь лет. Во вторую группу попадали преимущественно ретейлеры, чьи облигации торговались с годовой доходностью выше 15 % («Мосмарт», «Самохвал», «Магнолия», «Виват» и «Алпи»). Единственной застрахованной в этом списке сетью был «Мосмарт», акционеры которой – Михаил Безелянский и Андрей Шелухин – в октябре увеличили уставный капитал компании. «Мы ожидаем, что пять-семь компаний консолидируют большую часть российского продуктового ретейла», – высказывал свое видение будущего вице-президент ГК «Дикси» Федор Рыбасов. – Через пять-шесть лет на их долю будет приходиться 25–35 % розничного рынка».

Впервые за десять лет бурного развития рынка шаткость своего положения ощутили рекламщики и пиарщики. Первыми экономить на рекламе стали банки и страховщики. За ними последовали автодилеры, девелоперы и производители люкса. Экономить начинали даже самые щедрые. «Многое будет зависеть от ценовой политики СМИ, – замечал менеджер по медиа и коммуникациям ООО «Юнилевер Русь» Илья Микин. – Приоритет номер один для нас – ТВ. Другим СМИ придется агрессивнее бороться за долю бюджета». Пересмотрели маркетинговую политику и в Mirax Group, где объем затрат на рекламу уменьшился более чем в два раза. «Мы оптимизировали расходы. Например, в апреле щитов с рекламной кампанией “Мстите лично мне”, которую не обсуждал только ленивый, было лишь 20 штук по всей Москве, в то время как раньше мы размещались на гораздо большем количестве щитов», – объяснял Максим Привезенцев, член совета директоров Mirax Group. Основные торговцы телерекламой – «Видео Интернешнл» и «НТВ-Медиа» – увеличили расценки на 25 %.

Влияние финансового кризиса ощутили и участники PR-рынка. Они констатировали, что компании финансового сектора, которые давали 15–20 % оборота отрасли, начали отказываться от услуг агентств.

Инвесторы отворачивались не только от производства и торговли, но и от искусства. Говорили, что только на «Мосфильме» была приостановлена работа над 80 проектами. Что касается других киностудий, то почти каждому второму российскому продюсеру пришлось притормозить реализацию одного, а то и нескольких проектов. «Обвал рынка был неминуем даже и без мирового финансового кризиса, – в частной беседе говорил один из ведущих продюсеров. – Кино было большой пирамидой. Стоимость производства ежегодно росла, причем темпами, заметно опережающими рост доходов. Мы ожидали, что скоро все рухнет».

Кнутом и пряником

Вообще-то мировой кризис начал набирать силу еще в июле 2007 г., с ипотечного кризиса, начавшегося в Америке. Но Россия словно ничего не замечала. Ведь она так гордилась стабильностью своей экономики и фондового рынка! А оказалось, что стабильность имеет неприятное свойство исчезать, когда волна мирового кризиса накрывает фондовый рынок. Ранее об этом лишь робко намекали аналитики, но в сентябре 2008 г. признали и представители финансовых властей.

Но сначала все действительно казалось относительно спокойным. Премьер-министр Владимир Путин успокаивал соотечественников тем, что природа кризиса гнездится в США и что наша страна представляет собой «островок финансовой стабильности». Избранный в марте президент РФ Дмитрий Медведев призывал сделать рубль мировой резервной валютой, а Москву – новым мировым финансовым центром.

Веру в дальнейший бурный рост стабильности поддерживала и масса других многообещающих событий. Например, в самом начале июля успешно завершилась долгая история с реорганизацией РАО «ЕЭС России». Акционерное общество было раздроблено на отдельные компании, занимающиеся генерацией, обслуживанием электросетей и сбытом энергии. Глава компании Анатолий Чубайс устроил в конгресс-парке «Волынское» символические «похороны», дернув рубильник и запустив в небо логотип РАО «ЕЭС».

Был свой праздник и у отечественных производителей. После обострения отношений с Западом в результате «принуждения к миру» Грузии российский премьер-министр пообещал пересмотреть соглашения по ВТО. Эта новость вселила надежды в представителей многих отраслей, прежде всего в банкиров и страховщиков, металлургов, обувщиков и швейников, но особенно в аграриев, которые боялись, что некоторые отрасли сельского хозяйства в результате вступления в ВТО могут вообще накрыться медным тазом.

Но больше всего радовались производители курятины. Россельхознадзор выступил с заявлением, что до 80 % импортных кур поставляется с нарушением санитарных норм. Тут же руководство страны ввело запрет на поставки окорочков для 19 предприятий США. Телевидение подняло американских кур на смех, сняв про них разоблачительные сюжеты.

А вот о чем не сообщило телевидение, так это о том, что 19 предприятий США – капля в море от американских поставок, так как мясо птицы отправляли в Россию 299 американских компаний. И с ВТО было не все так просто: базовые соглашения с организацией никто пересматривать не собирался, речь шла лишь о пересмотре примерно десятка «побочных» соглашений с рядом отдельных членов ВТО, заключенных для ускорения вступления России в мировую торговлю.

И вот все это благолепие в одночасье обрушилось. Победы, достижения, IPO и EBITDA перестали быть темами обсуждения. А в разговорах игроков на первый план вышли тревожные термины margin calls и «сделки репо».

10 сентября вице-премьер, министр финансов РФ Алексей Кудрин на заседании бюро правления РСПП заявил: «Сегодня я могу признать, что мы не обеспечили до сих пор устойчивость макроэкономики. Финансовая устойчивость тут же была поколеблена рисками на мировом рынке, инфляцией, и цена на нефть еще добавит». После восьми лет разговоров о стабильности с высоких трибун признание высокопоставленного чиновника насчет конца эры стабильности – это впечатляло. Хотя бы потому, что эти слова, к сожалению, были подкреплены жизнью. Помимо падения индекса РТС, общие потери рынка с начала 2008 г. составили 42 %.

В сентябре 2008 г. Минфин и Центральный банк приняли экстренные меры по спасению банковской системы. Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку пообещали выделить 1,5 трлн руб. на три месяца с условием, что они окажут поддержку другим банкам. При этом в ЦБ сформирован так называемый «красный список» банков, которые испытывали наиболее серьезные проблемы с выполнением кредитных обязательств перед контрагентами и нуждались в срочной финансовой помощи.

В конце сентября Банку России было рекомендовано в случае необходимости выдавать беззалоговые стабилизационные кредиты банковской системе, а к решению долговых проблем корпоративного сектора подключился ВЭБ, которому ЦБ должен был выделить на рефинансирование кредитов компаний до $50 млрд. «Любой российский банк или компания смогут обратиться во Внешэкономбанк для получения кредита на погашение задолженности перед иностранными кредиторами по кредитам, привлеченным до 25 сентября текущего года», – заявил глава правительства Владимир Путин. Он также объявил, что Банку России предлагается дать право заключать соглашения «с некоторыми кредитными организациями» о возмещении части убытков при межбанковском кредитовании. Речь шла прежде всего о трех подконтрольных государству банках – Сбербанке, ВТБ и Газпромбанке. По поводу стабилизационных кредитов ЦБ экс-глава Банка России Виктор Геращенко недоумевал: «По законодательству ЦБ независимая организация, и ей указания от правительства не нужны. Ему не нужна индульгенция от правительства. Непонятно, зачем Владимир Владимирович влезает».

Однако финансовая помощь, распределяемая государством через Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк, оказалась дороговатой для других участников банковской системы. По словам первого зампреда Банка России Алексея Улюкаева, уполномоченные госбанки кредитовали участников рынка по завышенным ставкам. Cтавки Сбербанка, ВТБ и Газпромбанка доходили до 22 % годовых.

В начале октября по итогам совещания у президента России Дмитрия Медведева было решено выделить банкам субординированные кредиты на сумму до 950 млрд руб. сроком не менее чем на пять лет, чтобы перераспределить их в пользу нуждающихся в финансировании банков и компаний. «По общей сумме она может быть разбита… на следующие позиции: Сбербанку – до 500 млрд руб., ВТБ – до 200 млрд руб., Россельхозбанку – до 25 млрд руб. и другим банкам на сумму до 225 млрд руб.», – заявил Дмитрий Медведев. Субординированный кредит Сбербанку должен был быть выделен напрямую из Центробанка, а кредиты ВТБ, Россельхозбанку и другим банкам – из средств правительства через Внешэкономбанк, пояснил после совещания вице-премьер Алексей Кудрин. Он также рассказал, как будет осуществляться поддержка коммерческих банков: «За счет средств бюджета будет предоставлена возможность любому коммерческому банку, имеющему соответствующий рейтинг, получить кредит в размере 15 % уставного капитала при условии, что 30 % будут предоставлены акционерами».

Однако бльшую часть средств получали госбанки, которых правительство сделало посредниками в реализации антикризисных мер. «Госбанки получали деньги и прежде, когда принимался первый пакет спасительных мер. Но проблема в том, что эти средства не распределяются по финансовой системе, их стоимость недоступна для большинства игроков», – отмечал управляющий директор «Тройки Диалог» Евгений Гавриленков.

В середине октября за кризис взялась и Госдума, которая приняла пакет законопроектов, оформляющий большую часть составляющих плана правительства России по преодолению финансового кризиса. Стоимость российского аналога плана Полсона составляла до 2,45 трлн руб., или 5,5 % ВВП.

Пакет включал пять частей, адресованных пяти получателям. Это корпоративный сектор, банковская система в целом, фондовый рынок, частные вкладчики банков, системообразующие банки.

Решение проблем корпоративного сектора план предполагает осуществлять исключительно через ВЭБ (закон «О дополнительных мерах по поддержке финансовой системы РФ»). Банковской системе в целом пакет предлагал субординированные долгосрочные кредиты ЦБ через ВЭБ. Крупным банкам – Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку, Россельхозбанку – государство передало большие суммы по тому же механизму. Кроме того, специальной поправкой к закону о ЦБ Банк России получал право компенсировать крупным банкам потери от кредитования ими на межбанке тех банков, у которых ЦБ отзовет лицензию. Частные вкладчики в рамках пакета получали рост гарантий АСВ по депозитам с действовавших 100 тыс. до 700 тыс. руб. Государство таким образом привело сумму гарантий к среднеевропейской, действовавшей до финансового кризиса. По оценкам вице-премьера Алексея Кудрина, новые гарантии в РФ защищали вклады около 97 % вкладчиков. А вот поддержка фондового рынка пока не была утверждена Госдумой.

Правительство отозвалось и на просьбу четырех крупнейших нефтегазовых компаний России предоставить им средства для рефинансирования внешних долгов. На совещании у вице-премьера по ТЭК Игоря Сечина компаниям пообещали выделить $9 млрд, из которых $4,2 млрд – для «Роснефти». Поддержку правительства рассчитывали получить также ЛУКОЙЛ (на совещании присутствовал президент Вагит Алекперов) и ТНК-ВР.

Встреча у вице-премьера стала ответом на письмо, которое еще 24 сентября премьеру Владимиру Путину отправили «Газпром», «Роснефть», ЛУКОЙЛ и ТНК-ВР, на долю которых приходилось 70 % российской нефтедобычи и 90 % газодобычи. Компании просили выделить им средства для погашения внешних долгов (в целом $80 млрд) и финансирования стратегических проектов. Правительство идею поддержало. «Газпрому» из $9 млрд было предложено выделить $1 млрд. В монополии поясняли, что для нее «важно само наличие такого механизма кредитования в форс-мажорных ситуациях». Таким образом, государство в первую очередь поддерживало стратегические предприятия. Выделенные деньги должны были стать «подушкой безопасности» для компаний на 2009 г.

Власти готовы были помочь и застройщикам – льготными кредитами, но только тем из них, кто строил в регионах жилье экономкласса и был готов продать его государству по фиксированным ценам. Воспользовавшись финансовыми трудностями девелоперов, правительство планировало оживить забуксовавший нацпроект «Доступное жилье».

Вообще, в рамках антикризисных мер ВЭБ должен был выдавать кредиты не всем подряд. Как пояснил премьер Владимир Путин, заемщики должны были работать в России в «реальном секторе экономики», важном для конкретного региона или страны в целом. Рефинансировать предполагалось только займы, привлекаемые для реализации инвестиционных проектов или приобретения активов на территории России. Аналитики не сомневались, что на помощь могли рассчитывать лишь избранные компании, чье руководство либо само было вхоже в высшие кабинеты власти, либо хотя бы имело доступ к телу «особо важных персон».

В конце октября указом президента Дмитрия Медведева был создан Совет при президенте по развитию финансового рынка. В нем не было представителей бизнеса, зато были главы ФСБ и МВД. Обеспечивать работу совета должен был ФСФР, возглавлять его – первый вице-премьер Игорь Шувалов, который, кстати, узнал о совете из СМИ.

В ноябре Владимир Путин по итогам совещания в Ново-Огареве объявил о новом пакете мер по поддержке экономики. Государство впервые с момента кризиса объявило о возможном сокращении расходов бюджета и госмонополий, а дальнейшая поддержка бизнеса должна была осуществляться преимущественно без дополнительных расходов государства. Наконец, Владимир Путин строго предупредил: средства, уже вложенные в экономику, не должны уйти на Запад.

«Россия достаточно сильна для того, чтобы не отказываться от тех наиболее существенных инвестиционных программ, которые мы уже запустили, они будут реализовываться, несмотря на известные трудности, но при этом необходимо обязательно еще раз оценить их эффективность и скорректировать финансовые параметры», – заявил Владимир Путин. Далее последовало перечисление госрасходов, которые ждал анализ, пересчет и коррекция: речь шла о федеральных целевых программах (ФЦП, часть бюджета, в 2009 г. – 744,1 млрд руб.), Федеральной адресной инвестиционной программе (ФАИП, часть федерального бюджета, в 2009 г. – 559,8 трлн руб.), инвестпрограммах госмонополий, госкомпаний и компаний с госучастием.

Среди других мер по поддержке экономики (Владимир Путин пояснил, что «поддержка будет оказана таким отраслям, как строительство, машиностроение, оборонно-промышленный комплекс, сырьевой сектор, розничная торговля, учитывая ее важную социальную функцию, а также сельское хозяйство») мер, предусматривающих именно рост государственных расходов, не было. «Структурные» меры в основном были бесплатными для государства. Например, Владимир Путин объявил о «таможенно-тарифной защите» автопрома и сельского хозяйства, то есть о введении пошлин на импорт. Российскому бизнесу, в том числе малому, были обещаны «временные ценовые преференции» при осуществлении государственных и муниципальных закупок. Для поддержки инвестиционных проектов правительство было намерено в том числе заняться «развитием нормативно-правовой базы по защите законных интересов инвесторов и кредиторов». Таким образом, лишь несколько групп игроков в экономике могли надеяться на дополнительные вливания в бизнес от государства.

Кроме признания необходимости экономить и нематериальных пряников, Владимир Путин упомянул и вполне материальный кнут. Он пояснил, что вывод из России средств, уже направленных Белым домом на поддержку бизнеса, «недопустим». «Прекрасно понимаю тех представителей бизнеса, кто хочет создать свой собственный квазистабилизационный фонд, пытается застраховаться от возможных дополнительных рисков при возможном ухудшении мировой конъюнктуры, – сказал премьер-министр. – Однако уход в иностранную валюту ничегоне гарантирует, имея в виду проблемы на Западе. А главное, мы не для этого выделяем огромные государственные ресурсы».

В начале ноября вступили в силу документы ЦБ, регламентирующие процесс санации российского банковского сектора. Ужесточение контроля за финансовым состоянием банков в рамках процедуры санации сопровождалось либерализацией подходов к оценке потенциальных инвесторов проблемных банков. Изданные ЦБ документы предусматривали, что процедура оценки финансового положения приобретателей, а также правомерность их участия и оплаты проводится по упрощенной схеме.

10 ноября 2008 г. экономический кризис был официально признан правительством. Белый дом опубликовал «план действий, направленный на оздоровление ситуации в финансовом секторе и отдельных отраслях экономики». Как следовало из названия документа, проблемы российской экономики, которые премьер-министр Владимир Путин еще в октябре настоятельно требовал не считать «кризисом», были официально признаны затронувшими финансовый сектор экономики полностью, а остальную экономику – лишь частично.

План действий, опубликованный на интернет-сайте правительства, состоял из 55 задач, объединенных в десять блоков. Общеэкономическим мерам, финансовой системе, поддержке внутреннего спроса, рынку труда и малому бизнесу было посвящено 36 пунктов плана, отраслевым мерам – 19. В пунктах, посвященных «поддержке внутреннего спроса», Белый дом не скрывал: основой поддержки экономики в 2009 г. должно было стать полудирективное распределение государственных денег. Принципиальных изменений в практике отраслевой поддержки план не предусматривал.

«Кризисной» компенсации потребителям, предпринимателям и гражданам в плане правительства не было. В связи с опасениями роста безработицы должно было быть увеличено пособие по ней. Малому бизнесу, который первым понес потери из-за сокращения внутреннего спроса, были обещаны кредиты ВЭБа, поблажки по аренде госимущества и малоактуальный для него доступ к госзаказу.

В конце ноября борьба правительства России с экономическим кризисом перешла в новую стадию. Премьер-министр Владимир Путин в своем докладе на съезде правящей партии «Единая Россия» не только заявил о довольно крупном, более 1 % ВВП, снижении налогов на 2009 г., но и дал некоторые пояснения о том, какие цели преследуют Белый дом и Кремль в проводимой антикризисной экономической политике. Речь премьер-министра после съезда дополнили официальные комментарии первого вице-премьера Игоря Шувалова.

Прежде всего премьер-министр пояснил, что основные действия Белого дома были аналогичны действиям всех стран мира по борьбе с событиями, «подобными стихии». «Стабилизационный пакет» поддержки экономики РФ, начавшийся с вливаний на уровне свыше 1 трлн руб. в банковскую систему, продолжившийся «точечными» мерами по поддержке компаний и банков в сентябре – октябре 2008 г., затем развертыванием сети перекредитования компаний Внешэкономбанком, а потом «пакетом оздоровления» экономики от 30 октября и «налоговым пакетом», был лишь оперативной реакцией на происходящее. «Раздать деньги банкам было абсолютно правильным решением, эту меру принимали многие страны. Не занимаясь этим, мы могли втянуть нашу экономику в море проблем. Сейчас же мы добились того, что расчеты пошли. Объем кредитования растет, правда, пока непонятно, сколько из этого роста – переоформление старых кредитов, но машина работает, хоть и не так хорошо, как хотелось», – сказал Игорь Шувалов.

Каких-либо внутренних проблем в экономической политике, которые определили ход кризиса, Владимир Путин не нашел. Напротив, по его словам, политика прошлых лет (прежде всего создание стабфонда под давлением вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина и не в последнюю очередь советника президента Андрея Илларионова) позволила экономике РФ выглядеть в кризис достаточно устойчиво. Никакие планы, от нацпроектов до инфраструктурных расходов, Белый дом менять был не намерен. Игорь Шувалов подтвердил также, что правительство не намерено пересматривать Концепцию социально-экономического развития до 2020 г., крупные инфраструктурные проекты.

Командировки по телефону

Между тем и бизнес, и граждане также пытались бороться с кризисом как могли. Компании «резали косты», при этом не столько повышая эффективность работы и производительность труда, сколько увольняя сотрудников и урезая социальные расходы.

Раньше всех забеспокоились банки. Первым стал ХКФ Банк, заявивший о сокращении штата в связи с отказом от ипотеки и автокредитования. Сокращения в региональной розничной сети проводил Банк Москвы. От приема новых сотрудников отказался Кредит Европа Банк. В Альфа-Банке на 70 % сократили планы по приему на работу на следующий год сотрудников бэк-офисов. В ВТБ 24 был введен мораторий на прием новых сотрудников. За банками последовали нефтяники, которые начали отказываться от не связанных с добычей нефти инвестпроектов, операционных и административных расходов. Большинство компаний планировало отказ от корпоративных праздников, урезание социальных пакетов и бонусных частей зарплат сотрудников. Сотрудников увольняли почти во всех отраслях. Розничные сети «Патэрсон» и «Алпи» расстались с третью сотрудников. Более чем на 800 человек уменьшился штат Х5, а «Виктория» планировала ужаться на 10 % (около 1700 человек). Сокращения касались сотрудников рекламного и PR-отделов, дирекций по развитию и нескольких нестратегических подразделений. Почти везде нетронутым остается персонал в магазинах. «Покупатель – та наша единственная священная корова, которую мы всегда всеми силами будем ублажать», – говорили руководители сетей. Вообще, рекламщиков и пиарщиков увольнения коснулись в первую очередь. В агентстве PMCG признались, что в результате замораживания рекламных бюджетов четырьмя банковскими и несколькими иными клиентами в ноябре пришлось сократить 15 % персонала, который был недостаточно эффективен.

В итоге уже за первые месяцев кризиса темпы роста безработицы показали рекордные за последние пять лет значения. По сравнению с сентябрем 2008 г. число безработных в октябре выросло на 76 тыс. человек, и это был не сезонный, а кризисный эффект. Сложности на рынке труда не замедлили сказаться на потерях доходов граждан. «Работодатели используют кризис для коррекции зарплат в сторону снижения отдельным категориям работников, например выпускникам вузов, что тоже сказывается на снижении общего уровня доходов», – отмечала директор Института труда и экономического анализа Ирина Омельченко. А Сергей Воробьев, управляющий партнер и председатель совета директоров компании Ward Howell, говорил: «У финансовых институтов рабочая сила составляет до 50 % себестоимости, так что они начали заниматься этим первыми. В производстве процент затрат на рабочую силу не очень большой, но есть определенный процент неквалифицированной рабочей силы, на которой тоже справедливо сэкономить. Нужно понять, что, если обременять сейчас предприятия большим количеством социальных и человеческих обязательств, им будет очень тяжело. Они просто не выживут, и рабочих мест у них вообще не останется. Соответственно, избавляться от непосильного груза надо. Конечно, они делают все, чтобы основной костяк сохранить, и увольняют наименее квалифицированных сотрудников. Но это и так нужно было делать, халява портит рынок. Безусловно, усилится конкуренция, и это принесет очищающий эффект. Если вас уже уволили – нужно выпить водки, взять ноги в руки и идти применять себя в другом месте». И добавлял: «Чего вы так беспокоитесь за банкиров? Их не жалко. Жалеть нужно тех, кому нужна помощь. А банкиры – они в среднем обеспеченные люди и работали в рисковом бизнесе. Еще Джек Уэлш задавался вопросом: неужели они в десять раз умнее нас, если зарабатывают в десять раз больше? Ничего не случится, если они какое-то время побудут безработными… Невозможно иметь в стране такое количество людей, которые занимаются тем, что распределяют заработанное другими. Пусть идут в госуправление – там вообще конь не валялся, а зарплаты уже нормальные. Пусть идут в малый и средний бизнес, который не мог себе позволить раньше квалифицированных финансистов… Фатальной безработицы не будет. И банкиры ничего, держатся, с небоскребов пока не прыгают». Он констатировал: «Сегодня “рынок продавца” (работника) трансформировался в “рынок покупателя” (работодателя), и у последнего нет больше необходимости ввязываться в бесконечную “гонку зарплат”, которая наблюдалась на рынке последние три года».

Между прочим, для многих компаний это стало реализацией давно назревших решений по оптимизации и повышению эффективности бизнеса. Сергей Коптев, председатель совета директоров Publicis Groupe Media Eurasia, так обрисовал своим сотрудникам некоторые новые условия работы в компании в условиях «экономической неопределенности»: «Телефонный разговор дешевле даже самой короткой командировки. Желательных командировок у нас больше не будет, а необходимость необходимых будет подтверждаться внятным командировочным заданием и таким же внятным отчетом о командировке. “Было очень интересно и полезно” как общие слова больше приниматься не будут», – объясняет в письме сотрудникам Сергей Коптев.

А некоторые компании и во время кризиса продолжали держаться на плаву – благодаря поддержке государства, расторопности или переговорному мастерству акционеров. Так, компании «Дон-строй» (совладельцы – Максим Блажко и Дмитрий Зеленов), которая всегда обладала удивительной способностью получать самые интересные площадки в столице, удалось открыть в банке ВТБ несколько кредитных линий на общую сумму $500 млн. Это был первый с начала кризиса крупный заем, полученный девелопером, строящим жилье бизнес-класса и элитную недвижимость. Сеть «Магнит», которая решила на случай возможных будущих финансовых проблем обратиться за госфинансированием, сработала быстрее претендентов: в заветном «списке Шувалова» она стояла одной из первых. В октябре компания получила госкредит в размере 2,5 млрд руб. по льготной ставке менее 18 % годовых. «Странный вопрос: кому же еще давать деньги, если не нам?» – комментировал глава «Магнита» Сергей Галицкий. Компания «Трансконтейнер» благодаря поддержке материнской компании ОАО «РЖД» и другим факторам («правильная» отрасль, удачный выбор времени для продажи акций) сумела получить деньги на развитие даже в кризис. Триумфально прошло размещение и другого перевозчика – Globaltrans (бывшего «Северстальтранса») на Лондонской фондовой бирже: переподписка, размещение по верхней границе ценового коридора и сумма $449 млн. «Еврохим» Андрея Мельниченко получил $1,5 млрд синдицированного кредита на четыре года. Ставка заставила трепетать от зависти сердца многих конкурентов.

Системная деградация

Говорят, 2009-й стал самым тяжелым годом для российского бизнеса за всю его короткую историю. Ушибленная кризисом страна уподобилась развитым странам Запада в борьбе за существование и в неуверенности в завтрашнем дне. Бизнес мрачно смотрел в будущее, СМИ распрощались с прежними рекламными доходами. Политики, экономисты и экстрасенсы предсказывали наступление нового мирового порядка. Народ все охотнее ругал власть, а власть все охотнее давала для этого поводы.

В первых числах января разгорелась вторая российско-украинская газовая война. Россия настаивала, что Украина задолжала нам $2 млрд, и сократила поставки, оставив лишь поток, предназначенный для Европы. Но и этот газ до Европы не доходил: российское правительство обвиняло украинских коллег в отъеме газа, украинцы отрицали вину, а стучащие зубами от холода европейцы проклинали тот день, когда связались с российским газом и украинской трубой. Наши власти остро и бескомпромиссно поставили вопрос о деятельности компании «Росукрэнерго», координирующей трубу. Премьер-министр Владимир Путин публично вопросил: кто же такая эта «Росукрэнерго» и ее руководители, использующие темные, непрозрачные схемы?

В ответ, как написал один из профильных экспертов, отчаянно хотелось открыть глаза премьеру и сказать: Владимир Владимирович, запишитесь на прием к президенту Медведеву, и он вам все расскажет. Ведь он как раз однокашник по юрфаку ЛГУ одного из первых исполнительных директоров этой компании Константина Чуйченко, который вместе с ним входил в состав правления «Газпрома», а незадолго до газовой войны стал помощником президента РФ. Да и сам премьер-министр наверняка на прежней работе сталкивался с коллегой Чуйченко, таким же питерским «чекистом», как и он сам. А еще проще было бы премьеру проконсультироваться со своим другом бизнесменом Юрием Ковальчуком. Ведь при создании «Росукрэнерго» схема владения им была проста и изящна: «российская половина» швейцарской компании «Росукрэнерго АГ» принадлежит австрийской компании ARosgas Holding AG., которая принадлежит кипрской Siritia Ventures Ltd., которая принадлежит московскому ООО «Рубин», которое принадлежит Газпромбанку, доля которого принадлежит «Газфонду», которым управляет компания «Лидер», которая принадлежит «Согазу», который принадлежит банку «Россия», который принадлежит Юрию Ковальчуку. В феврале 2006 г. Газпромбанк продал свою долю в «Росукрэнерго» «Газпрому» за $3,5 млрд.

А вот с украинской стороны исполнительным директором являлся Олег Пальчиков, который прежде возглавлял московское представительство компании EuralTransGas, предыдущего газового посредника. Сведения о том, что теневым владельцем этой компании являлся известный бизнесмен Семен Могилевич, входящий в десятку самых разыскиваемых людей ФБР, которое считает его одним из руководителей солнцевской ОПГ, были в свое время опровергнуты в судебном порядке. Однако, когда на смену скандальному посреднику пришла «Росукрэнерго», наружу вылезли те же «уши»: еще в 2005 г. руководитель службы безопасности Украины Александр Турчинов заявил, что и ее тоже контролирует Семен Могилевич через сеть подставных фирм и адвокатов. Представители и этой компании опровергли эти сведения.

Но отдадим ему должное, господин Могилевич оказался на диво вездесущ. При разгроме «Арбат Престижа» российские правоохранители утверждали, что его теневым владельцем является не столько Владимир Некрасов (вышедший летом 2009 г. из тюрьмы), сколько все тот же Семен Могилевич. Выходило так, что трудно было найти компанию в Восточной Европе, теневым владельцем которой не являлся бы Семен Могилевич. Однако при более внимательном чтении прессы можно было понять, что помимо него во многих иностранных фирмах, связанных с «Росукрэнерго», среди совладельцев фигурировали менеджеры «Газпрома». Поистине, мир Большой трубы столь же причудлив, разнообразен и таинствен, как и подводный мир!

В июле 2009 г. пострадал еще один миллиардер – Тельман Исмаилов: правительство Москвы закрыло «Черкизон». Исмаилов владел 75 % территории рынка. Здесь с начала 1990-х трудились 100 тыс. разноязыких торговцев из Азии, из них около 60 тыс. китайцев. За это время рынок четырежды горел, в 2001 г. в автобусе заживо сгорели 14 челноков из Краснодара, в 2006-м националисты совершили теракт с многочисленными жертвами. Власти столицы объяснили закрытие «Черкизона» планами строительства физкультурного комплекса (хотя до этого существовали планы строительства здесь коммерческой недвижимости). Группа вьетнамцев в знак протеста против закрытия рынка перекрыла Щелковское шоссе – их оперативно выдворили из страны.

Было ощущение какой-то системной деградации. Катастрофы, которые следовали одна за другой, выглядели результатом не случайности, а злого умысла или идиотизма: авария на Саяно-Шушенской ГЭС, взрыв «Невского экспресса», пожар в пермском клубе «Хромая лошадь».

Как тут не вспомнить слова Сергея Воробьева, управляющего партнера и председателя совета директоров компании Ward Howell, который говорил, что «худший сценарий – это безоговорочное торжество вертикали власти со всеми вытекающими отсюда последствиями: монополизацией, воровством, уравниловкой, тотальным регулированием – и, как следствие, деградация с последующим “взрывом”. Лучший выход – рост производительности труда, эффективности управления и, как следствие, конкурентоспособности. Вход в value added economy (экономика добавленной ценности). Вышибание “пробки” негибкости, медлительности и коррупции путем сноса горлышка “бутылки” сырьевой и статусной ренты. То есть выход на взаимодействие горизонтально-вертикальных связей – переход к “диагонали управления”».

И в 2010 г. легче не стало: это был редкий год, когда, казалось, не происходило ничего хорошего, а было все только плохое. Если, конечно, не принимать во внимание такие «события года», как открытие в Москве в торговом центре «Метрополис» забегаловки «Бургер Кинг». От «Макдоналдса» он отстал ровно на 20 лет, но от ассоциаций отделаться было трудно. В день открытия к кассе стояла гигантская очередь – пусть и не такая, как в 1990-м на Пушкинской, но все равно длиннющая. Люди фотографировали вывеску и «свободные кассы» на телефоны, фотографировались сами на фоне – было понятно, что их в эту очередь привело не только желание съесть котлету в булке. Советские позднеперестроечные люди приходили в бывшее кафе «Лира» и выстаивали многочасовые очереди за бигмаками, чтобы прикоснуться к – да черт его знает к чему! Слово «цивилизация» здесь, конечно, неуместно, но им ведь действительно казалось, что они прикасаются к цивилизации, потому что это же фантастика – в Москве открылось точно такое же заведение, как в Америке («Макдоналдс» и сейчас называет свои точки ресторанами, но тогда это было буквально: вот что такое настоящий ресторан, а не то, что у нас с фикусами и швейцарами). Очередь 2010 г. была, конечно, другой. Людей в нее привело то же самое любопытство, но мотивировано оно было иначе – большая часть этих людей была уже знакома с «Бургер Кингом» (кто-то по Турции, кто-то по Лондону), и они уже заранее знали, что увидят: такой же «Макдоналдс», но все-таки другой. Другой ровно в той мере, чтобы хватило на чувство новизны, которое в 2010-м было гораздо более дефицитным, чем в 1990-м. Сейчас вообще кажется, что этот дефицит нового – самое важное из того, что есть сегодня в России. Стабильность, которой дорожили в начале нулевых, ценностью быть перестала. Возможно, что даже появление «Бургер Кинга» стало событием именно поэтому. Не хватало нового, хоть чего-нибудь.

И так было у нас, и так было во всем мире. То есть год как год, только дышать надо было глубже. Кризис никуда не девался, он, скорее, затаился.

С середины 2000-х в России начался рост протестного движения. Экономические лозунги постепенно сменялись политическими и националистическими. Несистемная оппозиция организовала публичный протестный конвейер под слоганом «Марш несогласных». Поначалу единичные выступления в Москве и Санкт-Петербурге, Калининграде и Владивостоке заразили вирусом протеста страну.

Бунт пенсионеров

Первый пенсионерский бунт случился в самом начале 2005 г. в Химках, где пенсионеры перекрыли федеральную трассу Москва – Санкт-Петербург. Традиции жесткого омоновского разгона протестных акций были наработаны еще в 1990-е, в том же 1993-м, но тогда на Ленинградке вооруженные и экипированные до степени смешения с киборгами (слово «космонавты» применительно к бойцам ОМОНа тогда еще не использовалось) омоновцы с собаками казались растерянными. Когда во главе толпы стоит условный Анпилов или, скажем, Лимонов, это понятно и просто – бери его да и тащи к автозаку. А тут не было вождей, толпа состояла только из пенсионеров. Кого хватать, было непонятно. Задержали, причем уже после завершения митинга на трассе, только одну пенсионерку, которую, допросив, сразу же отпустили. А что касается Лимонова, бывшего к тому времени самым бескомпромиссным деятелем уличного протеста, то его разыскивали в числе организаторов перекрытия трассы, но тщетно – организаторов, кажется, просто не существовало в природе.

Вслед за Химками началось везде. Каждый день на протяжении всего января корреспонденты из регионов присылали душераздирающие репортажи о многотысячных стояниях у мэрий и обладминистраций, о перекрытии улиц и драках с ОМОНом. Где-то в Черноземье толпа ворвалась в здание областного правительства, и, когда к протестующим вышел, кажется, вице-губернатор, какая-то пенсионерка упала перед ним на колени и стала целовать ему руку, умоляя вернуть льготы. В Нижнем Новгороде протестующие повесили на дереве чучело с надетой на него маской Владимира Путина, и это даже показали по НТВ, дали маску крупным планом, но закадровый голос сказал, что повешено было чучело «неизвестного чиновника». Протесты шли не переставая, и можно было бы даже сделать вывод о начинающейся революции, но, во-первых, протесты пенсионеров никем не координировались и, во-вторых, в большинстве случаев никаких политических лозунгов у бунтующих стариков не было, единственное, чего они хотели, – возвращения бесплатных лекарств и проезда, и власть (которая тогда очень остро переживала только что случившуюся на Украине «оранжевую революцию»), по сути, сдалась: в большинстве регионов уже к весне отобранные льготы были возвращены, а протесты стихли, не прошумев и месяца.

Середину 2000-х гг. сегодня вспоминают как время сытости и довольства, но не стоит забывать, что в январе 2005 г. страна пережила серию буквально голодных бунтов. А власть, которая стала очень нервно относиться к любым проявлениям протестной активности, в том же году не пожалела денег на антипротестное движение «Наши» – бюджет его фактически был засекречен, но никто не удивится, если вдруг выяснится, что расходы государства на недопущение протестов сопоставимы с теми космическими суммами, которые предполагалось сэкономить на монетизации льгот.

Химкинский лес

После подписания в 2006 г. губернатором Московской области Борисом Громовым, во исполнение решения Владимира Путина, постановления о строительстве скоростной магистрали Москва – Санкт-Петербург Химки стали считаться настоящим очагом зла, где власть творила беззаконие, всеми мыслимыми способами подавляя права граждан. В 2007 г. эстафету «старой гвардии» подхватила молодежь. Жители Химок встали на защиту леса, который должен был пострадать в ходе строительства трассы.

Химки на какое-то время стали олицетворением протеста в России. Жители городка выходили на улицы, выступая против не только монетизации льгот, но и повышения коммунальных тарифов, строительства элитного жилья на месте станции юннатов, переноса захоронения героев Великой Отечественной войны. В большинстве случаев их акции жестко подавляла милиция.

Защитники леса во главе с главным редактором газеты «Химкинская правда» Михаилом Бекетовым и лидером движения «В защиту Химкинского леса» Евгенией Чириковой жаловались в прокуратуру, подавали иски в суды, проводили многочисленные акции протеста, но добились лишь того, что Громов сузил просеку для трассы с 6 км до 100 м. А в ноябре 2008 г. Бекетов был жестоко избит и стал инвалидом. Его сторонники назвали организатором нападения мэра города Владимира Стрельченко. В марте 2009-го состоялись скандальные выборы мэра, на которых Стрельченко опередил Чирикову, а ее команда обвинила победителя в использовании грязных методов борьбы.

Защитники леса разбили лагерь на вырубке и требовали встречи с администрацией и строителями трассы. Упорное нежелание мэрии вступать в диалог с вполне мирными протестующими привело к тому, что 28 июля 2010 г. в игру вступила третья, агрессивная, сила, и ситуация вышла из-под контроля.

В этот день более 500 анархистов и активистов движения «Антифа» разгромили здание администрации города Химки в знак протеста против вырубки Химкинского леса. Люди в масках разбили камнями стекла, расписали стены надписями «Спасти русский лес» и закидали здание дымовыми шашками. Милиция не смогла задержать ни одного участника акции.

Операция была проведена блестяще. Анархисты и «антифа» готовились к ней два дня. На их сайтах появилась афиша, анонсировавшая концерт в защиту Химкинского леса на Трубной площади в Москве. В назначенное время на площади собрались приблизительно 400 человек. «Надеюсь, никто не приехал сюда ради музыки, – заорал в мегафон невысокий юноша в маске, залезший на возвышение. – Пока мы здесь, в Химках ад какой-то: фашисты вырубают лес. Так вот, мы едем туда!» Собравшиеся двинулись к метро. К ним присоединились около 100 анархистов, и, пересев на электричку, все поехали в Химки. По дороге обсуждали возможную встречу с участниками митинга в поддержку строительства скоростной трассы, в котором накануне приняли участие примерно 40 человек (естественно, некоторые были в майках с логотипами «Молодой Гвардии Единой России»). «Каков состав оппонентов?» – поинтересовался у приятеля молодой человек с бейсбольной битой. – «Примерно пятьдесят фашистов и “Единая Россия”», – ответил тот. – «Тогда справимся», – откликнулся «бейсболист».

В Химках на перроне построились в колонну. Впереди несли лозунг «Очистим лес от фашистской оккупации. 1941–2010». До здания администрации процессия добралась минут за пять, скандируя «Защитим русский лес!» и «Стрельченко в отставку!». Многие надели защитные хоккейные маски, а также маски героев фильмов ужасов.

Увидевшие толпу охранники в ужасе укрылись в здании администрации. Активист «Антифа» обозначил присутствие возмущенной толпы, несколько раз ударив топором по двери. В окна кидали камнями и стреляли из травматических пистолетов. Били стекла. Под непрекращающееся скандирование толпа покрывала стены граффити. Многие пустили в ход разноцветные дымовые шашки. Здание администрации скрылось в зловещем дыму. Потрясенные местные жители, которые обычно гуляли около него с собаками, снимали происходящее на мобильные телефоны.

Еще через пять минут толпа снова построилась и направилась обратно на станцию. Ее попыталась остановить милицейская машина, но автомобиль забросали бутылками и камнями. Еще два милицейских уазика ждали толпу у железнодорожной станции, но их тоже закидали, и машины уехали. Усиленные наряды милиции зачем-то появились на станции лишь после того, как участники акции протеста уехали. «Протестанты» без приключений добрались до Москвы и разъехались в разные стороны.

Областная милиция отдала должное организаторам акции. «На все у них ушло около трех-четырех минут. Скорее всего, акция была продумана заранее до секунды», – заявил начальник управления информации и общественных связей ГУВД по Московской области Евгений Гильдеев. А мэр Химок Владимир Стрельченко весь следующий день делал вид, что ничего чрезвычайного в городе не происходит: «Атаковали и подожгли здание моей администрации? Впервые слышу! Не было такого».

В тот злополучный день ближе к полуночи милиция, словно желая взять реванш, попросила немногочисленных экологов свернуть лагерь и уйти. Когда экологи, которые отрицают свою связь с «Антифа» и причастность к погромам, безропотно подчинились и уже отошли от вырубки, в милицейских рациях прозвучала команда: «Брать всех!» Были задержаны 16 человек. Семерых отпустили, а остальных, в том числе Евгению Чирикову, обвинили в неповиновении милиции и организации незаконного митинга, задержали и судили. Суд назначил активистке движения Елене Максимовой штраф в 700 руб., а остальных отпустил по домам. Таким образом, благодаря действиям мэрии и милиции защитники леса вновь выиграли информационную войну: они в очередной раз предстали в роли мучеников, а химкинские власти – в роли их беспощадных гонителей.

По горячим следам не удалось найти ни одного из участников акции протеста. Через сутки милиция задержала активистов «Антифа» Алексея Гаскарова и Максима Солопова. По факту нападения на администрацию ГУВД по Московской области возбудило дело по ст. 213 УК РФ («Хулиганство»).

В ответ активисты антифашистских организаций провели в Москве на Чистых прудах акцию в поддержку задержанных. На пикет пришли около 300 антифашистов в масках. «Только без всякого экстремизма», – предупреждал «Антифа» милиционер на подступах к памятнику Александру Грибоедову. Представитель «Комитета 19 января» Кирилл Медведев, зачитав обращение с требованием прекратить вырубку Химкинского леса, освободить задержанных антифашистов и прекратить давление на журналистов, попросил поднять портреты двух задержанных активистов и начать скандировать «Свободу Солопову и Гаскарову!». «Мы сегодня не бороться с кровавым режимом пришли, а остановить кровавую трассу», – заявил позже Кирилл Медведев. Акция завершилась без задержаний.

В начале августа с редакцией газеты «Коммерсантъ» по электронной почте связался скрывающийся от правоохранительных органов организатор погрома администрации в Химках. Его имени в редакции не знали, но было известно, что во время акции он возглавлял колонну анархистов и активистов «Антифа» и выкрикивал в мегафон лозунги. Отказавшись сообщить, где он сейчас находится, активист согласился в режиме интернет-чата ответить на вопросы корреспондента Олега Кашина. Отвечая на вопрос о том, кто же все-таки организовал акцию, он сказал: «Мы говорим не о какой-то партии или организации. В Москве существует прослойка людей, не смотрящих телевизор. Их можно назвать блогерами, субкультурщиками, макюзерами (пользователями компьютеров Apple. – Ред.) – как угодно. Просто люди, которые на один шаг впереди, люди, для которых обыденность и норма несколько отличаются от тех, которые нам предоставляет Первый канал». И хотя не каждый макюзер станет бить окна в здании органа власти, «каждый макюзер желает этого… Весь этот недобитый совок – он достал, действительно». А как все-таки собрались на акцию? «Существуют блоги и ожидания – одни созданы для других». И вообще, «лес рубят – щепки летят… Щепки – это менты». А что касается задержанных, то они «не совершали преступлений, и доказать обратное ни у кого не получится, потому что это не так. Они заложники в руках бандитов и, я надеюсь, будут освобождены в зале суда. Сто раз сказано: их взяли потому, что никого другого взять было невозможно. Это были всем известные люди, их телефоны есть у всех журналистов, у оперативников, у кого угодно. Химкинские ребята не пользуются Интернетом и не следят за такими подробностями – они запихали в машины тех, кого было возможно… Не было совершено никакого уголовного преступления, даже административные преступления не особо очевидны – поджога не было, членовредительства тоже. Все простят нам, пусть Стрельченко не волнуется». Не было ли в акции избыточной жестокости? «Эти люди сами задают стиль общения. Они мачо, они уважают силу и не уважают закон. Это модно в некоторых кругах, но, черт возьми, в этой стране полно людей, которые хотят поиграть по этим правилам! Вы не уважаете закон – мы тоже. Вы любите демонстрировать силу – погодите, и мы. Каждый имеет право на свои 15 минут силы в этом обществе».

Как-то неожиданно противостояние в Химкинском лесу, о существовании которого раньше мало кто слышал, приобрело поистине эпическое звучание. Экологи, разбившие лагерь в лесу, требовали одного – диалога с властью. В ответ их били разные люди: то сотрудники нанятых ЧОПов, то загадочные молодчики в масках, то ОМОН с дубинками. Разговора не получалось, и это огорчало больше всего. Мало кто толком помнит, вокруг чего разгорелся сыр-бор. Дело было уже давно не в будущей дороге. Защита леса стала делом принципа: способна власть пойти на уступки или нет? Кто кого – они нас или наконец-то мы их?

В стране, где не работали законы, люди, в том числе и представители власти, жили по понятиям. Даже для городских начальников услышать народ значило «прогнуться под лохов». Это было не по-пацански. Лохов было принято прогибать, а особо дерзких – наказывать. Очевидно, что мэр Химок Стрельченко под лохов прогибаться не собирался. В этом небольшом подмосковном городе за несколько лет было зафиксировано рекордное для области число нападений на сотрудников оппозиционных изданий: четыре человека было избито, один покалечен, один убит. Премьер Путин, подписавший документы на вырубку, тоже, как известно, «заднюю по жизни не включал». «Нас тупо игнорируют», – говорила лидер движения в защиту леса эколог Евгения Чирикова. Переговоры заходили в тупик, так и не начавшись. А лес продолжали вырубать.

Так обычно дела и делались: народ побухтит-побухтит немного, поперебрасывается ссылками в Интернете и разойдется, а «реальные пацаны» продолжат решать вопросы. Но тут произошло нечто, отчего у бывалых пацанов отвисла челюсть: средь бела дня был устроен погром химкинской администрации.

В итоге 26 августа 2010 г. президент Дмитрий Медведев поручил премьеру приостановить строительство автодороги через Химкинский лес до проведения дополнительных общественных слушаний по этому вопросу. Путин отреагировал на решение президента на следующий день, пообещав устроить общественные слушания по поводу проекта – соответствующие поручения должны были быть даны Минтрансу и органам местной власти городов, через которые должна была пройти дорога. Однако защитники Химкинского леса, накануне праздновавшие победу, опасались, что такой формат обсуждения оставит судьбу леса без изменений. Тем более что, подтвердив необходимость строительства дороги между Москвой и Петербургом, премьер добавил, что всегда есть проблемы между развитием и сохранением природы.

Спустя некоторое время с редакцией газеты «Коммерсантъ» связалась жительница Химок, арендующая торговую точку в одном из торговых центров города. На условиях анонимности женщина сообщила, что ей позвонили из комитета по управлению имуществом городской администрации и потребовали приехать и подписать петицию за сохранение маршрута через лес. «Сказали, что это срочно, сделать нужно сегодня», – добавила предпринимательница. А Евгения Чирикова подтвердила, что аналогичные сообщения от жителей Химок поступали и в штаб защитников леса.

А уже в декабре 2010 г. правительственная комиссия решила не менять маршрут трассы.

Трасса как орудие пролетариата

Когда в декабре 2008 г. премьер-министр Владимир Путин подписал постановление о значительном повышении с января 2011 г. таможенных пошлин на ввозимые в Российскую Федерацию иномарки, в российских городах начались массовые акции протеста автомобилистов.

Наиболее масштабной стала акция во Владивостоке. Это было самое серьезное выступление «против» за последние несколько лет. Это и неудивительно: ведь, как пояснил лидер движения «Общество защиты автомобилистов Приморского края» Дмитрий Пенязь, из-за повышения таможенных пошлин и, как следствие, стоимости иномарок могли остаться без работы около 80 тыс. человек, занятых в автомобильном бизнесе города.

На Корабельной набережной собралось около 3000 человек. Манифестанты решили разделиться: часть их на машинах направилась в аэропорт, другие устроили демонстрацию по центральным улицам города. Пикетчики несли плакаты: «Административный произвол – петля на шее народа», «Рост пошлин на иномарки – смерть Дальнему Востоку», «Путин, где обещанные преференции Дальнему Востоку?». Около 1500 человек дошли до здания городской администрации. Там к участникам акции вышли мэр Игорь Пушкарев и первый вице-губернатор края Александр Костенко. «Вы уже добились своего – довели до власти свои требования», – призывал людей разойтись Пушкарев. «Нам нужен прямой эфир Первого канала, чтобы вся страна знала о наших требованиях: отмена повышения пошлин и доступный бензин!» – кричали ему в ответ из толпы. Как призналась Анастасия Загоруйко, входившая в число организаторов акции, ситуация быстро вышла из-под контроля: «Нас никто не слушал. Люди были настроены очень радикально».

Скандируя «Путина – в отставку!», манифестанты дошли до главной магистрали города, Некрасовского путепровода, и заблокировали движение, пропуская лишь машины скорой помощи и пожарную спецтехнику. Путепровод оставался под контролем демонстрантов в течение пяти часов – все это время движение в городе было парализовано. Лишь с наступлением темноты к месту событий подтянулся ОМОН, которому удалось оттеснить манифестантов, задержав некоторых из них. В ходе акции протеста под требованием об отставке правительства и за то, чтобы пересадить всех российских чиновников на автомобили отечественного производства, было собрано несколько сотен подписей.

После акций протеста депутаты Законодательного Собрания Приморского края единогласно приняли обращение к президенту, премьеру и Госдуме с требованием отменить пошлины, не скрывая, что спешка связана с широкомасштабными акциями протеста, состоявшимися накануне во Владивостоке.

Едва ли не впервые в акциях протеста против правительства и лично Владимира Путина приняли участие не политические маргиналы, а сплоченная экономическая структура, созданная без участия государства. «Когда принималось решение о пошлинах, Приморье в расчет не принималось. Никто не анализировал, что это вызовет социальный взрыв. Федеральная власть абсолютно это проморгала, – заявил лидер движения владельцев праворульных автомобилей «Свобода выбора» Вячеслав Лысаков. – А ведь для Приморья это проблема жизни и смерти».

Отметим, что варианты дальнейших действий активно обсуждались и самими пикетчиками на приморских сайтах торговцев автомобилями, которые стали политической площадкой протестующих. Так, на сайте drom.ru говорили о возможности перекрывания пикетчиками Транссиба, а также о массовой агитации населения, обеспечении пикетчиков листовками и флагами, блокировании работы офисов местной «Единой России», постоянном пикетировании здания местной администрации и представительства президента в Приморье. Горячо обсуждалась позиция центральных российских телекомпаний, например ВГТРК, которая в своем эфире со ссылкой на правоохранительные органы сообщила, что акции протеста во Владивостоке массовыми не были и в них приняли участие лишь 200 человек. На другом сайте – autofed.ru – было собрано более 1500 подписей под обращением к президенту и правительству, в котором прямо говорилось, что повышение таможенных пошлин может спровоцировать социальный взрыв в регионах и отделение Дальнего Востока от Российской Федерации.

По оценкам экспертов, эта модернизированная форма социального протеста представляла опасность для власти в период кризиса. «Власти сами виноваты в том, что дали сформироваться сплоченной группе перегонщиков автомобилей, полагая, что они не выйдут за рамки экономического протеста, – комментировал происходящее генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. – Репрессиями эту проблему решить вряд ли удастся, поэтому придется не повышать пошлины и проводить разъяснительную работу с населением, чем наверняка займутся местные единороссы».

Действительно, сенатор от Приморья Вячеслав Фетисов пообещал взять под контроль развитие ситуации, раз приморцы вышли на улицы. Глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров и тогдашний спикер Совета Федерации Сергей Миронов заявили, что надеются на отмену решения о повышении пошлин. Вице-премьер Игорь Сечин во время встречи с губернатором Приморского края Сергеем Дарькиным снизить пошлины, правда, не обещал, но заявил о наложении пятилетнего моратория на запрет праворульных автомобилей, который тоже сильно волновал приморцев.

И не только приморцев. В Новосибирске разрешенный властями пикет прошел на центральной городской площади. Он начался со 100 участников, державших в руках плакаты с лозунгами: «Руль справа – наше право», «Поднимите уровень жизни, а не пошлины» и «В. В. Путин! Смени Mercedes на “Волгу”». Вскоре после начала акции площадь стала быстро заполняться автомобилями, съезжавшимися с разных концов города, – их собралось около 200. Когда отведенное властями время на акцию закончилось и официальные пикетчики стали расходиться, стихийные «протестанты» продолжали препираться с милицией и разошлись лишь тогда, когда сотрудники правоохранительных органов пообещали задерживать всех без разбора.

В Красноярске состоялся «похоронный автомарш»: по улицам города на предельно низкой скорости проехала колонна из 300 автомобилей, украшенных черными лентами, с включенными аварийными сигналами. У многих машин на заднем стекле были наклейки с лозунгами: «Господин Путин, помогайте олигархам из своего кармана», «Даешь повышенные пошлины на действия российского правительства!». ОМОН автомобилистов не тронул, но инспекторы ГИБДД усиленно проверяли машины с траурными ленточками, выписав в общей сложности 50 штрафов. Акция завершилась парковкой большинства ее участников напротив здания правительства региона и пятиминутной массовой подачей звуковых сигналов. Проезжавшие мимо сигналили в знак солидарности. «Горожане увидели, что проблемой пошлин озабочено много очень разных людей, а не десяток полоумных маргиналов», – резюмировал итоги акции ее организатор Иван Смолин.

Через неделю акции протеста против повышения таможенных пошлин на ввоз в страну иномарок охватили всю Россию. Власти начали «принимать меры». Во Владивостоке по местным телеканалам крутили ролик с записью выступления губернатора Приморья Сергея Дарькина, призывавшего граждан не поддаваться на провокации и не участвовать в акциях неких политических сил, которые зарабатывают очки, спекулируя на интересах людей. Как говорили источники во властных структурах края, Москва предъявила губернатору жесткое требование не допустить масштабных волнений. С телеобращением также выступили руководители УВД и прокуратуры, пригрозившие, что участие в несанкционированных уличных акциях неотвратимо повлечет привлечение к ответственности. И все-таки на центральную площадь города пришли около 500 человек. У акции протеста не было лидера, речи никто не произносил. Через мегафон транслировались песни – «Что тебе снится, крейсер “Аврора”?» и «Интернационал». Манифестанты развернули плакаты: «Педросы – кровососы», «Сколько можно терпеть?», «Правительство – в отставку». Милиционеры заявили, что акция не санкционирована, и потребовали разойтись, а после отказа стали выдавливать демонстрантов с площади. В автозаки попали 22 человека.

Акции протеста прошли в Казани, Белгороде, Екатеринбурге. В Астрахани митинга не было, но город обклеили листовками с лозунгом «Болт вам, а не пошлины!». В Москве были задержаны около 20 участников акции протеста, которые провели разрешенный пикет на Болотной площади и проехали по Садовому кольцу с включенными фарами и аварийными сигналами. В Новосибирске на митинг пришли около 200 человек. Самым распространенным лозунгом стал призыв «Повышайте уровень жизни, а не пошлины». В Омске почти 100 автомобилистов приехали на своих машинах на центральную городскую площадь и в знак протеста подали 15-минутный звуковой сигнал. В Красноярске автомобилистов было порядка 500. Они устроили «траурный марш», проехав по центральным улицам города с наклейками на стеклах: «Путин! Воюй с олигархами, а не с народом!» и «Не хотим ездить на хламе! Повышайте качество, а не цены». В Санкт-Петербурге лозунгами пикетчиков стали: «Владивосток, мы с тобой», «Хватит кошмарить народ повышением пошлин» и «Президент! Отправь антинародное правительство Путина в отставку». «Нас лишили телевидения, лишили прессы, оставьте хотя бы последнюю мужскую игрушку! – кричали из толпы. – Хватит относиться к правительству как к папе, надо относиться к нему как к нормальным наемным чиновникам». В Калининграде на митинг собрались около 300 человек. Чтобы добиться разрешения от властей, организаторы акции схитрили и заявили ее как пикет в поддержку президентской программы по борьбе с коррупцией. Но самая оригинальная акция протеста прошла в Хабаровске. Ее организаторы купили за 40 тыс. руб. белые «Жигули», которые первоначально планировали сжечь на пустыре, а останки подарить Владимиру Путину, но потом придумали другое решение. На машине написали красной краской: «Подарок Путину от хабаровчан» – и привезли ее на железнодорожный вокзал, предоставив всем желающим возможность оставить маркером послание Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву. За короткое время «Жигули» были исписаны оскорбительными надписями, самыми невинными из которых оказались: «Вова, катайся на здоровье» и «Пусть служит долго». Подарочные «Жигули» пикетчики оставили у штаб-квартиры местного отделения «Единой России» и там же провели акцию протеста с участием около 2000 человек. Митингующие скандировали: «Путина в отставку!» – и требовали представителей «Единой России», но к ним так никто и не вышел.

Выступления повторились и в январе 2009 г. На них вновь прозвучал призыв отправить правительство Владимира Путина в отставку, а к нему добавились требования остановить рост цен и тарифов на ЖКХ. К автомобилистам присоединились политические партии и движения, и, как следствие, некоторые акции завершились задержанием их участников. Митинг оппозиции в Санкт-Петербурге против повышения таможенных пошлин на иномарки превратился в политическую акцию под лозунгом: «Подарки от Путина и Матвиенко: друзьям – миллиарды, народу – ОМОН». Несмотря на то что митинг был согласован с городской администрацией, несколько активистов были задержаны сотрудниками правоохранительных органов. Им вменили в вину то, что они начали митинг на пять минут раньше, чем было указано в заявке. А в Москве акции протеста не были санкционированы властями на том основании, что все основные городские площади отданы под проведение новогодних мероприятий.

«Акции автомобилистов стали политическими вполне логично, – сказал председатель Движения автомобилистов России Виктор Похмелкин. – В декабре люди выходили с чисто экономическими требованиями, но им отказали, да еще и с применением силы. Им стало некуда отступать. Кто-то, конечно, смирится, но борьба будет продолжена, причем в политической плоскости».

Через год, в декабре 2009 г., во многих городах России вновь прошли акции протеста автомобилистов с требованием не повышать транспортный налог и снизить пошлины на ввозимые иномарки. В Москве власти впервые разрешили протестующим автопробег по Садовому кольцу, однако сами его и сорвали силами сотрудников ГИБДД и ОМОНа. В Калининграде митинг автомобилистов стал крупнейшей массовой акцией в городе за последние 10 лет – он собрал около 5000 человек (пришел каждый десятый житель Калининграда). На митинг у монумента «Родина-мать» собрались депутаты областной думы, представители КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России». Активисты держали плакаты: «Нет транспортному налогу!», «Долой “Единую Россию”!». «Платить налог не будем. Свое слово скажем на выборах. Будем голосовать за кого угодно – за КПРФ, ЛДПР, а “Единая Россия” пусть идет в Россию, вам больше нет места в Калининграде», – под овации заявил лидер объединения байкеров Сергей Лысенко. Вскоре после этого около 100 человек вышли на центральный проспект города – Ленинский – и перекрыли движение в обе стороны. Образовалась огромная пробка, причем стоящие в ней водители машин поддержали митингующих гудками.

Во Владивостоке сотрудники милиции сорвали две попытки оппозиционеров провести автопробег. В Санкт-Петербурге участников митинга штрафовали за неправильную парковку автомобилей. В Ярославле автопробег был запрещен в черте города, и его участники выехали за нее, построились и поехали в сторону Москвы, развернувшись, впрочем, через 15 км.

Еще через год, уже в феврале 2010-го, в Калининграде протесты против повышения транспортного налога переросли в протесты против губернатора и премьера. На митинг собрались более 10 тыс. человек. Они потребовали отставки губернатора Георгия Бооса, премьера Владимира Путина и калининградского правительства в полном составе. Боос, получивший приглашение на митинг, предпочел отправиться в отпуск. Митинг объединил всю областную оппозицию, включая КПРФ, ЛДПР и «Яблоко». Из Москвы специально для участия в акции прилетели лидеры движения «Солидарность» Борис Немцов и Илья Яшин. К автомобилистам присоединились протестующие против повышения стоимости услуг ЖКХ и безработицы.

Организаторы акции сразу заговорили о политике. «Политический курс нашей власти уже достал народ, – заявил с трибуны Константин Дорошок, председатель местного отделения движения «Солидарность», – поэтому сегодня мы митингуем за все: за проведение честных тендеров, за понижение безработицы и повышение зарплат, а не только за отмену транспортного налога». «Губернатор Боос был назначен лично Владимиром Путиным, поэтому антиправительственные лозунги звучат тут не стихийно, – заверил руководитель областного отделения «Патриотов России», председатель профсоюза калининградских докеров Михаил Чесалин. – Люди понимают, что “Единая Россия” опять пытается завести нас в дебри советской бюрократии и неэффективного управления». После каждого выступления собравшиеся скандировали: «Верните выборы губернатора!», «Бооса в отставку!» и «Путин в ответе за Бооса!». «Федеральная и региональная власть уже так достала народ, что невероятное случилось. Оппозиция объединилась, и это, на мой взгляд, только предвестие событий, которые, по всей видимости, прокатятся и по всей России», – обнадежил жителей города Борис Немцов.

Еще одной формой автопротеста стала борьба с «мигалками». В марте 2010 г. в Москве Федерация автовладельцев России (ФАР) собрала более тысячи человек на набережной Тараса Шевченко. В акции участвовали не только автомобилисты, но и представители общественно-политических движений – «Правого дела», «Справедливой России», КПРФ, ДПНИ. Среди выступавших был Сергей Александрин – отец врача Ольги Александриной, погибшей 25 февраля 2009 г. в ДТП с участием автомобиля вице-президента ЛУКОЙЛа Анатолия Баркова. Авария вызвала общественный резонанс: по некоторым свидетельствам, именно Mercedes ЛУКОЙЛа, а не автомобиль Александриной, как утверждало следствие, выехал на встречную полосу, но следствие это не доказало. «Одни купили право совершать на дороге что угодно, а другие прикрывают их право!» – возмущался с трибуны Александрин. Поддержать активистов приехал и Станислав Сутягин, получивший известность после инцидента на МКАД, когда милиционеры использовали частные авто в качестве живого щита для задержания преступника. Он призвал перестать бояться и начать помогать друг другу.

Акции прошли и в других городах России. А в апреле 2010 г. ФАР объявила о начале общероссийской акции протеста против чиновничьих «мигалок». Инициаторы акции, которая должна была пройти под девизом «”Мигалки” – позор России», призвали водителей сигналить вслед автомобилям с «мигалками», нарушающим правила дорожного движения. «Реальное число спецсигналов в несколько раз выше установленного правительством, – говорил лидер движения автомобилистов «Свобода выбора» Вячеслав Лысаков. – Многие получают дополнительные маяки, например через ГИБДД или местные администрации. Также некоторые чиновники умудряются оборудовать маяками несколько автомобилей-клонов с одинаковыми номерами».

Идеи ФАР неожиданно нашли поддержку у чиновников высокого ранга. Юрий Лужков, бывший тогда мэром Москвы, заявил, что, по его мнению, в России только три человека должны иметь право пользоваться спецсигналом: президент, премьер и патриарх. «У остальных нужно отобрать мигалки, – сказал Лужков. – В России число автомобилей, имеющих спецсигналы неоперативных служб, превосходит число аналогичных машин в Европе. Это вызывает естественное возражение людей». Отметим, что призывы снять «мигалки» уже звучали, в частности из уст представителей «Единой России»: в сентябре 2006 г. депутаты-единороссы под прицелами телекамер сняли со своих машин маяки, однако уже к началу 2007-го вернули их обратно. За запрет «мигалок» высказался и спикер Совета Федерации Сергей Миронов. А депутаты Сергей Марков («Единая Россия»), Михаил Емельянов («Справедливая Россия») и Павел Тараканов (ЛДПР), напротив, внесли в Госдуму поправки к закону «О митингах», приравнивающие автопробеги, проведение которых законодательно никак не регламентировалось, к уличным мероприятиям, которые необходимо было согласовывать с властями. При этом предлагалось запретить организацию акций лицам, подвергавшимся наказанию за нарушения порядка их проведения. Тем самым была продолжена давняя генеральная линия, направленная на максимальное ужесточение условий для организованного выхода, а теперь и выезда на улицы недовольных граждан. Правда, в ФАР уже придумали, как обойти планируемые ограничения. Организация приглашала всех желающих на автомобильные экскурсии по центру Москвы, участникам которых для идентификации друг друга в потоке транспорта предлагалось использовать синие ведерки.

22 мая 2010 г. активист скандальной арт-группы «Война», член политсовета московского отделения «Солидарности» Леонид Николаев организовал у Большого Каменного моста акцию протеста против засилья на дорогах машин со спецсигналами. Он надел на голову синее пластиковое ведро и пробежал по крыше припаркованного автомобиля с «мигалкой». Видеозапись акции в Интернете посмотрели около 500 тыс. раз. Вскоре Николаева задержали «люди в штатском».

В июне 2009 г. вся страна узнала о маленьком городке, расположенном в Ленинградской области, – Пикалёво. Его жители с плакатами «Выдайте нам Дерипаску!» на семь часов перекрыли федеральную трассу А-114 Новая Ладога – Вологда.

Сколько в России таких городков – монопрофильных, то есть ориентированных на одно или несколько градообразующих предприятий, точно не знает никто. Эксперты называют разные цифры – от 150 до тысячи. По данным Института региональной политики, в моногородах живет 25 млн человек, обеспечивающих 40 % ВВП страны. И на эти моногорода кризис обрушился в первую очередь: многие заводы полностью встали, и люди оказались брошены на произвол судьбы.

В городе Пикалёво было три градообразующих предприятия: Пикалёвский глиноземный завод, выкупленный «Базэлом» в 2007 г. (после покупки он был переименован в «БазэлЦемент-Пикалёво»), «Метахим» и «Пикалёвский цемент». На них работала большая часть 22-тысячного населения городка. В 2008 г., когда «БазэлЦемент-Пикалёво» был остановлен на перепрофилирование, встали и оба других предприятия, так как перестали получать от него сырье. Людям перестали платить зарплату. Вскоре из-за долгов по поставкам газа прекратила работать ТЭЦ, снабжающая горячей водой жителей города. В городе появились листовки с призывом перекрыть трассу, а на дверях завода «БазэлЦемент-Пикалёво» – объявление с призывом выйти на акцию. И утром 2 июня 2009 г. около 300 жителей городка собрались и двинулись в строну трассы. Они требовали ликвидировать задолженность по зарплате, которая, по словам председателя профсоюза предприятия Светланы Антроповой, за март – апрель составляла 40 млн руб., возобновления работы предприятия, а также немедленного прибытия на место событий российского и областного руководства.

Перед трассой милиция выставила заслон из лесовозов, однако колонна его преодолела. Участники акции на трассе пели «Интернационал», пили минеральную воду и ели чипсы.

Милиция разгонять собравшихся отказалась: в толпе были женщины и дети. Глава Бокситогорского района Сергей Мухин призвал толпу разойтись и рассказал о постановлении тогдашнего губернатора Ленинградской области Валерия Сердюкова, согласно которому на поддержку жителей Пикалёва из бюджета выделят 1,7 млн руб. Еще 5 млн руб. предполагалось направить в «БазэлЦемент-Пикалёво» для выплаты авансовых платежей за услуги по поставке горячей воды, а также погашения задолженности перед сотрудниками по заработной плате. Генеральный директор ЗАО «БазэлЦемент-Пикалёво» Анатолий Масликов пообещал через две недели возобновить работу предприятия. А губернатор Сердюков, который, по его словам, знал «тему по Пикалёву, как свои носки, заканчивая ногтями на пальцах», удивлялся: «Зачем перекрывать?» – и предлагал людям ехать в соседние Кириши, на нефтеперерабатывающий завод, и в Сосновый Бор, на АЭС, где, по его словам, были нужны тысячи специалистов.

В результате акции образовались огромные пробки в сторону Вологодской области до Череповца и в сторону Ленинградской области до Тихвина и Волхова. Трасса была освобождена только через семь часов.

Проблемы, которые не решались годами, за один день решил Владимир Путин, который прибыл в Пикалёво 4 июня.

Еще до его прибытия разнесся слух, что на карточки рабочим пришла зарплата за три месяца. И действительно, на банковские счета пикалёвских предприятий поступили 63 млн руб., в том числе для погашения долгов по зарплате.

Наконец появился премьер со свитой – вице-премьером Игорем Сечиным, несколькими замминистрами, полпредом президента Ильей Клебановым, руководителем ФАС Игорем Артемьевым, главой РЖД Владимиром Якуниным, главой ВТБ Андреем Костиным, а также собственниками всех трех пикалёвских заводов, включая Олега Дерипаску. Походив по пустующему глиноземному цеху, где еще недавно, по словам рабочих, от жары плавились подошвы ботинок, а сейчас гулял ветер, премьер подошел к стенду с продукцией завода. Директор попытался устроить ему небольшую презентацию, но Владимира Путина интересовало только число уволенных рабочих. Директор пытался оправдываться экономическими трудностями, но премьер спросил лишь одно: «Что за помойку вы здесь устроили?» Не дослушав ответ директора, Путин быстро направился к машине. «Первого числа в Москве мы провели совещание по ситуации в Пикалёво и наметили пути решения проблем. В принципе, я мог бы и не приезжать. Это совещание можно было провести в Москве или Петербурге, но решил приехать, чтобы посмотреть своими глазами на то, что вы здесь устроили», – заявил Путин. Владелец «Базэла» Дерипаска начал говорить о том, что причиной остановки завода стали непомерно высокая цена на нефелиновый концентрат и сокращение потребления глинозема, но уже через пять минут отрапортовал: «Мы уже нашли понимание с поставщиком сырья».

Но премьер его уже не слушал: «Олег Владимирович, вы подписали договор? Вот, у меня лежит договор. Я не вижу вашей подписи. Идите сюда и подпишите». Дерипаска подошел к Путину и, изогнувшись, поставил подпись. Так, выслушав жалобу директора «Пикалёвского цемента» на то, что руководство БЦП не дает ему пользоваться железнодорожными путями, премьер заставил Олега Дерипаску подписать «разрешительное» соглашение.

Затем Владимир Путин обратился к главе РЖД Владимиру Якунину, которому было поручено снизить тарифы на перевозку глинозема, чтобы как можно быстрее запустить комбинат. А губернатору Ленинградской области Валерию Сердюкову Путин бросил: «Никто не убедит меня, что вы сделали все возможное для того, чтобы облегчить участь жителей Пикалёво».

Наконец, премьер обратился к владельцам БЦП и «ФосАгро»: «Вы сделали заложниками своих амбиций и жадности тысячи людей. Где же социальная ответственность бизнеса, о которой мы постоянно говорим? Предпосылки сегодняшнего состояния возникли задолго до кризиса. Это разделение единого некогда предприятия. Вы выковыряли изюм, а булку оставили другим, и пошло-поехало. Нужно восстановить единый производственный комплекс. Даю вам три месяца. Если вы не договоритесь, это будет сделано без вас. Спасибо, удачи вам».

После этого Владимир Путин вышел из здания заводоуправления к рабочим и сказал, что завод будет работать, после чего направился к машине. Премьера проводили овацией. Сердюкова же проводили криками «В отставку!». Руководитель объединенного профсоюза Светлана Антропова сияла: «Мы победили, зарплата на карточках, горячую воду завтра пустят, а заводы будут объединять. Если они не договорятся через три месяца, нами займется государство», – говорила она обступившим ее горожанам.

В завершение своего визита, комментируя перекрытие трассы, премьер сказал пикалёвцам: «Это было сделано теми, кто не хотел, чтобы я сюда приехал. Может, это было сделано в сговоре и, может быть, за деньги. По большому счету можно было сюда и не ехать, но я принял решение провести встречу здесь, потому что хотел, чтобы на это посмотрели авторы того, что здесь произошло». Владимир Путин дал понять гражданам, что копировать пикалёвский опыт и перекрывать дороги в надежде на приезд премьер-министра и решение всех проблем не надо – он больше не приедет, однако граждане намек не поняли. Зато, видимо, хорошо усвоили пикалёвский опыт.

В День России, 12 июня 2009 г., около 300 жителей поселка Эльбрус Кабардино-Балкарии перекрыли автомобильную трассу в Приэльбрусье. Они протестовали против сокращения штатов на предприятии «Канатные дороги Приэльбрусья». Лишь поздно вечером самому главе Кабардино-Балкарской Республики Арсену Канокову удалось уговорить жителей Эльбруса разблокировать трассу. Как он это сделал, можно только гадать.

А в июне, незадолго до событий в Приэльбрусье, рабочие тракторного завода «Алттрак» в Алтайском крае, которые не получали зарплату, пригрозили перекрыть автодорогу в день намеченного приезда Владимира Путина. Они не сделали этого лишь потому, что долг в срочном порядке был погашен. Краевая администрация помогла собственникам «Алттрака» взять на эти цели кредит и через подконтрольные структуры разместила заказ на 150 тракторов для фермеров края (это обеспечило предприятие работой на три месяца).

В конце июня в Ленинске-Кузнецком Кемеровской области около 400 рабочих ЗАО «Кузбассэлемент», которое производит щелочные аккумуляторы, перекрыли центральную улицу города и заявили, что уйдут лишь после того, как им выплатят весь десятимесячный долг по зарплате. Протестующие разошлись только к вечеру, когда губернатор Аман Тулеев выделил из бюджета 33 млн руб. и деньги поступили на их банковские карты.

В этот же день в Бурятии в знак протеста против увольнения объявили голодовку 60 железнодорожников, обслуживающих самый длинный в России, 15-километровый, Северомуйский тоннель (Северомуйская дистанция пути была создана в 2003 г. на период ввода тоннеля в стабильный режим эксплуатации – эта задача была выполнена, и предприятие решили упразднить). Рабочие пообещали не перекрывать движение поездов, и, возможно, в этом была их ошибка. Несмотря на то что пятерых голодающих госпитализировали, ни железнодорожное, ни местное начальство до них так и не доехало.

А жителям города Богданович Свердловской области перекрыть трассу Екатеринбург – Тюмень не дала милиция. В конце июня местному фарфоровому заводу, находящемуся на грани банкротства, за долги отключили газ. Это не только оставило без горячей воды один из микрорайонов, но и грозило навсегда остановить производство: прекращение подачи газа более чем на два часа, по словам работников завода, приводит к полной негодности печей предприятия. Через полчаса около 100 рабочих двинулись в направлении трассы, но раньше до нее добралась поднятая по тревоге городская милиция, усиленная стражами порядка, подоспевшими из соседних городов. Рабочих остановили всего за 400 метров от дороги, причем обошлось без драк и задержаний. Приехавшие на место областной премьер Виктор Кокшаров, заместитель облпрокурора Олег Любимов и заместитель главы ГУВД Александр Первухин уговорили протестующих ничего не перекрывать и собраться в заводской столовой. Там им сообщили, что руководство области убедило газовиков оставить подачу газа на минимальном уровне, достаточном для сохранения печей (к тому моменту две уже вышли из строя), и в ближайшее время предприятие будет «оздоровлено».

Шахтерские списки

В ночь на 9 мая 2010 г. на шахте «Распадская» в Междуреченске (Кемеровская область) произошла одна из крупнейших в новейшей российской истории авария. В списках погибших оказалось 66 шахтеров и спасателей, более 100 человек были госпитализированы, судьба еще 24 оставалась неизвестной. Профессия шахтера считается одной из самых опасных в мире среди мирных профессией, и события на шахте «Распадская» только подтвердили это. По словам руководителя Ростехнадзора Николая Кутьина, его ведомство на каждой из проверенных шахт выявляло 800–900 очень серьезных нарушений, каждое из которых может привести к необратимым последствиям. По статистике, на 180 российских шахтах ежегодно происходило около 20 аварий, а крупные катастрофы с десятками погибших и раненых случались в среднем раз в два года. Хотя предыдущие инциденты всегда заканчивались наказанием виновных и устранением отдельных недостатков, это мало влияло на уровень безопасности в отрасли.

И все-таки поражали даже не масштабы трагедии, а то, что она произошла на одной из самых эффективных шахт страны, оборудованной по последнему слову техники. Поначалу все недоумевали. «Большие силы науки привлечены для того, чтобы понять, что произошло», – говорил глава МЧС Сергей Шойгу. В растерянности был и кемеровский губернатор Аман Тулеев. Владельцы шахты, как выяснилось, также были уверены в безопасности объекта. Настолько, что не застраховали основное производственное оборудование.

Пока не были названы официальные версии катастрофы, президент Дмитрий Медведев выдвинул свое предположение: «Совершенно очевидно, что технические условия в той или иной степени способствовали наступлению этого драматического результата». А в СМИ появились сообщения со ссылкой на анонимных шахтеров о том, что горняки заклеивали пленкой датчики концентрации метана, чтобы блокировать аварийную сигнализацию. Они хотели увеличить выработку угля, от объемов которой зависела их зарплата. Обсуждение этой версии подогрели и слова премьер-министра Владимира Путина, упомянувшего человеческий фактор как возможную причину аварии. Многие вспомнили, что именно блокирование датчиков стало причиной аварии на «Ульяновской».

12 мая в регионе прошли похороны первых жертв аварии. В Междуреченске более тысячи горожан по призыву, распространенному по социальным сетям, собрались на минуту молчания у мемориала памяти погибшим горнякам. А на следующий день прошла первая протестная акция, в которой приняли участие около 50 человек. Но это было только начало. Призыв провести мирное собрание у ДК шахты «Распадская» был опубликован на одном из местных интернет-форумов под названием «Шахтеры». На следующий день на него откликнулись, по разным данным, от 1000 до 3000 человек. Работники шахты «Распадская», члены их семей и просто горожане провели в Междуреченске массовый несанкционированный митинг, обратившись к властям с рядом социальных требований. Видимого организатора у митинга не было. Выступавшие на митинге говорили в основном о тяжелых социальных условиях горняков, о том, что нет достойной и стабильной заработной платы, а сложившаяся система оплаты труда несправедлива, подталкивает к нарушениям техники безопасности, иначе план не выполнишь и не будет заработка. В частности, один из ораторов жаловался, что шахтеры получают в среднем 25 тыс. руб., а им приходится отдавать взятые кредиты и что руководство шахты скрывает производственные травмы, которые горняки получают на работе. «Надо что-то делать, иначе и дальше будем продолжать взрываться», – напоследок сказал кто-то из шахтеров.

Прямые обвинения в адрес федеральных или региональных властей на митинге не звучали, но на местных форумах пользователи высказывали сомнения в эффективности государственной политики в угольной отрасли. Некоторые напоминали о забастовке 1989 г., когда шахтеры были горды собой, уверенные в том, что они сила, к которой необходимо прислушаться.

Митингом дело не ограничилось. Поздним вечером около 200 жителей Междуреченска (в основном молодежь) собрались у здания городской администрации. Они потребовали встречи с главой города и выдвинули те же требования, что и митингующие на площади несколькими часами раньше, главным из которых было увеличение зарплаты. После этого, пройдя по городу, демонстранты вышли к железнодорожной ветке Новокузнецк – Абакан и устроили пикет у переезда через железную дорогу. Милиция и глава города Сергей Щербаков дважды пытались уговорить их уйти, а после полуночи пикетчиков, часть из которых к этому времени решила блокировать железную дорогу, стал вытеснять ОМОН. В ответ в омоновцев полетели камни и бутылки. Вытеснение заняло, по данным представители регионального ГУВД, около полутора часов. 28 самых активных борцов с ОМОНом задержали. ОАО «Российские железные дороги» сообщило о задержке в результате перекрытия переезда 20 поездов.

В Междуреченск срочно отправился Аман Тулеев. Он высказал мнение, что во всем виноваты собственники шахты. «Не нужно было орать о том, что у шахтеров большие зарплаты, они в среднем маленькие», – сказал губернатор. Он встретился с представителями инициативной группы, организовавшей митинг. Преподаватель Елена Першина, один из руководителей этой группы, сообщила, что губернатор дал поручение чиновникам заниматься их требованиями: минимальная зарплата в шахтах 80 тыс. руб. в месяц безотносительно выполнения плана, уголовная ответственность руководителя шахты за каждый случай смертельного травматизма в шахте, дополнительные отпуска, предоставление займов на покупку квартир предприятием и т. д. Генеральный директор РУК Геннадий Козовой заявил, что готов встречаться с инициативной группой, если, как он сказал, ее представители будут трезвыми и придут с нормальными требованиями.

17 мая 2010 г. председатель правительства РФ Владимир Путин провел селекторное совещание с чиновниками правительства, собственниками шахты «Распадская» и другими лицами, отвечающими за ликвидацию последствий аварии. В частности, он проанализировал соотношение затрат на охрану труда на шахтах Кузбасса (с начала 2000-х гг. они выросли в девять раз) и случаев «смертельного травматизма» (их меньше не стало). «В целом количество случаев почти не сократилось! – воскликнул Путин. – В чем дело? Денег-то стали вкладывать больше! Надо выяснить, какие расходы идут на охрану труда! На охрану какого и чьего труда?!»

Что касается шахтеров, Путин предложил собственникам шахт повысить условно постоянную часть зарплаты горняков с 48 до 70 %, чтобы они не рвались в забой так, как сейчас, ради того, чтобы выполнить план и получить премиальные. Впрочем, о повышении зарплаты как таковой, а именно в этом состояло одно из требований протестующих шахтеров, премьер не сказал ни слова.

К уголовной ответственности за аварию был привлечен только бывший директор «Распадской» Игорь Волков (он добровольно ушел в отставку после аварии). С Волкова взяли подписку о невыезде, но ни в своей квартире на улице Лазо, ни на даче в поселке Усинском экс-директор не жил. Его жена Галина сказала, что муж «госпитализирован с сердцем», но, обойдя палаты кардиологического отделения Междуреченской городской больницы, представители прессы Волкова там не нашли, а частных стационаров в городе не было.

Между тем 16 мая 2010 г. неизвестный ранее Союз жителей Кузбасса через Интернет призвал к проведению 22 мая новых акций протеста, а эксперты заговорили о возможных шахтерских волнениях по всей стране. Всерьез заволновались и власти: лояльные общественники выступали по местному ТВ с призывами к миру, в Междуреченск ввели дополнительные силы милиции, а в центре города организовали отвлекающий маневр – спартакиаду социальных работников. Но волнения оказались напрасными: ни на площадь, ни на рельсы междуреченцы 22 мая не вышли. В тот день, на Троицу, они поминали на городском кладбище погибших.

Расстрел болельщика

В конце 2010 г., 11 декабря, Манежная площадь в Москве стала полем боя между группировками воинствующих фанатов и милицией. Раненые были и с той и с другой стороны, пострадали и обычные прохожие. Формально причиной столкновения послужила акция памяти фаната столичного «Спартака» Егора Свиридова, застреленного из травматического пистолета 6 декабря во время драки с «лицами кавказской национальности».

Все началось с мирного протестного шествия по Кронштадтскому бульвару, где произошло убийство. Мирное-то оно было мирное, но массовое: в нем приняли участие около 10 тыс. человек. Около 11:00 на «Водный стадион» приехали представители объединения спартаковских болельщиков «Фратрия». Они выстроились в колонну, которую возглавил священник, и прошли примерно 1,5 км до улицы Лавочкина, где на автобусной остановке был убит Егор Свиридов. Через час на «Водном стадионе» появились остальные болельщики «Спартака» и других клубов, причем не только из Москвы. Приехали байкеры из объединения «Ночные волки» во главе со своим лидером Хирургом.

И шествие, и последовавшая за ним акция на Манежной площади были не просто несанкционированными. Никто из фанатов даже не попытался спросить у мэрии разрешения на их проведение. Тем не менее милиция пошла на беспрецедентные уступки. Кронштадтский бульвар перекрыли, из-за чего в микрорайоне встал весь идущий к метро общественный транспорт. У метро не работал ни один магазин или киоск. Продовольственный и вещевой рынок в ту субботу так и не открылись. Болельщики заполонили весь Кронштадтский бульвар, обвешали остановку клубными шарфами, возложили цветы и зажгли свечи. Все это продолжались почти четыре часа.

Вторая акция быстро переросла в столкновения и погром, причем первыми о грядущих провокациях на Манежной площади предупредили сами фанаты из «Фратрии», призвав не принимать в них участие. Тем не менее фанаты стекались на площадь небольшими группами. К 14:30 у гостиницы «Москва» собралось около 5000 человек, большинство в масках и уже без клубных шарфов. Человек в черной маске с мегафоном несколько раз крикнул: «Русские, вперед!» В толпе подхватили лозунг и зажгли файеры.

Омоновцы расположились в стороне. Надежно закрыты были только все выходы на Красную площадь и к Кремлю – там стояли цепи бойцов со щитами. На подмогу приехали больше десяти грузовиков с солдатами внутренних войск МВД. Около часа разрастающаяся толпа, вскидывая руки в фашистском приветствии, скандировала непристойные предложения кавказцам: «Е…ть Кавказ, е…ть», «А ну-ка, давай-ка, уе…й отсюда, Россия для русских, Москва для москвичей!», «Москва – русский город!» и «За это убийство ответят ваши дети!». Только когда собравшиеся начали кричать «Мусора – позор России!», на площадь выехала «Газель» с громкоговорителями на крыше: милиция сообщила участникам о незаконности проведения акции и потребовала разойтись.

Людей с неславянской внешностью милиционеры «эвакуировали» с площади еще до начала акции, однако увести удалось не всех. Около 15:30 на вышедших из «Макдоналдса» (торговый центр «Охотный ряд») пятерых выходцев с Кавказа налетели около десяти фанатов. Они повалили их на землю и с криками «Убивай, убивай!» начали избивать ногами. Когда в драку вмешались сотрудники милиции и журналисты, нападавшие разбежались. Пострадавших милиционеры на руках отнесли в машину скорой помощи, дежурившую у Манежа. После этого несколько десятков фанатов подбежали к медицинскому автомобилю, начали его раскачивать, открыли дверь и снова вытащили избитых на асфальт. Те под прикрытием трех сотрудников ОМОНа спрятались под машиной. Фанаты полезли в драку с бойцами, разбив одному из них нос.