Как очаровать графиню Хокинс Карен
— По всей видимости, так.
Так вот чем объясняется столь неожиданное приглашение! Роуз была уязвлена до глубины души. Однако даже теперь герцогиня вызывала у девушки безусловную симпатию. Неужели милая, ласковая леди Шарлотта заодно с госпожой?
С улыбкой, не предвещавшей ничего доброго, Син сделал шаг вперед.
— Итак, мисс Бальфур, вот мы и встретились вновь! Потрясающее везение!
Вежливость предписывала Роуз спуститься с лесенки, однако наверху казалось куда безопасней — ей боязно было приближаться к этому разъяренному великану. А ведь он направлялся прямо к ней! Девушка попыталась сохранить светский тон:
— Надеюсь, вы благоденствуете? Ведь мы с вами давно не виделись…
— Шесть лет. Шесть очень непростых лет.
Его еле сдерживаемая ярость так пугала девушку, что она едва сдержалась, чтобы не вскарабкаться еще выше по лесенке.
— Весьма сожалею, что вам пришлось нелегко…
Брови мужчины сдвинулись:
— Не изображайте удивление!
Роуз заморгала:
— Как было мне узнать про вашу жизнь после того, как мы расстались? Мы ведь не встречались с тех пор…
Губы Сина плотно сжались, глаза сверкнули еще яростнее:
— Не разыгрывайте невинность! Меня-то вам не провести, я вас знаю!
Боже милосердный, что происходит? Да, она в свое время навлекла на себя и всю свою семью массу горестей — а этого человека, с его-то образом жизни и привычками, вряд ли кто-то всерьез осудил! Чтобы свет осудил такого, ему нужно было бы совершить что-то уж вовсе безобразное… Лорд Байрон, например, так и вовсе сожительствовал со сводной сестрой, но мало кто смел пятнать его имя грязными сплетнями! А вот репутацию женщины может погубить на корню даже невиннейший поцелуй…
Да, это было отчаянно несправедливо — Роуз втайне была возмущена тем, что Син об этом позабыл. Однако мужчина явно не расположен был к спокойной рассудительной беседе…
Девушка откашлялась:
— Лорд Синклер, я рада видеть вас! — и даже начала спускаться по лесенке. — Всё это время, с самого нашего расставанья, я хотела попросить у вас прощения…
— Стойте! — Син уже стоял у подножья лестницы, рука его сжимала перекладину, едва не касаясь щиколотки девушки. Блеснул изумруд его кольца, в ответ подмигнул зеленый огонек на галстучной булавке.
— Мне стоять? Вот тут… на стремянке?
— Да, — и мужчина ступил на нижнюю перекладину.
— О, что вы, в этом нет надобности! Сейчас я сойду вниз и…
Он сделал шаг вверх, мощное плечо коснулось икры Роуз. Девушка вцепилась в лестницу мертвой хваткой.
— Лорд Синклер, умоляю вас! Мы же не можем беседовать здесь, это… Ради Бога, ну не на стремянке же… мы могли бы побеседовать с вами за ужином, когда мы оба, возможно, будем…
— Ну уж нет! Мы не станем откладывать нашего объяснения ни на секунду!
И Син ступил на следующую перекладину, не отводя взгляда от перепуганной, затаившей дыхание Роуз. У нее мигом пересохло во рту. Девушка сделала шаг вверх по лесенке, задыхаясь от ужаса.
— Лорд Синклер, если бы вы соблаговолили сойти вниз, мы с вами могли бы присесть у камина — согласитесь, это не в пример удобнее, нежели…
— Нет!
Лицо Сина выражало железную непреклонность, он преодолел еще одну ступень, руки его мертвой хваткой впились в боковины лесенки на уровне колен Роуз, отрезая девушке все пути к спасению.
— Но это же смешно! — Сердце Роуз забилось еще сильнее. — Лорд Синклер, умоляю! Это… это так дико!
Смех мужчины прозвучал угрожающе.
— Не трудитесь изображать невинность! Вы штучка самого дурного сорта — и вы сделали меня посмешищем всего Лондона!
Роуз облизнула сухие губы.
— Вы, верно, преувеличиваете…
Неужели кто-то посмел насмехаться над ним?
— Нисколько.
Роуз попыталась успокоиться, собраться с мыслями — впрочем, это далось бы ей намного легче, если бы не опасная близость Сина, если бы не касания его тела, если бы не его сверкающий взгляд… так близко… Она на смела отвести глаз — отчего-то ей казалось, что это даже помогает ей сохранить остатки самообладания.
В попытке остановить мужчину Роуз вцепилась в ближайшую перекладину и развернулась так, чтобы плечо ее уперлось ему в грудь, вздумай он подняться еще выше. Слабая это была защита, но, увы, большее было не в ее силах…
— Лорд Синклер, каково бы ни было ваше мнение о том, что случилось шесть лет назад, позвольте мне усомниться, что кто-нибудь — кроме нас с вами — об этом помнит…
Син выглядел изумленным — словно она только что сообщила ему, что прогуливалась с Минотавром.
— Что вы несете?
— Сами посудите, кому нужда вспоминать о маленьком инциденте на балу шесть лет назад? Я-то, разумеется, всё прекрасно помню — ведь я тогда выставила себя круглой дурой. Я искренне сожалею, что вы пали жертвой моей детской непосредственности и простодушия. Вы и вообразить не можете, сколь часто я желала вернуть сделанное мной тогда!
На лице мужчины отразилось изумление.
— Так вы просите прощения…
— Да. Ведь вы этого хотели?
Син скрипнул зубами.
— Этого недостаточно.
Девушка стойко выдержала его взгляд.
— Все, что случилось тем вечером, — всецело моя вина, однако сегодня не в моей власти ничего изменить. Лучшее, что мы можем сделать, — это позабыть прошлое и… — Заметив угрожающую гримасу Сина, она похолодела: — Лорд Синклер, я же написала вам тогда, тем же вечером, я объяснила…
Смешок Сина прозвучал издевательски.
— Ах да, ваше письмецо! Вы сперва унижаете меня в присутствии злейших сплетниц света, а после присылаете мне какие-то ничего не значащие каракули и полагаете, что инцидент на этом исчерпан!
— Но ведь к тому времени всё на самом деле закончилось…
— Черта с два! Мисс Бальфур, скандал тогда лишь начался — а вы преспокойно удалились, оставив меня один на один с этими фуриями. Стоило вам уйти, они, словно стервятники, набросились на меня, пятная мое честное имя!
— Но вы же ничего дурного не сделали!
— Однако люди были совсем иного мнения. Они предпочли счесть меня гнусным насильником, они сочли, что инцидент потряс вас настолько, что вы сбежали в деревню и затворились там, страшась самой мысли о возможной новой встрече со мной!
— Но я вовсе не потому тогда уехала в деревню! Я не желала более причинять вам неприятностей, я подумала, что это лучший способ избежать неприятных последствий…
— О, это был худший из всех возможных способов! А последствия были отменно неприятны, моя дорогая мисс Бальфур! — И, подавшись вперед, прибавил: — Для меня.
Роуз ощущала себя мотыльком, наколотым на булавку.
— О Боже праведный…
— Люди судачили о том, что видели, а чего не видели — с успехом присочинили. За один-единственный вечер моя попытка поцеловать вас превратилась в устах толпы в попытку соблазнить святую невинность в вашем лице! И якобы я проявил такую настойчивость, домогаясь вас, что вы вынуждены были скрыться!
— Но это же нелепо…
— И это еще не всё! Недели спустя якобы всплыли подробности: что платье ваше было разорвано, что пострадала ваша прическа, а когда я грубо пытался вас удерживать, при побеге вы потеряли туфельку! После всего этого ни один джентльмен, как бы ни желал он породниться со мной, не отважился бы оставить наедине со мной свою дочь. Еще бы — в глазах общества я стал презираем… Ведь я бесстыдно домогался невинной девушки, притом почти что в публичном месте!
— Да полно, вы шутите? Тут нет ни единого слова правды! Все прекрасно видели, что одежда и волосы у меня в полном порядке, что обе туфельки при мне… Бред, бред, бред!
— Нет уж, дудки! — издевательски хохотнул Син. — Люди там были, люди всё видели! Передаваясь из уст в уста, история эта обросла куда более чудовищными подробностями — еще бы, кумушки так старались перещеголять друг друга! — Син одарил Роуз ледяным взором. — Если бы там были вы, в вашей власти было бы пресечь сплетню на корню. Однако вас не было… А вы изволили сбежать, оставив меня один на один с этой грязной ложью!
— О, я не подозревала… Тетушка настояла, чтобы мы уехали из города до тех пор, пока не стихнут слухи. Единственным моим намерением было смягчить последствия моих опрометчивых дей… ох!
Син поднялся еще на одну ступень — грудь его теперь касалась бедра Роуз. Сердечко девушки колотилось теперь где-то у самого горла, а тело охватила дрожь, пьянящая, словно шампанское. Это было то самое чувство, которое некогда стало причиной известного события. Нет, она решительно не понимала, отчего опасная близость лорда Синклера пробуждала в ней эти странные, почти болезненные ощущения, отчего обычное спокойствие и рассудительность изменяют ей… Это ощущение и пугало, и доставляло какое-то болезненное удовлетворение…
Она отлично помнила это чувство, но тогда оно было куда слабее — а сейчас словно все тело занялось пламенем. Это было какое-то безумие, и оно обогащалось все новыми симптомами.
— Считаю должным заметить, — прибавил Син, — что считаю вашу тетушку ничуть не меньше вашего виновной в происшедшем.
— Но моей тети даже не было тогда в саду!
— Именно в этом ее вина! Держала бы она вас на привязи, как вы того заслуживаете, ничего бы не стряслось!
Роуз была уязвлена:
— Вот уж кто-кто, а тетушка тут ни при чем!
— Ваша тетушка столь же беспринципна, как и вы сами! — хмыкнул Син.
От Роуз потребовалось изрядное самообладание, чтобы не шмякнуть Сина книгой по голове. Да как он смеет!
— Не вздумайте перекладывать вашу, заметьте, не мою вину, на плечи моей бедной тетушки! Вашу репутацию и до того никак нельзя было назвать незапятнанной, лорд Син!
— Покуда не появились вы, обо мне говорили как о прожигателе жизни, но никто не смел назвать меня совратителем невинных дев!
Роуз открыла было рот, чтобы еще яростнее вступиться за тетю, однако, услышав последние слова Сина, смолчала. Между бонвиваном и грязным соблазнителем на самом деле огромная разница. Только теперь, взглянув на происшедшее с точки зрения мужчины, Роуз многое осознала — и сердечко ее заныло. Да ведь всё и впрямь очень уж напоминало соблазнение! Стоило представить самого непримиримого холостяка Англии в фонтане, а рядом — дрожащую раскрасневшуюся дебютантку, ломающую руки…
И я просто оставила его один на один с грязными слухами. Роуз закусила губу. Все эти шесть лет она твердила себе, что уехала тогда, чтобы слухи поскорее утихли. Но будь она честнее с самой собой, то созналась бы, что была и другая причина: она до смерти напугана была собственной реакцией на поцелуй Сина.
Это была постыдная трусость — и Сину пришлось заплатить по всем счетам… Роуз набрала в грудь воздуха:
— Как бы мне того ни хотелось, я не в силах вернуть прошлого. Однако я извинилась, притом вполне искренне. Как ни печально, но больше поделать ничего нельзя…
Глаза Сина угрожающе сузились.
— Так мало и так поздно…
Он преодолел еще одну перекладину лесенки, его широкая грудь касалась бедра девушки уже почти интимно. Роуз подавила испуганный возглас и прижала книгу к груди, словно щит, однако все тело ее предательски затрепетало. Сглотнув, она сделала еще шаг вверх по лесенке, пытаясь ускользнуть от могучего противника. Но Син был неумолим.
— Общество было бы сражено наповал, если бы стало известно, что именно произошло тем вечером, не правда ли, мисс Бальфур?
Еще шаг — и вот уже его лицо вровень с личиком Роуз, а широкая грудь касается ее плеча. Она взглянула мужчине в глаза — и все слова в собственную защиту, готовые уже сорваться с ее уст, куда-то исчезли. В его глазах с проблесками золота было что-то неуловимо львиное. Глядя в эти глаза, девушка желала ускользнуть от него как можно быстрее, одновременно борясь с искушением припасть к его груди, всецело отдавшись наслаждению, которое дарило ей одно лишь его касание…
Роуз была ошеломлена тем, какую власть над нею имела близость этого человека, она силилась побороть желание приникнуть к нему и вновь ощутить вкус его губ…
«Прекрати немедленно!» — одернула себя девушка, чувствуя, как заливается краской стыда ее лицо. О, если бы только она могла подняться по лесенке еще выше — но руки мужчины крепко сжимали лестницу по обе стороны ее тела… Загнанная в ловушку, Роуз кашлянула:
— Но ведь вам не плевали в лицо?
— Мне не объявили полного бойкота лишь по причине моего высокого титула, веса в обществе и состояния.
— Тогда с чего вдруг вы придаете такое значение…
— Надо мной насмехались, мисс Бальфур! Несколько месяцев после того случая меня называли Лорд Фин…
Перед глазами Роуз возникла вдруг памятная картина: Син, мокрый с головы до ног, выбирается из фонтана, с листом кувшинки на голове, с лицом, по которому струится вода… И вдруг, к собственному ужасу, девушка хихикнула. Потом расхохоталась…
Нет, она не намеревалась смеяться над ним, но она всегда принималась хихикать, когда нервничала — а при мысли, что столь величественный человек стяжал это потешное прозвище, она не могла удержаться от хохота. И чем суровее взирал на нее Лорд Фин, тем заразительнее хохотала Роуз.
— О да, смейтесь, мисс Бальфур! — рявкнул Син. — Смейтесь так же, как смеялись тем вечером! Этот смех обнажает ваше истинное нутро — нутро мелкой жалкой интриганки!
Видя бешенство мужчины, Роуз перестала хохотать — теперь она лишь нервно хихикала.
— Поверьте, искренне сожалею по поводу Лорда Ф… — нет, она не отважилась произнести вслух смешное прозвище, опасаясь, что снова расхохочется. — Поверьте, я и понятия не имела…
Син не знал, что оскорбило его сильнее: то, что, столкнув его тогда в фонтан и рассмеявшись прямо ему в лицо, Роуз Бальфур беспечно оставила его один на один с последствиями собственной шалости, или же то, что, узнав о бесчестье, которое выпало на его долю, она имела дерзость вновь смеяться…
— В точности так я и думал о вас, — выдохнул Син, жалея, что не может прямо здесь просто-напросто задушить ее, и дело с концом. — Вы нарочно всё подстроили, вы прекрасно знали, чем дело кончится, когда оставили меня одного перед толпой кумушек! Вы знали… черт вас побери!
Смех оборвался — обидные слова больно ранили девушку.
— И в мыслях не держала! Даже вообразить не могу, во имя чего можно было бы затеять такое…
— Единственно ради мести, мисс Бальфур. Вас оскорбило то, что я не откликнулся на вашу ребяческую попытку соблазнить меня!
— Боже, какая потрясающая глупость! Послушайте, лорд Синклер, вы всё драматизируете! У меня и в мыслях не было ничего… такого! Я… я просто хотела поцеловать вас. Да, в этом я сознаюсь. И если вам от этого станет легче, скажу: я потом об этом очень сожалела.
Син был ошеломлен. Она сожалеет? Он драматизирует? Ярость душила его, не давая вымолвить и слова. Все эти годы он лелеял мысль о том, какое облегчение испытает, услышав ее извинения, но она лишила его даже этой малости своим неподобающим поведением!
Проклятие, ни одна из женщин никогда так не бесила его! Никогда так не сбивала с толку! В ней непостижимо уживались откровенная чувственность и необычайная рассудительность, а временами она обнаруживала совершенно детскую непосредственность, что вконец его обескуражило.
Пристально разглядывая Роуз, Син не понимал, как в свое время ей удалось завлечь его в парк. Да, ярко-синие глазищи, опушенные густейшими черными ресницами, и вправду хороши — во всем же остальном никакой красоты! Всё весьма заурядно. Да, личико в форме сердечка — зато рот велик, а кожа чересчур смугла, носик вздернут, а на переносице — россыпь предательских веснушек… Худышка — о фигуре тут речи не идет, груди малы, а бедра лишены пленительных женственных изгибов. И конечно, самое худшее — это непослушные волосы!
Девица невзрачна, непримечательна, заурядна. Тогда почему тело его отзывается на близость этой простушки так, словно рядом с ним сама Афродита?
Вот и сейчас порыв необъяснимого влечения заставил его податься к ней, прильнуть теснее… Черт подери, что это такое? Она ничего общего не имеет с тем типом женщин, который всегда привлекал его — ни внешне, ни по повадке, а про характер и вовсе говорить не стоит… Будь в нем хоть на йоту здравого смысла, он тотчас, оставив ее, ретировался бы в свою спальню. Вместо этого он стоит, едва ли не обнимая ее, всем своим существом желая эту девушку…
Но что бы ни чувствовал сейчас Син, девчонка, похоже, сохраняла невозмутимость. Она лишь изогнула бровь:
— Благодарю вас, довольно — вы стоите достаточно близко, чтобы хорошо меня расслышать. Позвольте заметить, что еще до той самой ужасающей катастрофы вы носили омерзительное прозвище. Если бы вы не назывались Лорд Син, никто бы не посмел обозвать вас Лорд Фин. — Мужчина открыл было рот, чтобы достойно ответить, однако барышня невозмутимо продолжала: — И не трудитесь уверять меня, будто вы болезненно перенесли некое отчуждение от общества, ведь вы никогда не были завсегдатаем светских раутов и балов! Поверьте, мне весьма странно видеть вас здесь — ведь, насколько мне известно, столь невинные развлечения, как бал у тетушки, не в вашем стиле…
— Не беси меня, Роуз Бальфур! — зарычал Син. — Это может плохо кончиться!
— Я вовсе не намеревалась вас взбесить — я просто с вами не соглашаюсь. Впрочем, может быть, вы предпочитаете женщин, согласных с каждым вашим словом? — Роуз прижала томик Шекспира к груди, словно молитвенник, и воскликнула театрально: — О да, лорд Синклер! Как вы скажете, лорд Синклер! — Девушка захихикала так, что у Сина заныли разом все зубы. — О-о-о, лорд Синклер, вы так забавны! Клянусь небом, вы самый обворожительный кавалер в королевстве! Вы самый…
— Прекрати! Чем корчить из себя большую дурочку, чем ты есть, узнай прежде, с какой целью я просил тетушку пригласить тебя сюда! О-о-о, эта цель весьма занятна…
В синих глазах мелькнула настороженность.
— Цель? И какова же она?
Он стоял на лесенке ровно на ступеньку ниже девушки, обеими руками держась за перекладины. Склонившись к ней и понизив голос до развратного шепота, он произнес:
— Я помню тот поцелуй, Роуз Бальфур. А ты?
Сердце ее заколотилось, как пойманная пташка в клетке.
— Конечно… я помню…
— Я помню также, как он на тебя подействовал тогда.
Девушка вспыхнула:
— Подействовал? Но я не… То есть я подумала, это было очень…
Губы мужчины коснулись маленького розового ушка — и девушка вздрогнула.
— Если уж меня обвинили в совращении, я вправе вкусить сладость запретного плода, а не довольствоваться лишь тумаками!
— С-сладость? — беззвучно повторила Роуз.
Син улыбнулся — это была первая его улыбка за весь день. Касаясь бедрами хрупкого тела девушки, он внезапно осознал, насколько сильно на самом деле желает ее…
— О да!
Роуз заморгала, поняв, наконец, к чему он клонит:
— Вы собираетесь меня соблазнить?
— О да, маленькая моя Роуз! Ты задолжала мне это удовольствие, я ждал шесть лет — самое время вам расплатиться…
Глава 4
Из дневника герцогини РоксбороМы с Шарлоттой должным образом подтасовали карточки с именами гостей за столом, дав таким образом Сину все возможные преимущества. Он, кажется, уверен, что верховодит в этой маленькой игре — однако не удивлюсь, если после встречи с мисс Бальфур уверенности у него поубавилось…
Что-то есть в этой девчонке — некое очарование независимости и упрямства. Большинству мужчин такое не пришлось бы по вкусу, но, подозреваю, Син может счесть ее независимость привлекательной, а уж кто из них упрямее, ведает один Бог. Что ж, время покажет…
Син ожидал, что девушка ударится в панику, но мисс Бальфур лишь подняла изящную бровь.
— Стало быть, вы решили соблазнить меня лишь потому, что люди полагают, будто это уже случилось?
— Вы задолжали мне то, что пообещали тем самым проклятым поцелуем!
Син провел тыльной сороной ладони по девичьей щечке, коснувшись также теплой ямочки за нежным ушком. Услышав, как Роуз беззвучно ахнула, он возликовал. Ах, так ты откликаешься на ласку… это хорошо!
— У нас есть целых три недели, мисс Бальфур. В течение этого времени я соблазню вас. А вы… — Рука Сина скользнула по смуглой шее, остановилась у прелестной впадинки над ключицами, где видно было биение пульса. — …вы расплатитесь за все те насмешки, которым я подвергся после первой нашей встречи.
— Так вы полагаете, я вам задолжала? — Прежде чем храбро взглянуть мужчине в глаза, Роуз перевела дыхание. Но вот она согласно кивнула: — Очень хорошо. Вы можете попытаться соблазнить меня. Не могу пообещать, что поддамся искушению, однако справедливо будет предоставить вам попытку.
Син не знал, смеяться ему или… черт возьми, он вообще ничего уже не понимал!
— Мисс Бальфур, похоже, вы пребываете в заблуждении, будто в этом деле имеете право голоса. Я не намерен пытаться вас соблазнить. Я это сделаю.
Девушка любезно улыбнулась:
— Увидим. Так что соблазняйте на доброе здоровье. По крайней мере, это отвлечет вас от печали о прошлом, коей вы, похоже, с усердием предаетесь.
Дерзость девушки подобна была ушату ледяной воды. Син обвил рукой тонкую талию девушки, не обращая внимания на угрожающий скрип лесенки. Роуз ахнула и крепче прижала к груди томик Шекспира. Однако дыхание ее участилось, и Син уверился в том, что его тактика работает. Он самодовольно ухмыльнулся.
— Моя маленькая глупенькая Роуз… Я помню, как страстно тогда ты ответила на поцелуй. А если бы я захотел, чтобы ты сама прыгнула ко мне в постель, я сделал бы вот так…
Склонившись, он прильнул губами к ее щеке, едва касаясь кожи, грея ее дыханием. Девушка содрогнулась всем телом, веки ее опустились, она часто задышала. А Син уже касался губами густых ресниц — и Роуз пошатнулась.
Бешеное биение ее сердца воспламенило кровь самого соблазнителя. Губы его прильнули к ямочке над ключицами, он поцеловал шейку девушки, уже касаясь зубами кожи…
— Л-лорд Синклер, вполне достаточно…
— О, я даже еще не начинал, моя милая Роуз! — шепнул он ей в самое ушко, дыхание щекотало кожу, а кончики пальцев касались ее губ. — Ты уверена, что можешь мне противиться?
Девушка глубоко вздохнула и открыла глаза — взгляд ее был куда тверже, чем он ожидал.
— От ваших прикосновений и впрямь дух захватывает… — Она отвела его руку. — А вы ощущаете то же самое?
Да эта девчонка использует против него его собственное оружие!
— У меня намного больше опыта, чем у тебя…
— Да. Разумеется. — Роуз улыбнулась чуть заметно дрожащими губами. — Лорд Синклер, я уже не то дитя, каким была шесть лет назад. Я научилась сдерживать порывы.
— Думаешь, ты сможешь мне противиться? — рассмеялся Син.
— А вы думаете, что сумеете соблазнить меня? — не осталась в долгу Роуз и, увидев, как поползли вверх брови мужчины, покраснела: — Хорошо, можете искушать меня, но я уже вполне взрослая женщина, и женщина… с опытом. К несчастью для вас, я уже совсем не та слабая девочка…
Женщина с опытом. Стало быть, малютка Бальфур вовсе не невинна — если вообще когда-то была таковой! Неведомо почему, это открытие не принесло ему ожидаемого удовлетворения. Напротив, он отчего-то разозлился.
— Ты мне уступишь — вопрос лишь в том, сколь быстро, — это прозвучало неожиданно грубо.
Он завладел ее тугим черным локоном, слегка потянул за шелковистую прядь. Локон распрямился и тотчас снова свернулся спиралью, такой же упрямый, как и его обладательница. Накрутив локон на палец, Син будто бы невзначай коснулся нежной шейки — девушка ахнула так, словно он коснулся ее куда более интимно. Он выпустил локон, покрепче ухватился за лесенку и прильнул к губам Роуз обжигающим, грубым и бесстыдным поцелуем.
Господи, на вкус она — словно солнце и летняя жара! Ощутил ли он этот вкус тогда, шесть лет тому назад? Но мысль эта тотчас утонула в бешеном биении крови в ушах. Он пробовал ее на вкус, он поддразнивал ее — и девушка вдруг стала отвечать, искушая и поддразнивая его в ответ. Всё было в точности так, как и шесть лет назад: стоило ему коснуться этой девушки, как нечто неиспытанное доселе, первобытное и жаркое, пробудилось в нем, кровь закипела…
Девушка застонала, не отрываясь от его рта, чем еще сильнее воспламенила его чувства. Ничто не имело значения, кроме того, что она была здесь, рядом с ним, в его объятиях. Она подчинялась ему, он торжествовал — она раскрывалась навстречу ему, словно бутон под ярким солнцем…
А Роуз погружалась в пучину сладостного безумия — она отвечала на восхитительные поцелуи, и тело ее словно горело в огне. Что в нем такого, в этом человеке? Никто никогда не действовал на меня так…
Она льнула к мужчине, не желая останавливаться. Как может такое всепоглощающее, такое восхитительное наслаждение быть дурным и предосудительным? Прикосновения его были в точности такими, какими она их запомнила — жаркими и страстными.
Роуз потянулась к лацкану сюртука Сина, желая покрепче ухватиться, тем временем книжка выскользнула из ее пальцев. Роуз прервала поцелуй, пытаясь поймать падающую книгу на лету…
Бам-м-м!
Она с силой ударилась лбом о подбородок Сина — в тот самый миг, как книга стукнулась об пол.
Зажмурившись и сморщившись, девушка прижимала ладонь ко лбу, а перед глазами у нее плавали разноцветные круги.
— Ой-ой-ой!!!
Чуть приоткрыв веки, она увидела, что Син прижимает руку к подбородку, а между пальцев сочится кровь.
— О нет! — вырвалось у нее. — Простите меня! Я всего лишь уронила книгу и… ваш подбородок…
— Всего лишь царапина, — отрезал Син холодно.
Задетая его тоном, девушка нахмурилась:
— Я же говорила вам: лестница — не лучшее место для беседы…
— Я бы не рискнул назвать то, что мы делали, беседой, — поднял брови Син.
Роуз зарделась.
— По крайней мере, это так начиналось, — неожиданно для себя самым решительным тоном произнесла она. — Я честно пыталась уговорить вас побеседовать в креслах у камелька, однако не-е-ет, вы решительно отказались, предпочтя… О чем мы только думали? Вот, у меня есть чистый платок, позвольте мне…
Наклонившись, чтобы запустить руку в карман, Роуз нечаянно со всей силой прижала пальцы Сина к перекладине, за которую он все еще держался. Син инстинктивно разжал ладонь. Свою ошибку он осознал в ту же секунду, но было уже поздно: он упал на пол, сильно ударившись плечом. От боли он глухо застонал.
— О нет! Не двигайтесь! Я спускаюсь!
— Нет, оставайтесь на ме…
Но было поздно. Скрипя от боли зубами, он перекатился подальше от подножья лесенки, покуда девчонка не наступила еще на какую-нибудь чувствительную часть его тела.
Спрыгнув со стремянки, Роуз опустилась на колени подле поверженного. Большая часть ее волос вырвалась на свободу и упала на плечи — обрамленное буйными черными локонами, ее личико казалось еще меньше, а синие глаза — еще больше. На лбу красовался бледно-голубой синяк — след соприкосновения с его подбородком.
Син потер ноющее плечо. Что же, черт подери, такого в этой женщине, что заставило его потерять над собой контроль? А ведь он позабыл обо всём — о своих намерениях, об обстоятельствах их встречи… О себе самом. Син был в бешенстве.
Роуз сунула руку в карман, извлекла носовой платок.
— Вот, позвольте мне… — она приложила платок к подбородку Сина.
— Ох… — Син перехватил ее тонкое запястье и оттолкнул руку девушки. — Вы уже достаточно натворили, благодарю вас!
Девушка отпрянула — в ее глазах плескалась обида.
— Но я не хотела причинить вам боль!
— Знаю, — холодно откликнулся Син, чувствуя, что даже сейчас, с разбитым в кровь подбородком и ушибленным плечом, он ощущает сладостный запах ее тела — запах лаванды и розы. Позабыв о боли, он думал о соблазнительной впадинке у основания смуглой шейки и о прочих соблазнительных впадинках и выпуклостях, так и манящих их исследовать. Невзирая на синяки, ему хотелось целовать ее снова и снова, покрывать поцелуями — так, чтобы она озжелала большего. Он, который мог получить любую женщину, какую бы ни захотел, болезненно желал эту невзрачную, нескладную девушку… Смешно!
Син насупился — он вдруг понял, что питало его злость все эти годы! Вовсе не то, что девушка стала причиной его публичного бесчестья — о нет, другое: то, что даже после всех перенесенных унижений он не переставал желать ее!
Недели, месяцы и годы напролет он не думал ни о ком, кроме нее, но она бесследно исчезла, а тетушка ее хранила в строжайшей тайне место ее обитания, расплывчато отвечая, что Роуз живет где-то в шотландской деревушке… И он остался наедине со своей тоской, не в силах позабыть, каковы на вкус ее губы, как трепетало в его объятиях стройное тело, как пахли волосы, как звучал смех… жизнь его превратилась в сущий ад. Эта девушка стала его наваждением. Он надеялся, что, если встретит ее вновь, волшебство разрушится, чары спадут с него и жизнь вновь наладится.
Однако теперь, когда она снова рядом, Син понял, что ошибался: он желает ее точно так же мучительно, как и тогда, в первую их встречу. Он ощутил это, как только увидел ее, и эта мука будет продолжаться до тех самых пор, пока… пока что? Пока он не овладеет ею? Пока сполна не утолит свою жажду?
Со стоном он поднялся на ноги.
— Постойте! Я только хотела…
— Всего, чего хотели, вы добились, черт вас возьми!
Губы девушки сжались, она тоже поднялась и хмуро отряхнула измятые юбки.
— Ну что же, надолго вас не хватило… — В ответ на недоуменный взгляд Сина девушка пояснила: — Недолго же вы соблазняли меня. Не думаю, что, если мужчина хочет залучить женщину в свою постель, он ругает ее такими словами…
— Да вы сбросили меня с лестницы!
— Хм-м-м… Что ж, если вы именно так представляете себе соблазнение, то вам надлежит еще очень многое узнать о женщинах…
— Когда я целовал вас там, на этой чертовой лестнице, вы не противились. И не остановили меня. Более того, вы отвечали на поцелуи, и с великим энтузиазмом. Так что соблазнение идет полным ходом, и вы непременно мне уступите!
Румянец стыда залил щеки помрачневшей Роуз. Вполне удовлетворенный произведенным эффектом, Син поднял с пола книгу, девушка подошла, чтобы взять ее, — и только тут он понял, что макушка Роуз едва достает ему до плеча. Странно, в его воспоминаниях она казалась куда выше…
Читать бесплатно другие книги:
