Рождество Эркюля Пуаро Кристи Агата
– Рад видеть вас здесь, сэр. Пройдемте сразу в комнату – в рабочий кабинет мистера Ли. Я хотел бы в общих чертах обрисовать вам случившееся. Дело достаточно скверное.
Он провел обоих в маленькую комнатку слева от холла. В центре ее стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. Вдоль стен выстроились книжные шкафы.
Полковник представил:
– Сагден, это Эркюль Пуаро, о котором вы, разумеется, слыхали. Он случайно оказался в наших краях, у меня в гостях... Инспектор Сагден. Знакомьтесь.
Пуаро поклонился и посмотрел на инспектора.
Перед ним стоял высокий, широкоплечий человек с выправкой военного: у него был узкий длинный нос и большие, густые рыжеватые усы. Сагден уставился на Эркюля Пуаро, а Эркюль Пуаро – на усы Сагдена.
– Разумеется, я уже слышал о вас, мистер Пуаро, – сказал инспектор. – Вы несколько лет назад были здесь, в Англии, не правда ли? Расследовали дело сэра Бартоломью Стренджа. Отравление никотином. Не в моем округе, но я, конечно, слыхал об этом...
– Итак, Сагден, что здесь произошло? – перебил его начальник. – Вы сказали, что дело совершенно ясное.
– Да, сэр, это убийство, без сомнения. В горле мистера Ли резаная рана, причем задета шейная вена, как установил врач. Но вот кое-что в этом деле не увязывается между собой... Обстоятельства таковы: сегодня в пять часов вечера мне в Аддлсфилдское бюро полиции позвонил мистер Ли. Он казался каким-то растерянным, просил меня зайти к нему в восемь часов вечера, а дворецкому сказать, что я приходил собирать пожертвования на наше благотворительное учреждение.
– Значит, он искал подходящую причину, чтобы заполучить вас в дом?
– Так точно, сэр. Ну, вы знаете, мистер Ли – это столь важная персона, что я, разумеется, пообещал прийти. Около восьми я был здесь, сказав, что пришел собирать деньги на полицейский приют для сирот. Дворецкий сообщил о моем приходе и затем провел меня в комнату мистера Ли на втором этаже, которая расположена как раз над столовой.
Сагден сделал паузу, перевел дух и продолжил свое строго официальное сообщение:
– Мистер Ли сидел в кресле у камина. Он был в шлафроке. Мистер Ли предложил мне сесть к нему поближе и затем довольно неуверенно сказал, что должен заявить мне о краже. Он, дескать, имеет основание предполагать, что из его сейфа украдены алмазы – нешлифованные алмазы, уточнил он, если я не ошибаюсь, стоимостью в несколько тысяч фунтов.
– Алмазы? – переспросил полковник.
– Так точно, сэр. Я задал ему несколько конкретных вопросов, но он отвечал на них неуверенно, уклончиво. В конце концов он заявил: «Видите ли, инспектор, я ведь могу и ошибаться». «Как это? – спросил я – Ведь алмазы либо пропали, либо не пропали». Он на это сказал: «Алмазы пропали, но может статься, что просто кто-то глупо пошутил». Я этого не понял. А он продолжал: «Насколько я могу судить, только два человека могли взять их ради шутки. Но если их взял другой, это кража... Я прошу вас, инспектор, прийти еще раз – через час, или, скажем, в четверть десятого. Тогда я буду в состоянии со всей определенностью сказать вам, обокрали меня или нет». Я пообещал ему заглянуть попозже и ушел.
Полковник Джонсон удивленно посмотрел на Пуаро.
– Странно, очень странно, не правда ли, Пуаро?
– Разрешите узнать, какие выводы вы сами делаете из всего этого, инспектор? – спросил Пуаро.
Сагден в задумчивости провел пальцем по щеке и осторожно сказал:
– Мне пришло на ум многое, но одно, считаю, несомненно: никто не думал шутить, и алмазы действительно были украдены, однако старый господин еще не выяснил точно, кто мог быть преступником. Я предполагаю, что из двух персон, о которых он упоминал в этой связи, одна – из слуг, а вторая – из членов семьи.
Пуаро согласно кивнул:
– Tres bien! Это объясняло бы его странную позицию. Он хотел в это время, видно, поговорить кое с кем и сказать ему, что уже дал знать полиции, но может прекратить расследование, если камни будут немедленно возвращены.
– А если бы виновный или виновная отказались? – спросил полковник Джонсон.
– В этом случае он собирался передать все дело в руки полиции, сэр.
– Но ведь он мог сделать это с самого начала, не устраивая предварительно тайной встречи с вами.
– Нет, сэр, – горячо возразил инспектор. – Это выглядело бы как пустяковая угроза и было бы не столь убедительным. Виновный или виновная могли бы сказать себе: «Ведь старик же не позвонит в полицию! Пусть подозревает кого угодно, это его дело!» Но если старый господин мог сообщить ей или ему, что он уже поговорил с полицией, что инспектор только что ушел, и если б дворецкий подтвердил это, если бы вор его спросил, приходили ли из полиции, – вот тогда бы преступник убедился, что мистер Ли будет действовать решительно, и тогда он, вероятно, захотел бы вернуть алмазы.
– Гм... да. Это не лишено резона, – проворчал полковник Джонсон. – Сагден, а вы имеете представление, кто бы это мог быть из членов семьи?
– Нет, сэр.
– Даже ни малейшего подозрения?
– Нет, сэр.
Джонсон покачал головой. Затем сказал недовольно:
– Ну, хорошо, продолжайте.
– Итак, точно в девять пятнадцать вечера я пришел снова. В тот момент, когда собирался позвонить, послышался крик, затем взволнованные голоса и беготня. Я позвонил несколько раз, а потом стал стучать. Это продолжалось минуты три, пока мне открыли. Слуга дрожал всем телом и выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок Он, заикаясь, пробормотал, что мистер Ли убит. Я побежал по лестнице наверх. Комната мистера Ли была в неописуемом состоянии. Там, совершенно очевидно, происходила ожесточенная борьба. Мистер Ли лежал перед камином, в котором горел огонь, с перерезанным горлом в луже крови.
– Значит, самоубийство исключено? – резко спросил полковник полиции.
– Исключено, сэр. Во-первых, – перевернутые стулья и столы, разбитые вазы и статуэтки, а во-вторых, – отсутствие какого бы то ни было ножа или бритвы, которым можно было бы совершить такое самоубийство.
– Да, это убедительно. Кто-то был в комнате?
– Почти вся семья, сэр. Они все вместе стояли там.
Полковник Джонсон проницательно посмотрел на инспектора:
– Есть какие-то подозрения, Сагден?
– Это чертовски сложное дело, сэр, – задумчиво ответил инспектор – Все выглядит так, словно кто-то из них сотворил такое. Не могу себе представить, как кто-нибудь чужой проник в дом извне, совершил убийство и затем успел своевременно скрыться.
– Окна были открыты или закрыты?
– В комнате два окна, сэр. Одно было закрыто и заперто на задвижку. Другое приоткрыто на несколько сантиметров, но зафиксировано в таком положении специальным запором. Я сразу же попытался открыть его, но не смог, думаю, его не открывали уже несколько лет. Кроме того, стена дома совершенно гладкая, на ней нет никакого плюща, никаких вьющихся растений. Не думаю, чтобы кто-то смог бежать таким путем.
– Сколько дверей в этой комнате?
– Одна, и та была заперта изнутри. Когда обитатели дома услышали крик старого господина и взбежали наверх, им пришлось вначале выламывать дверь.
– И что же?.. Кто был в комнате?
Джонсон задал этот вопрос с напряженным интересом.
– Никого, сэр. Никого, кроме старика, который был убит за пять минут до того.
Полковник Джонсон секунду смотрел на Сагдена, не в состоянии вымолвить слова. Затем прорвался целый словесный поток:
– Уж не хотите ли вы сказать, инспектор, что здесь произошел один из тех идиотских случаев, которые обычно происходят только в детективных романах, где кого-то в запертой комнате убивают с помощью каких-то сверхъестественных сил?
Еле заметная улыбка заставила усы Сагдена дрогнуть.
– Я думаю, что совсем уж так таинственно здесь дело не обстоит, сэр.
– Значит, это самоубийство?! Это должно быть самоубийство!
– А где же тогда орудие, инструмент, сэр?
– А как же, по-вашему, ушел убийца? Через окно?
Сагден покачал головой:
– Нет, сэр, готов поклясться, что он не мог уйти через окно.
– Но ведь дверь была закрыта изнутри? Инспектор кивнул. Он вынул из кармана ключ и положил его на стол.
– На нем не было никаких отпечатков пальцев, – сообщил он. – Но посмотрите, пожалуйста, на него через лупу.
Пуаро и полковник наклонились над ключом и внимательно исследовали его.
– Бог мой! – воскликнул Джонсон. – Теперь я понимаю! Вот же легкие царапинки на бороздке ключа! Видите их, Пуаро?
– Разумеется, я их вижу. Это означает, что ключ поворачивали снаружи, не правда ли? С помощью какого-то инструмента, который был вставлен в замочную скважину и смог захватить бороздку В иных случаях для этого достаточно пинцета.
Инспектор кивнул.
– И все это для того, чтобы смерть выглядела как самоубийство, – продолжал Пуаро, – когда дверь отопрут, а в комнате не будет никого.
– Видимо, на это и был расчет, мистер Пуаро.
Пуаро покачал головой:
– А беспорядок в комнате? Убийца ведь прежде всего ликвидировал бы следы борьбы.
– Для этого у него не оставалось времени, – пояснил инспектор Сагден. – Вот в чем вся соль – у него не было времени! Предположим, что он хотел застать врасплох старого господина. Это ему не удалось. Завязалась борьба – борьба, которую можно было слышать как раз в комнате этажом ниже. Более того: старый господин позвал на помощь. Все ринулись вверх по лестнице. Тут у убийцы действительно оставались считанные секунды на то, чтобы выскользнуть из комнаты и снаружи повернуть ключ в замке.
– Это так, – согласился Пуаро. – Так вполне мог вести себя представляемый вами убийца. Но почему, почему, ради всего святого, он не оставил орудия убийства рядом с трупом? Там, где нет орудия, не может быть и речи о самоубийстве. Это была прямо-таки роковая ошибка.
Инспектор Сагден ответил тривиально:
– Преступник почти всегда допускает какую-то ошибку. Мы убеждаемся в этом снова и снова.
Пуаро вздохнул. Затем проговорил тихо:
– Но, несмотря на эту ошибку, он улизнул, этот преступник.
– Я не думаю, что ему действительно удалось улизнуть.
– Вы полагаете, что он все еще находится в этом доме?
– Не знаю, где еще он мог бы находиться. Преступление произошло здесь, в доме.
– И тем не менее, – любезным тоном повторил Пуаро, – он улизнул, потому что вы не знаете, кто он.
Инспектор Сагден сказал твердо, но столь же вежливо:
– У меня такое чувство, что мы очень скоро узнаем его. Мы еще никого не допрашивали.
– Послушайте, Сагден, – вмешался в разговор Джонсон, – мне неясно одно – ведь кто бы ни повернул ключ в замке снаружи, он должен был точно знать, как это делается. Это значит, что у него, так сказать, имеется опыт взломщика, ведь специальные инструменты для таких дел приготовить не так-то легко.
– Вы думаете, что это профессиональный взломщик, сэр?
– Вот именно!
– Да, действительно, выглядит так, – согласился Сагден. – Я тоже задавал себе вопрос, нет ли среди слуг профессионального вора. Это могло бы объяснить исчезновение алмазов, а убийство тогда было бы просто логическим следствием Но и эта теория имеет слабые места. Из восьми человек прислуги в этом доме шесть – женщины, причем пятеро из них работают в доме по четыре года и больше. Кроме них есть дворецкий и слуга. Дворецкий в семье уже почти сорок лет, – прямо рекорд, я бы сказал. Слуга тоже не со стороны, он сын садовника и вырос здесь. Я не знаю, как и где он мог бы научиться ремеслу взломщика. И, наконец, есть еще один слуга – личный камердинер старого господина. Он здесь относительно недавно, но в тот момент его не было в доме. Его и сейчас нет, впрочем, он ушел незадолго до восьми.
– У вас есть список тех, кто в то время находился в доме?
– Так точно, сэр Я спросил их имена у дворецкого. Он достал записную книжку.
– Прочитать их вам, сэр?
– Пожалуйста, Сагден.
– Мистер Альфред и миссис Лидия Ли. Мистер Джордж Ли, депутат, и его жена. Мистер Гарри Ли. Мистер Дейвид и миссис Хильда Ли. Мисс, – тут инспектор сделал маленькую паузу, после которой взял с боем имя: – Пилар... – Еще одна мучительная трудная атака: – Эстравадос. Мистер Стивен Фарр. Затем прислуга: Эдвард Трессильян, дворецкий; Уолтер Чэмпион, слуга; Эмили Ривз, повариха; Квинни Джонс, судомойка, Глэдис Спент, первая горничная; Грейс Бест, вторая горничная; Беатрис Москомб, третья горничная; Джоан Кенч, домработница. Затем – Сидней Хорбюри, камердинер.
– А где находились в момент убийства все члены семьи Ли?
– Об этом я знаю только приблизительно Как уже говорил, я еще не успел никого допросить. По словам Трессильяна, господа были еще в столовой, а дамы уже перешли в гостиную. Трессильян готовил кофе. Он говорит, что как раз вернулся в комнатку рядом с кухней, когда наверху послышался шум, сразу же за которым раздался крик. После этого он вместе с другими побежал по лестнице.
– Кто из членов семьи живет в этом доме постоянно, а кто приехал в гости? – спросил полковник Джонсон.
– Мистер Альфред и миссис Лидия Ли живут здесь постоянно. Все остальные приехали в гости.
– Где они сейчас!
– Я попросил их оставаться в гостиной, пока не буду готов взять у них показания.
– Хорошо. Тогда, пожалуй, мы сейчас поднимемся наверх и осмотрим место преступления.
Когда они вошли в комнату, в которой произошло убийство, полковник даже присвистнул сквозь зубы.
– Да, довольно скверная картина.
Некоторое время он стоял, окидывая взором перевернутые стулья, осколки стекла и забрызганные кровью обломки мебели. Сухощавый пожилой человек, который до этого стоял на корточках возле трупа, поднялся и кивнул.
– Добрый вечер, Джонсон, – сказал он. – Как тебе нравится эта бойня, а? Милая картина?
– Да уж, можно сказать! Каково ваше заключение, доктор?
Врач пожал плечами.
– Выступая как эксперт в суде, я изъясняюсь исключительно научными терминами, но вам скажу попросту: ясное дело – глотка перерезана, как у свиньи. Не прошло и нескольких минут, как наступила смерть от потери крови. Не найдено никакого орудия, которым перерезана глотка.
Пуаро подошел к окнам. Как и сказал инспектор, одно из них было закрыто и заперто на задвижку. Другое было приоткрыто на несколько сантиметров, но зафиксировано в этом положении мощным запором.
– Дворецкий утверждает, что это окно не закрывалось совсем, даже в самую сильную непогоду, – пояснил Сагден. – На тот случай, если будет ветер с дождем и будут залетать капли, внизу постелен линолеум, хотя крыша сильно выступает и хорошо защищает от любой непогоды.
Пуаро кивнул. Он снова подошел к трупу и посмотрел сверху на старика.
Десны, в которых не было ни кровинки, оттянули губы и были обнажены, так что казалось – Симеон Ли скалит зубы. Пальцы были скрючены, как птичьи когти.
– Кажется, он не был сильным человеком, – сказал Пуаро.
– Ну, как сказать, зато был очень вынослив, – возразил врач. – Он перенес несколько таких болезней, которые многих свели бы в могилу.
– Я не в том смысле. Я хочу сказать, что он не был очень уж силен физически.
– Это так, разумеется. Строение тела довольно субтильное.
Пуаро повернулся и наклонился над перевернутым креслом красного дерева, внимательно рассматривая его. Рядом стоял стол красного дерева, на котором валялись осколки большой фарфоровой лампы. Два стула поменьше были тоже опрокинуты, вокруг – осколки разбитой бутылки и двух бокалов, чуть подальше – неразбившееся при падении стеклянное пресс-папье, книги, расколотая японская ваза и бронзовая статуэтка, изображающая обнаженную девушку.
Пуаро склонился над всеми этими свидетельствами ожесточенной борьбы, ни к чему не притрагиваясь. Брови его удивленно поползли вверх.
Полковник полиции обратил на это внимание.
– Заметили что-то странное, Пуаро? Эркюль Пуаро вздохнул.
– Такой хилый старик... и такой разгром кругом, – пробормотал он.
Джонсон посмотрел на него с удивлением. Затем спросил инспектора:
– Есть отпечатки пальцев?
– Много, сэр, повсюду в комнате.
– А на сейфе?
– Только отпечатки пальцев старого господина. Джонсон повернулся к врачу.
– Что вы можете сказать о пятнах крови? Тот, кто убил его, обязательно должен был запачкаться кровью или нет?
– Не обязательно, – ответил, поколебавшись, врач. – Кровотечение было почти исключительно из шейной вены, а она пульсирует не так сильно, как артерия.
Пуаро вдруг заметил:
– А потому такое количество крови просто удивительно, даже очень удивительно.
– Вы можете сделать из этого... хм... какие-то выводы? – скромно и с большим уважением спросил Сагден.
Пуаро посмотрел на него и грустно покачал головой:
– Так, кое-что... Необычайная сила, энергия...
Он смолк и долго думал, прежде чем заговорил снова.
– Да, вот что я хочу сказать, – жестокое насилие! И потом эта кровь... Здесь – как бы это получше выразиться – слишком много крови! Чересчур много! Кровь на стульях, на столе, на ковре... Что это – кровавый суд? Кровавая жертва? Мы не знаем этого. Быть может... Этот хилый старик такой худой, весь сморщенный и высохший... и все же в нем оказалось так много крови...
Он смолк. Сагден, смотревший на него большими изумленными глазами, шепнул почти благоговейно:
– Странно... точно так сказала и она тоже – эта дама...
– Какая дама? – резко спросил Пуаро. – Что она сказала?
– Миссис Ли, миссис Лидия Ли. Она стояла там в дверях и пробормотала это вполголоса. Я не знаю, что она имела в виду.
– Что она пробормотала?
– Что-то насчет того, что никто не подумал бы, как много еще крови в этом старике...
– Кто бы мог подумать, что в старике было еще так много крови?.. – тихо процитировал Пуаро. – Это слова леди Макбет. Странно, что она это сказала...
Альфред Ли и его жена вошли в маленький кабинет, где ждали Пуаро, Сагден и шеф-инспектор. Полковник Джонсон вышел к ним навстречу.
– Добрый вечер, мистер Ли. Мы еще никогда не встречались, но вы, вероятно, знаете, что я – начальник полиции графства. Мое имя Джонсон. Не могу и передать вам, как сильно потрясло меня произошедшее здесь.
Альфред, карие глаза которого были похожи на глаза печальной собаки, сказал осипшим голосом:
– Благодарю вас. Это ужасно! Ужасно... Моя жена. Голос Лидии прозвучал спокойно:
– Это шокировало моего мужа. Нас всех тоже, конечно, но его особенно.
Она положила руку на плечо Альфреда.
– Пожалуйста, садитесь, миссис Ли, – предложил Джонсон. – Позвольте представить вам мсье Эркюля Пуаро.
Пуаро поклонился. Его глаза с интересом смотрели то на одного из супругов, то на другого.
Лидия мягко надавила на плечо Альфреда, усаживая его на стул.
– Садись, Альфред! Альфред безмолвно повиновался.
– Эркюль Пуаро?.. Кто-кто? Он наморщил лоб.
– Полковник Джонсон хочет о многом расспросить тебя, Альфред, – сказала Лидия спокойно.
Шеф-инспектор бросил на нее восхищенный взгляд. Он был счастлив, что миссис Лидия Ли оказалась разумной, сохраняющей самообладание женщиной.
– Да, конечно... конечно, разумеется, – пробормотал Альфред.
«Да уж, шок совершенно доконал его, – подумал Джонсон. – Надо надеяться, что он сможет взять себя в руки». А вслух Джонсон сказал:
– Вот у меня тут список с именами всех, кто был сегодня вечером в доме. Вы сможете подтвердить мне, что он верен, мистер Ли?
Он дал знак Сагдену, и тот снова достал свою записную книжку и зачитал все имена.
Деловитость, с которой все происходило, казалось, успокоила Альфреда Ли. Он вновь обрел самообладание, и взгляд его уже не напоминал взгляда затравленного зверя. Когда Сагден кончил, он согласно кивнул:
– Список верен.
– Не смогли бы вы более подробно описать ваших гостей? Видимо, супружеские пары Джордж и Магдалена Ли, а также Дейвид и Хильда Ли – ваши родственники?
– Да, это мои младшие братья и их жены.
– Они только в гостях здесь?
– Да, они приехали на рождественские праздники.
– Мистер Гарри Ли тоже ваш брат?
– Да.
– А двое других гостей? Мисс Эстравадос и мистер Фарр?
– Мисс Эстравадос – моя племянница. Мистер Фарр – сын бывшего делового партнера моего отца в Южной Африке.
– Значит, старый друг?
– Нет, мы познакомились с ним накануне, – вставила Лидия.
– Вот как? Но вы ведь пригласили его на Рождество?
Альфред заколебался и беспомощно посмотрел на Лидию. Она ответила на вопрос ясно и спокойно.
– Мистер Фарр совершенно неожиданно появился здесь вчера. Он случайно оказался в округе и захотел нанести визит моему свекру. Когда тот узнал, что это сын его старого друга и делового партнера, он настоял на том, чтобы мистер Фарр провел Рождество с нами.
– Понимаю. Так, значит, с семьей теперь все, перейдем к прислуге. Миссис Ли, вы доверяете всему вашему персоналу?
Лидия подумала некоторое время, прежде чем ответить.
– Да. Я уверена, что все они полностью заслуживают доверия. Большинство из них уже на протяжении нескольких лет в доме, а Трессильян, старый дворецкий, даже с тех пор, когда мой муж был ребенком Единственные, кто здесь недавно, – Джоан, домработница, и личный камердинер моего свекра, который ухаживал за ним.
– И что вы думаете об этих двоих?
– Джоан не слишком-то умна Это самое плохое, что можно сказать о ней. Хорбюри я, собственно, совсем не знаю Он тут чуть больше года. С работой он, кажется, справлялся хорошо, потому что мой свекор был им весьма доволен.
– Но вы, мадам, не разделяли этого мнения? – стремительно спросил Пуаро.
Лидия пожала плечами:
– Я не имела с Хорбюри никаких дел.
– Но ведь вы все-таки хозяйка в этом доме, мадам, и распоряжаетесь всеми слугами.
– Это так, но Хорбюри обслуживал исключительно моего свекра и никоим образом не подчинялся мне.
– Вот как?
Полковник Джонсон проявил легкое нетерпение.
– Ну, перейдем к событиям сегодняшнего вечера. Я боюсь, что это причинит вам боль, мистер Ли, но прошу вас изложить мне точно события, которые произошли здесь.
Альфред молча кивнул.
– Когда, например, вы видели своего отца в последний раз? – быстро спросил Джонсон.
Лицо Альфреда болезненно исказилось, и он ответил очень тихо:
– После чая. Я был у него недолго. Затем пожелал ему спокойной ночи и оставил его... Как поздно это было?.. Примерно без четверти шесть.
– Вы пожелали ему спокойной ночи? – спросил Пуаро. – Значит, вы предполагали, что уже больше не увидите отца этим вечером?
– Да. Отец легко пообедал, а ужин ему накрывали в его комнате в семь часов. Сразу после этого он обычно ложился; иногда он еще немножко сидел в своем кресле, но не желал видеть никого из семьи в это время, если не посылал за кем-то специально.
– Он часто так поступал?
– Бывало, если хотел.
– Но это не было регулярным?
– Нет.
– Пожалуйста, продолжайте, мистер Ли.
– Мы ужинали в восемь часов. Ужин закончился, и моя жена и другие дамы перешли в гостиную.
Голос его задрожал, а глаза на бледном лице снова обрели затравленное выражение.
– Мы остались сидеть за столом... Вдруг услышали наверху ужасный шум. Падение стульев, треск дерева, звон стекла и фарфора, и потом – о боже! – Он содрогнулся. – Я и сейчас еще слышу, как закричал мой отец! Ужасный, протяжный крик, крик человека, заглянувшего в лицо смерти...
Он закрыл лицо трясущимися руками. Лидия погладила его по руке, пытаясь успокоить. Полковник Джонсон осторожно спросил:
– А потом?
– Я думаю, примерно секунду мы сидели, словно парализованные, – сказал Альфред, задыхаясь. – Но потом все подскочили, выбежали из двери и поспешили по лестнице к комнате отца. Дверь была закрыта. Мы не могли попасть вовнутрь. Только всем вместе удалось ее взломать. И когда мы вошли в комнату, мы увидели...
Голос его стих.
– Достаточно, мистер Ли, – быстро сказал Джонсон. – Пожалуйста, вернемся еще на несколько секунд раньше, то есть к тому моменту, когда вы еще сидели в столовой. Кто был там с вами, когда раздался крик?
– Кто? Ну, мы все!... Нет, постойте... Мой брат был со мной, мой брат Гарри.