Возвращение «Стопкрима» Головачев Василий
Спутники Зыбина оглянулись на него. Он нахмурился.
– Вы кто такие? Документы!
– Ты сам-то свои покажи, – укоризненно качнул головой черноволосый.
– Чего?! – обрёл дар речи лейтенант, потянувшись к кобуре на поясе. – Документы, живо!
Сержант тоже цапнул пистолет.
Черноволосый спрятал телефон, хищно улыбнулся.
– Мужики, не разочаровывайте меня, хват за волыны ничего не гарантирует.
– Тимошенко, выведи обоих! – приказал лейтенант, в то время как майор находился в тягостном раздумье, и всё разом изменилось.
Железнодорожники сорвались с места и в две секунды уложили сержанта и лейтенанта на пол.
Сержант упал как астероид на Луну, едва не проломив пол кабинета. Что произошло, он понял только тогда, когда у него на запястьях защёлкнулись его же наручники, висящие на поясе.
Лейтенанту досталось больше, так как реакция у него была хорошая и он успел вытащить штатный «Макаров-М». Седой свёрнутым в трубочку журналом выбил у него из руки пистолет и этим же журналом чувствительно врезал по уху, заставляя служителя закона прикрыть голову ладонью, а потом бросил через колено на пол и сдёрнул с плеч мундир таким образом, что руки лейтенанта оказались спелёнутыми за спиной.
Глаза майора стали размером с юбилейную олимпийскую монету достоинством три рубля. Он попятился к двери, растопырив локти.
– В-вы… э-э…
Дверь открылась, вошёл худой мужчина лет пятидесяти, светловолосый, светлоглазый, с болезненным лицом. Аккуратно ухватил майора за руку.
– Далеко собрались, гость дорогой?
Седой погрозил оглушённому лейтенанту пальцем:
– Лежи смирно.
Вернулся к столу.
– Присядь, майор, побеседуем по душам.
Зыбин затравленно огляделся, лихорадочно соображая, что делать, но лица железнодорожников, обращённые к нему, были так буднично спокойны, что страх его отступил.
– Вы понимаете, что за нападение на сотрудников полиции можете получить большие сроки? – сказал он своим мягким приветливым голосом. – Я сейчас вызову ОМОН…
– Мы сами ОМОН, – небрежно прервал его черноволосый. – Веня, забери холуев этого господина.
Светлоглазый мужчина высунул голову в приёмную, поманил кого-то пальцем, в кабинет вошли двое крепких молодых людей, одетых как самые обыкновенные законопослушные граждане, подняли сержанта и лейтенанта, увели.
– Поработайте с ними, – сказал седой с неким намёком. – Они не должны служить в полиции.
Светлоглазый кивнул, вышел.
Зыбин встретил взгляд седого и содрогнулся: в нём стыла такая холодная угроза, такая беспредельная брезгливость, что захотелось бежать куда глаза глядят. Тем не менее он попытался выглядеть бесстрашным борцом за права человека.
– Вы понимаете, что я так это дело не оставлю?
По лицам присутствующих пробежали одинаковые иронические тени, и даже губы директорши отобразили точно такую же снисходительно-презрительную усмешку.
Седой посмотрел на спутника, и тот заговорил бесстрастным голосом, перечисляя «подвиги» майора в Твери и в столице, о которых не должен был знать никто, кроме следственных органов. Закончил:
– Подсудимый, будете отрицать или сразу перейдём к приговору?
Зыбин облизнул пересохшие губы, покачал головой.
– Вы не представляете, с кем связались…
– Очнись, майор, – жёстко сказал седой, – мы-то представляем, с какой мразью имеем дело, это ты не представляешь, с кем связался. Мы начали с тебя, пока ты не замарал свои руки кровью. Но будь уверен, что мы достанем и всех тех, кто стоит за твоей спиной.
Черноволосый достал из кармашка куртки белый прямоугольничек с выдавленным на нём золотым кинжальчиком, бросил на стол перед Зыбиным.
– Знаешь, что это такое?
Майор с любопытством наклонился над визиткой, разглядывая кинжальчик, рукоять которого символически отображали буквы С и К.
– Вы шутите? Это было давно…
– Вспомнил? Это белая метка «Стопкрима», по сути – предупреждение. Но не дай тебе Бог получить чёрную.
Черноволосый бросил рядом с белой чёрную визитку с таким же кинжальчиком.
– Не поможет никто! Ни твои приятели – прокуроры, ни генералы, ни министры, ни ОМОН. Поэтому сделай так, как мы скажем. Уходи из органов, сегодня же подай рапорт на увольнение, мол, заболел, рак.
– Твои нынешние подельники, – седой кивнул на дверь, – получат те же предупреждения и в случае отказа последовать совету будут ликвидированы физически. Одновременно с тобой.
Зыбин изобразил улыбку.
– Мы же вас… отловим… как…
Седой посмотрел на директоршу.
– Уля, выйди на минутку.
Женщина помедлила, хмуря брови, но вышла из-за стола.
– Пожалуйста, не переходите черту.
Дверь за ней закрылась.
– Зыбин Сергей Шалвович, – ровным голосом, без интонаций, что впечатляло сильней, – сказал седой, – своими угрозами ты только осложнил себе остаток жизни, скорее всего – очень короткой. «Стопкрим» никогда не блефовал раньше и не собирается блефовать нынче. Мы зачитали тебе условия, при которых ты можешь остаться в живых, и проследим за их соблюдением. Как только ты кинешься к своим дружкам с погонами за помощью, чёрная метка уже не понадобится. Уяснил?
Зыбин вздрогнул, и всё же какая-то надежда в его чёрной душе, надежда на мощь и силу генералов, поддерживающих его крим-бизнес, ещё жила.
– Если вы сейчас же не прекратите…
Седой отодвинулся, глянул на черноволосого спутника, тот вдруг оказался рядом, его согнутый крючком палец вонзился в шейный позвонок майора, и дикая боль обрушилась на него, волной прокатываясь по позвоночнику и гася сознание.
Он попытался закричать и не смог, мышцы рта не повиновались, хотя боль продолжала рвать позвоночник на части и взрываться в голове.
Однако в полной мере ощутить эту боль ему не дали.
Вслед за болевым шоком пришло облегчение, голова прояснилась, лишь в кончиках пальцев рук и ног таяли последние искры боли.
Зыбину сунули в руки стакан.
– Пей.
Обливаясь, он выпил воду, с трудом различая, где находится и с кем общается. Как сквозь вату донёсся тихий голос:
– Тебе показали «укус осы». Не выполнишь наши рекомендации – тот же «укус» уложит тебя в гроб, хотя умирать будешь медленно. Уяснил?
– Н-не… н-надо… п-понял…
– Веня.
Кто-то взял майора под локоть, помог подняться и вывел из кабинета.
Мужчины проводили его взглядами, посмотрели друг на друга.
– Скользкая тварь, – сказал Вахид Тожиевич с сомнением. – Попытается вывернуться.
– Скоро узнаем, – сухо сказал Василий Никифорович.
Глава 2. Не вязни, коготок
В Москву вернулись на следующий день после взрыва на мысе Айя, завалившего подходы к «пирамиде».
Разумеется, об истинном положении вещей знали только братья, Стас и Матвей, остальные бойцы отряда ни о чём не догадывались. Для них, как и для исследователей пирамид, существовал реализованный факт – взрыв склада боеприпасов в одной из пещер. Можно было не беспокоиться, что информация о МИРе на мысе Айя в ближайшее время станет достоянием общественности. Хранитель Кристопулос позаботился об этом серьёзно.
Поскольку Матвей брал отпуск за свой счёт, ему не было резона отдыхать после возвращения домой, поэтому он уже на следующий день после прилёта из Крыма вышел на работу, неожиданно обрадовав начальника Управления.
– Я уже пожалел, что отпустил тебя на неделю, – сказал он, привычно поглядывая на экран компьютера. – Есть одна проблемка для твоего отдела. Что ты знаешь о вреде шума?
Вопрос не застал капитана врасплох. Диплом он защищал именно по проблемам защиты населения от производственных и бытовых шумов, поэтому мог привести множество примеров.
– Шум вызывает депрессию, гастрит, потерю слуха, сердечно-сосудистые заболевания, способствует алкоголизму и курению… и так далее.
– Ты по этой причине не куришь? – сощурился Пацюк.
– Отец правильно воспитывал.
– Это здорово, а вот мой папаша пил, курил и много ел. Я в него пошёл.
– Вы отлично выглядите, – дипломатично запротестовал Матвей.
– Не подхалимничай, я видел, как ты морщишься, когда я достаю сигарету. Что ещё ты знаешь о шумах?
– Шум бывает широкополосный, такой издаёт поток автомобилей и работа механизмов в цеху, а также тональный, постоянный, колеблющийся с амплитудой до ста десяти децибел, прерывистый, импульсивный…
– Стоп! Каков допустимый предел в квартирах?
– Сорок пять децибел по СанПиНам.
– Поступил сигнал с Яузской набережной, там есть армянский ресторан «Шико», лет двенадцать назад владелец встроил его в нижний этаж девятиэтажки, получил разрешение каким-то образом, и жителей он не сильно беспокоил, закрывался в одиннадцать вечера.
– По нынешним нормам шуметь нельзя после десяти.
– Ну, жители терпели. Два месяца назад у ресторана сменился владелец, а у нового есть волосатая лапа в полиции, и ресторан стал хаметь, нередко врубает музыку далеко за полночь. Надо поехать туда, замерить уровень шума, принять соответствующие меры.
– А волосатая лапа полиции? – индифферентно напомнил Матвей.
– Ничего, ты умеешь работать с органами, – хрюкнул Пацюк с одобрительной интонацией. – Появятся препятствия – доложишь.
– Товарищ полковник, мне придётся ездить туда по вечерам, – деликатно обозначил проблему Матвей.
– Возьмёшь отгулы, – отмахнулся начальник Управления, отворачиваясь.
Матвей гаркнул:
– Благодарю, товарищ полковник! – чётко повернулся и вышел, подумав, что отгулы ему ещё понадобятся, особенно если придётся встречаться с Дивой.
В тот же вечер, взяв с собой Пашу Редьковича, капитан отправился на Яузскую набережную, искать ресторан «Шико».
Подъехали к десяти часам, поставили машину в сотне метров от ресторана, возле церквушки, так как вся небольшая парковка у ресторана была заполнена «вороньём», как выразился Паша: машины здесь стояли сплошь непростые и все как одна чёрного цвета.
Объявление на простой деревянной двери заведения гласило, что ресторан организовывает свадьбы и вечеринки под «живую музыку», а также выступления известных певцов. Один из них, известный под псевдонимом Воха, бывший яхтсмен и писатель, должен был выступать аккурат следующим вечером.
– Завтра здесь будет буза, – авторитетно заявил Паша. – Я Воху знаю, напьётся – устроит скандал.
– Может, и завтра придётся сюда заявиться, – рассеянно отозвался Матвей. – ДШ взял?
Речь шла о детекторе шума.
– Триста двадцатый, на все диапазоны, – дотронулся до барсетки лейтенант.
– Молодец, пошли.
В ресторане было не протолкнуться, в нынешний вечер здесь собрались две компании, обе преимущественно армянского происхождения, судя по гортанной речи и смуглым небритым физиономиям, но местечко для полицейских, одетых в гражданское, нашлось.
Было не очень шумно, однако левая компания изредка кого-то поздравляла, и по довольно просторному залу проносился дружный вопль двух десятков молодых глоток: ура!
– Запиши, – сказал Матвей. – Потом обойди ресторан, поднимись в дом и запиши уровни шума на каждом этаже.
– Хорошо, только поем сначала, не возражаешь?
– Тогда и я закажу, вечером только кофе пил.
Они развернули меню.
– Бозбаш острый, либже, амиг, – начал читать Паша, глотая слюну. – Гляди-ка – чебуреки в водке! Попробовать, что ли?
– В другой раз, – не разрешил Матвей. – Читай про себя.
Выбирали недолго, так как подошёл официант в чёрной рубашке, чёрных брюках и белом фартуке.
Паша заказал бумбар – короткие сосиски из баранины и маринованные овощи, Матвей – сотэ из жареных баклажанов и миджурум – фарш из говядины, жаренный на сковороде с овощами. На сладкое оба остановились на пахлаве, изготовленной по старым армянским рецептам, как было написано в меню.
Через полчаса шум начал зашкаливать, хотя время подходило к одиннадцати, и пора было утихомиривать разгорячённых гостей.
Вторая компания – справа от входа – вела себя тише, и среди сидящих за сдвинутыми столиками Матвей заметил мужчин в синей форме – не то лётчиков, не то моряков. Но и они, не отказываясь от алкоголя, – пили армянский коньяк «Арарат», – начинали вести себя неприлично, то и дело разражаясь громким хохотом.
А затем к содому обеих компаний присоединилась «живая музыка» – местный инструментальный ансамбль, и сидеть вблизи эстрады стало невозможно, певцы по заказам гостей начали исполнять популярные шлягеры, не снижая децибелов.
– Работай, – сказал Матвей.
Паша достал шумомер, прошёлся по залу, поглядывая на экранчик прибора, вышел из ресторана.
Матвей засёк время, терпеливо дожидаясь конца вечеринки, однако она не закончилась в одиннадцать, продолжая ввинчивать в уши посетителей классический «серый шум», от которого уши сворачивались в трубочку и сердце начинало ёжиться, не выдерживая звуковых атак.
Захотелось разом прекратить это безобразие, вряд ли способствующее отдыху жителей дома, Матвей уже собрался было поискать директора заведения, и в этот момент в зале появились новые гости – две дамы, в одной из которых капитан с изумлением узнал подполковника из Генпрокуратуры – Диву. Они огляделись, переговорили с официантом и сели за столик у окна, недалеко от столика Матвея.
Он замер.
Гостьи начали изучать меню. Взрыв хохота за составленными столами одной из компаний заставил их оглянуться, они повернули головы, и Дива заметила Матвея. Глаза их встретились.
Он встал, повинуясь незнакомой ему силе, подошёл, развёл руками с улыбкой.
– Извините, я к шуму не имею ни малейшего отношения… добрый вечер.
Женщина, спутница Дивы, глянула на него без особого интереса, перевела взгляд на подругу, одетую на сей раз в гражданское платье, блестящее, серебрящееся, с чёрным поясом, и Дива проговорила:
– Карина, это Матвей. Вот уж не ожидала увидеть. Каким образом вы здесь оказались? Неужели с ними? – Она сделала гримаску в сторону веселящихся мужчин.
– Нет, я здесь по делу, – поспешил откреститься он. – Я тоже не ожидал увидеть вас здесь, далеко от центра.
– Карина пригласила, – кивнула на спутницу Дива. – Живёт неподалёку.
Только теперь Матвей обратил внимание на то, что спутница сотрудницы Генпрокуратуры смуглая, черноволосая и черноглазая, типичная армянка.
– Рад вас видеть. – Слова на язык не шли, он замолчал, не зная, что делать дальше, но увидел в дверях зала Пашу и с облегчением ретировался: – Извините, работа.
Подошёл к Паше.
– Ну, что?
– Записал, можем предъявить директору вместе с заявлением жителей. Я встретил двоих, мужика и девчонку, спросил, не мешает ли звучок, – так они много чего наговорили. Готовы подмахнуть любую бумагу, лишь бы тихо было. Жители трижды обращались в полицию, реакции – ноль.
– Понятно, пошли посидим ещё.
– Голова трещит от этой музыки.
– Полчасика.
– Ладно, полчасика потерплю.
Сели за столик, Матвей кинул взгляд на женщин, однако они в его сторону не смотрели, и он расслабился. Было бы глупо надеяться, что он интересует Диву в той же степени, что и она его.
– Я ещё пахлаву закажу, – сказал Паша, – чайку попью. А ты?
Матвей не ответил, поглощённый созерцанием недалёкого столика с женщинами. Хотелось сделать что-нибудь героическое, чтобы на него обратили внимание, но в голову ничего путного не приходило, и он с сожалением подумал, что судьба просто издевается над ним, предоставив случай увидеть запавшую в душу девушку и не дав возможности продолжить знакомство.
Паша проследил за его взглядом, оценил молчание.
– Что, интересные девчонки?
– Ешь, – буркнул Матвей.
– Та, в платье, ничего себе, симпатичная.
С эстрады прозвучало:
– Приглашаем всех танцевать.
Зазвучала ритмичная музыка, певица взяла в руки саксофон.
Обе компании оживились.
Откуда-то повылезали на танцплощадку перед оркестром полуголые девицы, к ним присоединились черноволосые джигиты слева и даже лётчики и мужчины «второй свежести» справа.
К сидящим женщинам подскочили два парня, предложили потанцевать. Обе отказались. Парни начали их убеждать, один схватил Диву за руку, и Матвей больше не колебался. Подошёл, сжал плечо «джигита» так, что тот перекосился от боли.
– Успокойтесь, танцоры, дамы не хотят танцевать.
Напарник «джигита» мгновенно налетел на Матвея, норовя заехать ему пятернёй в лицо, и капитан, перехватив его руку, заставил парня согнуться пополам.
– Армен! – взвыл тот.
От танцующих отделились ещё два черноволосых парня, бросились к столику Дивы, но туда уже бежали и охранники ресторана, и официанты, и драку удалось предотвратить, хотя крику было предостаточно. Матвею грозили «оторвать яйца, выбить зубы и похоронить за плинтусом», что посмешило Пашу, прикрывшего командира со спины.
Компания начала рассаживаться по местам, бросая угрожающие взгляды на «борцов за права женщин».
Под взглядом Дивы Матвей отпустил горячих танцоров, виновато развёл руками.
– Прошу прощения, не предвидел их реакцию.
Спутница Дивы скептически поиграла бровью, но промолчала.
Дива проговорила низким голосом:
– А вы, оказывается, рисковый парень, капитан. Они и пырнуть ножичком могли.
– Ну, это вряд ли, – ухмыльнулся Паша. – Мы тоже не лыком шиты.
Дива усмехнулась, оценивающе глядя то на него, то на Матвея, и тот пробормотал:
– Может, вас проводить?
– Благодарю, господин Котов, как-нибудь обойдёмся.
Матвей поклонился, сел за свой столик, ища в своём поведении признаки отсутствия меры, взялся за чашку с остывшим чаем. Паша сел рядом, поглядывая то на него, то на отвернувшихся женщин, то на компанию слева.
– Так и знал, что этим закончится. Кто она? С виду – менеджер крупного модельного агентства.
– Она прокурорский работник, подполковник юстиции.
Лейтенант присвистнул.
– Ничего себе! А я думал – офисный планктон… где ты с ней познакомился?
Матвей не ответил.
– Понятно, – хмыкнул Паша. – С менеджерами поди легче знакомиться. Кстати, ты знаешь, что у нас на менеджеров не учат?
– Где это – у нас? – рассеянно спросил Матвей.
– Вообще в России. Я читал, что есть профессии, которые можно получить только за рубежом.
– Какие же?
– Пластический хирург, например. Наномедик.
– Неужели есть и такие?
– Ну да, наномедики создают искусственные органы и части тела. На фермеров у нас не учат, специалистов по утилизации отходов, энологов, досуговедов.
Матвей наконец преодолел ступор, с интересом посмотрел на лейтенанта.
– Бредятина.
– Вовсе нет, досуговедам и у нас много работы.
– У нас гораздо больше требуются инженеры и технические работники, на заводах работать некому. А что такое энологи?
– Специалисты по вину.
– Вот это хорошая профессия, в каждом осетинском ауле есть свои доморощенные энологи, и учить за рубежом не надо.
– Внимание, к нам делегация, – посмотрел за спину Матвея Паша. – Может, дёрнем отсюда, пока не поздно?
Матвей оглянулся.
К столику подошли двое мужчин, средних лет армянин в безукоризненном чёрном костюме, белой рубашке с галстуком-бабочкой и квадратноплечий молодой человек в таком же костюме, но с обычным галстуком.
– Попрошу вас освободить помещение, – вежливо, с характерным акцентом сказал господин с галстуком-бабочкой.
– А вы кто? – полюбопытствовал Паша.
– Я директор ресторана.
– Тогда присядьте. – Матвей достал удостоверение. – Капитан Котов, экологическая полиция.
На лице директора отразилось сомнение.
– Какая полиция, простите?
– Та самая, – ухмыльнулся Паша, – которую очень любит наш уважаемый мэр.
– Не понял.
– Сделайте тише, – поморщился Матвей, с трудом выдерживая очередной грохот инструментов.
Директор посмотрел на сопровождающего, тот отошёл, и через минуту в зале стало тише.
– Присядьте, – повторил Матвей.
Директор помедлил, но сел.
– Слушайте меня внимательно, господин директор. Мы уже не раз получали заявления жильцов дома и замеряли уровни шума вашего заведения. Доклад на имя начальника Управления СЭП готов. Если мне ещё раз придётся приехать сюда по заявлению, административным штрафом не отделаетесь, кто бы вас наверху ни прикрывал.
По губам директора пробежала судорога, будто он с трудом сдержал смех.
– Кто вы там по званию? – спросил он небрежно. – Капитан? Завтра будете сержантом. А теперь пошёл отсюда вон! Живо!
Матвей остался невозмутим, повернул голову к Паше.
– Записал?
– А как же. – Лейтенант достал из кармана шумомер, мало чем отличимый от звукозаписывающего компакта типа VQF. – Статья 319 УК России: оскорбление должностного лица при исполнении.
– Повторяю для особо непонятливых: я лично буду заниматься вашим заведением до тех пор, пока вы не прекратите нарушать закон. Не думаю, что вашим бизнес-гарантам понравится отстаивать вас долго. Времена изменились, знаете ли. – На ум пришла внезапная мысль, и Матвей добавил равнодушно, глядя в чёрные глаза владельца «Шико»: – Не дай бог вами заинтересуется «Стопкрим».
– Кто? – поднял бровь директор.
Читать бесплатно другие книги:
