Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции Додолев Евгений
Новодворская выглядела как пациент, но ее дискурс был предельно когерентен: чтобы либерализм утвердился в России, необходимо уничтожить большинство русского народа, настаивала она. Мало кто отважится сказать так же внятно и четко. Она говорила. Новодворская была настоящей частицей Америки внутри России, фрагментом Запада — в просторах Евразии, ненавидящей все коллективное индивидуалисткой — в море коллективной антропологии. Большинство сегодняшних российских либералов в прошлом были послушными комсомольцами и коммунистами, агентами и добровольными помощниками коммунистического режима. Новодворская переезжала из клинику в клинику, из каталажки в каталажку, чтобы в промежутках выкрикнуть в никуда, но громко, свою ядовитую и залихватскую ненависть к стране, где она, видимо, случайно родилась. Но она не хотела покинуть Россию, она хотела жить своей ненавистью, чтобы окружающее питало ее больше и больше. Патология? В меньшей степени, чем у умеренных и пристойных либералов. Вот кто настоящая мразь, мелкая, продажная, не способная платить за свои убеждения и даже фобии ничем. Однажды Сорос на собрании своих агентов влияния в начале 90-х, куда пригласили и меня (для оппозиции), обнаружил, что вся эта либеральная сволочь не удосужилась прочесть Поппера «Открытое общество и его враги» и пришла на встречу только с одной целью: «Сорос, дай денег, и чем больше, тем лучше, но вот ему не давай, дай мне». Из всех присутствующих книгу прочел только я и подверг теорию «открытого общества» фундаментальной критике, завершившейся предложением Соросу и его Фонду покинуть Россию. Сорос проснулся и заметил грустно: «В России в результате всех демократических революций все равно с какой-то неумолимой последовательностью к власти приходят такие люди, как антилиберал Дугин, а не вы, собравшиеся здесь». Новодворская читала Поппера и понимала его. Она мученица за Поппера и «открытое общество», а не за гранты и субсидии. Ей в жизни ничего было не надо, кроме ненависти. Русофобия была ее жизненной стихией, жизненным миром. В чем-то она была еще последовательнее Печорина с его «как сладостно…» и т. д. Она еще и умерла здесь же, строго посреди того, что люто, упоенно, я бы сказал даже — по-русски, ненавидела.
Новодворская поддерживала всех врагов России, даже неонацистов из правого сектора. И снова последовательно: враг моего врага — мой друг, тем более за убийцами-«правосеками» стоят те же американцы. Плохо вяжется с Поппером? Напротив, прекрасно. Уничтожим Россию, уничтожим последнюю преграду на пути глобальной доминации Запада. Так думала и говорила, что думает, Новодворская.
Это была ужасная личность, но масштаб ее ненависти, ее концентрация, ее дерзость были выдающимися. По сравнению с Новодворской практически все либералы ничтожества. Ничтожна даже их ненависть, по сравнению с ее.
Не знаю, что говорят в тех случаях, когда умер очень злой и вредный, враждебный моему народу, моей стране, моей истории и моей вере, моей идентичности, моему государству человек. Наверное, молчат…
Игорь Зайцев, журналист:
Все же решил написать несколько строк «в связи с…». Ненависть к политическому или личному оппоненту или же конкуренту имеет грани. Прежде всего культурные. Юмор, сатира, сарказм приемлемы в одном случае, неприличны — в другом… На самом деле мало кто понимал Новодворскую или пытался ее понять… Мне кажется, ее образ даже специально тиражировали и лелеяли, как иллюстрацию словосочетания «дем шиза»… Благодаря смерти, мы порой лучше узнаем человека или о человеке. Я не был ее поклонником, скорее испытывал удивление — она была похожа только на саму себя, какими бы ни были ее убеждения, а я считаю, что преследовать человека за его убеждения — фашизм, а за непохожесть на других — ксенофобия… Так вот, мало о ком было написано столько теплых и покаянных слов, от ее же коллег по ее же «политическому лагерю», вот что важно! Читал их с удивлением и какой-то внутренней болью. Видимо, реально хорошего человека не стало, очень странного, ни на кого не похожего человека… Тяжело и сложно, можно даже сказать мучительно прожившего эту жизнь… Человека. Такой я ее и запомню!
Захар Прилепин:
Раз уж все высказались, скажем и мы.
Простые вещи, но я их почему-то в ленте не увидел.
Главное, что останется от Валерии Ильиничны Новодворской, — это конечно же не ее, прямо говоря, антигуманистические взгляды.
От нее останется ее книжка про советских революционных поэтов, которых она ужасно, по-девичьи, любила и в целом понимала.
Во всех ее работах о поэтах имелось одно мучительное противоречие: ей надо было доказать, что стихи у них были хорошие, зачастую гениальные, а идея, которая их на эти стихи вдохновила, плохая, ужасная, чудовищная, хуже не бывает.
На самом деле влюбленность Валерии Ильиничны в советских поэтов объясняется элементарно: она сама была из их числа, она была поэтка, комиссарша, она, когда бы родилась несколько раньше, бегала бы в 20-е за Маяковским и Багрицким, а если еще чуть раньше, конечно же оказалась бы за «красных», а не за «белых», как, собственно, фактически все ее собратья по идее, жизнь положившие на уничтожение «красной химеры».
Тогда, в 1917 году, у них (у их родителей) все получилось, потому что русский народ был с ними, впереди них, позади них.
А в 1991 году народ посмотрел на них и постепенно разочаровался, озлился, разошелся по своим делам: на этот раз ему не так сильно понравилось.
Влюбленность в народ, который рождает таких чудесных поэтов, и одновременная обида на народ, который со временем превратил Февраль и Октябрь 17-го в свою традиционную медвежью, волчью, черноземную, громовую ярмарку, а 91-й год просто выплюнул, — все это руководило Новодворской и носило ее по одному и тому же кругу.
Собратья по идее любили ее (не все, но очень многие) за то, что она прямо говорила все, что им не позволяло произнести «положение» и «здравый смысл». Она говорила, что гуманизм не распространяется на быдло, что русская империя должна быть разломана, и всем будет только лучше, если РФ войдет очередным штатом в США, и тому подобное, тому подобное.
Все это она делала конечно же от страсти к России, от неразделенной страсти, которая всю жизнь плясала в ее веселых и безумных глазах.
От нас ушел несгибаемый большевик, всю жизнь пытавшийся победить большевизм. Склоним над ней пыльные шлемы.
Не послесловие
Меня многие упрекали за то, что я ее публиковал.
Упрекали и за то, что публиковать прекратил (во время чеченской вакханалии).
«Вы = секс-меньшинство или секс-большинство?» «Я = сексуальное одиночество». Очень актуально для каждого, имеющего голос в сакраментальной нашей медийке и не желающего при этом голос этот отдавать какой-нибудь из конфликтующих сторон. А других (в смысле — сторон) здесь не наблюдается. Причем речь об изоляции именно сексуальной тональности. Потому что пожелавшего воздержаться при голосовании как бы трахают. Причем со всех сторон. Напоминает все это метания а-ля доктор Живаго.
Я никогда не разделял взглядов покойной. Никогда не был «за». Но и не был «против», поскольку всегда полагал, что ее экстремизм носит характер демонстрационный.
На самом деле я всегда относился к ней нейтрально.
Она мне не казалась жалким клоуном, как некоторым из моих знакомых.
Однако и политиком всерьез я не мог ее считать.
Факт, впрочем, что ее многие использовали. В том числе и спецслужбы (например, для компрометации протестного движения — все-таки то, ЧТО она говорила и КАК она выглядела, было зачастую перебором по всем нормативам). Ее использовали и после смерти. Уже 19 июля, на следующий день после кончины, прибалтийские & украинские СМИ (плюс наши блогеры) дружно принялись тиражировать твит Аллы Пугачевой: «Если на похороны Новодворской придет миллион человек, то Путину хана». На самом деле Twitter у Примадонны фейковый, и думаю, что многие из тиражировавших знали, что распространяют фальшивку.
Пришли провожать немногие. Не миллион. Тысяча, может, две. Ну, по некоторым данным, три. То есть даже «партия Фейсбука» предпочла устроить диванные похороны, а на кремацию в Николо-Архангельский крематорий прийти поленились.
Валерия Ильинична была пронзительно искренним политфриком. Ярким, самобытным, не очень умным фриком. Не фрикующим политиком, как Ляшко и/или Жириновский, не имитирующим фриковатость экстравертом, как Сергей Зверев или Никита Джигурда, а рафинированным, несчастным фриком, ее забыли уже при жизни, вспомнили после нелепой, как и ее существование, смерти.
Смешная и зловещая одновременно, Баба_Лера™ была несчастливым дитятей публицистического макабра. В контексте надоевшего трагизма. Включишь ли телевизор, откроешь ли газету — везде апокалиптические репортажи о войнах, катастрофах, стихийных бедствиях, разного рода несчастьях: о том, что уже произошло ужасного, и о том, что вот-вот произойдет. Сообщения о зверских убийствах перемежаются информацией из районов боевых действий. Я вижу изуродованных детей. Астероид разрушит Землю. СПИД наступает. Ядерное оружие в руках маньяков. Макабр — это когда нет никакого пиетета перед жизненной трагедией, когда смех спасает от тоски. Ridentem dicere verum (смеясь говорить правду) Гораций предлагал еще две тысячи лет назад, однако к его совету не очень прислушались.
Что, собственно, потребитель средств массовой информации, ныне существующий во плоти и добром здравии индивид, может со всем этим поделать? Могу, например, застрелиться, не имея сил смириться с миром, где ни за что ни про что погибают дети. Могу стать эмоционально тупым потребителем рубрики «Срочно в номер», для которого «страшилки» про реальные ужасы лишь источник либидинозно-приятного чувства жути.
«Какой-нибудь тупица, читающий за завтраком газету, жаждет рассказов о несчастьях и смерти. Эти чужие смерти человеку нужны для достижения, так сказать, эффекта контраста: ему начинает казаться, что если и должен кто-то умереть, то только не он», — заметил еще Эрих Фромм.
В благословенные застойные годы средства массовой информации ведали нам, что закрома Родины полны, урожай собран, передовики производства награждены. Никто в это не верил, но программа «Время» оставляла ощущение благости. Разумному человеку не надо было читать Солженицына, чтобы понять, в какой стране он живет, а неразумные его и не читали. На кухнях все рассказывали анекдоты, в почете были Михаил Жванецкий и писатели-юмористы, а телевидение радовало передачами «Вокруг смеха» и «Веселые ребята».
С наступлением перестройки исчезли политические анекдоты, а окружающая действительность вдруг стала восприниматься на редкость серьезно. Мы пережили высокий пафос взглядовских перестройщиков, невзоровских «600 секунд», массовый успех питерского политического рок-н-рола: группы «Алиса», «Телевизор», «ДДТ» — словом, период общенационального тупого вдохновения. Пережили, увы, без всякой отстраненности.
Но время шло, и вдохновение стало постепенно сменяться кликушеством. Трагизм ежедневных телевизионных политинформаций, газетных публикаций и реальных событий продолжает угнетать физическое и моральное состояние бравого россиянина. Однако плакать — это роскошь богатых, а бедным желательно смеяться. При благополучной жизни, может, и полезно было бы среднемассовому индивиду ежедневно ронять слезу на лист газеты (из соображений memento mori), но, похоже, лишь поставщики трагических новостей могут без ущерба для настроения позволить себе эту роскошь. Телеавторы, подбирая видеоматериалы про разорванных на куски детишек, не идут добровольцами в горячую точку, а просто в очередной раз смакуют уже и так, увы, хорошо известные факты. Единственное, что может сделать глубоко задетый чужим горем человек, — это отреагировать на событие поступком. Если ты сочувствуешь жертвам землетрясения, иди и разгребай день и ночь руины. А если не можешь — не будь пошлым зевакой у места автокатастрофы.
Поток апокалиптической информации обрекает нас на роль несимпатичного свидетеля чужих несчастий, но это лишь одна сторона медали. Тонкий знаток человеческой души Бернанос отметил как-то, что «даже самое великое горе несет в себе нечто комическое», а обвал трагического (если следовать этой логике) тем более комичен.
Макабр принципиально отличается от чернухи именно наличием юмористической отстраненности, ибо псевдосерьезное отношение к жизненной трагедии — это чернуха, а ироничное — макабр. Надо обладать очень тонким чутьем, чтобы оценить эту разницу. Наши чиновники, к сожалению, им не обладают, поэтому излишне нервно реагируют на проявления макабра. Новодворская была сознательным макабристом.
В ту пору, когда она публиковалась в моем «Новом Взгляде», функционировала Судебная палата при Президенте РФ, которая по собственной инициативе «засела» по некоторым публикациям «НВ». Эти выбранные по велению сердца материалы были как раз (о чем комиссия, естественно, не подозревала) произведениями макабра. Все они содержали достаточно грамотный анализ разбираемой темы, с обильным цитированием мировых авторитетов — философов, психологов, этнографов и других специалистов, а форма подачи — стебовая. И сам факт выбора именно этих публикаций говорит об убойной силе макабра. Он, являясь формой восприятия действительности, лишает «культурных» чиновников сна и аппетита, вероятно, оттого, что нравится тусовке и молодежи — одним словом, представляет собой угрозу их скучным порядкам.
Также попытки засудить нас «по политике» делались лишь в отношении Валерии Новодворской, хотя многие авторы пересекаются с ней по мысли. Просто Валерия Ильинична, доводя логическую цепь до конца, блистала забавными, парадоксальными и вместе с тем верными выводами, а колонки свои иллюстрировала смешными кроваво-макабрическими образами. Поэтому Новодворская запоминалась. Ее любили. И ненавидели. А параллельно существует масса разумных авторов, на которых всем наплевать.
Жизнь, как известно, многогранна, и там, по Ионеско, «где нет юмора, нет подлинно человеческого; где нет юмора (этой внутренней свободы, отстраненного отношения к самому себе), там начинается концлагерь». Да, только в концлагере не смеются, что подтверждает и Франкл, считающий, что «юмор относится к существенным человеческим проявлениям, дающим возможность человеку занять дистанцию по отношению к чему угодно». И так как мы пока еще свободные люди, наш удел — комедия на фоне нищеты, трупов, войн, пожаров, землетрясений и всяческих несчастий, что, собственно, и есть российский макабр.
Недаром лучшие советские комедии были сняты в страшные сталинские 30-е людьми, которые прекрасно понимали, в какое время и под кем они живут. Вторая мировая война подарила миру чудесные ленты, сделанные во Франции в период оккупации. Это и «Дети райка», и «Вечерние посетители» Марселя Карне и многие другие ленты. В периоды мрака как воздух необходимы юмор и иллюзия «Светлого пути».
Но наши журналюги (термин залитован шумным Александром Борисовичем Градским) и политики, видно, по жизни достаточно хорошо пристроены, если готовы кормить нас подлинным трагизмом, эдакой псевдосерьезностью и лицемерными переживаниями за судьбы народонаселения.
В контексте макабра делается очевидной политическая гениальность Жириновского. Он создал имидж «страшно-смешного» политика. «На поверку выяснилось, что актерствующий популист Жириновский чувствовал свой народ намного тоньше, глубже и профессиональнее, чем все многочисленные демократические политики, политологи, социологи, юристы и экономисты» (Л. Пияшева). Умение Жириновского зрелищно устроить мордобой в «собрании», напугать и рассмешить делает его политиком макабра.
Депутаты (в отличие от застойных партбонз с их красными шеями и лоснящимися рожами) не страшны, не смешны, а жалки. Даже анекдотов про них не сочиняют. И барина ни одного среди них нет.
Да и вообще политика ведь это тоже рок-н-рол: качество пения и музыки не имеют никакого значения, важно, соответствуешь ли ты моменту (тогда популярность обеспечена) или не соответствуешь (тогда придется сгинуть в безвестности).
Макабр — это эстетика завтрашнего дня. Это когда глаза широко открыты (как у всех читателей «Нового Взгляда», как метко заметил великий «неологист» Дима Дибров), когда все видишь, все понимаешь и весело смеешься. Макабр не добрый, а злой смех. Злой, как мы, наш сегодняшний день и человеческая природа. Макабр — это конструктивная жизненная позиция, ибо, не обманываясь, человек принимает жизнь такой, какая она есть. И весело танцует, как белозубый негр на похоронах. Грустный автор веселых комедий Бомарше отметил однажды: «Я смеюсь, чтобы не плакать». И нам бы так.
На самом деле покойная всегда напоминала мне моего хорошего товарища, тоже выходца из диссидентской среды… Михаила Леонтьева. Да, да, именно, хотя казалось бы — полная противоположность. Невероятная Баба_Лера™ была принципиальной девственницей, не самого завораживающего экстерьера, предпочитающей липкие сладости любым другим наркотикам. Блистательный Михаил Владимирович — изрядно выпивающий гусар отечественной публицистики, вкушающий запретные плоды, от коих Ильинична отказалась добровольно, и пользующийся своей природной привлекательностью как кредитной карточкой — без сомнений и авансом. Новодворская в целом всегда была уравновешенна («съешь конфетку и успокойся»), а Леонтьев воспламеняется, как разлитая по ступеням нефть. Лера незыблемо стояла на своих антикоммунистических (в ее трактовке = антирусских) позициях, Миша, бесспорно, развивался (Анатолий Лысенко, помню, любил «взглядовцев» поучать, перефразировав Уинстона Черчилля: кто в 20 лет не революционер, тот негодяй, а кто хочет делать революцию в 40 лет, тот просто дурак; вариант: кто в 20 лет не был романтиком — у того нет сердца, а кто в 40 лет не стал прагматиком — у того нет головы; оригинал: «Когда я был молодым, то был революционером, но когда вы становитесь зрелыми и мудрыми, то вы обязаны быть консерваторами»). ВИН обожала митинги да сборища; МВЛ предпочитал жечь глаголом со страниц и экранов.
Однако при всем различии темпераментов и политпозиций было кое-что общее у этих двух пассионарных публицистов (если все-таки не числить Бабу_Леру™ банальной душевнобольной, а списывать ее митинговые экзерсисы именно на пламенную пассионарность). Их кровожадная лексика не отражает душевную организацию. Все эти «уничтожить на корню», «выжечь до основания», «растоптать кованым сапогом», «стереть в пыль» никогда не отражали истинный настрой этих двух оч разных политобозревателей.
Свирепая риторика & публичная жесткость Леонтьева контрастирует с его природной добротой и порядочностью. Последнее качество — вообще редкость в медийке. Миша никому никогда не отказывал в помощи (даже яростным оппонентам, то есть врагам фактически) и отзывчив исключительно. В это трудно поверить тем, кто знаком только с его экранным имиджем. Так вот. Новодворская тоже не была оголтелым мизантропом и хищной валькирией, коей могла казаться тем, кто потреблял лишь ее «нововзглядовские» тексты и не общался с ней лично. Радикализм наотмашь был лишь частью игры. Когда с ней перестали играть адресаты и подельники, смысл жизни либеральной девы испарился (в отличие от любвеобильного МВЛ, детей и детищ у нее не было). От невостребованности тотальной она, собственно, и скончалась, включив деструктивную программу саморазрушения. Ее многим будет не хватать. В этом месте будет теперь сквозняк. Заменить ВИН, похоже, не кем. А надо бы.
После ее смерти один из ее двух аккаунтов на Facebook’e (оба были фальшивыми на самом деле) был взломан, и там появились якобы записи от ее имени. Теперь, после ее смерти, кто-нибудь захочет переписать историю. Поэтому я и решил рассказать то, что помню.
Можно что угодно говорить об этой странной женщине, но феномен Новодворской, безусловно, существует. Она была единственной в своем роде и, безусловно, запомнится хотя бы тем, что являлась персонифицированным «двойным стандартом». Кстати, Валерия Ильинична этого никогда и не стеснялась:
«Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим… Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные, вроде Крючкова, Хомейни или Ким Ир Сена, не должны. Право — понятие элитарное. Так что или ты тварь дрожащая, или ты право имеешь. Одно из двух».
Судьбу Новодворской, равно как и ее нелепую смерть, нельзя рассматривать вне контекста. Потому что Валерия Ильинична есть контекстуальное образование, то есть личность, которую невозможно описать саму по себе. Понятно, что все мы дети времени, места и среды обитания, в меньшей степени дети своих родителей и лишь на одну небольшую часть — дети звезд. Что человек являл бы собой, родись он при других обстоятельствах, всегда трудно разглядеть, но в случае Новодворской не удается вовсе.
Главная ее черта — оппозиционность. Для наших людей это не редкость: протестное сознание в той или иной степени присуще каждому русскоязычному гражданину. И если западная культура построена на конформизме, то наша — на конфронтации. Спорил об этом как-то с Юрием Арабовым, мечтающим привести наше общество к идее компромисса, но убедить автора «Столкновения с бабочкой» не сумел. «Они» пытаются найти консенсус, а «мы» считаем правильным стоять на своем и быть против всего. В этом смысле Валерия Ильинична — наш человек. Но сказочный, потому что в жизни материализованной конфронтации нет места. Как и Коньку-горбунку с жар-птицей.
Позиция протеста во плоти означает «несуществование», ибо подразумевает наличие чего-то внешнего, чему надо бесконечно оппонировать. А в случае отсутствия этого внешнего — полную пустоту. В личности Новодворской (а мы можем о ней судить по ее многочисленным текстам) не просматривается ровным счетом ничего, что не вытекало бы из контекста ее жизни. То есть она не несла в себе никакой собственной внутренней программы. И ничего содержательного не создала именно потому, что не обладала никаким экзистенциальным стержнем.
Конечно, на это можно возразить, что все мы всего лишь «заводы по переработке вторсырья». Что бы человек ни производил — мысли ли, художественные ли образы, — это в любом случае «вторичный продукт». И если по части видео или аудио мир природы может быть источником информации, то по части языка — нет. Без речи нет мысли. Чтобы что-то надумать, надо что-то узнать. Новодворская — социальный организм, и она имела достаточно материала для переработки, просто продукт ее деятельности не нес в себе ничего революционного. Она была ярким фантиком, без конфетки внутри.
В основе ее личности лежал деструктив. Она ненавидела действительность, которую знала. И это тоже не оригинально — мы всегда ненавидим то, что близко. Недаром же подавляющее число бытовых убийств приходится на близких… Мир за пределами СССР Новодворская постигала по книгам и понаслышке, поэтому и возненавидеть его не могла — она ненавидела лишь то, что ее породило, причем с позиций альтернативной идеологии.
Со временем ее ненависть к СССР перенеслась на Россию, причем проявилась ровно в тот момент, когда сменился тренд. Пока страна распадалась, Новодворская всячески поддерживала власть в лице Ельцина; когда же Чечне не дали отвалиться, резко сменила пластинку. Энергия, с которой Валерия Ильинична служила своей деструктивной сущности, явно досталась ей по наследству от воинственных предков, о которых она так любила рассказывать.
Как подлинная «тень» своей страны, она была обречена находиться рядом со своим источником. Но любая тень видна лишь до поры до времени. А Россия давно перестала излучать политический проект, который Валерия Ильинична никак не могла отличить от территории, поэтому и тень становилась все бледнее. Новодворская, как и многие наши либералы, перепутала шестую часть суши с коммунистической мечтой. И после ухода со сцены проекта продолжала бороться с территорией, что так же бессмысленно, как колотить вялым кулаком по бетонной стене.
Новодворская была архитектором слов. И то, как она их сочетала, вызывало искреннее восхищение. Статьи Валерии Ильиничны вполне можно назвать произведениями публицистического искусства (сей жанр давно следовало бы узаконить, тогда вторым по списку вслед за Новодворской разместился бы Дмитрий Быков). Опусы Новодворской воспринимались не как украшения газетных полос, а как оружие, которое должно разить противника. Но оно не разило: нанести ущерб словами можно лишь живому. Социум, система, государственная идеология, национальное самосознание — все это из разряда живого. А вот территория — нет. Новодворская же стремилась именно к расчленению территории СССР, поддерживая тех, кто ее дробил, и набрасываясь на тех, кто пытался этому воспрепятствовать.
Чтобы уловить смену времен и парадигму интеллектуального дрейфа планеты, надо иметь высокий интеллект + экзистенциальное чутье, которыми Новодворская не обладала. Валерия Ильинична была кладезем чужой мудрости, а потому не внесла в мировую копилку мысли ни одного оригинального умозаключения. Порождать красивые словесные образы не значит порождать смыслы или хотя бы формулировать их. В текстах, равно как и выступлениях экстравагантного публициста, никогда не было логики. Просто в отличие от Жириновского — мастера выстраивать логическую цепочку от заглавной буквы в начале предложения до точки в его конце, но никогда далее, — Новодворская и в жизни ее не выстроила, чего о Вольфовиче не скажешь. Вся ее биография = сумбур борьбы с ветряными мельницами, но без мечты о высоком. Предел ее мечтаний — «общество колбасы» для «правильных людей».
Судьба посмеялась над ней, но в награду за труды подарила ей легкий и своевременный конец. Новодворская не узнает униженной забвением старости, не прочувствует бессмысленности всех своих действий, не пожалеет о том, что не искала того, чего еще нет. Она умерла бунтующим ребенком, который так и не заметил большого мира за пределами дома, школы и двора. Вместе с ней ушел и ее бессмысленный и бесполезный дар, а сама она останется лишь публицистической завитушкой на почившем в бозе СССР.
RIP, Союз нерушимый!
Приложение
Официальная биография В. И. Новодворской
Валерия Ильинична Новодворская — российский политический деятель, диссидентка, правозащитница, независимая журналистка, видео-блогер, основательница либеральных партий «Демократический союз» (председатель ЦКС ДС) и «Западный выбор».
Родилась 17 мая 1950 года в городе Барановичи, Белорусской ССР, в котором, по словам Новодворской, ее родители были на каникулах у ее дедушки с бабушкой.
Мать — Новодворская Нина Федоровна (1928 г. р.) — врач-педиатр, заведовала поликлиниками, потом занимала руководящий пост в Московском департаменте здравоохранения; ее предки — столбовые дворяне, купцы Усатины. Мать — врач, отец — инженер. Оба были членами Коммунистической партии Советского Союза. Новодворская опровергла информацию о том, что отказывается от своего отца или перестает носить его фамилию. Более того, добавила, что это ее отец отказался от нее, предположив, что он оставил семью и уехал в Соединенные Штаты Америки по иммиграционной карточке, которую мог сфальсифицировать, изменив свою настоящую фамилию.
Валерия Ильинична жила в одной квартире с матерью и котом Стасиком. Снимали дачу в Кратово. Валерия Новодворская не вышла замуж и не завела семью, так как, по ее словам, ее «КГБ такой возможности лишил еще в 1969 году. Человек, который обрекает себя на борьбу с КГБ, не может отвечать за детей, не может поручиться за их судьбу. Он их делает заложниками… Мать в одном лагере, отец — в другом. Что должен был бы делать в этой ситуации ребенок? По-моему, полная безответственность». Увлечения: плавание, фантастика, театр, коты.
Прадед Валерии Новодворской был революционером, организовал первую социал-демократическую типографию в Смоленске. Дед родился в сибирском остроге, воевал в 1-й Конной армии Семена Буденного. По утверждению Валерии Новодворской, ее предок, Михаил Новодворский, был воеводой в Дерпте в XVI веке. После того как он узнал о том, что князь Андрей Курбский собирается увести свое войско в Литву так, чтобы литовцы могли его разбить, Михаил Новодворский хотел отговорить его от измены, однако Курбский не стал его слушать. Тогда Михаил вызвал его на дуэль, где и погиб. Еще один из предков, по словам В. Новодворской, был мальтийским рыцарем и служил Польше. Приезжал с посольством от короля Сигизмунда III в Русское царство в Смутное время просить корону для королевича Владислава IV.
Валерию Новодворскую воспитывала бабушка в индивидуалистическом духе. Читать она научилась в пять лет. В девять лет она переехала в Москву. В 1968 году окончила среднюю школу с серебряной медалью. Затем училась в Московском институте иностранных языков имени Мориса Тореза (французское отделение) по специальности «переводчик и педагог». В 1969 году организовала подпольную студенческую группу, в которой обсуждалась необходимость свержения коммунистического режима путем вооруженного восстания.
В подростковом возрасте она узнала о существовании ГУЛАГа, процессе Синявского и Даниэля и вводе войск Варшавского договора в Чехословакию, что развило в ней неприятие советской власти. 5 декабря 1969 года в Кремлевском Дворце съездов Валерия Новодворская распространила листовки с антисоветским стихотворением собственного сочинения «Спасибо, партия, тебе!». Сразу же была арестована КГБ по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде (ст. 70 УК РСФСР) за распространение листовок с критикой ввода войск в Чехословакию. Ее поместили в одиночную камеру Лефортовской тюрьмы. Когда ее там навестил глава диагностического отделения Института судебной медицины им. Сербского, полковник КГБ Даниил Лунц, она заявила ему о том, что он «инквизитор, садист и коллаборационист, сотрудничающий с гестапо».
Летом 1970 года Новодворскую этапировали в Казань. С июня 1970 по февраль 1972 года находилась на принудительном лечении в специальной психиатрической больнице в Казани с диагнозом «вялотекущая шизофрения, параноидальное развитие личности». Поседевшая в 22 года диссидентка вышла на свободу в феврале 1972 года и сразу занялась тиражированием и распространением самиздатовских книг. С 1973 по 1975 год работала педагогом в детском санатории.
С 1975 по 1990 год — переводчица медицинской литературы 2-го Московского медицинского института. В 1977 году окончила вечерний факультет иностранных языков Московского областного педагогического института имени Крупской.
С 1977 по 1978 год предпринимала попытки создать подпольную политическую партию для борьбы с КПСС. 28 октября 1978 года стала одним из учредителей Свободного межпрофессионального объединения трудящихся (СМОТ)[5]. Подвергалась неоднократным и систематическим преследованиям властей: помещалась в психиатрические больницы (психиатрическая больница № 15, Москва), систематически вызывалась на допросы по делам членов СМОТ, у нее на квартире проводились обыски. В 1978, 1985, 1986 годах Новодворскую судили за диссидентскую деятельность. С 1984 по 1986 год она была близка к членам пацифистской группы «Доверие». С 1987 по май 1991 год организовывала несанкционированные властями антисоветские митинги и демонстрации в Москве, за что задерживалась милицией и подвергалась административным арестам в общей сложности 17 раз.
8 мая 1988 года стала одной из участниц создания первой оппозиционной партии в СССР «Демократический Союз». С 1988 года регулярно выступала в нелегальной газете московской организации ДС «Свободное слово», в 1990 году одноименное издательство газеты выпустило сборник ее статей.
В сентябре 1990 года после публикации в партийной газете «Свободное слово» статьи под заголовком «Хайль, Горбачев!» и выступлений на митингах, где она разрывала портреты Михаила Горбачева, обвинялась в публичном оскорблении чести и достоинства Президента СССР и оскорблении государственного флага.
В 1990 году крестилась. Принадлежала к Украинской автокефальной православной церкви, выступая с резкой критикой РПЦ.
В мае 1991, январе и августе 1995 года против Новодворской возбуждались уголовные дела, прекращенные за отсутствием состава преступления.
В конце 1992 года Новодворская и часть членов ДС создали организацию Демократический союз России (ДСР). В сентябре 1993 года после издания антиконституционного указа президента Бориса Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ была одной из первых, кто поддержал этот указ. Организовывала митинги в поддержку президента. После штурма здания Верховного Совета войсками, верными Ельцину, Новодворская угощала на улице прохожих шампанским в честь победы Ельцина над Съездом и парламентом.
В октябре 1993 года участвовала в учредительном съезде блока «Выбор России». Собиралась баллотироваться в Иваново, но не смогла собрать необходимое число подписей.
19 марта 1994 года Краснопресненская прокуратура начала проверку деятельности Валерии Новодворской по статьям 71 и 74 УК РФ (пропаганда гражданской войны и разжигание межнациональной розни) из-за ряда статей, опубликованных в газете «Новый Взгляд». 27 января 1995 года из-за них Генеральной прокуратурой РФ было возбуждено уголовное дело. 8 августа 1995 года прокуратурой Центрального округа Москвы дело было прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления.
В июне 1994 года участвовала в учредительном съезде партии «Демократический выбор России».
14 августа 1995 года Московская городская прокуратура возбудила очередное уголовное дело против Новодворской. Поводом послужила листовка, написанная Новодворской к пикету ДСР 8 апреля. Дело было передано в Останкинскую прокуратуру, которая не нашла в листовке состава преступления.
В декабре 1995 года на выборах в Госдуму 2-го созыва Новодворская вошла в избирательный список Партии экономической свободы. Кроме этого, Новодворская зарегистрировалась в одномандатном округе № 192 Москвы, но выборы проиграла и в Госдуме 2-го созыва (1995–1999) была помощником депутата Константина Борового.
11 марта 1996 года Московская городская прокуратура отменила решение прокуратуры Центрального округа Москвы от 8 августа 1995 года о прекращении дела (№ 229120) в отношении Новодворской. Дело было направлено для повторного расследования в прокуратуру Северо-Восточного округа Москвы.
10 апреля 1996 года Валерии Новодворской было предъявлено обвинение по статье 74-й, части 1-й (умышленные действия, направленные на разжигание национальной розни). Перед выборами Президента РФ поддерживала кандидатуру Григория Явлинского. После первого тура выборов, вместе с Демократическим союзом России, предложила лидеру «Яблока» «немедленно и без всяких условий отдать голоса своих сторонников Борису Ельцину».
22 октября 1996 года Московский городской суд отправил на доследование дело № 229120 в отношении Валерии Новодворской.
В конце августа 2008 года на время отлучена от эфира радиостанции «Эхо Москвы» за слова о Шамиле Басаеве, которые главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов посчитал оправданием терроризма. Когда чуть позднее в своем блоге Валерия Новодворская назвала Басаева «нелюдью», проблема была исчерпана.
В марте 2010 года подписала обращение российской оппозиции «Путин должен уйти». В 2013 году совместно с Константином Боровым приступила к созданию партии «Западный выбор».
В последние полгода своей жизни Валерия Новодворская поддерживала Евромайдан, курс Украины на вступление в Европейский союз и свержение с поста Президента Украины Виктора Януковича и правящей «Партии регионов».
15 марта 2014 года приняла участие в Марше мира в Москве против вооруженного вмешательства российских властей во внутренние дела Украины. Новодворская вышла с плакатом «Банда Путина, геть в Нюрнберг». В марте 2014 года записала видеообращение к активистам украинского «Правого сектора», в котором призывала их активнее влиять на новое украинское правительство, чтобы противостоять России. По мнению следователя МВД РФ в отставке Павла Карпова, распространенное в Интернете обращение Новодворской к Дмитрию Ярошу является публичным призывом к осуществлению экстремистской деятельности, разжигает ненависть и вражду.
18 марта 2014 года в заявлении ЦКС «Демократический Союз» Новодворская подвергла резкой критике Россию за ее внешнюю политику по отношению к Украине, сказав что «Демократический Союз» не признает ни сам факт проведения референдума под дулами российских пушек и автоматов, ни его сфальсифицированные результаты. «Крымские татары не участвовали в этом референдуме. Но это не самая большая ложь, которую позволил себе штандартенфюрер России, г-н Путин. Он смеет заявлять о единодушной поддержке своего безумного решения о присоединении Крыма. Так вот, „Демократический Союз“ не признает этого аншлюса, не признает аннексии Крыма, считает Крым украинской территорией и не желает солидаризироваться с фашистским государством, которое идет, возглавляемое чекистами, по сталинско-гитлеровскому пути. Россия объявила Украине войну. В этой войне мы на стороне Украины». Также по мнению Новодворской: «Крым для порядочных людей закрыт — раз Украина его лишилась, значит, и мы не будем пользоваться. А непорядочные пусть съездят и отдохнут без воды, без света и без еды. Пусть Путин им дает сухой паек. Предавшие Украину крымчане, решившие прибарахлиться российской пенсией, пусть жарят ее на керогазе, потому что больше жарить скоро будет нечего».
В апреле 2014 года Новодворская заявила о принятии воинской присяги на верность Украине. В июне 2014 года на просьбу прокомментировать гибель российских журналистов на Украине Новодворская заявила следующее: «Их никто не старался специально убить. Стреляли не по журналистам, стреляли по врагам, по „колорадам“. Они стояли среди них, они не кричали: „Не стреляйте, мы журналисты!“ <…> Тот, кто ведет репортажи с фронта, должен быть готов к подобному финалу. Никто не пляшет на их могиле. <…> Никто не хотел их убивать. Я не буду делать вид, что проливаю о них слезы. Это были очень плохие люди. Но это не значит, что их надо было убивать. Жаль, что погибли».
12 июля 2014 года Валерия Новодворская была госпитализирована в реанимацию отделения гнойной хирургии московской ГКБ № 13, где, как сообщил ряд СМИ, скончалась от флегмоны левой стопы, осложненной сепсисом. Как рассказали близкие, травму на левой ноге она получила еще полгода назад и пыталась вылечить ее самостоятельно. По сообщениям, смерть наступила от инфекционно-токсического шока.
16 июля тысячи людей пришли проститься с Валерией Новодворской в Сахаровском центре Москвы. По просьбе собравшихся телеграмму Путина зачитывать не стали. Гроб с телом Новодворской провожали скандированием: «Герои не умирают», «Россия будет свободной». Затем состоялось отпевание в Николо-Архангельском крематории.
Библиография
Ванденко А. Валерия Новодворская: «Я диссидент в четвертом поколении» // «Новый Взгляд» № 18 от 6 июня 1992 г.
Новодворская В. Возложите на время венки // «Новый Взгляд» № 04 от 23 января 1993 г.
Новодворская В. Из ристалища — на позорище // «Новый Взгляд» № 05 от 30 января 1993 г.
Новодворская В. О, Запад есть Запад! // «Новый Взгляд» № 07 от 13 февраля 1993 г.
Новодворская В. О, мой любимый мужчина // «Новый Взгляд» № 08 от 20 февраля 1993 г.
Новодворская В. Доктор Фауст и душа Запада // «Новый Взгляд» № 09 от 27 февраля 1993 г.
Новодворская В. Бремя вандалов // «Новый Взгляд» № 10 от 6 марта 1993 г.
Новодворская В. Красная тоска // «Новый Взгляд» № 11 от 13 марта 1993 г.
Новодворская В. Каждая девочка должна сама выбирать // «Новый Взгляд» № 12 от 20 марта 1993 г.
Новодворская В. Сказочная правда бытия // «Новый Взгляд» № 13 от 27 марта 1993 г.
Новодворская В. …А Игорева храброго войска не воскресить // «Новый Взгляд» № 13 от 27 марта 1993 г.
Новодворская В. Поручик Голицын, раздайте патроны // «Новый Взгляд» № 15 от 10 апреля 1993 г.
Новодворская В. Признание комиссара оппозиции президенту республики // «Новый Взгляд» № 14 от 14 апреля 1993 г.
Новодворская В. Изыди, люмпен! // «Новый Взгляд» № 17 от 24 апреля 1993 г.
Новодворская В. Открыт паноптикум печальный… // «Новый Взгляд» № 16 от 17 апреля 1993 г.
Новодворская В. Под колесом демократии // «Новый Взгляд» № 18 от 15 мая 1993 г.
Новодворская В. Русские кавалеристы и французские товарники // «Новый Взгляд» № 19 от 22 мая 1993 г.
Новодворская В. Пир победителей // «Новый Взгляд» № 21 от 9 июня 1993 г.
Новодворская В. Как нас обустроят коммунисты // «Новый Взгляд» № 23 от 19 июня 1993 г.
Новодворская В. Тайная Вечеря как прообраз учредилки // «Новый Взгляд» № 24 от 26 июня 1993 г.
Новодворская В. Консенсус // «Новый Взгляд» № 25 от 3 июля 1993 г.
Новодворская В. Бал воров // «Новый Взгляд» № 26 от 10 июля 1993 г.
Новодворская В. Что ищет он? // «Новый Взгляд» № 27 от 17 июля 1993 г.
Новодворская В. Когда номер кончен // «Новый Взгляд» № 30 от 7 августа 1993 г.
Новодворская В. На границе // «Новый Взгляд» № 31 от 14 августа 1993 г.
Новодворская В. Вьется по ветру Веселый Роджер // «Новый Взгляд» № 35 от 11 сентября 1993 г.
Новодворская В. Осенние маневры // «Новый Взгляд» № 37 от 25 сентября 1993 г.
Новодворская В. Советская власть запрещена // «Новый Взгляд» № 39 от 9 октября 1993 г.
Новодворская В. Кто собирается гасить свечи? // «Новый Взгляд» № 41 от 23 октября 1993 г.
Новодворская В. Новая имперская политика // «Новый Взгляд» № 43 от 6 ноября 1993 г.
Новодворская В. О богатстве и скудости // «Новый Взгляд» № 44 от 13 ноября 1993 г.
Новодворская В. Советы постороннего // «Новый Взгляд» № 45 от 20 ноября 1993 г.
Новодворская В. Крутой маршрут // «Новый Взгляд» № 47 от 4 декабря 1993 г.
Новодворская В. Каравай // «Новый Взгляд» № 48 от 11 декабря 1993 г.
Новодворская В. Россия на игле // «Новый Взгляд» № 50 от 25 декабря 1993 г.
Новодворская В. Россия № 6 // «Новый Взгляд» № 01 от 15 января 1994 г.
Новодворская В. Пейзаж вместо битвы // «Новый Взгляд» № 03 от 29 января 1994 г.
Новодворская В. Окаянная зима // «Новый Взгляд» № 05 от 12 февраля 1994 г. Леско М. Макабр // «Новый Взгляд» № 14 от 16 апреля 1994 г.
Новодворская В. Горе победителям! // «Новый Взгляд» № 24 от 25 июня 1994 г.
Новодворская В. Пророков нет в отечестве своем // «Новый Взгляд» № 28 от 30 июля 1994 г.
Новодворская В. Тройка, семерка, туз // «Новый Взгляд» № 35 от 10 сентября 1994 г.
Новодворская В. Параноики пишут нолики // «Новый Взгляд» № 41 от 22 октября 1994 г.
Новодворская В. Мытищигейт российской охлократии // «Новый Взгляд» № 45 от 19 ноября 1994 г.
Новодворская В. Нью-Йорк стоит мессы // «Новый Взгляд» № 47 от 3 декабря 1994 г.
Новодворская В. Пейзаж вместо битвы // «Московская Комсомолка» № 04 от 17 ноября 1999 г.
Читать бесплатно другие книги:
