Секрет Ведьмака Дилейни Джозеф
— Ничего, — пролепетал я. — Просто протираю старый стол.
— Не лги мне, парень. В мире нет ничего пакостнее лжи. Вот, значит, зачем ты вернулся в дом. А девочка-то никак не могла понять…
— Морган велел мне взять гримуар из вашего стола на чердаке! — выпалил я и от стыда повесил голову. — Я должен отнести ему книгу в часовню на кладбище вечером во вторник. Простите… Мне очень жаль! Я не хотел предавать вас, просто мне была невыносима мысль о том, что он сделает с папой, если я не принесу книгу.
— С твоим отцом? — Ведьмак нахмурился. — Как может Морган причинить вред твоему отцу?
— Папа умер, мистер Грегори.
— Да, девочка вчера вечером рассказала мне. Очень, очень жаль.
— Так вот, Морган вызывал дух папы и нагонял на него ужас…
Ведьмак вскинул руку.
— Успокойся, парень. Хватит мямлить, говори медленно и толком. Где все это произошло?
— У него в комнате на ферме. Сначала он вызвал свою сестру, а она привела папу. Это был папин голос, и Морган заставил его думать, что он в аду. И еще раз он сделал то же самое уже в Адлингтоне — я точно слышал папин голос у себя в голове. И Морган сказал, что будет и дальше мучить отца, если я его ослушаюсь. Я вернулся в дом, чтобы взять гримуар, но на чердаке оказалась дикая ламия, обожравшаяся птиц. Я бросился вниз по лестнице, однако там меня ждала Мэг. Первый раз я промахнулся, бросив цепь, и подумал, что мне конец…
— Верно, парень, это запросто могло стоить тебе жизни. — Ведьмак осуждающе покачал головой.
— Я был в отчаянии…
— Это меня не волнует, парень. — Ведьмак снова поскреб в бороде. — Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты держался от него подальше? Ты должен был рассказать все мне, а не кидаться воровать что-то по первому слову этого глупца!
Слово «воровать» больно задело меня. Я понимал, что он прав, но слышать это было ужасно тяжело.
— Я не мог рассказать — Мэг же держала вас в заточении. Кроме того, вы-то не рассказали мне все! — взорвался я. — Почему вы не говорили, что Морган ваш сын? Как мне было разобраться, кому доверять, когда у вас кругом секреты? Вы сказали, он сын мистера и миссис Хёрст, а это не так. Он ваш сын и Эмили Бернс, к тому же седьмой. Я делал все это, потому что люблю папу, а вот ваш сын для своего отца никогда такого не сделает. Он ненавидит вас, хочет уничтожить, называет вас старым дураком!
Я понимал, что зашел слишком далеко, но Ведьмак лишь мрачно улыбнулся и покачал головой.
— Иногда я и впрямь веду себя как старый дурак, но что касается всего остального… — Он вперил в меня сверкающий взгляд зеленых глаз. — Морган мне не сын! Он лжец! — Внезапно Ведьмак стукнул кулаком по крышке стола, его лицо исказилось от гнева. — Был, есть и всегда будет. Он просто пытается сбить тебя с толку, чтобы было легче вертеть тобой. У меня нет детей, и иногда я сожалею об этом, но неужели ты думаешь, что я отказался бы от своего ребенка, если бы он у меня был? Разве твой отец отрекся хоть от одного из вас?
Я покачал головой.
— Хочешь выслушать всю историю, раз это так важно для тебя?
Я кивнул.
— Что ж, я не отрицаю, что увел Эмили Бернс у собственного брата. Как и то, что тем самым здорово напакостил своей семье. В особенности брату. Мне нечего сказать в свою защиту — разве что сослаться на молодость. Я хотел ее, парень, и должен был заполучить ее. Придет день, и ты поймешь, что это такое, но на мне лежит лишь половина вины. Эмили была сильной женщиной и тоже хотела меня, однако очень скоро я ей наскучил, точно так же, как прежде наскучил мой брат. Она бросила меня и нашла себе другого.
Его звали Эдвин Форнер, и хотя он был седьмым сыном седьмого сына, но работал кожевенником. Не все, кто судьбой предназначен для этого, следуют путем нашего ремесла. Все шло хорошо, около двух лет они были счастливы вместе. Однако вскоре после рождения второго ребенка он уехал почти на год, оставив ее перебиваться как сможет, с двумя маленькими детьми.
Лучше бы уж он совсем не приезжал, но он то и дело возвращался, чтоб ему пусто было!.. И каждый раз, когда снова уезжал, оставлял ее в тягости. Всего их родилось семь, и да, Морган седьмой сын Форнера, который после этого сгинул навсегда.
Ведьмак устало покачал головой.
— У Эмили была трудная жизнь, парень, и мы по-прежнему оставались друзьями. Я помогал ей, чем мог. Иногда деньгами, иногда находил работу для ее подрастающих парней. Что еще я мог сделать? Отца-то у них, почитай, и не было. Когда Моргану исполнилось шестнадцать, я пристроил его работать на ферму «У пустоши». Хёрсты так привязались к нему, что в конце концов усыновили. Своих сыновей у них не было, и ферма досталась бы ему. Однако он частенько отлынивал от работы, и чем дальше — тем больше. Это продолжалось около года.
Как я тебе уже говорил, у Хёрстов была дочь, примерно ровесница Моргана, по имени Эвелина. Ну, дело молодое, и они влюбились друг в друга. Ее родители были против, потому что хотели, чтобы они оставались братом и сестрой, и всячески изводили влюбленных. Сделали их жизнь такой, что и жить-то не стоило. В конце концов, не в силах все это выносить, Эвелина утопилась в озере. После этого Эмили принялась умолять меня забрать Моргана оттуда и взять к себе учеником. Это казалось вполне разумным решением, однако у меня уже тогда были сомнения, и я оказался прав. Он продержался три года, а потом вернулся к Эмили, но его так и тянуло на ферму «У пустоши». Он частенько живет там — по крайней мере, когда не творит пакости где-нибудь в другом месте.
Сестра, видимо, задержалась тут, на земле, оказалась из тех, кто не способен перебраться на другую сторону. И по этой причине он обрел над ней власть. Без сомнения, он становится все сильнее. Он определенно обрел некоторую власть и над тобой. Давай-ка расскажи подробно, что именно произошло между вами.
Так я и сделал. Ведьмак то и дело прерывал меня, выспрашивая подробности. Начал я со встречи с Морганом в кладбищенской часовне на краю пустошей, а закончил нашим разговором у могилы Эмили Бернс.
— Понимаю, — сказал Ведьмак, выслушав мой рассказ. — Теперь все ясно. Я уже говорил, что древний курган просто зачаровал Моргана. Если покопаться там подольше, что-нибудь да найдешь. И вот он, когда ходил у меня в учениках, однажды нашел там запечатанный сундук с гримуаром. И в этом гримуаре среди прочего описан ритуал, с помощью которого можно пробудить Голгофа. Ну, Морган и попытался это сделать. По счастью, я успел прервать ритуал до того, как он зашел слишком далеко.
— А что случилось бы, если бы Морган довел ритуал до конца? — спросил я.
— Об этом даже помыслить невозможно, парень. Между прочим, один-единственный огрех в ритуале — и Моргану пришел бы конец. Но все равно это было бы лучше, чем если бы он преуспел. Видишь ли, он точно следовал указаниям и на полу своей комнаты на ферме нарисовал пентакль — пятиконечную звезду внутри трех кругов. Находясь в нем, сам он был бы в безопасности. Но вот беда — Голгоф-то материализовался бы снаружи и смог бы подчинить себе все Графство. Его не просто так прозвали Властелином Зимы. Может, прошли бы годы, прежде чем лето вернулось бы. Многие умерли бы от холода и голода. В тот раз Морган приготовил ему в качестве жертвы фермерского пса. Голгоф даже не прикоснулся к нему, но бедный пес умер от страха.
Так вот, как я сказал, я вовремя остановил Моргана. На этом его ученичество закончилось. Гримуар я у него отобрал. Потом мы с его матерью добились от него обещания, что он оставит Голгофа в покое и не будет снова пытаться пробудить его. Она поверила этому обещанию, и ради нее я дал Моргану шанс, надеясь, что он не обманет эту ее веру. Однако, поскольку я остановил его посреди ритуала, какая-то часть могущества Голгофа уже пробудилась и перешла на Моргана. Твоя мать права — это будет очень суровая зима. И по моему глубокому убеждению, для этого немало постарались Голгоф и Морган. После того как я выставил Моргана, он переметнулся на сторону тьмы, и с тех пор его мощь неуклонно возрастает. Он убежден, что гримуар наделит его безграничной властью.
Он уже может делать такие вещи, которые человеку не под силу. Некоторые из них — всего лишь колдовские трюки вроде похолодания или потепления в комнате, рассчитанные на то, чтобы произвести впечатление на легковерных. Однако теперь, похоже, он научился подчинять своей воле мертвых — не только призраков, но и духи тех, кто застрял в лимбе между этой жизнью и другой стороной. Мне больно говорить это, парень, но дело скверное. Боюсь, Морган действительно способен причинить боль духу твоего бедного отца…
Ведьмак посмотрел на световой люк, перевел взгляд на письменный стол и грустно покачал головой.
— Ладно, парень, пошли вниз, там поговорим.
Четверть часа спустя учитель сидел в кресле-качалке Мэг; в кастрюле булькал гороховый суп.
— Проголодался, парень?
— Я не ел со вчерашнего дня.
Ведьмак усмехнулся, обнажив щербину на месте переднего зуба, который ему выбил домовой, поставил на стол две миски и разлил в них суп. Я набросился на вкусный, источающий пар суп, макая в него хлеб. Ведьмак к хлебу не притронулся, но миску свою опустошил.
— Мне очень жаль, что твой отец умер. — Он отодвинул пустую миску. — Этого никак не должно было случиться — чтобы он боялся чего бы то ни было после своей смерти. Не такой он человек. К несчастью, Морган использует силу Голгофа, чтобы причинить твоему папе страдания и таким путем подчинить тебя. Но не волнуйся, парень, мы сделаем все, чтобы остановить его. А что касается прочей чепухи, то Морган мне не сын и никогда им не был. — Он посмотрел мне в глаза. — Ты мне веришь?
Я кивнул, но, наверно, вид у меня был не слишком убежденный, потому что Ведьмак вздохнул и покачал головой.
— Пойми, парень, — один из нас лжет, либо он, либо я. И тебе лучше раз и навсегда решить, кто именно. Если между нами нет доверия, ученичество у меня теряет для тебя всякий смысл. В одном можешь не сомневаться — к нему я тебя не отпущу. Прежде возьму за загривок, отнесу к твоей матери, и пусть она всыплет тебе хорошенько, выбьет дурь из головы.
Он говорил резким тоном, и после всего происшедшего я по-настоящему расстроился.
— Вы не сможете отнести меня к ней за загривок, — с горечью сказал я. — Я опоздал на похороны и не повидался с ней. Сразу после похорон она ушла куда-то… может, к себе на родину. Не думаю, что она вернется.
— Дай ей время, парень. Она только что потеряла мужа, ей нужно время, чтобы оплакать его и подумать. Но я уверен — ты еще увидишься с ней и довольно скоро. И это никакое не пророчество, а простой здравый смысл. Если она захочет уйти, то уйдет, но, уж конечно, перед этим попрощается со всеми своими сыновьями… Как бы там ни было, то, что вытворяет Морган, ужасно, но не волнуйся — я найду его и пресеку все эти безобразия раз и навсегда.
Я слишком устал, чтобы отвечать, поэтому просто кивнул, от всей души надеясь, что он прав.
Глава 18
Часовня мертвецов
Вопреки обещаниям Ведьмака, разобраться с Морганом сразу никак не получалось. Следующие две недели погода была такая скверная, что мы почти не выходили наружу. Буран за бураном проносились по расселине, швыряя в окна снег. Дом замело почти до второго этажа. Казалось, что Голгоф и впрямь пробудился. Спасибо Шанксу, что он заранее обеспечил нас съестными припасами, причем больше обычного. Когда наступил вторник — день, назначенный Морганом для нашей встречи, — я сильно нервничал и почти ожидал, что он вот-вот объявится в доме. Однако метели были настолько сильны, что никто не отважился бы сейчас разгуливать по холмам. Тем не менее мы сидели в доме, точно в ловушке, и каждый час был для меня настоящей мукой. Я уже совсем отчаялся выбраться наружу, найти Моргана и положить конец страданиям отца.
Учитель настоял на соблюдении обычного распорядка сна, еды и уроков, однако появилось и кое-что новое. Каждый день он спускался в подвал, чтобы отнести еду Мэг и поговорить с ней. Обычно он прихватывал с собой просто немного печенья, но иногда и остатки нашего обеда. Я не раз задавался вопросом, о чем они там разговаривают, но у меня хватало ума не спрашивать. Мы договорились: больше никаких секретов, и все же я понимал — Ведьмак имеет право на личную жизнь.
Две другие ведьмы должны были довольствоваться тем, что сумеют добыть сами — червями, слизняками и другими такими же тварями, которых можно выковырять из сырой земли, но Мэг по-прежнему представляла собой особый случай. Я почти ожидал, что в один прекрасный день Ведьмак снова напоит ее травяным чаем и приведет из подвала наверх. Стряпала она гораздо лучше нас обоих, и все же после всего происшедшего я ничего не мог поделать с собой и чувствовал облегчение, зная, что она в яме. Однако меня беспокоил Ведьмак. Похоже, он стал мягче — после всех своих предостережений о том, что не стоит доверять женщинам, он снова нарушал собственные правила. Мне хотелось поговорить с ним об этом, но как я мог, видя, как сильно он переживает из-за Мэг…
Ел он по-прежнему мало, и однажды утром глаза у него покраснели и распухли, словно он сильно тер их. Может, плакал? Эта мысль заставила меня задуматься о том, как я сам повел бы себя в сходных обстоятельствах. Что, если бы я был Ведьмаком, а в яме сидела Алиса? Разве я не поступал бы точно так же? Эти размышления навели меня на мысль об Алисе. Как она там? Я решил, когда погода улучшится, попросить учителя отпустить меня в лавку Эндрю проведать ее.
А в одно прекрасное утро я проснулся и увидел, что за окном развиднелось. Я все время надеялся, что, как только это произойдет, мы займемся поисками Моргана, но ничего подобного. Едва снова засияло солнце, нам пришлось отправиться на восток, на ферму Платта, где бесчинствовал домовой или, по крайней мере, так казалось.
Час ушел у Ведьмака на то, чтобы вырезать себе новый рябиновый посох. Потом мы еще два часа тащились по глубокому снегу, а когда пришли на ферму, никаких признаков домового там не обнаружилось. Фермер извинялся перед нами за ошибку и винил во всем жену, имевшую склонность ходить во сне. По его словам, она переставляла вещи на кухне, гремела кастрюлями и сковородками, а на следующее утро ничего об этом не помнила. Он выглядел смущенным из-за того, что вызвал нас без нужды, и даже порывался заплатить Ведьмаку за беспокойство.
Я ужасно разозлился из-за того, что мы впустую потратили драгоценное время, и на обратном пути высказал свое возмущение Ведьмаку. Он согласился со мной.
— Здесь что-то не то, парень, — сказал он. — Если я не ошибаюсь, нас послали искать ветра в поле. Ты когда-нибудь видел, чтобы человек по доброй воле был готов выложить деньги?
Я покачал головой. Мы зашагали быстрее, торопясь вернуться домой. Когда мы туда добрались, оказалось, что замок на задней двери взломан. Убедившись, что дверь в подвал и ворота целы, Ведьмак отослал меня на кухню и поднялся наверх. Через пять минут он вернулся, рассерженно качая головой.
— Гримуар исчез! — воскликнул он. — И можно не сомневаться, чьих рук это дело! Моргана, чьих же еще… Ему хватило позаимствованной у Голгофа мощи, чтобы остановить снегопад, а потом подстроить все это и обокрасть нас.
Мне показалось странным, что Морган не пытался украсть гримуар прежде. Легче всего это было сделать летом, когда Мэг сидела взаперти в подвале и в верхней части дома никого не было. Но потом я вспомнил, о чем рассказывал Ведьмак. Обещание, которое Морган дал матери: не пытаться снова разбудить Голгофа. Может, он держал слово, пока мать была жива, а теперь, похоронив ее, решил, что вправе делать все, что пожелает.
— Сегодня мы уже мало что успеем сделать. Разве что отправиться в Адлингтон и попросить моего брата прийти сюда починить замок на двери, — сказал Ведьмак. — Но смотри, ни слова о гримуаре. Я сам расскажу ему, когда придет время. И по дороге заглянем на ферму «У пустоши». Моргана там мы, скорее всего, не застанем, но мне нужно порасспросить Хёрстов.
Мне, конечно, было интересно, почему он не хочет, чтобы Эндрю узнал о гримуаре, но чувствовалось, что Ведьмак не в настроении отвечать на вопросы.
Сначала мы отправились на ферму «У пустоши». Ведьмак велел мне подождать во дворе и зашел внутрь один. Нигде не было видно никаких признаков Моргана. Спустя некоторое время учитель вышел — с хмурым видом, плотно сжатыми губами, — и мы пошли в лавку Эндрю.
Он вел себя так, словно просто зашел по-родственному навестить брата, и я снова принялся ломать голову, почему он решил умолчать о происшедшем. Однако я был рад встретиться с Алисой. Она приготовила поздний ужин, и, прежде чем усесться за стол, мы согрелись у большого камина в гостиной. Покончив с едой, Ведьмак устремил взгляд на Алису.
— Все было очень вкусно, девочка. — Он наградил ее вымученной улыбкой. — Но теперь у меня с братом и Томом есть небольшое личное дело. Поэтому отправляйся-ка в постель!
— С какой стати мне отправляться в постель? — тут же ощетинилась она. — Здесь я живу, не вы.
— Пожалуйста, Алиса, делай, как говорит Джон, — мягко сказал Эндрю. — Уверен, если он не хочет, чтобы ты слышала наш разговор, у него есть на то очень веская причина.
Алиса попыталась испепелить Эндрю взглядом, но, в конце концов, это был его дом, и она послушалась. Правда, хлопнула дверью и громко затопала по лестнице.
— Чем меньше она знает, тем лучше, — сказал Ведьмак. — Я только что заходил к Хёрстам и расспросил жену о том, почему именно Алиса ушла от них. Вроде бы она поссорилась с Морганом и в гневе убежала, но за пару дней до этого они вполне находили общий язык и провели много времени в его комнате. Может, это ничего не означает. А может, он просто попытался склонить ее на свою сторону точно так же, как делал это с парнем. — Ведьмак кивнул на меня. — Попытался и потерпел неудачу. Но просто на всякий случай будет лучше, если она не услышит, о чем мы говорим. Сегодня утром Морган вломился в мой дом и украл гримуар.
Эндрю явно забеспокоился и собрался заговорить, но я не дал ему и рта раскрыть.
— Это несправедливо! Алиса ненавидит Моргана. Она сама мне об этом сказала. Почему еще могла она оттуда уйти? Она не стала бы помогать ему!
Ведьмак сердито покачал головой.
— Некоторые вещи никак не вдолбить в твою глупую голову! — рявкнул он. — После всего, что было, ты по-прежнему не усвоил, что в полной мере этой девочке доверять нельзя. За ней нужен глаз да глаз. Вот почему я позволяю ей болтаться поблизости. А иначе я бы ее и на десять миль к тебе не подпустил.
— Слушай, подожди минуточку, — прервал Ведьмака Эндрю. — Ты говоришь, гримуар у Моргана? Как ты мог так сглупить, Джон? Надо было сжечь дьявольскую книгу, пока у тебя была такая возможность! Если он снова затеет этот ритуал, может произойти все, что угодно. Я-то надеялся увидеть еще не одно лето, прежде чем отпущенный мне срок подойдет к концу. Книгу необходимо уничтожить. Я не могу понять одного — зачем ты хранил ее все эти годы?
— Послушай, Эндрю, это мое дело. Просто доверься мне, и все. Скажем так, у меня были свои причины.
— Эмили, да?
Ведьмак пропустил этот вопрос мимо ушей и просто сказал:
— Что сделано, то сделано. Хотел бы я, чтобы книга по-прежнему оставалась под замком, а не попала в руки Моргану…
— И я тоже! — Обычно мягкий Эндрю на этот раз возвысил голос, не сумев сдержать гнев. — Твой долг — защищать Графство. Ты сам не раз говорил это. И, сохранив книгу, вместо того чтобы сжечь ее, нарушил свой долг!
— Ладно, брат. Спасибо за гостеприимство, но уж никак не за эти резкие слова. — В голосе Ведьмака тоже заклокотал гнев. — Я не вмешиваюсь в твои дела, и ты должен верить, что я поступаю, как лучше для всех. Я всего лишь рассказал тебе, в какой беде мы оказались, но это был долгий, трудный день, и сейчас нам лучше отправиться домой спать — прежде чем ты скажешь что-нибудь, о чем нам всем придется сожалеть!
С этими словами мы поспешно покинули лавку Эндрю. По дороге я вспомнил, зачем мы, собственно говоря, отправились к нему.
— Вы не попросили Эндрю починить замок. Может, мне вернуться и сказать ему?
— И думать не смей, парень! — взорвался Ведьмак. — Нет, даже если бы он был последним кузнецом в Графстве. Лучше я сам починю замок.
— Теперь, раз погода улучшилась, можем мы завтра отправиться на поиски Моргана? Я беспокоюсь о папе…
— Предоставь это мне, парень, — уже мягче сказал Ведьмак. — Я знаю несколько мест, где Морган может скрываться, и выйду в путь завтра, еще до рассвета.
— Можно мне пойти с вами?
— Нет, парень. Я один скорее застану его врасплох. Поверь мне. Так будет лучше.
Я верил Ведьмаку. Более того, я понимал, что так, как он сказал, будет правильно. Но все равно очень хотел пойти с ним. Я еще раз попытался уговорить его, но потом понял, что впустую трачу время. Если Ведьмак что-то решил, оставалось одно — смириться и позволить ему делать то, что он считает нужным.
Когда на следующее утро я спустился на кухню, Ведьмака уже и след простыл. Его плащ и посох исчезли — видимо, как и обещал, он покинул дом задолго до рассвета. Я позавтракал. Учитель все еще не вернулся, и тут я понял, что в его отсутствие у меня появилась возможность, которой грех не воспользоваться. Меня разбирало любопытство — хотелось кое-что узнать про Мэг. Ну, я и решил спуститься в подвал, посмотреть, как там она. Взял ключ с книжной полки, зажег свечу, спустился к воротам, запер их за собой и пошел дальше.
Когда я добрался до площадки с тремя дверями, из средней темницы послышался голос:
— Джон! Джон! Это ты? Взял билеты на пароход?
От неожиданности я остановился. Это был голос Мэг. Значит, Ведьмак выпустил ее из ямы и перевел в темницу, где, конечно, было удобнее. Значит, он действительно размяк. Можно не сомневаться, пройдет несколько дней, и она вернется на кухню. Но что означают слова «взял билеты на пароход»? Она собирается отправиться в путешествие? И Ведьмак с ней?
Внезапно Мэг трижды громко принюхалась.
— Так, парень, и что ты здесь делаешь? Подойди к двери, чтобы тебя было лучше видно.
Мэг унюхала меня — теперь уже не имело смысла пытаться удрать наверх. И уж конечно, она расскажет Ведьмаку, что я был здесь. Что ж, я подошел к двери — из осторожности не слишком близко — и заглянул внутрь.
Сквозь прутья мне улыбалось красивое лицо Мэг. И эта была не та беспощадная ухмылка, которой она одарила меня, когда мы боролись. К моему удивлению, она улыбалась мне почти дружески.
— Как ты, Мэг? — вежливо спросил я.
— Бывает лучше, бывает хуже. Не благодаря тебе. Но что сделано, то сделано, и я тебя не осуждаю. Ты такой, какой есть. У вас с Джоном много общего. Однако я готова дать тебе совет — если пожелаешь его выслушать.
— Конечно.
— В таком случае учти мои слова. Обращайся с девочкой хорошо. Ты нравишься Алисе. Обращайся с ней лучше, чем Джон обращается со мной, и ты не пожалеешь. Не нужно, чтобы все у вас кончилось, как у меня.
— Мне Алиса тоже нравится, и я сделаю, что смогу.
— Посмотрим.
— Я слышал, ты что-то сказала о билетах на пароход. Что это означает?
— А вот это не твое дело, парень. Спроси Джона, если хочешь, хотя особого смысла в этом нет — думаю, он даст тебе тот же ответ. И мне почему-то кажется, он не хотел бы, чтобы ты спускался сюда без его позволения.
Делать нечего, я пробормотал «до свидания» и устремился вверх по лестнице. Значит, у Ведьмака по-прежнему есть от меня секреты. И наверно, всегда будут.
Только я положил ключ от ворот на место, как он вернулся.
— Вы нашли Моргана? — спросил я, хотя уже и так знал ответ.
Если бы это произошло, он привел бы Моргана сюда как пленника.
— Нет, парень, мне очень жаль, но нет. Я подумал, что, может, он спрятался в заброшенной башне в Ривингтоне. Да, он был там совсем недавно — уж конечно, не для добрых дел. Однако, похоже, он нигде не задерживается надолго. Но не волнуйся. Завтра с утра я снова отправлюсь на поиски. А пока сделай-ка кое-что для меня. Прогуляйся в Адлингтон и попроси моего брата починить нам заднюю дверь, если он, конечно, не против. Передай, что я сожалею о нашем излишне жарком споре и что когда-нибудь он поймет: я все делаю правильно.
Дневные уроки начались и закончились позже обычного, и я, прихватив свой посох, отправился в Адлингтон примерно за два часа до наступления сумерек.
Эндрю обрадовался мне. Я передал ему извинения Ведьмака, и его лицо расплылось в улыбке. Он заявил, что в ближайшие день-два непременно починит нашу дверь. Потом я немного поговорил с Алисой, хотя держалась она холодно. Скорее всего, потому, что вчера вечером ее отослали спать. Попрощавшись со всеми, я пустился в обратный путь, страстно желая добраться до дома Ведьмака, пока не совсем стемнело.
Минут через пять после того, как я отошел из лавки, позади послышался негромкий шум. Я обернулся и увидел, что кто-то идет следом за мной. Это оказалась Алиса, и я подождал ее. Она надела свой шерстяной плащ; остроносые туфли оставляли на снегу четкие следы.
— Вы что-то затеваете, можно не сомневаться, — с улыбкой сказала она. — Чего такого я не должна была услышать вчера вечером? Расскажи, Том. У нас же с тобой нет друг от друга секретов. Мы ведь через такое вместе прошли!
Солнце уже село, и быстро сгущались сумерки. Мне хотелось поскорее вернуться домой.
— Это очень запутанно, а у меня совсем нет времени.
Алиса схватила меня за руку.
— Давай, Том, ты же знаешь, что можешь доверять мне!
— Но не мистер Грегори. Он думает, что ты слишком сблизилась с Морганом. Миссис Хёрст рассказала ему, что вы много времени провели в его комнате…
— Скажите, какая новость — старик Грегори не доверяет мне! — Алиса усмехнулась. — Морган затевает что-то серьезное. Какой-то ритуал, так он сказал, который сделает его богатым и могущественным. Хотел, чтобы я помогла ему, и приставал с этим, приставал, пока я его видеть больше не могла. Вот и все, что было. Поэтому давай, Том, рассказывай…
В конце концов, поняв, что она не отвяжется, я выложил ей все. Рассказал о гримуаре, о том, как Морган просил меня украсть его, как он терзал папу. И под конец, что Морган ограбил нас и теперь мы ищем его.
Сказать, что Алису новости не обрадовали, значило бы ничего не сказать.
— Выходит, ты все это задумал, еще когда мы все вместе отправились в дом старика Грегори? И даже не заикнулся! Собирался пойти на чердак, но мне ничего не сказал. Так нечестно, Том. Я рисковала своей жизнью и заслуживаю лучшего обращения. Гораздо лучшего!
— Прости, Алиса. Мне правда очень жаль. Но тогда я мог думать только о папе и о том, что Морган вытворяет с ним. Я вообще плохо соображал. Знаю, надо было довериться тебе.
— Поздновато признаваться в этом сейчас. Однако мне кажется, я знаю, где сегодня вечером можно найти Моргана…
Я изумленно посмотрел на нее.
— Сегодня вторник, — продолжала она, — а вечерами по вторникам он всегда делает одно и то же. По крайней мере, с прошлого лета. Здесь на склоне холма есть часовня. Туда со всей округи собираются люди и платят ему деньги. Я как-то раз ходила вместе с ним. Он заставляет мертвых говорить. Он не священник, но у него столько прихожан, сколько ни одной церкви и не снилось.
Я вспомнил свою первую встречу с ним, когда пришли новости о папе и я торопился домой. Это тоже произошло во вторник. Я срезал путь, пошел через кладбище и в часовне встретил Моргана. Наверно, он ждал, когда появится его паства. И гримуар он тоже просил принести во вторник, сразу после заката. Какой же я дурак! Почему до сих пор не сумел сложить два и два?
— Ты не веришь мне? — спросила Алиса.
— Конечно верю. И знаю, где эта часовня. Я уже был там.
— Тогда почему бы тебе не заглянуть туда по дороге домой? Если я права и он там, пойдешь и скажешь старику Грегори. Может, вы успеете вернуться и схватить его! Только не забудь упомянуть, что это я рассказала тебе, где он. Может, тогда старик Грегори изменит свое мнение обо мне. Хотя, конечно, по-прежнему будет не слишком рад меня видеть.
— Пошли со мной, — сказал я. — Приглядишь за Морганом, пока я сбегаю за Ведьмаком. В таком случае мы будем знать, куда он ушел, даже если не застанем его.
Алиса покачала головой.
— Нет, Том. С какой стати — после всего, что произошло? Кому понравится, если ему не доверяют? Это не слишком-то приятно. Так или иначе, у тебя своя работа, у меня своя. В лавке полно дел. Я весь день не разгибалась и теперь хочу погреться у огня, а не дрожать на холоде. Ты делай, что должен, и пусть старик Грегори разбирается с Морганом. Но я останусь в стороне.
С этими словами Алиса развернулась и пошла обратно. Я был разочарован и отчасти опечален, но вряд ли мог упрекнуть ее. Действительно, с какой стати она должна мне помогать, если я что-то утаиваю от нее?
К тому времени уже почти стемнело, на небе начали вспыхивать первые звезды. Я самым коротким путем зашагал через холмы, свернул к роще рядом со стеной сухой кладки и оказался точно на том месте, что в тот вторник, когда шел домой. Перегнувшись через низкую стену, я увидел часовню. За окнами цветного стекла мерцал свет свечи. Потом я заметил позади кладбища разбросанные там и сям, движущиеся в мою сторону пятна света.
Фонари! Это приближались прихожане Моргана. Скорее всего, он уже внутри, ждет их — хотя точно я этого не знал.
Я развернулся и зашагал между деревьями в направлении дома Ведьмака. Нужно было как можно скорее привести его сюда, чтобы успеть застать Моргана. Однако едва я сделал чуть больше десяти шагов, как кто-то впереди выступил из темноты. Фигура в темном плаще с надвинутым капюшоном. Я остановился, и он шагнул ко мне. Это был Морган.
— Ты разочаровал меня, Том, — жестким, злым голосом заговорил он. — Я просил тебя принести кое-что, но ты меня обманул. Пришлось пойти и взять самому. Неужели так трудно было выполнить мою просьбу? Учитывая, как много стояло на кону?
Я молчал, и он подошел еще на шаг. Я развернулся, собираясь дать деру, но он схватил меня за плечо. Я вырывался, пытаясь вскинуть посох и ударить его, но внезапно почувствовал сильный удар в висок. Нахлынула темнота, я упал.
Открыв глаза, я понял, что нахожусь в часовне. Голова болела, казалось, меня вот-вот вырвет. Я сидел на скамье в заднем ряду, прислоненный спиной к холодной каменной стене, лицом к исповедальне, по бокам которой горели две большие свечи.
Морган стоял перед исповедальней лицом ко мне.
— Ну, Том, дело прежде всего. С тобой я поговорю позже.
— Мне нужно домой. — Я с трудом выговаривал слова. — Если я не приду, мистер Грегори захочет выяснить, где я.
— Пусть себе выясняет. Какая разница, что он думает? Ты никогда больше не вернешься к нему. Теперь ты мой ученик и сегодня же вечером сделаешь для меня кое-что.
Победоносно улыбнувшись, Морган вошел в исповедальню через дверь для священника. Теперь я его не видел. Свечи освещали часовню, но оба входа в исповедальню выглядели как абсолютно черные прямоугольники.
Я попытался встать, но ноги не держали меня. В голове пульсировала боль, перед глазами все расплывалось. Как можно сбежать, когда тебе так худо? Оставалось лишь сидеть там, пытаясь придумать что-нибудь и надеясь, что мне не станет еще хуже.
Вскоре появились первые прихожане Моргана, две женщины. Войдя, обе перекрестились, и я услышал звяканье металла о металл. Прежде я этого не заметил, но слева от двери стояло медное блюдо для пожертвований, и каждая бросила в него монету. После чего, низко опустив головы и даже не взглянув в мою сторону, женщины уселись на одну из передних скамеек.
Скамьи быстро заполнялись. Я заметил, что все, входя в часовню, оставляли фонари снаружи. Это были почти сплошь женщины, среди которых затесалось несколько мужчин в возрасте. Никто не произносил ни слова. Тишину нарушало лишь звяканье монет о блюдо. Наконец большинство мест оказались заняты, и дверь закрылась как бы сама собой. Или, может, кто-то снаружи толкнул ее.
Часовню освещали лишь стоящие по бокам исповедальни свечи. Кто-то откашлялся, под кем-то скрипнула скамья, а потом наступила такая исполненная ожидания тишина, что можно было услышать падение булавки. В точности как в темной комнате Моргана на ферме «У пустоши». Тишина была такая гнетущая, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Внезапно я вздрогнул — изнутри исповедальни начал просачиваться холод. Морган использовал могущество, обретенное во время прошлой попытки пробудить Голгофа.
В наступившей тишине голос Моргана прозвучал неожиданно громко.
— Сестра моя! Сестра моя, ты здесь?
Ответом ему были три стука по полу, такие громкие, что вся часовня задрожала, и следом за ними долгий, судорожный вздох, донесшийся из темноты за дверным проемом кающегося.
— Оставь меня! Дай мне покой! — горестно взмолилась девушка.
Сестра Моргана, не сумевшая оторваться от нашего мира, оказалась полностью во власти брата. Она явно не хотела находиться здесь, он силой принуждал ее.
Он причинял ей страдания, но его прихожане не понимали этого. Я почувствовал охватившие людей волнение и предвкушение — они ждали, что вот-вот Морган начнет вызывать их скончавшихся родных или друзей.
— Повинуйся мне, тогда и обретешь покой! — прогрохотал голос Моргана.
В ответ из тьмы, ограниченной дверным проемом кающегося, выплыла призрачная белая фигура. Когда Эвелина утопилась, ей было около шестнадцати, однако сейчас она выглядела вряд ли старше Алисы. Лицо, ноги и руки были такие же белые, как платье. Оно облепило тело, как будто пропиталось водой, мягкие влажные волосы рассыпались по плечам. Прихожане издали потрясенный вздох, однако мое внимание привлекли глаза девушки — большие, блестящие и очень, очень грустные. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такого исполненного печали лица, как у призрака Эвелины.
— Я здесь. Чего ты хочешь?
— Ты привела других? Тех, которые желают поговорить с кем-нибудь из присутствующих?
— Некоторые здесь. Рядом со мной дух умершей девочки по имени Мауриш. Она хотела бы поговорить с Матильдой, своей дорогой матушкой…
Женщина на передней скамье вскочила и в мольбе протянула вперед руки. Казалось, она хочет заговорить, но от волнения ее била такая дрожь, что с губ сорвался лишь стон. Фигура Эвелины скользнула обратно во тьму, и оттуда появилась другая.
— Мамочка? Мамочка? — послышался голос, явно принадлежавший очень маленькой девочке. — Иди ко мне, мамочка. Пожалуйста, пожалуйста! Я так скучаю по тебе…
Женщина покинула свое место и, пошатываясь, с вытянутыми руками пошла к исповедальне. Прихожане снова взволнованно задышали, и я тут же понял почему. На фоне правой двери стала видна бледная фигурка девочки лет четырех-пяти с ниспадающими на плечи длинными волосами.
— Дай руку, мамочка! Пожалуйста, дай мне руку! — воскликнула девочка.
Из темноты показалась маленькая бледная рука и потянулась к женщине. Та упала на колени, схватила ее и страстно потянулась к ней губами.
— Ох, твоя маленькая ручка такая холодная, такая ужасно холодная! — воскликнула женщина и громко разрыдалась.
Это продолжалось несколько минут. Потом наконец маленькая ручка исчезла в дверном проеме, а мать, пошатываясь, вернулась на свое место.
Дальше все шло в том же духе. В темном дверном проеме исповедальни возникали то взрослые, то другие дети. Мелькали призрачные фигуры, бледные лица; реже на свет протягивалась рука. И почти всегда тот, кто пришел увидеть своего умершего родственника или друга, был потрясен встречей до глубины души.
От этого спектакля я почувствовал себя совсем больным. Хотелось одного — чтобы все поскорее кончилось. Морган — хитрый, опасный человек, использующий могущество Голгофа, чтобы подчинить бедные души умерших своей воле. Сквозь стенания живых и мертвых мне слышался звон монет, падающих в медное блюдо для пожертвований.
Наконец все закончилось. Прихожане покинули часовню, дверь за ними захлопнулась — похоже, ее снова подтолкнула невидимая рука.
Морган не сразу показался из исповедальни, но постепенно сделалось теплее. Наконец он подошел ко мне, на лбу у него проступили крупные капли пота.
— Как мой отец чувствует себя после того, как я послал его ловить ветра в поле? — с усмешкой спросил Морган. — Понравилась ему прогулка на ферму Платта?
— Мистер Грегори вам не отец, — ответил я, с трудом поднимаясь на ноги. — Вашего настоящего отца зовут Эдвин Форнер, он здешний кожевенник. Вы не желаете мириться с тем, как обстоит дело по правде, и потому громоздите ложь на ложь. Давайте пойдем в Адлингтон и спросим кого угодно. Вот хоть сестру вашей матери — она по-прежнему живет здесь. Если все они повторят ваши слова, может, я вам и поверю. Но не думаю, что они это сделают. Вы тоже отец — отец лжи! И так часто повторяли свои выдумки, что теперь и сами начали в них верить!
Побледнев от ярости, Морган снова ударил меня. Я попытался уклониться, но из-за слабости двигался как в воде. Удар опять пришелся по виску, почти в то же место, что и в прошлый раз. Я упал, сильно стукнувшись головой о камни.
Сейчас, однако, я сознания не потерял. Морган рывком поднял меня на ноги, приблизил свое лицо к моему. Во рту ощущался привкус крови, один глаз так распух, что я почти ничего им не видел. Однако выражение лица Моргана разглядел, и оно мне не понравилось: рот перекошен, глаза пылают, как у безумца. Прямо дикий зверь, а не человек.
Глава 19
Каравай
— У тебя был шанс, но ты его потерял! Но какая-то польза мне от тебя все равно будет, и, поверь, тебе не понравится! Вот, понесешь это! — взревел Морган и сунул мне лопату.
Потом он вручил мне туго набитый мешок, такой тяжелый, что без помощи Моргана я не сумел бы даже повесить его на плечо, после чего вытолкал меня из часовни на холод. Я стоял там, дрожа, сгибаясь под тяжестью мешка, чувствуя себя слишком больным и слабым, чтобы сбежать. Даже попытайся я сделать это, он поймал бы меня в мгновение ока и наверняка снова ударил бы. С северо-востока начал задувать ветер, за облаками уже почти не проглядывали звезды. Похоже, вот-вот снова должен был пойти снег.
Морган подтолкнул меня, и мы двинулись в путь. Он шел сзади, с фонарем в руке. Вскоре последние деревья остались позади — мы шли по открытым всем ветрам, заснеженным вересковым холмам. Мне не оставалось ничего другого, кроме как, пусть и с трудом, карабкаться вверх. Один раз я поскользнулся, упал лицом вниз, выронил мешок — и получил за это удар под ребра такой сильный, что едва не грохнулся снова.
По приказу Моргана я подобрал мешок, и мы снова двинулись вверх, утопая в глубоком снегу. Я потерял счет времени. Наконец Морган потянул меня, заставив остановиться. Перед нами вырисовывался холм, слишком гладкий и округлый, чтобы быть естественным; покрывающий его снег мерцал в свете немногих не затянутых тучами звезд. И вдруг до меня дошло, что это такое. Каравай, могильный холм, который показал мне Ведьмак, когда мы шли разбираться с домовым в расселине Оушоу. Тот самый холм, откуда Морган выкопал гримуар.
Потом он подтолкнул меня к востоку. Примерно на расстоянии двухсот шагов в том направлении лежал небольшой валун. Когда мы добрались туда, Морган быстро отсчитал десять шагов к югу от него. Я тем временем прикидывал, каковы мои шансы крепко огреть его лопатой и сбежать. Однако я все еще не оправился после побоев, а Морган был крупнее и гораздо сильнее меня.
— Копай здесь! — приказал он, топнув ногой.
Я послушался. Вскоре обнажилась голая, смерзшаяся земля, копать которую было гораздо труднее, чем снег. Мелькнула мысль — может, он заставляет меня рыть себе могилу? Однако на глубине немногим больше фута лопата внезапно наткнулась на камень.
— Тут полно придурков, которые время от времени роются вон в том холме, — он кивнул на Каравай, — но они никогда не находили того, что удалось найти мне. Глубоко под холмом есть комната, однако вход в нее гораздо дальше, чем можно предположить. В последний раз я спускался туда в ночь после смерти матери, но тогда у меня еще не было книги. Теперь очисти камень — у нас впереди полно работы!
Я пришел в ужас — похоже, сегодня ночью Морган снова попытается разбудить Голгофа. Однако я выполнил его приказание. Когда я закончил, он взял у меня лопату, подсунул ее под камень, как рычаг, приподнял валун и отвалил в сторону. Ha это ушло довольно много времени, и когда дело было сделано, снова пошел снег, а ветер задул и завыл еще сильнее. Ясное дело, надвигалась новая метель.
Он поднял над отверстием в земле фонарь, и в его свете стали видны ступеньки, уходящие вниз, во тьму.
— Вот туда и иди! — Он угрожающе вскинул кулак.
Я вздрогнул, но подчинился. Морган держал фонарь, пока я осторожно спускался. Тяжелый мешок перевешивал, и мне с трудом удавалось сохранять равновесие. Всего там было десять ступенек. У подножия лестницы начинался узкий туннель. Морган спустился на пару ступенек, поставил фонарь и начал задвигать на место камень. Сначала я подумал, что у него ничего не получится, что камень окажется слишком тяжел, но в конце концов Морган с глухим стуком поставил его на место, отрезав нас от всего мира, словно могильной плитой. Покончив с этим, он взял фонарь, лопату, спустился по ступеням и приказал мне идти дальше, что я и сделал.
У меня за спиной он высоко поднял фонарь, свет которого отбрасывал мою тень на стены прямого, ровного туннеля. Пол, стены и потолок были земляные, потолок был укреплен множеством подпорок из бревен. В одном месте он все же обвалился, и дорогу нам преградила осыпавшаяся земля. Пришлось снять мешок и, волоча его за собой, перелезть через завал. Меня охватил страх. Вдруг потолок обрушится еще где-нибудь, да посильнее? Тогда мы будем похоронены заживо. Я почти физически ощущал тяжесть давящей сверху земли.
В конце концов туннель вывел нас в овальный зал, большой, размером с приличную церковь. Здесь стены и потолок были каменные, однако больше всего меня поразил пол. На первый взгляд казалось, что он выложен плитками, но потом я понял, что это искусная мозаика: из тысяч и тысяч маленьких разноцветных камешков складывались самые разные чудовищные создания. Там были сказочные существа, о которых я читал в «Бестиарии» Ведьмака, и другие, которые могут привидеться лишь в кошмарном сне: нелепые помеси вроде минотавра — наполовину быка, наполовину человека; гигантские змеи с жадно распахнутыми челюстями; и василиск, змей с ногами, украшенной гребнем головой и яростным смертоносным взглядом. У меня аж глаза разбежались от всего этого, но потом я увидел еще кое-что и больше уже не смог оторвать от него взгляд.
В центре пола на фоне черного камня контрастно выделялись три окружности, одна внутри другой, и вписанная в них пятиконечная звезда. Я сразу же понял, что это такое, и мои худшие опасения подтвердились.
Это был пентакль, который маги используют, чтобы творить заклинания или призывать демонов тьмы. Однако этот пентакль был создан первыми людьми, которые пришли на Англзарк, чтобы вызвать Голгофа, самого могущественного из древних богов. И теперь Морган собирался использовать его.
По-видимому, он заранее продумал, что нужно сделать, и тут же приставил меня очищать пол, пока он не заблестит, в особенности центральную часть, где был выложен мозаичный пентакль.
— Чтобы не было даже крошечного пятнышка, иначе все может пойти наперекосяк! — приказал он.
Я не стал спрашивать, о чем это он, потому что и так уже понял. Он собирался повторить тот страшный ритуал, что описан в гримуаре. Оставаясь под защитой пентакля, вызвать Голгофа. Чистота была жизненно важна, поскольку малейшая грязь могла быть использована, чтобы прорваться сквозь эту защиту.
В дальнем конце зала стояли несколько больших бочек, и в одной из них находилась соль. В мешке, который я тащил, среди прочего, включая гримуар, лежали несколько тряпок и большая бутыль с водой. Я должен был, используя влажную тряпку, отчищать мозаику солью и смывать ее, пока Морган не останется доволен результатом.
Казалось, это продолжалось долгие часы. Время от времени я оглядывался по сторонам, пытаясь найти что-нибудь такое, что помогло бы мне одолеть Моргана и сбежать. Лопату он, наверное, оставил в туннеле, потому что ее видно не было, как и ничего другого, что могло бы сойти за оружие. В одном месте близко к полу я заметил вделанное в стену большое железное кольцо и задумался, для чего оно; к таким обычно привязывают животных.
Едва я закончил отмывать пол, как Морган, к моему ужасу, схватил меня, подтащил к стене и крепко связал за спиной руки, а остаток веревки прикрепил к кольцу. И всерьез приступил к подготовке. Мне чуть плохо не стало, когда я понял, что вот-вот произойдет. Что бы ни явилось на его зов, он сам будет находиться под защитой пентакля, а вот я останусь снаружи, крепко привязанный, без всякой возможности защититься. Я что, предназначен в жертву Голгофу? Может, для того тут и висит кольцо? Потом на память пришли слова Ведьмака о фермерском псе, умершем от страха, когда Морган совершал ритуал в прошлый раз…
Он достал из мешка пять толстых черных свечей и установил их в углах пятиконечной звезды. Открыл гримуар и зажег свечи одну за другой, читая по книге короткие заклинания. Покончив с этим, сел со скрещенными ногами в центре пентакля с открытой книгой в руках и посмотрел на меня.
— Знаешь, какой сегодня день?
Читать бесплатно другие книги:
