Три цвета одного убийства Март Михаил

4

Девушку пришлось отпустить. Вася Шувалов с облегчением вздохнул. Он изначально не верил в виновность Вероники Жгун. Трубецкой с Тоней занялись каким-то срочным делом, и Вася под шумок смылся из управления. Сегодня у Олеси был выходной, и они встретились в метро. На нормальное свидание у капитана не хватало времени, а он так мечтал побыть с Олесей наедине. Скоро вернутся ее родители, и они лишатся такой возможности. Да и Шульгин жил с матерью и младшим братом в малогабаритной двушке.

Девушка с увлечением помогала капитану, будто сама служила в полиции. Что называется – втянулась.

– Будем искать? – спросила Олеся.

Она научилась его понимать, Василий даже рта не открыл, а вопрос уже был решен.

– До упора. Без этого Яшки мы так и будем блуждать среди трех сосен.

– Измайловская линия. Сделаем пересадку на «Курской». Поехали.

Олеся взяла капитана под руку, и он улетел в небеса от радости.

Им сегодня везло. Около часа молодые влюбленные катались на поездах Измайловской линии. На станции «Первомайская» в вагон въехала инвалидная коляска, в которой сидел одноногий ветеран в камуфляжной форме, увешанной медалями, и заиграл на губной гармошке. По описанию инвалид походил на того, кого они искали.

На «Щелковской» он выехал из вагона. Конечная. Тут его и задержали.

– Не дергайся, приятель. Ответишь на мои вопросы – и я тебя отпущу. Будешь валять дурака, поедем на Петровку. Без костылей. Они тебе для спектакля нужны. И нога тут же вырастет.

Шувалов показал свое удостоверение.

– Что, люди с Петровки уже инвалидами занялись? Работы нет?

– Я занимаюсь убийством на Фрунзенской набережной. Ты – один из свидетелей. Полагаю, знаешь, о чем идет речь.

Яша побледнел. Он все понял.

– Она же и меня пришьет.

– Вряд ли.

Его доставили в отделение станционной полиции, где инвалида хорошо знали, но капитан из Главного управления удивил дежурного не меньше, чем калеку:

– Я должен допросить этого парня. Выделите мне комнату. Девушка – наш сотрудник.

Начался допрос.

– В скверике меня за деревьями не видно, – начал свой рассказ Яша, пока Шувалов изучал его паспорт. – Черненькая девушка уехала в начале первого. Мужик, чей спортивный «Мерседес» стоял во дворе, выбежал вслед за ней на улицу и просил остаться. Что-то лепетал еще, но она уехала. Он вернулся в подъезд. Меня они не видели. Темно. А я сидел тихо и ужинал. Тут из темноты появилась эта дама. Шикарная баба, будто с обложки журнала сошла, но описать я ее не смогу. На ней была шляпа с большими полями и темные очки. Она села на одну из лавочек рядом, но меня не заметила. Когда девушка уехала, дама выкурила сигарету и вошла в тот же подъезд. Вышла она минут через пятнадцать, возможно, не застала кого-то дома, и пешком направилась к воротам. На этом кино не кончилось. Из подъезда дома напротив показался высокий мужик. Я его не разглядел. Но когда он подошел к тому же подъезду и оказался под фонарем, я увидел фотоаппарат, накинутый на шею, с большим объективом и запомнил клетчатый пиджак. Раньше я этого парня никогда не видел. Впрочем, других тоже, кроме хозяина «Мерседеса». Тот постоянно баб возил к себе. Каждый раз новых. А эта черненькая ему не дала. Строптивая девчонка. К такой на кривой козе не подкатишь. Сериал продолжался. Красавица в шляпе вернулась с двумя лопатами. Что-то еще у нее было в руках. Она подошла к «Мерседесу», открыла багажник и бросила лопаты туда. Потом открыла переднюю дверцу машины. Тут меня черт дернул. Я подошел к ней и что-то ляпнул. Типа – «не твоя машина». Она не напугалась, а достала из сумочки пистолет – и пальнула бы, но не стала. Она меня не боялась, а я аж штаны обмочил от страха. Вот тогда я ее немного разглядел. Красивая. А из-под шляпы виднелись белокурые волосы. Вероятно, длинные, убранные в пучок. Губы красивые. Вот только палец такой красотке в рот не клади – всю руку оттяпает. Потом она заперла машину и вернулась в дом.

– Но ты же мог позвонить в полицию?

– Мне только этого не хватало. Она ничего не боялась. Я так понял, что мужик сам дал ей ключи от машины. Чего лезть не в свои дела? В доме она пробыла минут пять, потом ушла. Очевидно, ее машина стояла на улице. Больше я ее не видел. А еще через десять минут вышел мужик с фотоаппаратом. Вот он вел себя очень нервозно. Оглядывался по сторонам. Сел в стоящую возле дома напротив «Волгу» и уехал. Машина выглядела новенькой, двухцветной, старого выпуска. С оленем на капоте.

– Значит, последним уехал мужик в клетчатом пиджаке?

– Нет. Спустя полчаса или раньше вернулась брюнетка в кожаном костюмчике. Зашла в дом и через десять минут вышла. Очевидно, не договорились. На этом кино закончилось. А потом в половине третьего приехала полиция. Я тут же смылся от греха подальше.

– И это все?

– Когда я уходил, то оглянулся. Дверь подъезда дома напротив хлопнула. Я видел только спину мужчины в черном. Он вышел из того же подъезда, где сидел фотограф. Человек без примет. Не маленький и не высокий, в бейсболке. Он вышел, когда полицейские вошли в дом. Могу лишь сказать, что такие в нашем дворе не живут. Я людей по походке узнаю. Всех знаю, и меня все знают. Этот чужак. Но мне уже не до него было.

– Ладно, Яков Александрович. Завтра утром явишься на Петровку, и мы составим протокол. Позвонишь с проходной по добавочному сто тридцать восемь, и тебя встретят. А паспорт пока останется у меня. Жаль, что я не нашел тебя раньше. Если ты увидишь блондинку, но без шляпы, узнаешь ее?

– Если только по голосу. Темно же было.

– Хорошо. Потом подумаем.

– Нет, капитан, это ты думай. В лицо я этой крале не скажу, будто признал ее. Вы дело закроете, а мне еще жить охота.

По описанию, речь могла идти только о Наташе. Но Вася не понимал мотива преступления.

– Ты мрачнее тучи, Васенька, – обронила Олеся.

– Все надо начинать сначала. На первый взгляд обычное бытовое убийство. Такие раскрываются в момент. А тут такие подробности выясняются, что волосы встают дыбом. Убитый Владлен Зверев не зря носил свою фамилию. Отпетый маньяк, как и его приятель Ираклий Меловани. Его тоже убили. Может быть, я скажу то, чего не должен говорить капитан полиции, но туда им и дорога. Я бы сам расстрелял этих гадов.

Олеся открыла рот от удивления.

5

Вероника приехала на дачу к Кире. Она уже протянула руку к звонку, но в этот момент дверь отворилась. Кира вышла проводить адвоката Феликса Шварцмана. Шварцман вежливо поздоровался и направился к калитке.

– Я к вам, Гликерия Андреевна, – сказала девушка.

– Вижу. Называй меня Кирой. Оставь условности.

Они вошли в дом.

– Долго вас не задержу. Меня зовут Вероникой. Я хотела сказать вам спасибо за помощь. Вы меня выручили.

– А почему невинная девушка должна сидеть в клетке?

– Я не наивная и прекрасно все понимала, не знала лишь имени убийцы.

– Узнала? А теперь забудь. Ты молода, красива…

– Красота еще ничего не значит. Должна вам признаться: я люблю вашего мужа, а он до сих пор любит вас. И с этим ничего не поделаешь.

Кира села на диван, закурила и после паузы сказала:

– Вы будете счастливы. Я уверена в этом. Береги его, девочка, таких людей очень мало. И если вас свела судьба, то борись за него.

Вероника села рядом:

– Бог мой, вы его до сих пор любите! Почему же прогнали?

В глазах Киры появились слезы. Она их резко смахнула.

– Я не заслуживаю прощения. Есть ошибки, которые невозможно исправить. И поздно уже. Теперь есть ты. Уверена, он тебя любит. Просто еще не понял этого. Поймет. Но Парфен не умеет говорить о любви, и не жди от него признаний. Он молчун. Но в душе его клокочет вулкан. Ступай, девочка, ты будешь счастливой. На прощание я сделаю тебе скромный подарок. Не удивляйся ему. Со временем ты и эту загадку разгадаешь.

Кира принесла девушке сверток, большой и мягкий.

– У нас с тобой один размер. Ты такая же изящная, как я была в лучшие времена. Для меня они кончились, для тебя лишь начинаются.

– Одежда?

– Потом сама все увидишь.

Вероника ушла, ничего не поняв.

Кира поднялась на второй этаж и вошла в спальню. Достала из тумбочки шприц и ампулу морфия, перетянула руку жгутом и сделала себе укол – не первый, если судить по исколотым венам. Потом выпила стакан водки, легла на кровать и долго смотрела в потолок. Выкурив несколько сигарет, она опять открыла ящик тумбочки и достала пистолет – точно из такого же был убит Меловани, такой же видел Яша в руках женщины возле «Мерседеса» Зверева. Кира передернула затвор и приложила ствол к сердцу. Она не могла выстрелить в голову. Женщина даже в гробу хотела выглядеть красивой.

Она улыбнулась, а через несколько секунд выстрелила. Так оборвалась еще одна жизнь, о которой можно сожалеть.

6

Наконец-то Трубецкой дозвонился до Питера и застал частного детектива Алексея Ладыгина на месте.

– Вас беспокоит следователь Трубецкой из Москвы. Скажите, Алексей Ильич, вас нанимала некая Гликерия Андреевна Бестужева из Москвы?

– Да, а что-то не так?

– Вы выполняли для нее какую-нибудь работу?

– К сожалению, сам выехать не смог. Мне поступило более выгодное предложение, но я направил к ней своего помощника Виталия Котляра. Дело-то плевое. Надо было проследить за ее мужем и сделать снимки. Для такой работы любой подходит.

– Да, но Котляр представился вами.

Ладыгин рассмеялся:

– Цену хотел набить. Мои визитные карточки лежат на столе. Бери кто хочет, это не проблема.

– Котляр вернулся?

– Нет, не появлялся. Я о нем уже забыл. Он у меня меньше месяца работал. Взял парня на испытательный срок. В нашем деле он соображает слабо. На побегушках его использовал. Приехал из Краснодара. Здесь квартиру снимал. Едва сводил концы с концами. Но парень видный, высокий, с амбициями. Прилично одевается. Представительный, одним словом.

– У него есть клетчатый пиджак и машина «Волга»?

– О машине ничего не знаю, а пиджачок видел. О себе ничего не рассказывал. А как заказ из Москвы поступил, тут же загорелся сам поехать. Я не возражал.

– Какие сигареты он курил?

– Кошмарную гадость – «Наша марка».

– Вы внимательный человек. Обувь тоже помните?

– Еще бы. Рыжие ковбойские сапоги с высокими скошенными каблуками и острыми мысами. Сейчас такие никто не носит. Мы так его и прозвали – Ковбоем.

– Спасибо. Возникнут вопросы, я еще позвоню.

– Рад помочь.

Тоня открыла на компьютере карту Краснодара и нашла улицу Гоголя.

– Все совпадает, Денис Иваныч. Фирма «Лазар» находится в Краснодаре. В диктофонной записи упоминается некий Виталик. Вероятно, речь идет о Котляре. Думаю, Котляр и нанимал Зверева и Меловани для убийства бизнесмена. Тот тоже из Краснодара.

– Откуда Котляр мог знать, что Кира Бестужева позвонит сыщику из Питера и наймет его? И если это продуманная акция, то в ней все участвовали. А в это я не могу поверить.

– Надо взять кровь у Натальи Загорской. Помните, ее сестра тоже пропала.

– Но Загорская полтора года проработала с убийцами. Почему раньше их не уничтожила? А Котляр – вполне реальный мститель.

– Мы ищем женщину, – с ехидством сказала Тоня.

– Я уже думаю, что не женщину, а женщин и примкнувших к ним мужчин. Но за всеми стоит серый кардинал, который и придумал для нас головоломку.

Шувалов принес Наталье Павловне вычищенное и выглаженное платье. Она встретила его приветливо. На диване стоял собранный чемодан.

– Вы уезжаете?

– Да, ненадолго. По заданию Киры. Теперь я на нее работаю. Она продала рекламное агентство конкурентам. Мне так и не удалось ее отговорить.

Тут Василий увидел на столе отрывные спички из бара «Светлячок».

– Вы встречались с детективом Алексеем Ладыгиным? – спросил он в лоб, ожидая реакции Загорской.

Наталья Павловна оказалась невозмутимой:

– Да. Он занимается тем же, чем и вы. Ищет убийцу. Назначил мне свидание в баре и задавал вопросы. Я мало чем смогла ему помочь. Его нашла Кира. Так он мне сказал. Но я ее об этом не спрашивала. Просто забыла о нем. Ничего интересного.

Нормальный ответ. Прямой, без хитростей. А что Василий хотел услышать? Почему она должна что-то скрывать и врать? Или он уже не сумеет узнать правду?

– У вас есть оружие, Наталья Павловна? Пистолет «Вальтер», к примеру.

– Нет, Василий. Я боюсь оружия. Но такой есть у Киры. Она мне его как-то показывала. Красивый. Никелированный, похожий на игрушку.

Кира была невысокой и очень худенькой. Под описание бомжа никак не попадала. Еще один ребус. Сплошная ложь, но звучит очень убедительно. Противоречия на каждом шагу. На задержание Загорской у него не было ни ордера, ни оснований. Капитан даже не мог взять с нее подписку о невыезде. Шувалов видел картину преступления, но у него не хватало фактов и твердых доказательств.

– Извините, Василий, но мне пора. Мы еще увидимся, если у вас найдутся ко мне вопросы по существу, а не всякая ерунда.

Пришлось убираться восвояси. На улице его ждала Олеся. Вот только лицо капитана стало еще мрачнее.

Доклад Антонины Чайки был самым неожиданным для следственной бригады. Майор сделала неожиданные открытия:

– Бизнесмен, которого Виталий Котляр заказал Звереву и Меловани, а эксперты по идентификации голосов сумели подтвердить принадлежность голосов этим людям, погиб в Краснодаре. Он был сбит машиной, скрывшейся с места происшествия. Предположительно, джипом. Розыск преступника ничего не дал. Виталий Котляр был одним из подозреваемых, но он предоставил алиби. Билеты на самолет до Москвы и обратно, справку из отеля «Балчуг», о котором говорится на аудиозаписи, и свидетельства своих коллег из Москвы Зверева и Меловани. Но ни того, ни другого в Москве в это время не было. Это подтвердила секретарша Зверева Ирина Герц, которую впоследствии перевели на ту же должность к Наталье Загорской. Тут все более-менее понятно. К этому следует лишь добавить, что погибший бизнесмен Станислав Григорьевич Ваганов был мужем Натальи Павловны Загорской. Знала ли она Виталия Котляра, мы не в курсе. Но в любом случае в то время с него сняли все подозрения. В конечном итоге Котляр разорился и, судя по аудиозаписи, не без помощи того же Зверева и Меловани. У него был повод убить бывших друзей, ставших врагами. Поисками Котляра занимается уголовный розыск. Пока мы его не найдем, деталей не узнаем. Загорская также становится подозреваемой. Мы знаем, что и она, и Котляр были в квартире Зверева. Кто-то из них двоих его убил.

– Как же, по-твоему, Загорская вычислила Зверева? – спросил Шувалов.

– Когда разыскивала свою сестру Эльвиру Квашнину в клубе «Золотой мальчик». Зверев и Меловани были членами этого клуба. У меня есть одно предположение, но о нем чуть позже. Я вспомнила о гибели первой жены Зверева. И лишь потому, что женщина погибла под колесами машины. Предположительно, джипа. Муж ее сбить не мог. Значит, Меловани. Точно так же погиб и муж Наташи. Я подняла все сводки автопроисшествий за последние два года, которые остались нераскрытыми. Полтора года назад у метро «Семеновская» погибла девушка. Свидетели видели джип «Шевроле», скрывшийся с места происшествия. Результаты заключения медиков меня поразили. Складывалось впечатление, что Галю Заботкину из Липецка и жену Зверева сбила одна и та же машина. Так вот, Галя Заботкина жила в той же квартире, что и сестра Натальи Павловны. В то же самое время Загорская разыскивала в Москве свою сестру. Думаю, Галя назвала ей имена Зверева и Меловани. Или одного из них. После чего Наталья Павловна сумела войти к ним в доверие и стать их партнером. Ей повезло. Ее не убили, но у нее хватало поводов прикончить подлецов. Ужасающее стечение обстоятельств. Одни и те же люди убивают мужа в Краснодаре, а через год сестру в Москве. Таким образом, у Натальи Павловны был мотив для убийства. И еще одна деталь, о которой мы не знали раньше. Девичья фамилия Анны, жены Зверева, Котляр.

Разволновавшаяся Тоня села на место.

– А если Загорская привлекла Котляра в качестве сообщника? – предположил Шувалов. – Они же встречались в баре «Светлячок» на следующий день после убийства Зверева. Для чего?

– Для шантажа, – уверенно заявил Трубецкой. – Проследите цепь событий. После отъезда Вероники Жгун в дом заходит Загорская. Владлен ее впускает. Она бьет его по голове дважды, но не убивает. У живого Зверева растут шишки на голове. У трупов гематома не развивается. И все это она делает под объективом Котляра. Потом уходит за лопатами, чтобы оставить нам подсказку. Но не запирает дверь. Ей же надо вернуть ключи от машины, которые мы нашли на столе в квартире. Котляр видит, что девушка ушла, и тут же идет в квартиру Зверева. Он не знает, что Загорская вернется. Но Зверев оказывается живым. И тут он его добивает. Как и предполагал наш эксперт Витя-старший, третий удар, ставший смертельным, наносился позже. Становится понятно, кто украл кредитную карточку у Зверева. Котляр остро нуждался в деньгах. Состоятельная Наталья Павловна не стала бы делать подобных глупостей. Вот почему я не рассматривал ее в числе подозреваемых. На следующий день Котляр вызвал Загорскую на переговоры и предъявил ей фотографии. И ушел целым и невредимым, так как тем же вечером приехал к Кире и передал ей снимки Зверева с Алиной. То есть с Вероникой Жгун. Эта запись есть на домашнем компьютере Зверева. Загорская не испугалась Виталия Котляра. Возможно, она напомнила ему о заказе своего мужа. Не знаю. Но на сговор с убийцей она не пошла бы. Это очевидно.

– Картина в общих чертах понятна, – заявил Шувалов. – Надо задержать гражданку Загорскую и Виталия Котляра.

– Ты их сначала найди, – хмыкнула Тоня.

– И предъяви доказательства, – добавил Трубецкой. – Твой бомж – слабое утешение.

7

Через два дня вещи были уже собраны, билеты куплены. Парфен с Вероникой возвращались в Санкт-Петербург, но предварительно должны были заехать за ребенком Вероники в приют. Вопрос о возвращении ей сына был решен положительно. Девушка радовалась такой удаче, а еще она была счастлива возвращению Парфена. Он ей сказал очень важную фразу: «Теперь мы уже не расстанемся». А если Парфен сказал, значит, так и будет. В один момент ее жизнь перевернулась.

Их радостную суету прервал звонок в дверь. Они ожидали увидеть Матвея, но на пороге стоял незнакомый мужчина в галстуке-бабочке с постным выражением на лице.

– Здравствуйте. Я адвокат Гликерии Андреевны Бестужевой. Меня зовут Феликс Шварцман. Разрешите войти?

– Да, конечно, – посторонился Парфен.

Человек с портфелем вошел в скромную квартирку и присел за стол.

– У меня неприятные новости, – произнес он, доставая из портфеля папку. – Киры больше нет. Она умерла.

Парфен вздрогнул. На лбу появились капельки пота.

– Кто? – хрипло спросил он.

– Сама. Освободилась от мучений. У Киры был рак крови четвертой стадии. Последние полгода она поддерживала силы с помощью морфия. Жить ей оставалось недолго, но выдерживать боль она уже не могла. Ее решение уйти из жизни стало закономерным. Она сделала на этом свете все, что ей оставалось сделать, после чего ушла.

Парфен и Вероника сидели молча. Никто не находил слов.

– Согласно воле умершей, – продолжил адвокат, – я обязан передать вам ее завещание. Гликерия Андреевна перед кончиной продала рекламное агентство и все вырученные средства оставила первому мужу, Парфену Матвеевичу Смолякову. Сумма очень значительная. Через полгода вы вступаете в права наследства. А Веронике Жгун она оставляет художественные салоны и коллекцию картин с надеждой, что она будет пополняться. У меня все. В папке все документы и моя визитная карточка. Могу быть вашим консультантом.

Адвокат встал и ушел. Его никто не проводил. Молодая пара так и не сдвинулась с места.

Такого финала никто не ожидал.

8

Они видели, как Наталья Павловна вышла из машины, купила цветы и направилась к воротам Троекуровского кладбища. Их догадка подтвердилась.

– Я пойду один, – твердо заявил подполковник Трубецкой.

Тоня и Василий Шувалов остались в машине.

– У нее может быть пистолет, – предупредила Тоня.

– И вы думаете, она будет в меня стрелять? Нет. Ей не за что мне мстить. К тому же она умная женщина и понимает, что против нее у нас нет твердых доказательств. Сознается – значит, мы выйдем вместе. А нет, так пусть уходит.

Подполковник пошел следом за женщиной. Так он оказался на могиле Эльвиры Квашниной с красивым памятником из белого мрамора. Наташа возложила цветы и стояла к следователю спиной.

– Ваша сестра? – спросил подполковник.

Наташа оглянулась. Ни испуга, ни удивления, будто они приехали сюда вместе.

– Да, – тихо ответила красавица в черном.

– Ее убил Зверев или Меловани?

– Нет. Она умерла от сердечной недостаточности. Так написано в свидетельстве о смерти.

– Как же вы ее нашли?

– Сестра пропала. Я приехала в Москву ее искать. В клубе «Золотой мальчик», где она работала, не нашла. Посетила квартиру, где Элла жила, но туда вселили другую девушку. Зовут ее Галина Заботкина. Вот она мне и помогла найти сестру. Когда Элла пропала, в клубе посчитали, будто она сбежала с любовником, и в ее квартиру поселили другую девушку. Но даже не соизволили проверить жилище. Все вещи сестры находились на месте, а через неделю и она объявилась. Элла действительно сбежала с любовником, но они быстро разошлись, и она вернулась домой. Той же ночью у сестры случился сердечный приступ. Галя вызвала «Скорую», но Элла умерла по дороге в больницу. Я ее нашла в городском морге и опознала. Такова печальная история моей сестры. У меня никого нет. Я решила остаться в Москве, где похоронила Эллочку. Почему вы ею заинтересовались?

– Зверев и Меловани убили несколько женщин из упомянутого вами клуба. Их трупы опознали. О других жертвах нам ничего не известно.

– Да, я наслышана об этих свихнувшихся маньяках. Меня они тронуть не посмели. Я оказалась ценным работником.

– Значит, у вас не было причин их убивать?

Наташа усмехнулась:

– Я даже не догадывалась, чем они занимаются. Несколько раз ездила на дачу к Меловани, где мы устраивали пикники, и не боялась их. Ко мне они относились по-джентльменски.

– Вы куда-то уезжали? Мы не могли вас найти.

– Да. Летала в Танзанию. Те деньги агентства, которые перевели со счета Владлен и Ираклий, жена Зверева решила отдать мне в качестве компенсации за вложенные мной средства. Теперь она генеральный директор и решила продать агентство нашим конкурентам. Но это ее дело. Я пыталась ее отговорить, но не получилось. Теперь и я достаточно богата. Открою свою фирму.

– Удачный расклад, – хмыкнул следователь. – Такими деньгами не швыряются. Напрашивается идея о вашем сговоре с Кирой.

– Вероятно, у сыщиков болезненная фантазия. Вы сами себя ни в чем не подозреваете?

– Вас видел свидетель во дворе дома Зверева в ночь убийства. Это же вы подложили лопаты в багажник его «Мерседеса»?

– Ваш свидетель обознался, – равнодушным тоном заметила Наталья Павловна. – Вы же сами говорили о времени смерти. Я была дома. Тут, конечно, можно поспорить. Но, Денис Иваныч, вы же понимаете, в столь серьезном обвинении одного свидетеля мало. Я знаю, кто убил Зверева и Меловани. Просто не хочу влезать в эту грязную историю.

– Сокрытие улик тоже попадает под статью, – неожиданно возмутился Трубецкой.

– А кто сказал, что они у меня есть? И опять вы остаетесь без доказательств.

– Как хорошо вы подкованы юридически.

– Да. Пришлось брать уроки. Своевременно. Когда следствие заходит в тупик, оно цепляется за последнюю соломинку и обвиняет всех, лишь бы заполучить обвиняемого. Ваша изначальная ошибка заключается в том, что вы зацепились только за одну версию: убийца – женщина. В ваше поле зрения попали три женщины. Осталось лишь выбрать одну. Вот мне и пришлось искать консультанта. Я же должна защищаться.

– Зачем же, если вам известно имя убийцы?

– Оно всплыло не сразу. Я решила уехать из Москвы и написала вам письмо, которое вполне может заменить протокол дознания. Оно у меня с собой. Я готова вам рассказать подробности и отдать письмо, но не буду этого делать в стенах прокуратуры. У меня аллергия на вашу организацию.

– Допрос на кладбище?

– Нет. Короткий рассказ. Остальное – ваши проблемы. Я вам уже говорила о том, что Меловани разбудил меня своим звонком в шестом часу утра в ночь убийства Зверева. Это он мне рассказал, как был убит Владлен, и попросил приехать к нему на дачу. Я согласилась. Находясь в шоковом состоянии, я поехала к нему. Он меня уже ждал. Когда Ираклий передал мне письмо для банкиров, где были указания о переводе всех денег на офшорный счет, я поняла, что он сам замешан в убийстве. Зверев не стал бы оголять счет агентства. Я должна была передать письмо в банк, а Меловани утренним рейсом вылететь в Танзанию. Я не смела противоречить. Одно лишнее слово – и мне конец. Ираклий по моему лицу понял, что я его подозреваю. Он усмехнулся и показал эту фотографию.

Загорская достала из сумочки конверт, а из него извлекла снимок. На нем был изображен мужчина в клетчатом пиджаке со статуэткой в руках. Он наклонился к лежащему на ковре Звереву. Снимок был сделан из подъезда дома напротив, как догадался Трубецкой.

– «Вот убийца, – сказал Ираклий, – и теперь он в моих руках. А тебе, Наташа, надо держаться меня. Теперь я твой начальник. Делай все, что я скажу, и ты останешься на плаву». В ответ я лишь кивнула. Он ждал какого-то человека, и мне показалось, что речь идет об исполнителе заказа. Уехать я не успела. В калитку позвонили. Ираклий приказал мне сидеть тихо и не высовываться. Он взял из стола нож, убрал его под куртку и пошел открывать. Я видела всю картину в окно кухни. На участок зашел неизвестный мне мужчина в клетчатом пиджаке. Он сразу же направился к дому, но в какой-то момент оглянулся, выхватил пистолет и выстрелил в Меловани. Сделал он это быстро и профессионально, после чего вошел в дом. Я спряталась за шторой. Мужчина положил что-то на стол и тут же ушел. Он не подозревал, будто кто-то еще мог быть в доме. Переждав некоторое время, я все же высунулась. На столе лежал второй снимок.

Наталья Павловна передала следователю второй снимок. Фотография трупа Зверева, сделанная сверху. Фотограф стоял над ним, и в кадр попали его ботинки. Те самые рыжие сапоги с острыми мысами, о которых рассказывал сыщик из Питера.

– Когда я выглянула в окно, то увидела этого типа, закапывающего тело Меловани в саду. Я смогла выйти только после того, как он уехал. Все, что я сумела заметить, так это его машину. Старая «Волга», но в очень хорошем состоянии, бежевая с бордовым. Номера не видела. Я уехала в Москву, позвонила Кире, и она со мной встретилась. Я все ей рассказала. И фотографии показала. Не думаю, что ей было жалко мужа. Кира высказала свое предположение: убийца в клетчатом пиджаке – это тот, кого Ираклий и Владлен шантажировали. Она не назвала его имени, но он выдавал себя за другого, так как предъявил ей визитную карточку на имя частного детектива Алексея Ладыгина, которого она наняла следить за мужем. Что касается письма, то ее этот вопрос не волновал. «Передай в банк, раз велели. Меловани уже не сможет снять деньги с этого счета». Вот ее слова.

Трубецкой очень внимательно выслушал Наталью Павловну. Под конец она передала ему конверт:

– Тут я описала в подробностях все, что рассказала вам. Это и есть мое письмо.

– А вам не приходила мысль, будто Кира наняла убийц, а не Меловани?

– В таком случае Меловани ничего об убийце не знал бы. Однако детектив следил за Зверевым, а Меловани – за детективом, если занял позицию фотографа в подъезде после его ухода. И он должен был знать, что парень в клетчатом пиджаке пошел убивать Зверева. Иначе зачем ему фотоаппарат? Кира не стала бы подключать к делу чужих людей. Зачем ей шантажисты? Тем более после получения громадного наследства. Она и без того была не бедная женщина. Половина капитала при разводе ее вполне устраивала.

– Вы умеете быть очень убедительной, Наталья Павловна. И вы правы. Доказательств у меня нет.

– Будут, если найдете убийцу в клетчатом пиджаке.

Трубецкой усмехнулся:

– Полагаю, этот человек уже мертв. Приношу свои соболезнования в связи с безвременной кончиной вашей сестры. Обойдемся без протоколов, мне вашего письма и фотографий достаточно. Прощайте.

Трубецкой направился к выходу. У него имелось свое видение преступления, но лишь в сознании, а не в уликах и вещдоках. К тому же эта женщина ему нравилась. А главное, ей уже некому больше мстить.

Но Трубецкой не знал одной важной детали: по земле еще ползал полоумный маньяк, убивший мать Наташи и спрятавшийся за решеткой тюремной психушки.

Увидев одиноко выходящего с кладбища следователя по особо важным делам Дениса Ивановича Трубецкого, Вася Шувалов, глядя в окно машины, сказал:

– Он ее отпустил.

Тоня улыбнулась:

– Правильно сделал. Я бы тоже ее отпустила.

9

Они гуляли, шутили, веселились. Муж, жена, ребенок – и все счастливы. Остановившись возле одного из красивейших домов Санкт-Петербурга, Парфен спросил:

– Видишь окно на третьем этаже, третье справа?

– Вижу. Большая форточка, но улица многолюдная.

– В три часа ночи она пустует. Наш Ван Гог висит справа.

– Он еще не наш, – ответила Вероника.

– Будет нашим. Спускаться будешь с крыши на лебедке.