Поднимаясь ко мне Лейтон Мишель

Я вытаскиваю затычку и спускаю воду, вытираюсь и надеваю мягкий теплый халат.

Богатые относятся к этому легко!

Однако я тут же отметаю эту мысль. Кэша сделали деньги, хотя и нажитые нечестным путем, и он мог бы возразить, что некоторые богатства не стоят цены, которая за них уплачена. На самом деле я могу гарантировать, что он так и сказал бы. Он так много потерял из-за стремления своего отца обогатиться. Хоть это и началось с попытки прокормить семью, однако вскоре превратилось в нечто большее. Да, он хотел выбраться, но все равно продолжал получать финансовые выгоды от связей с организованной преступностью. И посмотрите на них обоих теперь – сплошные страдания!

Я иду в спальню, заползаю под одеяло, чтобы дать отдых глазам, пока Кэш не вернется. Беспокойство по поводу его долгого отсутствия я заталкиваю на дальний план сознания. Отказываюсь думать о том, что Кэш мог пострадать и как это отразится на моей жизни. Не могу размышлять в таких условиях. И не буду. Есть ли у нас с Кэшем будущее – это один вопрос, разобьет ли он мне сердце – другой. Но его гибель? Это нечто совершенно иное. Я не могу вынести мысли о мире, в которомнет Кэша, даже если он не мой.

* * *

Сажусь в постели раньше, чем осознаю, что услышала какой-то звук, – мозг подал сигнал. Я просто шокирована тем, что смогла уснуть. Это свидетельствует о том, насколько сильно я на самом деле устала.

Вижу, по гостиной проскальзывает какая-то тень; я оставила там свет включенным. Тяжелые удары сердца почти болезненно отдаются в ребрах. Я жду и вслушиваюсь. Слышу мягкие шаги по деревянному полу и дико озираюсь в поисках какого-нибудь оружия. Из подходящего обнаруживаю только вазу на трюмо, которую я могу разбить о чью-нибудь голову, шариковую ручку на прикроватном столике, которую можно воткнуть кому-нибудь в глаз, и Библию, которая, без сомнения, лежит в верхнем ящике прикроватной тумбочки, хотя я не уверена, что с ее помощью могу нанести какой-либо вред. Бог точно мог бы, но не думаю, что он действует по требованию.

В дверях появляется какая-то фигура, и сердце у меня подскакивает к самому горлу. Проходит доля секунды, и я успокаиваюсь, потому что узнаю вошедшего.

– Я не хотел пугать тебя, – тихо говорит Кэш с другого конца комнаты.

Протягиваю руку, чтобы зажечь лампу, но он меня останавливает.

– Не надо. Я хочу, чтобы ты могла снова уснуть.

«Ой, много на это шансов!» – сердито думаю я, но чувствую такую усталость, что, вероятно, шансы все-таки есть.

Пульс только начинает успокаиваться, и тут Кэш поворачивается ко мне боком, берется руками за низ рубашки и стаскивает ее через голову. Свет, падающий из соседней комнаты, обводит тело Кэша золотистым контуром, который подчеркивает каждый мускул, бликует на коже, когда парень двигает плечами и замахивается, чтобы бросить рубашку на стул.

Кровь поет в венах и стучит в груди, Кэш кладет руки на ремень, молча расстегивает пуговицы и молнию на джинсах. Я лежу затаив дыхание, а он, держась пальцами за пояс, начинает сбрасывать обувь.

Я зачарована. Не могу оторвать от него взгляд: смотрю, как брюки сползают и он выходит из них. Сердце останавливается, во рту становится сухо, когда я замечаю, что Кэш не носит белья. И он в полной готовности. Рот, похоже, единственное место в моем теле, которое осталось сухим. Кожа покрылась испариной, а между ног собирается теплая влага.

Не дыша, наблюдаю, как он вешает джинсы на спинку стула, поворачивается и идет к кровати, откидывает одеяло и ложится рядом со мной.

Лежу не шевелясь. И он поначалу тоже. Проходит минута, и он протягивает ко мне руку. Прикосновение пальцев к моему предплечью, не прикрытому рукавом халата, как электрический разряд. По коже бегут мурашки. Они поднимаются по рукам и сползают по спине, соски сжимаются и становятся похожими на жесткие бутоны, до которых больно дотрагиваться.

Я удивлена и слегка разочарована, когда Кэш поворачивает меня на бок. Он крепко прижимает меня к изгибам своего тела, захватывая из-за спины рукой, как ложкой, между ног.

Даже сквозь халат я чувствую каждый дюйм его твердого, как камень, члена, который вдавливается мне в спину. Не успев подумать, умно ли это, я трусь об него ягодицами. Это инстинкт. И желание. Очевидно, мое тело способно действовать помимо разума.

Слышу, что Кэш с шипением втягивает воздух сквозь зубы, и чувствую, как он замирает.

Несколько долгих, напряженных секунд Кэш абсолютно неподвижен. Я тоже не шевелюсь. Я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне – руками, языком – и заставил забыть, что мир существует, хотя бы ненадолго. Но когда Кэш наконец пошевелился, то есть прикоснулся ко мне, то только перекинул руку через мою талию и заткнул пальцы мне под бок. Он трется о мою шею носом, а я чувствую и его губы тоже. Сердце в груди тает.

Он меня хочет. Я все еще ощущаю это. Но держит себя в руках ради моего покоя и эмоциональной стабильности. Его заботливость приближает меня на шаг ближе к состоянию, когда я не смогу забыть, что он был в моей жизни, что мы с ним встретились и я познала такую глубину чувств.

Уже в который раз после встречи с Кэшем я понимаю, что, вполне вероятно, у меня большие, большие проблемы.

Черт!

Мы тихо лежим, дышим глубоко и ровно и оба хотим, чтобы наши тела охладились. Никогда не предполагала, что это может быть таким болезненным – находиться с кем-то рядом. Но так и есть. Мне больно от желания, от ощущения необходимости. Внутри есть пустое пространство, которое способен заполнить только Кэш. Физическое, да. О, неужто физическое! Одна мысль о том, как он проникает в меня, вдвигается так глубоко и так твердо…

Я зажмуриваюсь и запрещаю себе думать. Мне снова нужно остывать.

Гр-р!

Но есть нечто более глубокое и основательное в том, как я чувствую себя рядом с Кэшем. Он заполняет пустоту, которая только недавно стала зияющей дырой в моей душе, а точнее – с того момента, как мы встретились. Такое ощущение, что создал ее он, и при этом сам тоже ее чувствует.

Со вздохом, отозвавшимся в сердце, отключаю и этот мыслительный канал. Ни к чему хорошему это не приведет – причем ждать недолго.

– Ну что, – начинаю я, когда тишина и близость становятся невыносимыми. – Как все прошло?

Ругаю себя. Мне бы следовало больше всего беспокоиться о звонке, а не пытаться контролировать руки или мечтать о том, чтобы Кэш не сдерживал свои.

От вздоха Кэша волосы у меня за ухом всколыхнулись, а по руке побежали мурашки.

– Звонок был. Не думаю, что разговор их сильно порадовал, но, кажется, я держался спокойно и убедил их, что книги заперты в банковском сейфе. Ублюдки, – шепотом ругается Кэш.

– Они дали тебе поговорить с Мариссой?

– Да.

– И? Как она?

– Думаю, не исключено, что на самом деле убьет их она, не намеренно, конечно. Мне их просто жаль.

Не могу удержаться от ухмылки.

– То есть она не склонна смиренно принимать это… пленение?

– С ними она, кажется, вежлива, но вот мне весь мозг вынесла. Нет вопросов, кого она обвиняет в этой истории. Хорошо, если они не разболтают ей, что я – это оба брата. Тогда она будет проклинать меня и не втопчет в грязь Нэша и все его достижения.

– От Мариссы я ничего другого и не ожидала.

Неприятно говорить о ней так, когда ее держат в заложниках. Что за жуть! Но и сама Марисса – сплошной кошмар. Может, все это сделает ее немного лучше. Или, может, от удара по башке она прозреет. Или они применят хлороформ, и от этого у нее улучшится характер – она станет милой и приятной. Все возможно, правда?

– Так какой же у нас план?

– Завтра мне надо сделать несколько вещей. И я хочу повидаться с отцом. Он не только должен узнать обо всем, что случилось, – он сможет оказать помощь.

– Каким образом? Человек сидит в тюрьме.

– Я знаю, – немного резко отвечает Кэш. – Но он знаком с этими людьми, понимает их образ мыслей. Плюс он всегда был хорош в том, что касалось выработки планов и развертывания стратегий. Я не хочу рисковать и упустить что-нибудь важное. Слишком многое стоит на кону, – говорит Кэш и придвигает меня к себе.

Мы замолкаем. Уверена, мысли в голове Кэша крутятся быстрее, чем у меня, а мой мозг медлительностью не отличается. Но на Кэша давит груз вины, не говоря уже о боли, зарытой так глубоко, что не докопаешься.

– Кэш, – тихо начинаю я.

– Да, детка, – шепчет он рядом с моим ухом, и нежность окутывает меня как теплое одеяло.

– Я тебя не виню.

Он сдавливает меня и прижимает губы к моему плечу. Я едва ощущаю их сквозь лацкан халата.

– Можно я сниму это с тебя? – выдыхает Кэш. – Я хочу почувствовать твою кожу.

Приступ желания пронизывает меня при мысли о том, как Кэш будет прижимать к себе мое голое тело. Всего несколько часов назад мы занимались любовью пятый раз за день, но кажется, с тех пор прошла целая вечность. Так много всего случилось за это время, столько эмоций накатило и отступило, что все ощущается… иначе.

– Да, – шепчу я в ответ, соглашаясь прежде, чем разум отговорит меня.

Я начинаю садиться, но Кэш меня останавливает. Он опирается на локоть и убирает волосы с моего лица и с шеи, склоняется и целует нежную кожу под ухом.

– Разреши мне.

Я, как могу, стараюсь расслабиться, когда рука Кэша спускается к узлу пояса, завязанного у меня на талии. Кэш развязывает его проворными пальцами, а потом медленно тянет за один конец, пока пояс не оказывается на полу.

Следующее, что я чувствую, – его пальцы касаются моей груди. Он проводит вдоль внутренней стороны отворота халата и откидывает полу в сторону по всей длине до самых бедер. Движением легким, как запах лаванды, источаемый порами моей кожи, Кэш снимает махровую ткань с закруглений моих плеч и мягко прикасается к ним губами.

– Ты так приятно пахнешь.

Так же мягко его бедра ударяются о мои. Поток желания устремляется к низу живота, когда Кэш приставляет ко мне затвердевший член.

Он ведет пальцами по моей руке, попутно спуская с нее ткань. Я сгибаю локоть и вытаскиваю руку из рукава. Кэш вытаскивает из-под меня халат.

– Повернись ко мне.

Возбуждение, от которого звенят нервы, заканчивается. Я делаю, как он просит: переворачиваюсь на спину и продолжаю вращение, пока не оказываюсь к нему лицом. Он так близко, что, стоит мне выпятить губы, и я могу поцеловать его подбородок.

В тускло освещенной комнате я различаю его глаза – они блестят, как черные бриллианты. Сквозь дверь в спальню проникает мягкий свет из гостиной, он освещает половину лица Кэша, оставляя другую в глубокой тени.

Я слышу его дыхание. Ощущаю тепло, которое исходит от его тела. Я знаю, он так же возбужден, как и я, и хочет меня так же, как я его, и все же намерен удержаться. Только ради меня.

Но что, если я не хочу, чтобы он сдерживался? Что, если, несмотря на бесконечные сомнения, опасения и ужасы дня, я его хочу? Достаточно ли этого? На данный момент? Будет ли это так уж плохо?

В каком-то смысле это плохо. А в каком-то нет. Факт в том, что прямо сейчас Кэш нужен мне. Мне нужно, чтобы он обнимал меня, целовал, трогал. Мне нужен он внутри, пусть наполнит меня своим присутствием и одарит ощущением безопасности. Завтрашний день принесет новые тревоги. Тогда я и буду думать.

Кэш очень медленно проводит пальцами по моей ключице и снимает ткань с другого плеча. Она цепляется за сосок, и я вижу, как взгляд Кэша падает на мою грудь. Втягиваю ноздрями воздух и задерживаю дыхание. Взгляд Кэша обжигает, как физическое прикосновение.

Кэш подносит руку к моей груди и откидывает ткань, намеренно задевая тыльной стороной пальцев сосок. Теперь все мое тело открыто его жадному взгляду. Он не двигается несколько секунд. И я тоже не шевелюсь. Но вот его глаза быстро находят мои, и в них отражается много всего, но наиболее ярко – решимость. Он не позволит себе уступить. Не сегодня. Это важно для него. Почему, я не знаю. Может быть, я настолько важна для него. Могу только надеяться.

Слегка наклоняясь ко мне, Кэш стаскивает халат, откидывает на спину, проводит рукой по моим ягодицам и останавливает движение на бедре. Я лежу перед ним голая, как и он сам, и он глазами блуждает по моему телу.

Я вижу их близко-близко, а потом он перекатывается на спину, закидывает руку мне за голову и придвигает меня к себе – к своей груди. Рукой прокатываюсь по мышцам его живота и закидываю согнутую в колене ногу ему на бедро.

Дыхание Кэша неразличимо. Он что, вообще не дышит? Не знаю, но биение сердца под ребрами слышу отчетливо. Он борется со мной, с нами обоими.

На секунду задумываюсь, не подразнить ли его немножко, чтобы он изменил свое решение, но уважение к тому, что он делает, взвивается на дыбы и останавливает меня. Я не хочу испытывать его, но вопрос остается: что бы это значило?

Кэш легонько прикасается губами к моим волосам и хрипло произносит:

– Спи, малышка. Все будет хорошо. Я обещаю.

Должна же я верить ему до какой-то степени. Поэтому я засыпаю.

* * *

Что-то шевелится у меня за спиной. Мягкое и теплое. Меньше чем через секунду я понимаю: это Кэш. Он позади меня. Голый.

Он изгибается в бедрах и прижимает напряженный член к ложбинке между моими ягодицами. Не думая о последствиях, прогибаюсь в пояснице и льну к нему.

Слышу, Кэш втягивает в себя воздух, в ответ на это у меня в животе все трепещет.

Кэш не спит.

Пожалуйста, пусть это будет не сон!

Одна рука скатывается с моего бедра на живот, а потом подбирается к груди. Кончиками пальцев Кэш теребит сосок, пока тот не начинает болеть от жажды прикосновения его губ. Он трет и мнет мою чуткую плоть, у меня учащается пульс.

Чувствую, как губы Кэша касаются изгиба моей шеи. Потом их сменяет язык. На шее появляется мокрый кружок, который Кэш прикусывает зубами. По груди и спине бегут мурашки, живот напрягается от предвкушения.

Я хочу, чтобы это случилось. Мне нужно, чтобы это случилось. Я соглашаюсь на это. Радостно приветствую. Бросаюсь с головой.

Протягиваю руку назад, хватаю Кэша за бедро и прижимаю к себе, тыкаюсь в него задницей. Слышу, как Кэш стонет, а его рука тем временем отпускает мою грудь и проделывает путь по животу к тому месту, где сходятся бедра. Я раздвигаю их чуть-чуть, чтобы он мог потрогать меня. И он трогает. Засовывает между складок свой длинный палец, останавливается и порхает над клитором, а потом забирается вглубь.

– М-м, что это? – говорит он, вытаскивая палец и задвигая его глубже.

Я впиваюсь ногтями в его бедро, Кэш снова выгибает спину и упирается в меня. Теперь он тверже. И больше. Если такое возможно.

– Я тебе снился? – шепчет он мне в ухо. – Такое ощущение, что это правда. – Он потирает меня ладонью и засовывает в меня пальцы. – Тебе снилось, что я трогаю тебя вот так? Или во сне ты хотела большего?

Я ничего не отвечаю. Не могу думать, когда он делает со мной подобное, а я сгораю от желания. Пусть это повторится снова и снова.

– Думаю, ты хотела. Думаю, ты и сейчас хочешь, но боишься. Только не сегодня вечером. Сегодня не бойся ничего. Позволь мне владеть тобой. Позволь показать тебе, как мы хороши друг для друга.

Кэш начинает приподниматься из-за моего плеча. Я собираюсь перевернуться на спину, но он меня останавливает.

– Нет, – произносит он бесстрастно. Я начинаю что-то говорить, но он обрывает меня: – Ш-ш, – и переворачивает на живот. – Встань на колени. – Я замешкалась на секунду, но этого хватило. – Сделай это, – мягко приказывает Кэш. – Обещаю, тебе понравится.

Я опираюсь на руки и встаю на колени. Чувствую, как теплое тело Кэша прикасается к задней поверхности ног и ягодицам. Он придвигается ко мне. Теплые руки ложатся на бедра. Кончики пальцев вдавливаются в кожу, он тянет меня назад, к себе; твердый член упирается в меня. Меня пробирает дрожь чистого вожделения.

Слегка подталкивая, Кэш побуждает меня подвинуться вперед. Я ползу к спинке кровати, пока не оказываюсь над своей подушкой.

– Возьмись руками.

Я исполняю приказание – хватаюсь пальцами за деревянное изголовье. Кэш медленно склоняется надо мной, и вот я чувствую прикосновение его груди к своей спине. Он дышит мне в ухо:

– Раздвинь ноги.

Я раздвигаю, он вводит в меня большой палец, а кончиками остальных играет со скользкой кожей у меня между ног. Если бы я стояла, то упала бы. Не могу сдержать стонов, которые срываются с губ один за другим.

– Тебе это нравится? – Кончиком языка он ласкает мочку моего уха.

– Да, – отвечаю, едва дыша.

Кэш отодвигает в сторону волосы и целует сзади мою шею, потом середину спины. Постепенно тепло его тела я ощущаю все слабее – он спускается, проделывая дорожку губами по спине, к ягодицам и еще ниже.

Кровать вздрагивает – Кэш ворочается позади меня. Его голова просовывается у меня между ног, сминает подушку. Я смотрю на него вниз, а он на меня – вверх. В тусклом свете глаза Кэша сияют. Этого блеска достаточно, чтобы я снова вся загорелась.

Не отводя взгляда, он обхватывает меня сзади руками и придвигает к своему рту.

Первое прикосновение языка подобно вспышке молнии. Меня пробивает жар, который стекается в лужицу у губ Кэша.

– Скачи на мне! – рычит он грубым от страсти голосом и, как будто для того, чтобы «пришпорить», погружает язык глубоко внутрь меня.

Держа руками за бедра, Кэш понуждает меня двигаться. Его язык входит в меня и выходит – туда-сюда. Вверх-вниз скачу я у него на языке, покачиваясь на коленях, скольжу над его лицом. Губы Кэша, его лицо стимулируют все мои заветные места одновременно, я почти не могу это выносить.

Дыхание вырывается из груди частыми отрывистыми всхлипами. Ногтями впиваюсь в спинку кровати. Бедра возносятся и опадают над лицом Кэша. Пульс не поддается контролю.

Мои движения становятся чаще и мощнее. Когда я слышу стон Кэша, меня затопляет восторг наслаждения, и мир разлетается на части на кончике его языка.

Он прижимает меня к себе, пока я, закрыв глаза, с упоением отдаюсь сотрясающим тело спазмам. Не успели они затихнуть и превратиться в блаженное ничто, я чувствую, что Кэш двигается. Пара секунд – и он уже сзади меня. Пальцы ощупывают меня, на миг влезают внутрь и исчезают. А потом я чувствую нечто более объемное.

От первого быстрого толчка у меня перехватывает дыхание. Кэш со стоном выдергивает из меня член и впихивает обратно, оргазм возобновляется.

Волна за волной мое тело все крепче сжимается вокруг него. Я так наполнена, так сильно-сильно наполнена. Я чувствую его везде, как будто он проник в меня до самой груди. Снова и снова он вытаскивает из меня свое мощное орудие и вводит обратно на всю длину, с каждым разом утверждаясь во мне все глубже.

– Возьми это все, детка, – цедит Кэш сквозь сжатые зубы; в его словах слышится столько жажды, они так эротичны, что я кричу.

Темп его движений возрастает, а вместе с ним учащается дыхание. Я знаю, что сейчас будет. Я знаю: он кончает.

Все тело Кэша напрягается, он издает рык с первым всплеском оргазма. Короткими частыми толчками врезается в меня, одновременно нагибается вперед и впивается зубами мне в плечо. Это не больно, не ранит кожу, только усиливает наслаждение, которое и без того уже переполнило мое тело.

И я взрываюсь снова и снова. Распадаясь на части. В объятиях Кэша. Держа его внутри своего тела.

Своего сердца.

Своей души.

6

Кэш

Воскресенье в тюрьме – день посещений. Всегда грустно видеть семьи, сидящие за столами с прозрачной перегородкой: детей, говорящих с отцами, которых едва знают; жен, беседующих с мужьями, которых почти не видят, – жизнь, которую вряд ли можно назвать человеческой. В таких местах отчетливо понимаешь, что все совершенные ошибки, большие и маленькие, имеют последствия. Чем серьезнее ошибка, тем тяжелее последствия. Остается надеяться, что мои поступки, уже совершенные или те, что мне предстоит совершить в ближайшем будущем, не приведут меня сюда. Думаю, я бы лучше умер.

На автопилоте прохожу все положенные процедуры, чтобы войти в тюрьму и повидаться с отцом. Сижу перед стеклом, руки сложены на столе. Вводят отца. Хотя на лице у меня вроде бы ничего особенного не написано, мое поведение сразу его настораживает.

Он переходит к делу без промедления, как только у него в руке оказывается трубка висящего на стене черного телефона.

– Что случилось?

Встречаюсь с отцом взглядом. Глаза, всего на тон или два светлее моих, полны беспокойства. Я один раз киваю и как бы невзначай потираю кончиком пальца правое ухо. Отец несколько секунд напряженно следит за мной. Я знаю: он прокручивает в голове варианты, а план действий во внештатной ситуации будет сформирован по ходу разговора. Или его отсутствия, как сейчас.

Наконец отец кивает. Всего один короткий кивок. Он понимает. Вижу это по глазам.

– Ничего не случилось. Просто выходные выдались тяжелыми. Много работы.

Разговор переходит на обыденные предметы, ничего выходящего за рамки обычных во время моих встреч с отцом тем. Мы упоминаем разных людей и события из реальной повседневной жизни, ничего такого, что могло бы удостоиться пристального внимания. Надеюсь, этого достаточно, чтобы ввести любого слушателя в состояние лени и тоски.

Наконец папа возвращает беседу к важным вещам. Он ловкий парень и умеет сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. По крайней мере, я очень рассчитываю, что настоящая тема нашей беседы не всем очевидна.

– Ну, как порыбачил? Поймал что-нибудь?

Я никогда не ловил рыбу. Этим занимался Нэш, но не я. Отец это знает. И поэтому я понимаю, что разговор идет вовсе не о рыбалке.

– Не, безнадега. Зато я скрылся на все выходные. Ну, знаешь, чтобы поработать.

Отец медленно, понимающе кивает. Я знаю, он сообразил, что значит в моих устах слово «скрылся».

– Это может быть опасно. Работать так много.

– Да я и сам понимаю, – говорю и для выразительности киваю тоже.

Отец смотрит на меня очень внимательно. Мы как будто ведем гораздо более серьезный разговор, не произнося слова вслух.

– Собираюсь передать некоторые важные дела кому-нибудь другому. – Надеюсь, он понимает, что я на самом деле намерен передать.

– Иногда приходится делать то, что нужно, Кэш. Не всегда все получается так, как мы хотим. Или как планируем. Иногда тебе просто приходится смириться и поступать так, как ты считаешь правильным. Только так можно жить.

– Чувствую себя, будто у меня руки связаны.

Отец снова кивает:

– Ну, если бросить все, то могут наступить совсем другие последствия. У тебя есть план «В»?

Я мотаю головой и беспомощно развожу руками:

– Нет, но я открыт для любых предложений. У меня еще есть время. Правда, немного. С клубом проблемы. – (Отец почесывает подбородок и продолжает смотреть на меня.) – Ты можешь предложить какой-нибудь выход? Что еще я могу сделать?

– Ты такой чертов упрямец, – ворчит отец. – Тебе пришлось вложить туда все, в этот клуб. С риском в один прекрасный день пойти на дно вместе с кораблем.

До ареста отец не хотел, чтобы книги оставались у меня, чтобы я был причастен к этому делу. Я убедил его, что они средство не только воздействия, но и обеспечения моей безопасности. Ведь если отцовские «работодатели» в курсе, что книги где-то есть, они не станут рисковать, пока не узнают достоверно, у кого они и где.

Только теперь они знают у кого.

– Этого я и пытаюсь избежать. Думал, ты что-нибудь посоветуешь. Ты ведь довольно умный старикашка. – Говорю это с любящей улыбкой, и отец это понимает – вижу по глазам: в них отражается моя привязанность к нему.

– Тебе нужна помощь с клубом.

– Готов тебя выслушать. Принимаю любые предложения.

– Сделай вот что. Дай два объявления в газете.

– Неужели кто-то еще читает настоящие газеты? – шучу я.

– Некоторые читают, – отвечает отец, небрежно пожимая плечами. В данном случае «некоторые» должно означать «очень важные люди». – Но есть и одно место, где стоит разместить объявление онлайн. Но туда дай только одно. Только первое. Может быть, оттуда ты получишь ответ скорее.

Отец объясняет мне, где именно нужно разместить объявления и как их составить. Я делаю заметки в своем запасном телефоне.

– Через несколько дней должен быть отклик. Не позднее. Может быть, если ты получишь помощь, то станешь немного посвободнее.

– Да. Для некоторых моих сотрудников это тоже превращается в проблему.

Отец знает, что Оливия работает у меня в баре.

– Ну, может быть, в этом и кроется ответ. Иногда приходится принимать крутые меры.

– Я в отчаянии. Уже готов пойти на все.

Отец опять кивает, но ничего не говорит. В его глазах я вижу сожаление. Глубокое, болезненное сожаление и печаль. Хотя он не знает деталей, но понимает, что все идет наперекосяк. Начиная с главного. Совсем не по-нашему, не так, как мы планировали. Передавать кому-то книги – это никогда не входило в наши планы, мы даже такую возможность не рассматривали. За все время я ни разу не подумал… ну, я просто никогда не думал. И это мне дорого обошлось. И может быть, обойдется еще дороже.

Если я не придумаю что-нибудь другое. Возможно, эти объявления и тот, кому они послужат сигналом, дадут мне нужные ответы на вопросы. Надеюсь.

* * *

Вернувшись к мотоциклу, сразу проверяю телефон. Внутри тюрьмы сигнала совсем нет. Оливия знает, что некоторое время до меня будет не дозвониться. Кажется, она отнеслась к этому спокойно, гораздо спокойнее, чем я. Я постарался сократить визит насколько посмел, чтобы вернуться в мир, где есть связь, как можно скорее. Теперь вижу на экране четыре полоски и никаких значков о принятых сообщениях. Это хорошо. Я так думаю. Никаких экстренных ситуаций. Беспокоиться не о чем.

Правда, я бы не отказался найти сообщение от Оливии, есть на то причина или нет. Хорошо бы она дала мне знать, что все в порядке. Или написала, что соскучилась.

После нескольких секунд мысленного диалога поддаюсь порыву и нажимаю кнопку, чтобы позвонить Оливии на ее временный номер. Ничего особенного я говорить не собираюсь. Полагаю, мне просто надо удостовериться, что с ней все хорошо, хотя мы расстались всего пару часов назад. Просто проверю. Это проявление вежливости и внимания. И только. Ничего больше.

«Давай-давай, убеждай себя в этом, приятель».

Слыша этот внутренний голос, округляю глаза. Ну и умен, паразит.

– Алло? – слышится сонный голос.

– Я тебя разбудил?

– Ничего. Я просто нежусь в постели, а уже пора вставать. Ты где?

– Я еще рядом с тюрьмой. Собираюсь уезжать. Просто хотел проверить.

– Правда?

Слышно, что Оливия говорит это с улыбкой и намеком на нечто большее. Может быть, удовольствие? Кажется, ей приятно, что я о ней беспокоюсь.

– Тебя это удивляет?

Она делает паузу.

– Может быть.

– Почему?

Еще одна пауза.

– Не знаю. Думаю, я все жду, что ты…

Оливия замолкает, но мне нетрудно закончить фразу. Она продолжает думать, что я – ее очередная ошибка с плохим парнем. В голове появляется смутная мысль: смогу ли я когда-нибудь сделать, или сказать, или показать ей достаточно, чтобы убедить в том, что я не такой? По крайней мере в главном, в том, что идет в счет. Или она вечно будет сравнивать меня с ними? Если да, то сходство всегда найдется. Но увидит ли она различия? И хватит ли их?

Иногда кажется, что выиграть эту битву мне не под силу. Я столько лет вел двойную жизнь, изображая двух разных людей, притворяясь тем, кем на самом деле не являюсь. Теперь мне хочется, чтобы кто-нибудь понял, какой я на самом деле, и принял меня. Целиком и полностью. Со всем хорошим, дурным и отвратительным.

Но в данный момент не это моя главная забота. Есть гораздо более серьезные поводы для беспокойства. Например, сохранить всех живыми и невредимыми. Даже тех, кого я не слишком люблю, – например, Мариссу. Если ее убьют или она серьезно пострадает, я не смогу жить с таким грузом на совести. Я уже чувствую себя полным дерьмом из-за всего этого бардака, а ведь ничего по-настоящему серьезного еще не случилось. Ситуация вполне может ухудшиться, и все закончится совсем плохо. Не дай бог. Одна эта мысль дает мне ясное представление о том, что должен чувствовать мой отец. Каждый божий день. На его совести смерть двух любимых людей, не говоря уже о том, что он совершил, будучи на службе у русской мафии.

Оливия откашливается и возвращает меня к реальности.

– Как прошла встреча?

– Я тебе все расскажу, когда вернусь. Тебе нужно что-нибудь в городе?

– М-м, вроде ничего. Ты вчера привез столько, что, кажется, я полностью экипирована.

– Хорошо. Тогда увидимся за обедом. Можем заказать что-нибудь в номер.

Мои мысли тут же переносятся в гостиную в нашем номере, к китайскому фарфору, хрустальным бокалам и тяжелым серебряным блюдам, которые я отставляю в сторону, чтобы сорвать с Оливии этот проклятый халат и погрузиться в ее тело.

Закусываю губу – ощущение такое, будто кровь отливает от всех жизненно важных мыслительных органов и наполняет те, что предназначены для развлечений. Пора отвлечься от глупостей, а то и до Атланты будет не доехать. Как сядешь на мотоцикл с таким разбухшим членом? Это по меньшей мере неудобно.

– М-м, звучит заманчиво.

Слова Оливии заставляют меня сильнее закусить губу; она как будто знает, о чем я подумал. Но еще больше на мою реакцию повлияло то, как она это сказала. Когда она понижает голос, он звучит так сексуально. С хрипотцой, от которой у меня все внутри вибрирует. И мой дружок всякий раз поднимает голову. И никакая помощь ему не нужна!

– Ну, тогда ладно. Скоро увидимся. – Я отключаю мобильник. Вероятно, Оливии это показалось резким, но выбора нет. Или оборвать разговор, или потратить еще несколько минут на то, чтобы после него прийти в норму, прежде чем ехать домой. А я не хочу оставлять Оливию одну ни на секунду дольше, чем это необходимо. Я вполне уверен, что она в безопасности, но все-таки не до конца. А пока это так, не хочу испытывать судьбу без особой нужды.

7

Оливия

Сушу волосы феном, вскидываю голову и смотрю на свое отражение в зеркале. В глазах застыла тревога. Не знаю, замечает ли это Кэш и становится ли от этого хуже, но меня определенно что-то беспокоит.

Кажется, напряжение между нами растет. И не в лучшем смысле. Сексуальное влечение никуда не делось. Безусловно. Но оно отходит на второй план, уступая место всяким мелочам, незначительным на первый взгляд, которые, однако, способны замутить воду.

А это может быть многое. Я понимаю, что чувствую себя неуверенно. В отношении Кэша, этой ситуации, вообще всего…

Чертова Тарин с ее глупыми комментариями!

Знаю, что на нее не стоит обращать особого внимания, но такое ощущение, будто ее слова вывели меня из транса, в котором я находилась, пропуская мимо сознания все, чтобы сконцентрироваться на Кэше. И смотрите, к чему это привело! Моя кузина похищена, а я сама живу за чужой счет в шикарном отеле, который вполне может оказаться тюрьмой.

Это не ощущалось бы как заключение, если бы не странное напряжение в наших отношениях с Кэшем. Я знаю, в чем моя проблема. Меня беспокоит Кэш. Почему он был таким отстраненным и тревожным? Чувствует себя виноватым? Переживает, что, отдав книги, потеряет единственное средство помочь отцу? Уверена, он испытывает все эти чувства. Но вопрос остается: что еще? Имеет ли это какое-то отношение ко мне?

Закончив собираться на работу, тихо ругаю себя за эгоизм: потратить столько времени на раздумья о новых шероховатостях в отношениях, когда решаются куда более серьезные проблемы. Вдев тонкие золотые серьги-кольца, выключаю свет в ванной и иду в гостиную.

– Ну вот. Я готова к выходу в любой момент, – говорю Кэшу.

Он сидит на диване и притворяется, что смотрит телевизор. По тому, как он пялится в экран, видно, что мыслями он где-то не здесь. Глубоко-глубоко и далеко-далеко.

Кэш улыбается. У меня сердце екает. Как всегда.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Поклонники трилогии Э Л Джеймс с восторгом встретили появление книг Анны Тодд, которые сама автор на...
В 1869 году в семье Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых родился третий сын, которому дали имя...
Увлекательно и доступно знаменитый английский физик Стивен Хокинг рассказывает нам о природе простра...
В издании представлена программа авторского спецкурса «Преемственность среднего и высшего литературн...
В коллективной монографии исследуется научное наследие известного ученого, профессора Московского пе...
«…Мировой океан таит множество неразгаданных загадок. Его глубины манят человека испокон веков, люди...