Игра в пятнашки (сборник) Стаут Рекс
– Простите, – перебил меня Карл, – вы нас отвезете туда?
– Нет, я буду занят. Затем я…
– Но я не умею водить машину! И ничего в этом не понимаю!
– Тогда ваша жена поведет. Вы можете оставить…
– Она не умеет! И тоже ничего не понимает!
Я вскочил, навис над ними и выпалил гневно:
– Слушайте, эту байку приберегите для копов. Не умеете водить машину? Да бросьте! Это любой умеет!
Они смотрели на меня – Карл в замешательстве, Тина нахмурившись.
– В Америке – да, любой, – промолвила она. – Но мы ведь не американцы, пока еще. И у нас не было возможности научиться.
– Так вы никогда не водили машину?
– Нет. Никогда.
– И Карл?
– Никогда.
– Что, черт побери, все это значит? – не выдержал Вульф.
Я снова сел.
– Это-то мне и хотелось выяснить, – растолковал я ему. – И данное обстоятельство крайне важно, как вы вскоре поймете. – Я обратился к Карлу и Тине: – Если вы лжете, что не умеете водить, вас не отправят обратно домой умирать – вы умрете прямо здесь. Выяснить, лжете ли вы, не составит труда.
– Зачем нам лгать? – изумился Карл. – Что здесь такого?
– Еще раз, – гнул я свое, – вы умеете водить?
– Нет.
– Тина, а вы умеете?
– Нет!
– Хорошо. – Я повернулся к Вульфу: – Этим утром в парикмахерской был участковый детектив по фамилии Валлен. Фиклер отвел его в кабинку Тины, и первой коп допросил ее. Потом к нему заходили остальные в следующем порядке: Филип, Карл, Джимми, Том, Эд и Джанет. Возможно, вы этого не знаете, но кабинки маникюрш огорожены со всех сторон. После того как из кабинки вышла Джанет, минут десять – пятнадцать Валлен оставался в одиночестве. Затем туда заглянул Фиклер и увидел, что детектив мертв. Кто-то вогнал ему в спину ножницы. А раз Карл и Тина сбежали…
Тина издала сдавленный крик агонии. Просто ужасный. Одним прыжком она оказалась подле Карла, вцепилась в него и дико запричитала:
– Карл, нет! Нет, нет! Ох, Карл…
– Угомони ее, – рявкнул Вульф.
Мне пришлось попытаться, ибо Вульф скорее согласится терпеть общество голодного тигра, нежели бьющейся в истерике женщины. Я подошел к супругам и взял Тину за плечи, но, разглядев выражение лица Карла, пытавшегося встать под ее весом, отпустил ее. Судя по нему, он мог успокоить жену. И он действительно ее успокоил. Поднял на ноги, встал перед ней, лицом к лицу, и выкрикнул:
– Нет! Ты понимаешь? Нет!
Потом он осторожно отвел ее назад к креслу и усадил, а затем повернулся ко мне:
– Этого человека убили в кабинке Тины?
– Да.
Карл улыбнулся – в той же манере, что и ранее. И мне очень захотелось, чтобы он немедленно это прекратил.
– Тогда, конечно, – произнес он так, будто уступал в тяжелом споре, – нам конец. Но, пожалуйста, прошу вас, не осуждайте мою жену. Мы с ней прошли через такое множество испытаний, что она готова приписать мне массу вещей, которых я совершить не в силах. Она слишком многое воображает на мой счет, а я – на ее. Но я не убивал этого человека. Я к нему даже не прикасался. – Он нахмурился. – Не понимаю, почему вы предлагали ехать на машине в Бронкс. Естественно, вы сдадите нас полиции.
– Забудьте о Бронксе. – Я тоже нахмурился. – Каждый коп в городе только вас и высматривает. Сядьте.
Карл продолжал стоять. Он посмотрел на Тину, потом на Вульфа и снова перевел взгляд на меня.
– Да сядьте же, черт побери!
Он вернулся на место и сел.
– Насчет умения водить, – пробурчал Вульф. – Что это был за вздор?
– Никакой не вздор, сэр, к этому-то я и вел. Прошлым вечером около полуночи некто на угнанной машине сбил насмерть двух женщин на Бродвее и скрылся с места происшествия. Машину обнаружили на пересечении Бродвея и Девяносто шестой улицы. Валлен из Двадцатого участка оказался первым полицейским, кто ее осмотрел. Очевидно, он нашел в машине нечто такое, что вывело его на парикмахерскую «Золотарник». Так или иначе, он сказал жене по телефону, что идет по горячим следам и добьется славы и повышения, а затем объявился в парикмахерской и устроил перекличку, как я уже рассказал. Об итоге его стараний я тоже поведал. Кремер уверен, что сбежавший преступник счел себя загнанным в угол и схватился за ножницы, а Кремер – только между нами – отнюдь не олух. Чтобы сойти за скрывшегося с места происшествия угонщика, необходимо отвечать некоторым требованиям, и одно из них – умение водить машину. Так что для Карла и Тины лучше всего было бы вернуться в парикмахерскую к своим обязанностям и подвергнуться официальному допросу, кабы не два «но». Во-первых, факт их бегства весьма и весьма все затруднит. А во-вторых, даже если будет установлено, что они не убивали копа, отсутствие вида на жительство все равно их прикончит. – Я махнул рукой. – В общем, не одно, так другое. Если их депортируют туда, откуда они сбежали, смертного приговора им не миновать, на лучшее и рассчитывать нечего. Кстати, один интересный момент: вы укрываете беглецов от правосудия, а я – нет. Я сказал Пэрли, что они здесь, поэтому…
– Что ты сделал? – взревел Вульф.
– Что слышали. Репутация шута имеет свои преимущества: ты можешь говорить что угодно, главное, делать при этом соответствующее лицо. Я так и сказал ему, что они здесь, в нашей гостиной, а он просто не воспринял мои слова всерьез. Так что я чист, а вы – нет. Вы даже не можете просто выпроводить их. Если не хотите сами связаться с Кремером – согласен, это было бы чересчур, после того как они преломили с вами хлеб, – я могу позвонить Пэрли в парикмахерскую и разыграть удивление: мол, беглецы до сих пор у нас, почему вы не прислали за ними?
– Может, было бы лучше, – произнесла Тина без особой надежды, – чуточку лучше, если бы вы нас отпустили? Нет?
Ответа она не получила. Вульф испепелял меня взглядом. И вовсе не потому, что понял, в какой переплет угодил, только после моих разъяснений. Я никогда не пытался отрицать, что его чердак обставлен куда лучше моего.
Босса вывел из себя хитрый трюк, с помощью которого я выяснил, что ни Карл, ни Тина не умеют водить машину. Кабы не это, он смог бы еще отдать их в руки правосудия, не интересуясь, чем это закончится для беглецов, и выбросить из головы всю историю. Теперь же об этом и речи быть не могло.
Естественно, Вульфа возмутило и то, что всю тяжесть ответственности я переложил на него. Займи я позицию поборника гуманности, он взвалил бы на меня вину за каждую неприятность, что с ним когда-либо происходила. Мне ли не знать, что так все и было бы!
– Можно рассмотреть, – сказал он, продолжая сверкать на меня очами, – и другой выход.
– Да, сэр, какой?
– Просто отпустите нас, – пролепетала Тина.
– Пф-ф. – Он бросил взгляд на нее: – Попытайся вы удрать, вас схватят в течение часа. – И снова обратился ко мне: – Ты сказал мистеру Стеббинсу, что они здесь. Мы можем просто подержать их тут и подождать развития событий. Поскольку мистер Кремер и мистер Стеббинс все еще работают в парикмахерской, они могут в любой момент разоблачить убийцу.
– Конечно могут, – согласился я. – Вот только верится в это слабо. Они просто всё дотошно перепроверяют. В действительности они уже утвердились в мысли о виновности Карла и Тины и теперь ищут доказательства против них. В особенности то, что вывело Валлена на парикмахерскую. Хотя лично я полагаю, что особых надежд обнаружить улики они не питают. Ведь Карл и Тина могли унести уличающий их предмет с собой. Все равно, вам ли не знать, каково это, когда их мозги работают лишь в одном направлении?
Вульф обратился к Карлу:
– Вы с женой ушли из парикмахерской вместе?
Карл покачал головой:
– Это могло возбудить подозрения. Тина ушла первой. В самой парикмахерской женского туалета нет, поэтому она и другая маникюрша, Джанет, ходят в уборную дальше по коридору. Так что Тина могла выйти, не привлекая к себе внимания. После ее ухода я подождал, пока все не займутся делами, а мистер Фиклер не скроется за перегородкой, и тогда быстро выскочил из парикмахерской, взбежал по лестнице и присоединился к ней.
– Когда это произошло? – спросил я. – Кто тогда был в кабинке Тины с Валленом?
– Думаю, никого. Джанет покинула ее уже достаточно давно. В тот момент она была занята с клиентом в кресле Джимми.
– Ну и ну. – Я развел руками. – Вы ушли оттуда меньше чем за минуту, а может, всего лишь за несколько секунд до того, как Фиклер обнаружил Валлена мертвым!
– Не знаю. – Карл сохранял спокойствие. – Знаю лишь, что ушел и этого человека не трогал.
– Дело становится еще приятнее, – заметил я Вульфу. – Существовал незначительный шанс доказать, что они ушли еще до убийства.
– Да. – Он посмотрел на меня. – Надо полагать, Валлен был жив, когда Эд вышел из кабинки, поскольку эта девушка… Как ее зовут?
– Джанет.
– Я зову по именам лишь несколько мужчин и ни одной женщины. Как ее фамилия?
– Я знаю только имя. И вы не умрете, если будете называть ее просто Джанет.
– Ее фамилия – Шталь, – выручила Тина. – Джанет Шталь.
– Благодарю. Валлен был предположительно жив, когда Эд покинул кабинку, поскольку после него туда вошла мисс Шталь. Поэтому, очевидно, возможность убить была у мисс Шталь, видевшей Валлена последней, и мистера Фиклера, обнаружившего, что полицейский мертв. Как насчет остальных?
– Напомню, – заметил я, – что заглянул туда под предлогом бритья. Я мог выказывать любопытство, но лишь в разумных пределах. Мне приходилось проявлять чертовскую осмотрительность, чтобы не зайти слишком далеко. Из рассказанного Эдом я делаю вывод, что возможность была у всех. Он исключает разве только самого себя. Как вы знаете, они постоянно бегают за перегородку то за одним, то за другим. Эд не помнит, кто ходил туда, а кто – нет в те десять – пятнадцать минут. И можно с уверенностью ручаться, что этого не помнят и остальные. Тот факт, что копы упорно об этом расспрашивали, свидетельствует, что они не закрепили за Карлом и Тиной монополии на убийство. Как заметил Эд, полицейским нужны улики, и они все еще ищут.
Вульф крякнул от отвращения.
– Также это показывает, – продолжал я, – что полиция не располагает какой-либо деталью, позволяющей закрыть дело. Вроде отпечатков пальцев из машины, изначального местонахождения ножниц или чего-то обнаруженного на трупе. Им, конечно, нужны Карл и Тина. И вы знаете, что произойдет, когда их поймают. Но вот с вещественными доказательствами у следствия туго. Если вы настаиваете на своем предложении удерживать здесь наших гостей, пока в лапы Кремеру и Стеббинсу не угодит настоящий злодей, то это может сработать в стратегическом плане. Но вам ведь претит сама идея о проживании женщин, даже одной женщины, в этом доме. И через несколько месяцев это определенно начнет действовать вам на нервы.
– Это бессмысленно, – вмешалась Тина, вновь перейдя на сдавленный шепот. – Просто отпустите нас! Умоляю вас, отпустите! Мы выберемся из города. Мы знаем, как это сделать. Вы прекрасные детективы, но это бессмысленно!
Вульф пропустил ее слова мимо ушей. Он откинулся в кресле, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Нос его подергивался, подсказывая мне, что он принуждает себя взглянуть в лицо неприятному факту: ему придется поработать. Либо поработать, либо приказать мне позвонить Пэрли. Но второе исключалось как его самоуважением, так и профессиональным тщеславием.
Чета Вардас взирала на него – не скажу, что с надеждой, но и не в полном отчаянии. Полагаю, все запасы отчаяния супруги уже давно исчерпали, им попросту было не к чему взывать. Я тоже наблюдал за Вульфом и подергиванием его носа, которое вскоре сменилось таким знакомым движением губ. Он то выпячивал их, то втягивал, снова выпячивал и снова втягивал, что означало: он смирился с неизбежным и запускает механизм. По моим наблюдениям, порой для этого требовался целый час, но теперь хватило и нескольких минут.
Он снова вздохнул, открыл глаза и проскрежетал, обращаясь к Тине:
– Если не считать мистера Фиклера, этот человек допрашивал вас первой. Верно?
– Да, сэр.
– Расскажите, что он говорил. О чем спрашивал. Слово в слово.
По мне, при сложившихся обстоятельствах Тина держалась очень хорошо. Убежденная, что песенка ее спета и никакие припомненные ею слова Валлена ничего уже не поправят, она все равно пыталась помочь. Хмурила лоб и явно прилагала усилия. И похоже, Вульф вытянул из нее все возможное. Но она не могла дать ему того, чего не имела.
Он все не унимался:
– Вы уверены, что он ничего вам не предъявлял, не показывал? Совершенно ничего?
– Да, уверена. Ничего.
– И он не спрашивал ни о каком предмете из парикмахерской?
– Нет.
– Вообще не упоминал каких-либо предметов?
– Нет.
– И из кармана ничего не доставал?
– Нет.
– А та газета, что была у него с собой, – он не из кармана ее достал?
– Нет, как я уже сказала, он держал ее в руке, когда заходил в кабинку.
– В руке или под мышкой?
– В руке. Я думаю… Да, точно.
– Она была сложена?
– Ну конечно, газеты ведь складывают.
– Да, миссис Вардас. Просто вспомните, как выглядела газета, которую вы видели у него в руке. Я обращаю на нее внимание, потому что больше не на что. Хоть какую-то деталь мы обязаны получить. Была ли газета сложена так, как если бы он носил ее в кармане?
– Нет. – Тина старалась изо всех сил. – Она не была сложена таким образом. Как я уже сказала, это была «Ньюс». Когда он сел, то положил ее на стол, с краю, справа от себя… Да, так, слева от меня. Я сдвинула кое-какие свои вещи, чтобы освободить место… И она была сложена так, как газеты, лежащие на прилавке в киоске.
– Но он о ней не упоминал?
– Нет.
– И ничего необычного вы в ней не заметили? Я имею в виду газету.
– Это была всего лишь газета.
Вульф повторил сеанс с Карлом и получил то же самое, только больше. Никаких предметов не предъявлялось и не упоминалось, ни малейшего намека. Единственный выставленный на обозрение – газета – так и лежал на краю стола, когда Карл по указанию Фиклера зашел и сел. Валлен к ней даже не прикасался. Карл был настроен скептичнее Тины. Пытаясь припомнить точные слова детектива, он, в отличие от жены, особо не напрягался. И должен заметить, за это я его не винил.
Вульф оставил свои попытки заполучить то, чего у них не было. Он откинулся назад, сжал губы, закрыл глаза и принялся постукивать указательными пальцами по торцам ручек кресла. Карл и Тина посмотрели друг на друга, потом она поднялась, подошла к нему и стала поглаживать его по голове. Увидев, что я на них смотрю, она покраснела, бог знает почему, и вернулась на место.
Наконец Вульф открыл глаза.
– Черт побери, – капризно заключил он, – это невозможно. Даже приди мне в голову какой-нибудь ход, сделать его я бы не смог. Стоит мне шевельнуть пальцем, как мистер Кремер поднимет лай, а намордника для него у меня нет. Любая попытка…
Раздался звонок в дверь. За обедом Фрицу было сказано, что обязанность принимать посетителей переходит ко мне. Так что я поднялся, вышел в прихожую и двинуся к двери. Однако до нее не дошел. В четырех шагах от нее через прозрачную с одной стороны панель я узрел красную обветренную физиономию и массивные широкие плечи. Не мешкая, я развернулся и поспешил в кабинет, где объявил Вульфу:
– Это насчет ремонта кресла.
– Вот как. – Он вздернул голову. – В гостиную!
– Я мог бы сказать ему…
– Нет.
Карл и Тина, встревоженные нашими интонациями и поспешностью, вскочили на ноги. Снова раздался звонок. Я метнулся к двери в гостиную, распахнул ее и бросил им:
– Туда. Живее!
Они молча подчинились, словно знали меня годами и привыкли мне доверять. Впрочем, иного выбора у них и не оставалось. Когда они оказались в другой комнате, я бросил им:
– Расслабьтесь и сидите тихо.
Затем закрыл дверь, посмотрел на Вульфа и, дождавшись его кивка, снова направился в прихожую. Открыв дверь, я мрачно произнес:
– Привет. Ну что теперь?
– Долго же ты, – проворчал инспектор Кремер, переступая порог.
Глава четвертая
При желании Вульф может двигаться, и весьма шустро. Я неоднократно был тому свидетелем, как и в этот раз. Когда я вернулся в кабинет, пропустив вперед Кремера, босс уже разложил перед собой на столе блокноты, карандаши и десяток папок с записями о прорастании сеянцев орхидей, а ведь за ними ему пришлось идти к картотечному шкафу. Одна из папок лежала открытая, и Вульф хмурился на нас, якобы оторванный от работы. Он пробурчал приветствие, отнюдь не радушно. Кремер что-то буркнул в ответ, подошел к красному кожаному креслу и уселся.
Я устроился за своим столом. Мне было искренне жаль, что, как лицо, замешанное в деле, я не могу просто наслаждаться представлением. Если Вульф не позволит Кремеру наложить лапы на чету Вардас и сам избежит тюрьмы, я выражу ему свое восхищение тем, что по меньшей мере месяц не стану заикаться о прибавке к жалованью.
Вошел Фриц с подносом. Стало быть, Вульф нашел даже время нажать на кнопку. На подносе стояли три бутылки пива, установленная норма. Вульф извлек из ящика открывалку и попросил Фрица принести еще один бокал, но Кремер поблагодарил и отказался.
Неожиданно инспектор посмотрел на меня и требовательно спросил:
– Куда ты пошел после парикмахерской?
Я удивленно поднял брови:
– Вот так вот, да?
– Да.
– Ну что ж. Если это и вправду вас интересовало, вы могли бы прицепить мне «хвост». А раз сделать это вы не удосужились, то сейчас просто любопытствуете, чего я не приемлю. Следующий вопрос.
– Почему просто не ответить на первый?
– Потому что мне случается выполнять конфиденциальные поручения, и я не желаю вырабатывать у вас дурную привычку.
Кремер резко повернулся к Вульфу:
– Знаете, этим утром в вашей парикмахерской убили полицейского.
– Да. – Вульф остановил руку с пенящимся бокалом на полпути. – Арчи рассказал мне об этом.
– Может, и рассказал.
– Не «может», а рассказал.
– Ладно. – Кремер задрал голову, проследил, как Вульф осушает бокал и промокает платком рот, затем продолжил: – Слушайте. Меня привело к вам вот что. За долгие годы я усвоил, что стоит мне обнаружить вас хоть в миле от убийства – а вы с Гудвином едины, – как пить дать произойдет чего-нибудь необычное. Перечислять по пунктам нет необходимости, ваша память не уступает моей. Погодите секундочку, дайте мне закончить! Я вовсе не хочу сказать, что не существует такой вещи, как совпадение. Я знаю, вы вот уже два года являетесь клиентом этой парикмахерской, а Гудвин и вовсе шесть лет. И в том, что он оказался там через два часа после убийства, пожалуй, не было бы ничего необычного, если бы не кое-какие детали. Он объяснил Грабоффу, своему парикмахеру, что должен срочно побриться перед важной встречей. Между тем особой срочности, похоже, все-таки не было, раз уж он ждал чуть ли не полчаса, пока Грабофф не освободится. Ладно, на это еще можно закрыть глаза. Гораздо важнее другое: и Грабофф, и Фиклер в один голос утверждают, что за все шесть лет, что Гудвин числится их клиентом, он никогда не ходил к ним только побриться. Ни разу. Ему всегда требуется целый набор услуг: стрижка, массаж и мытье головы, бритье. Поэтому-то его визит и представляется необычным. Раз в шесть лет ему вдруг приспичило зайти в парикмахерскую побриться – и именно в тот самый день. Я не верю в подобные совпадения.
Вульф пожал плечами:
– Воля ваша. Я не несу ответственности за уровень вашего доверия, мистер Кремер. И мистер Гудвин тоже. Не понимаю, чем мы можем вам помочь.
– Да и никто не поверил бы, – упрямился Кремер, хотя и не особенно. – Поэтому-то я и пришел. Я уверен, Гудвин явился в парикмахерскую, поскольку знал, что там произошло убийство.
– Тогда вы заблуждаетесь. Уровень вашего доверия требует пересмотра. Пока я не зашел туда, понятия не имел, не подозревал даже, что кого-то убили, там или где-то еще.
– У тебя не задержится соврать, Гудвин.
– Лишь до определенных пределов, и они мне известны. Я покажу это под присягой. Можете всё записать и заверить у нотариуса в аптеке за углом. Это было бы клятвопреступлением, а у меня на него аллергия.
– Твой визит туда не был связан с убийством?
– Можете и так сформулировать, раз вам хочется. Нет, не был.
Вульф налил себе еще пива.
– Как мог мистер Гудвин узнать об убийстве? – спросил он, тоже не выказывая признаков агрессивности. – У вас есть этому объяснение?
– Не знаю. – Кремер нетерпеливо отмахнулся. – Я к вам не с готовой версией пришел. Я знаю лишь, что означает и всегда означало ваше или Гудвина внезапное появление там, где расследуется убийство, – а это как-никак моя работа. И Гудвин там нарисовался, всего лишь через два часа после преступления. И тогда я поспрашивал и выявил слишком много совпадений. Честно говоря, я понятия не имею, чем вы занимаетесь. Работаете-то вы лишь за большие деньги. Тот сбежавший угонщик мог оказаться денежным мешком, но в таком случае это вряд ли кто-то из парикмахерской. Никто там не сможет позволить себе услуги Ниро Вульфа. Так что, как я понимаю, деньги втянуть вас в это дело никак не могли, а ничто другое, должен признаться, мне даже в голову не приходит. Наверно, я все-таки не откажусь от глотка пива, если не возражаете. Устал я что-то.
Вульф потянулся и нажал на кнопку.
– На уме у меня было два обстоятельства, – продолжал Кремер. – Во-первых, я не поверил, что Гудвин по чистой случайности заглянул на место убийства. Согласен, он не настолько дерзок, чтобы покушаться на клятвопреступление. – Он взглянул на меня: – Я хочу, чтобы ты дал письменные показания под присягой. Сегодня же. Изложи все своими словами, но чтоб без всяких уверток.
– Будет сделано, – уверил я его.
– Сегодня.
– Угу.
– Не забудь.
Появился Фриц с еще одним подносом, поставил его на столик подле Кремера и открыл бутылку.
– Вам налить, сэр?
– Благодарю, я сам.
Кремер взял бокал в левую руку, а правой стал наливать. В отличие от Вульфа, много пены он не любит.
– Во-вторых, я подумал, что Гудвина, возможно, привело туда нечто такое, чем вы согласитесь со мной поделиться – вы, но не он, потому как вы – босс, а он будет молчать, пока не получит ваше добро. Я вовсе не притворяюсь, будто у меня есть чем надавить на вас, чтобы заставить поделиться информацией. Закон об утаивании улик вам известен так же хорошо, как и мне. Во всяком случае, должен быть известен после всех тех фортелей, что вы выкидывали…
Пена вполне осела, и он умолк, чтобы сделать глоток.
– Вы думаете, – спросил Вульф, – что я отправил Арчи в парикмахерскую по делу?
Кремер облизал губы:
– Да. И объяснил почему. И продолжаю так думать.
– Вы ошибаетесь. Я не отправлял его. Поскольку вы потребовали письменных показаний под присягой от Арчи, то можете получить их и от меня. На этом и остановимся. Я напишу, что не посылал его в парикмахерскую, знать не знал, что он туда отправляется, и ничего не слышал об убийстве, пока он не вернулся и не рассказал мне.
– И вы присягнете в этом?
– В качестве одолжения вам – да. Коли вы потраили время на визит ко мне, должны же что-то получить взамен. – Вульф потянулся за второй бутылкой. – Кстати, я так и не понял, зачем вы вообще пришли. Если верить Арчи, убийца известен и вам остается только его поймать… Тот гардеробщик… Э-э… Карл. И его жена, ты говорил, Арчи?
– Да, сэр. Тина, одна из маникюрш. Пэрли сказал мне, что они сделали это и смылись.
Вульф хмуро взглянул на Кремера:
– Тогда чего вы ожидали получить от меня? Чем я мог вам помочь?
– Только тем, что я и сказал, более ничем, – упрямо гнул свое Кремер, выливая в бокал остатки пива. – Если я вижу, что поблизости крутится Гудвин, то желаю знать зачем.
– Не верю, – грубо ответил Вульф и повернулся ко мне: – Арчи, думаю, это ты во всем виноват. Ты чересчур нахален и слишком много болтаешь. Наверняка что-нибудь ляпнул или выкинул какой-нибудь фокус. И какой же?
– Ну конечно, у вас всегда Арчи во всем виноват, – обиделся я. – Всего-то пришел побриться, а у Эда был клиент. Пришлось ждать. Вот я от нечего делать и поболтал с Пэрли, полистал журнал… Только полистал, читать не стал. А потом поговорил с инспектором Кремером, затем с Джанет, для вас – мисс Шталь, еще с Эдом, когда сел к нему. Точнее, это он говорил…
– И что ты сказал мистеру Кремеру?
– Да практически ничего, просто ответил на вежливый вопрос.
– А мистеру Стеббинсу что говорил?
Я решил, что понял, к чему он клонит, и очень надеялся, что не ошибся.
– Да просто спросил, что происходит, и он рассказал. Я же вам отчитался.
– Не дословно. Что ты ему сказал?
– Да ничего, черт побери! Естественно, Пэрли хотел знать, чего это меня туда принесло, и я сказал ему… А! Подождите-ка! Пожалуй, вы правы! Он спросил, видел ли я этим утром Карла или Тину, и я ответил, мол, конечно, я отвел их в нашу гостиную и велел меня дожидаться, и если он поторопится…
– Ха! – восторжествовал Вульф. – Так я и знал! Твой чертов длинный язык. Так вот в чем дело. – Он повернулся к Кремеру: – Что ж вы тянули с облавой? – спросил он, стараясь, впрочем, чтобы слова его прозвучали не слишком презрительно. В конце концов, Кремер пил его пиво. – Раз уж Арчи опрометчиво выболтал наш маленький секрет, бессмысленно утаивать его и дальше. Так мы в основном и используем нашу гостиную – прячем в ней убийц. Вы ведь вооружены, полагаю? Идите и задержите их. Арчи, открой ему дверь.
Я подошел к двери в гостиную и открыл ее, хотя и не слишком широко.
– Самому-то мне боязно, – обходительно заметил я, – а так рад был бы помочь.
Кремер держал полный бокал пива, и, вполне вероятно, только благодаря этому трюк и сработал. С его-то настырностью, он вполне мог встать да пойти в ту комнату – пускай даже наш спектакль и убедил его, что она пуста. Пойти, совершенно не заботясь о том, как мы над ним посмеемся и какой глупый вид у него будет по выходе оттуда. Но бокал пива усложнял задачу. Ему бы пришлось либо отправиться в гостиную с бокалом, либо сначала поставить его на столик… либо же запустить им в Вульфа.
– Вздор, – отмахнулся он и поднес бокал ко рту.
Я небрежно толкнул дверь, даже не удосужившись взглянуть, закрылась ли она, и по пути на свое место еще и зевнул.
– По крайней мере, – ткнул Вульф Кремера носом, – меня нельзя упечь за решетку за укрывательство прячущихся от правосудия… Ведь это одна из ваших любимых угроз. Но я все равно не понимаю, чего вы хотите. Если это они, вы, несомненно, их поймаете. Еще есть что-нибудь?
– Ничего не хочу, разве только лишний раз убедиться. – Кремер взглянул на наручные часы. – Ладно, поеду к себе. Я туда и направлялся, просто по дороге решил заглянуть и послушать, что вы имеете мне сказать. Не сомневайтесь, мы их возьмем. В моем городе убийство копа просто так с рук никому не сходит. – Он встал. – Как никому не сошло бы с рук и укрывательство его убийц. Благодарю за пиво. Буду ожидать ваших письменных показаний, и если…
Зазвонил телефон. Я повернулся и снял трубку.
– Офис Ниро Вульфа, Арчи Гудвин у телефона.
– Инспектор Кремер у вас?
Я ответил, мол, да, подождите.
– Это вас, – сказал я ему и отошел в сторону.
Он взял трубку. В общей сложности инспектор произнес не более двадцати слов, в основном слушал. Потом бросил трубку на рычаг, проворчал что-то о новых неприятностях и направился к двери.
– Их поймали? – бросил я ему вслед.
– Нет. – Он не обернулся. – Кое-кто пострадал… Шталь, та девушка.
Я двинулся за ним, намереваясь хотя бы открыть перед ним другую дверь, однако он вышел прежде, чем я нагнал его. Мне оставалось только вернуться в кабинет.
Вульф вставал, и я удивился: к чему это такие усилия? Однако взгляд на настенные часы показал, что уже без пяти четыре – время нанести дневной визит в оранжерею.
– Он говорит, на Джанет напали, – констатировал я.
Вульф, допивавший пиво, лишь хмыкнул.
– Я кое-что должен Джанет. Кроме того, это может свидетельствовать в пользу невиновности Карла и Тины. Нам необходимо узнать подробности. Обычно я не бреюсь два раза в день, но законом это не возбраняется. Я могу добраться туда за десять минут. Почему бы и нет?
– Нет. – Он поставил бокал. – Там видно будет.
– Меня не устраивает это ваше «Там видно будет». Мне необходимо что-нибудь делать. Я потерял десять фунтов за десять секунд, пока стоял и держал эту дверь, стараясь делать вид, будто посмеюсь от души, если ему вздумается зайти внутрь и проверить. Если бы не наши гости, я бы почти желал, чтобы он так и поступил. Просто чтобы посмотреть, как вы будете выкручиваться, не говоря уж о себе. Мне необходимо чем-то заняться.
– Заниматься нечем. – Вульф посмотрел на часы и двинулся. – Будь так добр, положи эти папки на место. – На полпути к двери он обернулся: – Меня беспокой только в самом крайнем случае. И не пускай больше в дом никаких перемещенных лиц. Двух зараз вполне достаточно.
– Кормили-то их вы… – начал я с чувством, но он уже удалился.
Через мгновение до меня донесся шум лифта.
Я убрал папки, отнес бутылки и бокалы на кухню, а затем направился в гостиную. Тина, лежавшая на диване, села, когда я зашел, и окинула взглядом подол своей юбки. Ноги у нее были красивые, но сейчас они меня не занимали. Карл встал с кресла подле изножия дивана и одним взглядом задал мне сразу несколько вопросов.
– Вольно, – скомандовал я. Мне представлялось вполне справедливым мнение Вульфа, что двух достаточно. – Надеюсь, вы не подходили к окнам?
Читать бесплатно другие книги:
