Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете Рясков Олег

Глава 1,

в коей непонятно, кто именно остался с носом

Бен начал пробираться к палубе. Наконец в длинном темном коридоре показался просвет. Пытаясь остаться незамеченным, Бен тихонько выглянул из двери и тут же услышал скрипучий голос боцмана:

– Эй, матросик, а ну подь сюды! Подь сюды, говорю!

И в тот же момент прямо над ухом раздался недовольный голос Грини:

– Да иду я, иду…

Андерсен едва успел прислониться к косяку. Хорошо, что луна на время скрылась за облаком. Матрос, не заметив постороннего на палубе, покачиваясь, прошел мимо.

– Это где ж тебя черти носят? – принялся распекать недотепу боцман.

– Так я, это, спал после вахты…

– Проспался? – спросил матрос с пышными усами у штурвала.

– Ну, так, да, – сладко потянулся Григорий.

– Ну и видок у тебя! – осклабился усатый.

– Я на вахте был, потом в лазарет позвали. Только щас проснулся…

– Спал он, – снова заворчал боцман. – Хорошо, что порты не забыл надеть!

– Вот матросы пошли, – поддержал командира штурвальный.

Дружный гогот окончательно разбудил сонного Григория.

– Ох, смотри, отправлю я тебя на камбуз картошку чистить! – пригрозил боцман.

Бен с таким решением был абсолютно согласен. Он бы тоже с огромной радостью отправил эту жадину на камбуз. Рому пожалел для порядочного человека, "не переводи добро"… Ну ладно, утро вечера мудренее, вот рассветет, тогда поговорим. С такими мыслями пробирался судовой врач к трюму, еле слышно ступая босыми ногами по влажным доскам. Впрочем, дружный хохот матросни способен был заглушить любой шум.

Один боцман оставался серьезен. Не то чтобы он не ценил соленую морскую шутку, но уж больно удручал его тот факт, что как не стало Петра Алексеевича, то и на флоте порядок закончился. Трудно теперь хорошую команду набрать. По одному судну в год на воду спускают. Когда же это было видано? Помнил бывалый моряк золотые времена: команда вышколена, обмундирование новенькое, такелаж подготовлен – порядок, одним словом. А нынче что? Понабрали шалопаев… Ржут да спят. Как с такими по морю ходить?

Боцман прервал сей балаган:

– Ладно, иди проверь трюм.

– Так я еще и фонарь починил, – видя, что Осип Иваныч не доволен, продолжил оправдываться Гриня. – В этом, вот, фитиль поменял.

– Я удивляюсь, что ты фонарь вообще зажег! – внутри у боцмана все закипело, а ют опять разразился дружным ржанием.

– Да ладно вам! Я и так… – махнул рукой Гриша.

– Эх ты, бедолага, – раздалось ему вслед.

– Вам лишь бы позубоскалить, – отмахнулся Гриня, – гамак мне связали… Еле вылез…

– Это Митрич, он мастер на такие шутки, – засмеялся юнга и кивнул головой в сторону штурвального.

Митрич только довольно погладил пышный ус.

– А еще сказали мне весь корабль прошерстить до кормы. Вот и… Поспать не дали… Хожу здесь… как дурак!

– Дурак, он и есть дурак. Давай, давай, шерсти! – подбодрил Григория Митрич. – Только за борт не упади!

Тем временем Бен спустился в трюм. Огляделся в темноте – вдоль бортов стояли пушки. В полумраке он заметил бочонки с порохом и пороховницы, что мерно покачивались, подвешенные на веревках. На лице его появилась недобрая улыбка.

Зачерпнув в пожарной бочке воды, судовой врач вылил ковш в один бочонок с порохом, затем – в другой. Он бы и дальше продолжал странные манипуляции, кои никак не походили на врачебные, если бы не стук каблуков, что раздался сверху. Бен оглянулся и увидел мелькнувшую тень, а затем до него донесся голос боцмана, продолжавшего распекать матроса:

– Шустришь, говоришь, а рустеры открыты! А ну-ка, бегом!

Бен понял, что это по его душу. Он скользнул под лестницу и тут же увидел полосатые носки и стоптанные ботинки.

– Как что не так… – ворчал Гриня, спускаясь по скрипучим ступеням, – так меня… "Рустеры открыты!"

– Ну а кого же еще-то? – крикнул ему вдогонку Митрич. – Пятый год в море, а все как дитя малое! О, пошел, орел наш! Давай, давай! Сколько с ним ходим, а он все такой же, как будто только от сиськи оторвали.

Тут уж и боцман не удержался, загоготал со всеми. Гриня сделал пару шагов по темному трюму, поднял фонарь и посветил. Пока караульный проделывал сей маневр, Андерсен не мешкал. Он нащупал стоявший рядом банник и перехватил его поудобнее.

Матросик оказался прекрасной мишенью – мало того что стоял спиной, да еще застыл с фонарем в руках. Бен замахнулся и разбил бы бедняге голову, не задень конец банника о балку перекрытия. Гриня обернулся на стук и увидел доктора, оставленного до утра в лазарете набираться сил. Настороженность на лице матроса сменило удивление.

– Ты чего здесь? – Гриня никак не мог взять в толк, как этот тип так ловко переместился с лазаретной койки в пушечный трюм.

– Заблудился… – оскалился Бен в усмешке.

И не дав бедолаге опомниться, Андерсен шибанул его с размаху банником по голове. Матрос так и рухнул на бочки. Те с грохотом покатились в разные стороны. Бен затаился, а с юта донесся голос боцмана:

– Ты не расшибся, Гриш?

В ответ ему загоготали матросы:

– Он, видать, ни черта не видит в темноте!

– Куриная слепота…

Пока команда развлекалась шутками, Бен привязал бесчувственного Григория к одной из опор и заткнул ему рот его собственным шейным платком.

– Мы же не будем кричать, правда? Мы же хорошие? – улыбнулся Андерсен и заботливо поправил веревку.

– Гриша! Там порох! Береги себя! – донеслось сверху.

– Я постараюсь, – прошептал Бен.

Он в последний раз осмотрел трюм, довольно улыбнулся сам себе, надел шляпу и бострог Григория и, подмигнув напоследок матросу, который к тому времени почти очухался, взял фонарь и покинул пушечную палубу. Наконец, его темный силуэт с фонарем в руках показался из трюма. Моряки, по-прежнему ничего не подозревая, несли вахту. Их соленые шутки то и дело нарушали ночную тишину. Андерсен, не обращая на их дружный гогот никакого внимания, подошел к борту и поставил фонарь на поручни.

– С вашим порохом, ребята, фейерверка теперь не сделать, – произнес он еле слышно, затем снял бострог и пару раз поднял и опустил фонарь, словно хотел дать кому-то знак в ночи.

Смех на юте поутих, юнга, вытянув шею, смотрел на странные штуки, что выделывал на палубе его товарищ. Но тут матрос обернулся, и все увидели, что это вовсе не Григорий, а тот самый человек, которого они давеча спасли. Бен Андерсен собственной персоной, держа шляпу на отлете, галантно поприветствовал весельчаков у штурвала: "Джентльмены!", бросил шляпу, ловко взобрался на борт и прыгнул в море.

– Чегой-то он?.. – замер юнга в недоумении.

И вдруг один из матросов вытянул руку в ночную даль и прокричал:

– Корабль!

Все, кто был на юте в этот час, взглянули в ночную мглу и увидели корабль, мерно покачивающийся в полной темноте.

– Зови капитана! – скомандовал боцман.

Зазвонил колокол, каблуки застучали по палубе, все пришло в движение. Капитана и будить не пришлось: через минуту, впрочем, как и вся команда, он уже был на палубе. Ему дали зрительную трубу, в которую он рассмотрел флаг, что болтался на мачте неизвестного судна. Это был "Веселый Роджер". Мало того: пушечные порты на неприятельском судне начали открываться один за другим.

– Черт! – вырвалось из груди Сигварда.

Но сантиментам не было места в такую минуту.

– Лево на борт, приготовить пушки! – скомандовал капитан.

Сигварду принесли кафтан, он надел его и снова взял зрительную трубу в руки. И вот тут-то он увидел Бена. Судовой врач, который еще пару часов назад с трудом мог оторвать голову от подушки, ловко преодолел расстояние в добрую четверть мили и теперь взбирался по веревочной лестнице на борт пиратского судна. Он еще имел наглость обернуться и помахать рукой, словно знал, что Сигвард смотрит на него. Но не только капитану довелось увидеть в тот предрассветный час наглую улыбку Бена Андерсена. Семен Плахов в сопровождении Воронцовой выбежал на палубу, услышав шум, и оказался рядом. Ему-то и протянул капитан зрительную трубу со словами:

– Сукин сын! Взгляните!

– Говорите, «истинный джентльмен может сразу определить, пират находится перед ним или честный человек»?! – спросил Плахов, оторвав взгляд от неприятной физиономии.

Пока офицеры выясняли, кого из них хитрый пират оставил с носом, юнга спустился в трюм и обнаружил там связанного Григория. Тот пучил глаза и что-то мычал. Малой вытащил кляп изо рта матроса и, наконец, понял, что тот велит ему посмотреть на бочки с порохом. Увидев, что весь запас изрядно подмочен, юнга поспешил с докладом на капитанский мостик:

– Капитан! Пушки забиты! Порох подмочен!

– М-м-м! – Сигвард в негодовании ударил кулаком по перилам.

Глава 2,

в коей капитан покидает корабль неожиданным способом, а Вангувер, напротив, сводит задачку к привычному решению

Капитан пиратов Джо Баккет вышагивал по палубе вдоль выстроившихся в ряд пленников. Пираты застали команду Сигварда врасплох. Потребовалось пять минут, чтобы разношерстная толпа пиратов перебралась с брига на фрегат. Привычные ко всему, лиходеи мгновенно почувствовали себя хозяевами на вновь обретенном судне, заметно превышавшем размерами их предыдущую посудину.

И вот уже пленные стоят в ряд на палубе, а гроза морей, головорез, висельник и пропойца Джо Баккет неспешно прогуливается перед ними, наслаждаясь легкой победой и, как ни странно, обилием внимательных слушателей. Да-да, стареющий пират, давно и навсегда развязавший себе язык ромом, все больше поддавался необычной для людей его ремесла слабости – риторике. Собственная команда уже привыкла к его пьяному и не слишком внятному бормотанию, посему вслушивалась мало. Но пленные – это совсем другое дело. Когда решается твоя судьба, поневоле будешь ловить каждое сказанное слово. Вот почему Джо не мог отказать себе в удовольствии поораторствовать.

– Н-да! Мельчает народ, – почти никто из русской команды не понимал капитана. – Мало кто без боя сдавался в мое время. Выбор за вами: вы получаете или таких друзей, как я, или отправляетесь за борт.

При этих словах уже порядком захмелевший Баккет безудержно расхохотался. Он и на трезвую-то голову нечасто находил повод погрустить, а уж когда был под мухой, жизнь представлялась ему одним непрерывным анекдотом. От смеха пират чуть не свалился с пороховой бочки, на которую уселся как на трон. Восстановив относительное равновесие, Джо заметил то ли испуганное, то ли брезгливое выражение лица Воронцовой и отвесил в ее сторону галантный кивок:

– Простите, мэм.

Анастасия поджала губы. Воцарилось молчание, которое предводитель пиратов истолковал по-своему:

– По-прежнему молчат? Или не понимают, или не хотят понять. Тогда кинем монетку. Ап!

Подброшенная монетка перевернулась несколько раз в воздухе, да так и не упала в ладонь владельца, потому как была подхвачена Беном Андерсеном, нарисовавшимся возле капитана.

– Не хочу огорчать тебя, Джо, но господа не говорят по-английски… Хотя, когда говоришь ты, даже я понимаю тебя с трудом.

– Ну так переведи, если ты такой умный, – Баккету стало вдруг ужасно досадно, что у него отбирают лавры оратора.

– Ладно, толстяк! – окончательно низверг его Бен, картинно оборотился к плененным и изрек на чистом русском языке: – Джентльмены и леди! Я допускаю, что среди вас найдутся разумные люди, которые не пожелают отправиться на корм рыбам и выберут лучшую участь. Всего один шаг, и вы в команде самого отчаянного парня в этой части океана. Это я о себе! Ну, смелее, господа!

Перепуганная команда быстро смекнула, что выбора-то, собственно, и нет, поэтому один за другим все матросы и также юнга поспешно сделали шаг вперед, лишь боцман и кок остались в рядах пленников вместе с капитаном и Плаховым. Плахов и Вангувер только молча переглянулись. Анастасия побледнела. Егорка перекрестился. Сигвард остался недвижим.

– Wow! Wow! Good boys! – загоготал Бен. – Молодцы, ребята! Ну, что же, выбор сделан! Теперь – ваш вступительный взнос. Скиньте этот мусор с корабля! Ну, смелее, господа! Хе-хе-хе!

Он указал на пленных офицеров и девушку. Это предложение было встречено более настороженно. Одно дело согласиться послужить на пиратском судне, спасая собственную шкуру, и совсем другое – взять тяжкий грех на душу. Но только хоть тон у победителей был шутливый, ни у кого не возникло и тени сомнения в серьезности их намерении. И так как иных предложений не поступило, два новоиспеченных пирата неверным шагом направились к капитану Сигварду и взяли его под локти:

– Пойдемте, капитан… Ну пожалуйста!

Эти робкие просьбы вызвали дружный смех морских разбойников. На палубе в это время кинули широкую доску через борт корабля. Сигвард понял, что спасения ждать неоткуда. Эх, видать, так и придется ему закончить жизнь – в чужом краю, под смех нечестивцев. Нет уж, развлекать их он не собирается. Капитаны умирают гордо!

– Уберите руки, мерзавцы! Скоты! – оттолкнул он своих бывших матросов. Затем поправил треуголку, учтивым кивком попрощался с Плаховым и Вангувером и, гордо глядя на горизонт, сделал шаг с доски.

Вместо ожидаемого всплеска вдруг раздался глухой стук. Все, включая пленных, перегнулись через борт. Их взору предстала забавная картина: внизу оказалась спущенная на воду шлюпка, именно в нее и угодил капитан Сигвард и, видимо потеряв сознание, лежал ничком без движения.

– Это ж надо так, – нарушил молчание Егор.

Бен тоже перегнулся через борт и оценил распластанную фигуру капитана.

– Уже третий случай! – объявил он. – А посмотреть вниз мы, конечно, не можем. Я не бросаю пленников в море, а предоставляю им лодку… Правда, не все доплывают…

– Нечестивец! – с упреком прошептал Егор.

Анастасии стало вдруг очень страшно. Она не знала точно, что ждет ее впереди, но после того, что случилось с Сигвардом, отчетливо поняла, что они ходят по краю пропасти. Девушка с отчаянием посмотрела на Плахова. Тот, словно и не боясь лиходеев, кинул вызов пирату:

– Хороша же ваша благодарность за спасение! – злобно крикнул он Бену Андерсену.

– Да, вы правы, – Бен как будто даже обрадовался хоть какому-то голосу среди безропотных пленников. – Вы заслуживаете лучшей участи.

Слабая надежда зашевелилась в душе Семена, но она тут же была уничтожена словами пирата:

– Дайте ему пистолет. Пускай он застрелится!

Плахов еле сдержался, чтобы не кинуться на злодея. Тот по-своему оценил его движение:

– Что, испугался? Шутка!

Бен сделал шаг назад, но едва не упал, споткнувшись о сапог Джо Баккета. О славном капитане все на время забыли. Немудрено: добравшись до донышка бутылки, он окончательно лишился сил и уснул прямо на палубе и прямо в разгар событий.

– Che-e! Не is sleaping! – весело прикрикнул Андерсен на команду, указывая на их предводителя. Пираты заулыбались, видя такую нежную заботу. Они-то точно знали, что их главаря теперь можно было живьем расчленить, а вот добудиться совершенно не представлялось возможным.

Анастасия, видя, что попытка Плахова не увенчалась успехом, решила сама бороться за себя.

– Я смею надеяться, со мной не поступят таким глупым образом…

Девушка попыталась улыбнуться, даже не зная, что она хочет вызвать в пирате этой улыбкой: жалость, интерес, сочувствие. Ей было уже все равно, на что он клюнет, лишь бы спастись. Улыбка, впрочем, все равно не получилась – слишком уж Насте было страшно.

– Ну безусловно, сударыня! – живо откликнулся Андерсен. – Это действительно глупо, этак поступать с такой красотой. Минуточку.

Он подошел вплотную к Воронцовой, заглянул ей в глаза и вдруг резко выдернул серьги из ее ушей. Девушка вскрикнула от боли, а злодей, довольный своей выходкой, показал добычу матросне и заявил:

– Я сыграю на них где-нибудь во Фрипорте!

Эта фраза стала для молчавшего доселе Вангувера сигналом к действию.

– А сейчас не хотите сыграть? – живо предложил он.

– С кем? – удивился Бен.

– Со мной.

Ход оказался верным. Будучи азартным и опытным игроком, Андерсен использовал всякую возможность насладиться минутами, проведенными за карточным столом. Увы, такая радость выпадала нечасто: достойных соперников можно было найти лишь в порту, но времена менялись, и на суше для лихих людей оставалось все меньше безопасных мест.

– Хм! А вы что, игрок? – уточнил Бен.

– Игрок! – заверил его Вангувер.

"Какая удача! Однако не в положении пленного думать об играх. Видать, ищет способ спастись. Что ж, развлечемся!" – подумал пират, а вслух спросил:

– И какую же игру вы мне хотите предложить?

– Вам понравится.

– Готовьте колоду! – решил Андерсен, и пошел было в общую каюту, но тут ему на глаза попался дрейфующий рядом их старый бриг. – И, в конце концов, сожгите уже эту посудину – она мне надоела! – крикнул Бен команде. – Я же говорил: у нас будет новый корабль!

Тут он сообразил, что продолжает говорить по-русски, в то время как его команда такого языка не разумеет, спохватился и рявкнул на языке британской короны:

– Сожгите корабль! Чего вы ждете?

– Могли бы постоять за даму, – сквозь зубы процедила Воронцова.

Она чувствовала себя униженной: чары ее оказались бессильны, дипломатия тоже не дала результатов, а значит, ничем она не удачливее Плахова. Хорошо хоть Вангувер что-то затеял. Только что?

Этот же вопрос занимал и Семена.

– Так я и стоял… – обиженно ответил он Воронцовой и склонился к уху фокусника: – Ты чего удумал-то? К чему готовиться? Намекни.

– Намекну-намекну! – туманно ответил Вангувер и отправился в каюту пытать счастья.

Глава 3,

в коей госпожа Удача показывает свой переменчивый характер

Факелы упали на пиратский бриг, и он занялся огнем. А на мачте фрегата затрепетал теперь черный пиратский флаг. Корабль, получивший иной статус, отправился искать удачу новыми, корсарскими путями.

В каюте тем временем собрались все, кто был празден в этот час, то есть большая часть команды во главе с Беном Андерсеном и наши пленные герои.

Колоду перетасовали и подсняли. Андерсен уселся во главе стола, рядом столпились остальные пираты. Напротив расположились Плахов и Вангувер. За их спиной встали Воронцова и верный Егорка. Бывшие члены команды Сигварда тоже инстинктивно сгрудились с этой стороны.

Боясь, как бы Бен не передумал, фокусник поспешил обозначить условия:

– Разобьем игру на ставки. Первая – девушка! Вторая – наш капитан, затем мой приятель… А четвертая – я!

– Потрясающе! – откликнулся Бен, которого чужая наглость всегда приводила в восхищение. Вот ведь, жизнь этого носатого усача висит на волоске, а он тут расселся и диктует свои правила.

– Если я выигрываю все ставки, – спокойно продолжал Вангувер, – вы доставляете меня и моих друзей в целости и сохранности до ближайшего порта.

– А если вы проигрываете?

– Вы ссаживаете нас на лодку, и мы плывем по воле волн… Тут Бен безудержно расхохотался:

– Я и так могу вас ссадить в лодку и пустить по воле волн.

Пираты за его спиной, конечно, не поняли разговора на незнакомом языке, но, видя веселье своего вожака, тоже начали смеяться. Один даже потянулся к колоде, чтобы еще раз ее перетасовать, но случайно толкнул Бена и вмиг получил от него оплеуху:

– Get out! Scabby![3]

Пираты примолкли. Андерсен наслаждался произведенным на пленников впечатлением:

– Что скажете? – Минуту помедлил, а потом вдруг неожиданно согласился: – Ладно, это жуть как заводит. Банкуй!

Бен откинулся в кресле. Вангувер, взяв первую карту, перевернул ее рубашкой вниз и положил на стол. Это была тройка червей.

– Неважный ход, приятель, – обрадовался пират и уверенно (слишком мала была вероятность проигрыша) открыл следующую карту. Она на удивление оказалась двойкой треф. Все загудели: кто изумленно, кто злобно, кто одобрительно. Андерсена же сей результат почему-то развеселил. Он расхохотался громко и беззаботно, как всегда, а затем объявил публике:

– Lady is free![4]

Воронцова, в картах не понимавшая ровным счетом ничего, только теперь вдохнула полной грудью, но, надо отдать ей должное, вмиг оправилась и потребовала у насмешника:

– Сережки верни!

– Ай-яй-яй, какая меркантильность! – запаясничал Бен, но, как истинный джентльмен, умеющий проигрывать с достоинством, покопался в кармане, достал сережки и знаком велел ближайшему к нему пирату отнести украшение его законной владелице.

– Прошу! – сказал Вангувер, потому как теперь была очередь Бена первым открывать карту.

Обстановка вокруг стола становилась все напряженней. Так или иначе, исход этой игры влиял на судьбу каждого на корабле. Егор просто места себе не находил: на лице его попеременно отражались все возможные сейчас волнения. А вот игроки были, напротив, непроницаемы. Вангуверу, опытному иллюзионисту, скрывать свои чувства было не впервой. Плахов же был на самом деле почти спокоен теперь. Ловкость рук своего спутника он имел возможность оценить и не сомневался, что тот исхитрился подтасовать карты или каким-то другим способом воздействовать на них. А значит, игра пойдет так, как надо им. Хотя бы до поры до времени. Бывалый воин, привыкший использовать любую фору, Семен и сейчас исподтишка поглядывал на пиратов, решая, что можно было бы предпринять, чтобы укрепить свои позиции. Прямо возле него топтался один из злодеев, за пояс которого был заткнут пистоль. Пират не отрываясь следил за игрой, рукоять пистоля так и просилась Семену в руки…

Андерсен открыл даму, Вангувер спокойно положил сверху короля. Разбойник смутился, отхлебнул из бутыли, внимательно посмотрел на карты. Все чисто, а уговор есть уговор, слово нужно держать, хоть и дано оно было пиратом.