Кровавый завет Макклеллан Брайан

15

Эта комната в подвалах Палаты Пэров, расположенная еще ниже, чем канализация, в пору правления Железного Короля знавала лучшие времена. Здесь до сих пор сохранялся мускусный аромат тайны. Магия Избранных не позволяла стенам отсыреть даже после смерти тех, кто сплетал заклинания. Комната была шириной в пятьдесят шагов и высотой в двадцать пять футов. Белые оштукатуренные стены были прикрыты коврами, хотя никто уже не заботился о них. Здесь стояли столы и стулья, диваны, на которых можно было спать, а также ящики с консервами и бочки с водой, скрытые за шелковыми занавесками.

Даже Манхоуч не подозревал о тайном убежище своего отца. Лишь несколько самых близких советников Железного Короля, включая Тамаса, знали, как сюда добраться. Железный Король панически боялся, что народ восстанет против него или собственные тайные агенты однажды приставят ножи к его горлу. Когда Манхоуч Двенадцатый взошел на престол, об этом помещении все забыли, и Тамас решил использовать его для подготовки переворота.

После победы комитет заговорщиков перенес свои встречи в более подходящее для правительства место, на третьем этаже Палаты Пэров. Но Тамас по-прежнему иногда спускался в эту комнату, чтобы побыть в тишине и одиночестве. Он не рассказывал никому из помощников, где его искать, даже Олему и Сабону. И сейчас не собирался здесь надолго задерживаться.

Фельдмаршал сидел в самом удобном кресле, положив ноги в чулках на подушечку и поставив себе на колени миску с тыквенным супом – единственным блюдом, которое ему удалось прихватить с собой, проходя мимо кухни. В одной руке он держал карту Саркова ущелья, а другой гладил по голове своего пса, который время от времени облизывал хозяина в знак сочувствия к его трудностям.

Тамас внимательно рассматривал карту. Прошло три дня с тех пор, как он сбросил герцога Никслауса в Адроанское озеро. А потом он трое суток, без сна и отдыха, останавливаясь только для смены лошадей, скакал к Саркову ущелью – узкой долине между горами, разделяющими Адро и Кез, – и обратно в Адопест. Меньше часа назад Тамас получил донесение, что армия Кеза собирается неподалеку от Будвила, города на границе у входа в ущелье.

Посольство Никслауса было отвлекающим маневром, предлогом для объявления войны, на которую делал ставку Ипилл. Приготовления уже начались. Кез задумал вторжение. Но ему потребуется не меньше ста тысяч солдат, чтобы прорваться сквозь Сарково ущелье. Вдоль всего прохода размещены стрелковые и артиллерийские позиции армии Адро. Если только враг не задумал что-то другое.

Фельдмаршал отложил карту и миску с супом на соседний стол. Питлауг отполз в сторону с недовольным урчанием. «Тихо», – сказал Тамас собаке. Затем достал большую карту всего южного Адро и уставился на нее.

Возле Южного пика находился единственный горный перевал, достаточно широкий, чтобы армия Кеза могла пройти по нему, не потратив на этот маневр все лето. Что, если они попытаются прорваться именно здесь? Что, если кезанское командование посчитало небольшую крепость с малочисленным гарнизоном более удобной целью, чем Сарково ущелье? Тамас поглядел на нижнюю часть Адроанского озера, лишь самым краешком касавшегося единственной гавани Кеза в устье реки. Они могли переправиться по воде, но едва ли у Кеза достанет кораблей, чтобы всерьез обсуждать такую возможность. Тамас вздохнул, сворачивая карту, и откинулся на спинку кресла. Он взглянул вниз, на Хруша. Пес наклонил голову набок и тоже смотрел на хозяина, учащенно дыша и приоткрыв пасть в подобие усмешки.

Что еще мог замышлять Ипилл? Кез в пять раз превосходил Адро численностью армии, но все же у Адро были преимущества: более развитая промышленность, талантливые военачальники, Горный дозор. Адро контролировало все стратегически важные участки.

– Я должен позвать Олема, – сказал Тамас собаке. – Мне лучше думается, когда кто-то на меня смотрит.

Теперь здесь все будет пахнуть его сигаретами. Тамас наклонился, чтобы хлебнуть еще ложку супа Михали. Он никогда не пробовал ничего подобного – молоко с привкусом темного сахара.

Тамас с удивлением услышал шум за дверью. В коридорах, ведущих к комнате, было достаточно тупиков, фальшивых стен и опускающихся решеток, чтобы запутать и остановить даже самого решительного человека. Фельдмаршал надел сапоги, встал с кресла и повернулся к двери, оправляя сорочку и знаком приказывая Хрушу не скулить.

При виде вошедшего человека сердце Тамаса забилось быстрее. Точнее говоря, это существо когда-то было человеком. Гость носил длинный темный сюртук и цилиндр, которые не могли скрыть его уродства. Горбун с большими сильными руками и ногами. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не чудовищно большой лоб. Длинные светлые волосы спадали на плечи.

– Страж, – произнес Тамас, сам удивляясь спокойствию своего голоса.

Избранные Кеза нередко использовали Стражей в качестве посыльных, но главной задачей, для которой Королевский совет Кеза и создал их много веков назад, оставалось убийство пороховых магов.

У Тамаса не было при себе ни пистолета, ни ружья. Только шпага, но от нее против Стража будет не много толку. Он совершил глупость, оставшись без охраны, пусть даже в самом безопасном месте во всем Адро. Тамас проверил карманы. Ни одного патрона, даже его чудесного портсигара с фальшивыми, начиненными порохом сигарами. Портсигар лежал в мундире на вешалке в дальнем углу комнаты, за спиной у Стража.

Монстр осмотрел помещение, удостоверившись, что больше здесь никого нет, затем повесил свой цилиндр на крючок. За ним последовали сюртук, сорочка и галстук-бабочка, пока Страж не остался в одних брюках. Он снял даже обувь, при этом по его лицу расплылась усмешка.

Мышцы словно по собственной воле перекатывались под его кожей, напрягаясь и расслабляясь, а порой судорожно дергаясь. В одних местах они скручивались в тугие узлы, в других, казалось, совершенно отсутствовали, словно кожу натянули прямо на кости. Они постоянно находились в движении и напоминали змей, шевелящихся в шелковом мешке.

Страж согнул и снова расправил подвижные мышцы рук.

– Пороховой маг, – сказал он глубоким и выразительным голосом.

– Дерьмовая шутка, – ответил Тамас.

Он снял со спинки кресла перевязь со шпагой, обнажил клинок и отбросил ножны. Питлауг встал рядом с хозяином; старый волкодав оскалил зубы и угрожающе зарычал. Хруш отступил за диван и залаял на Стража из-за этого сомнительного укрытия.

– Мне редко попадались настоящие пороховые маги, – признался Страж. – И ни одного с такой репутацией. Обычно приходилось питаться всякими отбросами, которые Избранные находили в деревнях Кеза.

Питаться? Тамас почувствовал легкую тошноту.

Страж усмехнулся. Он потянулся вперед, словно пытаясь достать Тамаса в дальнем углу комнаты, его изуродованные руки были такими длинными, что могли обхватить ствол мортиры.

– Как ты нашел меня? – спросил Тамас.

Он отошел от кресла и отвел шпагу чуть в сторону. Питлауг встал между хозяином и Стражем. Тамас мысленно представил, как это чудовище раздирает его собак на куски.

– Питлауг, назад! – приказал он.

Волкодав неохотно отступил, освобождая место для схватки.

Страж покачал головой, усмешка не покидала его лицо.

– Я не опасаюсь, что вы переживете нашу встречу. – Он щелкнул суставами уродливой руки. – И поэтому позволю вам умереть с мыслью, что каждого из ваших драгоценных магов скоро выследят и истребят. Всех до единого.

Страж наклонил голову, словно бодающийся бык, и помчался на Тамаса. Разделявшие их тридцать шагов монстр одолел едва ли не мгновенно. На бегу он вытянул в сторону огромную руку, ухватил диван и метнул его в Тамаса, как будто это была детская игрушка.

Тамас пригнулся, уклоняясь от летящего дивана, и отступил в сторону. Затем сделал отчаянный выпад, целясь острием шпаги прямо в сердце Стражу. Но тут же в челюсть ему угодил увесистый кулак, отбросив к дальней стене.

Страж не дал ему возможности прийти в себя, развернулся в долю секунды и бросился к Тамасу, не обращая внимания на шпагу, нацеленную в его грудь. Тамас ударил со всей силы, затем отпрыгнул от громадной туши Стража. Он бросился на пол, перекатился через плечо и снова встал на ноги.

Кровь медленно сочилась из двух ран на груди Стража. Тамас поразил его в легкое и в живот, но монстр лишь хищно оскалился, не обращая внимания на раны. Сердце Стража защищал панцирь из наращенных с помощью магии костей. Колдовство Избранных поддерживало работу и других его органов даже тогда, когда любой человек давно уже умер бы.

Страж атаковал еще раз. Тамас танцующим шагом ушел от удара, но огромная рука снова протянулась к нему. Он нырнул под руку и напал со спины, вонзив шпагу по самый эфес в подмышку Стражу.

Тот взвыл и дернулся, вырвав шпагу из руки Тамаса. Удары сердца гулко отдавались в ушах порохового мага, руки дрожали.

Страж метался еще несколько мгновений, а затем внезапно затих. Налитые кровью голубые глаза мрачно смотрели из-под огромного лба. Правая рука бессильно свисала, мышцы предплечья почти скрывали эфес шпаги. Лезвие осталось в его груди – два с половиной фута прочной стали. Страж с презрением взглянул сверху вниз на Тамаса и потянулся левой рукой, пытаясь вытащить шпагу. Однако она вошла под таким неудобным углом, что монстру никак не удавалось за нее ухватиться.

– У тебя что-то торчит из груди, – произнес Тамас, хотя у него не осталось сил для насмешек.

Легкие горели, мышцы затекли от усталости. Он взглянул на свой мундир в дальнем конце комнаты и коснулся чутьем патронов, лежавших в кармане.

Неожиданно Страж прыгнул на него, словно рыба, выброшенная волной на берег. Тамас метнулся в сторону, пытаясь избежать удара, но почувствовал, как пальцы врага вцепились в его сорочку. Страж обхватил его и прижал к себе, так что шея Тамаса оказалась в дюйме от острия его собственной шпаги, торчавшей из груди монстра. Он чувствовал разгоряченное дыхание на своей щеке и острый запах желчи.

Тамас ударил Стража пальцами в глаза. Монстр заревел, словно раненый медведь, и отбросил Тамаса, протащив его рядом с острием шпаги.

Тамас пролетел через всю комнату и упал на диван. Он поднялся и заметил, что вешалка теперь совсем рядом.

– Питлауг, взять! – скомандовал он и рванулся к вешалке.

Волкодав подскочил к Стражу – свирепый оскал и десять стоунов крепких мышц. Он проскочил под раненой рукой и бросился врагу на горло. Стражу удалось увернуться, и зубы Питлауга вцепились в его руку.

Тамас подбежал к вешалке, сбросил на пол одежду Стража и схватил свой мундир. Достал портсигар и открыл. Внутри лежали шесть тщательно свернутых сигар. Он надкусил кончик одной и высыпал тайный запас пороха себе в рот. Горький серный вкус обжег язык, Тамас почувствовал тошноту и пошатнулся: вероятно, слишком много на один раз.

За спиной раздался жалобный визг. Тамас обернулся и увидел на полу Питлауга: что-то случилось с задними лапами пса, он пытался отползти подальше от Стража, протяжно скуля. Этот звук разбил сердце Тамаса, словно что-то лопнуло у него в груди. Через мгновение его полностью захватил пороховой транс.

Тамас и сам не заметил, как пересек комнату несколькими длинными прыжками. Страж попытался ударить его здоровой рукой. Тамас перехватил кулак в воздухе и мысленным усилием поджег фальшивую сигару, направляя энергию в одну точку. Кости руки Стража затрещали.

Тамас продолжал сжимать обмякшую, искривленную руку. Страж поднялся на носки. Его глаза вылезли из орбит, рот скривился в беззвучном крике. Тамас ухватился за эфес шпаги и потянул на себя, чувствуя, как лезвие скребет по ребрам врага. Он вытащил шпагу из раны и отшвырнул. Клинок загрохотал по каменному полу.

Страж оскалил зубы в безумной ухмылке и бросился к Тамасу головой вперед. Даже испытывая страшную боль, монстр не желал сдаваться. Тамас ухватил его огромную голову обеими руками. Пороховой транс придал ему силы, он с легкостью поднял Стража, раскрутил, удерживая за голову, и швырнул на каменный пол. Громко хрустнули ломающиеся кости. Тамас зажег еще одну сигару и направил энергию в голову Стража.

Огромная туша за его спиной затихла.

Тамас отшатнулся от мертвого монстра. Силы покинули его, в голове не осталось ни одной мысли. Он весь измазался в крови, но не смог бы сказать, своей или вражеской там было больше. Глубокие раны на груди требовалось срочно зашить. Даже в пороховом трансе Тамас смутно ощущал, как они горят. Руки тоже болели, его старые кости отвыкли от той мощи, что прошла сквозь них. Он глубоко вздохнул и оглянулся на Питлауга.

Старый волкодав лежал в углу на ковре. Хруш появился из укрытия за диваном и подошел к товарищу, поскуливая и тыкаясь в него носом. Спина волкодава была страшно искривлена, задние лапы беспомощно застыли под странным углом. Пес открыл глаза и жалобно посмотрел на Тамаса.

– Ты держался молодцом, мой мальчик, – ласково сказал Тамас.

Он шагнул к двери, но тут же остановился, когда заметил, что Питлауг попытался следовать за ним, волоча задние лапы и жалобно скуля. У Тамаса защипало глаза.

Потребовалось немало времени, чтобы подняться наверх с Питлаугом на руках. Доктора Петрика Тамас нашел на втором этаже, за игрой в карты с группой офицеров. Когда он вошел в комнату, весь в крови, с волкодавом на руках и с бегущим следом Хрушем, все удивленно уставились на него.

Питлауга положили на диван. Петрик осмотрел его, а десятки солдат столпились у двери, пытаясь разглядеть, что происходит. Громкие проклятия заставили их отойти с дороги, затем появился Олем. Увидев Тамаса, он замер с широко раскрытыми глазами и густо покраснел.

– Сэр… – пробормотал он и дорожащими руками потянулся к Тамасу, словно желая удостовериться, что фельдмаршал действительно жив. Но поднять глаза на Тамаса не посмел. – Я подвел вас, сэр.

– Это не твоя вина, – не согласился Тамас. – Ты не знал, где меня искать. Я сам спрятался.

– Я должен был оказаться там. – Взгляд Олема упал на Питлауга. – Мне очень жаль, сэр. Видит Кресимир, я…

– Ты ни в чем не виноват, – твердо повторил Тамас. – Ты там никогда не был. Теперь мне нужна твоя помощь. Пошли гонцов всем членам комитета. Через час они должны быть здесь. Мне плевать, как они успеют, пусть хоть крылья себе отрастят. Ступай. Я буду ждать их в секретной комнате под Палатой Пэров.

К нему подошел доктор Петрик:

– Я ничего не могу сделать для него. Даже лучший ветеринар не смог бы.

– Я понимаю. Спасибо, доктор.

Тамас взял у Олема пистолет и подошел к собаке. Нежно провел пальцами между глазами Питлауга:

– Все хорошо, мой мальчик. Прощай.

Когда прогремел выстрел, что-то дрогнуло у него внутри. Он еще долго стоял на коленях возле Питлауга, не замечая взволнованных охранников, сбежавшихся на звук стрельбы.

Наконец Тамас резко поднялся и подозвал одного из солдат:

– Найди мне молоток и гвозди. Мигом!

В комнате под Палатой Пэров Тамас ждал членов комитета, глядя на изувеченное тело Стража. Эти существа чрезвычайно сильны, их очень трудно убить, но Кез должен был знать, что Тамас в состоянии справиться со Стражем один на один. Лишь по неудачному стечению обстоятельств у него не оказалось при себе пороха в момент нападения. Какова же тогда была цель Кеза? Посеять недоверие? Внести хаос в правительство Тамаса?

Если так, то они преуспели.

Члены комитета входили один за другим, и Тамас молча указывал им на стулья вдоль стены, не обращая внимания ни на протесты, ни на вопросы до тех пор, пока все не собрались. Он стоял перед ними все в той же измазанной кровью сорочке, сложив руки на груди. У него за спиной на стене висел труп Стража со вбитыми в запястья гвоздями. Капли крови падали из его ран на каменный пол.

– Один из вас предал меня, – объявил Тамас. – Я хочу знать кто. – И вышел, оставив их любоваться распятым трупом Стража.

На плечи Адамата упала тень: за спиной кто-то стоял. Он коснулся прислоненной к колену трости и поставил чашку на металлический столик. Понаблюдал немного за тенью, вспомнил звук приближающихся шагов и убрал руку с трости.

– Фельдмаршал, – произнес он, не поднимая взгляда.

Тамас положил свою газету рядом с чашкой Адамата, сел на стул напротив и знаком подозвал официанта.

– Как вы узнали, что это я?

– Армейские сапоги, армейская походка, – объяснил Адамат, прихлебывая чай. – Я уже десять лет не имел дел ни с кем из военных, кроме вас.

– Это мог быть солдат, которого я послал за вами.

– У каждого человека есть особенный ритм ходьбы. – Адамат пожал плечами. – Опознать ваш совсем нетрудно.

– Очень интересно. Полагаю, Ондраус выплатил вам достаточную сумму, чтобы вы смогли рассчитаться с долгами?

Адамат ничуть не удивился, что Тамас знает о его долгах. Он быстро оглядел фельдмаршала: синяки на лице, несколько свежих порезов. Похоже, Тамас побывал в потасовке. Вид у него был усталым, опустошенным.

– Разумеется, – ответил Адамат. Хотя на самом деле недостаточно, мысленно добавил он. Если получить десяток таких заказов до конца месяца, он вполне мог бы расплатиться с лордом Ветасом. – Я ценю вашу щедрость.

– Вы это заслужили.

Тамас говорил тихо и при этом вытягивал шею, присматриваясь к идущим по улице прохожим. После нескольких минут молчания он повернулся к Адамату, вытащил из кармана конверт и положил на столик поверх газеты:

– У меня есть для вас новая работа.

Адамату пришлось постараться, чтобы скрыть свою заинтересованность.

– Надеюсь, на этот раз не предсмертные слова магов?

– Вовсе нет.

Тамас кивнул официанту, принесшему чай, и выпил целую чашку одним долгим глотком. Казалось, даже не почувствовав, каким горячим был напиток. Затем достал из кармана горсть монет, недовольно хмыкнул, взглянув на них, и бросил одну крану на стол:

– Узнайте, кто пытался убить меня.

Он встал и ушел. Адамат посмотрел на монету. Изображенный на ней профиль напоминал Тамаса.

Инспектор нащупал на столе конверт, затем развернул газету. На первой полосе «Новостей Адопеста» был репортаж о покушении на фельдмаршала Тамаса.

Адамат задумчиво посмотрел на конверт. Ему нужна была эта работа. Но он опасался, что теперь у лорда Ветаса появятся основания вернуться и возобновить шантаж, требуя, чтобы он докладывал обо всех событиях в окружении Тамаса. А это уже попахивало предательством и грозило не только самому Адамату, но и его семье. Он хотел вызвать Фей назад в Адопест… Хотел, но теперь не сможет.

Он открыл конверт. Там лежал чек на десять тысяч кран. На стол выпал измятый клочок бумаги, и Адамат едва успел подхватить записку, пока не сдуло ветром.

«Только шесть человек, кроме меня, знали местоположение комнаты, в которой произошло покушение». Далее следовал список имен, все шестеро – члены комитета Тамаса. Адамат вытер пот со лба, перечитал имена во второй раз и засомневался: не продешевит ли он, взяв за работу десять тысяч кран. В конце записки было добавлено всего три слова: «Позаботьтесь об охране».

Адамат положил чек вместе с запиской в карман и подумал, что поторопился рассчитать Соу-Смиза.

16

– Сэр, мы выяснили, кто такой этот Михали.

Тамас поднял глаза от бумаг на столе. На этот раз все было спокойно. Ни бригадиров «Крыльев Адома», ни членов комитета, ни офицеров, ни секретарей. Олем был первым, кто посетил Тамаса за все утро, но даже он остановился возле двери.

– Михали?

– Ваш новый повар. – Олем прикурил сигарету.

Тамас вспомнил про миску тыквенного супа на краешке стола. К сожалению, она оказалась пуста. К этой пище привыкаешь так же быстро, как к пороху.

– Да… Михали, – повторил Тамас. – Вы довольно долго выясняли.

– Выдалась беспокойная неделя.

– Что правда, то правда.

– Михали – это на-барон Моака. Хотя он больше известен под своим профессиональным титулом: лорд «Золотой кухни».

– И что это означает?

– «Золотая кухня» – это кулинарная школа. Лучшая в Девятиземье. Самые богатые семьи четырех континентов мечтают заполучить выпускника этой школы к себе в повара. Они готовят для королей.

– А ее лорд?

– Самый лучший из всех, когда-либо обучавшихся в школе.

– И он сейчас находится на нашей кухне и готовит обед для трех полков?

– Точно так, сэр.

– Почему?

– Кажется, он скрывается.

– Скрывается? – Тамас удивленно уставился на Олема.

– Он недавно сбежал из лечебницы в Хассенбуре.

Тамас откинулся в кресле.

– Что вас так развеселило, сэр? – заинтересовался Олем.

Фельдмаршал задумчиво пожевал губу.

– Он рассказал кому-нибудь, что он воплощение бога Адома?

– Да, сэр. Поэтому его и отправили в лечебницу.

– Это многое объясняет, – признал Тамас.

Он мельком взглянул на документы на столе. Запрос от Общества собаководов Адопеста, договор с рабочим союзом Рикарда Тумблара и предложения по налогам от церкви Кресимира. Он покачал головой. Ничем из этого он не хотел бы сейчас заниматься.

– А не побеседовать ли нам с нашим поваром?

– Вы думаете, это разумно, сэр? – Олем вышел вслед за ним в коридор.

– Как по-твоему, он опасен?

– Насколько я могу судить, нет. Ребята любят его. Никто прежде так не готовил для них. Вся остальная армейская еда напоминала дерьмо.

– А что он готовит? Тыквенный суп?

– Помните, что у вас вчера было на обед? – усмехнулся Олем.

– Конечно помню. Будь я проклят, если этот обед не состоял из девяти блюд. Обжаренный в сахаре угорь, фаршированная соня, тушеная говядина, салат. Такие большие порции, что можно накормить вола… Так сытно я ел лишь однажды в жизни, на приеме у Манхоуча.

– Это была обычная порция, сэр.

Тамас остановился так резко, что Олем врезался в него.

– Ты хочешь сказать, что все едят так же хорошо?

– Да, сэр.

– И ты?

– Да, сэр.

– И вся наша распроклятая бригада?

Олем кивнул.

– Он же пустит по ветру весь армейский годовой бюджет! – Тамас двинулся дальше, невольно ускоряя шаг. – Ондраус весь на дерьмо изойдет.

– Наоборот, сэр. – Олем поравнялся с ним. – Я спрашивал у секретаря. Похоже, он вообще не притрагивался к казенным средствам.

– Тогда чем он платит за продукты?

Олем пожал плечами.

Всю Палату Пэров обслуживала одна кухня. Она была расположена в полуподвале под первым этажом и тянулась во всю ширину здания. Окна под потолком давали достаточно света. Вдоль стены стояли десятки духовок, их вытяжные трубы уходили в потолок. Здесь хватало места, чтобы готовить для тысяч аристократов и их секретарей, прежде населявших здание. Посредине кухни стояли широкие низкие столы, где готовились отдельные ингредиенты по рецептам, а по другой стороне располагались десятки стенных шкафов и буфетов с мерными емкостями, специями и другими необходимыми вещами. Под потолком висели колбасы, приправы, овощи и еще много всего.

Едва войдя, Тамас вытер лоб носовым платком: жар едва не заставил его отступить обратно в коридор. Он моргнул несколько раз, но устоял на месте, отчасти привлеченный несметным числом запахов: ароматы какао и корицы, хлеба и мяса. Рот тут же наполнился слюной.

– Вы в порядке, сэр? – спросил Олем.

Тамас бросил на него недовольный взгляд.

В кухне суетились десятки помощниц повара. Все они носили одинаковую форму с небольшими различиями: белый передник поверх черных штанов и колпак на голове. Некоторые, похоже, были достаточно богаты, чтобы приобрести добротную одежду, другие как будто попрошайничали в этих же нарядах на улице. Тамас обратил внимание, что вся одежда, какой бы поношенной она ни была, оставалась при этом чистой. Он отметил и другую особенность: здесь были только женщины. Они отличались и по возрасту, и по внешности, но все работали с одинаковым усердием. Никто словно и не заметил появления Тамаса.

Сам повар расхаживал по кухне. Фельдмаршал немедленно признал в нем человека, который появился в его штабе в день землетрясения. Михали то и дело останавливался, чтобы дать совет кому-то из помощниц, и немедленно шел к следующей: добавлял в ее блюдо щепотку специй либо мягко останавливал, если женщина собиралась положить слишком много муки в тесто. Он расставил всех по местам, а сам маневрировал между ними с искусством прирожденного военачальника, на ходу отдавая распоряжения и внося изменения в рецепты. Казалось, успевал следить за всем сразу.

Михали заметил Тамаса и улыбнулся. Он направился навстречу гостю, но остановился на полпути у стола с мясом, чтобы помочь дородной женщине справиться с мясницким ножом. Он нарезал дюжину говяжьих ребер с точностью палача, а затем кивнул помощнице, возвращая нож, прошептал что-то ободряющее и продолжил путь к Тамасу.

– Добрый день, фельдмаршал! Прошу прощения, я был очень занят в эти несколько недель после нашей первой встречи.

Олем с любопытством взглянул на Тамаса, а Михали тем временем продолжал:

– Должен вам сказать, что я работал бы вдвое быстрее, если бы не был занят обучением целой группы новых помощниц. – Он снял колпак и провел рукавом по лбу, так что ткань тут же потемнела от пота. Затем вытер руки о передник. Обеспокоенное выражение появилось на его лице. – Боюсь, что обед будет готов несколько позже.

Тамас оглядел комнату. Вокруг происходило слишком много всего и сразу, было невозможно определить, что именно готовилось. Он пришел сюда, чтобы задать вопросы, хотел разобраться с этим «безумным поваром». Но строгие слова застыли у него на языке.

– Не думаю, что кто-нибудь станет жаловаться, – удалось наконец выговорить Тамасу. Его живот внезапно заурчал. – Что сегодня на обед?

– Копченая саламандра с карри и легким овощным пирогом, – объявил Михали. – А на ужин будет тушенная в вине говядина. Думаю подать к ней пряное вино. Но это только главные блюда. Будет еще много других на выбор.

– Для всех в этом доме?

– Разумеется. – Михали удивленно выпучил глаза, как будто Тамас спросил какую-то нелепость. – Или вы считаете, что секретарь или солдат не имеет права питаться так же хорошо, как фельдмаршал или бухгалтер?

– Простите, – пробормотал Тамас.

Он переглянулся с Олемом, пытаясь вспомнить, зачем сюда пришел.

– Прошу вас, фельдмаршал, идемте со мной. – Михали торопливо двинулся дальше, не дожидаясь ответа.

Когда Тамас догнал его, Михали уже регулировал огонь под чаном с супом, поддувая воздух в печь. Он опустил палец в котел, затем сунул его в рот, вытащил из кармана нож и зубчик чеснока и ловко покрошил его в чан.

– Я слышал о покушении на вас, – вспомнил Михали.

Тамас остановился. Он вдруг понял, что боль от наскоро зашитых ран на груди исчезла, как только он вошел в кухню. Она превратилась в приглушенную пульсацию, как будто Тамас опять находился в пороховом трансе.

– Мне не нравится то, что Избранные делают со Стражами. – В голосе Михали слышалась печальная нотка. – Это противно природе. Рад, что вы уцелели.

– Спасибо, – медленно проговорил Тамас.

Его подозрения, что Михали был шпионом, постепенно рассеивались. Талант повара невозможно подделать.

– Михали, – решился Тамас, – я пришел, чтобы спросить вас о лечебнице.

Михали замер, не донеся до рта кусок овощного пирога. Затем быстро проглотил его.

– Больше перца, – подсказал он помощнице. – И добавьте еще десяток картофелин к следующей порции.

Он поспешно прошел к следующему столу, вынуждая Тамаса догонять его.

– Да, – признался он, когда Тамас снова встал рядом с ним. – Я сбежал из Хассенбура. Это отвратительное место.

– Как вам удалось сбежать?

Они оказались в той части кухни, где больше никого не было, словно зашли за невидимый занавес. Жар и влажность здесь не были такими невыносимыми, и даже шум доносился как будто издалека. Тамас оглянулся через плечо, желая удостовериться, что они все еще находятся в той же самой кухне. Позади продолжалась бурная деятельность.

– Они разрешили мне работать на кухне, когда не лечили меня. – Михали вздрогнул от воспоминаний. – Мне говорили, что я готовлю для лечебницы, но скоро я узнал, что они посылали мою еду соседям-аристократам и продавали за совсем небольшие деньги. Однажды я просто запек себя в пирог, который должны были отвезти в очередное поместье.