Перси Джексон и лабиринт смерти Риордан Рик
Бриарей вытер нос с помощью пяти-шести рук, в то время как несколько других перебирали какие-то металлические обломки и деревянные щепки точь-в-точь такими же движениями, как это делал Тайсон. Забавно было наблюдать за этим. Руки словно жили своей обособленной жизнью и повиновались собственным приказам. Одни построили из деревяшек лодочку и тут же разобрали ее на части. Другие в это самое время скребли пол без всякой на то причины. Третьи играли камешками, бумагой, ножницами. Несколько рук устроили театр теней на стене, и там теперь скакали утята со щенятами.
— Не могу, — простонал Бриарей. — Кампе вернулась в мир! Титаны восстанут и ввергнут нас обратно в Тартар!
— А ты надень свое храброе лицо! — посоветовал Тайсон.
И немедленно лицо Бриарея переделалось во что-то другое. Коричневые глаза остались теми же, но теперь все черты стали другими. Нос оказался вздернутым, брови выгнулись дугой, и на губах появилась диковатая улыбка, будто ее хозяин старался совершить что-то героическое. Но почти сразу лицо исказилось и снова стало таким же унылым, как прежде.
— Ничего не получается, — опять простонал он. — Мое испуганное лицо все время возвращается.
— А как вы это делаете? — спросил я.
Аннабет подтолкнула меня локтем и прошипела:
— Не груби! У Сторуких было пятьдесят разных лиц.
— Трудно было, наверное, составить расписание, — не удержался я.
— У тебя все получится, Бриарей. — Тайсон не сдавался. — Мы поможем! Можно мне попросить у тебя автограф?
Бриарей хмыкнул и спросил уже повеселей:
— Ты прихватил с собой сотню ручек?
— Эй, вы, — прервал их беседу Гроувер. — Отсюда нужно поскорей убираться. Кампе вернется и обязательно учует нас рано или поздно.
— Ломайте решетку! — скомандовала Аннабет.
— Один момент! — Тайсон гордо улыбнулся. — Бриарею это запросто. Он такой силач! Сильней даже, чем мы, циклопы. Смотрите!
Бриарей между тем продолжал хныкать. Дюжина его рук начала играть во что-то очень похожее на «ладушки», но ни одна из них не попыталась взяться за прутья.
— Если он такой силач, как ты говоришь, то чего ж он сидит в тюрьме? — спросил я у Тайсона.
Аннабет снова ткнула меня в ребра.
— Он ошалел от ужаса, — шепотом объяснила она. — Кампе заключила его в Тартар на тысячи лет. Как бы ты себя чувствовал на его месте?
Сторукий снова закрыл ладонями лицо.
— Бриарей? — позвал Тайсон. — Что… что с тобой? Покажи нам свою великую силу.
— Тайсон, — обратилась к нему Аннабет, — думаю, этими прутьями лучше заняться тебе.
Улыбка на лице моего брата стала таять.
— Мне заняться этими прутьями… — повторил он, словно не понимая.
Потом он вцепился в дверь камеры и мигом сорвал ее с петель, словно она была кое-как слеплена из мокрой глины.
— Выходите, Бриарей, — пригласила Аннабет. — И давайте вместе сматываться отсюда.
Она протянула узнику руку. На секунду на лице Бриарея появилось радостное выражение, несколько его рук потянулись к Аннабет, но остальные хлопнули по ним.
— Не могу, — простонал он. — Она меня накажет.
— Не бойтесь, — улыбнулась Аннабет. — Вы же сражались с самими титанами и победили их, помните?
— Помню, конечно, я помню войну. — Теперь лицо его снова изменилось, брови насупились, губы сердито сжались.
«Лицо задумчивое», — догадался я.
— От грома и молний сотрясалась земля. Мы швыряли камни. Титаны и чудовища тогда чуть было не победили. Теперь они опять набрали силу. Так сказала Кампе.
— Не слушайте вы ее, — посоветовал я. — Выходите!
Бриарей не шелохнулся. Я понимал, что Гроувер прав. До возвращения Кампе времени оставалось совсем мало, но разве можно оставить его здесь? Да и Тайсон после этого будет плакать целыми неделями.
— Играем, — предложил я. — «Камни, ножницы, бумага»! Если я выиграю, идете с нами. А если проиграю, мы оставляем вас в темнице. Можете сидеть тут и дальше.
По взгляду, которым наградила меня Аннабет, я понял, что она считает меня сумасшедшим. На лице Бриарея отразилось сомнение.
— Я всегда выигрываю в «камни, ножницы, бумага»!
— Тогда давайте! Поехали!
И я три раза стукнул кулаком по ладони.
Бриарей сделал то же самое всей сотней рук, и звук раздался такой, будто целая армия сделала три шага по плацу. Он придвинулся ко мне с целой горой камешков, ножниц его хватило бы на большую школу, а из бумаги можно было построить настоящую эскадрилью самолетиков.
— Смотри только не говори, что я тебя не предупреждал, — чуть ли не застонал он. — Я всегда… — Его лицо снова приняло неуверенное выражение. — А что это ты сделал?
— Пистолетик, — объяснил я ему, показывая на пальцах пистолетик. Этому трюку научил меня Пол Блофис, но рассказывать об этом Бриарею вовсе не обязательно. — А из пистолета можно всех убить.
— Это несправедливо.
— Насчет справедливости мы не договаривались. Кампе не станет заботиться о справедливости, если нас тут застукает. И обвинит вас в том, что вы сорвали двери с петель. Давай пошли!
— Эти полукровки всегда такие жу-улики, — сморщился Бриарей.
Но тем не менее медленно поднялся на ноги и последовал за нами.
Во мне затеплилась надежда. Все, что нам оставалось сделать, это спуститься этажом ниже и отыскать вход в лабиринт. Но тут вдруг я увидел, что Тайсон застыл на месте.
Распахнулась дверь, ведущая на первый этаж, и на нас немигающим взглядом уставилась Кампе.
— В другую сторону! — бросил я.
И мы помчались вдоль галереи. Теперь Бриарей охотно следовал за нами. По правде сказать, он даже не следовал, а мчался в полной панике, опережая нас ярдов на сотню.
А позади я услышал шорох гигантских крыльев. Это Кампе взвилась в воздух. Она шипела и стонала на своем древнем языке, и мне вовсе не требовался перевод, чтобы понять смысл ее слов. Она собиралась разделаться с нами!
Мы мигом скатились с лестницы, промчались по коридору, мимо будки охранника и попали во второй отсек тюрьмы.
— Налево! — скомандовала Аннабет. — Я помню это место по экскурсии.
Мы бросились влево и оказались во дворе, окруженном сторожевыми вышками и колючей проволокой. После темноты, в которой мы так долго находились, дневной свет меня просто ослепил. Кругом слонялись туристы, фотографируя все подряд. С берега то и дело налетал холодный ветер. На юге мерцал белым светом прекрасный Сан-Франциско, а на севере, над горой Тамалпаис, неслись тяжелые штормовые тучи. Все небо казалось черной вершиной, оторвавшейся с горы, к которой был прикован Атлас, там титаны опять возводили свой дворец — гору Отрис. Даже не верилось, что, кроме нас, никто этого не знает и что экскурсанты даже не видят надвигающегося на нас сверхъестественного урагана.
— Еще страшнее, — сказала Аннабет, на мгновение останавливаясь и глядя на север. — Весь год бушевали жестокие бури, но эта…
— Шевелите ногами! — вскричал Бриарей. — Кампе нас догоняет!
Мы добежали до конца двора, расположенного в противоположной стороне от тюремного блока.
— Кампе слишком толстая, ей не пролезть в эти двери, — с надеждой выдохнул я.
Но тут стена взорвалась.
Туристы завопили от страха, когда из вихря пыли и обломков появилась Кампе и ее распростертые крылья почти накрыли собой весь двор. В руках она сжимала два клинка — длинные бронзовые кривые сабли, излучавшие странное зеленоватое свечение. Клубящиеся над клинками вихри пара имели такой кислый запах и излучали такой жар, что это чувствовалось даже здесь.
— Яд! — завопил Гроувер. — Держитесь подальше от этих штук, иначе верная смерть!
— Мы умрем? — уточнил я.
— После того, как обратимся в прах.
— Тогда ты прав. С этими саблями надо поосторожнее.
— Бриарей, к бою! — воскликнул Тайсон. — Расти!
Но вместо того чтобы последовать этому призыву, Бриарей еще больше съежился и стал совсем маленьким. Личико у него теперь было совершенно перепуганным.
Кампе, грохоча по мощеному двору драконьими ногами, бежала на нас, и сотни змей развевались вокруг ее тела.
На секунду я подумал о своем мече Анаклузмосе и о том, чтобы встретиться с порождением Тартара лицом к лицу, но от одной этой мысли сердце мое ушло в пятки.
— Бежим! — Аннабет выкрикнула то, что вертелось у меня на языке.
И тем положила конец сомнениям. С этим чудовищем сражаться невозможно. Мы помчались через двор и выскочили из ворот. Но оно преследовало нас по пятам. Смертные вопили благим матом и рассыпались в разные стороны. Завизжали тревожные сирены — сработала охранная сигнализация.
Мы ворвались на пристань как раз в ту минуту, когда там разгружался туристский кораблик. При виде нас покидавшая его новая группа посетителей застыла как вкопанная. За нами валила другая толпа туристов, а уж за ними… Не знаю, что смогли разглядеть смертные сквозь Туман, но, видимо, ничего хорошего.
— Туда? — спросил Гроувер, мотнув головой в сторону кораблика.
— Слишком медленно, — покачал головой Тайсон. — Лучше обратно в лабиринт. Единственный шанс!
— Нужен отвлекающий маневр, — еле выговорила запыхавшаяся Аннабет.
И тут мой брат Тайсон вырвал из земли фонарный столб и скомандовал:
— Уходите! Кампе я беру на себя. Бегите же.
— Я с тобой, — сказал я.
— Нет, — решительно отказался Тайсон. — Беги. Яд не опасен для циклопов. Причиняет жуткую боль, но не убивает.
— Точно?
— Беги, брат. Встретимся внутри лабиринта.
Мне была противна мысль, что я оставлю Тайсона одного. Однажды я уже чуть было не лишился его, и мне не хотелось бы опять испытать такие же муки совести. Но спорить не время, а лучшего предложения у меня нет. Аннабет, Гроувер и я вцепились в Бриарея и поволокли его к турникету. В этот момент Тайсон издал бешеный рев и бросился на Кампе, как рыцарь на поединке.
До этого она не сводила глаз с Бриарея, но когда Тайсон двинул ее столбом прямо в грудь, она обратила внимание и на него. Пригвожденная к стене, она, извиваясь, молотила своими кривыми клинками по столбу, разнося его в клочья. Яд растекался вокруг нее целыми лужами и шипел, вскипая на цементе.
Тайсон успел отпрыгнуть подальше, но волосы Кампе развевались и шипели, а гадюки, ползая у ее ног, выбрасывали языки далеко в стороны. Львиная морда высунулась с ее пояса и зарычала.
Мы уже почти домчались до тюремного блока, и последнее, что я видел, оглянувшись, был Тайсон, выдергивающий из земли ларек, в котором торговали мороженым и разными пустяками, и швыряющий его в Кампе. Мороженое и яд разлетались по воздуху, на голове Кампе извивались змеи, заляпанные тутти-фрутти. Мы ворвались назад в тюремный двор.
— Я больше не могу бежать, — пожаловался Бриарей.
— Тайсон ради тебя жизнью рискует! — заорал я на него. — Значит, можешь!
Когда мы добежали до двери тюрьмы, я услыхал разгневанный рев, оглянулся назад и увидел, что Тайсон на всех парах мчится к нам, а Кампе, вся в пятнах от мороженого, висит у него на хвосте. Крылья ее увешаны футболками с рекламой «Посетите Алькатрас!», медвежья голова на поясе рычит, пытаясь сбросить прицепившиеся к морде солнцезащитные очки.
— Скорей! — воскликнула Аннабет.
Словно нас еще надо было подгонять!
Мы ворвались в ту камеру, в которую попали из лабиринта, но теперь все ее стены были исключительно гладкими — никакого огромного валуна вместо двери.
— Ищите метку! — крикнула Аннабет.
— Нашел! Вот она!
Гроувер быстро коснулся крохотной царапины, и она на глазах превратилась в греческую букву «дельта». Метка Дедала засияла синим светом, и каменная стена стала отъезжать в сторону.
Слишком медленно! Тайсон уже бежал через внутренний двор, за ним гналась Кампе, ее мечи резали воздух почти над его головой, кроша попутно прутья решеток и каменные стены.
Я втолкнул в лабиринт сначала Бриарея, а за ним Аннабет и Гроувера.
— Ну же! Поднажми еще чуть-чуть! — закричал я Тайсону.
И тут же понял, что он не успеет. Кампе догоняла. Вот ее клинки взвились в воздух… Мне нужно как-то отвлечь ее — чем-то большим. Я сорвал с руки свои наручные часы, и они мигом развернулись в бронзовый щит. В полном отчаянии я метнул его в Кампе.
Бряк! Щит ударил ее прямо в лицо, и Кампе зашаталась. Тайсон, проскочив мимо меня, успел шмыгнуть в лабиринт. А за ним следом и я.
Кампе восстановила равновесие, но слишком поздно. Каменная дверь захлопнулась, и ее магия надежно укрыла нас. Я чувствовал, как задрожал весь туннель, когда чудовище бросилось на дверь, бешено завывая.
Мы не стали задерживаться, чтобы поиграть с драконшей в перестуки. Мы опрометью бросились в темноту, и в первый раз в своей жизни (между прочим, и в последний) я был страшно рад, что оказался в лабиринте.
Глава восьмая
Мы посещаем зловещее ранчо
Остановившись наконец, чтобы перевести дух, мы оглянулись кругом и увидели, что оказались в пещере, полной водопадов. Вместо пола перед нами зияла здоровенная ямища, такая глубокая, что когда я посветил фонариком, то даже дна не увидал. По самому краю ямы бежала вдоль стен скользкая от влаги дорожка, а над нею со всех четырех сторон извергалась из огромных труб и хлестала в яму вода.
Бриарей устало привалился к стенке, зачерпнул воды дюжиной рук и плеснул в лицо.
— Эта яма ведет прямиком в Тартар, — пробормотал он. — Мне следовало бы прыгнуть в нее, чтобы разом избавить вас от трудностей.
— Не говорите так, — попросила Аннабет. — Будет лучше, если вы отправитесь в наш лагерь и поможете нам подготовиться к большому сражению. Вы ведь лучше, чем кто-либо другой, знаете, как бороться против титанов.
— Но мне нечего вам предложить, — возразил Бриарей. — Я лишен всего.
— А где твои братья? — спросил Тайсон. — Два брата ростом с гору? Мы могли б отвести тебя к ним.
Выражение лица Сторукого стало еще более грустным, и он прошептал:
— Их давно нет. Они погибли.
Тайсон уставился в яму и, тихонько помаргивая, смахнул слезинку с лица. Вокруг грохотали водопады.
— Как это погибли? — удивился я. — Разве порождения Тартара смертны? Я думал, они обладают бессмертием. Как боги, к примеру.
— Перси, — тихо возразил Гроувер, — даже бессмертие имеет свои пределы. Иногда… даже чудовища могут поддаться слабости и желание жить покидает их.
Не отрывая взгляда от лица Гроувера, я стал размышлять над его словами. Не думал ли он в эту минуту о боге Пане? Мне тут же вспомнился услышанный когда-то рассказ Медузы о том, как ушли из мира ее сестры, две другие горгоны, оставив ее в одиночестве. А в прошлом году и Аполлон говорил что-то об исчезновении древнего бога Гелиоса, после чего ему пришлось исполнять обязанности бога солнца вместо него. Тогда я не стал ломать над этим голову, но сейчас, глядя на Бриарея, понял, как ужасно быть таким старым — он прожил на свете многие тысячи лет — и таким страшно одиноким.
— Мне надо идти, — сказал сторукий гигант.
— Армия Кроноса затаилась на подступах к нашему лагерю. — Тайсон не хотел терять надежду. — Нам так необходима помощь!
— Я не могу оказать ее, циклоп. — Бриарей понуро повесил голову.
— Но ты ведь такой сильный.
— Это уже не так. — С этими словами Бриарей стал подниматься на ноги.
— Эй, погодите! — Я схватил его за одну из рук и потянул в сторону от остальных, туда, где из-за грохота водопадов наша беседа стала бы неслышной для остальных. — Послушайте, вы нам нужны. Разве вы не видите, как верит в вас циклоп? Мой брат жизнью рисковал ради вас.
И тогда я рассказал ему все, рассказал о готовящемся вторжении Луки, о входе в лабиринт, который, как оказалось, находится в самом сердце лагеря, о мастерской Дедала, о золотом саркофаге Кроноса.
Но Бриарей только качал головой.
— Не могу я, полукровка. Мне нечего предложить вам. Эту войну голыми руками не выиграть.
И он растопырил все свои руки, будто подчеркивая эти слова, а потом сотней их состроил сто пистолетиков-теней.
— Наверное, потому вы, порождения Тартара, и гибнете, — сказал я. — Может, дело вовсе не в тех сказках, в которые верят смертные, а в том, что вы просто сдаетесь.
Его коричневые глаза в задумчивости смотрели на меня, лицо приняло выражение, которое я сразу узнал, — стыд. Бриарей отвернулся и зашагал по проходу. А потом я просто потерял его из виду. Сторукого поглотила тьма.
Тайсон зарыдал.
— Ладно, не расстраивайся ты так. — Гроувер, к моему большому удивлению, осмелился потрепать циклопа по плечу. Наверное, на это потребовалась вся его храбрость.
— Ничего не ладно, козленок, — скривился Тайсон. — Он был моим героем.
Я ему очень сочувствовал, но что сказать, не знал. Наконец Аннабет встала и взвалила на спину рюкзак.
— Пошли, ребята. Эта яма действует мне на нервы. Поищем местечко получше, чтобы разбить лагерь на ночь.
На ночлег мы устроились в одном из переходов. Он был весь облицован мрамором, с бронзовыми факелами, укрепленными на стенах. Вообще он очень походил на часть греческого захоронения, и так как казался наиболее древней частью лабиринта, то Аннабет решила, что это хороший признак.
— Должно быть, мы уже близко к мастерской Дедала, — повторяла она. — А сейчас всем отдыхать. Утром опять тронемся в путь.
— А как мы узнаем, когда оно настанет? — поинтересовался Гроувер.
— Тогда просто отдыхаем и ни о чем не думаем.
Сатира уговаривать не требовалось. Он вытащил из рюкзака огромный пук соломы, немножко отъел от него, а из остального сделал подушку и, едва успев положить на нее голову, захрапел. Тайсону на то, чтобы отойти ко сну, потребовалось немного больше времени. Он звякал какими-то металлическими детальками своего конструктора, но то, что он мастерил, его почему-то не устраивало. И мой брат продолжал возиться с железяками.
— Мне так жалко, что пропал щит, который ты мне сделал, — заговорил я с ним. — Ты столько над ним трудился.
Тайсон удивленно поднял на меня припухшие от слез глаза.
— Ну что ты такое говоришь, брат? Ты ведь спас меня. Конечно, если бы Бриарей стал на нашу сторону, тебе не пришлось бы этого делать.
— Просто он очень сильно напуган. — Я попытался утешить Тайсона. — Точно говорю, пройдет время и он преодолеет этот страх.
— Бриарей больше не сильный. — В голосе Тайсона звучала грусть. — И теперь никому не нужен.
Он испустил глубокий печальный вздох и закрыл глаза. Металлические звенья выпали у него из рук, рассыпались на отдельные детали. И Тайсон захрапел.
Я тоже старался заснуть, но у меня ничего не получалось. Воспоминания о Кампе из Тартара с ее отравленными кривыми клинками были такими яркими, что сон не шел. Немного помучившись, я ухватил спальник и потащил его поближе к тому месту, где устроилась на ночлег Аннабет. Сейчас была ее очередь дежурить.
Я уселся рядом.
— Тебе нужно поспать, — сказала Аннабет.
— Не могу заснуть. Ты довольна тем, как идут дела?
— Да. Первый день определяет ход всего поиска. Он прошел замечательно.
— Мы добьемся успеха, — поддержал я ее. — Сумеем отыскать мастерскую Дедала прежде, чем ее найдет Лука.
Аннабет откинула с лица рассыпавшиеся волосы. Я увидел у нее на подбородке грязное пятно и живо представил, какой она была, когда маленькой бродяжничала по всей стране в компании Талии и Луки. Однажды — а ей тогда исполнилось всего семь лет! — она спасла их от злобного циклопа. Я твердо знал, как бы сильно ни была напугана Аннабет — а сейчас я видел, что ей по-настоящему страшно, — она будет держаться молодцом.
— Мне бы только хотелось, чтобы наш поиск был логичным, — пожаловалась она. — Я хочу сказать, что мы, конечно, движемся по лабиринту, но мы не имеем понятия, куда попадем. Как, например, могло произойти такое, что мы за один день пришли пешком из Нью-Йорка в Калифорнию?
— В лабиринте пространство подчиняется другим законам.
— Да знаю я это, знаю. Только… — Она неуверенно посмотрела на меня. — Перси, знаешь, я первая готова посмеяться над собой. Я столько времени готовилась к собственному поиску, столько перечитала книжек, но сейчас у меня нет ни одной ниточки, которая могла бы нам помочь.
— Ты отлично руководишь, Аннабет. А главное, мы и не должны знать, что именно мы делаем. Это всегда срабатывает. Помнишь остров Цирцеи?
Она тихонько фыркнула.
— Из тебя там получилась довольно симпатичная морская свинка.
— А Вотерлэнд? Когда мы из-за тебя чуть не сломали шеи, кувыркаясь в воздухе?
— Из-за меня? Это ты был во всем виноват!
— Видишь? Это было так здорово!
Теперь она улыбалась, и я был рад, что сумел ее развеселить. Но улыбка на лице Аннабет быстро растаяла.
— Как ты думаешь, Перси, что имела в виду Гера, когда сказала, будто тебе известен путь через лабиринт?
— Понятия не имею, — признался я. — Честно.
— А ты бы сказал мне, если б знал?
— Конечно. Может…
— Что может?
— Может, если бы ты назвала мне последнюю строчку из предсказания оракула, это помогло бы.
Аннабет вздрогнула.
— Только не здесь. Здесь темно.
— А тот выбор, про который все упоминал Янус? Гера говорила…
— Тише, — оборвала меня Аннабет. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Извини, Перси, не обращай на меня внимания. Просто я ужасно расстроена. Но я не… Мне нужно об этом еще подумать.
Мы сидели молча, прислушиваясь к странным всхлипам и стонам, раздававшимся в лабиринте, их отголоски сливались и растекались, когда переходы меняли свои русла, росли, ширились. Окружающая темнота напомнила мне о том видении, когда в фонтанчике с соленой водой появился Нико ди Анджело, и тут вдруг в голове у меня что-то стало проясняться.
— Нико где-то здесь, внизу, — сказал я уверенно. — Именно этим путем он выбрался из лагеря. Отыскал вход в лабиринт и рванул туда. А потом наткнулся на тропинку, которая увела его дальше, в Царство мертвых. Но сейчас он наверняка опять в лабиринте. Он пришел затем, чтобы забрать меня.
Аннабет не пошевелилась. Долго время она сидела молча. Потом заговорила:
— Перси, надеюсь, что ты ошибаешься. Но если ты прав и…
Она уставилась на луч фонарика, светлое пятнышко от которого дрожало на дальней стене. Я был почти уверен, что она вспоминает данное ей пророчество. Никогда я не видел Аннабет такой удрученной.
— Может, давай сначала я подежурю? — предложил я. — А если что случится, я тебя сразу разбужу.
Сначала она запротестовала, но вдруг кивнула, улеглась, съежилась в своем спальнике и закрыла глаза.
Когда пришла моя очередь отдыхать, мне опять приснилась та темница в лабиринте, где был заперт старик.
Теперь она больше походила на мастерскую, чем на камеру. Рабочие столы были завалены разными измерительными инструментами. В углу пылал раскаленный докрасна кузнечный горн. Мальчик, которого я видел во сне прошлый раз, стоял рядом с горном и раздувал меха, но сегодня он выглядел гораздо старше, почти моего возраста, и повыше ростом. К дымоходу кузницы была приделана какая-то непонятная воронка, она втягивала в себя дым и жар, а потом, сужаясь в трубу, уходила в пол. В этом же месте находилась еще большая бронзовая крышка, прикрывавшая люк.
В моем сновидении стоял ясный день, небо над головой мальчика было голубым, но из-за огромной высоты стен мастерская выглядела довольно мрачно. Поскольку мне самому пришлось долго бродить в разных туннелях и переходах, я очень удивился: выходит, часть лабиринта расположена под открытым небом. Но как ни странно, это место казалось еще более мрачным и безнадежным, чем те, которые мне довелось увидеть.
Старик выглядел совсем больным. Он ужасно похудел, руки его были красными и натруженными. Седые волосы падали на глаза, туника вся перепачкана. Он стоял, склонившись над столом, и трудился над какой-то длинной полосой перевитого металла, плетением немного напоминавшей кольчугу. Старик подхватил щипцами тонкий завиток бронзы и прикрепил его к краешку.
— Готово, — объявил он. — Все готово.
С этими словами он поднял ту полосу, что я принял за кольчугу. Когда я увидел, как прекрасна эта вещь, у меня даже сердце подпрыгнуло. Это была не кольчуга, а металлические крылья! И каждое крыло составлено из многих тысяч наложенных друг на друга перьев. Четыре крыла, два полных комплекта, один сейчас лежал на столе. Дедал расправил в руках каркас, и крылья распахнулись. Не меньше двадцати футов в размахе! Своей сверкающей поверхностью металлические перья ловили отблески солнечного света и переливались тридцатью разными оттенками золота. Прекрасная работа, но что-то подсказывало мне, что эта штука никогда не полетит. Слишком она тяжелая, к тому же в этой темнице совершенно не было места для того, чтобы как следует разогнаться.
Мальчик оставил меха и подбежал к отцу, чтобы посмотреть на крылья. Он радостно засмеялся, хотя весь был потный и перепачканный.
— Отец, ты настоящий гений!
— Я и сам это знаю, Икар. — Старик улыбнулся. — Но сейчас нам надо торопиться. На то, чтобы как следует зафиксировать эти крылья на теле, уйдет не меньше часа. Поди сюда.
— Давай ты первый, — возразил Икар.
Старик запротестовал, но сын настаивал на своем.
— Ты сделал их, отец. Тебе и принадлежит честь надеть их первым.
Мальчик стал прилаживать кожаную упряжь на груди отца. Вся она, особенно тонкие ремешки, что бежали от плеч к запястьям, здорово напоминала альпинистское снаряжение. Затем он стал приклеивать к надетой уже упряжи сами крылья. Для этого он пользовался составом из металлического бочонка, который здорово смахивал на баллончик-распылитель с термоклеем, только бочонок этот был огромного размера.
— Восковое соединение не слишком надежно, его хватит только на несколько часов, — взволнованно говорил Дедал, пока сын трудился над его снаряжением. — Сначала нужно дать ему время застыть и закрепиться. В полете нельзя подниматься слишком высоко, а также опускаться слишком низко. Иначе морская вода увлажнит воск, а…
— …а солнце растопит его, — договорил за него сын. — Да, отец, я знаю. Мы об этом говорили уже не меньше тысячи раз!
— В таком деле не должно быть места легкомыслию.
— Я верю в твой талант, отец. Никто на свете не может с тобой сравниться.
Глаза старика засияли. Было видно, как сильно он любит сына.
— А теперь дай-ка я прилажу твои крылья и сделаю это как следует. Иди ко мне.
Дело шло медленно. Пальцы старика путались в ремешках, он едва справился с тем, чтобы удержать крылья в нужном положении, пока закреплял их воском из бочонка. Его собственные крылья, уже надетые, словно бы тянули его вниз и мешали работать.
— Ох, я вожусь слишком долго, — бормотал он про себя. — До чего же я неповоротлив.
— Не торопись, отец, — подбадривал его мальчик. — Охранники не придут, пока…
БАХ!
Двери мастерской задрожали от сильного стука. Дедал быстро забаррикадировал их, выдвинув деревянный засов, но они продолжали трястись.
Читать бесплатно другие книги:
