Страна радости Кинг Стивен
– Точно – нет. Я думал, может, в четверг. – То есть до приезда Эрин и Тома.
– Четверг не подойдет. Пятница тоже. Малыш и его симпатичная мамуля будут здесь на следующей неделе?
– Думаю, да, но…
– Тогда планируй понедельник или вторник.
– А чего ждать?
– Газету. – И он посмотрел на меня как на первого в мире идиота.
– Газету?..
– Местную газетенку. Она выходит по четвергам. Когда твой очередной героический поступок попадет на первую страницу, ты станешь любимчиком Фреда Дина. – Лейн бросил остатки бублика в ближайшую урну – точно, словно положил мяч в баскетбольное кольцо, – потом вскинул руки, очерчивая газетный заголовок. – Приходите в «Страну радости»! Мы не только продаем веселье, мы спасаем жизни! – Он улыбнулся и сдвинул котелок в противоположную сторону. – Это бесценная реклама. Фред опять окажется у тебя в долгу. Отнеси в банк и скажи спасибо.
– Но как в газете об этом узнают? Сомневаюсь, что Эдди Паркс им расскажет. – А уж если расскажет, проследит, чтобы уже в первом абзаце упомянули мое жестокое обращение с его грудной клеткой.
Лейн закатил глаза.
– Все время забываю, что ты здесь новичок. В этой подстилке для кошачьей корзинки читают только о работе полиции и вызовах «скорой». Но заметки про вызовы такие сухие. В знак особого благоволения к тебе, Джонси, в перерыве на ленч я прогуляюсь в редакцию «Заголовка» и расскажу лохам о твоем подвиге. Они тут же пришлют кого-нибудь, чтобы взять у тебя интервью и сфотографировать.
– Но я не хочу…
– Господи, бойскаут ты наш со знаком отличия за скромность. Давай без этого. Ты хочешь, чтобы мальчику устроили экскурсию по парку?
– Да.
– Тогда дай интервью. И улыбайся в объектив.
Что я – забегая вперед, – собственно говоря, и сделал.
Когда я складывал стул, Лейн добавил:
– Наш Фредди Дин мог бы и без этого наплевать на страховку и рискнуть, знаешь ли. Несмотря на внешность, он сам карни-от-карни. Его отец был пшик-бери-на-голос в зерноцепи. Фредди говорил мне, что он таскал мичиганскую котлету, которой можно было удушить лошадь.
Слова «мелкий зазывала» и «зерновые штаты» он произнес на Языке, и я их знал, но мичиганская котлета поставила меня в тупик. Лейн рассмеялся, когда я его спросил.
– Это «кукла», сверху и снизу по двадцатке, внутри купюры по доллару или нарезанная зеленая бумага. Отличная хохма, когда хочется привлечь к себе внимание. Но к Фредди это отношения не имеет. – И он вновь изменил наклон котелка.
– А что имеет?
– Карни питают слабость к кругляшкам в юбках в обтяжку и детям, которым не повезло в жизни. У них также сильная аллергия на лоховские правила. В том числе на бухгалтерское дерьмо.
– Так, может, мне и не надо…
Он вскинул руки, останавливая меня.
– Лучше нам это не выяснять. Дай интервью.
Фотограф из «Заголовка» запечатлел меня на фоне «Шаровой молнии». Увидев фотоснимок, я поморщился. На нем я жмурился и, по моему мнению, выглядел деревенским дурачком, но свою службу он сослужил: газета лежала на столе, когда в пятницу утром я пришел к Фреду. Он замялся, а потом согласился на мою просьбу, при условии, что Лейн будет с нами во время экскурсии по парку.
Лейн согласился без колебаний. Добавил, что хочет посмотреть на мою подружку, и заржал, когда я начал закипать.
Тем же днем, только позже, я сказал Энни Росс, что договорился насчет экскурсии утром следующего вторника, если погода будет хорошей. Если нет – утром среды или четверга. Потом затаил дыхание.
Последовала долгая пауза, вздох.
И она согласилась.
Пятница оказалась напряженной. Я ушел с работы пораньше, поехал в Уилмингтон и уже ждал, когда Том и Эрин вышли из вагона. Эрин пробежала всю платформу, бросилась мне на шею, поцеловала меня в обе щеки и кончик носа. Я тоже радостно обнял ее, но не вызывало сомнений, что поцелуи эти сестринские, и ничего больше. Потом я отпустил Эрин и позволил Тому сжать меня в объятиях и энергично похлопать по спине. Со стороны могло показаться, что мы не виделись пять лет, а не недель. Я теперь работал и, хотя надел лучшие чинос и спортивную рубашку, выглядел рабочим человеком. Мои запачканные машинным маслом джинсы и выцветшая под солнцем песболка остались в стенном шкафу в пансионе миссис Ш., но дела это не изменило.
– До чего приятно тебя видеть! – воскликнула Эрин. – Господи, какой загар!
Я пожал плечами:
– Что тут скажешь? Я работаю на крайнем севере южной Ривьеры.
– Ты сделал правильный выбор, – кивнул Том. – Я просто не мог поверить, когда ты сказал, что не вернешься в колледж, но ты сделал правильный выбор. Может, мне тоже следовало остаться в «Стране радости».
Он улыбнулся своей блаженной, прекрасной улыбкой, очарование которой могло заставить птиц спуститься на землю, но по его лицу пробежала тень. Он бы никогда не остался в «Стране радости» после той нашей поездки в темноте.
На уик-энд они остановились в «Приморском пансионе миссис Шоплоу» (миссис Ш. с радостью поселила их у себя, а Тина Экерли порадовалась новой встрече с ними), и впятером мы весело поужинали на берегу, у пылающего костра, который отгонял вечерний холод. Но во вторую половину субботы, когда пришло время поделиться со мной встревожившей Эрин информацией, Том выразил желание поиграть с Тиной и миссис Ш. в «Эрудита» и отправил нас в парк развлечений вдвоем. Я думал, что познакомлю Эрин с Энни и Майком, окажись они на привычном месте. Однако день выдался холодным, с океана дул пронизывающий ветер, и у края дорожки я увидел только столик для пикника. Исчез даже зонт, сложенный и убранный на зиму.
В «Стране радости» пустовали все четыре стоянки, если не считать нескольких автомобилей технического обслуживания. Эрин – в толстом свитере под горло и шерстяных брюках, с тонким, изящным портфелем, на котором были вытиснены ее инициалы, – удивленно вскинула брови, когда я достал кольцо с ключами и самым большим открыл ворота.
– Значит, теперь ты один из них.
Меня это смутило – мы все смущаемся (даже если не знаем почему), когда кто-то говорит, что ты – один из них.
– Не совсем, но ключ от ворот у меня имеется, на случай, что я приду сюда раньше всех или мне придется уходить последним, хотя все ключи от королевства есть только у Фреда и Лейна.
Она рассмеялась, словно я сморозил какую-то глупость.
– Ключ от ворот и есть ключ от королевства, вот что я думаю. – Она стала серьезной, смерила меня долгим, оценивающим взглядом. – Ты выглядишь старше, Девин. Я подумала об этом, еще увидев тебя на платформе. Теперь я знаю, в чем дело. Ты начал работать, а мы вернулись в страну Где-то-там, играть с пропавшими мальчиками и девочками. Теми самыми, которые со временем наденут костюмы от «Брук бразерс» и положат в карман диплом МБА.
Я кивнул на портфель.
– Он будет прекрасно смотреться в паре с костюмом от «Брук бразерс»… если они шьют костюмы для женщин.
Она вздохнула.
– Это подарок родителей. Папа хочет, чтобы я стала адвокатом, как он. Я еще не собралась с духом, чтобы сказать ему, что хочу стать внештатным фотографом. Он выпрыгнет из штанов.
Мы шагали по авеню Радости в полной тишине… если не считать хруста опавших листьев. Эрин разглядывала укрытые тентами аттракционы, осушенный фонтан, застывших лошадок карусели, пустующую эстраду в обезлюдевшем детском городке Качай-Болтай.
– Грустно все это. Навевает мысли о смерти. – Она оценивающе посмотрела на меня. – Газету мы видели. Миссис Шоплоу предусмотрительно положила ее в нашу комнату. Ты опять это сделал.
– Ты про Эдди? Я просто оказался рядом. – Мы поравнялись с павильоном Мадам Фортуны. Складные стулья все еще стояли у стены. Я взял два, разложил и знаком предложил Эрин сесть. Затем опустился на второй стул рядом с ней и достал из кармана куртки пинтовую бутылку «Олд лог кэбин». – Бурбон дешевый, но холод прогонит.
Улыбаясь, она сделала маленький глоток. Я последовал ее примеру, потом завинтил пробку, сунул бутылку в карман. В пятидесяти ярдах по авеню Радости – нашему мидвею – возвышался декоративный фасад «Дома ужасов» с сочащимися зелеными буквами. «ВОЙДИ, ЕСЛИ ПОСМЕЕШЬ».
Маленькая рука Эрин сжала мое плечо с удивительной силой.
– Ты спас старого мерзавца. Спас. Это твоя заслуга.
Я улыбнулся, подумав о Лейне, о его словах насчет моего знака отличия за скромность. Возможно, в те дни я не очень-то ценил свои заслуги.
– Он выживет?
– Вероятно. Фредди Дин говорил с врачами, которые объяснили, что, бла-бла-бла, пациент должен бросить курить, бла-бла-бла, пациент должен отказаться от картофеля фри, бла-бла-бла, пациент должен регулярно заниматься физическими упражнениями.
– Представляю себе Эдди Паркса, бегущего трусцой, – сказала Эрин.
– Ага, с сигаретой во рту и пакетом свиных шкварок в руке.
Она засмеялась. Порыв ветра отбросил волосы с ее лица. В толстом свитере и темно-серых строгих брюках она мало напоминала раскрасневшуюся американскую красотку, которая бегала по «Стране радости» в коротком зеленом платье, сияя очаровательной улыбкой и убеждая людей позволить сфотографировать их старомодным фотоаппаратом.
– Так что ты хотела мне показать? Что выяснила?
Она открыла портфель и достала папку.
– Ты абсолютно уверен, что хочешь в это ввязаться? Видишь ли, я не думаю, что, выслушав меня, ты скажешь: «Элементарно, моя дорогая Эрин», – и назовешь имя убийцы, как Шерлок Холмс.
Для доказательства того, что я не Шерлок Холмс, хватало одной моей безумной идеи: Эдди Паркс и есть так называемый Убийца из «Дома ужаса». Я подумал о том, чтобы сказать ей, что упокоение жертвы интересует меня гораздо больше, чем поиск убийцы, но это прозвучало бы дико, даже в свете случившегося с Томом.
– В этом я с тобой солидарен.
– И между прочим, с тебя почти сорок долларов за оплату материалов, полученных по межбиблиотечному абонементу.
– Мне это по карману.
Она двинула меня в ребра.
– И хорошо. Я подрабатываю не ради удовольствия, а чтобы оплачивать учебу.
Она поставила портфель между лодыжками и раскрыла папку. Я увидел ксерокопии, два или три листка с записями и несколько глянцевых фотографий вроде тех, что получали кролики, если соглашались фотографироваться у Голливудских девушек.
– Ладно, поехали. Я начала со статьи в чарлстонской «Ньюс энд курьер», о которой ты мне говорил. – Она протянула мне одну ксерокопию. – Это воскресная статья, пять тысяч слов рассуждений и, возможно, восемьсот – информации. Прочитаешь позже, если захочешь. Я изложу наиболее важные моменты. Четыре девушки. Пять, считая ее. – Она кивнула на «Дом ужасов». – Первую звали Делайт Маубрей, Ди-Ди для друзей. Из Уэйкросса, штат Джорджия. Белая, двадцать один год. За два или три дня до гибели сказала своей лучшей подруге, Джасмин Уитерс, что у нее новый бойфренд, старше ее и красавчик. Ее нашли рядом с проселочной дорогой, проходящей по краю болота Окефеноки, тридцать первого августа тысяча девятьсот шестьдесят первого года, через девять дней после исчезновения. Если бы этот парень оттащил ее чуть подальше в болото, поиски заняли бы намного больше времени.
– Если бы ее вообще нашли, – вставил я. – Аллигаторы сожрали бы тело за двадцать минут.
– Грубо, но правильно. – Она протянула мне следующую ксерокопию. – Это статья из «Уэйкросс джорнэл-хэролд» – На фотографии мрачный коп демонстрировал гипсовый слепок протектора. – Согласно версии полиции, он бросил девушку на том месте, где перерезал ей горло. В статье написано, что следы оставлены пикапом.
– Выбросил из кабины, как мусор, – уточнил я.
– Опять грубо, и опять правильно. – Она протянула мне ксерокопию третьей статьи. – Это номер два. Клодин Шарп, из Роки-Маунта, здесь, в Северной Каролине. Белая, двадцать три года. Найдена мертвой в местном кинотеатре второго августа тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. Показывали «Лоуренса Аравийского», фильм очень длинный и очень громкий. Автор статьи цитирует «анонимный полицейский источник», который утверждает, что этот парень перерезал девушке горло во время одной из батальных сцен. Разумеется, всего лишь предположение. Убийца оставил окровавленную рубашку и перчатки, а потом вышел в рубашке, поддетой под первую.
– Конечно, это был тот же парень, который убил Линду Грей, – сказал я. – Или ты так не думаешь?
– Очень похоже. Копы допросили всех ее подруг, но Клодин никому не говорила, что у нее появился новый бойфренд.
– Или с кем она собиралась в кино в тот вечер? Не сказала даже родителям?
Эрин снисходительно глянула на меня.
– Ей было двадцать три года, Дев, не четырнадцать. Она жила отдельно, в другой части города. Работала в аптеке и снимала маленькую квартиру над ней.
– Ты почерпнула все это из газетной статьи?
– Разумеется, нет. Я еще звонила. Чуть не стерла палец диском, если хочешь знать правду. Ты мне должен и за междугородние разговоры. Позже мы еще вернемся к Клодин Шарп. Сейчас двигаемся дальше. Жертва номер три – согласно статье в «Ньюс энд курьер» – девушка из Санти, Южная Каролина. Теперь мы уже в шестьдесят пятом году. Ева Лонгботтом, девятнадцать лет. Черная. Исчезла четвертого июля. Тело нашли девятью днями позже двое рыбаков, оно лежало на северном берегу реки Санти. Ее изнасиловали и убили ударом ножа в сердце. Сам видишь, она единственная черная, и только ее изнасиловали. Ты можешь занести ее в список жертв Убийцы из «Дома ужасов», но лично я в этом сомневаюсь. Последняя жертва… до Линды Грей… вот она.
Эрин протянула мне фотографию – вероятно, из школьного ежегодника – ослепительно красивой золотоволосой девушки. Из тех, кто возглавляет группу поддержки, кого выбирают королевой выпускного бала, кто встречается с квотербеком школьной футбольной команды… и кого при этом все любят.
– Дарлин Стамнагер. Вероятно, изменила бы фамилию, если бы начала сниматься в кино, чего ей так хотелось. Белая, девятнадцать лет, из Макстона, Северная Каролина. Исчезла двадцать девятого июня тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Нашли ее после двух дней интенсивных поисков в придорожном сарае под соснами Ламберта, к югу от Элрода. С перерезанным горлом.
– Господи, какая красавица. Неужели у нее не было постоянного бойфренда?
– Когда девушка так хороша собой, незачем и спрашивать. Полиция сразу направилась к нему, но дома не нашла. Он и трое его друзей ушли в турпоход на Голубой хребет, и все трое поручились за него. Да и вернуться он мог, лишь отрастив крылья.
– Потом идет Линда Грей, – вздохнул я. – Номер пять. Если, разумеется, их всех убил один человек.
Эрин, будто строгая учительница, назидательно подняла палец.
– Возможно, удалось найти только пять жертв этого типа. Могли быть и другие, в шестьдесят втором, четвертом, шестом годах… ты понимаешь.
Ветер выл и стонал в фермах «Колеса».
– А теперь о том, что меня встревожило, – продолжила Эрин… как будто пяти убитых девушек было недостаточно. Она достала из папки еще одну ксерокопию. Флаер – или, на Языке, вопль, – рекламирующий «Шоу 1000 чудес Мэнли Уэлмана». На нем была изображена пара клоунов, которые поднимали развернутый пергамент с перечислением малой части предлагаемых чудес, включающих «ЛУЧШЕЕ АМЕРИКАНСКОЕ ШОУ УРОДОВ! И КУРЬЕЗОВ!». Предлагались также аттракционы, игры, развлечения для детей и «САМЫЙ ЖУТКИЙ В МИРЕ ДОМ УЖАСОВ!».
Войди, если посмеешь, подумал я.
– Ты это добыла по межбиблиотечному абонементу?
– Как выясняется, по межбиблиотечному абонементу можно добыть что угодно, если есть желание заняться раскопками. А может, мне следовало сказать, навострить уши, потому что это самое большое в мире сарафанное радио. Эта реклама появилась в «Уэйкросс джорнэл-хэролд». В первую неделю августа тысяча девятьсот шестьдесят первого года.
– Парк развлечений Уэлмана находился в Уэйкроссе, когда исчезла первая девушка?
– Ее звали Ди-Ди Маубрей, и… нет, он к тому времени уехал. Но находился там, когда Ди-Ди сказала подруге, что у нее появился новый бойфренд. А теперь посмотри сюда. Это из «Роки-Маунт телеграм». Публиковалось неделю в середине июля тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. Стандартное рекламное объявление перед приездом гастролеров. Наверное, этого я могу тебе и не говорить.
Вновь целая страница, завлекающая на «Шоу 1000 чудес Мэнли Уэлмана». Те же два клоуна, держащие развернутый пергамент, но через два года после гастролей в Уэйкроссе. Правда, теперь они обещали игру «Бино» с выигрышем десять тысяч долларов, а слово «уроды» исчезло.
– Шоу находилось в городе, когда эту Шарп убили в кинотеатре?
– Они отбыли днем раньше. – Она постучала пальцем по нижнему краю страницы. – Достаточно взглянуть на даты, Дев.
Я не столь хорошо ориентировался в датах, как она, но не счел нужным оправдываться.
– Третья девушка? Лонгботтом?
– Я ничего не нашла насчет гастролей в Санти, и я точно не могла ничего найти о шоу Уэлмана, потому что этот кочующий парк развлечений обанкротился осенью шестьдесят четвертого. Я узнала об этом из журнала «Развлечения и торговля под открытым небом». Насколько известно мне и моим многочисленным библиотечным друзьям, это единственное периодическое издание, посвященное только ярмаркам и паркам развлечений.
– Господи, Эрин, ты должна забыть про фотографию и предложить свои услуги богатому писателю или кинопродюсеру. Наняться ассистентом по сбору нужной информации.
– Я предпочитаю фотографию. Сбор этот слишком похож на обычную работу. Однако не будем отвлекаться, Девин. В Санти парк развлечений не приезжал, но и убийство Евы Лонгботтом все равно не похоже на четыре других. Во всяком случае, для меня. Остальных не насиловали. Помнишь?
– Либо мы об этом не знаем. Газеты такие вещи стараются замалчивать.
– Да, они пишут о домогательствах или нападениях сексуального характера, а не об изнасилованиях, но смысл до читателей доносят, будь уверен.
– А Дарлин Шумейкер? Когда ее…
– Стамнагер. Этих девушек убили, Дев, и самое меньшее, что ты можешь сделать, это правильно произносить их фамилии.
– Я буду. Дай мне время.
Она накрыла ладонью мою руку.
– Извини. Я слишком много вывалила на тебя за один раз. А сама думала об этом не одну неделю.
– Правда?
– В определенном смысле. Это так ужасно.
Она все говорила правильно. Когда читаешь детективный роман или смотришь фильм, ты лишь весело посвистываешь, пока мимо проносятся горы трупов, и тебя интересует только развязка: кто же совершил все эти злодеяния, дворецкий или злобная мачеха? Здесь же речь шла о реальных молодых женщинах. Вороны, вероятно, рвали их плоть, червяки копошились у них в глазах, в носу, в сером веществе мозга.
– Приезжал ли парк развлечений в Макстон, когда убили Стамнагер?
– Нет, но приближалось открытие окружной ярмарки в Ламбертоне… это ближайший относительно большой город. Держи.
Она протянула мне еще одну ксерокопию, с рекламой летней ярмарки округа Робсон. Вновь постучала пальцем, привлекая мое внимание к строчке: «50 БЕЗОПАСНЫХ АТТРАКЦИОНОВ, ПРЕДОСТАВЛЕННЫХ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНОЙ КОМПАНИЕЙ “ЮЖНАЯ ЗВЕЗДА”».
– Я отыскала «Южную звезду» в «Развлечениях и торговле под открытым небом». Они появились на рынке после Второй мировой войны. Штаб-квартира в Бирмингеме, ездят по всему югу, монтируют аттракционы. Ничего грандиозного вроде «Шаровой молнии» или «Неистового трясуна», но у них достаточно много шараш-монтажей и парней, которые могут ими управлять.
Я не мог не улыбнуться. Она еще помнила Язык. Шараш-монтажами назывались аттракционы, которые легко собирались и разбирались. Если вы когда-нибудь катались на «Безумных чашках» или «Дикой мыши», то знаете, о чем речь.
– Я позвонила главному специалисту «Южной звезды» по этим аттракционам. Сказала, что летом работала в «Стране радости», а сейчас пишу курсовую по социологии об индустрии парков развлечений. Кстати, может, и напишу, знаешь ли. В конце концов, теперь для меня это сущий пустяк. Он сообщил, хотя я и сама об этом догадалась, что текучка у них очень большая. Не мог сразу сообразить, брали ли они кого-нибудь из шоу Уэлмана, но признал, что такое вполне возможно. Они могли взять как рабочих, так и более квалифицированных специалистов. Следовательно, есть вероятность, что убийца Ди-Ди и Клодин работал на ярмарке, и Дарлин Стамнагер встретилась с ним. Ярмарка официально еще не открылась, но многие люди приезжали, чтобы посмотреть, как заезжие монтажники и местные газонты собирают аттракционы. – Она всмотрелась в меня. – И я думаю, так все и произошло.
– Эрин, упоминалось ли в статье «Ньюс энд курьер», опубликованной после убийства Линды Грей, о ниточке к карни? Или лучше сказать, о ниточке к парку развлечений?
– Нет. Можно мне еще глотнуть из твоей бутылки? Я замерзла…
– Мы можем пойти…
– Нет, мне становится холодно от всех этих убийств. Всякий раз, когда я просматриваю свои находки.
Я дал ей бутылку, она глотнула бурбона, и я последовал ее примеру.
– Может, ты у нас Шерлок Холмс? – спросил я. – А как насчет копов? Думаешь, они это упустили?
– Точно не знаю, но думаю… да. Будь это история из детективного телесериала с умным старым копом… вроде лейтенанта Коломбо, который смог бы собрать все воедино и составить общую картину… Но я думаю, в реальной жизни таких людей очень мало. А кроме того, общую картину увидеть непросто, потому что ее фрагменты разбросаны по трем штатам и восьми годам. В одном я уверена: если этот человек и работал в «Стране радости», он давно уже уволился. Конечно, текучка в стационарном парке развлечений меньше, чем в той же «Южной звезде», но достаточно много людей приходит и уходит.
Это я и сам знал. Смотрители павильонов и аттракционов корней не пускали, а газонты каждый год менялись полностью.
– И вот что еще меня тревожит. – Она протянула мне тонкую стопку фотографий формата восемь на десять дюймов. С надписью «ФОТОГРАФИЯ СДЕЛАНА В «СТРАНЕ РАДОСТИ» ВАШЕЙ ГОЛЛИВУДСКОЙ ДЕВУШКОЙ» на белой полоске, тянувшейся по нижнему краю.
Я взял их – и почувствовал, что нуждаюсь в еще одном глотке бурбона, едва понял, кто на них изображен: Линда Грей и мужчина, который ее убил.
– Господи Иисусе. Эрин, они же не из газеты. Где ты их добыла?
– У Бренды Рафферти. Пришлось ее умаслить, сказав, что для всех Голливудских девушек она была второй мамой, но в конце концов она пошла мне навстречу. Это фотографии с негативов, которые хранились в ее личном архиве и которые она мне одолжила. Тут есть кое-что интересное, Дев. Видишь ободок на голове этой Грей?
– Да. – Лента Алисы, как назвала его миссис Шоплоу. Синяя лента Алисы.
– Бренда сказала, что копы заретушировали ободок на тех фотографиях, которые отдали в газеты. Они думали, он поможет им поймать убийцу, но этого не произошло.
– И что тебя здесь тревожит?
Бог свидетель, меня встревожили все фотографии, даже те, на которых Грей и мужчина виднелись на заднем плане, узнаваемые лишь по ее блузке без рукавов и ленте Алисы и его бейсболке и солнцезащитным очкам. Только на двух Линда Грей и ее убийца попали в фокус. Первая «схватила» их у «Чашек-вертушек», его кисть небрежно лежала на округлой ягодице девушки. На второй – лучшей из всех – они находились в «Тире Энни Оукли». Ни на одной лицо мужчины разглядеть не удавалось. Я мог бы пройти мимо него по улице и не узнать.
Эрин взяла фотографию с «Чашками-вертушками».
– Посмотри на его руку.
– Да, татуировка. Я ее вижу и слышал о ней от миссис Шо. Что ты об этом думаешь? Ястреб или орел?
– Я думаю, орел, но это не имеет значения.
– Правда?
– Правда. Помнишь, я говорила, что вернусь к Клодин Шарп? Молодая женщина, которой перерезали горло в местном кинотеатре – во время показа «Лоуренса Аравийского», ни больше ни меньше – крупная новость для такого городка, как Роки-Маунт. Она месяц не сходила со страниц «Телеграм». Копы нашли только одну ниточку. Девушка, с которой Клодин училась в старших классах, увидела ее в буфете кинотеатра и поздоровалась. Клодин ей ответила. Девушка сказала, что рядом с Клодин был мужчина в бейсболке и солнцезащитных очках, но она даже не подумала, что он имеет какое-то отношение к Клодин, поскольку он был гораздо старше. Она обратила внимание на мужчину только из-за солнцезащитных очков, которые он не снял в темном помещении… и из-за татуировки на руке.
– Птицы?
– Нет, Дев. Коптского креста. Как этот. – Она протянула мне еще одну ксерокопию. – Копам она сказала, что сначала приняла этот крест за какой-то фашистский символ.
Я посмотрел на крест. Элегантный, но совершенно не похожий на голову птицы.
– Две татуировки, по одной на каждой руке, – предположил я. – Птица на одной, крест на другой.
Она покачала головой и дала мне фотографию с «Чашками-вертушками».
– На какой руке птица?
Он стоял слева от Линды Грей, обнимая ее за талию. Ладонь спустилась на ягодицу…
– На правой.
– Да. Но и девушка, которая видела его в кинотеатре, сказала, что крест был на правой руке.
Я обдумал ее слова.
– Она ошиблась, вот и все. Со свидетелями это обычная история.
– Конечно, свидетели ошибаются. Мой отец может говорить на эту тему с утра и до вечера. Но посмотри, Дев.
Эрин протянула мне фотографию из тира, лучшую из всех, потому что она была сделана не случайно. Проходившая мимо Голливудская девушка увидела парочку, обратила внимание на удачную позу и сфотографировала, надеясь, что фотографию купят. Но мужчина устроил ей разнос. Громкий разнос, судя по рассказу миссис Шоплоу. Я вспомнил, как она описывала фотографию: «Они стоят бедром к бедру, он показывает, как держать винтовку, – парни всегда это делают». Миссис Шоплоу видела фотографию в газете, размытую, из маленьких точечек. Передо мной лежал оригинал, такой резкий и отчетливый, что, казалось, я мог войти в него и предупредить девушку. Он прижимался к ней, его рука накрывала ее, лежавшую на стволе модифицированной винтовки двадцать второго калибра, помогая прицелиться.
Его левая рука. Без татуировки.
– Ты видишь?
– Тут нечего видеть.
– Именно, Дев. Именно.
– Ты хочешь сказать, что парней было двое? Один, с крестом на руке, убил Клодин Шарп, а второй, с птицей, разобрался с Линдой Грей? Едва ли такое возможно.
– Полностью с тобой согласна.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я подумала, что увидела кое-что на одной фотографии, но сомнения оставались. Поэтому я отнесла отпечаток и негатив одному студенту-выпускнику, его зовут Фил Хендрон. Он гений проявки, практически живет на кафедре фотографии Барда. Ты помнишь эти громоздкие фотоаппараты «Спид график», которые мы таскали с собой?
– Конечно.
– Они использовались как антураж – милые девчушки, таскающие старомодные фотоаппараты, – но Фил говорит, что они дают чертовски четкую картинку. И с негативами можно много чего сделать. Например…
Она показала мне увеличенный фрагмент фотографии возле «Чашек-вертушек». Голливудскую девушку интересовала молодая пара с маленьким ребенком, но на увеличенном фрагменте их почти не было видно. Теперь центральное место занимали Линда Грей и ее кавалер-убийца.
– Посмотри на его руку, Дев. Посмотри на татуировку!
Я посмотрел, хмурясь.
– Трудно что-то разглядеть. Рука размыта сильнее, чем все остальное.
– Я так не думаю.
Я поднес фотографию ближе к глазам.
– Это… Господи, Эрин. Это чернила? Они потекли?
Она торжествующе улыбнулась.
– Июль тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Жаркий южный вечер. Все жутко потеют. Если не веришь мне, посмотри на другие фотографии и увидишь разводы от пота. А у него есть дополнительный повод потеть, верно? Он же задумал убийство. Дерзкое убийство.
– Вот дерьмо! – воскликнул я. – «Пират Пит»!
Она нацелила на меня палец.
– В яблочко!
«Пират Пит». Так назывался магазин сувениров рядом с «Бултыхом». Над его крышей гордо развевался «Веселый Роджер». Там продавался стандартный набор: футболки, кофейные кружки, пляжные полотенца, даже плавки, если ребенок забыл захватить свои. Разумеется, все с символикой «Страны радости». Имелся и прилавок с богатым выбором переводных картинок-татуировок. Если ты сам не мог справиться, Пират Пит (или кто-то из его помощников-новичков) готов был прийти на помощь за символическую плату.
Эрин кивала.
– Я сомневаюсь, что он приобрел картинку-татуировку здесь – это же глупо, а наш парень далеко не глуп, – но я уверена, что это не настоящая татуировка. И коптский крест, который девушка-свидетельница видела в кинотеатре Роки-Маунта, тоже не настоящий. – Она наклонилась ко мне, сжала руку. – Знаешь, что я думаю? Он делает это, чтобы отвлечь внимание. Люди замечают татуировку, а все остальное… – Она постучала по расплывшимся силуэтам, которые смотрелись очень четко, пока приятель Эрин не увеличил фотографию.
– Все остальные его приметы уходят в тень.
– Да, – кивнула Эрин. – А потом он просто смывает ее.
– Копы знают?
– Понятия не имею. Ты можешь сказать им – мне-то надо возвращаться в университет, – но я не уверена, что их это заинтересует. Слишком много прошло времени.
Я вновь просмотрел фотографии. Эрин действительно раскопала что-то важное, хотя я и не стал бы утверждать, что только благодаря этому удастся поймать убийцу из «Дома ужаса». Но в этих фотографиях было что-то еще. Что-то. Знаете, как иной раз словечко вертится на кончике языка, но никак не может сорваться с него? Та же история.
– А после этих пяти убийств, четырех, если вычеркнуть Еву Лонгботтом и закончить Линдой Грей, кого-нибудь еще убивали аналогичным образом? Ты проверяла?
– Я пыталась, – ответила Эрин. – Коротко говоря, я думаю, что нет, но наверняка сказать не могу. Я прочитала о пятидесяти убийствах молодых женщин – как минимум о пятидесяти – и не нашла ни одного с такими характерными признаками. Всегда летом. Всегда после встречи с неизвестным, старшим по возрасту мужчиной. Всегда перерезанное горло. И всегда какая-то связь с миром кар…
– Привет, детки.
Вздрогнув, мы подняли головы. Перед нами стоял Фред Дин, одетый в рубашку для гольфа, ярко-красные бриджи и бейсболку с длинным козырьком и надписью «ЗАГОРОДНЫЙ КЛУБ ХЭВЕНС-БЭЙ», вышитой золотыми буквами. Я-то привык видеть его в костюме, в крайнем случае – с ослабленным узлом галстука и расстегнутым воротничком рубашки «Ван Хьюзен». В новом нелепом наряде он выглядел на удивление молодым. Только поседевшие виски выдавали возраст.
– Добрый день, мистер Дин. – Эрин встала. В одной руке она держала бумаги и несколько фотографий, в другой – папку. – Не думаю, что вы помните меня.
– Разумеется, помню. Я никогда не забываю Голливудских девушек, но, случается, путаю имена. Ты Эшли или Джерри?
Она улыбнулась, сложила бумаги в папку, передала мне. Я убрал туда же фотографии, которые держал.
– Я Эрин.
– Разумеется, Эрин Кук. – И он подмигнул мне, что выглядело не менее странно, чем его появление в старомодных бриджах для гольфа. – У тебя прекрасный вкус по части юных дам, Джонси.
– Конечно, а почему нет? – Я решил, что пытаться объяснять, что Эрин на самом деле подружка Тома Кеннеди, будет слишком сложно. Фред и не вспомнил бы Тома, поскольку никогда не видел его в кокетливом зеленом платье и на высоких каблуках.
– Я заглянул на минутку, за бухгалтерскими книгами. Приближаются квартальные налоговые выплаты. Это такой геморрой. Наслаждаешься визитом в альма-матер, Эрин?
– Да, сэр, просто счастлива.
– Приедешь в следующем году?
Она немного смутилась, потом решила сказать правду:
– Вероятно, нет.
– Что ж, твое право, но если передумаешь, я уверен, Бренда Рафферти найдет для тебя место. – Он переключился на меня. – Этот мальчик, которого ты собирался привезти в парк, Джонси. Вы с его матерью уже определили день?