Испытание любви Рихтер Андрей
–Ты что, доня?! – рассмеялась мать. – С твоим папкой сладится?! Да если бы я хоть на столечко бы надеялась, – Кристине был показан кончик мизинца с облупившимся маникюром (мать за собой совершенно не следила), – то и стелила бы ему, козлу, и готовила бы, и стирала… Только ничего у нас с ним не сладится. Пусти я его, он бы еще сюда всяких прошмандовок с Большой Морской водил. Очень мне нужна зараза в доме!
Ну нет, так нет. В Киев, однако, хотелось сильно. Столица! Перспективы! Там люди живут круглый год! А в Севастополе, как и во всем Крыму, живут только с мая по сентябрь, когда сезон. С октября по апрель существуют на то, что удалось заработать в сезон. Хорошо, если в сезон удается деньгу зашибить. А если нет? Если, как мать, работать бухгалтером (только-то и радости, что можно работу на дом брать, чтобы сидеть ночами за компьютером), то хоть сезон, хоть не сезон, все одно хренов резон. Надо же было так сглупить – психанула, выписалась из киевской квартиры и вернулась к матери в Севастополь. Думала, что папаша примчится за ней на коленях и начнет умолять – прости, вернись! Ага! Как бы не так! Он, небось, сплюнул да перекрестился. Мать – она такая, вся на нервах и эмоциях, вся в порывах, сначала сделает, а потом локти кусает. Было очень обидно, что решает мать не только за себя, но и за Кристину.
К окончанию школы папаша расщедрился на новенький ноутбук (не самый суперский, но и не самый поганый). Мать подсуетилась (чуяла ведь свою вину перед дочерью) и попросила папашу пристроить Кристину в Киеве. Думала, что придется долго уговаривать, но тот согласился сразу же и даже намекнул насчет какого-то университета, в котором у него, старого журналиста, были хорошие связи. Сама Кристина на большее, чем курсы парикмахеров, массажисток или секретарш, не надеялась. Сознавала свои возможности. Учителя называли ее (и называли заслуженно!) «самой красивой девочкой школы», намекая взглядами и вздохами на то, что других достоинств у Кристины Задоянчук не имеется. А нужны ли они – другие достоинства при такой красоте? Главное для женщины – удачно выйти замуж. Но хорошие женихи на деревьях не растут, надо вращаться в соответствующем обществе. И какой-нибудь приличной специальностью непременно нужно обзавестись, чтобы в случае чего (материн пример перед глазами) не пришлось бы помирать с голоду. Специальность – это непременно. Приличная, чистая, перспективная, с выходом на соответствующий матримониальным ожиданиям контингент. Платные курсы, ну – колледж какой-нибудь, если уж очень повезет. Солидный диплом – это статусно. А уж университет сулил все сразу – и специальность, и статус, и женихов. К тому же если папаша собирается пристроить в университет, то ведь и деньгами помогать во время учебы, наверное, будет. Должен помогать.
О журналистских заработках Кристина судила по некоторым фильмам и сплетням, ходившим в Интернете. По самым скромным ее прикидкам, отец-журналист был обязан зашибать в месяц пару-тройку штук баксов, не меньше. Не зарабатывал бы как следует, не был бы фрилансером. Кристина считала, что фриланс могут позволить себе только те, кто на нем хорошо зарабатывает. Логика доктора Ватсона: вроде бы и гладко-складно выходит, а на деле все не так.
Договорились, что Кристина приедет к отцу в конце августа, когда тот вернется из очередной рабочей поездки.
–Нет, доня, не такой он все-таки гад, твой отец, как я думала, – сказала мать, передав дочери свой разговор с бывшим мужем.
Помолчала немного, вздохнула и добавила уже в своей обычной жесткой манере:
–Да гад он, гад, только хитрый. Сообразил, что ты выросла, вот и подобрел. Сейчас поможет ра-другой, а потом начнет из тебя деньги тянуть и будет тянуть до конца своих дней.
Будучи весьма суеверной, мать старалась не употреблять слов «смерть», «умер» и производных от них. Заменяла выражениями вроде «конца своих дней» или «последнего момента». Суеверий она набралась от деда. Тот был военным моряком, а у моряков известно как – на каждый чих своя примета. Боже упаси спросить у матери, куда она собралась или, например, пожелать ей успеха в чем-то. Тут же нарвешься на гневное: «не кудыкай, добра не будет!» или «заткнись, не глазь!». Надо спрашивать «далеко ли собралась?» и желать «ни пуха ни пера», тогда все будет в порядке. Смешно, когда взрослые люди заморачиваются по поводу такой вот фигни!
Насчет университета папаша сболтнул просто так («как в лужу пернул», говорила в таких случаях мать), потому что больше об университете разговоров не было. Сентябрь прошел, октябрь начался – какой тут может быть университет, пусть даже и по блату, пусть даже и заочный? Однако у себя поселил, карманными деньгами снабжал и на работу пытался устроить. Пытался – и устроил, причем на весьма перспективную работу. Так, во всяком случае, казалось Кристине. Работать в магазине, принадлежащем мужу родной сестры отца и не получать хорошую зарплату? И не сделать хорошую карьеру? Про тетку Оксану Кристина не раз слышала от матери, что та «гордячка, каких свет не видывал» (как же – жена такого крутого бизнесмена!) и что родню она не особо-то привечает. Так что в отношении тетки никаких надежд у Кристины не было. Правильно говорят – чем меньше надеешься, тем скорее получишь. Еще в июне перед Кристиной рисовались довольно унылые севастопольские перспективы, а теперь выпал ей счастливый лотерейный билет в виде Киева и хорошей работы. Би-и-и-и-и-нго! Все-таки высшая справедливость есть!
–Ты старайся, Тиночка, а я периодически стану Оксанке про тебя напоминать, – обнадежил отец. – На Новый год, может, и соберемся в семейном кругу. Познакомишься с дядькой своим, с братом двоюродным…
Голова Кристины сладко кружилась от внезапно раскрывшихся перед ней перспектив. Недаром она так верила в свою счастливую звезду, ох, недаром!
Жизнь, как известно, состоит из черных и белых полос. Следом за чудесами косяком пошли обломы.
Облом первый. Оказалось, что «помощник администратора» – это только красивое название должности девочки на побегушках. Точнее даже, работницы торгового зала, потому что большую часть рабочего времени приходилось не бегать по поручениям, а раскладывать товары по полкам и контейнерам. Бегать туда-сюда – это еще полбеды. Отвезти документы в главный офис или съездить к поставщикам за какой-нибудь срочно понадобившейся бумажкой нетрудно и даже приятно – прогулка по Киеву в рабочее время. А вот полки заполнять – это ужас и тоска. От овощей руки пачкаются, от заморозки мерзнут, а от рыбы так воняют, что только хлоркой можно вытравить. Нитяные перчатки с резиновыми пупырышками не спасают ни от грязи, ни от холода, ни от вони. Руки становятся как у прачки, стыдно на людях показываться с такими руками.
Облом второй. Оказалось, что ничего особенного в статусе хозяйской родственницы нет. Пахать приходится наравне со всеми. К тому же начальник Кристине попался строгий, вредный. Грузил по полной и еще посмеивался – вот оно как у нас в «Острове»!
Управляющий магазином Яков Григорьевич Гапорцын, чтоб ему треснуть и сквозь землю провалиться, – это был третий облом.
Облом четвертый. На такой работе, после которой валишься с ног (сил не остается даже на гулянки), зарплата оказалась не ахти. Так себе зарплата. Столько да еще полстолька сверху можно было заработать куда с меньшими напрягами на чистой работе. Вдобавок стоило только Кристине выйти на работу, как отец перестал подкидывать ей деньжат. Жмот.
Облом пятый. Нормальные мужики в магазин практически не заходили (все больше бабки с тетками по залу шлялись), а если кто более-менее с виду стоящий и заглядывал (преимущественно за спиртным), то никакого внимания на Кристину не обращал. Стоит какая-то тетеха в дурацкой форменной одежде (отстой образца середины прошлого века) и вытряхивает морковку из мешка в контейнер – что на такую внимание обращать? А стоит Кристине мешок бросить, да поинтересоваться у мужика, чем она может быть ему полезна, так сразу же следует втык от управляющего. Тебе поручили в овощах-фруктах порядок навести? Вот и наводи, да поживее! Да будьте вы прокляты с вашими овощами, вашими фруктами и вашим порядком!
Облом шестой. Папаша отказал не только в материальной, но и в моральной поддержке. Когда Кристина пожаловалась ему на то, как к ней относятся в магазине и, вообще, на жизнь, он сделал круглые глаза и начал пространно рассуждать про то, что сначала всем приходится нелегко, что просто так ничего не дается, что без труда не выудишь и рыбку из пруда, что сам он в молодости тоже горбатился будь здоров как… Обычный бред, мать то же самое говорила, слово в слово. И курсы парикмахеров спонсировать наотрез отказался. «Тиночка, ты уже взрослая, сама можешь заработать. Я тебе старт обеспечил, и на этом позволь мне считать мой долг исполненным…»
Старт! Ха-ха-ха! Хорош старт – пристроили в рабство!
А в Киеве столько соблазнов… И вообще, жизнь здесь настоящая. Нас-то-я-ща-я! Обидно, что она проходит мимо. Обидно горбатиться за копейки. Обидно проходить мимо выгоды, которая так и просится в руки.
Кристину поймали со второй сумкой продуктов. Первую она вынесла без помех и сбыла за полцены в маленький магазинчик возле отцовского дома. Заранее познакомилась с продавщицей (она, кажется, и была хозяйкой, но такие подробности Кристину не интересовали), намекнула, договорилась. Все прошло как по маслу. Первая денежка на оплату парикмахерских курсов отложена и в честь этого распита бутылка итальянского вина (краденая, разумеется, кто ж такое дорогое вино на свои кровные пьет?).
Попасться с поличным Кристина не боялась. Рассуждала так – хозяйскую родственницу за такой мелкий проступок гнобить никто не станет, побоятся. В крайнем случае, можно будет взять управляющего на понт – пригрозить, что теткин муж его уволит. Откуда Якову Григорьевичу знать про Кристинины родственные расклады? Может, они с дядькой каждое воскресенье пиво пьют и о жизни беседуют? Не будет же управляющий магазином беспокоить владельца торговой сети по такому поводу.
Оказалось, что будет. Сволочью последней оказался Яков Григорьевич! Поднял шухер! Сначала Кристина не испугалась – подумала, что теткин муж рассмеется и велит оставить Кристину в покое. Или даже сообразит, что родственнице приходится туго, если она начала тянуть понемногу с работы, и переведет на хорошую работу с реально хорошей зарплатой.
Какое там! Теткин муж оказался еще большей сволочью, чем управляющий магазином (права мать, ох как права!). Якова Григорьевича еще можно было понять (но не простить!) – он перед хозяином выслуживался. Сам, наверное, целыми машинами продукты налево пускает, ведь не бывает так, чтобы в торговле не воровали. А хозяину-то перед кем выслуживаться? Крохобор! За батон колбасы, баночку икры, пачку сигарет, бутылочку коньяка и еще кое-какую провизию велел уволить! И не просто уволили, а еще и поглумились напоследок – заставили разложить все, что взяла, по местам. Иначе – милиция, протокол, суд. Пришлось подчиниться, а то ведь и посадить могли бы, с них станется.
–Запомни на всю жизнь, что воровать нехорошо! – сказал на прощание управляющий магазином.
–Я все запомнила! – многозначительно ответила Кристина.
Хорошо ответила, строго так. И голос почти не дрожал, и взгляд получился какой надо. I’ll be back[22], и тогда здесь всем наступит писец-абзац.
Кристина еще не знала, каким именно будет этот самый писец-абзац, но в том, что он непременно наступит, она не сомневалась.
Отцу соврала. Сказала, что сотрудники магазина сговорились и устроили ей подлянку. Кому хочется работать бок о бок с хозяйской родственницей? Особенно если подворовываешь. Отец поверил, загорелся идеей написать разоблачительную статью, но быстро остыл. Сообразил, наверное, что ему с сестриым мужем тягаться все равно, что против ветра малую нужду справлять – себе дороже выйдет.
Спустя день отец предложил мыть полы в аптеке на Большой Житомирской. Кристина отказалась – ездить далековато и работа поганая. Получила другое предложение – курьером в редакцию. Чтобы выиграть время, чтобы отец отстал и не мешал найти подходящую по всем статьям работу, Кристине пришлось выдумать подругу в Москве, менеджера крупного автосалона, которая якобы пообещала помочь Кристине с работой, с устройством и даже денег на билет грозилась одолжить. Через недельку-другую будет результат. Врала на лету, толком не подумав – ну что ей там делать в той Москве? – но получилось удачно. Если бы «подруга» жила в Киеве, то отец мог бы пристать с расспросами. А Москва далеко, и он там никого не знает. Поинтересовался только, отпустит ли мать. Кристина ответила, что с матерью проблем не будет и, вообще, она уже взрослая, восемнадцать исполнилось. Папаша успокоился и отстал со своими дурацкими предложениями. В глубине души небось обрадовался, что любимая дочка свалит. По глазам было видно, что отец уже жалеет о своем опрометчивом приглашении. Ненадолго ж его хватило…
Днем Кристина искала работу – ходила по объявлениям или просто заходила наугад в приглянувшиеся места, а вечером, перед тем как заснуть, обдумывала планы мщения гадам – теткиному мужу и Якову Григорьевичу. Эти минуты были самыми приятными за весь день.
6
Случайностей в бизнесе не бывает. Все случайное закономерно, и любое событие имеет свою цену. Подумав о случайности, думай дальше и непременно поймешь, что все произошло совсем не случайно.
Около полудня группа из восьми человек в черных балаклавах, вооруженных кто бейсбольными битами, кто обрезами металлических труб, устроила погром в лучшем, в самом прибыльном магазине Петра, находившемся возле станции метро «Голосеевская». Что-что, а погромы в Киеве устраивать умеют, старая традиция. Налетели, с ходу вырубили охрану (со всего размаху били по кумполам, не боясь проломить), разбежались по залу и с воплями: «Украина – это Европа!» и «Москали, геть!» начали лупить по полкам, на которых стояли российские продукты. Попутно перепортили и кучу другого товара – местного и европейского. Когда стеллаж валится на пол, страдает все, что на нем лежало. Войдя в кураж, перебили напоследок все кассовые аппараты и убежали до приезда милиции. На выходе толкнули пожилую женщину, да так, что та отлетела метра на три от дверей. Хорошо еще, что упала удачно, отделалась испугом и ушибами, без переломов. Украина – это Европа, ага.
Убытки не ограничивались ущербом, который был нанесен магазину. Страховка есть, но она всего не покроет, только часть. Вдобавок следовало ожидать заметного оттока покупателей на протяжении как минимум двух недель. Люди избегают магазинов, в которых есть шанс получить по голове от каких-нибудь отморозков. Убытки от снижения оборотов могли быть больше прямого ущерба от погрома. Плюс – двухдневное закрытие на наведение порядка и внеочередную инвентаризацию.
Убытки никогда не выбивали Петра из колеи. Он понимал, что без этого не обойтись. Сегодня убудет, завтра прибудет, и вообще сплошных белых полос не бывает. Риски не пугали, потому-то, наверное, и дела шли неплохо. До поры до времени. Бизнес можно вести двумя путями – наименьших потерь, то есть в первую очередь думать о том, как бы чего не потерять; и путем наибольшей прибыли, думая в первую очередь о приобретениях. Второй путь предпочтительнее.
–Кроме Кумка – некому! – убежденно сказал Петр, узнав о погроме. – Его почерк. Воспользовался обстановкой и напакостил.
Девятый магазин заклятого конкурента Кумка открылся тремя днями раньше прямо напротив разгромленного магазина Петра. От погрома Кумок получил двойную выгоду – и конкуренту нагадил, и приток покупателей в свой магазин увеличил.
–Ты мне, Альфредыч, рой землю до посинения пупов, но найди концы-выходы, – сказал Петр Гучеру. – Я хочу этого отмороженного гада прижать по закону. С оглаской, журналистами и судебным процессом. Сделаю так, что ни Горобец, ни кто другой дел с ним вести не рискнет.
–Пуп у меня всего один, – уточнил педантичный Гучер.
–Ключевое слово – «найди», – в свою очередь уточнил Петр, оглядывая разгромленный зал, по которому неторопливо расхаживали сотрудники милиции. – Ты же можешь. Я знаю. И то, что это он, – последовал кивок в сторону витрины, за которой был виден магазин Кумка, – я тоже знаю. Ищи концы…
Взаимодействие с милицией Петр поручил Гучеру, контроль за наведением порядка другому заместителю, Лене Горбовскому (Горбовский числился первым заместителем, но Гучер был главнее), а сам вернулся в офис и кое-как, на слегка успокоенных коньяком нервах, продолжил работать и проработал до половины седьмого, до прихода Гучера.
Гучер не вошел в кабинет, а ворвался, что было совсем на него непохоже. Упал в кресло, ослабил галстук, по-птичьи покрутил головой и сказал:
–С Кумком ты, Николаич, ошибся. Это факт.
–Не может быть! – нахмурился Петр. – Некому, кроме него. Или ты уже успел выйти на другого заказчика?
–Не успел, – ответил Гучер. – Но только что по той же схеме был разгромлен магазин Кумка на Голосеевской. Трудно поверить, что Кум устроил такое, чтобы отвести от себя подозрения. Погром покрасивше нашего будет. Там еще и витрину разбили, потому что на ней реклама вологодского масла висела. Я в отделении был, когда дежурному позвонили. Выехал следом за ребятами, полюбовался и рванул к тебе. Ты же знаешь мою привычку сообщать плохие новости лично.
–Так это не самая плохая новость, – хмыкнул Петр. – Честно говоря, я не испытываю никакого сострадания к Кумку…
–Сострадание – категория условная. – Гучер редко перебивал босса, но случалось. – И дело тут совсем не в Кумке, а в том, что какие-то придурки погнали очень мутную волну, которая накроет всех с головой. Думаю, что из вечерних новостей мы узнаем еще о трех-четырех погромах. Тут не в российских товарах дело, Николаич, а в том, что где-то что-то сломалось, что-то очень важное, подпорка, державшая нашу жизнь…
–Не нагнетай, – попросил Петр. – Ты не Кассандра[23], чтобы нагнетать.
–Зачем мне нагнетать? – пожал плечами Гучер. – В Киеве и без меня есть кому нагнетать. Как оно будет, если завтра придется убрать с полок все российские товары?
–Хреново будет, – честно признал Петр. – Думаешь, придется? Это что, политический наезд? Или, может, это нам от той же «Кишени» привет? Нет, вряд ли, братаны – четкие хлопцы, не беспредельщики. Впрочем, и четких хлопцев нечистая сила попутать может…
Сеть супермаркетов «Повная кишеня»[24], которой владели два брата-близнеца по фамилии Паливода[25], была, если можно так выразиться, «дружественным» конкурентом Петровым «Островам». С братьями как-то сразу установились нормальные отношения, вплоть до оказания друг другу каких-то мелких услуг и устройства совместных посиделок. Но кто их знает, все же – конкуренты, а от конкурентов всего можно ожидать. Любой подлянки.
–Так вот сразу восстановить против себя две конкурирующие фирмы? – усомнился Гучер. – Да еще с учетом того, что Кум в связке с начальником управления торговли? Нет, не поверю. Это политика, а не бизнес. Национал-патриоты развлекаются. Я сам с огромным удовольствием готов поверить в то, что погромы – дело рук конкурентов, но что-то не верится…
Правоту Гучера подтвердил вечерний выпуск новостей. Про магазины Петра и его заклятого конкурента в новостях ничего не сказали, но, зато показали видеозапись погрома в гипермаркете «Фаза». С учетом размеров торгового зала погромщиков было человек двадцать, во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у Петра. Здесь не просто били по полкам и опрокидывали стеллажи, но и брызгали краской из баллончиков. Запись была черно-белой, цветов не распознать, но по более темным верхним полосам и более светлым нижним можно было догадаться, что погромщики раскрашивают зал в цвета государственного флаг. Патриоты, мать их… Лет пять назад, в одном из «Островов», какой-то юный недоумок, не то обдолбанный, не то просто дебил, достал баллончик, побрызгал вокруг себя красной краской и убежал быстрее лани. Брызгал меньше минуты, а ликвидация последствий растянулась чуть ли не на сутки. Ужасно стойкая эта краска в баллончиках, сдохнуть можно, пока отчистишь. И брызги разлетаются по такой огромной площади…
Сразу по окончании выпуска новостей позвонил Гучер.
–Представить не мог, что кто-то рискнул бы замахнуться на «Фазу», – начал он. – Это равносильно самоубийству.
Сеть гипермаркетов «Фаза» принадлежала авторитетному бизнесмену (модный нынче эвфемизм для криминальных авторитетов) Гургену Кареновичу Тер-Осиляну, широко известному в определенных кругах под кличкой Гугенот. Репутация у Гугенота была суровей некуда. Поговаривали, что он никому никогда ничего не прощает и не забывает. Поговаривали, что он того… не совсем в своем уме. Поговаривали, что он любит собственноручно свежевать своих врагов, причем свежует их живьем и присыпает раны солью. Неполное высшее медицинское образование порой проявляется в таких вот причудливых формах. Поговаривали, что где-то в потайном месте у Гугенота хранятся сувениры – заспиртованные уши врагов. Бывших врагов. Мертвых врагов. Освежеванных врагов. Некоторые утверждали, что Гугенот коллекционирует не уши врагов, а глаза, которыми у него якобы заполнено несколько трехлитровых банок. Хрен редьки не слаще, что глаза в больших банках, что уши по отдельности – в маленьких, суть едина. Надо было быть не просто отмороженным, а отмороженным в квадрате, да еще и абсолютно бесстрашным, чтобы решиться устроить погром в «Фазе». Или просто не отдавать себе отчета в своих действиях. Но для не отдающих отчета в своих действиях погромщики действовали очень уж четко. В минуту-две разносили магазины к чертям и смывались так, что ни один не попался.
–Да уж! – хмыкнул Петр. – Можно уже не искать тех, кто это сделал. Гугенот с его возможностями найдет их раньше и после этого…
–И после этого их никто уже не найдет! – докончил Гучер. – Ты, кстати, в курсе, что у Гугенота свиноводческая ферма в Барышевском районе?[26] Три тысячи голов на восьми гектарах. Прекрасная возможность для утилизации останков. Совсем как у того типа в «Ганнибале»…[27]
–Альфредыч, смени тему! – попросил Петр. – Я же теперь свинину есть не смогу.
–Почему? – удивился Гучер. – Ешь на здоровье, только в «Фазе» ее не покупай. Гугенот же свое экологически чистое мяско на сторону не поставляет, только к себе… Ладно, приказ понял, меняю тему. Есть предложение усилить охрану в магазинах. Так, чтобы в зале находилось не менее пяти человек. Временно, конечно. Я уже прикинул, во что это нам обойдется. По-любому дешевле, чем ассортимент процентов на сорок урезать…
–Дело не в количестве, а в качестве, – проворчал Петр. – Это же не охрана, а мальчики какие-то. Подпустили к себе, получили по головам… Ты же вроде как опытных людей набираешь, Альфредыч? Ментов да служивых, а не танцоров балета.
–Опытных, – подтвердил Гучер. – Но тут фактор неожиданности сработал. Эти зайчики шли порознь и прятали свои дрыны под куртками. С виду – нормальные люди, ничего заподозрить нельзя. А как близко подошли, так бац – и все. Мужики, конечно, тоже виноваты. Нельзя было рядом стоять, в одном месте…
Погромы продолжались. Каждый день страдало три-четыре магазина. Двумя днями позже, несмотря на присутствие в зале четверых охранников (пятый выходил на улицу к автомобилю, перегородившему въезд на стоянку), был разгромлен супермаркет «Острів смаку» на Чоколовском бульваре. По той же схеме – парни в балаклавах крушили битами и обрезами труб полки с российскими товарами, а заодно и все что попадалось под руку. Охрана попыталась воспрепятствовать бесчинству, двое даже успели достать газовые пистолеты, но погромщиков было больше (десять человек), и действовали они очень слаженно. Одни отвлекали, другие вырубали. Парализованные страхом сотрудники жались к стенам, а среди покупателей нашлись и такие, кто подбадривал хулиганов. Правильно, мол, делаете, хлопцы, нечего москальскими товарами торговать, на Европу равняться надо.
В тот же вечер в Интернете появилось обращение лидера организации с длинным названием «Союз патриотической украинской молодежи имени гетмана Павло Полуботка»[28]. В лучших традициях террористов, лидер выступал с закрытым лицом, натянув балаклаву едва ли не по грудь, и под черно-красно-зеленым знаменем, на котором был вышит в профиль толстощекий усатый козак, не иначе как сам гетман Полуботок. Лидер заявил о том, что возглавляемый им союз берет на себя ответственность за погромы и пообещал, что погромы будут продолжаться до тех пор, пока «вороги і зрадники українського народу»[29] не перестанут действовать вразрез с интересами украинской нации.
–Пока что мы действуем довольно миролюбиво, – сказал он, – но если будет надо, то перейдем ко взрывам. Кроме того, руководители фирм, засоряющих украинский рынок товарами из России, должны понимать, что они несут персональную ответственность за свои действия. Защищая интересы Украины, мы не остановимся ни перед чем, вплоть до самых крайних мер. Святая цель оправдывает любые средства и вина за последствия лежит на тех, кто не внемлет нашим предупреждениям.
«Громят мои магазины, меня даже могут убить, а виноват в этом буду я сам – прекрасно!» – с горечью подумал Петр.
Остро захотелось уехать куда-то далеко-далеко. Не в Европу, а дальше, на какой-нибудь тропический островок, где живут простодушные и прямодушные дикари, не имеющие понятия об экономических интересах нации, самостийности[30], незалежности[31], интеграции, конкуренции и прочих понятиях, рожденных цивилизацией. Есть бананы, пить кокосовое молоко, ловить рыбу, любить любимую женщину (ее непременно взять с собой, а как же иначе?), короче говоря – жить простой жизнью и наслаждаться ею до конца своих дней. И гори оно все хоть жовто-блакитным[32], хоть червонным[33], хоть фиолетовым пламенем! Жизнь одна, и не так уж много ее осталось, чтобы тратить ее хрен знает на что.
Мечты – лучший способ психотерапии. Помечтаешь, и словно в отпуск съездил. На тот самый тропический островок, к простодушным и прямодушным дикарям. Даже вкус кокосового молока на губах ощущается.
–Ладно, подождем, – сказал Петр небритому кривляке, появившемуся на экране телевизора. – И не такое переживали. Чем сильнее будут беситься, тем скорее перебесятся.
–Сегодня в нашей программе участвуют специалисты в области истории, социологии, политологии, экономики… – зачастил кривляка.
Читать бесплатно другие книги:
