Ближе к воде. Удивительные факты о том, как вода может изменить вашу жизнь Николс Уоллес

Одна из самых известных первых фраз в американской романистике состоит из трех простых слов: «Зовите меня Измаил». Всю остальную часть первого абзаца главный герой романа Германа Мелвилла «Моби Дик» рассказывает о том, как вода улучшает его психическое состояние.

Несколько лет тому назад — когда именно, неважно — я обнаружил, что в кошельке у меня почти не осталось денег, а на земле не осталось ничего, что могло бы еще занимать меня, и тогда я решил сесть на корабль и немного поплавать, чтоб поглядеть на мир с его водной стороны. Такой у меня проверенный способ развеять тоску и наладить кровообращение. Всякий раз, как я замечаю угрюмые складки в углах своего рта; всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь; всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед вывесками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой встречной похоронной процессии; в особенности же всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправляться в плавание, и как можно скорее. Это заменяет мне пулю и пистолет.

Измаил ищет утешение в воде, чтобы изгнать «ноябрь» из своей души. Мелвилловский моряк — вымышленный персонаж, но то, о чем он говорит, абсолютно реально.

Люди же, вместо того чтобы, подобно Измаилу, управлять своим стрессом с помощью целительного эффекта моря, все чаще обращаются к более простому (но менее эффективному) способу — фармацевтическим препаратам. Согласно данным клиники Мэйо, по состоянию на 2013 год антидепрессанты занимали второе место среди наиболее часто назначаемых в США лекарственных средств. На третьем месте стояли опиоидные обезболивающие (которые, как известно, вызывают сильное привыкание) [1]. И самое плохое, как показал анализ клинических испытаний Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, по меньшей мере четыре из основных СИ-ОЗС (антидепрессантов на основе селективных ингибиторов обратного захвата серотонина) при лечении легкой или умеренной депрессии дают эффект, сопоставимый с эффектом плацебо [2]. Мы принимаем огромное множество пилюль и таблеток (и платим за них немалые деньги), как выписанных врачом, так и назначенных себе самостоятельно, которые мало что дают полезного, но превращают нас в наркоманов. И это становится очередной веской причиной для депрессии.

Беспокойство. Токсический стресс. Хронический стресс. Стресс, вызванный перегрузками. Усталость произвольного внимания. Психологическая усталость. Если человек в течение долгого времени ведет напряженный и слишком активный образ жизни, в конечном итоге это может привести (и непременно приведет) к проблемам с памятью, недальновидным решениям, приступам тревожности, нервозности, депрессии, утрате полового влечения, аутоиммунным заболеваниям и чрезмерному увлечению алкоголем и наркотиками, употребляемыми для расслабления. К такой реакции склонны все люди, за исключением разве что наиболее генетически одаренных представителей человечества.

Хронический стресс повреждает сердечно-сосудистую, иммунную, пищеварительную, нервную и мышечную системы. Он снижает уровни дофамина и серотонина, заставляя нас чувствовать себя выжатыми, как лимоны, и впадать в депрессию. Исследователи доказали, что стресс, продолжающийся дольше двадцати одного дня, может вызывать нарушение функции медиальной префронтальной коры головного мозга [3] (что негативно влияет на умственную деятельность более высокого порядка) и одновременно привести к гиперактивности миндалевидного тела (где формируется реакция страха и агрессии) [4]. Длительное воздействие глюкокортикоидов — стероидных гормонов надпочечников, вырабатываемых во время стресса, — может привести к атрофии клеток гиппокампа. Такие же повреждения встречаются у людей с посттравматическим синдромом [5]. В докладе 2012 года делается однозначное заключение, что негативные последствия длительного стресса, в числе прочего, включают в себя повышение риска преждевременной смерти [6]. То есть стресс в самом деле убивает. И что еще хуже, зная, что делаем что-то неправильно и нездорово, мы ввергаем себя в еще больший стресс.

Чтобы справляться со стрессами современной жизни, необходимы разные стратегии. Что, если Измаил был прав и самое лучшее лекарство в данном случае — Голубой разум? Что, если время, проведенное во взаимодействии с водой, и есть средство не менее эффективное, чем антидепрессанты (и при этом более быстродействующее)? Вдруг, и правда, можно лечить стресс, наркоманию, посттравматическое стрессовое расстройство и другие болезни, а также помогать людям с аутизмом при помощи серфинга или рыбалки? Что было бы, если бы ваш доктор вручил вам такой рецепт от стресса или плохого самочувствия: «Покатайся на доске, прогуляйся по пляжу, полюбуйся закатом над морем. А утром мне перезвони»? [7]

Красный разум

В 2011 году, незадолго до второй конференции, посвященной проекту «Голубой разум», компания Sands Research провела любопытное исследование. Его целью было изучение реакции фокус-группы, состоящей из сорока пяти женщин, на просмотр нескольких видео, в том числе: рекламных роликов, сценок из музыкально-юмористического шоу Saturday Night Live и трех клипов, посвященных жизни океана. В первом клипе изображались плавающие черепахи, во втором зрители видели прекрасные заросли подводных ламинарий, а третий снимался через плечо дайвера. Ученые измеряли реакцию мозга испытуемых с помощью аппарата ЭЭГ, вели наблюдение за движениями глаз и оценивали то, что исследователь Стив Сэндз называет эмоциональной валентностью — позитивную или негативную реакцию на видео и степень, в которой оно привлекает или отвращает зрителя. По словам вице-президента Sands Research Бретта Фицджеральда, наблюдая за электрической активностью нижней лобной извилины в обоих полушариях головного мозга, «мы можем увидеть интенсивность эмоций, переживаемых людьми в конкретный момент при разглядывании предложенных образов».

Из показаний ЭЭГ, полученных учеными, видно, что изображения воды вызывали в сознании членов фокус-группы сильные позитивные эмоции и привлекали их внимание. Любопытно, что степень когнитивной вовлеченности при просмотре таких видео была значительно ниже. Это говорит о том, что такие мгновения становились для испытуемых своего рода периодами психологического расслабления сродни тому, как многие люди начинают чувствовать себя гораздо спокойнее и бодрее, оказавшись в непосредственной близости к воде [8].

Не так давно нейробиолог Кэтрин Франссен объединила свои усилия с «послом» программы World Surfing Reserves — серфером Жуаном де Маседу. Целью было описать разницу между двумя состояниями, которые лично мне нравится называть Голубым и Красным разумами — в частности, каким образом эти две ментальные «карты» проявляют себя на воде или рядом с ней. Франссен, признанный специалист в области физического и нервно-психического стресса, начала с дополнительного определения Красного разума, описав его как «острое возбуждение, характеризуемое напряжением, тревогой, страхом и, возможно, некоторыми проявлениями гнева и отчаяния». Такое состояние — результат реакции организма на стресс, благодаря которой человечество выжило. «Нейроэндокринная система человека развивалась не беспорядочно, — говорит Франссен. — Гормоны Красного разума были абсолютно необходимы для того, чтобы пещерный человек мог спасаться от хищников, находить пищу и бороться за самок».

Сложный коктейль из норадреналина, дофамина и кортизола, затопивший организм Джамала Йогиса, когда ему показалось, что в воде он увидел акулий плавник, «готовится» как раз в состоянии Красного разума. Благодаря этому коктейлю серфер «избежал» нападения воображаемого хищника, так как выброс гормонов обострил чувства Джамала и обеспечил ему прилив огромной физической силы, которой еще секунду назад у парня не было. Таким образом нейрохимические вещества Красного разума вызывают возбуждение и сверхактивное сосредоточение, которые очень полезны при занятиях любыми экстремальными видами спорта типа затяжных прыжков с парашютом, бейсджампинга[46], скалолазания и, конечно же, экстремального серфинга. Как говорит Жуан, «в зоне падения невозможно сидеть в позе лотоса. Это чрезвычайно сложная, невероятно турбулентная область, и мозги должны работать в ней наиболее эффективно» [9].

«Конечно, надо уметь быстро и правильно реагировать на стресс, это действительно очень важно, — добавляет к вышесказанному Франссен. — Однако сегодня многие стресс-факторы, не угрожающие нашей жизни, активируют те же биологические системы, что и реальная угроза. Например, при получении по почте очередного счета за ипотеку в организме происходит такая же реакция, которая заставила бы нас со всех ног удирать от льва в национальном парке Серенгети. А поскольку мы сталкиваемся с мелкими стрессовыми факторами много раз в день, уровень гормонов стресса очень высок постоянно. Мы практически непрерывно пребываем в возбужденном состоянии. Иными словами, стрессовая реакция Красного разума „включается“ постоянно, каждый день, по много раз. К сожалению, некоторые из выделяющихся в момент опасности нейрохимических веществ (например, кортизол) могут продолжать вредить нашему организму еще в течение двух часов после самого незначительного стрессового события».

Повторяющийся и устойчивый стресс наносит серьезный ущерб здоровью человека. Фактически первый десяток причин смертности во всем мире включает в себя болезни, вызванные стрессом или усугубленные им [10]. Сильный стресс из-за постоянного неадекватного возбуждения повышает чувствительность миндалевидного тела, негативно влияет на гиппокамп и препятствует образованию новых нейронов. Как правило, это плохо сказывается на нашей способности обучаться, запоминать информацию и формировать новые воспоминания. Повышение концентрации кортизола и глюкокортикоидов в крови, угнетает выработку норадреналина, во многом благодаря которому мы сохраняем бдительность и внимательность. Обычно это сопровождается резким снижением содержания дофамина и серотонина и в конечном итоге заставляет нас чувствовать безразличие, усталость и депрессию [11]. Исследования также показали, что нейронные цепи, отвечающие за сознательный самоконтроль, очень чувствительны даже к самому легкому стрессу [12]. «Постоянно активная реакция на стресс убивает нас», — утверждает Франссен.

Так почему же мы ничего с этим не делаем?

Много шума из ничего

Сегодня, во втором десятилетии XXI века, практически невозможно представить себе жизнь без цифровых устройств. Лично я, если не нахожусь на воде и не изолирован от получения сигнала, проверяю электронную почту как минимум раз в день, а то и ежечасно. Телефон у меня отнюдь не последней модели (дети не перестают напоминать, что давно пора купить что-нибудь поновее; к тому же на его экране образовалась огромная трещина), но даже его я могу использовать не только для звонков. Как можно увидеть в примечаниях к этой книге, мою работу над ней значительно облегчили научные журналы и статьи коллег, публикующих свои выводы и открытия онлайн (часто в ресурсах с открытым доступом), чтобы другие ученые могли воспользоваться плодами их труда. Еще у меня есть твит-канал (хотя не стану утверждать, что мои твиты по частоте и масштабу распространения могут сравниться с активностью других, технически более подкованных ученых), а польза от моих сайтов в распространении идеи Голубого разума несомненна. Однако сбалансировать или хотя бы приспособить, направить и «оседлать» технологическую волну довольно сложно, но только так можно обеспечить сфокусированность, креативность и распределение энергии Красного разума.

По словам бывшего научного сотрудника Microsoft Алекса Суджанг-Ким Панга, в течение обычного дня современный человек отправляет и получает по электронной почте более ста сообщений. Конечно, это среднее число, которое может быть значительно ниже вашего ежедневного «оборота». Но и это далеко не все: за все тот же один день мы в среднем «тридцать четыре раза проверяем свой телефон, пять раз посещаем Facebook, по меньшей мере полчаса проводим за обменом SMS-сообщениями с друзьями… на каждый час, проведенный за разговором [по телефону], мы тратим пять часов на интернет-серфинг, проверку электронной почты, отправку и получение текстовых сообщений, рассылку твитов и общение в социальных сетях». Все это в сумме составляет 90 восьмичасовых рабочих дней в год [13]. Панг также отмечает, что, согласно недавно проведенным исследованиям, «большинство работников непрерывно трудятся всего от трех до пятнадцати минут, а минимум час в день (или пять полных недель в год), прежде чем вернуться к выполняемой задаче, тратят на борьбу с отвлекающими факторами» [14].

Только подумайте: за прошедший год вы потратили на борьбу с отвлекающими факторами больше одного месяца. Психолог Дэниел Гоулман пишет, что «регулярное отвлечение от сосредоточенности на выполняемой работе означает потерю нескольких минут времени, а на полное восстановление концентрации может уйти от десяти до пятнадцать минут» [15]. Из этого следует, что на выполнение задачи у вас уходит намного больше часов, чем потребовалось бы, если бы вы не прерывались и не отвлекались.

Впрочем, вопрос не в том, как добавить в свой день больше продуктивных часов, а в том, как именно мы пытаемся наверстать упущенное. Работа по вечерам и даже по ночам, бесчисленное количество чашек кофе, выходные, проведенные в офисе, — все это, конечно, позволяет нам продлить свой рабочий день. Но платим мы за это высокую цену, как с точки зрения физического здоровья, так и в плане профессионального успеха.

Чтобы разобраться, почему так происходит, сначала стоит выяснить, что мы понимаем под так называемой мультизадачностью, которая на самом деле не имеет ничего общего с нашим привычным о ней представлением.

Общество анонимных многозадачников

Люди всегда стремились выполнять много дел сразу. Мы можем одновременно говорить и ходить, петь и принимать душ, смотреть на ворота и бить по шайбе — этот ряд можно продолжить. Антрополог из Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе Моника Смит считает развитие мультизадачности важнейшей частью эволюции человека. «В современную эру мультизадачность вышла на совершенно новый уровень сложности, но основывается она по-прежнему на базовых навыках, заложенных в нас изначально», — утверждает Смит. Однако это вовсе не означает, что, с ее точки зрения, у нас с вами все в порядке. «Вредное влияние мультизадачности в настоящее время проявляется намного сильнее, чем в прошлом», — считает ученый [16]. Что же изменилось в худшую сторону? Давайте для начала подумаем, что понимается сегодня под мультизадачностью.

Когда в последний раз вы, сидя за рулем, видели в другой машине водителя, разговаривавшего во время движения по мобильному телефону или отправлявшего SMS-сообщение? Пол Атчли, когнитивный психолог из Канзасского университета в Лоуренсе, утверждает, что во время разговора по телефону (или общения посредством текстовых сообщений) за рулем автомобиля в мозге происходит выполнение двух разных задач. В действительности, говорит Атчли, мозг человека не работает в многозадачном режиме, а просто быстро переключается с одной задачи на другую [17]. При этом всегда приходится чем-то жертвовать. Если общение становится более активным, сложным и напряженным, когнитивная нагрузка повышается, а это означает, что интеллектуальные ресурсы мозга, доступные для вождения, резко сокращаются. Вот как это объясняет Панг: «Для многозадачности характерно выполнение двух разных видов деятельности: одни продуктивны и интересны с интеллектуальной точки зрения — они заставляют человека чувствовать себя хорошо; другие непродуктивны, поэтому отвлекают и заставляют нас чувствовать себя измученными» [18]. Интересно, к какому типу относится SMS-переписка за рулем автомобиля?

Исследование, проведенное в Политехническом институте транспорта в Вирджинии, выявило, что 80 процентов автокатастроф случаются по вине водителя, отвлекшегося от дороги менее чем за три секунды до столкновения. Как выразился по этому поводу Питер Брегман, обозреватель журнала Harvard Business Review: «Другими словами, они теряли фокус: набирали телефонный номер, меняли радиостанцию, откусывали от бутерброда, проверяли сообщения, не замечая, что в окружающем мире что-то изменилось. И тут же во что-нибудь врезались или сталкивались с другой машиной» [19].

Помните, как в одной из предыдущих глав мы обсуждали, что для нормального функционирования нашему мозгу приходится отфильтровывать значительную часть поступающей в него информации? Несмотря на бесчисленное количество нейронов, мозг не способен справиться со всем одномоментно — наших когнитивных способностей, какими бы потрясающими они ни были, для этого просто не хватает. Как объясняет Атчли, когда общение становится более активным, сложным и напряженным, повышается когнитивная нагрузка. Следовательно, для выполнения всех других задач доступных интеллектуальных ресурсов мозга недостаточно [20]. Вы не можете справиться с разными делами одновременно, поэтому приходится распределять внимание.

Бывший топ-менеджер Apple и Microsoft Линда Стоун резюмирует это следующим образом: «Сегодня нам известно, что мозг обрабатывает информацию последовательно, сериями — настолько быстро, что может казаться, будто мы делаем два дела одновременно. На самом деле мы просто очень быстро переключаемся с одной задачи на другую… Постоянное прерывание внимания — это всегда, в любое время и в любом месте, действующая поведенческая модель, которая вызывает неестественное ощущение вечного напряжения. Уделяя окружающему миру бесконечно прерывистое внимание, мы постоянно пребываем в состоянии повышенной готовности. И такое искусственное ощущение вечного напряжения можно смело считать признаком именно такого состояния, а не некой многозадачности» [21]. Или, как объясняет Алекс Панг, «во время переключения с задачи на задачу ваш мозг тратит так много энергии на простое управление этим процессом, что у вас остается очень мало ресурсов на то, чтобы заметить не видимые ранее связи или создать новые ассоциации» [22].

На первый взгляд, это кажется довольно странным. Разве мы живем не в век связей и ассоциаций? Учитывая важность стольких проблем и вопросов, разве не замечательно иметь круглосуточный доступ к определенным людям и информации? К сожалению, получается, что мы с вами «засеяли облака», которые, низвергнувшись, могут привести к потопу, угрожающему нам погибелью.

По мнению социолога, психолога, политолога и экономиста из Университета Карнеги — Меллона Герберта Саймона, «богатство информации ведет к обнищанию внимания». Идея «чем больше информации нам приходится воспринимать, тем меньше мы способны обработать» подтверждается и исследованиями нейрофизиологов и биохимиков. Чем усерднее трудится мозг, тем меньше информации он усваивает. (Если вы когда-нибудь пытались втиснуть нужные знания в голову накануне экзамена, то наверняка и сами это знаете.) Один из ученых, чьи исследования подтверждают этот вывод, — знаменитый Майкл Мерцених. Когда в его экспериментах обезьяны бездумно выполняли одинаковые, повторяющиеся задачи, стабильных изменений в их мозге не наблюдалось. А вот если животные уделяли выполняемой задаче пристальное внимание, в их мозге создавались новые ментальные карты [23]. Наш мозг, которому постоянно не хватает глюкозы и который всегда стремится к высокой производительности, старается переложить как можно больше работы на плечи «автопилота» — чтобы сэкономить энергию и использовать ее для создания новых карт. Одновременная обработка нескольких потоков информации не слишком эффективна.

Исследование, проведенное в 2009 году в Лаборатории коммуникации человека и интерактивных СМИ Стэнфордского университета, показало, что у людей, которых ученые отнесли к категории «многозадачников» (тех, кто регулярно одновременно пользовался большим количеством разных СМИ), было больше проблем с памятью, вниманием и переключением с одной задачи на другую, чем у их менее успешных собратьев [24]. Мозг первых, постоянно перегруженный информацией, был не способен создавать новые нейронные сети. Он напоминал человека, который напряженно трудится на дне глубокого песчаного карьера, яростно, лопату за лопатой, выбрасывая из него песок, а его снова и снова засыпает все новыми, такими же огромными порциями песка. Усилий много, а результата практически никакого. Питер Брегман очень точно сформулировал, насколько разрушительна многозадачность: «Исследование показало, что когда люди отвлекаются на входящую электронную почту и звонки, их IQ снижается на десять пунктов, что равноценно одной бессонной ночи. Ухудшение, в два раза большее, чем эффект от курения марихуаны» [25].

В итоге такой способ работы ведет к постоянным стрессам, потере здоровья и когнитивным перегрузкам, а следовательно, и принятию неверных решений. Мы теряем фокус, не замечаем изменений в окружающем мире… и попадаем в аварию.

Внимание, отвлечение, и как вода изменяет наш мозг

…нейропластичность мозга активируется не только входящими сенсорными сигналами, но и самим вниманием. Эмоциональное возбуждение тоже может быть фактором… этот фактор задействуется во включении механизма нейропластичности, когда мы участвуем в деятельности важной или значимой для нас.

Барбара Брэдли Хагерти. Fingerprints of God(«Отпечатки Бога»)

Поскольку большая часть населения земного шара сегодня живет в городах, требования к вниманию постоянно повышаются. «Когда вы идете по городской улице, ваш и без того перегруженный мозг атакуют тысячи стимулов: вы видите сотни разных людей разных возрастов с разными акцентами, цветом волос, по-разному одетых, с разными походками и жестами, не говоря уже о сверкающей рекламе, бордюрах, о которые надо не споткнуться, фарах автомобилей, которые нужно заметить, переходя через дорогу, — пишет профессор психологии из Аризонского университета Дуглас Кенрик. — Исследование в этой области показало, что при отсутствии естественного восстановления мозг человека, пытаясь справиться со всем этим хаосом, сильно переутомляется» [26]. И к сожалению, такое эмоциональное перевозбуждение ведет к хроническому стрессу, который нам ранее описала Кэтрин Франссен. Современные люди буквально тонут в море перевозбуждения, и это изматывает их физически, умственно и эмоционально. А часто в этот и без того безрадостный сценарий мы сами добавляем бесконечные чашки сладкого кофе, энергетические напитки, щедро приправленные кофеином, постоянно включенные лампы и экраны, громкую энергичную музыку, создавая в итоге нечто вроде потогонной системы — эдакий водоворот Красного разума.

При правильном подходе Красный разум помогает оценивать стресс-факторы своей жизни и снижать их уровень. Франссен, в прошлом заядлая парашютистка, утверждает, что прыжки с парашютом в выходные позволяли ей чувствовать себя более спокойной, довольной жизнью и быть в мире с собой на протяжении всей следующей недели [27]. «Я осознала нечто действительно важное и научилась не нервничать по мелочам, например перед экзаменами или из-за конкуренции на работе», — признается Кэтрин. Франссен предполагает, что, подвергая свой Красный разум мощной гормональной атаке благодаря занятиям экстремальными видами спорта, человек действительно может отрегулировать свою стрессовую реакцию на вызовы повседневной жизни. Для того чтобы проверить свою теорию, она привлекла к исследованию альпинистов-экстремалов, зарегистрировав содержание кортизола в их крови в типичной стрессовой ситуации (во время сдачи экзамена). Как она и предполагала, альпинисты испытывали меньший стресс, чем контрольная группа. Правда, большинство из нас вовсе не готовы прыгать с парашютом или лазать по отвесным скалам ради формирования нужной реакции на стресс. Может быть, есть более простое решение — например, проводить больше времени на природе?

Лаура Паркер Рерден, исполнительный директор некоммерческой организации Ocean Matters, молодые сотрудники которой постоянно погружаются в океан ради научных исследований в рамках общественно полезных проектов, объясняет: «Целенаправленное времяпрепровождение на природе включает другие части нашего мозга, давая отдых чрезвычайно уставшей лобной доле [где происходит организация исполнительных функций, когнитивного контроля и внимания]. На первый план выходят участки, связанные с эмоциями, удовольствием и эмпатией, оказывая на мозг успокаивающее действие, заметное и при сканировании мозга, и при анализе крови испытуемых» [28].

В 1980-х годах экопсихологи из Мичиганского университета Стивен и Рэйчел Каплан назвали такое недомогание «усталостью произвольного внимания». В более поздней работе [29] ученые выдвинули теорию, что существует два вида внимания: произвольное, которое требует от мозга больших затрат энергии и сосредоточенности, и непроизвольное, практически не требующее умственных усилий. Произвольное внимание мы используем, когда фокусируемся на какой-либо задаче, принимаем решение, взаимодействуем с другими людьми, следим за дорогой во время вождения, отвечаем на телефонный звонок, отправляем SMS-сообщение или выбираем, что съесть на ужин. При использовании в основном или даже исключительно произвольного внимания мозг сильно устает и эффективность интеллектуальной деятельности снижается.

Непроизвольное внимание включается, когда мы находимся за пределами обычной среды обитания, но в месте достаточно знакомом, чтобы мы не испытывали ощущения угрозы, и при этом новом и интереснм, чтобы внимание не рассеивалось. В этом случае мелочи если и привлекают наше внимание, то лишь на мгновение. И обычно для их восприятия не требуется особой сосредоточенности или конкретной реакции, а усталый мозг получает шанс на самовосстановление. Капланы предположили, что когда непроизвольное внимание работает продуктивно, произвольное внимание отключается. Они также высказали мнение, что наилучшей средой для перехода мозга от произвольного к непроизвольному вниманию служит лоно природы. «Эволюция человека происходит в условиях дикой природы, — говорит Стивен Каплан. — [В ней] мы просто должны чувствовать себя комфортнее, спокойнее, как в своей тарелке» [30].

На протяжении многих лет Капланы, а также другие ученые и психологи исследуют оздоровительный эффект пребывания человека на природе. В рамках одного исследования 2008 года группа участников прошла тест, вызывающий усталость произвольного внимания, а затем отправилась гулять на 50–55 минут: одни по университетскому дендрарию, другие по центру города. После прогулки испытуемые прошли то же испытание, и те из них, кто гулял по дендрарию, показали более высокие результаты, чем остальные [31].

В 2013 году исследователи в области архитектуры, экопсихологии, здоровья человека и городского дизайна в сотрудничестве с Emotiv, компанией из сферы нейроинжиниринга, разработали легкий многоканальный беспроводной ЭЭГ-аппарат, по внешнему виду напоминающий гарнитуру для геймеров. Ученые раздали участникам исследования аппараты, а затем отправили их на 25 минут прогуляться по трем разным местам Эдинбурга: по улице, застроенной магазинами; по тропинке, тянущейся через городской парк, и по одной из улиц делового района города. Приборы в непрерывном режиме отправляли ученым данные о пяти состояниях психики испытуемых: волнении, разочаровании, вовлеченности, возбуждении и сосредоточенном размышлении (что с технической точки зрения соответствует комбинациям, называемым нейробиологами альфа-, бета-, тета-, дельта- и гамма-волнами). Результаты исследования заставили их сделать однозначный вывод: пребывание на природе снижало разочарование, вовлеченность и возбуждение участников, их состояние было созерцательным. При выходе из парка уровень вовлеченности повышался [32]. (Эти результаты аналогичны результатам фокус-группы из исследования Sands Research.)

Что же в природной среде дает отдых нашему измученному мозгу? Майкл Мерцених после выступления на первой конференции, посвященной проекту «Голубой разум», ответил на этот вопрос, рассуждая о нейропластичности мозга:

Процесс, посредством которого создается модель мира, состоит из двух частей. Во-первых, мозг постоянно пытается записывать и интерпретировать смысл вещей и событий и, конструируя значимую модель мира, постоянно меняет сам себя. А во-вторых, он пытается контролировать и действительно подавляет то, что не имеет для него особого значения. Можете называть это нормализацией фона.

Для природной среды, и особенно для водной среды, характерна высокая степень статистической предсказуемости. Причина в том, что такая среда практически не меняется в течение короткого времени, поэтому она представляет собой относительно контролируемый и немного «сонный» фон. Другими словами, окружающая среда в высшей степени обычная, что позволяет мозгу расслабиться. В таком фоне мозг постоянно ищет нечто, что возмущало бы это спокойствие, что не вписывается в привычную картину, что движется. Он ищет изменения, не совпадающие с воспроизводимой им картиной пейзажа. И это понятно, ведь от правильной интерпретации событий в огромной мере зависит выживание человека в природной среде. Но когда мозг замечает в пейзаже что-то нарушающее спокойствие, это вызывает ощущение удивления и новизны.

Такая новизна — важнейшее преимущество Голубого разума. Как пишет Джон Медина в книге «Правила мозга»[47], спонтанная реакция головного мозга большинства животных на новые стимулы такова: «Могу ли я это съесть? Не съест ли это меня? Можно ли спариться с этим объектом? Будет ли он спариваться со мной? Видел ли я это раньше?». В упомянутом выше разговоре с Майклом Мерценихом, состоявшемся после первой конференции, посвященной проекту «Голубой разум», он объяснил, как это происходит, на примере мозга приматов:

Вот как это работает с точки зрения нейропластичности. Исследования с макаками показали, что на привычном фоне их мозг начинает ярче отображать то, что нарушает спокойствие общей картины. Связи, задействованные при отображении мозгом того, что его действительно заинтересовало, укрепляются, а все остальные ослабляются. Мозг словно подавляет фон, усиливая фактор возмущения в конкретный момент. А поскольку природные пейзажи намного менее сложные, чем искусственные, рукотворные, на таком менее сложном фоне мозг действительно может увидеть то, что возмущает спокойствие.

Любое событие, происходящее в природной среде такого рода — будь то севшая на берег птица, выпрыгнувшая из воды рыба и прочее, — тут же вызывает интерес мозга и привлекает его внимание. Фактически реакция на все воспринимаемое будет преувеличенной уже потому, что мозг может сосредоточить на нем больше энергии. Таким образом, природная среда, а особенно такая, в которой присутствует вода, идеальна для занятия тем, что постоянно притягивает и интригует мозг. Он отзывается на каждое нарушение спокойствия с особым интересом и замечательным маленьким моментом нейрохимического удивления.

Что же в мире природы можно считать примером идеального сочетания фона и возмущения спокойствия? Подумайте вот о чем: вода постоянно меняется, но на фундаментальном уровне эта среда все равно знакома и привычна. Собственно говоря, она заинтересовывает и развлекает наш мозг новизной при неизменно успокаивающем фоне. Представьте, что находитесь у воды: звуки, виды, запахи — каждую секунду все меняется, при этом в сущности оставаясь неизменным. Такая регулярность без монотонности и есть идеальный рецепт для включения пассивного, непроизвольного внимания и одновременно полная противоположность состоянию, которое можно охарактеризовать как монотонное удушье.

Голубой разум… спаси меня! [33]

Древнегреческие и древнеримские врачи, признававшие целебную силу природы и купания; изнуренные промышленные рабочие Англии и США XIX века, которым доктора советовали ехать на воды, к морю или природным источникам для восстановления здоровья; современные мужчины и женщины, которые лечат наркотическую или алкогольную зависимость или посттравматическое стрессовое расстройство дофаминовыми выбросами во время занятий серфингом или эндорфиновой безмятежностью долгих спокойных часов, проведенных с удочкой в руках; пациенты, любующиеся аквариумами в ожидании приема у стоматолога и чувствующие, как при виде жизни его обитателей стихает тревога; миллионы людей, которые в конце долгого трудного дня залезают в горячую ванну или душ и выходят расслабленными и обновленными, — все это примеры того, как вода помогает нам выходить из стрессового состояния Красного разума или глубокой депрессии Серого разума к гораздо более полезной для здоровья спокойной сосредоточенности Голубого разума.

Для того чтобы проанализировать влияние воды на наш разум, нужно ответить на три ключевых вопроса. Во-первых, как пребывание в воде или ее потребление влияет на мозг? Во-вторых, как пребывание в водной среде или рядом с ней помогает нашему психическому здоровью и самочувствию? И в-третьих, как вода, водные виды спорта, пейзажи с водой, звуки воды и прочее излечивают наш разум от последствий хронического стресса, посттравматических стрессовых расстройств, последствий черепно-мозговых травм, депрессии и алкогольной и наркотической зависимости? Иными словами, насколько истинны слова Гиппократа о том, что «вода очень полезна для здоровья» [34]?

Всего в нескольких шагах от вашей спальни есть место, которое отлично подходит для получения ответов на эти вопросы. Это, конечно же, ванная комната. Еще в далеком 1980 году компания Calgon описывала свои средства для ванны и душа как эффективные лекарства от стрессов нашего неистового образа жизни.

Вода, вода — снаружи и внутри

В мире наверняка найдутся недуги, которые не лечатся горячей ванной, но лично я знаю таких совсем немного.

Сильвия Плат[48]

На свете найдется не так много людей, которые ни разу в жизни не попробовали «терапию погружения» в каком бы то ни было собственном варианте: горячий душ, который будит по утрам или расслабляет в конце долгого тяжелого дня; контрастные ванны, которые профессиональные спортсмены принимают для снятия мышечного напряжения; восторг от горячих струй душа, бьющих по ногам, рукам и спине; блаженство от «вымачивания» в ножной или обычной ванне, возможно, с добавлением в воду английской соли или эфирных масел для расслабления ума и тела.

Со времен существования древних египетских, индийских и римских цивилизаций люди погружаются в воду в терапевтических целях. Древние греки, считавшие многие болезни людей следствием духовного или нравственного развращения, в качестве ключевого компонента включали в исцеляющие ритуалы очищение водой. И многие их храмы, например в Эпидавре, возводились вблизи минеральных источников. Древние римляне строили курорты в таких местах, как английский Бат, где вода постоянной температуры, не ниже 45 градусов по Цельсию, вытекает из природных минеральных источников. В средние века и позже такие города, как Баден-Баден, Санкт-Мориц, Виши и Эвиан наперебой расхваливали физическую и психологическую пользу питья и купания в местных водах. Термальные источники для терапевтического купания существуют сегодня во всем мире, например: в Австралии, Новой Зеландии, России, Канаде, Бразилии, Исландии и США.

Исследования показали, что купание в гидромассажных ваннах существенно снижает уровень кортизола в слюне (индикатор стресса) у студентов [35]. А лежание в ванне, где нижняя часть тела непрерывно массируется несильными струями воды, способствует снижению концентрации кортизола и психологической усталости у мужчин (по их собственному признанию) [36]. Еще в 1984 году известный психолог Брюс Левин исследовал влияние горячей ванны на состояние четырнадцати пациентов с диагнозом «тревожное расстройство». Чтобы избежать эффекта плацебо, больным сказали, что исследование проводится только для оценки уровня их тревожности и ожидать исчезновения симптомов заболевания не следует. По данным электромиографии[49] (ЭМГ), после пятнадцатиминутного сеанса гидротерапии буквально у всех испытуемых наблюдалось заметное снижение степени субъективной тревоги, а также ослабление мышечного напряжения [37]. Еще одно исследование, проведенное примерно в то же время, показало, что пятиминутный горячий душ заметно снижает уровень тревоги [38]. А согласно целому ряду исследований, погружение в теплую воду на ранних стадиях предродовых схваток позволяет уменьшить тревожность, снизить концентрацию кортизола, а также способствует расслаблению рожениц [39].

Стоит упомянуть еще об одном избирательном контролируемом исследовании, проведенном с целью сравнения эффекта гидротерапии с тремя другими методами лечения. После сеанса гидротерапии у всех ста тридцати девяти участников исследования, страдающих ревматоидным артритом, наблюдалось не только существенное ослабление болей в суставах и улучшение ряда двигательных функций, но также заметное улучшение эмоционально-психологического состояния [40]. Подтверждением огромной терапевтической мощи воды, без сомнения, служит и то, что в Японии, где ванные процедуры издревле считаются традиционным ритуалом, сразу несколько современных исследований подтвердили, что погружение в горячую воду позволяет повысить активность парасимпатической нервной системы при одновременном снижении активности симпатической нервной системы (что свидетельствует о расслаблении). Причем иногда для этого достаточно только ножных ванн [41].

Обсуждая пользу воды для психического здоровья человека, важно также проанализировать, как на работу мозга влияет недостаток воды или, напротив, ее избыток. Как вы помните, тело человека на 60–78 процентов состоит из воды, а мозг еще более «водянистый» (вода составляет до 80 процентов его объема). Неудивительно, что потребление достаточного количества воды — одно из основных условий нормального функционирования мозга. Даже незначительное обезвоживание может крайне негативно повлиять на его структуры, ответственные за внимание, психомоторные и регулирующие функции, а также мышление, память и восприятие [42]. Кроме того, нехватка воды, как уже было доказано, замедляет реакцию рабочей памяти, снижает внимание и концентрацию и повышает усталость и тревожность у взрослых людей [43]. И самое плохое, что, как подтверждают некоторые исследования на крысах, когнитивные нарушения, возникающие вследствие обезвоживания, скорее всего, необратимы, поскольку ущерб наносится мозгу на клеточном уровне [44].

По мере старения риск обезвоживания неуклонно растет и, как утверждают специалисты в области гериатрии (медицины для людей пожилого и старческого возраста) Маргарет-Мэри Уилсон и Джон Морли, считается «надежным прогностическим фактором появления слабости, ухудшения умственной деятельности и, соответственно, качества жизни пожилого человека» [45]. Даже у детей обезвоживание приводит к серьезным последствиям для когнитивных функций. Этот факт вызывает особую тревогу, так как, согласно целому ряду исследований, у двух третей детей в США, Великобритании, Италии и Израиле наблюдаются признаки обезвоживания [46]. К счастью, даже просто напоив ребенка водой, можно заметно повысить эффективность выполнения задач, требующих включения зрительной памяти, запоминания, высокой скорости обработки информации и хорошей реакции [47]. (Однако избыток воды или слишком быстрое потребление большого ее объема приводит к нарушению электролитного баланса в организме. В результате клетки мозга и тела набухают и возникают головные боли, спутанность сознания, сонливость и даже изменения в поведении. Впрочем, «слишком много воды» означает поглощение более пяти литров в течение двух часов, а, надо сказать, большинство взрослых американцев потребляет всего около двух с половиной стаканов воды в день [48].)

Конечно, одно дело — испытывать явное желание перехода к Голубому разуму, но если у вас пересыхает во рту по-настоящему, то уже невозможно думать ни о чем другом.

Как пребывание у воды улучшает психическое здоровье

…ни один человек не может чувствовать себя надежно и неизменно здоровым, если не проводит как минимум полтора месяца в году на берегу моря. Морской воздух в совокупности с купанием в море — практически гарантированный путь к здоровью…

Джейн Остин. Сэндитон

В 1660 году человек, известный как доктор Уитт, опубликовал в Англии сегодня мало известную книгу под названием Scarborough Spa («Скарборо Спа»), в которой назвал потребление морской воды и купание «самым мощным лекарством от ипохондрической меланхолии» [49]. В XVII и XVIII веках лекари григорианской и викторианской эпох прописывали своим пациентам поездки на море или на воды для восстановления физического и психического здоровья (чему в значительной мере способствовали регулярные поездки короля Георга III в приморский город Уэймут с 1789 по 1805 годы, совершаемые, по-видимому, для расслабления и уменьшения мучивших его приступов безумия [50]). Сегодня, спустя более трех с половиной столетий, группа британских психологов, исследователей и врачей по-прежнему изучает влияние непосредственной близости к воде на физическое и психическое здоровье человека. Один из них, профессор Майкл Депледж, стал истинным пионером в том, что лично я называю «движением за голубое здоровье».

В Майке Депледже профессионализм и страстная уверенность признанного мирового эксперта органично сочетаются с самообладанием и авторитетностью ведущего популярной документальной телепередачи о природе, которая транслируется на канале BBC. В 2009 году он вместе с врачом Уильямом Бердом из Медицинской школы Peninsula в Плимуте объявил о создании программы под названием «Голубой спортзал» [51]. В видеообращении с объявлением о программе Депледж сказал: «Природа стимулирует нас проявлять больше физической активности. Особенно эффективны в этом плане прибрежные районы, пляжи и берега водоемов. Регулярный контакт с этими и другими природными средами препятствует ухудшению здоровья, обеспечивая три несомненных преимущества: избавление от стресса, повышение физической активности и создание сообществ единомышленников… Наш „Голубой спортзал“ позволит привлечь к морю, рекам, каналам и озерам еще больше людей» [52].

После открытия программы Депледж и другие исследователи из Европейского центра по вопросам окружающей среды и здравоохранения активно изучали влияние «голубой природы» на здоровье человека. В 2012 году Майк вместе со своими коллегами-исследователями Бенедиктом Уилером, Мэтом Уайтом и Уиллом Стал-Тимминсом проанализировали данные переписи населения Англии по состоянию на 2001 год (48,2 миллиона человек). Ученые хотели узнать, сколько людей, живущих не далее чем в пятидесяти километрах от побережья или берегов рек, оценивали свое здоровье как хорошее (в отличие от относительно хорошего или не очень хорошего), по сравнению с теми, кто жил дальше от воды. Так вот, количество тех, кто считал свое здоровье хорошим, в первой группе оказалось на 1,13 процента больше, чем во второй. На первый взгляд, разница несущественная, однако исследователи обнаружили, что польза воды для здоровья заметно увеличивается по мере снижения социального статуса респондентов. Другими словами, жизнь вблизи воды позволяет уменьшить некоторые типичные негативные последствия для здоровья, связанные с низким социально-экономическим положением. В частности, ученые отмечали: «Учитывая индивидуальные (например, занятость) и территориальные (например, интенсивность зеленых насаждений) факторы, респонденты, живущие ближе к воде, оценивали свое здоровье выше как в целом, так и с точки зрения психического состояния» [53].

Чем это объясняется? Вероятно, отчасти тем, что у этих людей есть возможность в любой момент сходить к воде, чтобы подвергнуться ее позитивному влиянию. В 2013 году ученые проанализировали образ жизни и настроение пятнадцати семей с несовершеннолетними детьми (в возрасте от восьми до одиннадцати лет), живших недалеко от моря. «Эти семьи высоко оценивали возможность физической активности и активных игр, которую они имели благодаря близости места жительства к пляжам. Но наибольшую пользу для здоровья, по их мнению, приносило веселье, снятие стресса и тесная связь с природой, — отмечают авторы исследования Кэтрин Джоан Эшбуллби, Сабина Пал, Пол Уэбли и Мэт Уайт. — Значительными преимуществами также считались улучшение социального взаимодействия и укрепление семейных уз» [54].

Впрочем, повышенная физическая активность, скорее всего, тоже входила в эту формулу полезности. Так, например, исследование австралийцев из Нового Южного Уэльса показало, что люди, чей почтовый индекс указывает на жизнь у побережья, на 27 процентов чаще, чем остальное население, сообщают об активности, адекватной для здорового взрослого человека (то есть большей, чем характерная для людей, ведущих малоподвижный образ жизни), и на 38 процентов чаще говорят о высокой физической активности, чем те, кто живет в глубине континента [55]. А теперь снова вернемся в Англию: «Поскольку более двух третей всех поездок на побережье совершают люди, живущие от моря не далее чем в восьми километрах, — пишут Уилер и его коллеги, — вероятно, члены прибрежных сообществ отличаются лучшим физическим здоровьем благодаря тому, что проводят больше времени рядом с морем, а это способствует снижению стресса» [56]. Обзор одиннадцати научных исследований относительно физической активности на открытом воздухе и в закрытом помещении показал, что «занятия на лоне природы оказывают более сильный восстановительный эффект, усиливают позитивную вовлеченность, снижают психическое напряжение, уменьшают спутанность сознания, гнев и депрессию и повышают энергичность» [57]. А что еще важнее, другой обзор исследований, посвященных пользе «упражнений» на природе, показал, что физическая активность в непосредственной близости к воде повышает самоуважение и поднимает настроение сильнее, чем пребывание в ином природном ландшафте [58].

Вода исцеляет разум

Мое лекарство — катание на байдарке.

Эд Сабир, ветеран войны во Вьетнаме

Видеоролик программы «Герои на воде»[50] начинается с изображения сияющей, залитой золотым светом безмятежной водной глади, на фоне которой виднеется чей-то силуэт в лодке с удочкой в руках. Под сопровождение нескольких минорных аккордов фортепианной музыки картинка меняется: теперь на ней изображен другой человек — парень в шортах, стоящий на берегу реки неподалеку от лодочного ряда. В кадре видна лишь его нижняя часть, до талии. Едва вы успеваете отметить, что у него нет одной ноги, как картинка меняется снова: и теперь на ней снятый сверху человек в ярко-желтой байдарке с веслом в одной руке; второй руки по локоть у него нет. Голос за кадром говорит: «После СВУ жизнь не кончается». СВУ, или самодельные взрывные устройства, широко использовались против возглавляемых США коалиционных войск в Ираке и Афганистане, на их счет приходится более 60 процентов смертей в коалиционной армии.

Далее вы видите трех молодых людей лет двадцати с небольшим: один из них сидит в инвалидной коляске, и у всех нет одной из конечностей. Один из ребят — с модной стрижкой, в футболке, а вместо левой ноги у него из штанины белых шорт-комбинезона торчит блестящий черный протез, — глядя в камеру с уверенностью человека, осознающего, что впереди его ждут безграничные возможности, продолжает начатую речь: «Черт побери, разве будешь делать что-то другое, если можно поехать на рыбалку?» [59].

Начиная с 2007 года программа «Герои на воде» помогла отдохнуть, восстановиться и заново влиться в общество более чем трем тысячам военнослужащих и ветеранов войн, пострадавших от ранений и травм, — и все благодаря лодочной рыбалке. По словам основателя программы Джима Долана, такая рыбалка обеспечивает тройной терапевтический эффект: физический (так как участники занимаются греблей и ловлей рыбы), практический (так как они приобретают новые навыки и обучаются спорту, которым смогут заниматься всю оставшуюся жизнь) и психологический (благодаря ощущению свободы и расслабленности, которыми сопровождается пребывание на воде). «По себе знаю, на воде все жизненные неурядицы куда-то исчезают, — признается Долан. — Думаю, с другими ребятами происходит то же самое».

Доктор Джордан Графман изучает функционирование человеческого мозга уже более тридцати лет. В прошлом он руководил отделением когнитивной нейрологии Национального института по изучению неврологических расстройств и инсульта Национальных институтов здоровья США, а в настоящее время управляет исследовательским подразделением Чикагского реабилитационного института, специализирующимся на травмах мозга. Без сомнения, Джордан — ведущий специалист по черепно-мозговым травмам и их роли в возникновении посттравматического стрессового расстройства. Неиссякаемый исследовательский энтузиазм Графмана сопоставим с серьезностью характера травм, на которых он специализируется. К сожалению, в последние десять лет у него появилось много объектов для исследований.

«Среди обычного мирного населения диагноз „посттравматическое стрессовое расстройство“ может быть поставлен 3–6 процентам людей, — сообщил он участникам третьей конференции, посвященной проекту „Голубой разум“. — В регионах, пострадавших от природных катастроф, таких как землетрясения или цунами, эта цифра возрастает до 4–16 процентов» [60]. Но это мелочи по сравнению с 58 процентами людей с таким диагнозом среди участников военных действий. Согласно отчету Центра стратегических исследований RAND Corporation за 2008 год, более 620 тысяч мужчин и женщин, служивших в Ираке и Афганистане с 2003 года, вернулись домой с острым посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), серьезными депрессиями или черепно-мозговыми травмами [61].

ПТСР чаще всего возникает в результате нарушения реакции мозга на травмирующий опыт (или переживания), длительное пребывание в многочисленных стрессовых ситуациях или продолжительное горе, вызванное потерей друзей и близких. «Жертвой этого расстройства может стать любой человек, подвергшийся воздействию травматического события и отреагировавший на него страхом, беспомощностью или ужасом, — говорит Графман. — Люди теряют чувство личной безопасности и ощущение того, что они контролируют свою жизнь. Они также могут испытывать стыд или вину за то, что, в отличие от погибших, выжили. Впоследствии они раз за разом переживают это событие в похожих реальных условиях или во снах, фантазиях, что со временем приводит к гипервозбудимости».

Каждое повторение трагического события укрепляет связи между ним и вызываемые им болезненные переживания, и, как правило, заставляет людей (часто иррационально) опасаться их повторения в будущем. Это еще один пример того, как нейропластичность мозга может стать настоящим проклятием, если нейронная карта в нем рисуется и перерисовывается чернилами Красного разума. «Многие люди с ПТСР страдают от хронической бессонницы, — говорит Брайан Флорес, член Комиссии по психическому здоровью графства Монтерей (ему самому приходится бороться с приступами сезонного аффективного расстройства). — Каждый раз, закрывая глаза, вы видите автокатастрофу или другое событие, вызвавшее психическую травму». А ведь здоровый сон необходим для приятных сновидений, которые чрезвычайно важны для развития креативности и памяти [62].

При посттравматическом стрессовом расстройстве, как и при всех прочих видах стресса, в первую очередь страдают миндалевидное тело, гиппокамп и медиальная префронтальная кора головного мозга. «Миндалина не только играет ключевую роль в формировании эмоций вообще, она ответственна за страх, вызванный угрозой нашей жизни, следовательно, соотносится и с представлением о личной безопасности, — продолжает Графман. — Гиппокамп участвует в формировании и восстановлении повседневных воспоминаний, которые миндалина наполняет субъективным эмоциональным содержанием. Медиальная префронтальная кора мозга играет ведущую роль в сохранении убеждений, рутинных воспоминания и эпизодов, которые мы постоянно извлекаем из недр своей памяти. Судя по всему, именно миндалина и медиальная префронтальная кора являются главными виновниками возникновения ПТСР».

Помогают ли людям программы вроде «Герои на воде»? Графман размышляет так: «Иногда люди хотят лишь отдаться на волю успокаивающих ритмов волн. Пребывание у воды расслабляет и стимулирует нас, а следовательно, и наш мозг, и способствует положительным изменениям в эмоциональном состоянии и поведении человека. Подозреваю, что активность мозга во многих зонах, задействованных в развитии посттравматического стресса, благодаря непосредственному контакту с водой помогает успокоиться и дает шанс выработать адаптивную реакцию на заболевание». Далее ученый добавляет: «Многочисленные исследования мозговой деятельности свидетельствуют о том, что медиальная префронтальная кора головного мозга довольно активна в моменты интуитивного озарения. И, что не менее важно, на нее мощно влияет позитивное настроение. Чем чаще человек пребывает в хорошем расположении духа, тем острее его интуитивное понимание действительности и тем выше активность в этой области мозга. Значит, помогая человеку испытывать позитивные эмоции и оставаться в хорошем настроении, вы поддерживаете активность его мозга в медиальной префронтальной коре».

Джон Харт, невропатолог и директор отделения медицинских наук Центра здоровья мозга в Далласе, также работающий с ветеранами войн в рамках программы «Герои на воде», вторит Графману: «Вода одновременно влияет на все пять органов чувств человека очень позитивными и мощными образами и воспоминаниями. Хорошие воспоминания о днях, проведенных на воде, помогают стереть страшные картины, преследующие ветеранов, а порой и прорвать броню, мешающую им вернуться к нормальному существованию». И вода играет здесь отнюдь не пассивную роль, ведь в большинстве случаев (что, безусловно, касается и лодочной рыбалки) человеку приходится с ней взаимодействовать. Как отмечает Графман: «Вода вызывает у нас и любопытно, и благоговейный страх, а мы с интересом принимаем этот вызов». Это отвлекает нас наилучшим из всех возможных способов, позволяя хоть ненадолго сосредоточиться на том, что находится прямо перед нами в данный момент.

Впрочем, ощущение спокойствия и выброс эндорфинов, ассоциируемые с наслаждением, можно получить не только на рыбалке. Как утверждают представители такого направления психологии, как экотерапия, пребывание на воде или даже просто на природе само по себе может производить мощный восстанавливающий психику эффект. Дикая природа вызывает у многих чувства почтения и удивления, ощущения гармонии с собой и окружающим миром, обновления и более глубокого самосознания. «Терапия дикой природой» уже применяется для лечения больных, страдающих от психических расстройств, детей и подростков с эмоционально неустойчивой психикой, а также жертв сексуального насилия, наркоманов, больных онкологическими заболеваниями, СПИДом и ПТСР [63]. Программы, подобные «Героям на воде», «Рекам выздоровления» (ловля рыбы нахлыстом), «Забрасываем и выздоравливаем» (рыбалка нахлыстом для женщин, восстанавливающихся после удаления молочных желез) и другие подобные проекты, действительно дают многим людям редкий шанс поучаствовать в общественном мероприятии в красивой, целительной, успокаивающей местности. «[Эти программы] позволяют матушке-природе делать сегодня то, что она делала на протяжении сотен тысяч лет, то есть исцелять людей», — говорит о «Героях на воде» Батч Ньюэлл.

В рамках программы «Реки выздоровления» военных ветеранов отправляют в четырехдневные поездки в самые красивые уголки дикой природы по всей стране, где их обучают премудростям рыболовства и методам релаксации. В 2009 году исследователи из Университетов Южного Мэна и Юты, а также из Общества ветеранов города Солт-Лейк-Сити трижды тестировали состояние шестидесяти семи ветеранов: за месяц до поездки на рыбалку, в последний день мероприятия и через месяц после него. Чтобы оценить физиологический стресс участников, ученые замеряли содержание кортизола и иммуноглобулинов в слюне и катехоламинов в моче. Кроме того, они просили участников описать свое видение их настроения, состояния депрессии и тревоги и восприятия стресса. По возвращении из поездки у всех испытуемых наблюдалось заметное улучшение по всем показателям. Месяц спустя участники доложили, что симптомы посттравматического стрессового расстройства и восприятие стресса стали слабее обычных на 19 процентов, физические симптомы стресса уменьшились на 28 процентов, качество сна улучшилось на 11 процентов, симптомы депрессии уменьшились на 44 процента, а тревожность — на 31 процент; ощущение покоя усилилось на 67 процентов, уверенность в себе выросла на 33 процента, а настроение улучшилось на 47 процентов [64].

Результаты клинических исследований подтверждаются и неофициальными данными. Молодого солдата по имени Эрик во время десантирования взрывом откинуло на внешнюю поверхность вертолета. От удара шлем раскололся, и в черепе образовалось отверстие размером с пятидесятицентовик. Парашют Эрика раскрылся не полностью, и молодой человек, практически упав с трехсотметровой высоты, приземлился на голову. Он остался жив, но получил серьезные травмы обеих лобных долей мозга, потерял краткосрочную память и начал страдать от панических атак, вызванных тяжелой формой ПТСР. По словам жены солдата, с которой он вместе участвовал в программе «Реки выздоровления», по окончании у Эрика почти год не было ни одного приступа паники. Другой военный ветеран по имени Джеймс, позже ставший волонтером этой программы, заявил, что благодаря времени, проведенному на реке, смог отказаться ото всех лекарств от депрессии и большей части обезболивающих таблеток. А Джейсон, ветеран войны, принявший участие в лодочной рыбалке «Героев на воде», написал: «Когда-то я, как никто другой, убеждал себя в том, что со мной все хорошо, но демоны внутри меня выигрывали больше сражений, чем я. Теперь я знаю, что рыбалка спасла мне жизнь».

Для терапии — как ветеранов боевых действий, так и обычных людей — используются и другие виды водного спорта. Такие программы, как «Операция „Серфинг“» (ее реализует мой приятель Ван Кураза), «Летние спортивные клиники для ветеранов» (где каждое лето пострадавшим солдатам предлагают заняться парусным спортом, серфингом и катанием на байдарках), AmpSurf (серфинг в Центральной Калифорнии) и «Океанская терапия» (сеансы терапии для членов «Батальона раненых воинов» военных баз Кэмп-Пендлтон и Туэнтинайн-Палмс) разработаны специально для того, чтобы помочь людям с разного рода травмами справиться со своими проблемами и вылечиться благодаря занятиям водными видами спорта. В описании миссии AmpSurf говорится:

Сегодня каждый пятый американец борется с пожизненной нетрудоспособностью… Людям, перенесшим ампутацию, слабовидящим, страдающим посттравматическим синдромом или квадриплегией[51]… детям-аутистам и молодым женщинам, лишившимся груди из-за рака, AmpSurf предлагает уникальную программу, позволяющую объединить целительную силу океана и адаптивный серфинг в опыт, который по праву считается одним из лучших на планете для психической и физической реабилитации. Наша цель проста: мы хотим помочь инвалидам войны, взрослым и детям сосредоточиться на своих возможностях, а не на проблемах.

Не так давно я занимался серфингом с двумя военными ветеранами, Мартином Поллоком и Уиллом Хэнви, приехавшими в Санта-Крус в один из серфинг-лагерей Вана из Великобритании (позже я расскажу об этой программе подробнее). Мартин потерял обе ноги и руку в войне на Ближнем Востоке, а Уилл получил травму во время интенсивной тренировки в спортзале: ему на ноги упала тяжелая штанга, серьезно повредив колени и бедра. Как и большинство участников, поначалу они считали, что никогда в жизни не смогут кататься на доске. Но Ван говорит своим подопечным: «Ребята, вы будете серфинговать не так, как я — вы будете делать это по-своему. Мы приспособим ваши физические возможности к катанию на этой доске». Надо признать, наблюдение за этими людьми на воде производит потрясающее впечатление. Вы становитесь свидетелем осознания человеком собственного успеха, которое разрушает его ограничения, повышает самооценку, дает ощущение единства с другими, похожими на него людьми и значительно улучшает психологическое состояние.

В довершение всего на конференции в Мемориальном клубе морских пехотинцев в Сан-Франциско, проводимой Миссией спорта и досуга на открытом воздухе Сьерра-клуба, ветеран армии и «Исследователь года» по рейтингу National Geographic за 2013 год Стейси Барр сообщила нам, что «многие ветераны считают эти занятия самым интересным, захватывающим и важным опытом в своей жизни». Понимание, что у вас больше нет потребности (или физических возможностей) в высококлассных, заряжающих адреналином, высокотехничных навыках, приобретенных вами ранее, может обострить чувство отрешенности, понизить самооценку и даже привести к депрессии и наркомании. А вот жизнь Мартина и Уилла полностью перевернулась благодаря занятиям в лагере Вана для серфингистов, и по возвращении домой они основали такую же программу в британском графстве Корнуолл.

Приведу еще один пример. Техасец по имени Бобби Лейн приехал в серфинг-лагерь Вана для того, чтобы вычеркнуть последний пункт из своего списка дел, которые он собирался сделать перед смертью. После возвращения домой Бобби планировал покончить с собой. Двадцатисемилетний Лейн получил серьезную черепно-мозговую травму во время службы морским пехотинцем в Ираке. Вернувшись с войны, он, как и многие другие участники боевых действий, страдал от посттравматического расстройства. Непрекращающиеся кошмары не давали ему спать по ночам. По словам Лейна, серфинг не просто изменил его жизнь, он его спас. Благодаря этому спорту Бобби впервые за несколько лет смог выспаться. На смену ночным кошмарам пришли сны о воде — так Голубой разум проявился во всей его мощи. «Уйти из жизни — не самый лучший выбор, — говорит Лейн. — Теперь я точно знаю, что если жизнь стала слишком трудной, в ней все равно всегда есть океан».

В августе 2013 года Ван Кураза задал читателям своей популярной странички на Фейсбуке следующий вопрос: «Что вы больше всего любите в океане?» Один человек ответил, что волны; другой написал, что солнце. Если пролистать весь список, увидишь и другие распространенные ответы: «воздух», «классных ребят-серферов», «звуки», «соль», «пляж», «наших детей». А в самом низу можно прочитать трогательный комментарий Бобби Лейна: «Мир и покой, которые океан привносит в мою жизнь. Когда меня снова начинает мучить тревога и жизнь кажется ужасной, достаточно пойти на пляж, чтобы понять, что все это просто не имеет значения. Так что мне в океане больше всего нравится покой, который он мне дает».

Вода исцеляет от пагубной зависимости

Морские волны помогают мне вернуться к себе.

Джилл Дэвис[52]

Как я уже говорил, впервые Ван осознал великую трансформирующую силу серфинга, когда с его помощью избавился от пристрастия к алкоголю и наркотикам. И он не одинок. Джамал Йогис рассказывает историю о человеке по имени Джейми Патрик, который, открыв для себя триатлон и экстремальное плавание, отказался от кокаина [65]. Сегодня подобные программы реализуются профессиональным серфером и выздоравливающим наркоманом Дэррилом Виростко (его знают под прозвищем Блоха, откуда пошло и название его программы FleaHab[53]) в Центральной Калифорнии; есть также программа «Серфинг ради выздоровления» в Южной Калифорнии. Во всех подобных мероприятиях к занятиям спортом на открытом воздухе прибегают для того, чтобы помочь людям «заменить наркотический кайф эндорфинами, вырабатываемыми благодаря активным физическим упражнениям» [66]. Исцеление достигается за счет замены наркотического и прочих рискованных видов наслаждения более естественным для организма дофаминовым «кайфом», который, кстати, характерен для серфинга, спуска на байдарках по горным рекам, парусного спорта или азартных паддлбординг-гонок. «Цель серфинг-терапии не в том, чтобы научить человека кататься на доске, — говорит член комиссии по психическому здоровью Брайан Флорес. — Ее цель — заставить его заниматься серфингом ради того, чтобы изменить нейрохимические процессы своего мозга. На берегу мозг начинает выделять разные химические вещества. Когда вы гребете, стоя на доске, или несетесь к берегу на огромной волне, в игру вступают другие нейромедиаторы, которые очень сильно влияют на способность человека справляться с депрессией, тревогой, стрессом и прочими проблемами психического характера».

Исследования нейробиологов показали, что наркотическая и алкогольная зависимости наступают вследствие сбоя приоритетов в системе вознаграждения головного мозга, что, кстати, приводит к долгосрочным изменениям в его структуре. «Начиная использовать единственный механизм вознаграждения и исключая все прочие возможности, человек становится зависимым, — утверждает Дэвид Зальд из Университета Вандербильта. — Наслаждение наркотиками закрепляет изменения в системе мозга (которая заставляет нас стремиться к более естественным наградам вроде еды и секса), и человек попадает в еще большую зависимость». От ученых мы постоянно получаем подтверждения того, что любое привыкание происходит не без участия дофамина, связанного с чувством удовольствия и мотивацией. Стремление к получению удовольствия мощно и избирательно притягивает наркомана к наркотику, подавляя при этом чувство страха перед негативными последствиями. Говард Филдз называет это чувство «сигналом завышенной ценности»: «Дофаминовые нейроны и прилежащее ядро мозга (где находится центр вознаграждения) активируются конкретными действиями, например употреблением наркотиков, что делает переживание конкретных ощущений чрезмерно ценным для человека. И потом, в будущем, принимая решение, из всех возможных вариантов действий человек выберет то, что приведет его к вожделенным наркотикам». Однако, как мы уже видели, это еще не приговор: то, что изменилось, в принципе может измениться снова. Для того чтобы изменить аддиктивное поведение[54], «человеку нужно найти более сильное альтернативное вознаграждение… и преодолеть в себе стремление к зависимому от наркотиков поведению», — отмечает Зальд [67].

Серфинг и другие виды спорта обеспечивают такое альтернативное вознаграждение путем удовлетворения потребности мозга в стимуляции, новизне и нейрохимическом «кайфе». Кроме того, наркоман выходит из своей обычной среды (важнейший аспект большинства программ лечения от наркомании) [68] и переносится в новую среду, где есть новые друзья, новый режим и условия, которые он воспринимает как столь же удовлетворительные, но гораздо более позитивные, чем прежние. По мнению Филдза, «таким образом, позитивная зависимость, приносящая пользу человеку и (или) обществу, и есть желательная модель поведения — например, „наркотическая зависимость“ от природы и пребывания на свежем воздухе, которая стимулирует позитивные эмоции человека в результате погружения в природную среду».

Летом 2010 года, накурившись до одури, Кевин Соуза лежал в гостиной своего дома на Манхэттен-Бич. Впервые он попробовал алкоголь в возрасте тринадцати лет и впоследствии много раз лежал в разных реабилитационных центрах, а к сорока годам понял, что пора что-то менять. «Я стал зависимым от всего, что заставляло меня чувствовать себя хорошо или плохо, и страшно устал от этого, — написал Кевин в своем дневнике. — Я никогда в жизни не отказывался от желаемого и никогда не делал ничего по-настоящему стоящего и достойного. И вот сегодня я начинаю готовиться к участию в гонке Catalina Manhattan Beach Paddleboard. Я пробовал кататься на доске всего пару раз в жизни, но сейчас мне просто необходимо найти замену своей нынешней зависимости».

Почти год, часами пропадая в океане, Кевин тренировался вместе с другом четыре дня в неделю. Теперь он стал зависеть от паддлбординга, а также сочинения музыки о своем путешествии, как средства исцеления от прежнего пагубного пристрастия к наркотикам. В день 28 августа 2011 года он принял участие в гонке Catalina Classic. В своем дневнике Кевин написал: «Вдохновляющие и полезные для здоровья занятия широко распространены. Никогда раньше я так остро не чувствовал себя мастером своего дела, по-настоящему живым человеком». Кевин смог обойтись без наркотиков даже тогда, когда его жена боролась с онкологическим заболеванием, и стал прекрасным психотерапевтом и источником вдохновения для других людей — а все потому, что в один прекрасный день решил, по его собственным словам, «вернуться к океану — месту, которое принесло мне безмерную радость».

Наркомания и алкоголизм чрезвычайно сложно излечиваются, поэтому было бы безответственно с моей стороны утверждать, что Голубой разум непременно избавит от них. Но отрицать лечебный эффект воды, принесший исцеление очень многим людям, боровшимся с самыми тяжелыми формами зависимости, невозможно. А если вода столь эффективно борется со свирепыми демонами, только подумайте, что она может дать вам?

Аутизм и вода

Входя в воду, вы оставляете аутизм на берегу…

Дон Кинг, отец сына-аутиста, занимающийся бодисерфингом[55] вместе с ним

Современная нейробиология и когнитивная психология уже добились немалого успеха в понимании того, почему пребывание в воде или рядом с ней так полезно для психического и физического здоровья человека, но некоторые чудеса воды им еще предстоит объяснить. Одно из них — это несомненное позитивное влияние воды и водных упражнений на детей-аутистов. Клиницисты, изучающие водные программы, разработанные для таких детей, выяснили, что, по мнению родителей и рекреационных терапевтов, этот подход не только развивает плавательные навыки маленьких пациентов, укрепляет их мускулатуру и улучшает вестибулярный аппарат, но еще и помогает детям спокойнее относиться к прикосновениям других людей, а также активнее инициировать и дольше поддерживать зрительный контакт [69]. В Тайване было проведено исследование, показавшее, что после десятинедельной программы по плаванию дети вели себя намного лучше, были более внимательными, сконцентрированными и общительными со сверстниками [70].

Некоторые наиболее заметные изменения наблюдаются непосредственно на пляже, в волнах океана. В Дирфилд-Бич симпатичный седовласый серфер лет пятидесяти по имени Дон Райан с 2007 года реализует программу под названием «Серферы для аутистов». Профессиональные серферы и другие добровольцы встречаются примерно с двумя сотнями детей-аутистов и их родителями на пляже и целый день проводят за занятиями серфингом, паддлбордингом, музыкой и играми. Дети с классическими симптомами аутизма — неспособностью сосредоточиться, ограниченными навыками общения и способностями формулировать мысли, настороженностью по отношению к окружающим, отсутствием социальных навыков и неадекватными реакциями, трудностями с формированием личностной привязанности, а также с ощущением, что они живут в своем собственном закрытом мире, с чрезмерно острой чувствительностью к свету, звукам, запахам, повторяющимся движениям, склонностью к ритуальному типу поведения — обычно боятся воды и не любят ее. Однако если их все-таки убеждают войти в океан с доской для серфинга или гребли, происходит нечто удивительное. Дети, которые редко улыбаются и мало разговаривают, на пути к берегу, оседлав волну, начинают широко и искренне улыбаться. Они словно вылезают из раковины своего внутреннего мира и начинают активнее взаимодействовать с окружающими. Волонтер программы Дэйв Россман говорит: «На пляже невозможно отличить аутиста от любого другого ребенка» [71]. А одна мама, участвовавшая в мероприятиях программы «Серферы для аутистов», призналась: «Я никогда не забуду радость, которую видела в тот день на лице своей дочери, и гордость, которую моя девочка испытывала, потому что оказалась достаточно ловкой и умелой для того, чтобы делать то, что она делала». В тот момент ее дочь была «не девочкой с синдромом Аспергера[56], а обычной семилетней девочкой, катающейся на волнах» [72].

Сегодня множество теорий объясняют, почему это происходит: вода стимулирует ребенка визуальными раздражителями, тем самым удовлетворяя некоторые его сенсорные потребности; вода предлагает «безопасную и поддерживающую среду», которая окутывает тело «гидростатическим давлением», «успокаивая и умиротворяя» [73] (или, как выразился один специалист в этой области, вызывая ощущение «идеального объятия» [74]). По мнению Уильяма Гриноу из Института Бекмана при Иллинойском университете, освоение новых двигательных навыков, таких как плавание, серфинг или паддлбординг, способно оказывать «на нервную систему человека весьма разнообразное влияние, например увеличивать приток крови к участкам, где расположены важнейшие нейроны, и способствовать перестройке аномальных структур в передней части мозга. Но и это еще не все. Серфинг может привести к истинному эмоциональному прорыву у детей-аутистов, проникнув под защитный покров, и, возможно, соединить их друг с другом и окружающим миром». Стараясь удержать равновесие на доске, ребенок становится более сосредоточенным, что надежно удерживает его внимание на настоящем моменте. По мнению нейробиолога Питера Вандерклиша, красота серфинга «словно выворачивает наизнанку фокус внимания детей-аутистов. Их будто вытаскивают из собственного внутреннего мира, убеждая жить здесь и сейчас, и все их тревоги отходят на задний план».

Когда больному аутизмом японскому мальчику Наоки Хигасиде было тринадцать лет, он написал потрясающие мемуары, позже переведенные на английский язык и изданные под названием «Почему я прыгаю»[57]. В этой книге Наоки очень поэтически рассказывает о том, как влияет вода на него самого и других детей-аутистов:

В воде так тихо, в ней я чувствую себя таким свободным и радостным. В воде никто тебе не докучает; такое впечатление, что в твоем распоряжении все время мира. Ты можешь оставаться на одном месте или плавать туда-сюда; но, находясь в воде, чувствуешь себя так, будто ты заодно с ритмом времени. Вне воды на наши глаза и уши постоянно воздействует слишком много раздражителей, и невозможно предугадать, как долго будет длиться одна секунда или сколько продлится час… Мы живем вне нормального течения времени, мы не умеем самовыражаться, наши тела стремительно мчат нас по жизни. Если бы мы только могли вернуться к тому далекому-предалекому прошлому в воде, то и мы могли бы жить так же хорошо и свободно, как живет большинство из вас! [75]

В 2012 году Кит Маллой, бывший профессиональный серфер, переквалифицировавшийся в «посла серфинга» компании Patagonia и режиссера-документалиста, снял фильм о бодисерфинге. В нем рассказывается о Доне Кинге из Каилуа и его сыне-аутисте по имени Бо. Эти двое вместе ныряют и плавают в кристально чистых водах Оаху и катаются на его волнах. «Никто на свете не улыбается так, как Бо под водой», — признается Кит.

Примерно в то же время на другом конце Тихого океана, в прибрежном городке австралийского Нового Южного Уэльса, другая супружеская пара с сыном-аутистом пребывала в полной растерянности. Кьян, восьмилетний сын Донны и Грега Эдвардс, вот уже два года не давал семье ходить на пляж. «Яркий солнечный свет, песок и ветер создают для сына сильную „сенсорную нагрузку“… и, когда мы везем его к океану, он чаще всего кричит и плачет, — написал Грег в письме, адресованном Киту [76]. — Мы с женой выросли на серфинге, в воде мы чувствуем себя как в своей тарелке. Когда-то мы мечтали о том, как будем возить детей на океан и плавать, плавать, плавать».

И вот однажды, когда Грег, Донна и двое их сыновей смотрели документальный фильм Кита, родители заметили, что Кьян не может оторвать взгляда от маленького Бо Кинга, катающегося на доске. По окончании фильма мальчишка начал носиться по дому с вытянутой вперед рукой, имитируя позу бодисерфера, которого он только что видел на экране, а потом подбежал к маме и произнес: «Пляж… серфинг». Уже на следующий день семья отправилась на океан, и Кьян сразу вошел в воду. «Тот день, как и каждый последующий, были просто замечательными, — писал Грег. — Наш сын открыл для себя океан. Сейчас он чувствует себя в воде как дома. Он становится все более уверенным в себе и с огромным удовольствием ловит свои первые волны!» «Если вы имеете дело с аутизмом, ждите сюрпризов каждый день и каждый миг, — добавляет Донна. — Когда наш сын в воде, мы забываем о его болезни, и это просто потрясающе».

Майкл Розенталь, педиатр-невропатолог из Института детского мозга, работающий с детьми-аутистами, утверждает: «Я всегда стараюсь понять, что способно заставить таких детей почувствовать себя счастливыми и в безопасности, что может унять их тревогу. При этом важно отметить, что океанские воды оказывают терапевтический эффект на многих людей. Думаю, это относится не только к аутистам — это верно для всего человечества» [77].

За последние несколько лет я много раз сидел с Джеком О’Ниллом — изобретателем современного гидрокостюма, предпринимателем и филантропом — в его доме с видом на красивейший пляж в городе Санта-Крус, беседуя о Голубом разуме и обмениваясь всякими личными историями. В этой книге много раз упоминалось о созданном Джеком медицинском гидрокостюме, который охотно носят серферы и пловцы на открытой воде, любители паддлбординга и поклонники подводного плавания. Как и многие другие люди, с которыми я встречался и беседовал, Джек на себе испытал огромную целительную мощь H2O.

На протяжении вот уже пятидесяти лет Джек старается хоть раз день заходить в воду: «Прибой всегда был моей жизнью и средством к существованию, а океан — моим главным целителем, — утверждает Джек. — Я простой серфер, который однажды захотел создать устройство, которое позволило бы мне дольше кататься на доске, ведь океан для меня — лучшее лекарство. Он может исправить все, что сломалось. Даже сегодня, в девяносто один год, стоит мне только нырнуть в океан, как жизнь снова становится прекрасной и замечательной».

«Возьмите две волны…»

Отдайтесь воде и воздуху, и в этой вечной молодости Природы, скорее всего, возродится и ваша собственная молодость.

Джон Мюир[58]

В мае 2012 года я сидел за рулем нашего ярко-оранжевого трактора Kubota с прикрепленным к нему сзади кусторезом — довольно большой штуковиной весом около тонны. Я чистил старую дорожку, по которой мы все любим гулять и совершать пробежки, огибающую гору Скулхауз-Ридж над Миллкриком. Прогулка в лесу полезна для ума и тела, а блеск воды, пробивающийся сквозь листву секвойи, заставляет мои нейроны светиться синим цветом. От весенних ливней растения разрослись, словно джунгли с огромными зарослями крапивы и колючих кустарников. Я несся по дороге, бегущей вверх вдоль притока.

Случившееся потом длилось всего секунду, но я видел и чувствовал происходящее как в замедленной съемке. (Позже я узнал, что этот феномен называется тахипсихией. Тахипсихия считается следствием резкого повышения уровня дофамина и норадреналина. Она изменяет восприятие времени в моменты сильного физического или психологического стресса.) Как потом выяснилось, трактор наехал на большое бревно, поваленное во время недавнего пожара и скрытое под густыми зарослями. Врезавшись в него, трактор накренился в сторону берега; мягкая почва тут же просела, и махина вместе со мной покатилась вниз с десятиметрового обрыва. Времени на раздумья у меня не было, все произошло буквально за одну секунду.

Я помню мелькание рук, ног, оранжевой стали, голубого неба и зеленых деревьев, после чего воцарилась полная тишина. Я лежал на спине у самого ручья, а надо мной все еще трещал мотор перевернувшегося вверх дном трактора. Первая моя мысль: «Я умер?» Я быстро-быстро заморгал глазами, вслух поздоровался с самим собой и окружающим миром и подумал: «Интересно, я что-нибудь сломал? Идет ли у меня кровь?» Ощупав голову и шею, я понял, что, кажется, все в порядке. Осмотрел тело в поисках кровотечений: были порезы, но крови немного. Следующая мысль была о моей семье: ведь они даже не знают, что я поехал работать на тракторе. У них все в порядке, им не о чем беспокоиться, и они не знают, что я лежу здесь один!

Далее я подумал: «Нет ли утечки топлива в ручей?» Собравшись с силами, я протянул руку, нащупал ключ зажигания и выключил двигатель. Мне нужны были губки, тряпки, полотенца — все, что не позволило бы ни капле масла или бензина вылиться в ручей. Выбравшись из-под машины, я спустился вниз по течению и шел до тех пор, пока не добрался до грунтовой дороги. Там я поднялся на берег и со всех ног побежал к своему дому (до него было около километра). Все это время я действовал под влиянием Красного разума, то есть в моем мозге произошел выброс нейрохимических веществ, обеспечивающих реакцию «борись или беги»: адреналин, кортизол и норадреналин наполнили мой организм. Сломанных костей, вывиха плеча, ожогов, сотрясения мозга и разрыва связок как будто не было и в помине. Химия моего мозга и беспокойство об оказавшемся в серьезной опасности лососе, которого в Миллкрике было огромное количество, полностью лишили меня способности мыслить рационально.

Моя жена Дана, зайдя в дом, нашла меня голым, в состоянии шока, сидящим в горячей ванне на нашей террасе. (Таково было мое первое инстинктивное желание — залезть в воду.) Она повезла меня в больницу, и по дороге мы позвонили моему брату и соседям, в отличие от меня опытным владельцам ранчо, чтобы попросить их отнести к месту аварии тряпки, полотенца, тюки соломы и подогнать большой трелевочный трактор с лебедкой. Они быстро вытащили наш трактор из ручья с заросшими секвойей и ольхой берегами, не нанеся никакого ущерба нежной окружающей среде.

Уже в больнице под пристальным вниманием врачей, медсестер и рентгеновского аппарата я почувствовал боль, на теле появились синяки, и, казалось, распух каждый член моего тела. Выяснилось, что у меня небольшое сотрясение мозга, перелом пальцев ноги, разрыв связок ступни, вывих бедра, а ранее вывихнутое плечо снова выскочило из сустава… не говоря уже о синяках, сверху донизу покрывающих обе ноги. Красный разум перестал действовать, и я почувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным. (Эффект интенсивного выброса адреналина, дофамина, норадреналина в кровь сохранялся еще какое-то время, и его исчезновение было очень болезненным.) Целый месяц после происшествия я находился в мучительной власти Серого разума — в одурманенном, депрессивном состоянии, смешанным с приступами сильной тревоги. Я снова и снова представлял и переживал аварию, воспроизводя в памяти те секунды, словно в кино, момент за моментом, и с маниакальным упрямством обдумывал разные способы, благодаря которым мог бы избежать падения с обрыва. Врачи поставили диагноз «посттравматический стресс», а я понимал лишь одно: мой мозг и тело в полном беспорядке. Я всю жизнь активно занимался спортом, у меня всегда была отличная координация, я превосходно держал равновесие. Но теперь, спускаясь по крутой лестнице или проезжая на эскалаторе, я каждый раз заново переживал полет с крутого обрыва. Отличаясь врожденной грамотностью, теперь я делал ошибки в простых словах.

Следующие несколько месяцев после аварии я потихоньку выздоравливал и восстанавливался с помощью воды. Поначалу я подолгу отмокал в ванне с тоннами английской соли, потом в горячей ванне. Мои девчонки всегда были рядом, чтобы поднять мне настроение. Около месяца я ковылял на костылях, еще пару месяцев ходил с тростью. Я плавал (нет, скорее лежал на волнах) в холодных водах Тихого океана — это была отличная терапия для моих израненных тела и разума. А однажды я вернулся к месту, куда приземлился вместе с трактором. Пребывание там, около ледяного Миллкрика, у подножья крутого обрыва, тоже очень помогло мне справиться с психологической травмой.

Вскоре после аварии я вступил в команду Вана Куразы и принял участие в его программе. Прошло совсем немного времени, а я уже был в воде, бок о бок с такими ребятами, как Мартин Поллок, потерявший конечности в боевых действиях на Ближнем Востоке. Конечно, мои руки-ноги были при мне, что дает преимущество в водной стихии, но плохо функционирующему, подавленному мозгу совершенно безразлично, что привело его в столь печальное состояние: свалившийся с обрыва трактор, самовзрывающееся устройство, автокатастрофа или падение с обычной лестницы. Ребята в лагере Вана радушно приняли меня в свою разношерстную команду, тем не менее каждое утро, качаясь вместе с ними на волнах, я чувствовал себя разочарованным и слабым. Мой вестибулярный аппарат перестал нормально служить мне, и любое движение вперед вызывало у меня головокружительное ощущение стремительного падения вниз, вызывая непреодолимое желание ухватиться за поручень. Но мы вместе с товарищами все равно входили в воду, чтобы поддерживать и подбадривать друг друга. Тогда Ван сказал мне: «Тут все зависит от тебя, Джей. Ни о чем не думай, гляди на берег». И я начал усердно грести, а затем вскочил на доску и понесся на волне. Никаких мыслей. Никаких падений.

Первая волна показалась мне бесконечным выдохом, полной противоположностью тому временному помутнению, которое я пережил при падении с обрыва. Она подарила восторг, безболезненное новое рождение, лето в моей душе, катарсис. В ней воплотилась вся моя жизнь, каким-то непостижимым образом уместившаяся в одном моменте настоящего. Оглянувшись, неподалеку я увидел Мартина. Он катился на той же волне, бегущей к берегу. Погруженные в Голубой разум, мы улыбнулись друг другу и продолжили кататься.

Кстати, принять горячую ванну по возвращении домой тоже было замечательно.

В последний день ХХ века, 31 декабря 1999[60] года, в США у побережья Виргинских островов актер Майкл Фокс повстречался с морской черепахой, и эта встреча полностью изменила его жизнь.

Мы с черепахой плыли в вольном тандеме, и она изо всех сил старалась игнорировать меня. Я же всем своим видом старался показать, что меня не следует бояться, а сам при этом вспоминал документальные фильмы, которые смотрел в детстве, о тысячах новорожденных морских черепашек, плывущих к безопасному океану, и морских птицах, которые нападают на них и по одной выхватывают из воды. Совсем немного черепашек достигали своей цели. И это лишь начало тяжелых испытаний, которыми наполнена жизнь этих животных. Например, я заметил, что у плывущей рядом черепахи отсутствует большой кусок заднего левого плавника. Интересно, сколько ей лет? Очевидно, что это взрослая особь. Во скольких же войнах ей пришлось поучаствовать? [1]

Что-то в той встрече заставило Фокса, после того как он вышел из воды, сказать загоравшей на пляже жене Трейси, что в конце сезона он прекращает работу над популярным телесериалом «Городская суета», который тогда снимал. Кажется, «все озарения и прозрения посещают меня в океане или рядом с ним», — написал он позже.

В 1999 году Фокс объявил миру, что у него обнаружили болезнь Паркинсона, а в мае 2000 года он ушел из проекта «Городская суета» и основал фонд имени Майкла Фокса для исследований этого заболевания. С тех пор он неустанно собирает средства и пропагандирует необходимость поиска лекарства от болезни Паркинсона. А когда он со временем все же вернулся к работе на телевидении, у него уже была совсем другая, нежели прежде, цель: Майкл больше не стремился сделать карьеру, он ставил эксперимент, позволявший ему достичь более полного и целостного ощущения собственного я. «[Ваша проблема] не означает, что жизнь в корне разрушена или подошла к концу… Она может стать толчком к чему-то новому. Примерно так я подумал о новом шоу: а почему бы и нет? Почему бы мне его не снять? Почему не сделать этого?.. Не нужно снимать с себя полномочия и отказываться от новой идеи — а также затягивать с ее реализацией» [2]. Иными словами, если ты понял, что стоишь на берегу, это вовсе не означает, что ты должен там и оставаться.

Мне кажется, я знаю, что почувствовал Майкл Фокс тогда в океане. Я всю жизнь провел рядом с водой и ее обитателями и могу точно сказать, что при соприкосновении с природой с разумом и сердцем человека может происходить нечто мистическое. Современных людей окружают творения его рук: здания, объекты и среды, — поэтому нам зачастую бывает трудно вспомнить, как тесно мы связаны с нашей прекрасной голубой планетой. Однако волшебство возникает за доли секунды, если мы замечаем, как великолепен мир природы: закат, от которого захватывает дух, шепот ветра в ветвях деревьев, свежий аромат капель дождя на траве или привкус соленого воздуха на берегу океана, ощущение песка или земли под босыми ногами. Такие моменты воссоединяют нас не только с окружающей природой, но и со своей собственной, заставляя нас понять, что мы являемся частью чего-то неизмеримо большего, чем мы сами. Как писал психолог Уильям Джеймс: «Мы словно острова в море, отдельные на поверхности, но соединенные на глубине».

Люди всегда стремились понять, как они связаны с тем, что находится за пределами их самих. В одних случаях «за пределами» означает мир природы. В других это сила, которая, как мы считаем, создала мир и нас, или чувство взаимосвязи между всем сущим. Это чувство имеет множество названий: эмпатия, сострадание, благоговение, трансцендентность[61], экстаз, любовь, удивление, просветление, поток, единство, сосредоточенность. Именно такое состояние мы испытываем во время молитвы, медитации и поклонения; при выполнении задач, требующих значительного напряжения; в моменты, когда заботимся о других; по утрам и вечерам, когда восхищаемся восходом солнца или звездами. Мы чувствуем взаимосвязь с чем-то большим и в бедном храме, и в самой красивой синагоге, в мечети и соборе; в лесах, горах и на озерах; стоя у кроватки спящего ребенка или в глазах любимого человека; когда видим и прикасаемся к удивительным существам, живущим на нашей планете и восхищаемся потрясающим разнообразием жизни на ней. Уильям Джеймс назвал эту связь мистическим сознанием, формой сознания, абсолютно отличной от типичного состояния бодрствования. Он писал: «Ни один отчет о Вселенной во всей его полноте не будет окончательным, если в нем пренебрегли этими иными формами сознания» [3].

Многие люди, если не большинство, при упоминании о медитации и осознанности закатывают глаза либо всем видом показывают, что их такая чепуха не интересует. И это в общем неудивительно, поскольку в современной культуре на первое место вышли движение, многофункциональность, активность городской жизни. Мы так долго и упорно превозносили научный метод и то, что называется западным мировоззрением, что идея сидеть неподвижно в надежде на получение доступа к трансцендентным знаниям кажется просто нелепой, а те, кто занимается подобными практиками, заслуживающими осмеяния. Но в прошедшие десятилетия научный взгляд на медитацию сделал огромный шаг вперед. Не будет большим преувеличением сказать, что за последние полвека мы поняли не только то, что отказ от курения чрезвычайно полезен для здоровья, а хронический стресс играет главную роль в целом ряде серьезных заболеваний и психических расстройств, мы наконец осознали огромную пользу медитации. И что особенно ценно, мы поняли это, посмотрев через фильтр западного миропонимания.

Пропустите эту главу (и возвращайтесь к работе)

Просто удивительно, как много компаний, и не только из Кремниевой долины[62], пропагандируют сегодня медитативные программы. Target, Procter & Gamble, General Mills, Comcast, BASF, Bose, New Balance и многие-многие другие корпорации усердно рекламируют тренинги по психической вовлеченности и призывают нас использовать их на работе [4]. Они делают это не только потому, что заботятся о своих сотрудниках, но и потому — давайте уж будем честными, — что заботятся о прибыли. «Сегодня настало время идеи психической вовлеченности, или осознанности, — утверждает Чейд-Мэн Тан из Google. — На протяжении долгого времени она была известна практикам, но наука ею не интересовалась. Теперь же наука наверстала упущенное» [5].

Сыграй мне перед смертью [6]

«Осознанность требует от человека внимательности, активного отмечания всего нового, — объясняет психолог Гарвардского университета Эллен Лангер. — Поддерживая это состояние, вы остаетесь в настоящем моменте и благодаря этому становитесь намного более чувствительным к текущей ситуации и будущему. В этом и заключается суть осознанности» [7]. Со словами Эллен перекликается мнение Алекса Панга: «У нас привыкли относиться к медитации как к чему-то вроде экзальтированного отстраненного мышления, — говорит он. — Трудно представить себе что-либо более далекое от истины» [8]. На самом деле исследования показывают, что наш разум блуждает и отстраняется не в процессе медитации, а как раз во время стресса и переключения с задачи на задачу. Дэниел Гоулман приводит отличный пример такого бессмысленного и бесцельного блуждания:

Разум читающего человека обычно блуждает вдалеке от текста от 20 до 40 процентов времени. Особенно дорого за это приходится платить студентам, ведь чем больше их разум блуждает, тем хуже они понимают материал.

Но даже когда разум сосредоточен, натолкнувшись в тексте на полную тарабарщину вроде: «Нам надо заработать цирк на деньги» вместо «Нам надо заработать денег на цирк», прежде чем заметить это, 30 процентов людей все равно продолжают чтение и успевают прочитать довольно большой фрагмент (в среднем семнадцать слов) [9].

Замените слова «продолжает чтение» на «продолжает рулить», а «тарабарщину» — «оленем, выскочившим на дорогу перед автомобилем» — и вы получите сильный удар в лицо от сработавшей подушки безопасности, а то и еще чего хуже. Можно привести и менее страшный пример. Подумайте, как страдает ваша производительность на работе от необходимости постоянно менять курс из-за того, что вы слишком поздно поняли, что что-то пошло не так. Два шага вперед, шаг назад — это, конечно, тоже прогресс, но разве вы не предпочли бы сделать три шага вперед?

Вспомните об этом спотыкающемся, неэффективном движении в связи с исследованием, проведенным в 2011 году учеными из Института нейрологии Принстонского университета, которые с помощью фМРТ и других инструментов оценивали реакцию головного мозга человека на хаотичную среду. Ученые обнаружили, что банальный беспорядок отвлекает мозг, усиливает стресс, перегружает органы чувств и усложняет процесс обработки мозгом поступающей информации. Другие исследования подтверждают, что наш мозг не предназначен для оптимального функционирования в возбуждающей и беспорядочной психологической (и физической [10]) среде. Но в нашей современной действительности мы не только постоянно сталкиваемся с хаосом из-за собственной рассеянности и нервно-психического возбуждения, но еще и сами создаем его. В итоге (дополним пример Гоулмана) мы получаем наспех написанные электронные письма, которые (если отправитель отвлекался на другие дела) полны ошибок, и (по причине уже собственной рассеянности) пропускаем эти ошибки, усугубляя проблему. (Кстати, желаю вам получать от меня электронные письма, написанные сразу после того, как я вылез из воды: такие сообщения, несомненно, самые четкие и лаконичные из всех, разосланных мной за весь день.)

Конечно, отвлеченность внимания возникла отнюдь не в XXI веке. Одно из первых крупных исследований негативных последствий этого явления было проведено сразу после Второй мировой войны, когда ученых заинтересовало, почему точность указания целей радистами снижалась к концу смены [11]. Выяснилось, что чем больше мы устаем физически, тем больше ошибок допускаем. Но многим ли из нас работа (в розничном магазине, детском саду или школе, бухгалтерии крупной компании и других местах) позволяет признаться начальнику или коллегам в том, что мы устали и намерены отправиться домой, хорошенько вздремнуть, а после этого вернуться и закончить задание? Многие ли компании готовы ввести политику, запрещающую сотрудникам доступ к рабочей электронной почте в выходные? [12] (Очень-очень мало!) А ведь без восстановления когнитивной способности нельзя ожидать, что выполняемая работа будет сделана хорошо. Вот так-то!

В предыдущей главе рассказывалось о том, как вода помогает наркоманам отказаться от пагубного пристрастия. Так вот, хотя действие Красного разума немного похоже на действие алкоголя — в нужное время и в небольших количествах он может быть даже полезным, — гораздо чаще он вгоняет нас в состояние вины, зависимости и цифровой белой горячки, особенно когда мы пытаемся передохнуть хоть секунду. Марк Уилсон с большим сочувствием описывает в журнале Fast Company зависимость от телефонов, однако его аргументы относятся и к нашей более общей отстраненности от мира природы.

Обвинять нас в том, что не можем прекратить говорить по телефону, — равносильно утверждению, что мы сами виноваты в своей неспособности ограничиться одной пачкой чипсов, одной сигаретой, одной дозой наркотиков или одним оргазмом. Зависимость по сути непреодолима из-за нашей физиологической и психологической природы и прочих причин, делающих нас людьми из плоти и крови, людьми, которым свойственно ошибаться. И с каких это пор мы, разумные члены общества, обвиняем «наркомана» в том, что он «подсел» на продукт, созданный огромным, уважаемым и отрытым акционерным обществом? Может быть, пришло время выйти за рамки брендинга и честно признаться в том, чем стал для нас сегодня iPhone — заманчиво практичным, часто не приносящим желанного удовлетворения, на инстинктивном уровне вожделенным наркотиком. Мне кажется, нам пора хотя бы прекратить обвинять жертву [13].

Так же, как многие наркоманы нашли спасение в волнах, мы с вами можем найти его прямо под своим носом, стоит только приложить немного усилий.

Вода и творчество

Воображение важнее знаний. Знания ограничены. Воображение охватывает весь мир.

Альберт Эйнштейн

Творчество важно во всем: в искусстве, бизнесе, науке, — и для всех — от маленького ребенка до девяностолетнего старика. Поэтому неудивительно, что ученые давно пытаются составить нейронные «карты» творчества, чтобы понять, может ли человек научиться входить в это состояние чаще. «Творческие способности — возобновляемый ресурс, который распределяется на все, пусть даже и не равномерно, — пишет Джеффри Клюге, научно-технический редактор журнала Time. — Не мы решаем, кто и сколько их получит, но от каждого из нас зависит… как мы воспользуемся тем, что нам дано» [14].

Импровизация — большая проблема для многих людей, но для джазовых музыкантов, актеров комического жанра и целого ряда других артистов это хлеб с маслом. В 2012 году исследователи Национальных институтов здоровья США решили исследовать мозг представителей «креативного потока» (мы еще поговорим о нем в этой главе чуть позже), пригласив двенадцать опытных фристайл-рэперов[63]. Музыкантов поместили в фМРТ-сканеры и попросили экспромтом придумать текст к восьмитактной мелодии, а также исполнить под эту же мелодию знакомый им текст. Сканирование показало, что зоны мозга, где происходит организация эмоционально-волевого процесса, речи и двигательных навыков, были более активны, когда участники придумывали текст экспромтом, чем когда читали отрепетированный. В начале импровизации повышалась активность левого полушария мозга, а по окончании риффа[64] — правое. А фристайл-рэп, в котором сливаются текст и музыка, активировал оба полушария.

По мере чтения рэпа активность в частях лобной доли, в частности в дорсолатеральной префронтальной коре, связанных с исполнительной функцией (планирование, организация, разработка стратегий, концентрация, запоминание деталей и управление), постепенно снижалась, возможно, указывая на переход от произвольного, направленного внимания к более свободной, «нередактируемой» деятельности. Как написали авторы исследования, эти результаты «согласуются с идеей о том, что состояние расфокусированного внимания способствует появлению целого поколения новых, неожиданных ассоциаций, лежащих в основе любой спонтанной творческой деятельности» [15]. В нашем сложном мире, где почти у каждого есть доступ к огромному массиву информации, творческий человек не всегда осознает, откуда к нему приходит вдохновение, ведь при вспышках импровизации организованное внимание рассудка молчит. Впрочем, это отнюдь не означает, что сознание не играет в творчестве никакой роли. Как нам необходимо сосредоточиться при катании на доске или байдарке, так и на втором этапе творческого процесса — при доработке и проверке — исполнительные функции мозга приобретают огромное значение [16].