Идеальное совпадение Филлипс Карли

Глава 16

После разговора с отцом Майк был полностью выбит из колеи. Случись это в прежние времена, он был бы уже одной ногой за пределами города, но чувство ответственности настойчиво твердило ему, что прежде он обязан закончить здесь все свои дела. К тому же здесь у него была женщина, к которой он питал чувство глубокой привязанности – возможно, даже любил – и которая не заслуживала того, чтобы он вот так легко и быстро собрал свои вещи и укатил прочь, не сказав ей ни слова.

Была среда, в баре Джо день только начинался, когда туда приехали Сэм и Майк. Их уже ждали друзья Сэма, у которого был выходной. Он заранее позвал Алексу, Эрин, Дэра, Лиссу и еще несколько человек. Майк знал, что там будет и Кара, поскольку она сама сказала ему об этом в понедельник. С того дня они ни разу не разговаривали друг с другом.

Майк не отвечал на телефонные звонки. Последние два дня он провел наедине со своими мыслями, время от времени опрокидывая в рот порцию виски. Впрочем, его тяжелые размышления не привели ни к какому разумному выводу, поэтому он отправился на встречу с Сэмом.

Поговорив какое-то время о семейных делах, Сэм с прищуром глянул на брата.

– Что с тобой происходит? Ты какой-то сам не свой сегодня.

Майк пошевелил плечами, но напряжение от этого не исчезло.

– На прошлой неделе ты был спокойным. Во всяком случае, не таким дерганым, как теперь. Что стряслось? – спросил Сэм.

Наклонившись к брату, Майк негромко сказал:

– Отец собирается уходить на пенсию и хочет рекомендовать меня на свое место.

У Сэма широко раскрылись глаза.

– Ты шутишь?

Майк знаком попросил Джо налить ему порцию виски. Сегодня он был не на службе и ему хотелось расслабиться.

– Хотел бы я, чтобы это была шутка, братишка, – пробормотал он.

– А что сказала Кара?

– Она еще не знает, – прищурился Майк.

Джо поставил перед ним порцию виски и тут же удалился, чтобы не мешать разговору.

– Тогда надо ей сказать об этом, – проговорил Сэм, поднося ко рту бутылку пива.

– Не смей даже рта раскрывать, – предостерег брата Майк. – Ты первый всегда говорил, что не хочешь причинить ей боль. Так что позволь уж мне сделать это по-своему.

– Объясни.

Майк в задумчивости обхватил стакан обеими руками.

– Всякий раз, когда я думаю о том, чтобы остаться здесь навсегда, внутри меня все сжимается. Эта перспектива меня никогда не привлекала, и Кара это знает. Однажды я говорил ей об этом. Так что сейчас для такого известия мне необходимо подобрать подходящие время и место.

Было видно, что эти слова огорчили Сэма.

– А мне-то казалось, все последние недели ты выглядел довольным и вполне умиротворенным.

Так оно и было.

– Как только отец попросил меня остаться, я почувствовал, как мою шею сдавливает петля.

– Послушай, может, пора тебе уже повзрослеть?

– Пошел ты к черту, – пробормотал Майк, злясь на неспособность брата понять его. – Сам посуди. Я живу быстро, у меня нет времени на слишком долгие и серьезные размышления, потому что всякий раз, когда я пытаюсь это сделать, мне начинает не хватать воздуха.

– Что-то я ничего такого не замечал все последние недели, – недовольно буркнул Сэм.

Родители говорили Майку примерно то же самое. Никто из родных не понимал того чувства удушающего плена, которое он испытывал при одной только мысли о том, чтобы связать себя серьезными обязательствами.

Ему был нужен постоянный адреналин в крови, в этом заключался корень зла. Однако в последнее время, и в этом Сэм был прав, он научился обходиться без него. Или находить его в общении с Карой?

– Послушай, – снова заговорил Сэм, – а как у тебя с женщинами? После Тиффани ты держишь их всех на расстоянии, так ведь?

– Да. Никаких обещаний, никаких ожиданий. Для меня это идеальный вариант отношений, – вздохнул Майк. – Потом отец заболел и попросил на время вернуться домой.

– И ты вернулся. К Каре, – всезнающе подмигнул ему Сэм. С таким же видом он обычно вел допросы.

Кара тоже хорошо умела вести допрос. Майк видел в них обоих будущих следователей. Ему стало неожиданно больно от того, что не он будет давать им рекомендации в качестве непосредственного начальника.

– С Карой… все иначе, – проговорил он. – Когда я с ней, она лишает меня покоя.

– И это здорово, – громко засмеялся Сэм.

Лишает покоя – это еще слабо сказано, подумал Майк, вспоминая, как Кара перевернула всю его старательно налаженную жизнь. И это продолжалось по сей день. Всякий раз, когда они занимались любовью, – а он давно перестал убеждать себя, что это чистый секс, – это становилось для него огромным эмоциональным открытием.

Но Майк не собирался обсуждать этот аспект их с Карой отношений с братом. Хватит с него уже того, что он раскрывает перед ним свои чувства, словно какая-то школьница.

– Ты что, не понимаешь? – обратился он к Сэму. – Если я скажу, что остаюсь, а потом не смогу этого сделать, это убьет ее!

– Разрази меня гром, – тихо присвистнул Сэм. – Да ты любишь ее.

Майк посмотрел в глаза брату и ничего не сказал. Не мог сказать. Одно дело думать об этом, другое – когда Сэм сказал об этом вслух. Это лишь прибавило паники, которую уже успел вселить в него отец.

– Она знает, что ты ее любишь? – прервал его размышления брат.

– Черт возьми, я сам еще этого не знаю наверняка, – пробормотал Майк. Сколько событий свалилось на него за последние несколько дней!

Одно он знал наверняка: с Карой он всегда был честен. Если он все-таки уедет из Серендипити, то будет знать, что ни разу не обманул ее.

– Что-то вы оба выглядите очень напряженными, – неожиданно раздался рядом голос Эрин. – Вам, случайно, не нужен судья?

Она ласково обняла руками братьев.

Усилием воли Майк заставил себя выдохнуть и расслабиться или хотя бы попытаться сделать это. Ему было трудно говорить с Сэмом, и он не был готов повторить этот подвиг с сестрой.

– Мы просто болтаем о том о сем. Ничего серьезного. Да мы уже закончили.

– Ну вот, опять я пропустила все самое интересное, – совсем как в детстве, разочарованно протянула Эрин.

Майк заставил себя улыбнуться. Достав из кармана наличные, он оставил их на барной стойке и, поднявшись с места, сказал брату и сестре:

– Мне нужно идти, ждут дела.

Он хотел уйти, пока в баре не появилась Кара, потому что она умела читать его мысли, а этого он сейчас не хотел.

Сэм бросил на него озабоченный взгляд.

– Только не натвори сгоряча глупостей.

Майк укоризненно покачал головой.

– Каких еще глупостей? Просто мне нужно закончить кое-какие дела.

Сэм чертыхнулся, но не стал его останавливать.

Выйдя из бара, Майк сел в свой пикап и отправился в соседний городок, где, по его сведениям, в одной из гостиниц остановился Рекс Брансом.

Майк не мог понять, хоть убей, зачем этот человек ошивается возле Серендипити и его семьи, поэтому решил съездить к нему, чтобы придать ускорение в нужном направлении. Нервничая, но стараясь не подавать виду, он поднялся по лестнице на третий этаж, на ходу психологически готовясь к непростому разговору.

У нужной двери он остановился и дважды постучал.

Не сразу, но дверь все же открылась. На пороге стоял Рекс.

– Есть свободная минута? – вместо приветствия спросил Майк.

– Заходи, – сделал приглашающий жест Рекс.

Майк вошел в номер. Он сразу заметил, что Рекс не разбирал свой чемодан, повсюду валялась его одежда. Единственное, что было в полном порядке, – это импровизированный бар, устроенный Рексом прямо на столе.

– Хочешь виски? – предложил Рекс.

– Почему бы нет, – согласился Майк.

Рекс налил два стакана и один из них протянул Майку.

– За нас с тобой. За отца и сына, – сказал Рекс и поднял свой стакан.

Отвращение сдавило Майку горло.

– Где ты видишь «нас»? Нет никаких «нас»! Нет ни отца, ни сына. И давай уж быть честными до конца – тебе это в любом случае не нужно.

Майк расхаживал взад-вперед по небольшому гостиничному номеру, чувствуя приступы клаустрофобии из-за того, что рядом находился Рекс.

– Ты не захотел, чтобы у тебя был сын, когда тебе представилась такая возможность. И все почти что тридцать лет, которые прошли с того времени, ты даже не вспоминал обо мне.

Рекс смотрел на Майка и молча слушал его.

– Поначалу я не мог понять, – продолжал Майк, – что тебе нужно. Когда ты нашел Эллу на Фейсбуке, это пощекотало тебе нервы. Ты захотел увидеть, клюнет ли она снова на твое обаяние, так ведь?

– Продолжай, – насмешливо сказал Рекс, скрестив на груди руки. – Мне нравится твоя попытка проанализировать действия своего отца.

– Потом перед тобой появился я. Должно быть, это сыграло тебе на руку. Тебе было приятно, что я разыскиваю тебя, но это длилось недолго. Ровно до тех пор, пока ты не понял, что я намерен копаться в твоем прошлом.

– С чего ты взял, что все было именно так? – покачал головой Рекс.

– Все очень просто. Ты же самовлюбленный человек, Рекс. Все должно вращаться вокруг тебя. Элла тебе ответила, я к тебе приехал, и ты решил самолично явиться в Серендипити. Нет, не из-за Саймона и его болезни. Ты думал, тебя встретят здесь с распростертыми объятиями. Когда же этого не случилось, ты не уехал, как подобает мужчине, а решил причинить Саймону как можно больше боли и проблем.

– Он это заслужил. Он выгнал меня из родного города…

– Он выручил тебя из беды, тупица, – напомнил ему Майк. – Он взял на себя огромный риск. Черт побери, он женился на брошенной тобой женщине, вырастил твоего сына, взвалил на себя все те обязанности, которые не смог выполнить ты. И как же ты отплатил ему за это? Ты угрожаешь ему разоблачением и уничтожением его репутации в его же родном городе.

Дружелюбие на лице Рекса сменилось хмурой злобой.

– Это он настроил тебя против меня.

– Нет, это сделал ты сам. Я пришел сюда, чтобы заключить с тобой сделку, как это сделал Саймон много лет назад. Уезжай подальше отсюда и никогда не возвращайся.

– А то что? – язвительно ухмыльнулся Рекс, делая шаг вперед.

На это у Майка был заготовлен ответ.

– В противном случае тебе придется столкнуться с тем, что никто в городе не захочет иметь с тобой дело, – никаких старых друзей, деловых отношений, почти полный вакуум вокруг тебя. Ты самовлюбленный нарцисс, тебе жизненно необходимо, чтобы тебя все любили. Но здесь ты не найдешь того, к чему так привык и без чего не можешь обходиться, – обожающей свиты, готовой плясать под твою дудку.

– Ах ты, сукин сын! – прошипел Рекс с потемневшими от ярости глазами.

– Что посеешь, то и пожнешь, – резко сказал Майк, с громким стуком поставив так и не выпитый стакан виски на стол.

Выходя из гостиницы, он понял, что не испытывает к человеку, гневно глядящему ему вслед, ровным счетом ничего, кроме жалости и презрения.

В один из выходных ноги сами принесли Кару к дому матери. Остановившись на противоположной стороне улицы, она стала наблюдать за входной дверью, дожидаясь, когда отец уйдет. Неподалеку от дома, на этой же улице, был внеипподромный тотализатор. Кара знала, что отец любил там ошиваться. Как правило, он проводил там вместе со своими приятелями, такими же безработными как он сам, не меньше двух часов кряду. Именно на это рассчитывала Кара, осторожно входя в дом через боковую дверь и поднимаясь по лестнице, чтобы увидеться с матерью.

Давно уже она не испытывала необходимости в общении с матерью. Но сейчас, к удивлению самой Кары, настал именно такой момент. С самого понедельника она не виделась и не разговаривала с Майком. Он ей не звонил, не заходил и даже не был на работе в то время, когда она дежурила. Кара страдала от его отсутствия всем своим существом.

Ей захотелось поговорить с матерью, обнять ее, получить от нее совет. Как бы Кара ни относилась к жизненному выбору Натали Хартли, та все равно оставалась ее матерью, в которой Кара нуждалась теперь, как никогда.

Открыв дверь, Натали радостно вскрикнула и тут же заключила дочь в объятия.

– Я дождалась, пока отец уйдет, – торопливо сказала Кара. – Никто не видел, как я входила.

– Да, его не будет часа полтора, – кивнула ей мать.

– Вот и отлично.

– Иди сюда. Давай сядем.

Она подвела Кару к тому самому дивану, который та помнила с детства, – с синей бархатной обивкой, которая уже местами выцвела и протерлась.

Когда-то Натали была красивой женщиной с темными волосами и синими, как у Кары, глазами, энергичной и полной жизни, пока муж не замучил ее придирками и побоями.

И Кара была бессильна как-то это изменить.

– Прости, что не приходила к тебе, – прошептала она матери, – и вычеркнула тебя из своей жизни.

– Глупости, – сквозь слезы отвечала та, – ты имеешь полное право обижаться на меня.

– Это не обида, мама, я просто хотела, чтобы ты ушла от него.

– Ах, милая, – мать провела рукой по ее волосам точно так, как делала это в детстве, – мне некуда уходить. Я сама выбрала свою жизнь. Он все равно найдет меня, и все будет только хуже. Я уже привыкла, к тому же не всегда все так плохо.

Кара не могла смотреть матери в глаза и делать вид, будто ее устраивает такое объяснение. Жизнь должна быть гораздо лучше, чем «не всегда все так плохо». По щекам Кары неудержимо катились слезы.

Мать протянула ей бумажную салфетку из стоявшей на ночном столике коробки, и обе принялись вытирать слезы.

– Не плачь, не надо, – пробормотала мать. – Просто не повторяй моих ошибок. Моя главная ошибка была в том, что я с самого начала не поверила своей интуиции. Каждый раз, когда твой отец обещал никогда больше не кричать на меня и не бить, я верила ему и возвращалась. Это еще одна моя ошибка.

Натали говорила об этом первый раз в жизни, и пораженная Кара слушала ее с широко раскрытыми глазами. Мать упомянула о таких вещах, которые всегда держались ею в тайне.

– Я так хотела верить ему, что закрывала глаза на правду, потому что не представляла себе, как смогу уйти и начать жизнь заново с маленьким ребенком на руках. Послушай меня внимательно. Может быть, это единственный мой шанс все рассказать тебе. Когда встречаешь мужчину, не слушай, что он говорит. Суди его по поступкам, нынешним и прошлым. Да, люди меняются, но ты должна иметь тому доказательства.

Она наклонилась к дочери и поцеловала ее в щеку.

– Ма, я встречаюсь с одним человеком, – со слезами в голосе начала говорить Кара и рассказала матери все о Майке, начиная с внезапной ночи страсти и заканчивая договоренностью «о непривлечении сердец». – Я с самого начала знала об этом и изо всех сил старалась не влюбиться.

И все же она влюбилась и теперь остро чувствовала его отсутствие, хотя формально он был все еще в городе.

Мать слушала, кивала и наконец, не выдержав, крепко обняла Кару. Это было именно то, что нужно. Кара вполне могла смириться с тем, что Майк не звонил и не заходил к ней, хоть и обещал, поскольку понимала, что у него очень много забот и хлопот. Но он не пришел в среду вечером в бар Джо, как они договаривались, и даже не позвонил, чтобы извиниться. Он вообще пропал. Каре было очень тяжело на душе. Если она так переживает его временное отсутствие в ее жизни, что же будет с ней, когда он уедет навсегда?

Вдруг Кара почувствовала беспокойство, охватившее мать. Натали то и дело поглядывала на часы, с минуты на минуту ожидая возвращения мужа. Если он застанет их вместе…

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Кара. Она не хотела причинять матери неприятностей.

– Я люблю тебя, – тихо сказала мать. – Приходи еще, если захочешь. Я буду ждать. Если же не захочешь, я пойму тебя.

Она была готова принять любое решение дочери.

Какая ирония судьбы! Кара боролась за каждую женщину из приюта Хэвенсбридж, а вот родную мать бросила на произвол судьбы, потому что в глубине души боялась стать такой же, как она.

Нет, так больше продолжаться не может! Ее мать точно так же нуждалась в ней, как и она в матери.

– Я буду звонить, – пообещала Кара. – Я люблю тебя, мама.

– Я тоже очень люблю тебя, – просияла Натали.

Кара незаметно вышла из дома, счастливая тем, что вернула мать в свою жизнь. Вот ведь парадокс! Она потеряла Майка – и в этом отношении не питала никаких иллюзий, – но вновь обрела мать.

В выходные должна была состояться свадьба Джо и Энни. Каре придется как-нибудь пережить этот день с помощью друзей и родных, а уж потом она выскажет Майку все, что думает по поводу его недопустимого поведения. Одно дело – случайная связь, и совсем другое – полное исчезновение по собственной прихоти. Как говорила ей Натали? Суди человека по его делам.

Майк исчез, Саймон выздоровел и, судя по всему, собирается вернуться на службу. Из всего этого следовал очевидный вывод. Жизнь Майка в Серендипити, вместе с Карой, подошла к концу.

В субботу утром у Майка была назначена встреча с мэром, а потом он отправился на свадьбу Джо и Энни. Слава Богу, неделя подошла к концу. Еще два барьера, и он свободен.

На душе у Майка было нехорошо, и он не понимал, было ли это следствием нерешенных семейных проблем, давлением со стороны отца насчет того, чтобы Майк принял пост шефа полиции, или же почти полным отсутствием Кары в его жизни.

После четырех дней молчания он отправил ей в четверг вечером сообщение:

«Занят работой. Заеду за тобой в одиннадцать утра».

Они ведь договорились, что вместе пойдут на свадьбу Джо и Энни.

Вскоре он получил краткий ответ:

«Не стоит утруждать себя. Я уже договорилась с другими».

Эти слова неприятно поразили его, хотя он их вполне заслуживал.

В пятницу вечером Майк решил сразу после выходных уехать домой. Он позвонил Саймону и сказал, что не может пока что принять окончательное решение насчет того, чтобы остаться в Серендипити на должности начальника полиции. Отец сделал вид, что понимает его, но по голосу было слышно, что он очень расстроился.

Именно поэтому ему было необходимо на время скрыться от всех и всего. Вернувшись в Нью-Йорк, он сможет свободно вздохнуть и взглянуть на ситуацию со стороны, чтобы понять, чего он в действительности хочет от жизни. Здесь, в Серендипити, где на него отовсюду валились проблемы и неприятности, он сделать этого не мог. И хотя Кара никоим образом не навязывала ему свое общество – черт побери, если он ей не звонил, почему она не звонила ему сама, – он чувствовал в душе тяжесть ответственности.

Она значила для него гораздо больше, чем любая другая женщина. Он не мог представить свою жизнь без нее, без ее ослепительной улыбки, остроумных замечаний. Но ему мешали его жизненный опыт и… страх. Она заслуживала гораздо большего, чем он мог ей дать: счастливой семейной жизни, а Майк не был создан для этого. Единственным оправданием для него служило то, что он никогда не обманывал ее и ничего не обещал.

Так почему же он чувствовал себя последним негодяем?

Потому что сделал ей больно и был готов убить себя за это.

На свадебной церемонии Джо и Энни Кара заплакала. Она сидела с краю, у прохода, что давало возможность отлично видеть красавицу невесту в облегающем свадебном платье цвета слоновой кости. Ее белокурые локоны не были уложены в высокую прическу, потому что, как однажды сказала Энни, Джо любит, когда ее волосы распущены. Глаза невесты, как, впрочем, и жениха, сияли счастьем.

Все в этой церемонии бракосочетания, начиная с того, как отец Энни вел ее по проходу к жениху, ожидавшему ее на другом конце, сильно подействовало на Кару в эмоциональном плане, потому что этого у нее самой в жизни никогда не будет. По сравнению с Майком все другие мужчины в ее жизни – бывшие и будущие – сильно проигрывали, в этом она была уверена.

Когда невеста и жених давали обет любить друг друга и не расставаться ни в радости, ни в болезни, ни в горе, до конца своих дней, Кара чуть не разрыдалась в голос, если бы не ощутимый пинок сидевшей слева от нее Алексы.

– Тихо! Возьми же себя в руки, – свирепо прошипела подруга.

Майк сидел через два ряда позади нее между братом и сестрой. Входя в церковь, Кара мельком увидела их, усилием воли заставила себя улыбнуться и постаралась не встретиться с Майком глазами. Они еще успеют поговорить, а сейчас ей надо было сосредоточиться на том, чтобы пережить церемонию бракосочетания. Ей было все равно, о чем он станет с ней говорить. Она была сыта по горло игрой по его правилам.

Она любила его и давно знала об этом, хотя и не позволяла этому слову всплывать в сознании. Глядя на несчастную мать, а теперь на счастливую Энни, она понимала, что ее любовь к Майку питается крошками, которые он ей бросает. Роскошными, но все-таки крошками.

Свадебная церемония закончилась, на взгляд Кары, очень быстро, и все гости отправились… куда? Ну конечно же, в бар Джо. Несмотря на свое взвинченное состояние, Кара получала искреннее удовольствие от тостов в честь молодоженов, беззлобного подшучивания над женихом и веселых танцев. И все это время она ощущала на себе горячий взгляд Майка. Похоже, ее красное платье, купленное под давлением Алексы, произвело на него неизгладимое впечатление. Однако он не подошел к ней, чтобы пригласить на танец. Впрочем, поговорить им все равно не удалось бы из-за громкой музыки и гула голосов многочисленных гостей.

Потом жених и невеста накормили друг друга свадебным тортом, Джо стянул с ноги невесты подвязку, и все незамужние женщины столпились позади невесты в ожидании брошенного ею свадебного букета. Кара не поняла, как это получилось, но цветы, брошенные Энни, попали прямо в руки Тесс, которой не было еще и шестнадцати.

Итан, Нэш и Дэр, казалось, были готовы придушить свою дурно воспитанную сестренку, но Энни так весело и добродушно смеялась, что братья скоро успокоились.

Вслед за женщинами за спиной жениха собрались мужчины в ожидании брошенной им подвязки, но Кара была уже не в силах на это смотреть. Попросив Алексу передать молодоженам ее наилучшие пожелания, она направилась к выходу. На сегодня ей хватило продемонстрированного ей чужого счастья, к тому же у нее чудовищно болели ноги. Она уже давно сняла туфли на высоком каблуке и теперь держала их в руках, пробираясь сквозь толпу гостей к выходу. Оказавшись у двери, она прислонилась к стене и стала втискивать ноги в узкие колодки туфель. Тут ее плеча коснулась чья-то рука.

– Можно с тобой поговорить? – спросил Майк.

Она повернулась, посмотрела в его серьезные карие глаза, и внутри у нее все перевернулось. Да, она готовилась к разрыву с ним, но теперь его мрачное лицо ясно сказало ей, что это уже произошло.

Вот так быстро она лишилась последней надежды, подпитанной свадебным весельем и счастьем молодоженов. Реальность показалась ей еще более жестокой, чем прежде.

Кара пошла вслед за Майком в его квартирку над баром, пообещав себе, что разговор будет коротким и очень скоро она отправится домой. Одна.

– Давай присядем, – сказал Майк, показывая на кушетку.

Кара послушно опустилась на край кушетки и сразу увидела в другом конце комнаты кровать, на которой лежал раскрытый чемодан.

У нее сжалось сердце, но она ничего не сказала. Это он хотел с ней поговорить, вот пусть первым и начинает. Она старалась сохранить самообладание.

Он сел рядом, но на достаточном расстоянии, чтобы не прикасаться к ней. Эта холодная дистанция напомнила ей те дни, когда он только вернулся в Серендипити, и ей стало нестерпимо больно.

– Что случилось? – вырвалось у нее.

В последний раз, когда они виделись у него в кабинете, Майк целовал ее, говорил, что она ему нужна. И вот теперь…

– Саймон уходит на пенсию, – сказал Майк.

Этого Кара никак не ожидала.

– Он хочет, чтобы я навсегда занял вместо него пост начальника полиции.

– Когда ты об этом узнал?

– В субботу днем.

– Так вот почему ты все это время не звонил, не приходил…

Майк молчал. Казалось, он был смущен ее словами.

– Значит, ты отказал ему? Я правильно понимаю?

– Я сказал, что мне нужно подумать.

Майк снял пиджак и повесил его на спинку стула, потом ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, что придало ему сексуальный вид.

Ей было трудно противостоять его обаянию, но она изо всех сил старалась не показывать этого.

– Почему ты не сказал ему правду? Что не хочешь оставаться в Серендипити? Что никогда не хотел?

– Потому что не уверен, что это правда!

Он резко повернулся и отошел к окну.

Кара никогда не видела Майка таким измученным и неуверенным. Не в силах удержаться, она встала и подошла к нему сзади.

– Ты же сам говорил, что находишься здесь, в Серендипити, по просьбе больного отца, – тихо сказала она, положив руку ему на плечо. – Теперь у него ремиссия. Он собирается на пенсию. Ты можешь вернуться к своей привычной жизни, оставив этот городок и всех нас, как это уже случилось однажды.

Ее голос ни разу не дрогнул, и Кара гордилась этим.

– Но я не могу представить свою жизнь без тебя, – сказал Майк.

– Что?

– Ты слышала.

Он повернулся к ней лицом и положил руки ей на талию.

– Я не могу представить свою жизнь без тебя, – тихо повторил он.

– Очень даже можешь, – возразила Кара, – иначе не стал бы паковать чемодан.

Она решительно отстранилась от него, боясь расплакаться.

– Мне просто нужно время, – сказал он, и в его голосе послышалась просьба понять его.

– Ты всегда был честен со мной, так давай не будем теперь подслащивать горькую пилюлю. Поступки говорят громче слов. – Она дрожала всем телом, но продолжала говорить: – Ты уезжаешь, как и предупреждал. Время пролетело быстро, я знала, что этим все кончится. Тем досаднее, что позволила себе надеяться на большее.

Она отвернулась, чтобы не признаться ему в любви.

– Счастливого пути. Береги себя, – быстро проговорила она и бросилась к двери.

– Кара, постой!

Она остановилась, не поворачиваясь к нему лицом.

– Я не знаю, как быть. Мне нужно время и уединение, чтобы все осмыслить.

Она покачала головой:

– Если тебе нужно только время, я дала бы его тебе, стоило лишь попросить. Но ты предпочел привычный способ решать проблемы – бежать прочь от них.

Она имела в виду не только его отъезд в Нью-Йорк, но и его полное отсутствие всю последнюю неделю.

– Прощай, Майк.

Собрав последние силы в кулак, Кара вышла за дверь не оглянувшись.

Глава 17

В дверь Кары позвонили. Потом еще раз. И еще. Затем раздался стук. Она взяла отпуск на неделю, чтобы прийти в себя и… просто немного поваляться. Для нее сейчас наступили явно не лучшие времена, и она решила, что может позволить себе немного расслабиться. И вот в восемь утра в четверг кто-то стучал в ее дверь.

Она схватила пушистый халат, накинула на майку, в которой спала, и бросилась к входной двери, чтобы распахнуть ее настежь и высказать незваному гостю все, что она о нем думает.