Жду тебя Арментроут Дженнифер

Брит изумленно уставилась на меня, забыв про печенье.

– Он бегает за тобой с конца августа. Сегодня первое ноября, Эвери, напоминаю тебе, на всякий случай. Да за это время большинство парней даже имя девушки успевают забыть.

Я недоуменно вскинула брови.

– Это правда, – подтвердил Джейкоб. – Я забываю, как тебя зовут, примерно раз в неделю.

Я расхохоталась.

– Так когда у вас свидание? – спросила Брит, распуская волосы и снова убирая их в хвост. – Что будете делать?

Я уже чувствовала, что мое сердце начинает прыгать, как марионетки в душе Джейкоба.

– Наметили на следующие выходные. В этот уик-энд ему надо дописать какую-то работу, и у него уже есть планы с Олли – они собираются смотреть по платному каналу какие-то соревнования по смешанным боевым искусствам. – Кэм приглашал и меня, но мне не хотелось портить сугубо мужской вечер. – Думаю, сходим в какой-нибудь ресторанчик в Хейгерстауне в следующую субботу.

У Брит загорелись глаза.

– О, здорово, у нас будет куча времени на подготовку.

– Ты предлагаешь мне готовиться за неделю?

Она энергично закивала головой.

– Конечно, нужно привести в порядок волосы, сделать маникюр, обязательно эпиляцию, ну ты понимаешь…

– Все, ребята, когда вы заводите разговор об эпиляции интимных мест, это намек на то, что мне пора сматывать. – Джейкоб схватил свою сумку и встал. Подойдя ко мне, он поцеловал меня в щеку. – Серьезно, давно пора.

Я зарделась и пробормотала «спасибо», хотя и сама не знала, за что его благодарила.

После того как Джейкоб, пошатываясь, вышел за дверь, Брит деловито произнесла:

– Теперь поговорим серьезно.

– Давай. – Я приготовилась слушать лекцию о бразильской эпиляции воском, и была вся внимание.

Брит повернулась ко мне и понизила голос:

– Вчера на вечеринке, когда тот парень пытался танцевать с тобой…

Меня будто током ударило.

– Да?

– Что произошло между вами?

Она нервно облизнула губы.

– Я видела, как он хватал тебя.

Я отвернулась, сглатывая внезапно подступившую тошноту.

– Больше ничего и не было. Он просто напугал меня, и я отреагировала чересчур бурно. Теперь чувствую себя полной идиоткой.

Брит покусывала губы, наблюдая за мной.

– Я не хочу сказать, что, когда тебя лапает парень, это круто, потому что на самом деле это не так. И, хотя на вечеринках такое бывает сплошь и рядом, это ужасно раздражает. – Она выдержала паузу. – Но почему ты так взвилась?

Я заерзала и убрала руки под стол, обхватив колени.

– Я же говорю, он меня напугал. Застал врасплох.

– Застал врасплох… – повторила она, а потом глубоко вздохнула. – Ладно. Буду с тобой откровенна. Ведь так поступают друзья, верно?

Беспокойство нарастало во мне.

– Верно.

Последовала пауза.

– Я видела твое лицо, Эвери. Ты была вне себя от ужаса. И дело не в том, что он застал тебя врасплох, как и не в том, что ты не ходишь на вечеринки. Я не хочу показаться бестактной, говоря об этом, и ты не обижайся, ради бога, но это ненормальная реакция.

Ненормальная реакция. Мне ли это не знать? Я взглянула на Брит, и мне вдруг захотелось сказать ей правду, рассказать все. Эта потребность была необъяснимой, и она толкала меня вперед, и вот уже какие-то слова готовы были сорваться с моего языка. Годы молчания тяжелой пеленой повисли в воздухе между нами. Брит ждала, на ее лице отражалось искреннее участие, и, прежде чем я открыла рот, я увидела это в ее глазах и плотно сжатых губах. Она была совсем не глупа. Она подозревала что-то; возможно, и самое худшее. Сочувствие. Может быть, даже жалость, были в ее глазах.

– С тобой… что-то случилось с тобой, Эвери? – тихо спросила она.

Потребность рассказать ей, рассказать кому-нибудь, сдулась, как воздушный шарик после укола иголкой. Я отвела взгляд и уставилась в окно на забитую машинами улицу. Медленно я покачала головой:

– Нет, со мной ничего не случилось.

Брит больше не заводила этот разговор, а Джейкоб, как и обещал, на следующий день был чрезмерно возбужден – прыгал, хлопал в ладоши, даже пританцовывал, – выражая бурную радость по поводу предстоящего свидания с Кэмом. Можно было подумать, что это его пригласили.

Я старалась не думать о свидании, хотя это было практически невозможно. Тем более в присутствии Кэма. Между нами ничего не изменилось, но мне казалось, что изменилось все. Когда он садился рядом со мной в классе, я чувствовала его всей кожей. Каждый раз, когда он двигал ногой или его рука случайно касалась моей, у меня мурашки бежали по телу, и это странное ощущение оставалось со мной до конца занятий. Я не знала, замечает ли он это, и очень надеялась, что нет.

На неделе пришли настоящие морозы. Деревья стояли голые и под порывами ветра с Потомака сотрясались и хрустели, как полые, сухие кости. Я уже давно отвыкла от такой непогоды. Как бы я ни куталась, все равно чувствовала себя, как на Аляске.

В пятницу, накануне «грандиозной ночи», Кэм пребывал в странном настроении и даже конспектировал лекцию.

– Только посмотрите на него, – пробормотала я, когда профессор Драге прокручивал слайды Млечного Пути на проекторе. – Ловит каждое слово.

Кэм покосился на меня.

– Я всегда слушаю внимательно.

– Ага.

Он покрутил ручку между пальцами, не отрывая глаз от Драге.

– Если бы не я, ты бы завалила астрономию.

Мои губы дрогнули в улыбке.

– Если бы не ты, я бы столько не отвлекалась.

– Ты серьезно? – Он наклонился, прижимаясь ко мне плечом. Оглядев первые ряды аудитории, он повернулся ко мне. Когда он заговорил, его губы скользнули по моему виску, и меня бросило в жар. – Почему ты считаешь, что я тебя отвлекаю, милая?

– Это не то, о чем ты подумал, – сказала я, что было, конечно же, неправдой.

– Ну-ну, тешь себя надеждой.

– Когда-нибудь ты лопнешь от своего эго.

– Сомневаюсь, что настанет этот день, – ответил он, а потом кончиком авторучки прочертил линию по моей правой руке, прямо до рукава свитера. – Разве это отвлекает?

Я онемела, а мои пальцы, сжимавшие авторучку, как будто парализовало.

– Отвлекает? – Авторучка медленно спустилась по моей кисти, подползая к костяшкам пальцев. – Ты запомнила, сколько звезд составляют пояс Ориона? Нет? – Ручка снова пришла в движение, и кто же знал, что какая-то авторучка может быть настолько… чувственной. – Три звезды, милая.

Я закусила губу.

Томное урчание вырвалось из его груди.

– Это чертовски отвлекает, – пробормотал он.

Мои глаза расширились, я резко выдохнула.

Он усмехнулся, и нежная дрожь пробежала у меня по спине.

– А знаешь что?

– Что? – прошептала я.

Кэм придвинулся ближе, как будто потягиваясь. Я напряглась – что он еще задумал? Его рука легла мне на спину, а в следующий миг чуть ниже уха я ощутила прикосновение теплых крепких губ. Меня пронзила острая и в то же время сладкая боль.

Его губы зашевелились, щекоча мою кожу, и я вздрогнула.

– Жду не дождусь завтрашнего вечера.

Глубоко вдохнув, я закрыла глаза. Кэм снова усмехнулся, вернулся на свое место и, как ни в чем не бывало, устремил взгляд на профессора, а его перо заскользило по бумаге. Для меня же лекция была закончена. Уже ничего не могло пробиться в мое затуманенное сознание, и я чувствовала, что теряю голову.

Остаток дня мы с Брит провели в салоне, приводили в порядок ногти. Я так давно не делала маникюр и педикюр, что уже и забыла, какая нудная эта процедура. Лак на ногтях еще не высох, а мне уже хотелось бежать.

– Нервничаешь? – спросила Брит, поигрывая пальцами ног с ярко-розовым лаком на ногтях.

Сопротивляясь отчаянному желанию убрать руки из-под лампы и поправить волосы, я закивала головой.

– Да, ужасно нервничаю. Это, наверное, глупо, да? Ну, тогда я королева глупости.

Она хихикнула.

– Я так не думаю. Нервничаешь – значит, волнуешься. Черт возьми, я и сама волнуюсь! Как будто живу твоей жизнью. Ты должна сразу позвонить мне вечером. – Она бросила на меня хитрый взгляд. – Если только вечер плавно не перейдет в утро…

Я онемела от изумления.

Брит затряслась от очередного приступа смеха и откинулась на спинку кресла.

– Ладно. Я сомневаюсь, что это случится, но в любом случае ты мне сразу же позвони. Должна же я узнать, как он целуется.

– Откуда ты знаешь, что мы будем целоваться?

– Ты что, серьезно? – Она посмотрела на меня как на умалишенную. – Он же мечтает тебя поцеловать.

У меня в животе опять что-то ухнуло.

– Может, и нет.

– Вот увидишь, он обязательно тебя поцелует. Возможно, ему захочется и чего-то еще, много чего, но уж поцеловать-то – точно поцелует. Поверь, я в таких вещах дока. – Брит взвизгнула, что вызвало у меня нервную улыбку. – Готова спорить, он обалденно целуется.

Если бы мне пришлось оценивать его мастерство поцелуя, я бы сказала, что он, вероятно, ас, раз довел меня чуть ли не до экстаза одним только прикосновением авторучки к моей ладони. Это было похоже на любовную прелюдию… с авторучкой.

Я хихикнула.

После «маника» и «педика» Брит взяла с меня обещание, что я позвоню ей после свидания, как только смогу, и я поспешила домой. Стараясь не испортить свои блестящие фиолетовые ногти, я приняла самый долгий душ в своей жизни и принялась шерстить гардероб. То и дело я поглядывала на часы, и чем ближе стрелка приближалась к семи, тем сильнее колотилось мое сердце, норовя выпрыгнуть из груди.

Я вывалила из шкафа все свои шмотки, разложив их и на кровати, и на полу. Наверное, это было ужасно глупо – заморачиваться насчет одежды, но я не на шутку растерялась, не зная, что надеть. Наконец после долгих терзаний, едва не закончившихся истерикой, и консультации с Брит по телефону, я остановила свой выбор на джинсах «скинни», заправленных в черные сапоги, и темно-зеленой блузке с рукавом «японка», довольно нарядной и кокетливой.

Немало времени и сил ушло на макияж и прическу, как это уже было однажды, когда он приходил смотреть фильмы. Я подкрашивала ресницы, и мне вдруг стало смешно, что я так пекусь о внешности, в то время как каждое воскресенье, когда он приходит готовить яичницу, встречаю его сущей оборванкой.

О боже, завтра же воскресенье, спохватилась я, что было и так понятно, поскольку за субботой всегда следовало воскресенье. Только вот завтрашнее – это уже другое воскресенье. Первое после нашего свидания. Будет ли он по-прежнему жарить яичницу? А что, если свидание затянется до самого утра? Я не была наивной. Кэм вполне мог ожидать продолжения.

В зеркале мои глаза казались неестественно большими, а кисточка туши порхала в опасной близости к зрачку.

Свидание определенно не могло закончиться в моей спальне, потому что сейчас она выглядела так, будто в ней развернул распродажу магазин «Олд нейви»[15].

Довольно, оборвала я себя. Вообразила бог весть что. Завтра все будет так же, как сегодня. Этот вечер не мог перерасти в страстную ночь любви, и тому было несколько причин. Начать с того, что у меня не было повода вести себя так, будто я не знаю, что воскресенье следует за субботой.

Закончив свои приготовления обращением к Всевышнему, я заставила себя выйти из ванной. Нервное возбуждение на самом деле было не самым плохим чувством. Просто оно было… совсем другим, чем-то вроде приятного волнения. Еще немного – и я бы станцевала джигу посреди гостиной, но тут явился Кэм.

Он вошел в мою квартиру, и его взгляд вобрал меня всю: от самой макушки до кончиков заостренных носов моих черных сапог. Поразительно, как взгляд может стать прикосновением, и я почувствовала его так остро, что нервозность сменилась стыдом.

Кэм откашлялся.

– Выглядишь… очень, очень круто.

Я покраснела.

– Спасибо. Ты тоже.

И, черт возьми, это было правдой. Кэм – в темных джинсах, черном пуловере с V-образным вырезом, облегающем его широкие плечи, с темными волосами, падающими на лоб, и полуулыбкой на лице – был просто неотразим. И это тоже пугало меня, заставляя в очередной раз задаться вопросом, что я здесь делаю и не сошла ли я с ума, собираясь на свидание с таким красавцем.

– Ты готова? Наденешь куртку?

Очнувшись, я кивнула и побежала обратно в спальню, едва не поцеловав пол, когда мой каблук зацепился за валявшийся свитер. Я схватила пальто и, на ходу просовывая руки в рукава, вернулась к нему. Озорная искорка сверкнула в его глазах, когда он взял мою сумочку, брошенную на спинку дивана. Сгорая от смущения, я поблагодарила его.

– Готова, – запыхавшись, произнесла я.

– Не совсем. – Кэм протянул руку и начал застегивать крупные пуговицы на моем пальто. – На улице холодно.

Я стояла как вкопанная, очумевшая от восторга, вызванного этим простым жестом. Он начал с нижней пуговицы, и, по мере того как продвигался выше, мой пульс стучал все чаще. Я затаила дыхание, когда он приблизился к груди. Его ладони скользили по ткани пальто, и я напряглась. Соски грудей вдруг обдало жаром, как будто и не было на мне никакой одежды.

– Отлично, – пробормотал он. Опушенные густыми ресницами, его глаза сверкали раскаленным кобальтом. – Теперь мы готовы.

Я долго не могла оторвать от него взгляд, но все-таки заставила свои ноги, ставшие ватными, сделать неуверенный шаг вперед. Как только мы вышли в коридор, распахнулась дверь квартиры Кэма.

Выскочил Олли, с мобильником в одной руке и извивающимся Рафаэлем в другой.

– Улыбочку! – крикнул он и щелкнул камерой. – Мои малыши идут на школьный бал.

Мы с Кэмом опешили.

Олли сиял.

– Вставлю эту фотку в свой альбом. Веселитесь! – Он нырнул обратно в квартиру, хлопнув за собой дверью.

– Хм…

Кэм громко рассмеялся.

– Черт, это что-то новенькое.

– Обычно он так не делает?

– Нет. – Он снова засмеялся, опуская руку мне на талию. – Давай поскорее сматываться, пока он не напросился идти с нами.

Я усмехнулась.

– Вместе с Рафаэлем?

– Насчет Рафаэля не возражаю. А вот Олли явно будет лишним. – Он ухмыльнулся, выходя на лестничную площадку. – Мне совсем не хочется, чтобы ты смущалась на этом свидании.

Смущалась? Да я и так уже не знала, куда деваться от смущения.

К тому времени, как нам принесли хлеб и напитки, мне удалось немного успокоиться. В машине я сидела как на иголках, хотя Кэм, казалось, ничего не замечал и вел себя непринужденно. Впрочем, как всегда.

В ресторане я слишком долго изучала меню, пытаясь подавить настойчивое желание погрызть свои красивые ногти.

Кэм легонько толкнул меня под столом ногой, и я подняла голову.

– Что?

Он кивнул в сторону, и я увидела, что рядом со мной мнется улыбчивый официант.

– О, да, можно мне… – Я выбрала первое, что попалось на глаза. – Курицу в марсале?

Официант черкнул в блокноте, после чего Кэм заказал стейк средней прожарки с салатом и запеченным картофелем. Когда официант ушел, Кэм потянулся за хлебом.

– Хочешь кусочек?

– Конечно. – Я надеялась, что не подавлюсь. Он разрезал рогалик на две половинки и намазал их маслом. – Спасибо.

Он повел бровью, но ничего не сказал, когда я едва надкусила хлеб. Я копалась в памяти, пытаясь придумать, что бы такое сказать. Пусть даже это было бы неинтересно. Мне просто нужно было говорить. Почему-то всплыл давний разговор с Олли, и я ухватилась за него как за спасительную соломинку.

– Ты занимаешься каким-нибудь спортом?

Кэм вздрогнул, словно его застигли врасплох.

Я покраснела.

– Извини. Случайно вырвалось.

– Все нормально. – Он медленно жевал хлеб. – Когда-то занимался.

Мне стало спокойнее, оттого что он поддержал разговор.

– А каким видом спорта?

Он взял еще один рогалик.

– Я играл в футбол.

– Серьезно? – Почему все футболисты такие сексуальные? Может, это какой-то негласный закон футбола? – И какое положение ты занимал?

Кэм явно догадался, что в футболе я – полный профан, но не показал виду и подыграл мне.

– Я занимал положение нападающего, центрфорварда.

– О! – Я кивнула, как будто понимала, о чем идет речь.

На щеке Кэма промелькнула ямочка.

– Это означает, что я много забивал.

– Выходит, ты был хорошим игроком?

– Приличным. В этом деле важна скорость, поэтому приходилось много бегать.

Пожалуй, это было все, что я знала о футболе.

– Ты играл в старшей школе?

– В старшей школе, в любительской лиге, на первом курсе универа.

Я осмелилась проглотить еще одну крошку хлеба. Пока все складывалось неплохо.

– А почему бросил?

Кэм хотел было что-то сказать, но передумал. Глядя куда-то вдаль, поверх моего плеча, он долго молчал, а потом пожал плечами.

– Просто понял, что больше не хочу этим заниматься.

Я сама была виртуозом уклончивых ответов и сразу уловила знакомые интонации. А мне так хотелось копнуть глубже, узнать больше, но, в конце концов, я тоже ограничилась отговоркой, когда он расспрашивал меня о танцах. Поэтому не чувствовала себя вправе давить на него.

Его ультрамариновый взгляд остановился на мне, и, наверное, даже в приглушенном свете было видно, что мое лицо заливается краской. Господи, когда же я перестану краснеть!

Он усмехнулся, а мне захотелось запустить в него хлебом.

– Эвери…

– Кэм?

Он наклонился ко мне через стол, и маленькое пламя свечи отбросило танцующие тени на его лицо.

– Ты не должна так нервничать.

– С чего ты взял, что я нервничаю?

Вопросительный взгляд.

Я вздохнула.

– Ладно. Я нервничаю. Извини.

– Почему ты извиняешься? Не надо. Это же твое первое свидание.

– Спасибо, что напомнил, – пробормотала я.

Его губы дрогнули, как будто он хотел улыбнуться.

– В этом нет ничего плохого. То, что ты нервничаешь, вполне естественно.

– Хорошо, хоть ты спокоен.

– Это потому что я необыкновенный.

Я закатила глаза.

Он рассмеялся, и его смех был глубоким и сочным.

– Я просто хотел сказать, что тебе незачем так волноваться. Я хочу быть здесь, с тобой, Эвери. Тебе не надо стараться произвести на меня впечатление. Ты уже это сделала.

– Просто… – я покачала головой. В горле стоял ком, но я все-таки продолжила: – Просто ты такой… не знаю. Просто ты всегда знаешь, что сказать, чтобы…

– Чтобы что?

Я поправила волосы и уронила руку на колени. Рука дрожала.

– Просто ты говоришь правильные вещи.

– Это потому что я…

– Необыкновенный, – закончила я за него. – Это я уже слышала.

Кэм откинулся на спинку стула.

– Я не то хотел сказать, но рад, что ты начинаешь признавать мою исключительность.

– Тогда что ты хотел сказать?

– Что это правда, и я действительно хочу быть с тобой.

– Почему со мной?! – выпалила я и на мгновение закрыла глаза. – Ладно. Можешь не отвечать.

Тут подоспел наш заказ – слава богу! – и разговор был отложен… минуты на две.

– Я все-таки отвечу на твой вопрос, – сказал Кэм, поглядывая на меня сквозь ресницы.

Мне захотелось плюхнуться лицом в тарелку с курицей.

– Это необязательно.

– Нет, я отвечу.

Вцепившись в приборы, я сделала глубокий вдох.

– Я знаю, что задала глупый вопрос, но ты действительно необыкновенный, Кэм. Ты красивый, веселый. Ты умный. Я два месяца отказывалась от твоего приглашения. Ты мог бы пойти с кем угодно, но почему-то оказался здесь, со мной.

– Да, я с тобой.

– С девчонкой, которая ни разу не была на свидании, – добавила я, глядя ему в глаза. – Так не бывает в жизни.

– Ладно. – Он отрезал кусочек стейка. – Я здесь, с тобой, потому что хочу этого… потому что ты мне нравишься. А… дай мне закончить. Я уже говорил тебе. Ты не такая, как все – в хорошем смысле, так что убери это выражение со своего лица.

Я сощурилась.

Он усмехнулся.

– И, признаюсь, были случаи, когда, приглашая тебя на свидание, я почти не сомневался в том, что ты откажешься. Может, я иногда и дурачился, надоедая тебе своими приглашениями, но я всегда серьезно относился к тому, что хочу пойти с тобой на свидание. Ты это поняла?

Э-э… не совсем. Но я кивнула.