Стив Джобс и я: подлинная история Apple Возняк Стив
Эти герои были слишком подробно описаны, чтобы быть вымышленными. Помню, что в статье было написано что-то про слепых детей, которые просто хотели с кем-нибудь поговорить. Каким-то образом они упросили сотрудников телефонной компании раскрыть им некоторые внутренние секреты, и после этого они могли разговаривать друг с другом. Это тоже было похоже на правду.
В той статье также рассказывалось о принципах, которые соблюдали эти ребята. Это все затевалось не только ради бесплатных звонков. Один из них утверждал, что, выявляя уязвимые места в системе и сообщая о них в телефонную компанию, он делал хорошее дело. Такой подход был мне по душе.
Там еще писалось про один из секретов, раскрытый этими ребятами. Вообще я уже знал этот секрет, так что это только еще раз подтвердило мою правоту. Я имею в виду трюк, когда берется любой телефон – это работает с любым телефонным аппаратом и сегодня – и номер набирается самим рычагом телефонной трубки. Я имею в виду рычаг, положение которого сообщает телефонной компании, снята телефонная трубка или нет. Вот, например, вы поднимаете телефонную трубку. Слышен гудок, так? Затем вы быстро нажимаете на рычаг один раз – это все равно что набрать «1». Если быстро дернуть его дважды – это все равно что набрать «2». Дернув его быстро десять раз, вы наберете «0». (Это работает еще с тех времен, когда использовались телефонные аппараты с импульсным набором. Вы набирали, скажем, «5», и номеронабиратель щелкал пять раз – щелк, щелк, щелк, щелк, щелк.) Как я уже сказал, это работает и сегодня. Попробуйте сами.
Об этом знали лишь немногие, поэтому я понимал, что все эти «вымышленные» технари в статье были очень похожи на меня, они обожали собирать различные устройства и хотели нащупать грани возможного – это фактически было их главной целью. Поскольку я знал про фокус с рычагом, у меня сразу же зародились подозрения.
В этой статье в журнале Esquire рассказывалось про телефонного фрикера по имени Джо. Он был слепым. В статье писалось о том, как он сделал крутое открытие: так, например, если проиграть высокую ноту «ми» – на две октавы выше, чем верхняя «ми» на гитаре, которая эквивалентна звуковому импульсу частотой в 2600 герц, – то этот звук активизирует тандем и предоставит вам контроль над телефонной сетью. Вполне возможно, что это тоже работает и по сей день, попробуйте. Однако Джо был способен в точности воспроизвести этот звук своим голосом!
У Джо были просто идеальные вокальные данные – наверное, потому что он был слепым, не знаю. Первым звуком он захватывал линию, затем воспроизводил несколько коротких звуков, которыми набирал номер. Я не мог поверить в то, что это было возможно, – мой мир просто перевернулся с ног на голову. Ведь просто воспроизведя своим голосом ноту «ми», он мог звонить по межгороду совершенно бесплатно. В телефонной компании это все регистрировалось как бесплатные телефонные звонки с префиксами 800 или 555. Он делал это своим ртом!
В той статье еще писали про человека под псевдонимом Капитан Кранч – в честь кукурузных хлопьев (Cap’n Crunch), в которые тогда вкладывалась игрушка-свисток. С помощью этого свистка этот парень обнаружил ту же возможность, что и слепой Джо: если зажать нужную дырку на таком свистке, то он воспроизводил чистую ноту «ми», или звуковой импульс в 2600 герц. Это был тот самый тоновый сигнал, захватывавший телефонную линию и позволявший фрикеру делать с ней все, что угодно.
Чтобы совершать звонок после захвата линии, Капитан Кранч пользовался устройством, которое он называл «синей коробкой». С ее помощью можно было вводить в телефонную трубку сигналы, она работала по такому же принципу, что и обычный набор. Этот метод работал в любой мультичастотной телефонной сети (MF) в США, тогда как Джо и свисток из коробки кукурузных хлопьев работали только с оборудованием с фиксированной частотой.
По легенде, парень, сконструировавший «синюю коробку», украл или позаимствовал образец руководства по телефонному оборудованию в телефонной компании, в котором были указаны номиналы всех частот, необходимых для сборки устройства. В статье писалось, что в телефонной компании догадались об этом, и она начала изымать такие руководства из всех библиотек страны. Иначе говоря, они засекретили эту информацию. Больше они ее никогда никому не предоставляли. Но знаете что? Информация уже просочилась. И распространилась в народе. Было уже слишком поздно.
Идея создания «синей коробки» просто потрясла меня. С ее помощью любой мог подключиться к более чем 800 номерам и пользоваться телефонной сетью, чтобы совершать звонки по всему миру. Все просто. Достаточно поднести динамик «синей коробки» к телефонной трубке. И хотя это было чрезвычайно просто, всего около тысячи человек по всей стране, технарей вроде меня, смогли об этом узнать и начать этим пользоваться.
Как только я прочел статью, то тут же позвонил Стиву Джобсу. Он тогда только перешел в двенадцатый класс в школе Хоумстед – той самой, куда ходил и я. Я стал рассказывать ему об этой статье и о том, насколько это все было круто в техническом смысле. Я сказал ему, что если верить этой якобы вымышленной истории, все телефонная система могла быть взломана. Или атакована. Я рассказал ему, как эти умные инженеры в статье захватывали ее и использовали в своих целях. По-видимому, они знали о телефонной сети больше, чем сами сотрудники телефонной компании. Если все то, о чем повествовалось в статье, было правдой – а я верил, что это возможно, – то это означало, что все секреты телефонных компаний были раскрыты. Значит, такие люди, как мы, могли начать создавать свои маленькие сети, чтобы пользоваться услугами больших.
Это было самым волнующим событием в нашей жизни в тот момент. Мне было двадцать; Стиву, наверное, семнадцать.
Помню, как я говорил с ним по телефону тем вечером, запнулся на середине предложения и заметил: «Погоди-ка, Стив, все в этой статье, похоже, правда. Они указывают реальные частоты, типа 700 и 900 герц. В вымышленных статьях так не делают. Они даже рассказали, как можно набирать «1», «2» и «3». Они рассказали про коды, с помощью которых можно звонить в Англию».
В литературных опусах, как я считал, не могут быть приведены известные факты или информация, которую можно проверить. И мы начали думать, как бы проверить, правда это все или нет.
Часом позже я заехал за Стивом, и мы отправились в Стэнфордский центр линейного ускорителя – SLAC. В нем была большая библиотека с различными техническими изданиями, просто огромная. Там хранились такие образцы технической документации, компьютерных книг и журналов, которых было не найти в обычной библиотеке или в любом другом месте. Если было место, где хранились технические руководства по эксплуатации телефонных сетей с номиналами тоновых частот – те руководства, которые телефонные компании собирались изъять из свободного обращения, – это было именно оно.
Я часто незаметно проникал в эту библиотеку по воскресеньям, когда учился в средней школе, и уже потом, когда только начал заниматься сборкой компьютеров. Вообще говоря, я не назвал бы это незаконным проникновением, ведь двери туда были всегда открыты. По своему опыту могу сказать, что люди поумнее всегда оставляют двери открытыми. Может быть, потому, что их ум занят более важными делами.
Итак, в один из воскресных дней в 1971 году Стив и я проникли туда и принялись искать книги с информацией о телефонных сетях. Как я уже говорил, та статья из журнала Esquire выглядела уж слишком правдоподобной, чтобы быть выдуманной. В художественном произведении могли бы написать, что тоновыми сигналами можно было набирать телефонные номера, но в этой статье объяснялось, как тоновые сигналы работали парами. Так, например, там говорилось, что семисот– и девятисотгерцовые тоновые сигналы, звучавшие вместе, означали «1», семисот– и тысячастогерцовые тоновые сигналы означали «2», семисот– и тысячатрехсотгерцовые означали «3» и так далее. Там было еще много подробностей, которые мы могли проверить на истинность прямо там, в библиотеке SLAC. Мы со Стивом сидели там и пытались найти что-то, что подтвердило бы существование «синей коробки». Нам нужен был полный список номиналов частот, который в теории должен был отвечать всему набору чисел. Это бы означало, что мы могли бы собрать свою «синюю коробку».
Мы листали разные книги, у меня в руках было синее телефонное руководство наподобие кодов CCITT, толщиной сантиметров пять. Это давно забытое обозначение для Comit Consultatif International de Tlgraphique et Tlphonique, или Международного консультационного комитета по телефонии и телеграфии – МККТТ. Это французское название для особой группы людей, которая занималась определением стандартов для телеграфа, а затем и для телефонных сетей.
Я перелистывал страницы, и внезапно что-то меня остановило. Вот оно: полный список номиналов частот для мультичастотного телефонного оборудования.
И точно, все было так, как и писал Esquire: «1» состояла из сигналов в 700 и 900 герц – «2» – 700 и 1100 герц, «3» – 700 и 1300 герц.
Я замер, схватил Стива за руку и чуть было не закричал. Мы оба смотрели на этот список, у нас внутри все бурлило. Мы лишь бубнили: «Ого, блин!», или «Ух ты, это все правда»! Я трясся сильнее, у меня аж мурашки побежали по телу. Эврика! По пути домой мы только об этом и говорили. Мы были сильно взволнованы. Теперь мы знали, что сможем собрать такую штуку сами. У нас была необходимая формула! И в той статье все явно было чистой правдой.
В тот вечер я отправился в местный магазин электроники в Саннивейл и купил несколько стандартных запчастей для сборки звуковых генераторов, описанных в той статье. Я сразу же обнаружил набор для сборки такого тонового генератора и принес его домой к Стиву. Прямо там же я спаял два тоновых генератора вместе. На наше счастье, у Стива уже был частотный модулятор, который он собрал до этого, и мы смогли соединить эти детали вместе. А еще у нас было устройство с номеронабирателем, с помощью которого можно было измерять звуковую частоту тонового сигнала. Так, например, я мог включать один номеронабиратель, видеть частоту звука и регулировать ее, пока не получал значения приблизительно 700 герц. Затем я включал второй номеронабиратель и настраивал его на 900 герц. В конце концов я включал их одновременно и записывал воспроизводимый ими звук длиной приблизительно в секунду на кассетный магнитофон. Как вы помните, сумма этих двух сигналов означала «1». Затем я воспроизводил соответствующие комбинации и для других чисел. В результате после всего этого у нас были записаныодин семизначный и один десятизначный телефонный номер.
Потом мы настроили тоновый генератор на 2600 герц, или ноту «ми» в высокой октаве, которая, если верить статье, должна была захватывать телефонную линию. Это сработало!
После того как мы набрали префикс 555, выводивший на справочную межгорода, мы услышали тот самый спецсигнал, о котором писалось в статье. Мы решили, что система ждала ввода тоновых сигналов, чтобы перенаправить наш звонок. Но нет. Мы проиграли наш набор тоновых сигналов, записанный на пленке, однако не смогли соединиться.
Нас ждал облом. Как бы мы ни пытались перенастроить частоты, они воспроизводились с колебаниями. У меня не получалось точно их выставить. Я продолжал попытки, но все равно не мог настроить их идеально. Я понял, что генератор тоновых сигналов был недостаточно качественным и у нас не получится опровергнуть или подтвердить все то, что было написано в статье.
Но сдаваться я не собирался.
Следующий день был моим первым учебным днем в Беркли. Я был поглощен занятиями – мне очень нравились новые предметы, – но не мог перестать думать о «синей коробке». Я носил статью из Esquire с собой и начал собирать все статьи о телефонных фрикерах из воскресных газет. Я расклеивал все найденные статьи на стене своей комнаты в общежитии. Я рассказывал об этих людях всем своим друзьям, о том, какими умными они были. Я уверял всех, что они потихоньку начинают захватывать телефонную связь по всей стране.
Так начался лучший учебный год в моей жизни. Я жил в своей маленькой комнате в общежитии на первом этаже Нортон-холл. Когда я рассказывал другим студентам о том, над чем мы работали со Стивом Джобсом, и пересказывал им другие факты из той статьи, у них отвисала челюсть. Я начал зарабатывать себе репутацию главного телефонного фрикера нашего корпуса, что было правдой. Ведь однажды я как следует изучил наш корпус общежития и обнаружил на нашем этаже незапертую каморку, из которой открывался доступ к телефонным проводам. Там я увидел кучу проводов, которые шли на верхние этажи – в общежитии над общей зоной было еще восемь этажей вместе с нашим. Я подключился к телефонной паре и подсоединил телефонные трубки. Так я хотел с точностью установить, какие именно провода вели к каждой комнате. Я продолжал пробовать разные провода и нашел ту самую линию, которую хотел найти.
Хотя я по-прежнему был застенчивым и на меня мало кто обращал внимание, вся эта история с телефонным фрикингом прославила меня на всю общагу, и меня стали звать на вечеринки и прочее.
Как раз где-то в это время я обнаружил, что существовало другое устройство для телефонного фрикинга, которое называлось «черная коробка». Она не позволяла совершать бесплатные звонки, как «синяя коробка», она делала так, что все входящие звонки для вас были бесплатными.
Я нашел схему «черной коробки» в книге Эбби Хоффмана «Укради эту книгу!» Это была популярная в узких кругах книжка, на которую я каким-то образом наткнулся в обыкновенном книжном магазине. (Они хранили ее за прилавком, чтобы никто не воспринял призыв, вынесенный в ее название, буквально!)
В том же году вышел номер журнала Ramparts с материалом, в котором подробно описывался и иллюстрировался процесс сборки «черной коробки» из деталей на общую стоимость в два доллара, которые можно было купить в любом магазине Radio Shack. Для этого были нужны всего лишь конденсатор, резистор и переключатель или обычная кнопка.
Вот как это работало: когда вам кто-то звонил по межгороду, нужно было нажать на кнопку, чтобы отправить в телефонную компанию сигнал, сообщавший о том, что вы принимаете звонок. Таким образом устанавливалось соединение между вами и звонившим. Поскольку после этого вы не отвечали в течение как минимум двух секунд, система не отправляла сигнал о выставлении счета в телефонную компанию. Однако вы по-прежнему оставались на линии, а конденсатор в «черной коробке» позволял звонившему слышать вас и наоборот; при этом телефонная компания не могла знать, что в этот момент установлено соединение. Это устройство работало замечательно. Так, однажды один прыгун с шестом получил от своих родителей письмо, в котором они удивлялись, почему им не присылают счета из телефонной компании за два телефонных разговора с Флоридой.
Кстати, телефонная компания тогда подала в суд на журнал Ramparts, после чего журнал в 1975 году обанкротился.
Когда я развлекался с «черной коробкой» и рассказывал всем о «синей», я всерьез принялся за разработку своей версии этого устройства. Только в этот раз я собирался сделать «синюю коробку» цифровой, и она должна была воспроизводить точные, надежные тоновые сигналы. Сейчас я могу сказать, что это была радикальная переработка «синей коробки», в результате которой должна была получиться ее цифровая версия. На самом деле я ни разу не сталкивался с обладателем другой «синей коробки». Цифровая «синяя коробка» должна была быть значительно меньше по габаритам и гораздо более надежной – ведь внутри должен был находиться кварцевый таймер, повышающий точность. Так же работают все кварцевые часы, благодаря чему они всегда показывают точное время.
Я к тому времени уже хорошо умел проектировать электронные устройства. В смысле, я проектировал и перепроектировал компьютеры на бумаге начиная со средней школы и в течение двух лет в колледже. Я уже знал очень многое об изготовлении печатных плат – наверное, больше, чем кто-либо из моих знакомых.
И я сделал это. Я собрал свою собственную цифровую «синюю коробку».
Это была фантастика. Я всем всегда клялся в этом – клянусь вам сейчас, когда вы это читаете: я никогда не разрабатывал схемы, за которую испытывал бы больше гордости. Набор запчастей в ней позволял ей исполнять три функции одновременно вместо двух. Я считаю, что это было потрясающе.
Видите ли, электрический контур, генерировавший коды в соответствии с нажатыми на аппарате клавишами, заставлял микросхемы работать очень необычно.
В электронных устройствах импульсы подаются на вход – так работают все они, в том числе и микросхемы. Обработанный сигнал в микросхеме подается на выход. Поскольку я хорошо представлял себе внутреннюю разводку этих микросхем, я знал, что эти крошечные импульсы по сути дела излучаются именно контактами входа. После того как эти импульсы проходили через ту часть моей схемы, которая программировала кнопки, я направлял их на транзисторный усилитель, который, в свою очередь, снова переводил сигнал на микросхемы. То есть получалась такая потрясающая штука. (Вы сможете это понять, если вы инженер.) Микросхемы должны были подавать импульсы на выход для того, чтобы работать, и так все и было. Но этот импульс шел со стороны источника питания, подсоединенного к схеме, а не откуда-то еще.
После этого я уже нигде никогда не делал ничего столь инновационного в моих схемах – ни в Hewlett-Packard, ни в Apple. Это громкое заявление, ведь мои схемы всегда признавались инновационными. Но та штука была наихитрейшей.
Не могу сказать, что я сразу же заставил свою цифровую «синюю коробку» работать. Так в инженерии не бывает. Я тогда еще учился, мне нужно было посещать занятия, и на проектирование у меня ушло примерно два месяца. Но сама сборка заняла всего один день.
Я принес ее к Стиву домой, и мы попробовали ее в действии на его телефоне. Все сработало. Наш первый телефонный звонок с помощью «синей коробки» мы совершили в округ Ориндж, Калифорния – мы позвонили совершенно неизвестному человеку.
Стив орал в трубку: «Мы звоним из Калифорнии! Из Калифорнии! С помощью “синей коробки”». До него не дошло, что 714 и было кодом Калифорнии!
Мы сразу же прыгнули в мою машину и поехали из дома Стива в общежитие в Беркли. Нашим родителям, знавшим, чем мы занимались, мы обещали, что никогда не будем совершать такие звонки из дома. Звонок в округ Ориндж был единственным незаконным звонком, который мы совершили.
Я не собирался делать ничего плохого. Я не хотел лишать телефонные компании дохода – я хотел делать то, что делали телефонные хулиганы в той статье в Esquire: использовать свои устройства для поиска уязвимых мест в системе. В то время телефонные фрикеры осуждали тех, кто занимался этим исключительно ради бесплатных звонков.
К тому же я бы все отдал, чтобы познакомиться с Капитаном Кранчем, главным героем всей этой истории. Или с любым другим телефонным фрикером; казалось, что мне не суждено было познакомиться с еще одним обладателем «синей коробки».
Как-то раз мне позвонил Стив Джобс и сказал, что Капитан Кранч дал интервью на радиостанции KTAO в Лос-Гатос.
Я сказал «Бог мой, а нельзя ли как-нибудь с ним связаться?» Стив сказал, что он уже оставил сообщение на радиостанции, но Капитан Кранч ему не перезванивал.
Нам казалось, что мы просто обязаны были связаться с самым известным – чего уж там, легендарным – и ярчайшим технопреступником в мире. Мы были его поклонниками уже много месяцев; о нем мы постоянно читали, о нем всем рассказывали. Мы звонили на радиостанцию KTAO и оставляли сообщения, но Капитан Кранч нам не перезванивал. Было похоже, что мы зашли в тупик.
Но потом произошло нечто совершенно непредсказуемое. Мой товарищ из средней школы, Дэвид Херд, позвонил мне и предложил пересечься. Когда он пришел ко мне домой, я стал рассказывать ему все эти невероятные истории про Капитана Кранча и про «синюю коробку». На что он сказал: «Не говори никому, но я знаю, кто такой Капитан Кранч». У меня просто челюсть отвисла. Как какой-то случайный товарищ по школе мог знать, кто на самом деле был Капитан Кранч?
Я переспросил: «Чего?»
«О да, – ответил он. – Я знаю, кто он такой. Его настоящее имя Джон Дрейпер, и он работает на радиостанции KKUP в Купертино».
На следующих выходных я пришел в гости к Стиву и рассказал ему, что узнал. Стив тут же позвонил на радиостанцию и спросил у человека, поднявшего трубку: «Скажите, Джон Дрейпер на месте?» Он даже не назвал его Капитаном Кранчем.
Но тот парень ответил: «Нет, он куда-то исчез после той статьи в журнале Esquire».
Услышав это, мы поняли, что нашли настоящего Капитана Кранча. Мы оставили этому парню наш телефонный номер, особенно не надеясь, что Капитан Кранч нам перезвонит. Но примерно через пять минут он нам перезвонил!
Когда мы подняли трубку, он сразу же назвал себя. Он сказал, что не хотел бы говорить обо всем этом по телефону. (Я помню, что в статье в Esquire его описывали как параноика, но я уверен, что телефонная линия, по которой он общался с репортером, прослушивалась.)
Затем мы рассказали ему, какой эксперимент проводили мы, что мы собрали. Я сказал ему, что это была «синяя коробка», которую спроектировал я сам, и что она была цифровой. На что он снова сказал: «Не могу говорить об этом по телефону, но готов приехать к вам на встречу в ваше общежитие».
Я ехал назад в Беркли и буквально трясся всю дорогу. Когда я туда приехал, я говорил всем, кого видел: «Прикинь! Сюда едет Капитан Кранч!» Человек, которого я возвел в ранг супергероя – предводителя технобандитов, называйте как хотите, хоть человеком-легендой, – ехал на встречу со мной! Все спрашивали: «А можно прийти тоже?»
Но я всем отказывал: я знал, что Капитану Кранчу это не понравится. Так что в моей комнате его ждали мой сосед Джон Готт, Стив Джобс и я. Мы сидели в комнате и ждали, ждали.
Почему-то я думал, что перед нами предстанет обходительный дамский угодник. Наверное, все дело было в том, что в той статье в Esquire я читал, как он прослушивал телефон своей девушки и застукал ее, когда она говорила с другим парнем, а затем перезвонил ей и сказал: «У нас все кончено». Сам факт того, что у него была девушка, делал его в моих глазах дамским угодником. У меня тогда все еще не было девушки.
Однако я ошибся. Капитан Кранч вошел в дверь, и оказалось, что на самом деле он был чудаковатым парнем. Я думал, что он будет круче любого другого инженера в мире, но он оказался вовсе не таким. Он выглядел неряшливо, его волосы свешивались на одну сторону. И от него пахло так, будто он не принимал душ недели две, что оказалось правдой. У него также не хватало нескольких зубов. (Годы спустя я шутил, будто причина была в том, что он зубами зачищал телефонные провода, когда звонил телефон. Любой технарь знает, что импульсное напряжение во время телефонного звонка достаточно высокое и вас может сильно ударить током.)
Как бы то ни было, когда я увидел его, то понял, что моим ожиданиям он не соответствовал. Поэтому я спросил: «Вы – Капитан Кранч?». Он ответил: «Я он», – и вошел величественной походкой. Какой замечательный ответ. «Я он». Он стоял перед нами.
Он оказался очень странным, смешным парнем, невероятно энергичным. Он сидел на кровати, рассматривая вырезки о телефонном фрикинге, которые я приклеивал на стенку, мои схемы и журналы и всякие странные штучки в моей комнате – вроде моего двадцатифунтового резерва соленых крекеров, который я собирал, каждый раз после очередного обеда в кафетерии, засовывая несколько пакетиков себе в карман.
Осматриваясь, он заметил несколько проводов, выходящих из телефонных аппаратов. Было видно, что он был удивлен. Я сидел там и думал: ух ты, это самый потрясающий вечер в моей жизни, и все только начинается!
Он начал говорить. Я обратил внимание, что он был одним из тех «электровеников», которые постоянно перескакивают с темы на тему и сбиваются, говоря о разных периодах своей жизни и разных занятиях. Я очень хотел удивить его своей «синей коробкой». Я хвастался тем, какой маленькой она получилась, как мало деталей в ней использовалось, тем, что она была цифровой – это было главное. Я сказал ему, что это была только первая попытка, ведь я еще не научился совершать международные звонки. И он сразу же показал мне, как это делается. Странно, этот способ в точности повторял то, что было написано в статье в Esquire, но у нас самих так ничего не получилось. Не спрашивайте почему, я не знаю.
Затем внезапно Капитан Кранч сказал: «Так, погодите-ка минутку. Я сейчас спущусь к своей машине и принесу свою автоматическую “синюю коробку”».
Мы сразу поняли, что это будет какое-то удивительное устройство и что оно должно быть особенным, вроде моей «синей коробки». Одно то, как он это сказал: «автоматическая». В этом чувствовался вызов.
Я представлял себе, как может выглядеть его машина: там должно было быть все необходимое для захвата телефонных систем и всякие подобные штуки. По тому, что я читал в журнале Esquire, я представлял себе стойки с разным инженерным и телефонным оборудованием.
Поэтому я спросил его: «Можно мы пойдем вместе?» Я просто должен был это увидеть. Для меня это значило прикоснуться к истории, увидеть одно из семи чудес света.
Я спустился с ним вниз туда, где был припаркован его минивэн марки Volkswagen. Он был абсолютно пуст. Это было совершенно пустой минивэн. Там была только маленькая «синяя коробка» на полу и какая-то странная крестообразная штука, похожая на арбалет. Оказалось, что это была антенна, с помощью которой он вел передачи на пиратской радиостанции San Jose Free Radio. Он сказал, что вел вещание из своего минивэна, для того чтобы люди из Федеральной комиссии по связи не смогли вычислить его точных координат. Великолепно!
Это заслуживает уважения. Но все же всего того оборудования, которое я рассчитывал там увидеть, не было. Он был чудаковатым парнем с подозрительно пустым минивэном. Картинка начала рассыпаться. Я стоял там, и мне вдруг стало тревожно и некомфортно. В мои представления о том, как должны были выглядеть телефонные фрикеры, этот парень не вписывался. Он был обыкновенным прохвостом.
Затем мы вернулись в мою комнату, где он достал эту автоматическую коробку и показал мне несколько специальных функций. На этой коробке были переключатели-слайдеры – всего десять, – с помощью которых можно было задать каждое из десяти возможных чисел в телефонном номере. Затем нужно было всего лишь нажать на кнопку сверху коробки, дождаться сигнала и набирать любой номер. Не нужно было никуда свистеть или вводить сигналы тоном! Это меня действительно впечатлило, это было просто потрясающе.
Позже мы четверо – Стив Джобс, Капитан Кранч, парень по имени Алан Маккиттрик (которого мы называли Граучо) и я – отправились в пиццерию, которая называлась Kipps. По дороге мы обменивались префиксами для звонков в разные города и обсуждали различные методы использования «синей коробки» с платными телефонными автоматами.
Около полуночи мы распрощались. Капитан Кранч собирался заехать домой к Граучо и затем уже поехать к себе в Лос-Гатос. Стив Джобс и я взяли машину Стива и поехали в Лос-Альтос, где был припаркован мой Ford Pinto.
Стив как-то говорил, что в его машине были проблемы с генератором. Когда я спросил, что это значило, он ответил: «Бывает, что в какой-то момент вся машина просто полностью вырубается».
Где-то на полпути, в районе Хейворда – там, где раньше была автострада № 17, как сейчас помню, – это и произошло. У машины выключились огни и отключилось питание. Стив смог как-то свернуть на обочину справа рядом со съездом с шоссе, и мы пошли на заправку, где должен был быть телефонный автомат. Мы собирались позвонить Граучо – из Хейворда это был бы междугородний звонок, – и попросить Дрейпера подобрать нас на пути назад на юг.
Стив опустил десять центов в телефонный автомат и набрал номер вызова оператора. Чтобы она не подумала, что линия освободилась, когда мы возьмем паузу и начнем работать с «синей коробкой», он ей сообщил, что собирается совершить «передачу данных». Он попросил ее вывести нас на бесплатный префикс 800, с помощью которого можно было совершать междугородние звонки, звонить в справочную или на другие бесплатные номера. Затем мы «снесли» линию (захватили ее с помощью тонового импульса в 2600 герц), и Стив воспользовался «синей коробкой», чтобы позвонить Граучо. Но оператор снова вернулась на линию, поэтому Стив быстро повесил трубку. Это был плохой знак!
Мы попробовали все сделать заново, сообщив следующему оператору, что мы собираемся совершить «передачу данных», для того чтобы она не обращала внимания ни на какие подозрительные индикаторы, которые у нее могли загореться. Оператор вновь вернулась на линию до того, как мы успели установить соединение. И снова Стив быстро повесил трубку. Мы решили, что попали в беду и что каким-то образом нашу «синюю коробку» засекли.
В конце концов мы решили просто кинуть в аппарат монеты и позвонить Граучо законным способом. Мы набрали номер и спросили, сможет ли нас подобрать Капитан Кранч. Внезапно мы увидели, как на заправку подъехала полицейская машина и из нее выскочил офицер полиции. Стив по-прежнему держал в руках «синюю коробку», когда тот появился, – так стремительно все произошло. У нас даже не было времени ее спрятать. Мы были уверены, что оператор вызвал полицию, чтобы нас арестовали, и это был конец.
Этот полицейский был крупного телосложения, и по какой-то причине он просто прошел мимо, светя фонариком на растения высотой около двух метров передо мной. Я тогда носил длинные волосы и бандану, поэтому, думаю, он хотел найти наркотики, которые мы якобы туда бросили. Полицейский начал осматривать кусты, раздвигая их руками в темноте.
В тот момент, дрожа от страха, Стив передал «синюю коробку» мне. На нем не было куртки, а на мне была. Я опустил «синюю коробку» себе в карман.
Но затем полицейский вдруг обернулся и принялся обыскивать нас, похлопывая по карманам. Он нащупал мою «синюю коробку» – я достал ее из кармана и показал ему. Мы были уверены, что попались. Полицейский спросил у меня, что это. Я не собирался говорить что-то типа: «О, это “синяя коробка”, с помощью которой можно звонить бесплатно». Я почему-то сказал ему, что это был электронный музыкальный синтезатор. Синтезатор Moog в то время только появился, и это был неплохой ответ. Я нажал несколько кнопок на «синей коробке» и продемонстрировал, как она издает звуки. Это все тогда было в диковинку: даже телефоны с тоновым набором тогда еще очень редко встречались в этой части страны.
Затем полицейский спросил, для чего предназначалась оранжевая кнопка. (На самом деле это была кнопка, которая подавала чистый тон в 2600 герц для захвата телефонной линии.) Стив сказал полицейскому, что оранжевая кнопка использовалась для «калибровки». Ха!
Затем подошел второй полицейский. Скорее всего, все это время он оставался в машине. Он взял «синюю коробку» из рук первого полицейского. Это устройство определенно вызывало у них интерес, и они наверняка знали, что это, из разговора с телефонным оператором. Второй полицейский тоже спросил, что это такое. Я сказал, что это электронный музыкальный синтезатор. Он задал вопрос, для чего там была оранжевая кнопка, и Стив вновь ответил, что она предназначалась для калибровки. Мы тогда были просто двумя напуганными, замерзшими и дрожащими мальчишками. Ну, по крайней мере Стив точно тогда дрожал. На мне была куртка.
Второй полицейский продолжал крутить «синюю коробку» в руках. Он спросил, как она работала, и Стив сказал, что она подключалась к компьютеру. Он снова стал ее рассматривать, продолжая вертеть в руках, и спросил, в каком месте к ней подключался компьютер. Стив сказал: «Компьютер подключается изнутри».
Мы оба понимали, что полицейские с нами играют в кошки-мышки.
Они спросили, что мы тут вообще делаем, и мы сказали, что наша машина сломалась на шоссе. Они спросили, где именно, и мы им указали то место. Полицейские, по-прежнему держа «синюю коробку» в руках, приказали нам садиться на заднее сидение в их машину. Они собирались проверить, действительно ли мы оставили на шоссе сломанную машину. На заднем сиденье полицейской машины обычно становится сразу понятно, куда ты в результате попадешь: за решетку.
Полицейские заняли места спереди. Я сидел за водителем. Полицейский на месте пассажира держал в руках «синюю коробку». Перед тем как машина тронулась, или, может быть, сразу после этого он повернулся ко мне, передавая коробку, и сказал: «У парня по фамилии Муг получилось лучше».
Каким образом компания Bell на самом деле помогла нам со сборкой «синей коробки»В 1955 году в журнале Bell System Technical Journal вышла статья под названием «О диапазонах частотных сигналов», где описывался процесс, с помощью которого посредством сигнальной системы того времени телефонные звонки переводились через транковые линии. Там была вся информация, необходимая для создания межофисной телефонной системы, но в этой статье не были указаны номиналы мультичастотных тоновых импульсов, которые использовались при наборе номеров.
Но в 1964 году, девятью годами позже, опубликовав номиналы частот, которые использовались для набора цифр в телефонных номерах и фактического перевода звонков, компания Bell раскрыла вторую часть этого уравнения.
Отныне любой, кто хотел обхитрить телефонную систему компании Bell, мог это сделать. Этот метод использовался для звонков голосом. Вся необходимая информация содержалась в этих двух статьях. С ее помощью можно было собрать оборудование, необходимое для подачи звуковых импульсов на необходимой частоте, что позволяло совершать звонки бесплатно, полностью минуя систему выставления счетов и мониторинга компании Bell.
Среди знаменитых телефонных фрикеров начала 1970-х был Джо Энгресия (известный как Joybubbles), который мог насвистывать тон «ми» в высокой октаве, необходимый для установления контроля над телефонной линией. Джон Дрейпер (известный как Капитан Кранч) делал то же самое с помощью сувенирного свистка, который можно было найти в коробке из-под кукурузных хлопьев Cap’n Crunch. Так родилась целая субкультура. В результате к этой группе присоединились Стив Джобс (также известный как Oaf Tobar) и я (под псевдонимом Berkley Blue), и мы стали собирать и продавать наши собственные версии «синей коробки». Мы на этом действительно неплохо заработали.
Глава 7
Приключения со Стивом
Не могу описать радость, которую я испытал, когда тот полицейский поверил в то, что «синяя коробка» была на самом деле музыкальным синтезатором.
Нас не арестовали за совершение незаконных телефонных звонков и за владение «синей коробкой». Эти хитрые копы с потрохами купились на эту чепуху. Боже, мне хотелось хохотать как безумному. Наше настроение в ту же секунду кардинально изменилось.
Ведь еще секунду назад нам казалось, что нас посадят за решетку, и тут мы понимаем, что развели этих полицейских. Развели, как полных идиотов! Это было важным жизненным уроком. До сих пор этому удивляюсь. Многие люди готовы поверить в самую невероятную историю, в полную чушь, не имеющую ни малейшего отношения к реальности.
Когда полицейские нас высадили, мы какое-то время подождали на заправке, пока там наконец не появился Капитан Кранч на своем минивэне. В этом минивэне было очень страшно ехать пассажиром, скажу я вам. Я чувствовал, что мы вот-вот перевернемся – так сильно нас трясло. Он был совсем ненадежным. Было уже около двух часов ночи, когда мы приехали назад к дому Стива из самого Лос-Альтос. Я подобрал свою машину – у меня тогда был Pinto цвета охры – и поехал назад в Беркли.
Я страшно устал. Не должен был садиться за руль. Знаете, что произошло потом? Где-то в районе Окленда на шоссе № 17 я заснул за рулем. Не знаю, как долго мои глаза были закрыты, но когда я внезапно их открыл, то увидел, что дорожное ограждение буквально летит мне навстречу – в лобовое стекло. Это было странное зрелище, все было будто во сне. Я схватил руль и дернул его изо всех сил вправо, после чего машина завертелась по кругу.
Меня чудом удерживал ремень безопасности.
Когда машину крутило, я подумал: «Ну, вот и все. Сейчас я могу умереть». Я ведь и правда мог погибнуть. Но затем машина, проскользив, уткнулась в центральное разделительное ограждение, и выяснилось, что пострадал только один бок. Но ее можно было отправлять в утиль.
Потеря Pinto полностью изменила мою жизнь. Одним из главных моих развлечений в Беркли были поездки по выходным с друзьями в Южную Калифорнию, иногда даже в Тихуану. На самом деле моей первой мыслью после аварии было не «Слава богу, я остался в живых», а «Черт, теперь мы не сможем вместе с друзьями развлекаться».
Потеря автомобиля в автоаварии была главной причиной того, что после того учебного года в Беркли, третьего курса, я вновь отправился на работу, а не учиться. Мне нужно было заработать денег – теперь не только на четвертый год обучения, но еще и на новую машину.
Если бы я тогда не попал в аварию, я бы не стал пропускать учебный год и мог бы уже тогда основать Apple. В жизни иногда происходят странные вещи.
До самого конца того учебного года в Беркли я не переставал развлекаться с «синей коробкой». Модель Капитана Кранча подкинула мне идею: я добавил в конструкцию еще одну кнопку, на которой можно было запрограммировать отдельный десятизначный номер.
Номер, который я назначил, принадлежал чудной телефонной службе, где звонивших развлекали шутками. Она называлась «Веселый Бен». После звонка трубку брал ворчливый старый тип – по крайней мере, его голос звучал так, будто он был и вправду очень старым, – и отвечал скрипучим стариковским голосом: «Эй, это я, Веселый Бен». И затем он пел, невпопад и без музыки: «Вот и настали счастливые деньки / Вот и настали счастливые деньки / Вот и настали счастливые деньки / Вот и настали счастливые деньки». И затем снова говорил: «Ага, это снова я. С вами говорит Бен».
Не спрашивайте почему, но из всех телефонных служб мира, которые развлекали звонивших шутками, только эта поднимала мне настроение и заставляла улыбнуться. Все потому, что этот ворчливый старикашка напевал эту песенку таким веселым голосом. Почему-то его шутки меня смешили. Надеюсь как-нибудь заняться этим сам. Я мог бы создать такую телефонную службу и напевать национальный гимн в комичной манере. Вполне возможно, что я это еще сделаю.
Теперь, когда у меня была «синяя коробка», с помощью которой я мог совершать бесплатные международные телефонные звонки, я много времени забавлялся звонками на телефоны развлекательных телефонных служб по всему миру. Я шел к телефонной будке, набирал префикс вроде 800, захватывал телефонную линию с помощью «синей коробки», нажимал кнопку автоматического дозвона и снова слышал его голос. Веселый Бен пел песенку «Вот и настали счастливые деньки». Это было моим любимым занятием.
Я, однако, не забыл, в чем заключалась главная миссия телефонного хулигана: не просто дурачиться с системой, а находить в ней изъяны, любопытные особенности и секреты, о которых телефонные компании никогда никому не рассказывали. И я действительно занимался этим благородным делом. Когда я звонил друзьям, родным и всем тем, кому в любом случае позвонил бы, я всегда платил за звонки. Я не пользовался «синей коробкой». Это было все равно что украсть, а я был против воровства.
Но я пользовался «синей коробкой», чтобы узнать, как далеко я смогу зайти. Так, например, я вызывал оператора и притворялся, будто я сам был оператором из Нью-Йорка и хотел установить соединение с Лондоном, для того чтобы измерить фазы, и меня соединяли с Лондоном. Затем я звонил и просил оператора соединить меня с Токио. Таким образом, я иногда совершал кругосветное телефонное путешествие по три раза и больше.
К тому времени я уже научился говорить официальным тоном и имитировать акценты – это было нужно, чтобы ввести в заблуждение других операторов. Помню, однажды, очень-очень поздно, сидя в своей общаге, я решил позвонить Папе Римскому. Почему ему? Не знаю. А почему бы и нет? Для этого я с помощью «синей коробки» позвонил в Италию (код страны 121) и попросил соединить меня с Римом. Затем я соединился с Ватиканом, после чего низким голосом сказал, что у телефона Генри Киссинджер, который звонит по поручению президента Никсона. Я сказал с немецким акцентом: «Сейчас мы находимся на саммите в Москве, и нам необходимо поговорить с Папой».
Женщина на том конце провода ответила: «У нас сейчас полшестого утра. Папа еще спит». Она оставила меня на линии на какое-то время, а затем сказала, что они отправили человека, чтобы разбудить Папу, и попросила меня им перезвонить. Я сказал, что перезвоню через час.
Я перезвонил через час, и она сказала: «Ладно, мы готовы передать телефон Папе, кто будет переводить разговор?». Я опять сказал, снова с немецким акцентом: «У телефона господин Киссинджер». Она сказала: «Послушайте, я говорила с господином Киссинджером час назад». Как вы уже поняли, они решили проверить достоверность звонка и перезвонили настоящему Киссинджеру в Москву.
Ха! Но я не повесил трубку. Я сказал: «Вы можете проверить мой номер. Перезвоните». И я дал им американский телефонный номер, который перенаправил бы звонок на другой номер – мой настоящий номер остался бы неизвестным. Очень жаль, что они так и не перезвонили.
Несколько лет спустя я чуть не умер от смеха, когда прочитал о себе в одной статье, в интервью Капитана Кранча. Он сказал, что я звонил Папе Римскому, чтобы исповедаться!
На протяжении многих лет я повторял всем, что я был телефонным хулиганом с принципами, всегда оплачивал свои личные телефонные звонки и занимался исследованием телефонной системы. Все это было правдой. Хотя я и обладал «синей коробкой», которая могла мне позволить звонить куда угодно совершенно бесплатно, я получал огромные телефонные счета, которые оплачивал сам.
Однажды ко мне зашел Стив Джобс и сказал: «Эй, а почему бы нам не начать продавать эти штуки». Таким образом, мы фактически начали продвигать наши технологические наработки в массы, предоставляя людям возможность звонить своим возлюбленным и прочим близким и не платить за телефонные разговоры. Оглядываясь назад, я готов признать, что тем самым я фактически стал пособником и соучастником преступления.
Мы использовали достаточно необычный способ продажи этих устройств. Я и Стив находили покупателей среди обитателей студенческих общежитий в Беркли. Я тогда выступал в непривычной для себя роли главаря. Именно я заключал все сделки. Знаете, я рассчитывал, что, занимаясь этим, я заработаю популярность, но забавно вот что: я не знал, что для того, чтобы мой псевдоним (Berkeley Blue) появился в газетах, мне придется разговаривать с репортерами.
Как бы то ни было, мы просто ходили и стучали в разные двери. Можно ли дать гарантию, что ты не попадешь на человека, который тебя сдаст? Того, кто увидит во всем этом состав преступления? Мы, как правило, стучали в дверь (обычно в корпусах для парней) и просили позвать вымышленного персонажа: «А Чарли Джонсон здесь?». Человек, естественно, переспрашивал: «А кто такой Чарли Джонсон?».
В ответ на это я говорил: «Ну, знаете, это тот парень, который знает, как звонить бесплатно». Если они воспринимали это нормально – и по их лицам было видно, что им было бы интересно узнать о незаконных бесплатных телефонных звонках, – я добавлял: «У него есть “синие коробки” на продажу, вы не в курсе?».
Иногда они говорили что-то вроде: «О боже, да, я слышал про такие штуки». Если они относились к этому нормально – чаще всего так и было, – то один из нас доставал из кармана «синюю коробку». Тогда они восклицали что-то вроде: «Ух ты! Так вот как они выглядят? Это настоящая “синяя коробка”?»
Тогда мы понимали, что этот человек нас не сдаст. Потом один из нас говорил: «Знаешь что, мы вернемся сегодня часов в семь вечера; позови всех, кто знает хоть кого-нибудь за границей, и мы вам продемонстрируем работу этой штуки».
Мы возвращались в семь вечера, протягивали провод через их комнату и подключали устройство к кассетному магнитофону. Так все записывалось на пленку – каждая наша сделка. Просто для гарантии безопасности.
Продавая «синие коробки», мы зарабатывали какие-то деньги. Этого вполне хватало в то время. Как правило, изготовление одного устройства обходилось мне в 80 долларов. Дистрибьютор в Маунтин Вью, где я покупал микросхемы (в обычных магазинах их тогда еще не продавали), много брал за маленькие партии. Мы в результате изготовили печатную плату, с помощью которой делали десять или двадцать «синих коробок» за раз, и стоимость изготовления каждой упала до 40 долларов. Мы продавали их по 150 за штуку и делили доход поровну.
Таким образом получалось, что это был достаточно неплохой бизнес, если бы не одна загвоздка. Мы нарушали закон, и нам постоянно приходилось заботиться о том, чтобы нас не поймали.
Однажды мы со Стивом подготовили очередную «синюю коробку» для продажи. Стиву тогда нужны были деньги, и поэтому он очень хотел ее продать именно в тот день. Это было воскресенье. Перед тем как отправиться в Беркли, чтобы совершить сделку, мы заехали в пиццерию в Саннивейл. Когда мы ели пиццу, то обратили внимание на нескольких парней за соседним столом. Они вроде были своими, и мы с ними разговорились. В ходе разговора выяснилось, что они тоже хотели бы посмотреть на «синюю коробку» и, может быть, даже ее приобрести.
Мы направились на задний двор пиццерии, где находился телефонный автомат. Стив достал «синюю коробку». Для проверки они дали нам телефонный номер в Чикаго, телефонный код 312. Звонок прошел нормально, но никто не поднял трубку.
Эти трое ребят сказали, что они очень хотели бы приобрести «синюю коробку», но у них нет денег. Стив и я направились на парковку к его машине. И вдруг, еще до того, как Стив успел завести двигатель, один из этих ребят заглянул в окно со стороны водителя и направил прямо на нас длинное черное дуло.
Он потребовал «синюю коробку».
Стив передал ему коробку, заметно нервничая. Затем воры вернулись к своему автомобилю. Пока мы сидели там, остолбеневшие, случилось неожиданное. Один из тех ребят вернулся к нашей машине и стал объяснять, что ему очень нужна «синяя коробка», но у него нет денег и он нам отдаст их потом. Он записал свой телефонный номер и свое имя и просил ему перезвонить. Его звали Чарльз.
Через несколько дней Стив позвонил по этому номеру. Кто-то другой подошел к телефону, мы попросили Чарльза, и нам дали номер телефона-автомата. Мы точно знали это: тогда последние четыре цифры в номерах телефонных автоматов начинались с 9 или 99, так что это совершенно точно был телефонный автомат.
Стив позвонил на этот номер, и к телефону подошел Чарльз. Он сказал, что собирается нам заплатить за «синюю коробку», но пока ему нужно научиться ей пользоваться.
Стив попытался убедить его вернуть ее нам. Чарльз сказал, что хотел бы где-нибудь встретиться. Мы боялись с ним встречаться даже в публичном месте. Я предложил объяснить ему метод, с помощью которого он получал бы счета за каждый свой телефонный звонок – скажем, мы могли бы посоветовать ему звонить через 808, телефонный код Гаваи. Еще я подумал, что мы могли бы научить его пользоваться «синей коробкой» так, чтобы его наверняка с ней поймали. Это можно было устроить, если бы мы посоветовали ему звонить через информационную службу 555. Если бы он долго говорил по телефону, то такой звонок выглядел бы очень подозрительно.
Если бы у меня тогда было больше наглости, я бы наверняка научил его звонить прямиком в полицейский участок.
Но мы не стали давать ему такие советы, и в конце концов Стив повесил трубку. Мы были слишком напуганы, чтобы что-то предпринять. Уверен, что Чарльз и его друзья так никогда и не научились пользоваться «синей коробкой» как следует.
Глава 8
Hewlett-Packard и сумасшедший поляк
Я уверен: мое призвание всегда состояло в том, чтобы быть инженером и проектировать компьютеры, разрабатывать программное обеспечение, шутить и преподавать.
Теперь наконец-то настал такой момент в моей жизни – сразу же после третьего года в Беркли я нашел работу своей мечты. Но там я не занимался проектированием компьютеров. Я посвящал свое время разработке калькуляторов в компании Hewlett-Packard. И я действительно думал, что останусь там до самой старости. Эта компания была для меня просто идеальным местом.
Это был январь 1973 года, и инженеру вроде меня было не сыскать работы лучше. В отличие от многих высокотехнологичных компаний Hewlett-Packard не управляли одни только маркетологи. Там действительно уважали труд инженеров. Разумный подход, потому что в этой компании на протяжении многих лет создавали инструменты для инженеров – измерители, осциллографы, источники питания, различного вида тестеры и даже медицинское оборудование. В общем, все то, чем обычно пользовались инженеры. И инженеры, работающие в этой компании, делали именно то, что от них ждали инженеры, которые пользовались продуктами этой компании. Черт, я обожал это место.
Всего за несколько месяцев до этого, сразу после окончания учебы, я работал в компании намного скромнее. Она называлась Electroglas. Там мне тоже очень нравилось. Нашел я эту работу также очень легко. Я просматривал газетные объявления и в первом же увидел, что им требуется специалист по работе с электроникой на оклад в 600 долларов в месяц или около того. Когда я им позвонил, мне сказали: «Приходите к нам на собеседование». Я пришел, и мне предложили пройти очень простой письменный тест – знаете, с электротехническими формулами и прочим. Конечно, я все это знал. Мне казалось, что все это я знал всегда. Они со мной побеседовали и тут же взяли меня. Так я получил работу. Мне платили достаточно для того, чтобы я смог снять свою первую квартиру. Она была в Купертино, в миле от дома моих родителей. Это было просто замечательно.
Но шесть месяцев спустя я говорил с моим старым другом Алленом Баумом, который тогда проходил практику в Hewlett-Packard. Ему это нравилось. Он сказал, что там он работает с людьми, которые разрабатывали калькулятор HP 35. Для меня тогда это было самое потрясающее технологическое изобретение всех времен.
В средней школе я мастерски владел логарифмической линейкой, поэтому когда я увидел калькулятор, меня он поразил. Логарифмическая линейка – это особенная линейка, глядя на которую можно определить нужные вам величины. Самые точные значения на ней были трехзначные – и даже они не могли быть абсолютно точными. С помощью калькулятора же можно было получать точные величины. Не нужно двигать линейку. Можно вводить точные величины, нажимать кнопку и в ту же секунду получать ответ. Калькулятор давал результаты с точностью до десятого знака. Например, правильный результат мог бы быть в районе 3,158723623. Он был намного точнее, чем то, с чем инженерам приходилось иметь дело до этого.
Так вот, калькулятор HP 35 был первым научным калькулятором, и впервые в истории такого рода устройство умещалось на ладони. С его помощью можно было высчитывать синусы, косинусы и тангенсы и все тригонометрические, экспоненциальные и логарифмические функции, с которыми инженеры сталкивались в работе. На дворе стоял 1973 год, и тогда появление калькуляторов – особенно портативных – было большим событием.
Практика Аллена проходила в отделе, где разрабатывали калькуляторы. Он поведал, что рассказал своим начальникам обо мне: я был отличным проектировщиком и собирал компьютеры и прочие устройства. И после этого я внезапно оказался на собеседовании с вице-президентом проектировочного отдела, где были его подчиненные и подчиненные его подчиненных. Должно быть, я произвел на них впечатление: они сразу же предложили перейти к ним на работу. Они сказали, что я мог бы участвовать в проектировании научных калькуляторов для HP. Я подумал: «Боже мой».
Я любил свою работу в Electroglas. Там я не сидел на одном месте, помогал тестировать и исправлять электрические схемы. (У них тогда перегорало много микросхем, вместо специальных разъемов для их подключения они использовали спаянную резисторно-транзисторную логику [RTL].) Мне нравились люди, с которыми я работал, и со многими из них я подружился. Поэтому когда я рассказал им о предложении HP, они попытались сделать все, чтобы удержать меня. Они говорили мне, что повысят меня до старшего инженера, будут платить больше, чем в HP, и уходить оттуда мне было жалко.
Но даже несмотря на то что я действительно считал работу в Electroglas замечательной, она все-таки в моем представлении была не лучшим вариантом: заниматься разработкой портативных научных калькуляторов в единственной в мире компании, которая могла их производить, было гораздо интереснее.
Я уже был горячим поклонником компании Hewlett-Packard. Когда я учился в Беркли, то копил деньги на калькулятор HP 35. (Он стоил тогда 400 долларов – около 2000 долларов по нынешним ценам.)
Я не сомневался, что калькуляторы окончательно вытеснят логарифмические линейки. (На самом деле двумя годами позже купить такую линейку уже было невозможно. Они вымерли как вид.) И теперь совершенно неожиданно меня брали на работу, где я должен был участвовать в создании следующего поколения научных калькуляторов. Для меня это было все равно что войти в историю.
Эта компания идеально мне подходила, потому что тогда, как я уже говорил, я уже решил, что хотел бы всю жизнь заниматься инженерными разработками. Это было здорово еще и потому, что мне выпал шанс принять участие в работе над изделием, которое было тогда самым передовым в мире: научным калькулятором. Для меня это было абсолютным счастьем.
Могу привести вот какой пример. В то время – в начале 1970-х – начался экономический спад, и многие потеряли работу. Даже в HP были вынуждены сократить свои расходы на 10 %. Но вместо того чтобы увольнять людей, HP просто снизили каждому зарплату на 10 %. И никто не потерял свое рабочее место.
Знаете, мой отец всегда говорил мне, что работа – самое важное в жизни, и ее потеря – самая большая неприятность.
Я по-прежнему так считаю. В моем представлении компания – что-то вроде семьи, сообщества близких людей, в котором все заботятся друг о друге. Я никогда не считал, что суть работы – конкуренция и беднейший, самый молодой или недавно нанятый сотрудник должны первыми уступать место.
Кстати говоря, когда я получил эту работу в Hewlett-Packard, мне было двадцать два года.
Когда я попал в HP, то сразу же познакомился со многими людьми, подружился с инженерами, техническими специалистами, даже маркетологами. Мне нравилась атмосфера. В ней ощущалась такая свобода. Я тогда еще носил длинные волосы и бороду, но никто не обращал на это никакого внимания. В HP человека уважали за его способности. Было совершенно неважно, как он выглядел.
В офисе рабочее пространство было разделено перегородками. В первый раз в своей жизни я сидел на таком месте, где мог всегда свободно встать и подойти к любому, чтобы что-то обсудить. В течение рабочего дня можно было свободно предлагать идеи на всеобщее обсуждение. В HP старались, чтобы такие обсуждения проходили легко и непринужденно. Каждый день, в 10 утра и в 2 часа после полудня, они выкатывали тележки с кофе и пончиками. Это было так мило. И это было очень умно с их стороны, потому что благодаря этому все могли собираться в одном месте и общаться, узнавать друг друга и обмениваться идеями.
Подробнее о HPВыпускники Стэнфордского университета выпуска 1934 года Билл Хьюлетт и Дэйв Паккард основали компанию Hewlett-Packard в своем гараже в 1939 году. Сегодня эту историю часто путают с историей основания Apple, утверждая, что это мы основали компанию в гараже. Это не так. С гаража начиналась HP. А Apple родилась в моем кабинете в квартире, которую я тогда снимал, и в спальне родителей Стива. В гараже мы производили только финальную стадию сборки.
Но такая путаница часто случается.
Первым продуктом HP был чувствительный аудиоосциллограф, который назывался Модель 200A. Он измерял колебания звуковых волн и стоил меньше 50 долларов – всего лишь четверть от той суммы, которую в то время брали другие компании за свои менее надежные осциллографы. А вот еще один крутой факт. Одним из первых клиентов HP была компания Walt Disney Productions, использовавшая в тестировании аудиосистемы, в которой записывали звук к фильму «Фантазия», шесть аудиоосциллографов модели 200B.
Несколькими годами ранее, во время моих долгих прогулок по пути в школу, я решил, что для меня важнее всего истина, факты и безупречные вычисления. Я знал, что не собираюсь играть ни в какие карьерные игры. Война во Вьетнаме только укрепила меня в этом убеждении. Вот почему я был уверен, даже в двадцатидвухлетнем возрасте, что не собирался из инженеров переквалифицироваться в менеджеры. Никогда. Я не хотел переходить на менеджерскую работу, где мне пришлось бы участвовать в политических конфликтах, принимать чью-то сторону или ходить по головам.
Я знал, что могу не поступаться своими принципами в HP, то есть быть инженером и не заниматься менеджментом. Я знал это, потому что я говорил с парочкой инженеров старше меня, и они также ни за что не хотели оказаться в отделе менеджмента. После того как я с ними поговорил, я понял, что это возможно.
Я проработал в HP достаточно долго – около четырех лет. У меня тогда еще не было ученой степени, но я пообещал своим начальникам, что постараюсь ее получить и буду ходить на вечерние занятия в Государственный университет Сан-Хосе.
Я ни за что не хотел бросать свою работу и возвращаться на очное обучение в колледж. Ведь то, чем я занимался, было для меня крайне важно.
В компании HP я начал заниматься электронными схемами калькуляторов и методами их проектирования. Я изучал схемы, использовавшиеся специалистами, которые разработали процессор для того калькулятора, и я мог самостоятельно их модифицировать.
Чем дольше я там работал, тем больше я отдалялся от моего прошлого: компьютеров, процессоров, регистров, микросхем, логических вентилей, всего того, чем я так интересовался раньше. В моей жизни все было по-прежнему замечательно; я просто на время оставил свои компьютерные амбиции в стороне.
Я даже упустил тот факт, что микропроцессоры, которые являются мозгом любого компьютера сегодня, становились все мощнее и компактнее. Я перестал следить за моделями чипов, появлявшихся на рынке. Я не следил за этими новостями и упустил из внимания, что мы уже приближались к тому моменту, когда можно было поместить всю вычислительную мощь компьютера – все центральное процессорное устройство – в одну микросхему.
Я перестал пристально следить за развитием технологий в этой области. И я не считал наши калькуляторы компьютерами, хотя в каком-то смысле они были близки к компьютерам. У них внутри была пара микросхем, которые вместе образовывали один микропроцессор – очень необычный, должен сказать. Но в те дни нам приходилось собирать наши устройства самыми странными способами и предлагать необычные решения. Микросхемы тогда могли делать только что-то одно. В то время они были проще, и в один чип можно было поместить не более ста транзисторов или около того. В современных микросхемах этих транзисторов миллиард.
Так вот, все тогда было по-другому. И поскольку я был так счастлив на той работе, я не представлял себе, что прошло мимо меня.
Что такое ЦПУ?Эта аббревиатура встречается довольно часто, но что на самом деле она означает? И какой вклад в компьютерную революцию внесло изобретение ЦПУ?
Термин «ЦПУ» (центральное процессорное устройство) в общем и целом равнозначен термину «микропроцессор». Это в случае, если ЦПУ умещается в одной микросхеме. Когда я только начинал собирать компьютеры, например «Крем-соду», ЦПУ, или микропроцессоров, собранных в корпусе одной микросхемы, еще не существовало.
Сложилось так, что именно компания Intel представила миру первый микропроцессор в середине 1970-х. Он назывался 4004.
Главная функция ЦПУ – мозга любого компьютера – заключается в поиске и выполнении инструкций, загруженных в компьютер с помощью программы. Так, например, вы написали программу, которая проверяет орфографию в текстовых документах. ЦПУ способен опознать ее (она хранится в компьютере в виде нулей и единиц) и, взаимодействуя с другими компонентами, запустить.
Время от времени мы с другими инженерами садились в несколько спортивных самолетов и летели куда-нибудь перекусить. У многих из нас были лицензии пилотов. Свой первый полет я совершил на самолете Майрона Таттла. Майрон был инженером-разработчиком, как и я, мы работали рядом. В тот день он разрешил мне занять место второго пилота, что было очень круто.
Помню, что сзади сидели еще два человека из нашей компании. Мы летели на ланч в Рио-Виста, что рядом с Сакраменто.
Когда Майрон сажал самолет, тот начал подпрыгивать. Я никогда до этого не летал на таком маленьком самолете. Я подумал: «О, это интересно. Так, значит, вот что значит управлять маленьким самолетом. Во время приземления он подскакивает, как мяч».
Во время обеда несколько пилотов уединились, чтобы что-то обсудить. (Позже я выяснил, что они спорили о том, пускать ли Майрона за штурвал самолета на пути назад или нет!) В результате они решили дать ему шанс: он совершил всего лишь один перелет, и посадочная полоса в Сан-Хосе была длиной где-то 3–4 километра. Они решили, что на пути назад Майрон лучше справится с посадкой.
Отобедав, мы полетели назад. При посадке самолет снова очень сильно подпрыгивал. И я вновь подумал, что именно так и происходит посадка на маленьком самолете. Сначала был первый отскок, затем очень сильный второй, затем мы услышали скрежещущий звук, и потом самолет снова прыгал, прыгал и прыгал – наверное, миллион прыжков совершил, пока не остановился.
Я сидел, белый как простыня. Думаю, остальным было не лучше. И ни один из нас не промолвил и слова. Несколько минут самолет рулил по дорожкам, и мы по-прежнему были не в состоянии сказать Майрону ни единого слова. Ни одного.
Эта тишина давила на нервы. В конце концов я почувствовал, что должен что-то сказать. Просто завести разговор о технике – ведь он был инженером. И когда мы вышли из самолета, я сказал Майрону: «А почему они так выгибают пропеллеры? Из аэродинамических соображений?».
Майрон ответил: «Они не гнут пропеллеры». И все.
Я понял, что сел в лужу.
Майрон только что сам погнул пропеллер на своем самолете во время посадки.
Справедливости ради стоит заметить, что я и сам, как второй пилот, мог где-то ошибиться. Возможно, что, запаниковав, я случайно задел что-то.
Как я узнал потом, Майрон после этого уже никогда не садился за штурвал. Ему пришлось купить пропеллер вместо того, который он погнул. Он повесил погнутый винт на стену в своей лаборатории на память. Будто это была какая-то шутка.
Думаю, что большинство тех, кто работает полный рабочий день, возвращаясь домой, предпочитают отвлекаться на посторонние дела. Кто-то любит смотреть телевизор. А вот я дома занимался электротехническими проектами. Это по-прежнему было моим хобби, на которое я тратил свое свободное время.
Работа над этими проектами была для меня чем-то вроде награды, хотя я и не получал за это никакого публичного признания: денег или призов.
Одним из таких проектов был «Позвони-и-прослушай-шутку». Я начал заниматься им где-то за две недели до начала моей работы в HP, и продолжалась эта история в течение двух лет.
Сегодня многие открывают собственное дело. Уверен, многие взялись за эту книгу только потому, что я был человеком, который основал компанию Apple. Но я хотел бы, чтобы люди узнали о том, благодаря чему я на самом деле должен был стать знаменитостью: я создал первую телефонную службу «Позвони-и-прослушай-шутку» в области залива Сан-Франциско и одну из первых в мире.
Я мечтал запустить подобный сервис достаточно давно, ведь я сам звонил на такие номера (помните Веселого Бена?) по всему миру с помощью моей «синей коробки». Я знал номера таких служб в Сиднее, Лос-Анджелесе, но в Сан-Франциско их не было. Как же так? Я не мог с этим смириться. Как вы уже, наверное, поняли, я всегда хотел быть во всем первым. Поэтому я решил, что стану первым, кто запустит такую службу у нас.
Первая служба «Позвони-и-прослушай-шутку» в районе Сан-Франциско стала невероятно популярной. Туда так часто звонили, что я мог заниматься ею только пару лет. Поступали тысячи звонков в день, и в какой-то момент я был просто не в состоянии продолжать, так как на это стало уходить очень много денег.
Чтобы запустить телефонную службу типа «Позвони-и-прослушай-шутку», в первую очередь был необходим автоответчик. Тогда они еще не продавались. Тогда подключение автоответчика к телефонной линии было незаконным, его нужно было арендовать в телефонной компании. Не забывайте, что тогда в стенах даже не было телефонных розеток. Только провода, прикрученные болтами.
Однако я знал, что во многих кинотеатрах стояли автоответчики. Туда записывали расписание фильмов. Мне каким-то образом удалось взять такую машину в аренду за 50 долларов в месяц. Для такого молодого парня, как я, это были большие деньги. Но я занимался этим ради собственного удовольствия, и траты меня не останавливали. По крайней мере поначалу.
А еще мне нужны были шутки. Я позаимствовал их из книги «Официальный гид по польскому и итальянскому юмору» Ларри Уайлда. Эта книга была самым популярным юмористическим изданием в то время.
Ну вот, я подключил автоответчик и записал на него первую шутку. Стараясь как можно правдоподобнее сымитировать славянский акцент, я диктовал: «Алло. Спасибо за ваш звонок в нашу службу». Затем: «Сегодняшняя шутка. Почему поляк пил молоко и умер? Потому, что на него села корова! Ха, ха. Спасибо, что позвонили нам».
В первый день я просто раздал этот телефонный номер нескольким коллегам по работе и сказал, чтобы они передали его своим детям.
На следующий день я записал другую шутку. И так каждый день – каждый день я записывал новую польскую шутку на автоответчик.
Моя служба стала популярной в невероятно короткие сроки. В первый день была всего пара звонков. Затем десять. На третий день звонков было уже около пятнадцати. И вдруг количество звонков возросло до ста, а затем и до двухсот в день. В течение двух недель эта линия была беспрерывно занята целыми днями. Я пробовал звонить на этот номер с работы и никогда не дозванивался. Даже после окончания учебного года на этот единственный телефонный номер поступало около двух тысяч звонков в день. Я старался записывать шутки покороче – не больше пятнадцати секунд, – чтобы автоответчик смог принять как можно больше звонков за один день. С трудом верилось в то, насколько моя служба стала популярна!
Это была настоящая умора. Время от времени, просто ради прикола, я возвращался с работы домой и поднимал трубку сам. Я говорил с акцентом: «Алло. Спасибо, что позвонили в нашу службу». Мне приходилось говорить со многими людьми и слушать истории про их школы, учителей и других учеников. Я все записывал. В итоге, когда я спрашивал у очередного звонившего, в какой школе он учится (с польским акцентом, естественно), и мне отвечали, что в Оук Гроув, я мог сказать: «Эй, а мистер Уилсон по-прежнему носит эти дурацкие красные штаны?»
Я действительно всех очень хорошо развлекал. Люди прослушивали записанные шутки, и многие знали, что иногда я поднимаю трубку сам – все думали, что этот поляк знал все про всех! Я говорил всем, что меня зовут Стенли Зебразутскнитский.
Читать бесплатно другие книги:
