Ванечка Тополь Эдуард

– Потому что! – отвечали ему акционеры. – Обвал будет со дня на день, а у нас ГКО на 240 миллионов. Ты их закупил…

– Не я закупил, а правительство обязало все банки купить ГКО и дало гарантии! – перебил Кибицкий.

– Этими гарантиями можно уже знаешь что? – сказали ему.

– Что?

– Мы можем продать ГКО?

– Вы хотите, чтоб я их продал? Пожалуйста! Если сегодня выбросить ГКО на биржу, мы теряем 80 миллионов! Ваших денег! И еще нас взгреет Центробанк: почему допустили убытки вкладчиков на гарантированных государством бумагах…

Тут вошел секретарь, наклонился к Кибицкому и что-то зашептал. Кибицкий в недоумении пожал плечами:

– Кто такая?

Секретарь наклонился еще ближе, объяснил.

– Хорошо, пусть ждет, – бросил Кибицкий, и секретарь ушел.

А совещание продолжалось, Ян сказал:

– О девальвации трендят с марта месяца! Когда срок выплаты по нашим ГКО?

– Первого сентября, через три недели, – ответил Кибицкий.

– И сколько мы выручим?

– Полный возврат и сорок процентов прибыли.

– Так неужели Центробанк не продержится еще три недели?

– Все, ставлю на голосование, – объявил Кибицкий. – Кто за то, чтобы немедленно сбросить все ГКО?

Часть акционеров подняли руки, и их оказалось шесть – ровно половина собравшихся.

– Знаешь что? – сказала Яну тридцатилетняя дама с «химией» на голове. – Если вы блокируете наше решение, вы должны взять на себя ответственность за риски.

Куря сигару, Ян хладнокровно ответил:

– А если мы выиграем, ваши доходы становятся нашими. Идет?

Между тем Надя, следуя за дежурным охранником, зашла в лифт и стала подниматься.

А в кабинете Кибицкого атмосфера накалилась.

– Павел, есть устав банка, – сказал Ян. – При голосовании пятьдесят на пятьдесят окончательное решение принимаешь ты. Вот и принимай.

– А для чего я вас собрал? – отбивался Кибицкий.

– А для чего мы тебя выбрали президентом?

– А ты знаешь, что на биржах грохнулись цены на нефть?

– Идет всемирный кризис, в Китае уже девальвировали юань!..

Кибицкий постучал по графину:

– Все! Закрыли базар! – И встал. – Я еду в Центробанк, а потом решу…

И вышел из кабинета, бросил секретарю:

– Я к Дубинину.

Секретарь хотел что-то сказать, но Кибицкий уже вышел из приемной и в двери наткнулся на Надю.

– Здравствуйте, – сказала она.

– А, это ты… – ответил он на ходу, направляясь к лифту.

Она поспешила за ним:

– Пал Антоныч, минуту!

Он подошел к лифту, нажал кнопку и ответил на звонок мобильного:

– Да, мама! Что? Какая соседка? Мама, я тебя умоляю! Нет никакого кризиса!.. Слушай, ну кто лучше знает – твои соседки или Дубинин?

Двери лифта открылись, Кибицкий вошел в кабину, Надя последовала за ним.

– Все, мама! – сказал в трубку Кибицкий. – Я спешу!

Двери закрылись, лифт тронулся, Кибицкий повернулся к Наде:

– А тебе чего?

– Женитесь на мне! – решительно сказала Надя.

Он не врубился:

– Что-о?!

– А то! Посмотрите на себя. Вам сколько? Сорок восемь? Пятьдесят? А вы все за девушками по улицам катаетесь! Ну сколько можно так обтираться по жизни? Мужчина не должен так жить!

Это, конечно, был заранее заготовленный монолог, но Кибицкому он понравился, он усмехнулся:

– Да? А тебе-то сколько?

– Ну, в том-то и дело! – сказала Надя. – Мне восемнадцати нет. Но у меня ребенок…

– Как? – удивился он. – Уже?

– Да не мой, не мой! У него родители погибли в аварии. Как раз там, на Пресне, у мебельного. И его нужно срочно усыновить, а то его в Америку увезут…

Лифт остановился, Кибицкий вышел из кабины, мимо вахтеров прошел на улицу к «кадиллаку» и джипу с охраной. Но Надя, не отставая, следовала за ним, говоря на ходу:

– Женитесь на нас, мы будем вас очень любить, я обещаю! Очень!

– Еще бы! – насмешливо ответил он, подходя к открытой двери «кадиллака». – Ты меня видишь третий раз в жизни.

– Это не важно! Вы хороший человек, детдому помогаете…

– Детка, – вдруг серьезно сказал Кибицкий, – ты хоть знаешь, что сейчас в стране творится?

У него снова зазвонил мобильник, он сказал в трубку:

– Алло! – И вдруг изменился в лице: – Что-о?! Кто сказал? Дубинин??? Да он же мне вчера…

Кибицкий буквально бросился в машину и резко захлопнул дверь. Надя схватилась за дверную ручку:

– Постойте!..

Но могучая, как кувалда, рука подоспевшего охранника тут же отстранила ее от «кадиллака», и «кадиллак» в сопровождении охранного джипа стремительно рванул прочь.

Да, именно в эту минуту председатель Центробанка Дубинин публично сознался, что у государства осталось 15 миллиардов долларов и что еженедельно только на поддержание рубля Центробанк тратит миллиард. То есть денег у Российского государства – ноль, полное банкротство, ни армии, ни чиновникам, ни врачам платить нечем.

Дефолт наступил.

Грянули забастовки в Сибири, в Сыктывкаре, на Урале…

Сидя на Горбатом мосту, шахтеры во главе со своим руководителем вовсю стучали касками, в паузах кормили бродячих собак и гнали от себя юного священника, который подсел к ним с Библией в руках.

– Парень, шел бы ты отсюда!

– И не подумаю, – отвечал священник, стараясь попасть в цезуры ритмичного стука касок. – Разве без веры можно победить?

А каски – стук-стук-стук.

– Без веры победить нельзя…

А каски: стук-стук-стук…

– Смотрите: пока люди верили коммунистам… – говорил священник.

Каски: стук-стук-стук…

– Советская власть держалась…

Каски: стук-стук-стук.

– А как перестали верить, так все и грохнулось…

Каски: стук-стук-стук…

– А в Бога люди верят тысячи лет… И будут верить тысячи лет… И поэтому с верой в Бога мы победим… Отче наш, иже еси на небесех!..

А каски: стук-стук-стук…

– Да святится имя Твое… Да приидет царствие Твое…

И четверо шахтеров повторили за ним:

– Да приидет царствие Твое… – И касками: стук-стук-стук

– Да будет воля Твоя… – возвысил голос священник.

И шахтеры за ним:

– Да будет воля Твоя… – А касками: стук-стук-стук

– Яко на небеси и на земли… Хлеб наш насущный даждь нам днесь!

И все шахтеры вместе с руководителем стали повторять вслед за священником синхронно и в полный голос, как рэперы:

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь! – И касками: стук-стук-стук.

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь!! – И касками еще громче: стук-стук-стук.

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь!!!

Казалось, именно под этот речитатив ложились на рельсы бастующие шахтеры Сибири… В Питере бандиты грабили обменники… В Хабаровске врачи и работники «Скорой помощи» объявили голодную забастовку… В Москве выступала группа «Роллинг стоунз»… И огромные очереди штурмовали банки СБС-Агро, Мост-банк и другие. А телеведущие вещали:

– Правительство выбрало самый дикий вариант: девальвировало рубль, заморозило ГКО и одновременно отказалось платить по долгам. Это коллапс всей банковской системы. Паника нарастает…

* * *

– Come here! Vanya, come here! Come to me!..

Это, присев на своих «Nike» и распахнув руки, американцы подзывали Ванечку, который стал на ноги и, покачиваясь, делал первые шаги…

Надя не смогла на это смотреть, с газетой в руках влетела в кабинет директрисы:

– Вы это читали?

Директриса, сидя за своим столом, смотрела теленовости про бардак в стране.

– Что «это»? – спросила она.

– Статья! В Америке приемные родители убили нашего ребенка! Вот! Такого, как Ваню, привезли из России и убили!.. А теперь эти там, в палате – «Vanya, come here!»…

– Успокойся.

– Что «успокойся»? Вы не имеете права отдавать наших детей!

Директриса развернулась к ней, сказала:

– Во-первых, не я отдаю, а суд. А во-вторых, почему эта гребаная пресса не пишет, что у нас уже миллион сирот? Миллион таких нищих Ванечек, понимаешь? Государство уже пять месяцев даже детдомам не дает ни копья! Мрут дети! Я их кормлю на подачки банкиров! Или бандитов! Они убьют кого-то, осиротят, а потом, замаливая грехи, приносят мне деньги! И я беру! Беру, да! А чем мне детей кормить, когда вся страна в жопе, а президент…

Телефонный звонок прервал этот крик души, директриса в сердцах сняла и бросила трубку.

– Иди, Надя, отсюда… – сказала она, остывая.

– Но статья!..

– Да, статья. Я читала. А ты знаешь, какая смертность в наших детских домах?.. Уйди, не трави мне душу…

Ночью страшные американцы, эти чудовища из фильмов-ужастиков, только еще страшнее, пытались огромным кухонным ножом зарезать Ванечку.

Надя, проснувшись, рывком села на своей раскладушке и некоторое время сидела неподвижно, глядя в темное окно. За окном, высоко в ночном небе, вспыхивая красными габаритными огоньками, летел самолет. Одним из таких самолетов завтра увезут Ванечку.

Надя решительно встала, оделась. С сумочкой-рюкзачком за спиной тихо прокралась по темному коридору к кабинету директрисы, пошарила рукой на верхней планке дверного проема и нашла ключ. Открыла запертую дверь, на цыпочках вошла в кабинет директрисы, на стеллаже с документами детей нашла папку с наклейкой «ИГНАТЬЕВ И.Н.» и спрятала ее в свою сумочку-рюкзачок…

А еще двадцать минут спустя, прижав к груди спящего Ванечку, уже нервно ходила по пустой и темной платформе станции Раменки.

В темноте возникли какие-то фигуры, это навстречу Наде шли армейский патруль и милиционер – тот самый капитан, который вместе с баркашовцами проверял документы в электричке.

Они приближались к Наде, и сердце у нее остановилось от страха.

Но они, слава Богу, прошли мимо, и тут, на Надино счастье, вдали показалась электричка, с гудком и грохотом накатила к платформе.

Надя, оглянувшись на капитана и патруль, шагнула в вагон.

Капитан и патруль оглянулись на нее, капитан даже повернулся и шагнул в ее сторону, но…

Двери вагона закрылись, электричка тронулась, и вагоны с грохотом пронеслись мимо капитана, унося Надю и Ванечку.

– А никого нет! Экзамены кончились, все разъехались! – сказал комендант вгиковской общаги – небритый спросонок, в галифе и полотняной нижней рубахе.

– Но я тут живу, – сказала Надя, стоя в двери общежития с Ваней на руках. – В 506-й комнате. Вы меня помните?

– Не имеет значения. У меня ремонт. Смотри…

Действительно, фасад общежития был в строительных лесах, а в вестибюле общежития лежала гора мешков с цементом, линолеумом и прочим стройматериалом.

– Август, – сказал комендант. – Я за месяц должен починить все, что вы тут весь год громите.

– Ну пожалуйста! – слезно сказала Надя. – Хоть на несколько дней! Я вас очень прошу!

– А ты не проси. Без толку! – И комендант стал закрывать дверь.

Но Надя в отчаянии вставила ногу в дверной проем.

– Нет! Я буду кричать!

– Сломаю ногу! – предупредил комендант, нажимая дверь.

– Буду кричать!

– Как давала – не кричала, и рожала – не пищала, – усмехнулся комендант. – Иди отсюда, блядища!

Вытолкнул Надю и закрыл дверь.

– Изверг! Козел! – крикнула Надя в закрытую дверь. И сказала проснувшемуся на ее руках Ване: – Извини, Ванечка…

Стоял прекрасный августовский день – солнечный и не очень жаркий.

Надя с Ванечкой на руках шла по улицам навстречу потоку прохожих, враз обнищавших и обокраденных дефолтом, озлобленных и растерянных.

В пустом и гулком от пустоты вестибюле ВГИКа старушка вахтерша, читая «АиФ», подняла очки:

– А усё, никого нэма, экзамены закончылысь. Прыходь у тому роки…

Надя с пустыми глазами и с Ваней на руках шла по Москве сама не зная куда.

Всюду стояли густые очереди – у обменников, у магазинов. Люди раскупали и тащили по улицам все, что еще можно было купить на рубли, – продукты, телевизоры, газовые баллоны. У подземных переходов пенсионеры рылись в мусорных ящиках. Возле булочной стояла старушка с пустыми, обращенными внутрь себя глазами и картонкой в руках, на картонке было написано: «ДЕНЕГ НЕ ПРОШУ, ПРОШУ ХЛЕБА!» Старушка шептала: «Подайте ради Христа…», но все безучастно проходили мимо…

Надя с Ванечкой на руках шла по августовской Москве 1998 года. У нее тоже стали пустые и потерянные глаза.

Где-то вдали прогремел гром.

В какой-то подворотне у мусорного бака стоял бомж, одной рукой запрокинул над горлом пивную бутылку и жадно пил без остановки, аж булькал, а другой держал в расстегнутой ширинке свой член и мочился – одновременно…

Ванечка загляделся на эту картину, а Надя безучастно прошла мимо.

Снова громыхнул гром, и тут же на город обрушился ливень…

Надя, вся мокрая, остановилась у будки с надписью «СПРАВОЧНАЯ». Наклонившись к окошку, спросила:

– Джигарханян Армен Борисович. Домашний адрес, пожалуйста.

– Артист, что ли? – уточнила дежурная.

– Да, пожалуйста.

– Знаменитых адреса не даем.

– А Удовиченко? Лариса Ивановна…

– Ага! – усмехнулась дежурная. – Может, тебе еще Ельцина дать? Тоже артист!..

Мокрая, с ребенком на руках, Надя отошла от справочной и побрела по улице. Слезы на ее лице смешивались с дождем.

– Что же нам делать, Ванечка?

Ваня, тоже мокрый, пытливо смотрел на нее и молчал.

В каком-то переулке, у подъезда Дворца бракосочетания, возле двух белых лимузинов с кольцами на крыше и цветами на капотах веселые компании молодых людей прямо под дождем и под музыку из магнитофона открывали шампанское и шумно поздравляли две пары новобрачных – двух невест в свадебных платьях и их женихов.

Надя поравнялась с ними, один из женихов протянул ей десятку.

– Кому ты даешь? – сказала ему невеста. – Эта сука ребенка не жалеет, побирается под дождем!

– Да это у нее кукла! – сказала вторая. – Они тут все время крутятся, побирухи! Поехали, мальчики!

Надя, опустив голову, прошла мимо.

Свадебные лимузины, оглашая переулок музыкой и криками, прокатили по лужам, обдав ее водой от пояса до ног.

Мокрая и тощая бродячая собака увязалась за Надей, обогнала ее и оглянулась – не то ждала, не то приглашала следовать за ней. Пойдет вперед и остановится, ждет. Идя за собакой, Надя услышала какой-то ритмичный стук и вышла к Белому дому. Собака со всех ног припустила к Горбатому мосту, к шахтерам, которые, сидя под зонтами и пологами палаток, всё стучали касками по мокрому асфальту.

Собака подбежала к ним, и руководитель шахтеров, впуская ее в палатку, увидел Надю, бредущую под дождем с ребенком на руках. Выскочив из палатки, он накрыл ее своей курткой, потащил к палатке:

– Бегом! Ты с ума сошла?! Дитя застудишь! Ну-ка ныряй! Живо!

Надя покорно нырнула в палатку.

Здесь кружком сидели несколько шахтеров, смотрели портативный переносной телевизор. По телевизору шел анализ последних новостей.

– На европейских биржах российские евробонды подешевели наполовину, – говорил эксперт. – Это начало полного краха!..

– Все, киндык! – сказал кто-то из шахтеров. – Пора сворачивать забастовку!..

Руководитель пригляделся к Наде:

– Ох, да ты ж сама дите! – И шахтерам: – Ребята, быстро! «НЗ» и сухие полотенца! А сами – вышли! Живо! В другие палатки!

Надя посмотрела на него с опаской.

Из глубины палатки кто-то передал руководителю два рюкзака, тот достал из них полотенца, шерстяное одеяло и бутылку водки. Тут же ногтем сорвал с нее жестяной колпачок, говоря шахтерам:

– Быстрей! Все вышли, вышли!

Шахтеры вышли, ушли в другие палатки, а руководитель распорядился:

– Так, девушка! Разотрешься водкой! Вся, поняла? – И протянул Наде бутылку. – Но сначала хлебни! Хлебни! Хотя нет, стой. Ты чем дитя кормишь? Грудью?

Надя застеснялась:

– Да нет, что вы!

Руководитель выглянул из палатки:

– Ребята, у кого молоко в термосе? Быстро! – И повернулся к Наде: – Давай ребенка! Да не бойся, давай! Я дома трех таких вырастил! – Он забрал у Нади ребенка. – Все, я пошел! Докрасна разотрись, поняла? – И с Ваней на руках вышел из палатки.

Надя осталась одна. На всякий случай выглянула в щель в пологе.

На улице лил проливной дождь, гремел гром, и дежурные шахтеры стучали касками так, чтобы слышно было в соседнем Белом доме.

Но окна в Белом доме не реагировали – они были закрыты наглухо и шторы в них были задернуты. А сам Белый дом был отделен от палаточного городка высокой решетчатой оградой, за которой густо стояла охрана – вся в плащ-палатках и с автоматами наперевес.

А в шахтерской палатке, освещенной лампой-переноской, телевизор продолжал анализ новостей:

– Состоится ли всероссийская стачка? Хотя к бастующим на Горбатом мосту шахтерам уже присоединились Кузбасс, Кемерово, Челябинск и Сыктывкар, однако в других регионах…

Под эти новости и стук касок Надя наглухо застегнула полог палатки, разделась, налила себе на ладони водку из бутылки и растерлась вся – плечи, руки, живот. А в палатке-штабе руководитель пикета, сидя в тесном кругу шахтеров, уже распеленал завернутого в детдомовские тряпки Ванечку и стал растирать его мохнатым полотенцем. На что Ванечка тут же ответил фонтаном – описал своего спасителя.

Шахтеры засмеялись, а руководитель сказал:

– Ладно, с кем не бывает? Все писаем, пока живем! Главное – не ссать! А писать можно. – И посадил Ванечку на попку. – Давай, парень, пей молоко! Из кружки пить умеешь? Учись – шахтерская кружка!

Ваня, сидя, взял кружку обеими руками и, обливаясь молоком, стал жадно пить.

– Крестить его нужно, – сказал юный священник.

– Достал ты нас! – отмахнулся руководитель.

– Если крестить – болеть не будет, – заметил один из шахтеров.

– Ага! – усмехнулся второй. – Я крещеный. – И стал загибать пальцы: – Гриппом болел, малярией, язву в шахте заработал…

Утром после грозы над Москвой-рекой стояла радуга, и это было очень красиво – чистая высокая радуга над златоглавой Москвой.

Но под этой радугой все теле– и радиостанции сообщали:

– Правительство официально объявило, что не способно платить по своим финансовым обязательствам. Это дефолт и банкротство всей экономики. Иностранные инвесторы бегут из России, банки закрываются…

– Люди, обезумев, штурмуют банки…

– В Совете Федерации спикер Егор Строев открыто заявил: «4,8 миллиарда долларов, которые дал нам МВФ, правительство просто профукало…»

– Чем отличаются ГКО от «МММ» и «Властилины»? Оказалось – только размерами. Ну и еще тем, что «Властилине» мы наши бабки сами несли, а правительство через банки отняло деньги у всей страны, а потом всех кинуло…

– На Горбатом мосту шахтеры повесили чучело Ельцина…

Чучело действительно повисело, а затем шахтеры огромными гвоздями-«костылями» прибили его к бутафорским шпалам.

А в ближайшей к Горбатому мосту церкви юный священник читал молитву и, обмакнув кисточку в сосуд с миррой, крестообразно помазал Ванечке лоб, глаза и грудь, говоря при каждом помазании:

– Печать дара Духа Святого. Аминь! – После чего священник забрал у руководителя Ванечку и совершил обряд крещения – троекратно погрузил малыша в купель.

Глядя, как Ваню с головой погружают в воду, Надя испуганно дернулась к нему, но руководитель удержал ее, сказал на ухо:

Страницы: «« 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

В авторский сборник вошли фантастические и мистические рассказы, в которых вымысел и реальность соед...
В новую книгу поэта Феликса Чечика вошли стихи, написанные в 2014 году. Минимализм формы и глубина с...
«Сказки Эртрюд» – это книга с небольшими историями о том, как человеческая душа преображается под во...
"…На что я жизнь свою потрачу – не для измученных ушей…", – так бы я начал свою новую книгу. Так и н...
Непростые взаимоотношения наших современников, мужчин и женщин, чьи жизненные пути причудливо и неож...
Эта книга – попытка понять истоки возникновения стихов. Иногда слово, иногда звук или мелодия, иногд...