Чистилище. Забытые учителя Токунов Александр

Большая стройка

Настроение с утра у Гая Соломоновича было паршивым, если выражаться цензурно. Но цензурно выражаться он не мог, поэтому костерил это утро, и этот номер, и это расписание простыми русскими жаргонизмами.

Вчера, когда они прибыли в этот проклятый Крылатский анклав, он даже порадовался, что доехали без приключений. Порадовался, когда не отобрали оружие у бойцов сопровождения сразу при въезде на территорию анклава. Но потом, очевидно, щедроты Господа Бога закончились.

Их поселили не в бункере под ЦКБ, где проживала большая часть анклавовцев и где, по слухам, царили роскошь и богатство, а в каком-то вшивеньком второстепенном бункере на краю анклава. Правда, ему и другим членам комиссии Объединённого генералитета выделили отдельные номера, но что это были за номера! Теснота невозможная! Кровать, тумбочка, торшер. Ни тебе телевизора, ни компьютера. Туалет и душевая совмещённые. Вода подаётся дозированно через распылители. Он специально вчера под незначительным предлогом зашёл к Романову, молодому кремлёвскому генералу, косящему под потомка последнего императора, но увы — у него был такой же номер; очевидно, громкая фамилия, положение в Кремлёвском бункере и спесь генерала на руководство Крылатского не произвели никакого впечатления.

Бойцов сопровождения поселили в трёх— и четырёхместных номерах на том же этаже, что и представителей анклавов.

Сразу после выхода из санпропускника им вручили программу инспекционного пребывания в анклаве, где был расписан каждый час на последующие два дня, а также точно указано время отъезда на третий день. На вопрос Гая Соломоновича, почему так строго регламентировано время, в том числе час отъезда, молодой начальник бункера, имя которого Гай сразу после представления благополучно забыл, ответил, прикинувшись дурачком, что так-де сделано в целях безопасности пребывания представителей генералитета в анклаве, отсалютовал по-военному и удалился восвояси.

— Доброе утро! — прервал его размышления молодой боец, почти мальчишка, стоявший у ответвления коридора. — Вам сюда, — указал направление рукой. — Приятного аппетита!

«Сам знаю, что сюда!» — недовольно подумал Гай Соломонович, направляясь в столовую. Вчера он уже попытался побродить по этажу. Но, к его великому сожалению, бродить он мог только в строго отведённых местах. Молодые вежливые секьюрити неизменно интересовались, что он ищет, не нужна ли помощь, и указывали направление движения. «Черт бы их всех побрал!» — выругался он про себя. Ему было очень любопытно узнать что-нибудь о жизни анклава, поэтому он вызвался добровольцем в эту экспедицию. Старый генерал Наговицын лично проинструктировал его, что целью поездки является не только инспекция строительства дирижабля, но и сбор сведений о жизни анклава. Последнее даже приоритетнее, так как вся отчётность по строительству Крылатским представлялась систематически. А этот хлыщ Каверин, его адъютант, еще и пытался поучать Гая Соломоновича. Вот уж кого он слушать точно не стал бы.

— Чего желаете? — повар спокойно ждал ответа гостя.

«Не могли сделать нормального ресторана? Самообслуживание у них… А ещё нет отдельного зала для высших лиц», — с неприязнью подумал Гай Соломонович. Но тут же обратил взор на меню: вчерашний ужин был недурён!

— А что вы порекомендуете?

— Возьмите оладушки из моркови и кабачков, рагу из грибов с мочёными яблоками. Также хорош крем-суп из овощей.

— Давайте всё озвученное. И чай.

Обильный и вкусный завтрак несколько примирил Гая Соломоновича с пребыванием в Крылатском. Кормили здесь вкусно и бесплатно, хотя и без особых изысков. Печалило то, что в программе пребывания начисто отсутствовало слово «банкет», а в меню — «алкоголь». Но Гай Соломонович подсуетился и спиртное привёз с собой, теперь главной задачей было заполучить кого-нибудь из руководства анклава или, на худой конец, бункера и напоить. А потом уж он знал, как выведать необходимую информацию. Только вот руководство анклава не торопилось к нему на встречу, а юный начальник этого бункера держался официально и отстранённо.

В дверь ввалились бойцы охраны, весело переговариваясь и смеясь. Стали громко обсуждать меню и делать выбор, давая советы друг другу. Шумно расселись за столы.

— Здравствуйте, Гай Соломонович! — Возле его столика стоял с подносом Романов. — Можно к вам присоединиться? — Не дожидаясь ответа, он поставил поднос на стол.

— О! Пожалуйста, пожалуйста! Я буду только рад! — запоздало разрешил Гай и немного подвинул свой поднос, освободив на столе место. — Наблюдая за нашими бойцами, — он решил немного поиграть в демократию, показать, что его ничуть не коробит нахождение в одной столовой с ним простых бойцов, — за их шумным вторжением и выбором, я пропустил момент, как вы вошли.

— Как вам спалось, Гай Соломонович?

— Благодарю вас, хорошо. А вам?

Гай Соломонович взглянул в лицо генерала и испугался: оно было помятым, под глазами набрякли мешки серого цвета. Не на шутку обеспокоился:

— Здоровы ли вы, генерал?

Тот не успел ответить: в дверях появился молодцеватый начальник бункера.

— Здравствуйте, господа! Попрошу минуточку внимания. Через двадцать минут подъем на периметр. Прошу всех, кто идёт на поверхность, быть готовыми. Это в первую очередь касается представителей высоких делегаций, — слово «высоких» он выделил голосом, и не было понятно, то ли от искреннего уважения, то ли в насмешку. — Также прошу быть готовыми экипажи: водителям и техникам, если необходимо, провести в ваших танках работы по профилактике. Я провожу вас на периметр, а там вы поступите в распоряжение наших техников и инженеров. Высокую делегацию по периметру будет сопровождать генерал Николаев Максим Максимович, — имя генерала он произнёс с почитанием.

«Да, с этим точно каши не сваришь! — подумал Гай. — Если он так почитает своего кумира, а генерал для него, несомненно, кумир, то мне ловить тут нечего!»

— Гай Соломонович, — прервал его размышления Романов, — вечером мне понадобится ваша помощь. Я тут начал обрабатывать одного типчика из руководства, вечером он опять должен прийти. Надеюсь, водка у вас есть?..

«Так вот какая болезнь с тобой, голубчик, приключилась!» — догадался Гай.

— Есть, генерал, есть. Я вам с превеликим удовольствием окажу услугу, с превеликим!

— Господин генерал, господин учёный! — возле их столика возник юный начальник. — Если вы закончили завтрак, разрешите проводить вас до санпропускника. Сюда, пожалуйста, — он показал на дверь в конце столовой.

Они прошли вслед за ним и оказались в гостиной, где по периметру вдоль стен стояли диваны, кресла и стулья, а также маленькие журнальные столики. На креслах и диванах вольготно расположились остальные члены и представители Объединённого Генералитета, прибывшие накануне в бункер.

— Господа, — обратился ко всем юный начальник, — прошу следовать за мной.

В сопровождении начальника бункера — Гай отметил: «Под конвоем, почётным, правда!» — они двинулись по коридорам к санпропускнику. Сзади него одышливо сопел толстый генерал Семёнов, о чём-то тихо разговаривая с Нариманом Фархатовым. Вчера вечером ни генерала Семёнова, ни Фархатова он не видел, очевидно, они прибыли уже ночью.

— Здравствуйте, господа представители! — их нагнал каперанг, шедший быстрым шагом.

— А, каперанг, здравствуйте! — вначале Романов, а потом и Гай Соломонович пожали ему руку. Юный начальник кивнул: виделись.

— Вы когда прибыли? — больше из вежливости спросил Гай.

— Знаете, господа, точно сказать не могу, но месяца три назад.

— Что? — от удивления Романов даже приостановился.

— Видите ли, господа, я принимаю участие непосредственно в строительстве дирижабля. И обучаю здешнюю молодёжь основам морского дела.

Гай посмотрел на Романова. При этих словах каперанга его брови изумлённо поползли вверх. Он уточнил:

— Чему вы тут обучаете молодёжь?

— Основам морского дела. — Каперанг был спокоен, будто море плескалось за окном. — Управлению подводной лодкой, штурманскому делу. Нам, конечно, не хватает действующей модели, но мы создали тут в бункере макет. Приходите вечером, если интересно.

— Премного благодарны, — за Романова ответил Гай, — вечером мы, к величайшему сожалению, заняты. Но если выдастся минутка, — вспомнил он вдруг инструктаж Наговицына, — то непременно зайдем. Как найти ваш макет?

— А вы позвоните в звоночек возле кровати, явится сопровождающий, — вежливо подсказал юный начальник бункера.

«Черт, как же его зовут?» — в очередной раз напрягся Гай Соломонович, но на ум, кроме «как зовут, как зовут — Зовуткой!», ничего не приходило. В мучительных попытках припомнить имя юного начальника Гай Соломонович дошёл до санпропускника.

В санпропускнике всем им выдали по «уху» с общей настройкой, показали, как его лучше всего прикрепить и пользоваться. Сразу же после выхода из бункера их встретили бойцы охраны бункера, одетые, как и юный начальник, в чудные костюмы, со шлемофонами и щитками на всё лицо.

— Эта охрана будет сопровождать вас в течение всего периода нахождения на периметре, — услышал Гай Соломонович в «ухе» сухой голос юного безымянного начальника. — Когда выйдем наверх, членов делегаций встретит генерал Николаев. По всем вопросам обращаться непосредственно к нему. Все остальные могут обращаться к ефрейтору Знаменщикову, — он указал на верзилу двух метров роста, одетого в зеленого цвета баккостюм. — Я полагаю, что вы увидите его издалека! Он будет возглавлять охрану тех, кто отправится к гаражам для ремонта техники. Вопросы есть?

— А как насчёт обеда? — спросил кто-то из водителей.

— Если к обеду закончите, то пообедаете. Если нет, то всё равно, когда вернётесь в бункер, вас покормят. Сегодня в кинозале можете посмотреть фильм «Рюриковичи».

— И это все развлечения?

— Для любителей документального кино в малом зале можно устроить просмотр фильма о дирижаблях. Для любителей спорта открыт спортзал. В бункере также имеется бильярдная, — голосом заправского гида-зазывалы сообщил безымянный начальник.

— А банкет?

— Господа, если вас не проинструктировали, то сообщаю: употребление алкоголя в анклаве запрещено для всех. Наша молодёжь не знает даже такого слова. Спирт у нас употребляется только в технических и медицинских целях.

Гаю стало смешно: «Сам-то кто? Молокосос, а не начальник!»

— Да мы и хотели в медицинских — продезинфицировать всё внутри, чтобы микробы, идрить их, не плодились! — опять подал голос кто-то из техников или водителей.

— Об этом можете забыть! — сурово произнёс юный начальник. — Пойманные за употреблением алкоголя могут быть подвергнуты суровому наказанию… Ну вот, господа, мы уже вышли. Тут вы разбиваетесь на две группы. Здравия желаю, господин генерал! — по-военному отсалютовал он.

Их встречала группа из семи человек, среди которых Гай сразу узнал генерала Николаева, Данаифара и полковника Ивлева. Четверо остальных ему знакомы не были.

— Разрешите представить, господа, генерал Николаев, Абузар Данаифар, полковник Ивлев, Игорь Эдуардович и Игорь Игоревич Никифоровы, Людмила Викторовна Орлова, Антон Анатольевич Власов. Они будут сопровождать вас во время инспекции строительства дирижабля и ответят на все ваши вопросы. А я вынужден с вами раскланяться до вечера.

— Господа, — в «ухе» сразу же зазвучал низкий голос генерала, — прошу за мной.

Они двинулись за генералом по дорожке, обсаженной яблонями и вишней. Слева между деревьями блестели стеклами теплицы. Впереди, по бокам и сзади тихо скользили вооружённые бойцы охраны. «Неужели у них так неспокойно, что даже по территории анклава они передвигаются с охраной? — Гай Соломонович завертел головой, но окуляры противогаза мешали смотреть по сторонам. — Костюмчик-то чудной, но вон как они зыркают во все стороны! Очень удобно! Надо бы посоветовать руководству бункера закупить такие костюмчики…»

— Господа, — прервал его размышления Николаев, — сейчас мы пройдём в складское хранилище, где вы сможете увидеть, как хранятся ресурсы, полученные из ваших анклавов на строительство дирижабля. При необходимости можете проверить объемы материальных ценностей. На все ваши вопросы ответит Людмила Викторовна. Она — лицо, уполномоченное на ведение бухгалтерского учета. Завтра вы сможете проверить письменную документацию…

Внезапно деревья кончились, и они вышли на большой луг. Впереди дымила труба, выходившая прямо из-под земли. «Интересно, что у них там? — Гай завертел головой по сторонам. — А за трубой помещение, очевидно, кузня».

Двери были закрыты, но он отчетливо услышал стук молота и мелкий перестук молоточков. Прямо Гай увидел закреплённый за металлические конструкции покачивавшийся аэростат. А слева за лугом виднелось здание бывшей ЦКБ.

— Нам сюда.

Генерал Николаев повернул направо, туда, где в отдалении стояли несколько ангаров.

Размеры ангаров при приближении впечатляли. Возле самого маленького их ждал человек, одетый в такой же чудной костюм. Он поколдовал над замками и открыл дверь, пригласив всех:

— Заходите, господа.

Ангар изнутри был разделён на несколько секций: там лежали листы стали, стальные и железные прутья, арматура. В дальнем конце рядами стояли канцелярские шкафы со стеклянными дверцами, в которых виднелись какие-то микросхемы, коробочки и тому подобное.

Гай Соломонович от скуки так зевнул, что у него запотели стекла противогаза. Другие представители Объединенного генералитета начали задавать вопросы, Людмила Викторовна обстоятельно на них отвечала, а он стал бесцельно прогуливаться вдоль рядов металла, стеллажей, делая вид, что заинтересован тем или иным, стараясь держаться поближе к двери, чтобы первым покинуть это скучное место.

Зевота стала непрерывной и болезненной оттого, что челюсти были стиснуты противогазом. Заболела голова. Когда Ванштейну уже стало казаться, что он прямо тут и умрёт, мука его закончилась. Он первым выскочил наружу и остолбенел от увиденного: в отдалении за деревьями стояла группа людей, некоторые из которых были одеты в такие же баккостюмы, как и все в анклаве, а другие были без костюмов. Они что-то мирно обсуждали. Но увидев открывшуюся дверь, сразу завернули за угол, исчезнув из поля зрения. «Господи, да это же зары!» — пронеслось в его голове. Всё произошло так быстро, что он даже усомнился, что видел всё это.

— Господа, прошу вас, пройдите в эллинг.

Второй ангар по размеру превышал предыдущий раза в три. Посреди его на металлической конструкции располагался металлический шар диаметром метра в четыре. Представители Генералитетов сразу ринулись к нему и стали рассматривать со всех сторон.

— Господа, вы можете задавать вопросы нашим учёным-инженерам Игорю Эдуардовичу, Антону Анатольевичу и Игорю Игоревичу.

— Таких шаров будет пять штук, — не дожидаясь вопросов, тут же начал пояснения маленький и щуплый даже в «защите» Антон Анатольевич.

«Надо же, такой хиляк, а учёный-инженер!» — Гай сделал вид, что очень заинтересован какой-то конструкцией на полу под шаром.

— А как он полетит? — осведомился одышливый генерал.

— Мы реализуем проект вакуумного дирижабля. Нам удалось разработать такую конструкцию шара, что создающийся внутри вакуум не сминает поверхность. По сути, внутри этого шара имеется несколько шаров, скреплённых между собой достаточно сложной конструкцией. Поверхность части — шаров изготовлена из гофрированной стали, а части из материала, схожего с тем, из которого изготовлены наши комбинезоны и костюмы. Аэростат полетит потому, что поднимет его создающийся внутри вакуум…

— А может, лучше было бы сделать обычный дирижабль? — Фархатов из стёкол противогаза строго смотрел на маленького Власова.

— Для обычного дирижабля необходим или водород, что сопряжено с взрывоопасностью, или гелий, который в настоящее время очень сложно найти. Рассматривалась также возможность постройки теплового дирижабля. Но все эти конструкции плохи тем, что требуют при взлёте и посадке специальных конструкций — эллингов. Вакуумный же дирижабль эллинга не требует, — ответил за маленького Власова верзила Игорь Игоревич. — Прошу вас, господа, отойдите за эту линию. Сейчас я вам продемонстрирую, как работает этот шар…

Он взял пульт и стал нажимать кнопки. Что-то тихо зажужжало. Несколько секунд ничего не происходило, потом шар медленно, словно неохотно, стал приподниматься и наконец повис над удерживавшей его ранее конструкцией, натянув тросы.

— Скажите, а можно ли взглянуть на чертежи этого шара? — подал голос Романов.

— Нет, чертежи и конструкция шара являются ноу-хау нашего анклава. Это всё засекречено и разглашению не подлежит, — за учёного ответил генерал Николаев.

«Надо бы Наговицыну предложить перекупить этих инженеров!» — сонливость Гая Соломоновича как рукой сняло, он стал прикидывать возможные способы переманивания чужих специалистов.

— История развития вакуумного дирижабля, работающего на выкачивании воздуха из оболочки, более длинна и не настолько успешна, как у теплового. Она началась в 1670 году, когда иезуит Франциско Лана де Терзи описал маленькое судно с мачтой и парусом. Это судно могло бы летать при наличии на нём четырёх медных сфер, предварительно вакуумированных выкачиванием воздуха, при этом каждый шар должен быть диаметром 7,5 метра. Но тогда это была только идея, не подкреплённая прочностными расчетами, — вырвал его из раздумий голос Власова. — Только через триста лет вновь началась разработка этого направления дирижаблестроения. Было зарегистрировано несколько патентов в Лондоне и России. Мы проанализировали все патенты и создали свою конструкцию шара. Эта конструкция позволила нам уменьшить объём шаров более чем в два раза и увеличить грузоподъёмность.

— Господа, прошу вас пройти далее, — Николаев двинулся к двери в конце ангара. Под стену тянулись рельсы.

Они прошли вслед за ним. В следующем помещении, чуть меньшем по размерам, на рельсах находилась вытянутая конструкция из металлических труб.

— Это остов ладьи, — стал давать пояснения Игорь Эдуардович. — Здесь разместим оборудование и экипаж. Отсюда будет управляться дирижабль. Над ладьёй работы только начаты: выбрана наиболее отвечающая потребностям форма и размеры, ну и, собственно, сварен каркас. Если есть какие-либо вопросы, с удовольствием отвечу.

Поскольку вопросов не было, генерал Николаев пригласил всех вернуться в бункер.

Когда вышли из ангара, Ванштейн обнаружил, что солнце склоняется к закату. День прошёл незаметно.

Он с интересом огляделся по сторонам. Вдалеке за елями он увидел мелькнувшую тонкую женскую фигурку с развевающимися пепельными волосами, рядом бежала большая рыже-белая собака. Девушка мелькнула и исчезла. Гай хотел протереть глаза, но рука наткнулась на стёкла противогаза. «Чёрт! — выругался он про себя. — В этом Крылатском с ума сойдёшь! Что это было? Видение или зарка?» Он вновь посмотрел по сторонам.

— Прошу вас, господин Ванштейн, не отставайте! Мы вас ждем, — ожило «ухо» голосом генерала Николаева.

Пока Гай наблюдал за девушкой, вся делегация успела довольно далеко уйти по тропинке по направлению к бункеру. Возле него остались три бойца, которые стояли рядом и, не проявляя никаких эмоций, ждали. Он зашагал по тропинке в сторону поджидавших его.

Пройдя обязательные процедуры по обеззараживанию, они вместе с генералом Николаевым, маленьким Власовым (Гай слышал, что местные называют его Кулибиным и Левшой), бухгалтершей Людмилой Викторовной, оказавшейся молодой кудрявой женщиной, и Игорем Эдуардовичем прошли в столовую. Присутствие генерала Николаева, второго лица в анклаве, ничего не изменило: он, как все, взял поднос и пошёл к раздаче, галантно пропустив впереди себя Людмилу Викторовну и всех членов делегации.

Гай потихоньку отошел в сторону, по одному пропуская вперёд всех, чтобы оказаться в непосредственной близости к генералу Николаеву, и напряг слух.

— Нет, она будет очень недовольна! Ты же знаешь, Антоша, она всегда недовольна, когда я ночую вне бункера.

— Селебритисса — она такая! — рассмеялся местный Кулибин. — Так, значит, не останетесь?

— Нет, вынужден вернуться обратно. И не столько из-за нее, сколько из-за неотложных дел. А тебя попрошу остаться здесь, оказать помощь нашим гостям.

«О чём это они? Кто такая Селебритисса? Жена? Не похоже — так о жене не говорят, наверное, о любовнице. Надо будет узнать поподробнее!» — поставил себе задачу Гай Соломонович.

С генералом Николаевым он встречался несколько раз, но совершенно ничего не знал о его личной жизни. Знал только, что у него есть сын, да и то только потому, что тот приезжал на встречу в Кремлёвский анклав. А о руководителе анклава, некоем Клёне, вообще мало что было известно. Он не терпел публичности, посылая везде вместо себя либо генерала Николаева, либо Данаифара.

— Гай Соломонович, идите к нам! — от столика ему махал Фархатов.

Ванштейн подошёл, поставил поднос на стол.

— Присаживайтесь, — толстый Семёнов ковырял вилкой овощи. — Как вы полагаете, нам показали всё, что требовалось?

— То, что касается строительства, — да, но хотелось бы увидеть больше! А не показалось ли вам, господа, что по территории разгуливают зары? — понизил голос Фархатов.

— Я не уверен, но тоже видел несколько человек. И эту девушку с собакой.

— Они оказались умнее нас всех — втихую используют заров как рабочую силу, потому и поживают прекрасно, — Семёнов продолжал ковырять овощи.

Несмотря на тучную фигуру, он умудрялся совать нос во все щели и делать молниеносные выводы. Гай подозревал, что именно поэтому его взяли в члены делегации.

Дверь столовой открылась, и толпой, что-то бурно обсуждая, вошли водители и техники.

— А эта чёрная ведьма наставила на меня арбалет и только глазами из-под хиджаба сверкает…

— А ты чё туда попёрся?

— Так интересно было посмотреть, что там у них! Мне послышалось с той стороны блеяние. Будто козы. Я и пошёл проверить. А она появилась из-за дерева, как привидение, молча наставила на меня арбалет и сверкает глазами, страсть! Я оттуда и припустил. Всё боялся, что эта ведьма мне в спину выстрелит…

— А ты думал, зачем с нами столько охраны ходит? Тут у них, очевидно, неспокойно.

— Вот и я так думаю.

— Так как же они строят дирижабль в такой обстановочке? Зары разгуливают повсюду!

— Слушай, а мутов ты не видел?

Водители, набрав полные подносы еды, ушли в угол. Сколько ни напрягал слух Гай Соломонович, но ничего из разговора больше не расслышал.

— Мои выводы подтверждаются! — Семёнов и Фархатов переглянулись. — Иначе бы зары не расхаживали по территории.

— Господа хорошие, я не ослышался, она была вооружена арбалетом?!

— Нет, Гай Соломонович, мы тоже это слышали. Надо будет после ужина расспросить этого водителя поподробнее.

Ванштейн увидел, что в дверях Романов подает ему знаки.

— Господа, позвольте откланяться, — он церемонно поклонился Фархатову и Семёнову, — приятного вам аппетита.

Отнеся поднос на стойку, он заспешил к генералу.

— Гай Соломонович, я жду вас у себя через полчаса. Тот человек уже пришёл, — Романов развернулся и пошёл по коридору.

Ванштейн с нетерпением выждал полчаса, потом торопливо затарил по карманам фляжки с самогоном и быстрым шагом пересёк коридор.

Войдя к Романову в номер, он обомлел. На стуле возле тумбочки сидела горилла, какую он видел на картинке в энциклопедии, но одетая в камуфляж.

— Д-добрый в-веч-чер, — от неожиданности Гай Соломонович стал заикаться, умом понимая, что горилле взяться тут неоткуда, но не веря глазам.

— Здравствуйте, — поздоровалась горилла фальцетом.

От неожиданности Гай Соломонович опустился на кровать.

— Разрешите представить, — засуетился генерал, — полковник Смирнов. Начальник здешнего Рынка, наша надежда.

Гай внимательно вгляделся в лицо «нашей надежды»: крепкая толстая шея, массивные надбровные дуги и подбородок, невероятных размеров брови и черные волосы, зачесанные вперёд. «Мда! Правильно Марк Хаимович сам держится и меня убедил держаться Наговицына. Старика хоть и пытаются оттереть от власти, но он бы точно не связывал никаких надежд с таким обезьяном! А впрочем, может, внешность обманчива? Посмотрим, посмотрим!»

— Пётр Васильевич, — Смирнов протягивал ему руку.

— Гай Соломонович, — он заглянул Смирнову в глаза. «Глаза надежду тоже не вселяют! Обезьян!» — уверился окончательно.

— Скажите, Пётр Васильевич, а много у вас в анклаве народу, которые держатся такой же позиции, что и вы? — продолжил прерванный разговор Романов, споро выставляя на тумбочку стаканы и делая Ванштейну знак разливать.

— Думаю, вполне достаточно, чтобы совершить переворот. Конечно, при вашей поддержке. Если мы начнем снизу, а вы ударите сверху, то вместе достигнем желаемого. Клён не удержится.

— А генерал Николаев? — осведомился Романов, передавая стакан с самогоном Смирнову.

— Генерала Николаева можно изолировать. В нашем окружении есть люди, способные это сделать. Потом он же служака, будет служить и другой власти.

— Ну, давайте выпьем за успех предприятия! — предложил Романов.

Стаканы издали противный чмокающий звук. Смирнов хватанул половину стакана, выдохнул в рукав и немигающе уставился на Гая Соломоновича. Гай, собравшийся в этот момент отхлебнуть из своего, закашлялся и отставил его.

— Извините, господа, что-то попало в горло, — он вышел в душевую, где его ещё долго мучил приступ кашля. «Вот животное, обезьяна! — ругался он между приступами. — Так посмотрел! Этот убьет за своё!»

Когда он вернулся в комнату, Романов со Смирновым, уже почти прикончив одну фляжку, хлопали друг друга по плечам и клялись друг другу в вечной любви и дружбе.

— Драгоценнейший Пётр Васильевич, — обратился Гай к Смирнову, — сегодня днём я видел на территории девушку с собакой, а наш водитель — женщину в хиджабе. Вы не знаете, кто это?

— А это, наверное, Инга и Мина… — Смирнов вдруг встряхнулся, моментально протрезвев. — Нет, не знаю, о ком вы спрашиваете.

— Но вы же сейчас упомянули каких-то Ингу и Мину. Кто это?

— Господин учёный, я, когда пьян, начинаю заговариваться. Я, наверное, задремал и произнёс это непроизвольно.

Ванштейн посмотрел на Романова, взглядом прося поддержки. Но пьяненький генерал ковырял ножом в тарелке, не обращая на происходящее внимания.

— Вы знаете, милейший, — предпринял Гай Соломонович ещё одну попытку, — мне показалось, что у вас по территории анклава разгуливают зары.

— Вы знаете, да, бывает. Забегают, несмотря на линии защиты.

— Мне даже показалось, что кое-кто из бункера вёл с ними мирную беседу.

— Может быть. За всем не уследишь. Ко мне на Рынок часто обращаются зары, приносят кое-какие артефакты. Бывает, что контактируем, — прикинулся дурачком Смирнов.

«А он не лыком шит! Может, что и получится. Скрывает что-то, ясно, или боится кого-то! Но власти хочет!»

Гай повернулся к Романову:

— Господин генерал, а не выпить ли нам?

— Наливай, — бесшабашно махнул рукой генерал.

«Завтра ты, дружок, будешь выглядеть не лучше, чем сегодня», — размышлял Ванштейн, наполняя стаканы.

— Ну, за дружбу! — генерал одним махом опрокинул в себя стакан, повалился на кровать и захрапел.

— Чего это он? — удивился Смирнов.

Гай Соломонович, не раз видевший такой фокус генерала, укрыл его, отвернув угол одеяла.

— Пусть поспит! А мы с вами посидим, побеседуем. Пётр Васильевич, а как у вас на Рынке устроена торговля? Расскажите, мне очень интересно. Я — учёный, поэтому очень далёк от этого, а интересно. Это, наверное, очень опасно каждый день находиться на поверхности, среди заров. Да и муты нападают…

— Да, очень опасно, но я привык, — клюнул на лесть Смирнов. — Бывает, целый день не присядешь, ходишь, выявляешь правонарушителей! А потом наказываешь…

— А какие наказания?

— Кому штраф, кому запрет на появление на Рынке, а кому и плетей.

— Плетей? — удивился Ванштейн.

— А что вы удивляетесь? Мусульман часто наказывают плетьми. У нас это принято.

— Так вы, дорогой, придерживаетесь мусульманской религии?

— У меня и мать и бабка были из Ирана. Отец русский, но придерживался ислама.

— Так почему же вы собираетесь устроить руководству бункера джихад? Насколько я осведомлён, ваш загадочный руководитель тоже исповедует ислам?

— Вы все неправильно понимаете, что такое джихад, — горячо возразил Смирнов. — Внутренний джихад — это борьба человека с самим собой, укрощение самого себя. Внешний — это вся деятельность, которая наставляет на праведный путь, любое благое дело: помочь старикам по хозяйству, поправить одеяло ребёнку или, как сейчас сделали вы, укрыть спящего. А лучший джихад — сказать слово правды в лицо несправедливого правителя. Вот я и собираюсь это сделать. Скажу всю правду в лицо Клёну, а потом пусть умирает!

— Не боитесь, что он вас уничтожит?

— Не успеет. Я не одинок. И против меча есть другой меч.

— А он несправедлив?

— А то! Наложил на нас, чистых, кучу обязанностей и работы, нянчится с зарами!.. — проговорился Смирнов, сразу осёкшись и посмотрев на Ванштейна.

Но Гай Соломонович сделал вид, что увлечен закуской, решив не замечать оговорки: может, о чём-нибудь ещё проговорится. Смирнов успокоился. Стукнул стаканом о стакан Ванштейна:

— Будем! — выпил. — Вы, главное, помогите нам с поверхности.

— Мы-то поможем, — уверенно пообещал Гай Соломонович, — но что будем с этого иметь? Чем вы с нами потом рассчитаетесь?

— Вот жидовская морда! — Смирнов пьяно смотрел ему в глаза. — Не боись, рассчитаемся! У нас много чего есть, что вам и не снилось…

Полковник самостоятельно, не дожидаясь Гая, налил себе самогонки и выпил.

— А разве Коран не запрещает вам пить? — не сдержался Ванштейн.

— А, к чёрту Коран! Я атеист, у нас это не запрещено. Могу исповедовать любую религию! — Он встал, но покачнулся, прокомментировав: — Да, нарезался!

— Давайте я помогу вам добраться до вашего номера, — услужливо предложил Ванштейн.

— Я сейчас… — Смирнов скрылся в душевой.

Гай Соломонович услышал, как зашумела вода, удивился: «Он там что, моется?!»

Появившийся через полчаса Смирнов поразил его вновь. Голова его была мокрой, но он был абсолютно трезв. Если бы не запах изо рта, нельзя было бы даже предположить, что он пил.

— Р-разрешите откланяться! — Он направился к двери.

Гай Соломонович прибрал на тумбочке, помыл стаканы, поискал, куда засунуть фляжки, но передумал оставлять такое сокровище у Романова: «Завтра сделает вид, что ничего не знает, и не отдаст!» Рассовал их вновь по карманам, выключил свет и вышел в коридор, размышляя, не пойти ли куда-нибудь, например, не воспользоваться ли приглашением каперанга. Но выпитый алкоголь требовал немедленного сна.

«Лягу спать!» — решил он, пересек коридор и открыл свой номер. Но, как только он устроился на кровати, сонливость оставила его. Размышляя, он проворочался в постели почти до самого утра. Казалось, только заснул, как зазвенел будильник.

Ночная бессонница сказалась, Гай Соломонович целый день клевал носом, пытаясь вникнуть в дебеты, кредиты, сальдо и бульдо, временами задрёмывая под ровный голос бухгалтера Людмилы Викторовны. Не лучшим образом чувствовали себя и остальные члены делегации Объединенного генералитета. Наконец, мучения закончились: въедливая бухгалтерша сообщила итоговые цифры, после чего явился юный начальник бункера, объявивший об ожидающих всех ужине и развлечении типа кино.