Таинственный спаситель Хойт Элизабет
— Куда вернуться?
— На собрание Женского комитета помощи приюту для сирот и подкидышей, — отозвалась Темперанс резковатым тоном. — Ты разве не знал, что мы проводим собрание внизу, в гостиной?
— Сейчас?
Он почувствовал, как энергия забурлила в жилах. Если они проводят собрание Женского комитета, значит, Изабель здесь. Он не видел ее целую неделю — с тех пор как убил Сеймура. Все это время он был занят восстановлением порядка в приюте и помощью травмированным маленьким девочкам, которых использовали в чулочной мастерской, но не это главная причина, почему он держался на расстоянии от Изабель.
В тот день темная сторона его души вышла наружу. Он убил человека, чего никогда раньше не делал. Не так-то это легко — отнять чью-то жизнь. Он истово молился, спрашивая себя, не стоит ли ему оставить Изабель ради нее самой. Но у этой темной стороны была и другая грань, он всегда знал это. Когда он давал себе волю, то мог свободно обнимать Темперанс. Мог взять руки маленькой девочки в свои, чтобы успокоить ее. Он теперь знал, что ему никогда не стать таким директором, каким был его отец: отстраненным, сдержанным, но добрым. Нет, он будет слишком заботиться, слишком переживать, слишком сильно горевать по пропавшему или умершему ребенку. Но в случае успеха? Когда удастся кого-то спасти? Кому-то помочь? Он знал, что радости его, вероятно, не будет предела.
Он не может изменить себя, даже если б захотел, ему суждено быть именно таким, и Уинтеру подумалось, что теперь можно спокойно с этим жить.
Но есть одна особа, одна прелестная, упрямая, безнравственная леди, без которой он не может жить, и она, очевидно, в эту минуту сидит внизу, в гостиной.
Неделя была чересчур долгой.
— Прошу прощения, — пробормотал он сестре.
— Куда ты? — прокричала ему вслед Темперанс.
— Навстречу своей судьбе.
— О чем вы только думали? — Изабель с удовольствием наблюдала, как Амелия Кэр сурово вскинула патрицианскую бровь на леди Пенелопу.
Амелия вернулась в город только накануне вечером, по-видимому, из-за письма, написанного Маргарет несколько недель назад.
— Но ведь я же хотела как лучше для детей. — Леди Пенелопа умоляюще распахнула свои фиалковые глаза. — И Артемис сказала, что это хорошая идея.
Мисс Грейвс, которая как раз сделала глоток чаю, поперхнулась.
— Насколько мне известно, мистер Мейкпис конфисковал тридцать три рогатки, — задумчиво проговорила леди Хэроу. — Никогда в жизни не видела столько этих штуковин сразу.
— Нам пришлось перекрашивать все классные комнаты, — заметила Амелия. — И заменить четыре кровати.
— Кухарка нашла сегодня утром еще одну вишневую косточку, — весело прочирикала леди Феба. — На кухне в муке.
Все дамы посмотрели на булочки на своих тарелках. Леди Хэроу осторожно отложила свою, чуть-чуть зеленоватую по краям.
— Что ж, думаю, все же эксперимент того стоил, — упрямо заявила леди Пенелопа. — Если бы я не привела лорда д’Арка, мы бы так и не знали, что не следует давать детям вишни.
И она торжественно оглядела комнату, словно одержала важную победу.
Амелия тяжко вздохнула, и Изабель ее понимала. Какой бы глупой ни была леди Пенелопа, у нее по-прежнему самый увесистый кошелек. Им просто придется научиться мириться с ней.
— Думаю, мы должны издать закон, что мистер Мейкпис — единственный директор приюта для сирот и подкидышей, — сказала леди Амелия. — Тех, кто за, прошу поднять руки.
Несколько рук взметнулись вверх. Леди Пенелопа подняла свою на уровень плеча, что, по мнению Изабель, все равно считается. Только леди Маргарет сидела, устремив взгляд на свои колени, как и в самом начале собрания.
— Мэгс? — мягко прошептала леди Хэроу.
— Что? — Леди Маргарет вскинула глаза. — Ах да. — И она тоже подняла руку, делая голосование единогласным.
У Изабель возникло ощущение, что леди Маргарет понятия не имеет, за что только что проголосовала.
Амелия удовлетворенно кивнула и стала наливать всем дамам по второй чашке чаю.
Изабель воспользовалась возможностью, чтобы обменяться парой фраз с леди Хэроу, сидящей рядом.
— Я так рада, что вы приехали, леди Хэроу.
Ее собеседница улыбнулась.
— Мы уже были готовы вернуться из деревни.
— Стало быть, ваш супруг тоже приехал? — пробормотала Изабель.
— О, безусловно. У него весьма срочное дело в Лондоне. — Леди Хэроу взглянула на леди Маргарет.
Изабель кивнула, радуясь, что этим вопросом уже занимаются.
— Надеюсь, оно окажется успешным.
Леди Хэроу улыбнулась хоть и немного печально.
— Лорд Гриффин привык к успеху даже в делах, которые, казалось бы, не могут иметь счастливого исхода.
Остается лишь надеяться, подумалось Изабель, что так и будет.
Дверь в гостиную отворилась.
Изабель повернулась посмотреть, и у нее перехватило дыхание. В дверях стоял Уинтер с суровым лицом. Она намеревалась после собрания припереть его к стенке. Он целую неделю избегал ее, и ей это надоело.
Но он, похоже, сменил свой курс.
Поклон его был коротким, и он не взглянул ни на одну даму, кроме нее.
— Могу я переговорить с вами?
Изабель сглотнула.
— Когда собрание за…
— Сейчас, Изабель.
О Боже! Чувствуя, как загорелись щеки, она торопливо поднялась, пока он не сказал еще что-нибудь компрометирующее. Остальные дамы и без того уже подозрительно притихли.
Она вышла в коридор.
— Что такое?
Он просто смотрел на нее, и она увидела у него на лице все, что он хотел сказать.
Сердце ее сжалось. Сейчас? Он хочет сделать это сейчас?
Запоздалая паника охватила ее.
— У меня никогда не будет детей, — прошипела она как можно тише, ибо у воспитанников, должно быть, началось свободное время и они всей гурьбой сбегали по лестнице. — Я намного старше, намного богаче, намного выше тебя по положению, намного…
Он заставил ее замолчать очень просто — поцелуем. Прямо там, в коридоре приюта, на глазах у всего Женского комитета и, должно быть, большинства детей, а скоро и всех детей, поскольку кто еще не был свидетелем объятия, того срочно призывали их собратья…
И ей было все равно. Она обвила его руками и с пылом, с радостью ответила на поцелуй этого мужчины, которого любит всем своим несовершенным существом.
Он оторвался лишь для того, чтобы прошептать с улыбкой:
— В этот раз, леди Бекинхолл, вы скомпрометировали меня окончательно и бесповоротно. Думаю, вам придется спасти мою репутацию и выйти за меня замуж.
Она заглянула в теплые, решительные, любящие глаза и высказала свои оставшиеся сомнения:
— Если ты женишься на мне, у тебя никогда не будет детей.
И он совершил престранную вещь. Уинтер Мейкпис, человек, который никогда не смеется, запрокинул голову и громко расхохотался.
Потом взглянул на нее и с широкой улыбкой повел рукой в сторону лестницы, теперь уже полностью занятой детьми всех возрастов.
— О, моя бесценная Изабель, вот они, мои дети — дети моего сердца, всей моей жизни. Я уже отец нескольких дюжин детей, а в будущем планирую обзавестись сотнями. Давай же. Скажи «да», будь моей женой и помоги мне растить мой выводок.
— Да, — прошептала она, и когда кто-то из детей подался вперед, потому что не расслышал, прокричала: — Да!
Уинтер просиял и поцеловал ее в губы пылко и стремительно, потом повернулся к своим воспитанникам:
— Дети, счастлив сообщить вам, что леди Бекинхолл оказала мне великую честь: она согласилась стать моей женой.
На несколько секунд воцарилась благоговейная тишина, после чего раздалось громогласное «ура-а-а!».
Уинтер снова засмеялся и, схватив Изабель за талию, поднял в воздух и закружил.
— Ура-а-а! — ликовали дети.
— Нелл! — крикнул Уинтер служанке, стоявшей среди детей. — Думаю, это требует горячих булочек к чаю для всех.
Это вызвало самые громкие радостные крики, затем безумную толчею среди детей, несущихся занять места за столом. Замыкающая шествие Нелл сияла, и даже госпожа Медина промокнула глаза фартуком, прежде чем заспешила обратно на кухню.
— Моя дорогая, надеюсь, вы не лишите нас идеального директора сиротского приюта, — сухо проговорила леди Амелия из дверей гостиной. Потом лицо ее смягчилось. — Но я желаю вам счастья.
— Спасибо. — Глаза Изабель увлажнились, и она получила поздравительный поцелуй от каждой из дам, даже от леди Пенелопы, которая выглядела немало озадаченной.
— Позволь мне проводить тебя до кареты, — пробормотал Уинтер Изабель на ухо.
Она быстро кивнула, ибо ей хотелось побыть еще несколько минут с ним наедине. Но когда они подошли к двери, позади раздались торопливые шаги.
Обернувшись, они увидели госпожу Медину, которая протягивала Уинтеру маленький ключик на ленточке. Она подмигнула.
— В суете последних дней чуть не забыла. Подумала, он может вам понадобиться, сэр. Не хотелось бы, чтобы все эти рогатки опять пошли в ход.
На улице уже начинали сгущаться сумерки. Изабель дождалась, когда дверь за ними закроется.
— Что все это значит?
Вид у Уинтера был слегка виноватый.
— Ну, когда я покидал приют по приказу д’Арка, то отдал ключ госпоже Медине.
Она взглянула на безобидный ключик, и до нее дошло.
— И он…
— От шкафа, где я держу все рогатки, которые конфисковал у мальчишек. — Он кивнул и широко улыбнулся. — У меня их целая коллекция. Собирал все девять лет, видишь ли…
Ее рассмешила мысль о госпоже Медине, вооружающей мальчишек приюта. Бедная леди Пенелопа! У нее не было ни малейшего шанса.
Уинтер потуже затянул завязки накидки у нее на шее.
— Ты счастлива?
— Безумно. — Изабель улыбнулась ему. Внезапно ее охватило такое ощущение свободы, будто какой-то тяжкий груз свалился с плеч. — Пусть наша помолвка будет короткой. Я хочу переехать в приют, как только закончу его украшать.
— Украшать? — Он удивленно поднял брови.
— Украшать, — твердо сказала она. — Он слишком строгий и аскетичный для детей. Хочу забрать мистера и миссис Баттерман, и Уилла, и Гарольда, и, разумеется, Пинкни, хотя ее, наверное, хватит удар от перспективы жить в приюте, и, конечно же, заберу Кристофера и Карадерс.
Он резко остановился, повернулся к ней.
— Кристофер не живет со своей матерью?
Они не разговаривали с той ночи, которая оказалась такой сумбурной.
— Нет. — Она подняла на Уинтера глаза, благодарная за все, что он привнес в ее жизнь. — Я воспользовалась твоим советом и сказала Луизе, что хочу, чтобы Кристофер жил со мной. И так уж вышло, что она с готовностью согласилась на мое предложение, — судя по всему, присутствие маленького мальчика не слишком благоприятствует романам.
Уголки его рта дернулись.
— Ну, это смотря какой роман.
И он снова поцеловал ее нежным, полным жизни поцелуем. И напрочь позабыв, где находится, Изабель с пылом ответила ему.
— Я люблю тебя, — прошептала она отстраняясь. — Отныне и навсегда. Я поняла это, когда думала, что ты можешь умереть от руки Сеймура.
— Этого просто не могло случиться, — пробормотал Уинтер, — когда у меня есть ради кого жить.
— Но… — Она осеклась и расширенными глазами уставилась куда-то поверх его плеча.
Уинтер обернулся посмотреть.
В какой-то полудюжине шагов от них стоял мужчина, одетый в трико арлекина, черные сапоги и длинноносую маску. Пока она ошарашенно глазела, он кивнул, приподнял свою шутовскую шляпу и запрыгнул на низкий балкон, а оттуда на крышу, где и исчез.
Изабель посмотрела на Уинтера.
— Что?.. Как?.. Кто?..
Он наклонился, чмокнул ее в нос и прошептал:
— Я говорил тебе, что был Призраком Сент-Джайлса, но не говорил, что я такой один.
Эпилог
«Когда небо на востоке посветлело, арлекин, Призрак Сент-Джайлса, вздрогнул. Когда первые лучи рассвета коснулись его лица, он передернулся. А когда, наконец, небо поголубело, а солнце ярко заблестело, он заплакал. „Прости меня, моя Истинная Любовь, — выдохнул он, опускаясь на колени. — Прости меня, я пребывал во мраке, не на этом свете и не на том, и позабыл, кто я есть и что ты значишь для меня“.
„Я прощаю тебя, — ответила Истинная Любовь и поцеловала его в губы. — Ибо ты свет моей жизни, ты сама моя жизнь“.
„И я тоже люблю тебя, — сказал арлекин. Он положил ладонь на живот своей возлюбленной и взглянул на нее. — Давай уйдем из этого места и поженимся, чтобы вместе принести в мир нашу Надежду“.
Так они и сделали. Арлекин и его Истинная Любовь покинули Сент-Джайлс, поженились и жили долго и счастливо…
Но остерегайтесь, мои дорогие! Ибо говорят, что даже в новой счастливой жизни лунными ночами арлекина порой охватывает беспокойство. Поговаривают даже, что он возвращается на улицы Сент-Джайлса, одетый в свой старенький шутовской костюм и вооруженный двумя шпагами. И тогда убийцы и воры, те, кто обижает невинных и творит зло под покровом ночи, дрожат при упоминании о Призраке Сент-Джайлса!»
Из легенды об арлекине, Призраке Сент-Джайлса
Годрик Сент-Джон тихо спрыгнул в сад своего городского дома и присел, не шевелясь, выжидая. Предосторожность была скорее всего излишней. После смерти Клары — и задолго до того, как ее не стало, — никого не волновало, когда он приходит и уходит.
И все равно лучше придерживаться установившегося порядка.
Не заметив ничего и никого подозрительного, Годрик медленно поднялся на ноги. Он заскользил от тени к тени, направляясь к задней двери дома, которая вела в библиотеку. Сегодняшний вечер по большей части прошел зря. Он преследовал вора, но потерял в лабиринте узких улочек, отпугнул возможного разбойника от пирожника, поздно возвращавшегося домой, — при этом пирожник даже и не понял, что ему грозила опасность, — и видел, как Уинтер Мейкпис целует леди Бекинхолл посреди Мейден-лейн. Это почти наверняка означало женитьбу — какой бы странной парой они ни были — и уход Уинтера… со сцены.
Годрик хмыкнул, открывая дверь библиотеки. На одного Призрака станет меньше…
— Добрый вечер, мистер Сент-Джон, — послышался голос из темноты, скрывавшей старое кожаное кресло возле камина.
Годрик развернулся в ту сторону, низко присел, выхватывая обе шпаги.
Смутно видневшаяся фигура в углу неодобрительно пощелкала языком.
— Ну-ну, мистер Сент-Джон, в насилии нет нужды, заверяю вас.
— Кто вы? — прошептал Годрик.
Мужчина наклонился к слабому свету, отбрасываемому тлеющими в камине углями.
— Меня зовут Гриффин Рединг. — Теперь Годрик разглядел, что о подлокотник кресла опирается локоть незваного гостя и что-то свисает с пальца.
Годрик шагнул вперед, и смутные очертания обратились в маску, длинноносую, из черной кожи. В сущности, точно такую же как та, что была на нем. Точно такую же как запасная, которая должна быть спрятана у него в спальне.
Но очевидно, уже нет. Годрик посмотрел на лорда Гриффина.
Тот мрачно улыбнулся.
— У меня к вам предложение.
Читать бесплатно другие книги:
