Девушка на неделю Мерфи Моника

Она встряхивает головой с видом «и слышать ничего об этом не хочу».

– Думаю, нам не стоит больше разгуливать где-то вдвоем, Дрю. Да, я в курсе, что мы должны изображать влюбленную парочку, но неделя уже заканчивается, так что, мне кажется, уже можно обойтись без показухи.

Черт, что же я наделал? Понятия не имею. А она сама не скажет. Не клещами же из нее это вытягивать, в самом деле.

– Я собирался съездить с тобой на кладбище. На могилу моей сестры.

Фэйбл наконец-то переводит взгляд на меня: ее зеленые глаза полны боли и сочувствия. Ко мне.

– Не знаю, стоит ли…

– Я хочу, чтобы ты пошла туда со мной, – сжимаю в ладони ее руку. Пальцы холодные как лед. Она пытается выскользнуть, но я усиливаю хватку. – Мне это очень нужно, Фэйбл.

– А я думала, мероприятие Адель – только для членов семьи. – Она задирает подбородок. Такая дерзкая, но уязвимая. И прекрасная.

Прекрасная настолько, что хочется сгрести ее в охапку и никогда не отпускать. Но я этого не делаю.

– Меня там не будет.

Все мои самые страшные кошмары там наверняка воплотятся в жизнь. Адель вся в слезах, у нее эмоциональный срыв, а я должен стоять рядом, утешать ее и обнимать.

А мне даже думать о ее прикосновениях противно. Какие уж тут объятия.

Фэйбл молчит, явно размышляя над моей просьбой. Уже хорошо. Я не хочу идти туда ни один, ни с родителями. Но мне нужно побывать там, отдать дань уважения сестричке. При мысли о том, чтобы прийти на ее могилу в одиночестве, сердце наполняется такой тоской… Я наверняка сдамся, как только припаркую машину на стоянке возле кладбища. Не смогу зайти. Хотя должен.

А если Фэйбл будет рядом, она поможет обрести храбрость, которая мне так нужна, чтобы попросить у сестры прощения за то, что я недоглядел за ней. Остается надеяться, что когда Фэйбл узнает правду, она не возненавидит меня.

И возможно – лишь возможно – ее понимание облегчит мои муки совести.

– Я поеду с тобой, – наконец произносит она тихо, вновь опуская взгляд. – Когда выдвигаемся?

– Мне надо принять душ. Наверное, тебе тоже. – Она кивает, и я продолжаю: – Тогда через пару часов? В десять?

– Договорились.

Она снова кивает и мягко вытягивает свою ладонь из моей, медленно проводя пальцами вдоль запястья. От этого нежного прикосновения по телу пробегают мурашки. Я поднимаю взгляд: она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Ее губы чуть приоткрыты, волосы взъерошены, и она так прекрасна в этом полусонном виде – просто сил нет.

– Спасибо, – шепчу я, – что согласилась поехать со мной.

– Спасибо, что доверился мне и пригласил. – Она облизывает губы, оставляя на них влажную полоску, и мне до боли хочется поцеловать ее. – Вот почему я злилась на тебя, Дрю. После всех этих обвинений, которые вы с Адель вчера вывалили на меня, я почувствовала, что ты мне не доверяешь. А ведь я всегда была честна с тобой.

Да, она права. Я действительно перегнул палку. Адель знает, куда надавить, а я повелся на ее уловки, как дурак.

– Зря я послушал Адель, – делаю глубокий вдох и выпаливаю: – Прости меня.

На губах Фэйбл появляется легкая улыбка, и мое сердце трепещет.

– Извинения приняты. И кстати, тот парень, с которым я говорила вчера…

А теперь сердце заколотилось.

– Да?

– Это был мой брат Оуэн.

Какой же я дурак, в квадрате, в кубе! Конечно, она звонила брату. Она же вечно места себе не находит, переживает за него.

– Никогда больше не буду слушать Адель.

– И правильно.

– Чувствую себя полным придурком.

– Ты и вел себя как придурок.

Я открыл было рот, но она прервала меня:

– Если честно, мне даже понравилась твоя злость. Значит, тебе не все равно, понимаешь?

Я молчу. Она права: не помню, когда я в последний раз так срывался. Вообще такое было? Чтобы ярость разлилась по всему телу, словно лава, и я никак не мог с ней совладать.

– Пойду в душ, – Фэйбл кивает в сторону двери. – Выйди, пожалуйста. А то на мне майка почти прозрачная.

– Не хочу тебя огорчать, но я уже всё видел, – тихо напоминаю я.

Теперь она замолкает, а я с ухмылкой встаю и поворачиваюсь к выходу.

– И мне это очень понравилось, – бросаю я через плечо.

Ее нежный смех сопровождает меня до самого холла.

Фэйбл

Здесь так холодно и мрачно. Небо закрыто темными, хмурыми тучами; ветер пронизывает все вокруг. Запахнув пальто поплотнее, иду следом за Дрю по кладбищенской дорожке. Она петляет между могилами, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на них, но все-таки смотрю. Некоторые памятники очень красивые: с портретами, душераздирающими надписями, даже со скульптурами.

И цветы. Их целое море, настоящих и искусственных, ярких и темных, веселых и мрачных. Некоторые букеты явно принесли к празднику: хэллоуинские ленточки, осенние оттенки – рыжевато-красные, оранжевые, желтые.

Мне становится немного легче при виде всех этих цветов, которые люди приносят, и лавочек, на которых они сидят, вспоминая близких. Смерть ужасна, но она – часть нашей жизни.

Обычно я стараюсь не думать о том, что нас когда-нибудь не станет.

Так проще – воображать, что мы будем жить вечно.

– Вот она.

Услышав низкий, грустный голос Дрю, я поднимаю глаза: он стоит напротив маленькой могильной плиты, которая едва возвышается над землей.

Медленно подхожу, встаю рядом и читаю надпись на камне:

ВАНЕССА АДЕЛЬ КАЛЛАХАН

30 сентября 2007 – 27 ноября 2010

Навечно в наших сердцах…

В правом верхнем углу – маленькая фотография Ванессы. У нее темные волосы, совсем как у Дрю, широкая улыбка, сияющие синие глаза.

Она была очаровательна.

Бросаю взгляд на Дрю: он стоит понурившись, засунув руки в карманы куртки, и не сводит глаз с фото. Так хочется утешить его, прижать к себе и шепнуть на ухо, что все будет хорошо. Но не уверена, что вправе это сделать.

К тому же по дороге он сказал, что ему нужно побыть одному. Постоять возле могилы и подумать о сестре, мысленно поговорить с ней.

И я согласилась, ведь все мы отдаем дань скорби по-разному. Хотя сама я не стала бы приходить сюда, особенно потому, что его сестра умерла совсем крошкой.

Стараюсь отогнать непрошеные мысли, но любопытство снова мучает меня. Как она умерла? Понятия не имею, почему это меня так волнует, но в семье Дрю все такие скрытные, а тут, похоже, кроется что-то важное.

И мне нужно это знать.

Дрю судорожно вздыхает, и я не выдерживаю – подхожу к нему, беру за руку и мягко сжимаю ее, давая понять, что я рядом, если ему что-то нужно. Он притягивает меня ближе, обхватывает рукой за плечи – и вдруг я чувствую, как он зарывается лицом в мои волосы, сжимая в объятиях так, что я едва могу дышать.

И я не возражаю. Ему нужно утешение. И мне тоже.

– Это все я виноват, – бормочет он мне в волосы. – Я присматривал за ней во дворе, пока отец говорил по телефону. А потом… потом я ушел.

Неприятный холодок пробегает по спине, но я стараюсь не подать вида, что слова Дрю насторожили меня. Пусть выговорится; не хочу, чтобы он снова замкнулся в себе.

– Это был несчастный случай. – Понятия не имею, как все обстояло на самом деле, но, думаю, сейчас лучше сказать именно это. – Никто не виноват.

– Нет, – Дрю отстраняется и смотрит на меня. Его синие глаза сверкают, все тело дрожит от волнения. Трясущейся рукой он проводит по волосам. – Адель рассказала тебе, что случилось? Да?

– Н-нет… – мотаю головой и резко выдыхаю, когда он хватает меня за плечи и чуть встряхивает. – Сказала только, что твоя сестра умерла, и все.

Он отталкивает меня, тихо выругавшись, и я застываю, не в силах поверить, что он мог так повести себя со мной. Опустив голову, Дрю разворачивается и быстро шагает прочь, а я бегу следом, растерянная, злая. Лучше бы я вообще не приходила с ним сюда, в это ужасное, мрачное место.

– Куда ты?! – кричу я, задыхаясь на холодном ветру. Какого черта у Дрю такие длинные ноги?! Попробуй угнаться за ним.

– Мне надо побыть одному.

– Да сколько можно, – бормочу себе под нос, прибавляя ходу. – Нельзя вечно убегать от проблем, – громко говорю я.

Дрю резко оборачивается. Столько противоречивых чувств отражается на его лице, что он уже сам на себя не похож.

– Ты меня совсем не знаешь. Я не убегаю от проблем. Мне приходится мириться с ними каждый день моей гребаной жизни!

Я просто обескуражена таким всплеском эмоций. «Но если он выплеснет всю злость и сумятицу в голове на меня, это же пойдет ему на пользу, да?»

– Не нужно пытаться справиться со всем в одиночку. Скорбеть и говорить об этом – нормально.

– Моя скорбь неотделима от вины. Это я виноват в том, что моя сестра упала в бассейн и утонула. Я должен был присматривать за ней, но… ушел. Думал, что ворота у бассейна закрыты, – он запускает пальцы в волосы, сжимая темные пряди, и смотрит на меня невидящим взглядом. – Мы оба виноваты, я и она.

– Она? В смысле Ванесса?

Но она же была совсем крошкой! Как он может так говорить?

– Нет, черт, конечно нет. Ее вина. О господи…

Дрю всхлипывает, и тут я замечаю, как слезы катятся по его щекам. Видеть его таким невыносимо больно, но я боюсь подойти ближе. Боюсь, что он снова оттолкнет меня – от одной мысли об этом сердце сжимается. Но как же трудно смотреть, как он страдает в одиночестве, винит в смерти сестры себя и еще кого-то.

Я совершенно растеряна.

И, честно говоря, боюсь спросить.

– Что же произошло? – решаюсь я, наконец. – Как умерла твоя сестра?

Пока мы идем обратно, к могиле Ванессы, Дрю отчаянно вытирает лицо, размазывая слезы. Я сажусь на скамейку, давая ему время собраться с духом. Ветви дерева над моей головой раскачиваются на ветру, и я поеживаюсь, кутаясь в слишком тонкое пальто. Наконец Дрю начинает говорить, расхаживая передо мной туда-сюда.

– Я был тогда во дворе. Гулял с отцом на солнышке. В том году погода на каникулах выдалась теплее, чем обычно, и настроение у меня было отличное – первый год в команде сложился очень удачно. – Дрю на секунду замолкает, погрузившись в воспоминания. – Адель весь день бегала по магазинам, покупала подарки к Рождеству. Перед уходом она попросила отца присмотреть за Ванессой. Сестра играла со мной и папой, бегала по заднему двору, смеялась. Знаешь, она не сразу ко мне привыкала – я же редко бывал дома. Но рано или поздно она всегда прибегала играть со мной.

Я молчу, не тороплю его. Ему нужно выговориться, хотя снова пережить в памяти тот день будет нелегко. Конечно, сейчас я бы могла утешить его и попросить рассказать все в другой раз. Но когда настанет этот «другой раз»?

– Тут отцу позвонили по работе. Речь шла о сделке, насчет которой отец договаривался уже несколько месяцев, поэтому ответить нужно было обязательно. Он попросил меня последить за сестрой, и я, конечно же, пообещал не спускать глаз с нее. – Судорожно вздохнув, Дрю закрывает глаза. – Мы играли в прятки, смеялись, я поддразнивал ее. Отец был неподалеку – я слышал, как он говорил по телефону. Потом вдруг в дверях появилась Адель и попросила… зайти с ней в дом. Я ответил, что не могу, что мне нужно приглядывать за сестрой.

Но она убедила меня, что с Ванессой ничего не случится, ведь отец рядом. И он, правда, был рядом, клянусь. Так что я зашел в дом… а сестра каким-то образом оказалась в той части двора, куда ей было нельзя, и упала в бассейн. Потом выяснилось, что отец ушел в другую часть дома, но тогда я этого не знал. Папа не был в курсе, что я оставил Ванессу одну. Я думал, что он присмотрит за ней, а он положился на меня…

Кажется, что Дрю рассыпается на глазах. Он падает на колени перед могилой сестры, склоняется, будто в молитве; его плечи дрожат.

– Прости. Я последняя сволочь. Прости меня…

Подхожу к нему, опускаюсь на колени и обнимаю. Он оборачивается, обхватывает меня за шею, прижимается лицом к груди – и я чувствую, как по моей коже катятся его слезы. Поглаживаю его по голове, зарываясь пальцами в волосы, пытаюсь утешить, как могу.

Несколько долгих минут мы сидим в тишине. Содрогаясь от переполняющих его эмоций, Дрю молча плачет у меня на груди. Чувствую, как горечь подступает к горлу, и тоже начинаю плакать. Эти тихие слезы словно соединяют нас, и я ощущаю его искреннюю, всеобъемлющую боль и печаль.

Он поделился далеко не всем, что мучает его. Я чувствую: невысказанного осталось больше, гораздо больше. Но он скрывает это, боясь испугать меня. Или, хуже того, вызвать мое презрение.

И это связано с Адель. Мне кажется, я догадываюсь, о чем речь.

Вот только не готова пока признать это.

Глава тринадцатая

День 6 (Черная пятница), 23:00

Те, кто знают тебя лучше всего, могут причинить тебе больше всего зла.

Дрю Каллахан
Дрю

Я отчаянно хочу полностью раствориться в ней и забыться.

После кладбища мы купили еды в фастфуде и отправились домой. Мы мало разговаривали – я слишком устал. Я измучен, и она это знает. Фэйбл не давит на меня, не требует объяснений, по крайней мере пока.

Она расспрашивала о том дне, когда утонула Ванесса, и в это трудно поверить, но мне стало легче, когда я смог все рассказать. Я ни с кем не говорил о смерти своей сестры. Ни с родителями, ни с кем-то еще. Я два года держал это в себе и вдруг начал говорить, и это было похоже на прорыв плотины.

Я плакал. Скорбел. Рассказывал свою историю и был чертовски благодарен за то, что она не порицала и не судила. Она обнимала меня и позволяла выплакаться, словно я большой ребенок.

Проклятье. Я не хочу осуждать себя за собственные чувства. Моя сестра умерла почти у меня на глазах. Я имею право плакать и злиться сколько хочу.

Днем мы спали. Вместе. Свернувшись посреди моей кровати; наши руки переплелись. Мы укрылись одеялом. Весь день мы провели вот так, и я знал, что нам обоим это нужно. Мы оба ни разу не выспались за неделю в Кармеле.

Завтра мы уезжаем. В день, который в моей семье считается днем смерти сестры. Я рад убраться отсюда, но не знаю, что жизнь подкинет мне и Фэйбл, когда мы вернемся.

Я боюсь того, что могу сделать. Что она может сделать. Боюсь, что мы оба можем все разрушить.

Мой телефон звонит, и я, не глядя на экран, могу сказать, кто это. Отец или Адель – последние люди, с которыми я хотел бы говорить. Я сел и поискал телефон. Лампа на комоде у противоположной стены все еще горит, разгоняя темноту тусклым светом. Взглянув на телефон, я обнаружил, что да, это отец прислал мне сообщение, и как только я собрался прочитать его, телефон зазвонил. Снова отец.

– Прости, что не перезвонил, – быстро говорю я, чувствуя себя отвратительно. У него сейчас тоже нелегкое время, и я должен был бы поддержать его.

– Не сбрасывай звонок. – Блин, это Адель.

– Чего тебе? – Я стараюсь говорить тихо, чтобы не побеспокоить Фэйбл, но она все равно зашевелилась под одеялом, отворачиваясь от меня.

Понятия не имею, проснулась она или нет, но в любом случае не собираюсь говорить ничего такого, что вызвало бы у Фэйбл вопросы. Хватит с меня и того, что я разоткровенничался про смерть Ванессы.

– Ты же едешь с нами завтра? На могилу Ванессы?

– Я уже был там сегодня.

В ответ – мертвое молчание. Я тоже ничего не говорю. Не собираюсь начинать разговор первым. Я устал играть в ее игры. Слишком долго это продолжается.

– Ты с ней ездил?

– Да.

– Как ты посмел притащить ее на могилу моей девочки? – шипит Адель.

– Она моя сестра, черт тебя подери. И я имею право привести свою девушку на ее могилу.

– Она не… Боже, – похоже, Адель с трудом подбирает слова. – Ты едешь завтра с нами. Ты нужен мне.

– Я не могу. Мы завтра уезжаем. Вот почему я пошел туда сегодня. – Не совсем правда, но это подходящее объяснение.

– Ты разочаруешь отца. – Она понижает голос, словно поет мне колыбельную. – Ты же не хочешь его обидеть, правда? Ты всегда был хорошим мальчиком, Эндрю. Ты всегда делал все, что я просила.

От ее голоса с меня как будто кожу содрали. Я закрываю глаза. Стараюсь дышать глубоко и молюсь о том, чтобы не упасть. Только не это. Я на взводе с тех пор как вернулся. Так и знал, что это будет тяжело. Но такого не ожидал.

– Я не пойду с тобой, Адель. Пора разорвать нашу связь.

Сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа.

Смотрю на Фэйбл. Она повернулась и глядит на меня. Ее ярко-зеленые глаза пристально следят за каждым моим движением. У меня сводит живот, и я гадаю, что именно она услышала.

– Она достает тебя? – мягко спрашивает Фэйбл.

Я молчу. Не говорю ни слова.

Сбросив покрывало, она подползает ко мне, обнимает за плечи, приближает свое лицо к моему. Она ниже меня, и ее глаза оказываются у моего рта. Я вижу, как вздымается ее грудь, и ощущаю ее прикосновения. Эта девушка, она…

Делает это для меня.

Но я не знаю, как это сказать.

– Спасибо тебе за сегодня, – неожиданно говорит она.

Я нахмурился и убрал ее выбившуюся прядь за ухо.

– Это я должен быть благодарен тебе за все.

– Да, должен. – Легкая улыбка трогает ее губы. – Но я хочу поблагодарить тебя за честность. За рассказ о твоей сестре и за то, что поделился со мной этой частью своей жизни. Знаю, это было нелегко.

Я нежно коснулся ее щеки и погладил ее большим пальцем.

– Спасибо, что была рядом. Что выслушала.

И за то, что обняла меня и дала мне выплакаться.

Она села верхом на мои колени, и я рефлекторно обхватил ее за великолепную задницу, придвигая ближе к себе. Боже, это прекрасно – чувствовать ее так близко, что даже лист бумаги не пролезет между нами.

– Дрю, – шепчет она, одаривая меня легким поцелуем в губы. – Это наша последняя ночь вместе. Вдвоем.

Я всем телом вздрагиваю от этой мысли. Вот оно. Завтра вечером мы вернемся к нашей обычной жизни. Не могу дождаться, когда кончится эта пытка, даже если Фэйбл больше не будет притворяться моей девушкой…

Это больно. Больнее, чем я могу выдержать.

Проводя одной рукой по ее спине, я забираюсь под ее свитер, лаская ее голую гладкую кожу. Она вздрагивает от моих прикосновений, ее волосы закрывают наши лица. Своими губами она почти касается моих. Я знаю, чего она хочет.

Я хочу того же.

Я откидываюсь на подушку и притягиваю ее к себе, заставляя наши губы встретиться в поцелуе. Я облизываю ее верхнюю губу, затем – нижнюю, наслаждаясь ее сладостью. Легкий стон вырывается у нее, и я целую ее, сжимая ее затылок и еще глубже проникая языком в ее рот.

Я с ума схожу от желания. Никогда ничего подобного не чувствовал, воспоминания о нашей ночи захватывают меня. Когда она довела меня до оргазма и ничего не попросила взамен. Я хочу сделать то же для нее. Дать ей всё, чего она хочет, что ей нужно от меня. Я хочу быть с ней. Чтобы наши голые тела сплетались всю ночь.

Я должен быть уверен, что она хочет этого. Хочет меня…

– Ты не голодна? Мы только проснулись… – говорю я после поцелуя. Мои губы покалывает от желания снова прижаться к ее губам. Кажется, я пытаюсь дать ей выбор. Не знаю. Может, это глупо, но я не хочу ее принуждать.

Я знаю, что готов. А она? Готова?

Отстранившись, она стягивает свитер и бросает его на пол. На ней простой белый бюстгальтер, с кружевом и маленьким атласным бантиком посередине. Выглядит очень мило и невинно, хотя мои мысли далеки от того, чтобы просто любоваться ее бельем – мне хотелось бы увидеть ее без него, но я тороплю события.

– Я бы съела тебя, – шепчет она. Ее глаза горят. Губы опухли после поцелуя. – Сними рубашку, Дрю.

Без колебаний я срываю с себя рубашку и бросаю себе за спину. Она пристально следит за мной, ее ноги сжимают мои бедра, а руки обвивают мою шею. Она зарывается руками в мои волосы, и я закрываю глаза, впитывая ее запах, наслаждаясь ее близостью. Наши тела соприкасаются, ее лифчик – единственная преграда, и гладкая ткань нежно касается моей кожи.

Наши губы соприкасаются, я оглушен своими чувствами к этой девушке. Все эти дни я жаждал соединиться ней. Черт возьми, я всегда хотел такой близости хоть с кем-нибудь и всегда этого боялся.

Но сейчас я гораздо увереннее. Спасибо моей «девушке на неделю».

Спасибо, Фэйбл.

Фэйбл

У Дрю Каллахана действительно самое красивое тело из всех, что я видела. И честно говоря, я повидала немало мускулистых тел.

Я была занята поцелуем, зато теперь могу разглядывать его тело. В прошлый раз все происходило в темноте. Слишком страшно вот так смотреть друг на друга.

Но теперь я хочу видеть всё. Всё. Хочу смотреть ему в глаза, когда он в первый раз войдет в меня. Хочу, чтобы мы смотрели друг на друга во время оргазма. Хочу слышать, как он будет шептать мое имя, когда я доведу его до…

Я вздрагиваю, когда прикасаюсь к его плечам, рукам, медленно скользя пальцами по его каменным бицепсам, по темным волосам, покрывающим его предплечья. Он не двигается, но я чувствую, что он смотрит на меня. Я касаюсь его груди кончиками пальцев, его сосок вздрагивает от моего прикосновения, и это вызывает у меня улыбку.

Но моя улыбка исчезает, как только я опускаю глаза на его живот. Я замедляю движения, оглаживаю его тело, изучая его.

Подняв голову, я встречаюсь с ним глазами. Он улыбается. Таким счастливым я его не видела с тех пор, как мы обедали вместе, а потом целовались на белой аллее.

Я молча прижимаюсь губами к его губам, при этом мои глаза открыты, а он закрывает свои. И я так легко поддаюсь его чарам. Этот поцелуй более жадный и нетерпеливый. Я позволяю ему перехватить инициативу. Упиваюсь тем, как он сжимает мою грудь, чуть приподнимая ее.

Его рука скользит вниз, пальцы пробираются под бюстгальтер, стягивают его с плеч. В ту же секунду он избавляет меня от него, и мои голые груди прижимаются к нему, твердые соски чувствуют его кожу.

– Я хочу тебя, – шепчет он мне на ухо, заставляя мурашки пробежать вдоль моего позвоночника. – До смерти хочу, Фэйбл.

Мне нравится, как он выдохнул мое имя и сказал о своем желании. Пусть и наломавший дров в прошлом, он здесь, со мной. Прикасается ко мне, целует. Прижимается ко мне вставшим членом. Я полностью растворяюсь в нем. И не хочу ничего другого.

Он обхватывает мои бедра и опрокидывает меня на спину, его руки оказываются по обе стороны от меня, а его рот не отрывается от моего. В таком положении он не так близко, как мне бы того хотелось, и я обвиваю его ногами, отчаянно привлекая его ближе к себе.

Прервав поцелуй, он отодвигается и скользит вниз. Стягивает с меня лосины вместе с бельем. Я дрожу и начинаю задыхаться, я гляжу в потолок, кусаю губы, пока он раздевает меня. Я чувствую его дыхание и закрываю глаза. Голова кружится, когда его руки раздвигают мне ноги.

Он разглядывает меня там, и я не знаю, что думать или говорить. Его дыхание прерывисто. Его руки сжимают мои бедра, он легко прихватывает зубами мою грудь. Лижет сначала один сосок, потом другой.

Я не могу больше терпеть. Я никогда не молчала в постели. Не то чтобы я сильно кричу. Но прикосновения его рта к моей коже ощущались столь потрясающе, что я вцепилась в него и закричала. Я вся в нетерпении, голая и сгораю от желания. Я никогда не чувствовала себя так. Такой живой.

– Ты прекрасна, – шепчет он. Я притягиваю его к себе за голову, хватая губами его губы и язык. Я немного растеряна. Честно, я не знаю, как мы дошли до такого. Я ненавидела его. Я делала это только ради денег. Я думала, что он чокнутый. Я и теперь так думаю.

Но я тоже чокнутая. И он такой красивый, такой уязвимый. Мы можем сходить с ума вместе. Я бы хотела исцелить его. Знаю, что смогу.

Первый шаг к этому – соединение наших тел.

– Подожди, – бормочет он. Я открываю глаза и вижу его лицо. Он быстро целует меня и вылезает из кровати. – Я сейчас вернусь.

Я смотрю, как он уходит, и стараюсь успокоить сильно бьющееся сердце и сбившееся дыхание. Я чувствовала себя так, словно мое тело сейчас разорвется от полноты чувств. Я дрожала от прилива адреналина и возбуждения, а также от других эмоций, охвативших меня. Никогда так не было. Никогда.

Это заставляет меня задыхаться.

Минуту спустя Дрю возвращается в комнату. Закрывает дверь на замок. Я молча смотрю, как он подходит к кровати и кладет на тумбочку пачку презервативов. Я смотрю на него, приподняв бровь. Он улыбается.

– Нам повезло. Коробка была под раковиной в ванной. Они всегда там, как шампунь, мыло или полотенце. Этот дом часто используют как отель; тут останавливаются клиенты моего отца.

Ха-ха. Ну, если Каллаханы принимают гостей, по крайней мере, они думают о безопасности.

Но я не собираюсь об этом думать. Не тогда, когда Дрю снимает джинсы. У меня во рту пересыхает от одного взгляда на него, когда он снимает свои черные «боксеры».

Когда он избавляется от них, я смотрю на него и поражаюсь тому, какой он большой, и думаю о том, каково будет чувствовать его в себе.

Мне вдруг становится страшно, что он может повредить мне.

Он замечает перемену в моем настроении и пытается меня успокоить. Сильно обнимает меня. Я закрываю глаза и прячу голову на его груди, вдыхая его аромат. Он нежен, чуток, но настойчив, и скоро мы целуемся, лаская друг друга, сплетаясь телами, как будто боремся в шутку, как будто играем.

Но нет ничего от игры в том, как большой мускулистый мужчина прижимает меня к кровати, мои руки подняты над головой, а он внимательно разглядывает меня прекрасными синими глазами.

Он быстро надевает презерватив. Я знаю, что он готов. Я готова. Но я нервничаю. Это переломный момент в наших отношениях. Обратной дороги не будет. Я не забуду его и этой ночи. Он навсегда вписал себя в историю моей жизни.

– Назад дороги нет, – шепчет он, словно прочитав мои мысли.

Я медленно киваю, не в силах найти подходящие слова.

– Войду в тебя, и ты – моя.

Ох. Я никогда не думала, что такие слова могут произвести на меня впечатление, но это случилось. Я всегда считала себя независимой. Я никому не принадлежу.

Но мысль о том, чтобы принадлежать Дрю, переполняет меня радостью.

– Я хочу, чтобы ты была моей, Фэйбл. – Он отпускает мои руки и опускает голову, я чувствую на своем лице его дыхание. Это так нежно, так сексуально, что я застонала, обвивая его руками.

– Я хочу быть твоей, – шепчу я в ответ. – Я хочу принадлежать тебе, Дрю. Только тебе.

Он целует меня, прижимаясь ко мне всем телом. Дюйм за дюймом он проникает в меня, и я задыхаюсь от того, как он проникает в меня своим большим и твердым членом.

– Тебе больно, – говорит он, целуя меня. – Расслабься. Дыши.

Я пытаюсь сделать, как он сказал. И, наконец, Дрю весь во мне. Его тело напряжено. Спина покрыта потом. Я шире раздвигаю ноги, позволяя ему войти глубже.

Мы оба стонем и двигаемся. Вместе. Поначалу медленно, осторожно подстраиваясь друг под друга, пока наши тела улавливают единый ритм. Он двигается все сильнее. Еще жестче, заставляя меня терять рассудок. Мои мысли растворяются. Остаются только ощущения. Меня окатывает горячая волна, я близка к финалу, но потом вдруг…

Дрю сажает меня сверху – так же, как мы сидели, когда еще были одеты. Но сейчас мы обнажены, физически и душевно, наши тела соединяются, его плоть так глубоко во мне. Я чувствую, как он заполняет меня.

– Не теряй голову. – Он так хорошо меня понимает. – Мне бы не хотелось, чтобы ты забыла, с кем ты и где. Кто заставляет тебя кончить.

Его голос такой глубокий, настолько же глубок, насколько глубоко входит его член, и я вся дрожу. Его голос, его слова заводят меня.

Дрю полностью побеждает меня – своим взглядом, словами, красотой своего тела, прикосновениями языка. Все, что он делает, опустошает меня. Пьянит. Обновляет.

Все внутри меня.

– Я никогда не забуду, с кем я, – шепчу я ему в губы и целую его. Он заставляет меня двигаться быстрее, и я подчиняюсь, желая быстрее довести его до блаженства и вместе с тем оттягивая этот момент.

Он крепко сжимает пальцами мой затылок. И я смакую боль, которая заставляет меня чувствовать себя живой. Быть в объятиях Дрю, ощущать его внутри себя. Это заставляет меня чувствовать.

Страницы: «« ... 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Парадокс и контрпарадокс» по праву можно отнести к золотому фонду психотерапевтической литературы. ...
Странные дела творятся в Цветочном павильоне. В зеркалах обитают призраки, да и сами эти зеркала вед...
«Трагедия» – это развитие сюжетных мотивов «Гамлета». С целью исследования человеческой природы Гора...
В хрестоматию по детской патопсихологии вошли работы ведущих отечественных психологов, а также дефек...
Эта книга задумана как введение в аналитическую психологию, в учение швейцарского психиатра и ученог...