Легенда о свободе. Мастер Путей Виор Анна
– Угу… – Его глаза начали слипаться, а мелодичный голосок Дайши прямо-таки затягивал в страну сновидений.
– Он встречался с Советником из Семи. Этот Советник решает все дела, касающиеся неодаренных. Он быстро разберется с Абодо, я в том уверена… – слышал он гулкие слова сквозь пелену дремы.
Гани встрепенулся:
– Советник? Из Семи? Кто?..
– Советник Холд. Мастер Облаков…
– Холд?.. – захлопал он сонно глазами, пытаясь прийти в себя. Холд… Холд…
– Да. Мастер Килей Холд пообещал помочь Пичеру. И я слышала, что именно сегодня вечером он вызвал Абодо для разговора!..
– Кто?..
– Советник Холд! Гани, ты спишь?..
– Нет… Нет, мне очень любопытно… Холд вызвал Абодо?..
– Да. Он придет поговорить с Абодо. Но это держится в строжайшем секрете.
– Откуда же ты узнала об этом, моя осведомленная птичка? – Гани привстал на локте, не давая сну увлечь себя в забытье.
– О чем только не узнают птички, порхая с ветки на ветку… – захихикала она.
– И подружки наверняка нащебетали тебе в ушко, – Гани поцеловал восхитительное теплое ушко Дайши, – где именно они встречаются.
– Конечно, – она сверкнула глазами… сейчас опять распалится…
Гани поспешно встал и принялся натягивать брюки. Времени до заката почти не осталось.
– Уходишь? – обиженно спросила она.
Он делано вздохнул:
– Дела…
– Государственной важности?..
– Именно…
– Так ты хочешь знать, где встречаются Холд и Абодо?
– Ну, естественно, я же не менее любопытен, чем ты, моя птичка. Наверное, в покоях Абодо?
– Нет. Это было бы слишком официально. А визит Холда – скорее частный и… – она выразительно приставила изящный пальчик к губам-вишенкам, – секретный!..
Гани многозначительного что-то промычал, застегивая кам.
– Они встретятся во «Флейте Мастера».
– О! – Гани поднял брови. – Знакомое заведение. И когда?..
– После заката.
«Да что ж сегодня происходит? Весь город решил назначать важные встречи после заката? А мне прикажете раздвоиться?!»
– Спасибо тебе, милая моя птичка, – поцеловал Гани Дайшу на прощание.
– Лети, мой соловей!..
И прихватив лютню, Гани полетел, по-другому не скажешь. Он стрелой преодолел длинные коридоры дворца, оказался в крыле для слуг, справился у проходящего мимо малого о Харте и Эй-Га. Где еще им быть, как не за игрой в кости? Похоже, они ободрали уже половину дворцовой прислуги. Увидев спустившегося лично в их отделение советника короля Мастера Музыканта, все приличные слуги, опустив глаза, разбежались с деловитым видом. А его два нерадивых оболтуса остались сидеть и скалиться от осознания собственной безнаказанности.
– Пошли!.. – коротко бросил им Гани.
Покинув дворец, он на ходу стал отдавать распоряжения утарийцу и арайцу, должны же они, хотя бы время от времени, отрабатывать жалованье, которое он им платит, хотя Гани подозревал, что Эй-Га, благодаря своим игровым костям, имеет в два раза больше.
– Эй-Га, отправишься в порт и посмотришь, кто с кем будет встречаться возле судна «Королева Алиния». Будь осторожен, там может быть ловушка. Если заметишь графа Палстора, хорошенько запомни его собеседника. Постарайся услышать их разговор. Мне нужны все подробности.
Эй-Га кивнул и исчез. Они же с Хартом вдвоем направились к «Флейте Мастера».
Здесь Гани Наэля знали очень хорошо, он был желанным гостем еще до путешествия в Ару, благодаря своему таланту Музыканта, а уж после возвращения и переворота – и подавно.
Едва привратник узнал его, как откуда ни возьмись, появился сам хозяин «Флейты Мастера» Билив Майлек – седой подтянутый мужчина лет пятидесяти, который с доброжелательной улыбкой поклонился Гани, дотрагиваясь до серебряного браслета на левой руке, в ответ Гани сделал то же самое. Гравировка на браслете Майлека такая же, как и у него самого – арфы и птицы, – хозяин «Флейты» – Мастер Музыкант из Пятилистника.
– Что привело вас в нашу скромную обитель, Мастер Наэль? Я несказанно рад видеть вас!
– Ностальгия, Мастер Майлек. Давненько я у вас не был.
– Не смею спросить, но вы к нам сегодня в качестве слушателя или исполнителя?
Гани пожал плечами:
– Пожалуй, лучше послушаю.
Это огорчило Майлека, так как выступление знаменитого Гани Наэля в «Флейте Мастера» конечно же добавило бы популярности заведению.
– Но это для начала; я обещался выступить у тебя, Билив, и обещание исполню, – сказал Гани тихо, следуя в сопровождении хозяина вовнутрь, но не в общий зал, а в кабинет Майлека. Он перешел на неофициальный тон, более приемлемый для общения двух старых друзей. – Я здесь по делу, и пока дело мое не будет решено, хотел бы остаться неузнанным. А после я с удовольствием исполню здесь для тебя и твоих гостей, что пожелаешь.
Майлек расплылся в улыбке:
– Конспирация? От кого-то скрываешься?..
– Да нет… просто шпионская миссия.
– Двор тебя портит, Гани.
– Да уж, это точно. Поможешь мне по старой дружбе?
– Ну, если ты дал слово исполнить что угодно для меня и моих гостей, то не могу тебе отказать. Что мне для тебя сделать?
– К тебе сегодня пожалует королевский советник Абодо.
– Да. Он заказал Комнату молчаливого слушателя.
В заведении Майлека таких комнат имелось три. Они устроены были Мастерами Строителями Силы, знавшими особые секреты, таким образом, что внутри помещения можно было слышать все происходящее снаружи, будто стен и не существовало, а вот звуков, рожденных в самой комнате, вовне слышать никто не мог. Эти комнаты обычно снимались важными гостями для приватных бесед. Уединившись с собеседником, можно было наслаждаться музыкой исполнителя, играющего в общем зале, обсуждать любые дела и не бояться быть подслушанным.
Интуиция влекла Гани именно сюда, заставляла во что бы то ни стало узнать, о чем будут беседовать Холд и Абодо. Интуиции он привык доверять, его шестое чувство подводило редко, поэтому даже записку Фенэ с содержащейся в ней, несомненно, важной информацией, он отодвинул на второй план. Оставалось только найти способ услышать то, что будет надежно скрыто в Комнате молчаливого слушателя. И такой способ имелся.
– А ты, случаем, не знаешь, с кем Иниго Абодо встречается? – уточнил Гани.
– Этого не скажу – он не счел нужным мне докладывать. Приказал просто провести в его комнату человека, который покажет перстень с зеленым камнем.
– Условные знаки, тайны… – пробормотал Гани. – Любопытно! Я попрошу тебя кое о чем не очень удобном…
Билив посмотрел на него искоса.
– Мне нужно услышать их разговор. Понимаешь, о чем я?
– Это нарушение закона, Гани. И норм этики… Абодо – мой гость. Если станет известно, что мои Комнаты молчаливого слушателя не так надежны, как о них говорят… я потерплю немалые убытки, не говоря уж о репутации… Прости, Гани, но даже ради старой дружбы…
– А если станет известно, что твои Комнаты – место, где рождаются заговоры?
У Майлека расширились глаза.
– Заговоры?.. – зашептал он перепуганно. – Опять заговоры? Это связано со старой властью? С Древним?..
– Пока не знаю… – как можно более авторитетно и загадочно протянул Гани, запрокидывая ногу за ногу, – но вполне может быть… Его величество Король-Наместник, с одобрения Верховного, поручили мне расследовать одно дело. След вывел меня на сегодняшнюю встречу. Не говорю, что след этот не может оказаться ложным. Вполне вероятно, что Абодо встречается со своей любовницей и виновен лишь в попрании супружеской верности. Но… я обязан проверить, Билив. Никто ничего не узнает. Даю тебе слово, что репутация твоих Комнат не пострадает.
Майлек вздохнул:
– Ну, тогда тебе нужно поспешить, Мастер Абодо появится с минуты на минуту…
Гани постарался устроиться поудобнее, что было нелегко в тесной нише, скрытой тонкой дощатой стеной, на которой изображалась Тасия-Тар в осеннюю пору. Когда в моду вошли такие картины на всю стену, ниша, уж неизвестно для чего предназначенная изначально, стала мешать, поэтому проем закрыли большой дощатой стенкой, с натянутым на нее холстом. Сюда не заглядывали уже достаточно давно для того, чтобы выемке превратиться в паучье царство. Гани даже переоделся в старую одежду слуги перед тем, как влезть в нишу. Паутина, кое-как им оборванная, все равно продолжала лезть в глаза, рот и нос и липнуть к волосам. Он зажал нос влажным платком, чтобы не чихнуть от пыли. Несмотря на слова Майлека о безупречной репутации его комнат, нишу эту использовали для подобных целей и раньше. Здесь имелось даже специальное отверстие, чтобы можно было не только слышать, но и видеть, что происходит в комнате. Гани очистил щель между досками деревянной щепочкой, обозрел два удобных кресла перед небольшим накрытым столиком с винами и закусками, удовлетворенно хмыкнул и приготовился ждать.
Иниго Абодо выглядел беспокойным, даже испуганным. Он нервозно потирал руки, массировал подбородок, заламывал пальцы. Его собеседник явился спустя четверть часа, за которые Абодо успел измаяться ожиданием, извести себя переживаниями, он даже умудрился уронить кубок с вином и разлить напиток на арайский ковер. Гани накинул платок на лицо, прикрывая нос и рот, глаза слезились от попавших в них пылинок и паутинок. Один из представителей рода паучьих – этих «милейших» созданий – попытался проползти по носу подслушивающего Музыканта, за что был безжалостно раздавлен. Победа над пауком голыми руками далась Гани нелегко – он всегда ненавидел и побаивался этих насекомых.
Навстречу вошедшему Мастер Абодо встал, а тот встал бы лишь перед королем или старшим по званию Мастером Силы. Человек был в темном, скрывающем его с головы до пят плаще. Капюшон он откинул, лишь оглядевшись по сторонам, и Гани узнал Холда. Как и ожидалось.
– Что ты задумал, Абодо?.. – начал Холд безо всяких приветствий.
– Я? Задумал? Я не понимаю, Советник Холд… Не понимаю, почему мы разговариваем здесь, почему вы скрываетесь. К чему все это? Неужели все вопросы нельзя решить в Здании Совета или во дворце? У меня такое чувство, будто за нами следят…
Гани поднял брови: «Вот ведь какой чувствительный!»
– А еще я чувствую себя преступником… Мне не нравится все это!
– Я недоволен тобою, Абодо… Когда я ставил тебя на место королевского советника, то ожидал лучших результатов… – Холд обошел лужу на ковре от пролитого Абодо вина и сел в кресло.
– Что вы называете результатами, Советник Холд? Я выполнял свой долг! Я помогал королю!
– Твое дело – выполнять мои приказы, Абодо! А ты действуешь, как тебе заблагорассудится! Думаешь, я не найду управы на тебя?
– Безусловно, найдете… Только эта «управа» бесчестна! Зачем было обвинять меня в связи с графиней Пичер? Зачем натравлять на меня этого быка – ее мужа?..
– Ты должен понять… – холодно и злобно сказал Холд, – что ты на краю пропасти, Абодо, да еще и с завязанными глазами. Один неверный шаг, и ты – труп! А вывести тебя в безопасное место могу лишь я. Для этого от тебя немногое требуется – позабыть о своем ослином упрямстве и делать то, что тебе велят!..
– Я должен встретиться с Верховным… – сказал Иниго так тихо, что даже Гани, со своим отменным слухом, едва расслышал.
– Что?! – Холд наскочил на него, как сокол на добычу. – Ты сам прыгаешь в эту пропасть, Абодо! Не думал, что ты глуп настолько!
Придворный Одаренный поднял на Советника удивленные глаза:
– Почему я не могу говорить с Верховным?!
– Потому что Верховный Фаэль сегодня есть, а завтра его нет! Я! Слышишь? Я – не ты! – буду разговаривать с Верховным, с Кодонаком, с другими Советниками! Хочешь прыгнуть через мою голову? Смотри: прыгая, можешь переломать себе ноги и шею свернуть!
– Игра, которую вы затеяли, уже перестала быть понятной мне и приемлемой для меня. Вам лучше снять меня с поста. Именно о своей отставке я хотел говорить с Верховным. Я не хочу быть замешанным во всем этом!
– Абодо… – уже более спокойным голосом сказал Холд, присаживаясь. – Поговорим начистоту. Что именно не устраивает тебя?..
– Королева исцелена, Советник Холд. И теперь вопрос наследования уже стоит совершенно по-иному. Нет смысла что-то менять. У Алинии наладились отношения с Мило. Я думаю, что следует ожидать наследника уже в ближайший год. А дочерей Палстора лучше выдать замуж, чтобы у внебрачных детей Мило были достойные воспитатели. Одно дело, когда вы требовали от меня советовать королю признать детей, узаконить их статус, объявить наследником старшего Брая, в обстоятельствах, когда Мило и Алиния готовы были вцепиться друг другу в глотку при каждом удобном случае… Но сейчас… Зачем? Я не понимаю… В чем польза государства? Ливад будет недоволен, более того – оскорблен…
– Ты задумался о политике, Абодо? Так задумайся и над тем, а твое ли это дело?!
Иниго залился краской от негодования, но ничего не ответил.
– Тебе дорога твоя семья, Абодо?..
У молодого для Мастера Силы придворного Одаренного была жена – скромная, как и он сам, симпатичная женщина – и двое маленьких сыновей. Он глянул на Холда и ответил тревожно и сдавленно:
– Да…
– Несмотря на то, что все они неодаренные?
– Конечно! Что за вопрос?!
– Ты пока молод, Абодо. Многие Мастера Силы после ста, сменив двух, трех жен, увидев, как стареют и умирают их дети, совершенно по-другому начинают относиться к браку и семье. Забывают начатый ими род. Оставляют его. Не вспоминают о внуках, правнуках, о следующих поколениях… Теряют с ними всякую связь. Я – исключение, и я всегда искал подобных себе. Способных понять мои ценности и стремления. Именно таких людей я ставил правителями в провинциальных городах, в столицах областей. Я увидел и в тебе это, хотя ты еще очень молод, и именно потому ты стал королевским советником.
– Я не вижу связи, Советник Холд…
– Потому что глуп!.. Род – вот что самое важное в этом непостоянном мире. Твоя кровь в поколениях людей! Ты – корень, они – ветви, чем больше ветвей, чем раскидистей дерево, тем и ты сильней! Я положил начало пятнадцати родам в Тарии. Я обеспечил их всем. Мои потомки управляют многими областями. Я – отец этих великих родов! Из поколения в поколение передается мое имя, хоть и не официально, негласно, и оно не забудется даже после моей смерти! Потому что я многое, очень многое сделал для семьи! У меня всегда была мечта – мой потомок на тарийском троне! Одаренных у меня не рождалось до сих пор, иначе мой потомок был бы и на Сияющем Престоле! Моя мечта о пламенеющей короне должна была исполниться. После этого я мог бы спокойно умереть, состарившись. И я почти достиг, почти! И ты, Абодо, должен понять, что ставшего на моем пути я не пожалею!..
Абодо вытаращил глаза, Гани навострил уши, даже платок снял с лица и подался вперед.
– Советник Холд… – осторожно выговорил Иниго, – простите за вопрос… Но как вы собирались осуществлять свою мечту? И почему вы мне это все говорите?
– Тебе я говорю это потому, что ты любишь свою жену и детишек. И если твой долг для тебя дороже собственной жизни, то не думаю, что дороже их жизней… Ведь так?
Абодо задрожал:
– Это… это недостойно!..
– Заткнись! Твоя задача – убедить короля, что Алиния сама не хотела исцеляться, что она недостойна быть его женой. Ты должен не допустить ее беременности!
– Но как?!
– Не мое дело как! Шевели мозгами, Абодо! Ты же – отец, ты должен позаботиться о семье! Если выполнишь все, как нужно, от тебя пойдет сильный и могучий род. Я обеспечу твоим детям должности и состояние. А если нет – то род твой прервется! И ты не будешь иметь возможности начать новый, так как мертвому это трудно сделать…
– Вы мне угрожаете? Угрожаете смертью?!
– Да.
Абодо обессиленно откинулся в кресле, застонал, прикрыв глаза.
– Зачем это вам? – тихо произнес он наконец. – Как это связано с вашей мечтой? Неужели… Палстор?.. – Он вдруг выпрямился и захлопал глазами.
– Да. Палстор – мой правнук. Его внуки – мое продолжение. В них моя кровь. Один из них должен сесть на трон.
Гани едва не вскрикнул в своем укрытии. Он затолкал платок, как кляп, в рот.
– Не волнуйся, Абодо, – добавил Холд, – твоя задача нелегка, но все это продлится недолго. Королю предсказано умереть молодым. Он погибнет в ближайшей битве. Постарайся сделать все, чтобы рассорить их с королевой в этот короткий период.
– Неужели вы и короля задумали убить?..
– Я думаю, этого не потребуется. Но не лелей глупую надежду, что для тебя пройдет безнаказанным непослушание мне или хотя бы единое оброненное тобою слово о том, что ты здесь услышал! Держись подальше от Наэля. Он шпионит для Верховного и Кодонака. И постарайся, чтобы эту арайку – Фенэ – отослали из дворца. Она тоже шпионка.
Гани ухмыльнулся себе под нос.
– Я кое в чем помогу тебе, Абодо. Все-таки я тоже когда-то был молодым Мастером и вынужден был выполнять не очень… честные, на мой тогдашний взгляд, поручения… Своего покровителя я не понимал, как ты сегодня не понимаешь меня. Но он научил меня очень многому. И я убежден, что ты также сделаешь правильный выбор. Подкинь королеве идею создания женской части в армии Мило – части под ее руководством, наподобие ливадских воительниц. У нас есть несколько женщин – Мастеров Академии Воинств. Они смогут стать началом – офицерской основой. А формировать эту часть следует не в Городе Огней, а, к примеру, в междуречье Итимы и Ланы… Алиния, увлекшись этой идеей, с радостью оставит Мило в покое. Покажи результат, Иниго! Я ожидаю этого от тебя. Ты не пожалеешь. Еще никто из моих союзников не пожалел. Но ставшие моими врагами умирают очень рано…
С этими словами Холд поднялся, накинул свой капюшон и вышел вон. Абодо уронил голову на руки, сдавленно принялся что-то бормотать себе под нос. Гани заметил на своем плече еще одного хозяина ниши, пришедшего разобраться с оккупантом – здоровенного волосатого и отвратительного паука, он щелчком сбил тварь себе под ноги и с удовольствием раздавил носком сапога. Вечер удался – он вышел на след!..
Глава 25
Возвращение
Эрси Диштой
Его рвало горькой мутной водой. Эрси стоял на коленях, отчаянно трясся, отплевывался от водорослей. Рядом на земле валялся извлеченный из его груди кинжал – весь в крови, обильно разбавленной речной водой. Слой палых листьев вокруг тоже был измазан его кровью. Дар развернулся самостоятельно… его самого в тот момент уже не было… он уже умер… или почти умер… Но Дар сработал. Срастающаяся плоть, затягиваясь, выталкивала всаженный по самую рукоять кинжал, и когда Эрси течением вынесло на берег, клинок окончательно расстался с его телом и упал на землю. Отток не начинался. Эрси с тревогой ждал, крепился, чтобы вынести еще одно испытание: боль, тошноту, обморок… но ничего не происходило. Хотя и без оттока ему было так худо… что куда уж дальше…
Еще один приступ рвоты вывернул его наизнанку. Во рту он ощущал жгучую желчь. Эрси упал на бок и поджал к животу ноги, обхватив себя руками – не согреться… он весь – одежда, волосы, лицо – мокрый от воды и крови, измазанный в прибрежной глине, в налипших поверх всего листьях. Холод пробирал до костей. Начинало смеркаться, портилась погода, с неба моросил дождь… ледяной… мерзкий… казалось, еще более холодный, чем пропитавшая одежду вода.
Эрси попытался нагрести на себя листьев, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но все листья были сырыми. Он беспомощно заскулил…
Лежать тут и скулить бесполезно… Он вдруг вспомнил о паскудно улыбающемся человеке в черном плаще, который стоял на берегу. Кинжал, брошенный в Эрси, – дело рук этого незнакомца. Кто хотел его убить? Годже Каха было за что убивать, но не Эрси… Его скромная одежда даже повода грабителю не давала. Убийца или заказчик убийства знал, кто он на самом деле…
Он с огромным трудом, скользя по мокрым листьям, поднялся на ноги, осмотрелся: река и деревья… деревья и на том берегу, и на этом. Сердце кольнуло тревогой. «Надеюсь, меня не вынесло за пределы Города, – думал он, беспокойно озираясь, – за пределы купола…»
Эрси поднял кинжал, заткнул его за пояс, рядом с небольшим кинжалом отца, который носил при себе постоянно, и побрел в глубь дубовой рощи, подальше от реки, с которой веяло холодом. Он отчаянно выискивал под ногами тропку, дорожку… но в сгущающейся мгле это бесполезно. Эрси без конца спотыкался, иногда терял равновесие и падал, один раз чуть не вывихнул ногу, вступив в ямку, прикрытую палой листвой, но шагу он не сбавлял – если идти быстро, то можно не только скорее прийти куда бы то ни было, но и согреться по пути.
Чем дольше он шел, тем слабее была надежда и прийти куда-нибудь, и согреться… Дождь усиливался. Лес густел. Тьма поглощала остатки света… Хоть волком вой… Эрси был в отчаянии. Так скверно он не чувствовал себя со дня нападения на него разбойников, хотя нет… тогда все довольно быстро закончилось, сейчас хуже… Не нужно было выходить из Здания Совета… Понесло его бродить по Городу. Стало скучно!
– Это была яркая вспышка!.. – услышал вдруг Эрси сквозь громкое клацанье собственных зубов. Знакомый голос…
Он замер, развернулся на звук, с трудом разглядел темный силуэт среди деревьев.
– Твоя смерть… или приближение к смерти… Я даже не знаю, преступил ли ты эту черту. Но это не важно. Если даже ты и не умер сегодня, то был настолько близок к этому, что зажег сигнальный огонь для Пророка, который тебя ищет!
– Эбонадо? Ты?.. – Голос Эрси походил на комариный писк.
– Я. Неужели не узнал?..
«Значит, все-таки вынесло за город!..»
– Узнал…
– Тебе помочь, Годже? Ты, как я погляжу, промок, замерз?..
Эрси подумал о ноже за поясом. Справится ли он с Эбонадо? Рядом с бывшим Верховным выросли две фигуры – тот не один. С тремя Эрси уж точно не справится. Смарг их сожри! Он же совсем забыл, что обычным оружием их не возьмешь… И бежать ему некуда. Сейчас точно попался…
– Что же ты молчишь? Старый друг предлагает тебе помощь – невежливо отмалчиваться…
– Это я от неожиданности… – усмехнулся Эрси.
Две темные фигуры приблизились к нему – во тьме, ставшей вдруг тягучей, будто молочный кисель, заплясали искорки.
– Тебя не узнать… – заключил Эбонадо, оглядев переодевшегося, наконец, в сухое Эрси.
В камине огромной комнаты с высокими потолками – даже выше, чем в Здании Совета или Дворце Огней – ярко и жарко горело тарийское пламя. Тепло от него ласкало намерзшееся до полусмерти тело Эрси получше какой страстной любовницы. На нем была привычная со времен Совета Семи одежда – туника из тончайшего шелка, свободные штаны, кам, богато расшитый золотыми нитями. Но Эрси совершенно равнодушно относился к прикосновениям к коже лучшего шелка, к блеску золота на каме, самое важное сейчас для него – это тепло.
– Ты остриг волосы? Зачем?..
Эрси пожал плечами, подходя к камину и протягивая к огню ладони.
– Так что же с тобой произошло, Годже? Что это? Чувство вины? Страх? Патриотизм? Что?
– Ты же Пророк, Эбонадо… Я думал, что ты все уже увидел…
– Годже! Кому-кому, а тебе ли не знать, как работает мой Дар? Если я что и вижу, то лишь обрывки, нужно хорошо поломать голову, чтобы потом склеить все это вместе. А есть вещи, ради которых голову ломать мне лень… ведь легче спросить. Не так ли?..
Эбонадо Атосааль сидел в широком, обитом бежевым бархатом кресле с резными подлокотниками. В обширной комнате мебели было немного: вот это кресло, еще три точно таких же, столик из дерева Сот, диван в тон креслам, массивная золоченая тумба, стоящий в дальнем углу шкаф, наполненный книгами, его близнец – в противоположном углу, и большой круглый черный полированный стол, окруженный изящно выгнувшими витые спинки стульями. Пол устилали арайские ковры. Белоснежные стены комнаты, украшенные выточенными в мраморе рисунками, дышали завораживающей красотой, какую может вложить в строение лишь Одаренный Архитектор. Эрси был во дворце Атаятана…
Он глянул на Атосааля с бокалом вина в руке, на роскошный светло-зеленый кам того, на длинные серебряные волосы, тщательно расчесанные, переброшенные через подлокотник и ниспадающие на пол шелковыми волнами – Эрси всегда удивляло, как они не мешают Пророку, – и на мгновение ему показалось, что ничего не изменилось, что все по-прежнему… Он – Годже Ках, и Верховный – Эбонадо Атосааль обсуждают что-то важное, что-то судьбоносное для Тарии и для всего человечества, планируют, как поделить этот мир…
Но нет… Оба они изменились, необратимо изменились… Мир поделен, а Годже… Эрси… отказался от своей части. Цена слишком высока – ему не по карману…
– Так что же? Расскажи, Годже, удостой меня ответом. Мне очень любопытно, почему ты, который был со мною с самого начала, предал?..
– Предал?..
– А как ты это назовешь?..
– Банкротство…
– Что?.. – Эбонадо склонил голову, недоумевая.
– Ты часто говорил о цене, Эбонадо. Так вот – я не способен был заплатить… Я – банкрот!
Эбонадо рассмеялся:
– Значит – страх…
Эрси обиделся – он хотел облечь свой поступок в более благородную форму, это – не банальный страх… хотя какой нормальный человек не станет ужасаться Атаятану!
– Может, и страх… Но не только. Я не хотел во всем этом участвовать… создавать смаргов… Что может быть более омерзительно? – Эрси даже сейчас едва не стошнило.
– Я видел, что с тобой творится неладное. Да ты особо и не скрывал… – Эбонадо задумчиво отпил вина из своего бокала. Эрси он вина не предложил. – Мне следовало обратить на это внимание. Ты всегда был недостаточно стоек. Небольшое неудобство – и ты сбежал, сломался…
– Небольшое неудобство?! – Эрси взорвался. – Ты называешь небольшим неудобством то, что творилось со мной?.. То, что я испытывал?.. Я готов был умереть, Эбонадо, чтобы прекратить это! Это более мерзко, чем убивать и поедать младенцев, более мерзко, чем потрошить мертвецов, которые месяц пролежали в земле, более отвратительно, чем питаться червями с их тел! Это то же самое, что спать в выгребной яме! И принимать ванну из протухшей рыбы! Это – не неудобство, Эбонадо! Это – плевок в лицо Мастера Судеб! Извращение! Такое же извращение, как совокупляться с собственной мертвой матерью!.. Ты понимаешь?..
– Фи! Годже, ты перегнул палку!.. – Эбонадо поморщился.
– Я эту самую палку как раз чуточку недогнул!.. И чуточка эта – размером с Северный разлом!..
– Хорошо… Ты слабый, импульсивный человек. Тебе никогда не приходилось сдерживать свой Дар, и он руководил тобою – это отразилось на твоем характере. Предположим, ты не выдержал давления, нашел способ – а с твоей изобретательностью это не проблема, – как избавиться от связи. Уговорил Иссиму освободить тебя. Я все это понимаю. Но зачем ты настроил ее против меня? Зачем освободил Мастера Огней? Зачем якшался с Кодонаком и Энилем? И с Фаэлем?! Как ты мог помогать Фаэлю?! Неужели ты хотел таким образом отмыться от убийства его ни в чем не повинных родителей?..
Эрси нервно повел плечами:
– Ты знаешь, Эбонадо, что нельзя было оставаться в стороне. Невозможно сохранить нейтралитет! Я не с вами – значит, я против вас! Атаятан-Сионото-Лос стал бы меня искать, и с далеко не лучшими намерениями! Добровольно создавать для него смаргов я больше никогда не стану! Слышишь! НИКОГДА!!! – Эрси весь горел, сжимал и разжимал кулаки, он смог продолжить, только когда его немного отпустило. – Фаэль, Кодонак и остальные… они могли дать мне… безопасность…
Эбонадо снова рассмеялся: заливисто, злорадно, издевательски.
– И тебе это помогло?.. – сказал он, но мог бы и не говорить – его смех все выразил.
Краска ощутимой волной отлила от лица Эрси.
– Годже, Годже… – Пророк покачал укоризненно головой, его стальные глаза продолжали насмехаться. Эрси специально не исправлял свое имя в его устах – помнил уроки Эбонадо. Зная имя и его истинное значение, можно влиять на судьбу человека, можно вертеть им, как хочешь… – Глупый трусливый Годже! Убежал от сильного, пристал к слабому, надеясь, что слабый защитит его от сильного! Ты прав, Атаятан тебя искал. Вернее, я тебя искал по его приказу. И нашел благодаря твоей… смерти…
– Так я умер?
– Ты у меня спрашиваешь?… Ты был под куполом. А этот купол… прелюбопытнейшая штука, скажу я тебе. Действительно, он может обезопасить Город Семи Огней. Но мы все равно войдем в него рано или поздно. Чем больше изощряется Фаэль, тем интереснее эта игра Атаятану.
– Кто-то хотел меня убить… – пробормотал Эрси.
– Не знаешь кто?
– Не знаю… Мало ли у меня врагов?
– У предателя всегда много врагов с обеих сторон.
Эрси фыркнул.
– Оружие сохранилось? – спросил Эбонадо.
Эрси не ответил, но рука самопроизвольно дернулась к поясу, где под камом находился кинжал убийцы.
Атосааль заметил это движение, улыбнулся и протянул к нему ладонь:
– Позволь взглянуть. Тут я тебе помогу. Мне тоже любопытно…
Эрси поколебался мгновение, извлек оружие и протянул Пророку. Тот прикрыл глаза, задрал подбородок, как делал это всегда, призывая Дар. Годже Каху очень хорошо была знакома эта его поза. Эбонадо провел в неподвижности несколько мгновений, затем с торжествующей улыбкой взглянул на Эрси и вернул кинжал.
– Холд!.. – заявил он.
– Холд?..
– Да. Он побаивается, что ты расскажешь новому Верховному о его делишках. Мы-то закрывали глаза на его возню с торговлей и землями, но мальчишка может заняться им, движимый глупым чувством справедливости. А так как до сих пор не занялся – Холд сделал вывод, что ты еще не успел ничего рассказать. А чтобы не рассказал в будущем, он решил тебя устранить, как только представится удобный случай.
Эрси недоумевал, ему даже в голову не пришло разоблачать Холда – это было настолько мелко… настолько незначительно в свете последних событий…
– Но Холд никогда не отличался умом и знаниями. Он не учел, что убить такого сильного Целителя, как ты, можно разве что отсечением головы. Дар ведь не вырастит тебе новую голову?.. – Последние слова показались Пророку смешными.
– Ты меня убьешь?.. – бросил Эрси и заметался по комнате взад-вперед.
– Нет. Я – нет. Мне нельзя…
Эрси остановился:
– Почему?
– Атаятан хочет разобраться с тобою сам. Лично…
Эрси едва не грохнулся на пол. «Лично…»
– Думаю, ты еще можешь вернуться. – Перед тем как сказать это, бывший Верховный выдержал долгую, томительную паузу.
– Нет, не могу! – отрезал Эрси.
Эбонадо многозначительно хмыкнул:
– С тобою ведь не произошло того же, что с Эбаном? Ты ведь не утратил Дар? Иначе Атаятан не называл бы тебя больше Целителем…
Эрси ничего не ответил и продолжил свое хождение по комнате.
– Годже, я же знаю тебя очень хорошо. Ты был мне почти сыном. Себя ты можешь обмануть, но не меня! Я готов поспорить на что угодно, что не пройдет и суток, как ты позволишь пронзить себя Доа-Джотом повторно.
– Никогда!
Читать бесплатно другие книги:
