Весь мир у ног Тульина Надежда
— Вы ведь очень рано вышли замуж, верно? Даже по земным меркам? — Гаррет внимательно смотрел на меня в ожидании ответа.
На меня нахлынули воспоминания. Мне семнадцать, я смотрю на себя в зеркало в ЗАГСе, тоненькая и болезненно хрупкая, утонувшая в пене пышного белого платья. А рядом стоит Алекс, прекрасный, как скандинавский бог, голубые глаза не отрываются от моего лица. Чуть в стороне — печальный дед, который так не хотел, чтобы я рано выходила замуж… Вот мы у Алекса дома, и он благоговейно снимает с меня сначала туфельки, потом чулки, а потом у него внезапно кончается терпение, и он набрасывается на меня с неистовым желанием, причиняя боль. Я плачу, и он снова ненадолго становится нежным. Со временем периоды боли будут становиться все длиннее, а нежности — все короче. И это будет продолжаться долгих два года…
Я вздрогнула — Гаррет взял меня за руку и, встревоженно заглянув в глаза, повторил свой вопрос:
— Так в каком возрасте вы вышли замуж, несса?
— В семнадцать, а что такого?
Я только собралась закрыть эту неприятную для меня тему, как на меня обрушился приступ головной боли и дикой, всепоглощающей паники. Так неожиданно эти приступы не начинались еще никогда, я схватилась за голову и застонала.
— Несса! Сашша! Что такое? — Голос Гаррета доносился до меня как сквозь вату, а поле зрения стремительно сужалось, предвещая спасительный обморок.
— Голова… болит, — прохрипела я, отключаясь.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Я пришла в себя очень быстро, судя по тому, что мой оперативный опекун даже не успел уложить меня в постель, только снять боль. К моему изумлению, голова совершенно не болела, осталась лишь изнуряющая слабость.
— Боже, ньес Гаррет, вы настоящий волшебник! На Земле эти приступы длились по несколько часов и их ничем нельзя было прекратить! — Я восхищенно воззрилась на опекуна. — Вы просто не представляете, до чего приятно знать, что на Тассине на них нашлась управа!
Все еще перепуганный Гаррет помог мне добраться до спальни, и лишь убедившись, что я в полном порядке, устроил мне настоящий допрос с пристрастием.
— А что, собственно, изменилось в вашей жизни, когда вам стукнуло пятнадцать лет, несса? — спросил он, когда понял, что я рассказала ему все, что знала о своих мигренях. — Вы пережили какой-то стресс? Болели?
— Нет, в том-то и дело, что ничего подобного, — недоуменно ответила я. — Основные стрессы были или гораздо раньше, когда я потеряла родителей, или позже, когда я расставалась с мужем, но это я с вами обсуждать не намерена, уж извините. — Я с твердостью выдержала взгляд опекуна, и он отступил.
— Странно, очень странно. Готов поклясться, что эти боли имеют магическую природу. И всплеск паники — еще более странная черта. Я думал, каналы заблокированы из-за родов, но что-то должно было случиться раньше… Впрочем, возможно, это два независимых или неодновременных события, — задумчиво бормотал дракон себе под нос. — Скорей бы вы уже окрепли достаточно, чтобы мы могли заняться вашей магией, Сашша…
— Поверьте, ньес Гаррет, я и сама с нетерпением жду этого момента, — заверила его я.
— Ладно, что ж, не буду вас сегодня утомлять, но наш разговор не окончен.
Еще раз прикоснувшись к моим вискам и поправив одеяло, Гаррет пожелал мне приятных снов и удалился. Сны в ту ночь «действительно были очень приятными…»
На следующий день дракон, к моему огромному восторгу, повез меня немного «покататься на лодочке». Лодочка оказалась великолепным двухмачтовым парусником, стоящим у одного из центральных причалов. До самого трапа меня везли в закрытой карете, запряженной парой гнедых единорогов. Рог у них оказался не прямой, как рисуют на Земле, а витой, как рога у земного горного козла — мархура. Такие рога висели у моего деда в кабинете, подарил кто-то из пациентов. В остальном единороги ничем от лошадей не отличались, а характер у этой парочки был спокойный и очень дружелюбный. Гаррет с трудом оттащил меня от них; поглаживать бархатные лошадиные губы и вглядываться в умные карие глаза под густыми ресницами я могла бесконечно. Наконец он сумел усадить меня в карету, поклявшись, что уже совсем-совсем скоро мне можно будет кататься на этих прелестных созданиях хоть ежедневно. Я обожала верховую езду и до встречи с моим бывшим мужем, Алексом, бывала на конюшне почти каждый день. После замужества он почему-то запретил мне это занятие.
Поднявшись на борт корабля, который назывался «Морская лея», дракон провел меня по судну, показывая огромные роскошные каюты, капитанский мостик, и познакомил с командой. Три члена экипажа были представителями разумных рас. Капитан и навигатор оказались северными троллями — огромными волосатыми мужиками в кокетливых меховых юбочках, по фасону напоминавших килт. Старший стюард — немолодым уже человеком со слегка подобострастными манерами и хитрыми глазами. В качестве рядовых матросов снова использовались магические эльфийские слуги, только здесь они были почти совсем бестелесные. Примерно так я представляла себе раньше призраков — густые белые клочки тумана, формой слегка напоминающие человека.
Ветер наполнил паруса, мы расположились на носу «Морской леи», и наше маленькое плавание началось. Я смотрела во все глаза — ведь мне еще ни разу не приходилось выбираться в большой мир. Тесс лежал в кольце невысоких округлых холмов, как в чаше, его черепичные крыши алели, белые кружевные стены молочно светились. Когда мы немного отошли от берега, стало видно, что за первой линией холмов есть еще одна, повыше, а вдалеке поднялись совсем высокие пики, невидимые из города из-за ближних холмов. Гаррет подробно рассказывал мне о реках, названиях гор и прочих достопримечательностях. Берег постепенно таял в полупрозрачной дымке, ветерок был легким, едва хватало наполнить паруса, но дракон все равно тревожился, что я могу упасть за борт, поэтому придерживал меня за плечи.
— Ничего со мной не случится, ньес Гаррет, — попыталась успокоить я его, — я отлично плаваю, да и на яхтах мне приходилось бывать. Я знаю, как держаться, не стоит так переживать!
— Ах, несса, — ответил он с легкой грустью в голосе, — вы, право, не понимаете, о чем просите. Позвольте уж мне придерживать вас, чтобы мое сердце было спокойно.
Я хотела было спросить, чего же такого я не понимаю, но тут прямо передо мной из воды показались черные спинки дельфинов, и все остальное просто вылетело из головы. Я никогда не видела их так много и так близко! Никогда не думала, что они настолько разумны! Легко вычислив самого восторженного зрителя но моим восхищенным возгласам, дельфины начали крутить свои сальто почти перед самым моим носом. Для проверки я перебежала на противоположную сторону — и вся стая тут же перебралась вслед за мной. Пара особенно шаловливых даже брызнула в мою сторону водой, взвившись в прыжке выше бортов корабля. Когда они, наигравшись, скрылись из виду, я от смеха и переполнявших меня впечатлений еле стояла на ногах.
Обратный путь прошел куда спокойнее — шли мы уже по знакомым местам, да и я утомилась на свежем воздухе. Растянувшись в самом удобном шезлонге из всех, что я когда-либо видела, я расслабленно жмурилась на клонящееся к горизонту солнце. Упорный Гаррет вернулся к своим расспросам. По какой специальности я училась, почему ее выбрала, что, кроме верховой езды, мне нравилось в детстве и более взрослом возрасте, какие книги я любила читать… Мой рассказ о попытках объяснить галлюцинациями появление в этом мире ненадолго его отвлек, но затем он снова вернулся к обсуждению моего земного опыта.
— Скажите, несса, а в чем состояла ваша работа на Земле? Вы так за нее переживали, я помню.
— Ну, я не хотела подводить своих коллег, они рассчитывали на меня в некоторых важных вопросах. Что до самой работы, мне пока сложно описать это в местных терминах, ньес Гаррет, — осторожно ответила я, наблюдая, как солнечные зайчики скачут по нашему парусу.
— Я же бывал на Земле, даже жил там несколько лет, так что можете не слишком стесняться с терминами. — Гаррет невозмутимо прищурился, в отблесках начинающегося заката его глаза отливали золотом. Прошло уже больше двух месяцев, как мы встретились, а для меня он был таким же непостижимым, как в первый день знакомства. Зачем он это спросил? Что ему вообще от меня надо?
— Называлась моя работа «бизнес-аналитик и архитектор продуктов». Если вкратце, то я решала проблемы, — послушно начала объяснять я. — Точнее, придумывала и разрабатывала новые системы, в основном компьютерные, которые решали чьи-нибудь проблемы. Собирала требования, выясняла ограничения, придумывала архитектуру — как они будут работать, как будут устроены внутри, чтобы ими было легко и удобно пользоваться. Продумывала продвижение — кто и зачем их будет покупать, и что ему нужно сказать, чтобы он купил этот мой продукт. Где про него надо рассказать, чтобы клиент его непременно нашел. В общем, делала так, что из груды разрозненных деталей собиралась стройная и логичная система, которую оставалось только воплотить.
— Вот как? — Гаррет заинтересованно уставился на меня. — Любопытно. Творческая профессия. Возможно, вам стоит подумать о работе с эльфийскими иллюзиями для начала… А хобби? Рисование или лепку не пробовали? Музыка?
— Нет, у меня нет способностей, и склонностей, наверное, тоже. — Я пожала плечами. — Ни к чему как-то оно мне было.
— Это никогда не поздно. Но логические направления действительно у вас очень выражены, в то время как остальное практически подавлено. Любопытно, почему… — Дракон погрузился в задумчивость.
— Скажите, ньес Гаррет, к чему этот разговор? Вы уже решили, кого из меня готовить? Зачем мне лепка или рисование? — не выдержала я.
— Вам рано готовиться к чему-то конкретному, несса Сашша. — Гаррет лениво потянулся, насмешливо и снисходительно окинул меня взглядом, потрепал по щеке. — Вы — драконий ребенок. Циничная, временами жесткая, возможно, не по-детски целеустремленная, но очень юная драконья леди… с отставанием в магическом развитии. Будьте же паинькой!
Я уже привыкла пропускать мимо ушей его замечания насчет моего детского возраста, но это высокомерное пренебрежение меня взбесило.
— Я не чувствую себя ребенком, ньес, и мы с вами уже поняли, почему. Ведь у меня нет магии, которая занимала бы мое сознание все предыдущие годы, — зло и хлестко сказала я. — Так что я чувствую себя взрослым, попавшим в другой мир. Взрослым, который тратит бесценные дни и недели своей жизни на вещи, смысла которых не понимает, а потому, с большой степенью вероятности, тратит это время со значительно меньшей эффективностью, чем мог бы. Я чувствую себя взрослой женщиной, у которой в этом мире нет прошлого, потому что оно принадлежит другому миру, и нет будущего, потому что от нее ничего не зависит. И если уж мы заговорили о работе, то я чувствую себя бесполезной иждивенкой, и это тоже не добавляет мне радости. Мне, уважаемый ньес, плохо от этих ощущений, я не привыкла зависеть от других, не умею быть паинькой. И я буду вам крайне признательна, любезный ньес, если вы прекратите вести себя со мной, как дедушка с душевнобольной внучкой.
— Довольно, довольно, несса, я вас понял! — Гаррет поднял руки в шутливом защитном жесте. — Сдаюсь, пощадите! И простите меня, ради Демиургов, что я позволял себе без должного уважения относиться к вашему самоощущению.
Он некоторое время помолчал, а потом сокрушенно произнес:
— Дедушка и душевнобольная внучка… Гм, не думал, что это так выглядит с вашей стороны. Совсем не такого эффекта я желал бы достичь. — Он обескураженно покачал головой. — Поймите и вы меня, нормальные драконы в вашем возрасте — ну, пусть не дети, здесь я действительно слегка преувеличивал, но тем не менее существа весьма незрелые. Вы действительно в некоторых аспектах своего развития изрядно опережаете свой возраст, в том числе и человеческий, должен заметить. И теперь мы это обязательно учтем. Интересно, это индивидуальное отличие?
Последнее предложение он пробормотал себе под нос едва слышно.
— Я думаю, это особенность мира. Мне почти сорок лет. На Земле это возраст, когда добрая половина жизни уже позади и пора подводить итоги. У людей нет времени рассусоливать с этим, им не отмерена вечность, как драконам или эльфам.
Вспышка эмоций утомила меня, я говорила все тише и тише. Гаррет наклонился ко мне, чтобы лучше слышать, я чувствовала, как его дыхание шевелит мои волосы.
— Полагаю, это все-таки ваша личная черта, — сказал он раздумчиво, дыша мне в макушку. — Я был в вашем мире. За редкими исключениями, современные земные люди довольно инфантильны и в целом соответствуют своим ровесникам-драконам. Какой-то даже смешной термин придумали земные ученые — кажется, «кидал ты». Жизнь людей коротка, и в тепличных условиях нынешней цивилизации большинство просто не успевает повзрослеть, вызреть. Вечные подростки, по-настоящему зрелых людей встречается не так уж и много. И для такого ускоренного взросления должны быть причины, интересно, какие у вас…
— Ничего особенного в моей жизни не было, уверяю, — поспешно сказала я. Дракон тяжело вздохнул, но ничего не сказал.
Остаток путешествия мы провели в молчании. Я по недолгом размышлении решила, что, раз так неожиданно снова оказалась ребенком, не стоит рвать на себе тельняшку, доказывая всем свою зрелость. Разве не мне временами хотелось вернуться в детство? Так вот он, волшебный шанс! Стоит не сопротивляться ему, а получить от такой жизни максимум удовольствия. В этом мире столько всего интересного и неизведанного! Маруська в безопасности, меня будут нежно опекать еще лет сорок, мне ли недовольно кукситься и делать из этого проблему? Да это просто подарок судьбы, шанс начать все сначала и сделать так, как хочется!
Выбравшись из кареты во дворе замка, я поочередно чмокнула единорогов в бархатистые носы и, улыбаясь во весь рот, двинулась вслед за Гарретом. Войдя в комнату, без сил упала в ближайшее кресло. Опекун тут же принялся проверять мой пульс. Закончив, он немного помялся, а потом произнес:
— Простите, Сашша, что относился к вам как к ребенку, это было несправедливо с моей стороны. Я подумаю, как сделать вашу жизнь здесь более осмысленной и полезной. — Гаррет легонько поцеловал меня в волосы, я чуть отодвинулась, он сел напротив меня и улыбнулся смущенно. — Просто вы так выглядите, ничего не могу с этим поделать!
— Внешность, конечно, обманчива, — произнесла я насмешливо, — но когда я смотрю в зеркало, я вижу там кого угодно, но не ребенка.
— В вас слишком много человеческого, земного, и вы никак не избавитесь от этих смешных предрассудков, — рассмеялся он в ответ. — Вы юны, несса, смиритесь с этим. Разумеется, вы можете кутаться в свой солидный человеческий возраст, но этим вы никого не обманете, кроме себя. Драконы смотрят не только глазами, они смотрят душой, магией. У вас аура юной драконессы… хотя и очень, очень бледная.
— Как скажете, ньес Гаррет, как скажете. — Я легко рассмеялась. Принятое решение как будто и правда сбросило с меня десяток-другой лет. Я чувствовала себя свободно и весело, как в детстве, когда впереди вечность. — Хотя ваши аргументы не выдерживают никакой критики. Аура! Глазами не посмотреть, руками не пощупать, только и остается, что поверить вам на слово.
— Ну почему же, смотрите! — Гаррет стремительно подошел ко мне и властно положил руку мне на затылок, взъерошив волосы и поворачивая мою голову в сторону зеркала. Я взглянула в темное стекло и застыла, завороженная. Мое отражение неуловимо изменилось. После болезни я заметно похудела, но это не прибавляло мне очарования, я выглядела изможденной и даже несколько старше своих лет.
Сейчас же я вся была залита золотистой дымкой, как будто на меня наложили текучее и переливающееся живое пламя. Эта огненная дымка была едва заметной, полупрозрачной, но, рассматривая себя сквозь нее, вместо утомленной настороженной женщины, к облику которой я давно привыкла, я увидела отражение совсем-совсем юной девушки, похожей и одновременно непохожей на меня — какой-то очень живой, с огромными, широко распахнутыми глазами и растрепанной шевелюрой. Если такой видел меня Гаррет, ему и правда было сложно относиться ко мне серьезно. Я перевела взгляд на своего опекуна и изумленно выдохнула — он тоже изменился, заметно помолодев. Его глаза сверкали оранжевыми сполохами, в нем чувствовалась бурлящая, ждущая мощь…
Дракон резко убрал от моего затылка руку, и все пропало. Показалось, будто я смотрю на мир через мутное пыльное стекло. Эта небольшая демонстрация отняла у меня последние силы, словно я только что взбежала с тяжелым грузом на вершину многоэтажки — я задыхалась и едва могла сидеть.
— Вы смогли увидеть? — Гаррет тоже тяжело дышал, видимо, и для него это было непросто. Я кивнула, и он облегченно рассмеялся. — С вашими магическими каналами, несса, надо что-то делать. Я мог бы вскипятить море той магией, которая ушла на то, чтобы у вас на полминуты в нормальную силу проявилась аура и включилось драконье зрение… Устали?
— Едва дышу, — призналась я. — Наверно, мне лучше лечь, ньес Гаррет, я чувствую себя совершенно обессиленной. День был крайне насыщенным и невероятно прекрасным, спасибо вам огромное!
— Да уж, — фыркнул дракон, — я отнесу вас в постель. Ради Демиургов, не спорьте, я ваш опекун и врач, мне лучше знать! — привычной скороговоркой закончил он, хотя я не сделала ни малейшего поползновения к самостоятельности. Не услышав моих возражений, удивленно хмыкнул.
— Умение здраво оценивать свои силы — один из признаков зрелости, — назидательно пробормотала я. — А еще вы обещали рассказать интересное!
Я рассмеялась, поняв, что, не справившись с любопытством, испортила эффект от своего предыдущего заявления. Впрочем, я уже решила, что мне можно все.
— По-моему, интересного вы сегодня получили столько, что даже до кровати сами донести не можете, — весело парировал дракон. — Остальное расскажу при случае, не трепещите крыльями. Сегодня у вас просто сил не хватит все выслушать. Вот досталась подопечная пичужка — хвост трубой, — проворчал он себе иод нос.
— Я слышу, как вы обзываетесь, — с удовольствием продолжала вредничать я, борясь с закрывающимися глазами. — А еще взрослый дракон, опекун и врач!
Ответом мне был тихий смех.
Глава 7
Драконьи секреты
Дети ворвались в замок, как весенняя гроза; стало сразу шумно, тесно и радостно. Гаррет сказал, что несколько дней им будет ни до чего, это нормальная реакция юных драконов на проведенный обряд обретения. Они будут только глупо хихикать, совершенно неспособные думать о чем-то, кроме друг друга. А потом он займет их учебой. Молодую пару только надо было где-то поселить. Семейные покои для них Гаррет выбрал совсем недалеко от моей комнаты, этажом ниже.
После малогабаритных земных квартир драконьи апартаменты ошеломляли размерами. Первой моей мыслью было: «Слава богу, не Маруське здесь убираться!» Огромная гостиная, две невероятных размеров спальни с гардеробными и ванными комнатами, отдельные кабинеты, «небольшая» библиотека. Несмотря на размеры, все необыкновенно уютное, обставленное такой же массивной, но очень удобной мебелью, как у меня в «палате». Гостиная выходила на веранду с видом на море, с такими же кадками и креслами, как на башне.
Маруська щебетала, как птичка, и немедленно с удовольствием принялась устраиваться на новом месте, вовсю распоряжаясь парой магических слуг. Глядя на ее довольное личико, я совсем расслабилась и утвердилась в своем намерении получить от здешней жизни максимум удовольствия.
В замке смена сезонов особенно не чувствовалась, а там, за тонкой магической границей, мягкая приморская зима сменилась весной, близилось лето. Меня ужасно раздражало вынужденное заточение, хотелось посмотреть мир, но Гаррет упорно стоял на страже моего подорванного здоровья, и после морской прогулки я снова стала пленницей Западной башни.
— Столь юной и беззащитной нессе рано предаваться разгульным путешествиям, — сурово завершил Гаррет одну из наших бесед на эту тему.
Впрочем, увидев мое неподдельное огорчение, дракон смягчился и торжественно пообещал, что при первой же возможности он лично провезет меня по самым красивым и интересным местам этого мира.
— Врете небось, чтобы я отстала, — разочарованно вздохнула я. — Вон, единорогов даже погладить не пускаете.
— Во-первых, я не сказал бы, что вы выполняете все мои предписания, что было условием. Едите, например, вы значительно меньше, чем нужно вам в вашем возрасте, — ехидно начал Гаррет. — А во-вторых, к вашему сведению, драконы не лгут, — назидательно заметил он. — Драконы, в отличие от людей, настолько плотно и основательно вплетены в ткань мироздания, что даже крошечная ложь приводит к катастрофическим последствиям. Если в раннем детстве это иногда сходит им с рук, хотя тоже бывают инциденты, то уж после обретения крыльев — совершенно исключено. Кстати, возьмите на заметку на будущее, — поучительным тоном закончил он.
— Ну, насчет полной неспособности драконов к вранью Гаррет несколько преувеличил. — Гулкий бас возвестил о прибытии Сэлла, и я восторженно бросилась к нему обниматься.
— Малышка, ты выглядишь чудесно! — Старый дракон легко подхватил меня на руки и теперь внимательно рассматривал, держа перед глазами. — Гаррет, молодчина, ставишь нашу детку на ноги почти без магии. Вот где истинное волшебство!
— Добрый день, Сэлл. — Гаррет улыбнулся, как мне показалось, немного напряженно. — Опусти мою… подопечную на землю, пожалуйста. У нее может закружиться голова. Ты просто так или по делу?
— По делу, дружище. — Сэлл тяжело вздохнул, бережно опуская меня на пол. — Прости, крошка, но я заберу твоего опекуна ненадолго.
Я кивнула и улыбнулась.
— Конечно, Сэлл! Надеюсь, у вас будет потом время попить с нами чаю. И вы не знакомы с моей дочерью…
— В другой раз, детка, прости! — Сэлл развернул Гаррета к входу в башню, и они быстро ушли. Через закрывшуюся за ними дверь я отчетливо услышала его громкий голос: — У нас еще три убийства, Гаррет. Совет требует активных действий…
Позже я попыталась выспросить у Гаррета про убийства, но он отказался рассказывать мне что бы то ни было.
— Не опасно ли Шорру и Марусе путешествовать по Тессу, раз такое происходит? — тревожно спросила его я.
— Шорр — прекрасный боец, и он очень осторожен, особенно сейчас, когда на нем лежит ответственность за нессу Маррусю. Угроза касается драконов, еще не обретших алайю, пары не гибли и не пропадали, — объяснил мне Гаррет. — Собственно, эти убийства и исчезновения — одна из основных причин, из-за которых я против ваших путешествий, несса. Судя по уже случившемуся, вы — в группе риска. Не тревожьтесь, мы с Сэллом делаем все, что в наших силах, чтобы найти и устранить угрозу.
Я тяжело вздохнула, но настаивать не стала.
Гаррет, как мне удалось выяснить у Шорра путем осторожных расспросов, представлял Совет драконов на Тессе. Я пристала к Грашху, стараясь побольше узнать об устройстве драконьего общества и их отношениях с другими расами, но получила какой-то очень общий и невразумительный ответ.
— Драконы, несса, существуют над всеми расами… — туманно начал он.
— Руководят? — уточнила я.
— Нет, что вы, зачем бы это драконам? — изумился Грашх. — Слишком хлопотно и суетно.
После долгих расспросов я, кажется, все-таки выудила из василиска достаточно информации, чтобы получить представление об общественном устройстве Тассина. Три основных по численности расы — эльфы, люди, гномы и разные «нацменьшинства» типа орков, троллей, оборотней или тех же василисков — жили отдельными государствами. С разным уровнем развития и какими-то национальными особенностями, но в целом аналогично земным народам и государствам. Причем устроились все они даже удачнее, чем это получилось на Земле: почти каждый народ владел отдельным континентом или, как орки, крупным архипелагом, что сильно сократило поводы для войн. Локальные конфликты, конечно, были, но не слишком яростные. «Войны доблести», как назвал их Грашх.
Драконы же и вовсе стояли особняком. Если все остальные магические и немагические расы были просто жителями этого мира, то драконы оказались чем-то вроде связующего или промежуточного звена между миром и Демиургами. Они, непонятным мне образом, с одной стороны, почти не вмешивались в дела других народов, а с другой — незримо присутствовали во всем. Не управляли, не консультировали, очень мало общались напрямую, но при этом отвечали за «баланс и гармонию мира», и именно их проявлением считалось все происходящее на континентах — от налоговой политики до погоды.
На каждом континенте стояла Резиденция, где жил представитель Совета, который отвечал за благополучие конкретного континента. А Совет «балансировал» мир в целом, отвечал за прямые вмешательства в дела других народов — «в исключительных обстоятельствах», как пояснил мне Грашх. Именно о таких прямых действиях и шла, видимо, речь — молодые драконы пропадали не только на Тессе, но и на других континентах.
— Как это? В чем заключается ваша роль здесь, на Тессе? — как-то пристала я к Гаррету и Сэллу, который как раз заглянул на огонек. — Вы не часто общаетесь с людьми, не даете им советов, не делаете для них ничего особенного. А вы, ньес Гаррет, последнее время, по-моему, вообще занимались только мной. Так в чем же состоит ваша работа?
И услышала в ответ:
— Мы — устроители мира, несса. Наша магия, наши слова и дела, какими бы они ни были и чего бы ни касались, вплетаются в его основу, наша поступь тяжела и колеблет мир. Мы самим фактом своего присутствия меняем и поддерживаем его. Мы живем с этим миром, дышим вместе с ним, умираем и возрождаемся вместе с ним, а он — с нами. Мы — гармония этого мира, он — часть нас самих, — торжественно произнес Гаррет.
Оценил мою отвисшую челюсть и пояснил уже обычным тоном:
— Собственно, у других рас примерно то же самое, просто их влияние на мир куда более легковесно и менее продолжительно. А мы… мы — это мир. Все наши мысли и поступки делают его таким, какой он есть, даже если мы на первый взгляд занимаемся ерундой вроде воспитания прелестной юной драконессы. — Гаррет посмотрел на мое озадаченное лицо и рассмеялся. — Мир сложнее, чем можно увидеть человеческим зрением, несса! Баланс поддерживается на более тонких уровнях; на физическом плане, который только и доступен вам сейчас, он лишь проявляется. Когда ваша магия откроется, вы будете чувствовать это сами. Пока просто поверьте, даже мой с вами разговор сейчас вплетается в ткань мирозданья тонкой нитью. И когда-нибудь эта нить может… удержать мир над пропастью. Или ввергнуть в пропасть — все зависит от плетения наших мыслей, слов и дел.
— Высокородный ньес, как обычно, идеализирует ситуацию, — ехидно заметил молчавший все это время Сэлл. — Драконы очень разные, как и люди. То, что сейчас описал Гаррет, доступно лишь драконам Старшей Крови, членам Совета. Они действительно плоть от плоти этого мира. Простые же драконы не связаны с миром настолько тесно — это было бы слишком разрушительно. И для них, и для мира. — Он широко ухмыльнулся. — И на физическом уровне мы тоже часто вмешиваемся, правда, редко афишируем это. Попроси Тиа спеть тебе балладу о Золотом Рыцаре, эльфы обожают эту историю. В балладе, конечно, все слегка приукрашено, но, скажу тебе по секрету, главный герой описываемых событий — Гаррет.
Мой опекун рассмеялся, качая головой:
— Сэлл, я пытаюсь учить нессу благоразумию, а ты подрываешь мой и без того невысокий авторитет! Я был молод и наивен тогда, только-только обрел крылья. В итоге связал себя с эльфами сильнее, чем следует, до сих пор расхлебываю.
— Чем связали? — заинтересовалась я.
— Ответственностью, несса. — Дракон сделал неторопливый глоток рьебаса, насмешливо наблюдая за мной поверх чашки. — Каждый наш поступок влечет за собой последствия. Ответственность за эти последствия иногда бывает довольно тяжелым грузом.
— Ну, развел философию на пустом месте, — рассмеялся Сэлл. — Спас он полтора десятка эльфийских детишек, Сашша. Прирезал пяток обезумевших эльфийских магов. А у нас кто спас, тот, считай, взял на себя ответственность за всю оставшуюся жизнь спасенного. Вот и приходится теперь присматривать за подопечными, хотя они уже вполне зрелые эльфы.
Я с интересом посмотрела на опекуна. «Прирезал пяток обезумевших эльфийских магов», надо же! По виду и не скажешь…
С Маруськой и Шорром мы виделись очень редко — дочка под чутким руководством своего алайи интенсивно училась. После совместного полета у нее включились некоторые драконьи способности — то же зрение, которое мне демонстрировал Гаррет, возможность магически подстегивать память и восприятие, так что методика ее обучения существенно отличалась от моей. Да и вообще, не до меня ей было — Шорр активно занимался развлечениями своей алайи. Они с Маруськой через день летали на эльфийские балы, осматривали ближайшие к Резиденции достопримечательности Тесса. Дочка взахлеб рассказывала мне о своих путешествиях. Тассин становился для нее настоящим домом — уютным и наполненным светом.
Как-то пробегая по террасе, я краем глаза поймала, наверное, самую трогательную любовную сцену, что мне доводилось видеть в жизни. Шорр, опустившись на колени, нежно поцеловал раскрытую ладонь Маруськи, а та погладила его свободной рукой по голове… И столько в жестах молодого дракона было обожания, нежности и преклонения, а в движениях Маруськи — самозабвенной любви, что у меня на глаза навернулись слезы. Моя девочка стала взрослой, вдруг поняла я, у нее своя жизнь, в которой мне теперь полагается совсем крошечный уголок… С одной стороны, это было абсолютно естественно и закономерно, хотя и неожиданно. С другой, меня вдруг резануло жутким осознанием собственного одиночества и никчемности. Кто я здесь? Зачем? Кому я нужна? Я проревела в подушку всю ночь и утром напугала Гаррета распухшей физиономией и покрасневшими глазами. Отговорилась ночными кошмарами, но, кажется, врала недостаточно убедительно, поскольку весь день ловила на себе тревожные взгляды опекуна.
Длительное заточение сделало меня нервной и нетерпеливой. Я все чаще отлавливала Гаррета и требовала проверки моего здоровья — вдруг мне уже можно путешествовать. Дракон со свойственной ему дотошностью ощупывал мои синяки, чуткими пальцами пробегал по голове и вдоль позвоночника и с сожалением констатировал, что мое выздоровление по-прежнему идет скорее в человеческом, чем в драконьем темпе.
Тем не менее я потихоньку приходила в себя, и со временем к учебе у меня прибавился «спорт» — Гаррет не забыл о своей угрозе и сконструировал пару магических тренажеров, которые гоняли меня по нашей башне и террасам, попутно обучая фехтованию. Похожи они были на подушки с деревянными палками, причем для всех, кроме меня, невидимые. Эти чертовы «подушки» нападали всегда неожиданно, подкрадываясь ко мне в самые неподходящие моменты, стоило лишь высунуть нос из комнаты.
Мне полагалось выхватывать воображаемую палку и обороняться — Гаррет снабдил меня каким-то специальным амулетом, который считывал мои мысли. Если я правильно концентрировалась на своем виртуальном оружии, палка была способна отбивать атаки. Если же моя концентрация нарушалась или я пропускала удар, что случалось довольно часто, «подушки» норовили приложить меня пониже спины — не столько больно, сколько обидно. Из-за этих занятий я частенько перемещалась по коридорам короткими перебежками, размахивая руками, подпрыгивая и злобно ругаясь. Со стороны, наверно, смотрелось презабавно — Маруська, по крайней мере, при встрече восторженно хохотала. Меня ужасно раздражали эти тренировки, но Гаррет отказался их заменить чем-то менее воинственным, несмотря на то, что и сам признал полное отсутствие у меня способностей к фехтованию — ни нужной пластики, ни реакции у меня не было.
— В любом случае мы улучшим то немногое, что у вас есть, несса Сашша. А еще это помогает вам набрать некоторую физическую форму. Заметьте, вы уже способны взбежать на террасу, не сбив дыхания, — хладнокровно отчитал он меня в ответ на робкую просьбу заменить фехтование какой-нибудь зарядкой. — Кроме того, позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что ни одна другая нагрузка не позволяет одновременно разрабатывать все сразу: внимание, реакцию, дыхание, все группы мышц, гибкость, скорость. Концентрация мысли тоже очень важна, она вам крайне пригодится, когда вы начнете заниматься магией.
Я поспешно закивала. Боже, какой же он иногда зануда!
Дети должны были скоро покинуть замок и отправиться в путешествие по Тессу — так делали все молодые драконы. Как мне объяснил Грашх, это было связано с особенностями возрастного развития магии у драконов, — где-то с двадцати до сорока лет им нужна была минимальная плотность магического поля для успешного «обретения крыльев» — таков был следующий крупный шаг в развитии дракона. Я пристала к Гаррету и выяснила, что хотя сама прожила это время в правильном месте — плотность магии на Земле была практически нулевой, гораздо ниже, чем на Тессе, — но обретать крылья мне рано, «надо разобраться с магической блокадой». Звучало все это весьма таинственно, впрочем, Гаррет вообще был любитель напускать туману на мой счет. С планами Маруськи все было довольно прозрачно, а о своем будущем я по-прежнему ничего не знала.
— Позже, любознательная несса, все позже, — только посмеивался он в ответ на мои вопросы.
Все эти секреты ужасно действовали мне на нервы, и в один прекрасный день я не выдержала и довольно резко потребовала от Гаррета прекратить свои «виртуозные умолчания» и расписать мне мою диспозицию со всеми подробностями, иначе я за себя больше не ручалась. Я не ожидала, что это внушение подействует с первого раза, но дракон неожиданно легко со мной согласился.
— Пожалуй, вы правы, несса. Я несколько заигрался в доброго дядюшку, с этим пора заканчивать. Секреты не ложь, но в таких масштабах они тоже… вредны для здоровья. Нам с вами давно пора серьезно поговорить. Давайте я зайду за вами вечером, посидим наверху?
Я с трудом дождалась назначенного часа. Гаррет пришел нарядный и торжественный. Вместо просторной рубахи и жилета, в которых он обычно появлялся у меня, дракон был одет в темно-синий то ли френч, то ли мундир. Его шею украшал белоснежный шарф, заколотый булавкой с крупным оранжевым камнем. Выглядело это очень официально, я даже застеснялась, потому что сама-то была в самой обычной одежде. Гаррета, впрочем, это не смутило, он, как всегда, галантно предложил мне руку, и мы поднялись на террасу. Усевшись рядом в свое любимое плетеное кресло с видом на закат, Гаррет несколько минут молчал. Я тоже ничего не говорила — рассматривала его, удивляясь, что совсем недавно он казался мне «дедушкой», — сейчас, в мягком закатном свете, он совсем не выглядел старым — просто взрослый серьезный такой мужик. Сказать, что я умирала от любопытства, значит сильно преуменьшить, я едва не подпрыгивала от нетерпения. Наконец мой опекун вздохнул и произнес:
— Это сложнее объяснить, чем я думал. Даже не знаю, с чего начать…
— Вы слишком трепетно относитесь ко мне, ньес Гаррет, — чуть натянуто улыбнулась я. — Уверяю вас, я не настолько хрупка, чтобы рассыпаться от ваших слов. Честно говоря, я вообще не понимаю, почему вы возитесь с бесполезной пришелицей, когда у вас такие важные дела — все эти убийства, балансирование всего сущего на Тессе… Вряд ли вам со мной особенно интересно, у нас для этого слишком большая разница в возрасте и жизненном опыте. Я помню, что вы меня спасли, а значит, отвечаете за мою жизнь так же, как за тех эльфов. Но все равно, каким бы ответственным и альтруистичным вы ни были, для вас это всего лишь бесплодная потеря времени. Совершенно не факт, что я когда-нибудь стану полноценным драконом, вы сами говорите. И стоит ли тратить на меня столько сил? Тем более что проблемы, которые перед вами стоят, так значительны.
Гаррет не сводил с меня задумчивого взгляда, пока я все это излагала, а когда смущенно умолкла, одним плавным стремительным движением преодолел разделявшее нас расстояние, опустился на колени и заглянул мне в глаза.
— Есть еще один, важнейший для любого дракона аспект жизни, — это его алайя. На это силы и время не просто стоит тратить, а необходимо тратить. Вы — моя алайя, несса Сашша, вот наш с вами личный секрет. Простите, что я так долго умалчивал об этом, — произнес он и выжидательно уставился на меня. Несколько минут я мучительно пыталась осмыслить то, что он мне сказал, потом недоверчиво затрясла головой.
— Нет, не может быть… Я же ничего не чувствую, как… как Маруська, например. Да и вообще, я не в том возрасте, чтобы влюбляться…
Я несла откровенную чушь. Наверно, Гаррет ждал от меня чего-то другого, но этого другого в моей голове, увы, не наблюдалось. Да что там, я напугалась. Получается, я обречена на тысячи лет жизни с этим странным и непонятным мне немолодым человеком? В смысле, драконом!
Гаррет невесело усмехнулся и легко поднялся на ноги. Постоял секунду, глядя на меня сверху вниз, потрепал по макушке.
— Все будет хорошо. Я помню ваше отношение к… браку. И я не тороплю вас. Я вижу, что вы не чувствуете нашей связи. Это не может не огорчать меня, хотя, поверьте, ничего в нашей ситуации пока не меняет.
— А почему вы не сказали мне этого сразу? — спросила я, нервно комкая подол рубашки.
— Во-первых, вам нельзя было волноваться. Я вообще удивлен, что мы с вами избежали серьезного нервного срыва, на вас столько всего свалилось. Во-вторых, вы ясно дали мне понять, что не хотите вступать ни в какие отношения. И, в-третьих, вы совсем не знали меня. Как бы это выглядело?
Я оглушено молчала. Гаррет подвинул ко мне свое кресло, сел и, взяв меня за руку, пустился в объяснения.
— Я знаю, эти умолчания не возвышают меня в ваших глазах, Сашша. Но что мне оставалось делать? Драконы с детства живут в ожидании своей алайи. Юные земные драконессы в двадцать лет тоже настроены на поиски своей пары. Вы же попали ко мне жестоко разочарованной в жизни и, как мне кажется, в мужчинах. — Дракон пожал плечами. — Я бы молчал и дальше, если честно, моя несса. Но все эти тайны начали нервировать вас, по-моему, даже сильнее, чем взволновала правда. — Он улыбнулся одними губами, глаза оставались серьезными и печальными. — Да и любое умолчание со временем становится ложью, а ложь невозможна для драконов, тем более если речь идет об алайе. Я только надеюсь, что когда-нибудь в будущем вы сможете простить меня за это.
— Есть еще что-то, чего я не знаю? — напряженно спросила я. От всех этих откровений у меня снова разболелась голова. Я чувствовала себя в ловушке, знакомая паника и беспомощность перед лицом непонятной опасности сдавили сердце. Хотелось разрыдаться, закричать, сделать что-нибудь еще такое же детское и сумасшедшее. Но я стиснула зубы и держалась.
— Всегда есть что-то еще, несса, — грустно сказал дракон. Он чуть прищурился, глядя на меня, и всплеснул руками: — Ну вот, я так и знал, у вас болит голова, а вы молчите! Вот как с вами говорить о серьезных вещах, скажите мне?
Метнулся к столику, завозился там, зазвенел, вернулся со стаканом лекарства. Я машинально выпила.
— Давайте я отведу вас в вашу комнату. Вам необходимо поспать, несса. У нас будет еще время поговорить, — сказал мне Гаррет.
Я машинально подала ему руку. У порога моей комнаты дракон собрался мне что-то сказать, но, поймав мой пустой взгляд, покачал головой и просто пожелал мне спокойной ночи. Я усмехнулась — после таких новостей какое может быть спокойствие… Медленно переоделась, умылась и легла в постель, бессмысленно таращась в темноту. Ничего умного в голову не приходило.
Врач, наставник, строгий дедушка, интересный собеседник… Да кто угодно! Но алайя? Муж, спутник жизни, возлюбленный? Представить себя с Гарретом хотя бы просто обнимающейся я не могла — в моем сознании он был совершенно неподходящим для этого объектом и вообще, драконом! Я, честно говоря, давно уже перестала его хоть сколько-нибудь смущаться, когда он ко мне прикасался, осматривал мои ушибы, брал на руки, заворачивал в одеяло. Так, ерепенилась по привычке — никаких особенных чувств его прикосновения во мне не вызывали.
Моя половинка? Нет, не верю. Не верю и не понимаю.
Глава 8
Уговор
Утром Гаррет зашел ко мне предупредить, что занятий сегодня не будет — в Тессе был какой-то праздник, так что он отпустил преподавателей. Он выглядел, как обычно, невозмутимым и вел себя, будто ничего особенного вчера не случилось. Вероятно, давал мне шанс спустить все на тормозах, вернуться к прежним отношениям. Страусиная политика никогда не была моей сильной стороной, увы, зато дурацкие вопросы и сумасшедшие идеи — мой конек. Бессонная ночь, несмотря на лошадиную дозу успокоительного, вознаградила меня вполне жизнеспособной, на мой взгляд, идеей, так что настроена я была решительно.
— Я хотела бы поговорить о… нас, если можно. — Я поймала себя на том, что нервно накручиваю на палец волосы, и разозлилась. Какого черта! Я — давно не юная девица, да и Гаррет — не пылкий юноша. Договоримся как разумные люди… в смысле, драконы.
— Я слушаю, несса. — Он осторожно опустился в кресло и уставился на меня, не мигая.
— Прошу простить меня за вчерашний беспомощный и, возможно, неприятный вам лепет, ньес Гаррет, — начала я медленно. Он порывисто вздохнул, собрался что-то возразить, но я решительным жестом его остановила. — Ваша новость была для меня очень уж неожиданной.
Я знала, что, когда нервничаю, сбиваюсь на скороговорку. Поэтому сейчас я произносила каждое слово по отдельности, подчеркнуто медленно и спокойно.
— Правильно ли я понимаю, что то обстоятельство, что я — ваша алайя, является достоверным и установленным фактом, ошибки здесь быть не может?
— Это абсолютно исключено! Видите ли, несса… — Гаррет явно собирался пуститься в свои обычные нудные объяснения, но я прервала его.
— Не нужно подробностей, ньес Гаррет, я верю вам и так. Если я правильно оцениваю ситуацию, то в силу непонятных пока причин вы ощущаете меня своей алайей, а я вас — нет. Возможно, из-за магической блокады, возможно, из-за моего отставания в развитии как дракона, может — по иным причинам. В любом случае мы с вами являемся единственными подходящими друг для друга партнерами в этом мире, я правильно излагаю? То есть пока мы оба живы, других вариантов нет, так?
— Не совсем так. Если вы отвергнете меня в качестве вашего алайи, через некоторое время этот мир, возможно, предложит вам нового… партнера. Такое иногда случается. — Гаррет напряженно смотрел на меня, видимо не понимая, к чему я клоню.
— А вам? — спросила я.
— Мне… не нужна другая. — Губы Гаррета на мгновение сжались, он с явным усилием улыбнулся. — Но это совершенно не должно вас тревожить. Поймите, обретение алайи не может быть насильственным. Либо вы отзоветесь мне — искренне, от всего сердца, либо… просто ничего не случится. Я благодарен вам за этот шаг навстречу, но прислушайтесь к себе. Если вы не хотите быть со мной, достаточно просто провести обряд отказа, чтобы развязать наши судьбы.
— Ну, не будем принимать столь радикальных и скоропалительных решений, — покачала я головой.
Гаррет едва слышно выдохнул с облегчением, а я продолжала:
— Еще один вопрос. Правильно ли я понимаю некоторые особенности брачных традиций драконов, что неосуществленность нашей алайи пагубно отразится на вашей… карме, что ли?
Гаррет нахмурился и кивнул.
— Но это последнее, о чем вам стоит думать, несса.
— Пожалуйста, дайте мне сказать! Я хочу предложить вам уговор, ньес Гаррет. Если мне повезет, времени разобраться с магической и романтической сторонами нашей с вами совместной жизни у нас будет очень и очень много. Если нет, то это вообще не будет меня волновать. А вам полагается новая алайя лет через двадцать после моей смерти, можно и потерпеть, — неуклюже пошутила я.
— Не говорите так! — болезненно скривился дракон, в темных глазах плеснулась боль. Черт, у него же первая алайя умерла, да и я появилась совсем не скоро, вот надо же было ляпнуть!
— Простите, я просто стараюсь рассмотреть все возможности, — виновато сказала я. — Не перебивайте меня, ньес, я вас очень прошу, у меня мысли разбегаются, как тараканы, а вопрос серьезный. — Гаррет кивнул, и я продолжала: — Я уверена, что помимо романтических отношений алайя драконов включает в себя и другую деятельность — совместное решение проблем, работу, учебу и прочее. И вот на этой стороне вопроса я предлагаю нам сейчас сосредоточиться. Я пройду с вами все необходимые ритуалы, мы разберемся с моей магией, учебой, обретением крыльев… А наша неземная любовь пусть немного подождет, хорошо? Давайте для начала станем друзьями, а там разберемся. Что скажете?
— Я вам неприятен, несса? — неожиданно горько спросил Гаррет, скривившись, как от боли.
— Вовсе нет…
— Я просто хотел сказать, что ценю ваше предложение, но такое… партнерство очень далеко от алайи, поймите. Алайя лишь очень приблизительно может быть объяснена через земное понятие брака, это совсем другое. Мне кажется, что вы видите в этом компромиссное решение, но в этом вопросе нет и не может быть компромиссов — никакой дружбы, никакого сотрудничества. Столь популярные на Земле браки по расчету между драконами невозможны. Не хочу, чтобы у вас были иллюзии. — Дракон говорил спокойно, но мне казалось, что ему это спокойствие давалось не так просто.
— Да уж, я заметила, вы знатный борец с моими иллюзиями, — обиженно пробормотала я. — Одно опекунство чего стоит.
— С опекунством я вас ни в коем случае не обманывал, все чистая правда. Такое практикуется с несовершеннолетними драконами, родители которых погибли или ушли в другие миры. До тех пор, пока наша алайя не будет полноценно осуществлена, или… — дракон сглотнул и с усилием договорил, — или если вы окончательно откажете мне в этом, до вашего совершеннолетия я буду вашим опекуном. И поверьте, я готов принять любое ваше решение, и что бы вы ни решили, мое отношение к вам останется неизменным. — Он опустил голову, избегая смотреть мне в глаза. — А если я вам неприятен…
— Да нет, почему сразу неприятен-то? — возмутилась я. — Просто… да вы и сами знаете, наверное, вся эта любовь… она должна же как-то ощущаться! Вы мне глубоко симпатичны, ньес, честное слово! Но я не чувствую к вам какого-то особенного влечения или чего-то романтического, не знаю почему. Мне важно ваше мнение, ваше дружеское расположение, я глубоко вам благодарна за мое спасение и участие в судьбе моей дочери. Я восхищаюсь вашими умом и характером, ценю вашу заботу, почла бы за великую честь считать себя вашим другом… Но — пока — абсолютно не чувствую себя влюбленной.
— И я не хочу лгать вам в этом отношении, тем более что драконам это не пристало. И если уж мне от этого обретения алайи все равно никуда не деться, я определенно предпочту вас, а не какого-то неизвестного мне дракона, которого мне будет подсовывать мир! Соглашайтесь на мое предложение, ньес, это как минимум неплохое начало. — Я ободряюще ему улыбнулась.
Гаррет надолго задумался, глядя на меня, между бровями у него залегла напряженная морщинка. Наконец, что-то решив для себя, он кивнул, торжественно опустился передо мной на одно колено и поцеловал мне РУКУ.
— Несса, вы разумны и практичны не по возрасту. И я почту за честь принять ваше предложение. Вы правы, это куда лучше, чем ничего.
Мы оба облегченно выдохнули, взглянули друг на друга и неуверенно улыбнулись.
— Что касается «романтической части наших отношений», то… я вас как-нибудь непременно соблазню, — неожиданно хищно ухмыльнулся дракон.
— Ох… только давайте не прямо сейчас? — с надеждой спросила я. — Нет, мы, конечно, взрослые лю… драконы, но я как-то не готова.
— Нам, как вы справедливо заметили, спешить некуда. — Ухмылка дракона стала еще шире. — И я ни в коем случае не стану вас торопить. На ближайшие несколько дней я и вовсе вынужден избавить вас от своего присутствия. Дела!
Я кивнула. Нам обоим требовалась небольшая передышка, так что отъезд Гаррета был как нельзя кстати. Дракон шагнул в сторону двери, но остановился, услышав мой голос:
— Последний вопрос. Если мы все-таки планируем пройти эти ритуалы, наверное, нам придется слетать на священное озеро? — Я почувствовала, что краснею. Гаррет почему-то тоже слегка смутился.
— Видите ли, несса, эту часть ритуала мы с вами уже прошли, — признался он, избегая смотреть на меня. — Просто вы были без сознания.
— М-да, с интересных подробностей начинается наша совместная жизнь, — недовольно прокомментировала я эту новость. — И когда вы планировали уведомить меня об этом, ньес?
— При первом же удобном случае. — Гаррет вернулся ко мне. — Вы еще очень многого не знаете, несса, простите, я обещаю вам все рассказать. Поверьте, в этом умолчании не было какого-то недоброго умысла, а в том, что я провел обряд без вашего согласия, — пренебрежения. Давайте я расскажу историю нашей встречи, чтобы между нами не было никаких недомолвок в этом вопросе.
Я кивнула. Гаррет снова уселся на пол по-турецки, судорожно сцепив руки в замок. Несколько мгновений он помолчал, тяжело вздохнул и произнес:
— Я безумно виноват перед вами, моя прелестная несса. Виноват многократно и безнадежно, и эта вина, возможно, и является причиной вашей неблагосклонности ко мне.
Дракон надолго замолчал. Я сидела молча, ожидая продолжения. Гаррет поймал мой взгляд.
— Я как-то упоминал, что провел несколько лет в вашем мире. Четыреста лет назад погибла Шша, моя первая алайя. Обычно в течение двадцати с небольшим лет после этого Мир дарит дракону новую алайю, но со мной этого не случилось. Такое тоже бывает. К тому времени, как двадцать лет назад я услышал ваш призыв, я успел смириться с тем, что мне придется коротать эту вечность в одиночестве. Зов был с Земли, как, например, у Шорра, это бывает не так редко. Мне даже кажется, так Мир пытается вернуть унесенных на Землю драконов домой.
Он больше не смотрел на меня, вперив невидящий взгляд куда-то поверх моей головы.
— Я бросился на Землю; это неподходящее место для юной драконессы, но ваш зов был очень слаб. Редкие далекие всплески, то из одного места, то из другого. Я метался вслед за ними, но никак не мог вас найти. А потом зов… оборвался. — Он стиснул подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. — Я прожил на Земле еще несколько лет, надеясь поймать хотя бы слабый отголосок вашего зова, но чуда не случилось. Скорее всего, моя алайя погибла, понял я. Значит, мне следовало ждать и спешить на новый зов — если, конечно, после такого Мир подарил бы мне еще алайю. Такое тоже случается. Шша, например, почти пятьсот лет прожила без пары, пока не появился я. Случается, что драконы умирают, так и не дождавшись зова.
— А почему так бывает? Я думала, у вас все четко…
— Считается, что, воплотившись драконом, ты уже умеешь жить с самим собой. Нужно научиться жить в паре, а для этого нужно эту пару найти. — Гаррет пожал плечами. — Мир как-то находит максимально подходящего партнера, но подбор полноценной пары не всегда получается с первого воплощения, критерии гармоничности и совместимости у драконов совсем иные, более строгие, чем у других рас. Собственно, это — часть задачи на воплощение, я так полагаю. Впрочем, с любой алайей, подаренной Миром, дракон может быть счастлив, если приложит необходимые усилия.
— То есть Мир выступает гигантской свахой? — улыбнулась я. — Здорово! Люди успевают наломать дров, перепробовать кучу неподходящих вариантов. А тут все уже решено.
— У всех существ то же самое, но в меньшем масштабе — и по глубине связи в паре и просто по сроку жизни. А люди просто слишком много врут себе и другим… Но мы отвлеклись. В тот раз я остался без алайи, которая, вероятнее всего, погибла. Или вышла замуж. — Я покраснела, а Гаррет покачал головой. — В этом нет вашей вины, несса, простите меня, что я не успел вас найти!
Он снова стиснул подлокотники кресла, подался вперед, заговорил торопливо, словно боялся не успеть, не донести до меня что-то очень важное:
— Представьте же мое потрясение, когда еще через двадцать лет я услышал зов той же алайи, но уже здесь, на Тассине. Я не медлил ни секунды, бросил все и помчался на него. Сэлл решил, что я сошел с ума, именно поэтому он тогда последовал за мной. В нашем мире, наполненном магией, поисковые заклятия куда мощнее, и мне хватило пары слабых всплесков. Теперь я вижу, что слабость зова объясняется блокировкой магических каналов. Но я снова непростительно опоздал! Я нашел вас, — его голос прервался, — в ужасном состоянии…
Дракон замолчал, сделал несколько глубоких вдохов, и уже спокойнее продолжал:
— Вам требовалось срочное магическое лечение, я точно знал, что вы — моя алайя. Немедленное слияние аур было единственным способом вас спасти, и я не колебался ни секунды. Вам требовалась прорва магии, я никогда не видел такого — ваша магическая система просто отказывалась впитывать хоть чуть-чуть, я думал, мы с вами пропустим через себя всю мощь озера, а это самый сильный магический источник на Тессе. Всю первую неделю я держал вас на озере в коконе своей магии, и только благодаря этому ваша жизнь наконец была вне опасности. Парадокс заключался в том, что вам сразу после открытия магических каналов нужно будет срочно обретать крылья, а вы совсем не готовы, поэтому держать вас в мощном магическом потоке дольше необходимого минимума я побоялся. В общем, вот так вы и полетали на драконе, простите. Полноценного обряда не случилось, но слабый отпечаток моей ауры у вас есть.
Я вспомнила день своего появления на Тассине, тень, закрывавшую небо, чувство полета и задумчиво кивнула. Гаррет продолжал свое покаяние.
— И ваш браслет — это мой традиционный подарок в знак первого совместного полета. Он действительно зачарован и позволяет мне отслеживать ваше самочувствие. Мой отпечаток на вашей ауре, к сожалению, очень слабый, связь с вами у меня нестабильна, я не хочу рисковать. — Он замолк, выжидательно глядя на меня.
Я тяжело вздохнула. Нет, так мы никуда не придем.
— Я должна доверять вам, ньес Гаррет, пожалуйста, поймите. Я не юная взбалмошная девица. Я взрослый сложившийся… человек? Дракон? Неважно. Важно, что я не хочу, чтобы меня разыгрывали втемную. Если вы что-то решаете или делаете, мне нужно знать — что, почему, зачем и каковы альтернативы.
— Есть вещи, которых вы не поймете или можете истолковать неверно, — упрямо дернул головой дракон. — И уж простите, несса, но я хотел бы оставить за собой право сообщать вам о таких вещах по мере вашей готовности их услышать. Ваше мировоззрение пропитано глупейшими земными предрассудками, ваши знания об этом мире — на уровне младенца. И здесь разобраться, что означает та или иная ситуация на самом деле, вам не поможет даже ваш ясный ум. В остальном же, обещаю, между нами не будет никаких секретов, ведь мы, возможно… алайя. — Он требовательно посмотрел на меня и слабо улыбнулся. — Соглашайтесь, несса, это как минимум неплохое начало!
— Да, — вздохнула я, пряча улыбку, — лучше, чем ничего. Я согласна. Жаль, конечно, что первый ритуал был проведен без моего сознательного участия.
— Почему? — Гаррет ошеломленно захлопал глазами, точь-в-точь как только что разбуженная сова.
— Ну, вы как маленький, ньес! — возмутилась я до глубины души. — Подумайте только — покататься на живом, всамделишном, настоящем крылатом драконе! Да я, может, с детства мечтала о таком!
— О! — Гаррет посмотрел на меня с каким-то непонятным выражением лица. — Вы действительно этого хотите? Гм, можно и без ритуала… А можно повторить ритуал по всем правилам. Только чуть позже, когда вы окрепнете, а луны займут более благоприятное положение. Ваше желание как нельзя кстати — я как раз доведу до ума ваш несчастный позвоночник, да и взглянуть на эти странные магические блоки повнимательнее будет уже можно. Потерпите пару недель?
— Ради такого — легко! — радостно закивала я.
— Прекрасно! Тогда я все-таки пойду, а то Сэлл будет ворчать.
Кажется, перспектива полета на озеро обрадовала не только меня. Интересно, с чего бы.
Глава 9
Вопросы теологии
Гаррет отбыл по делам и пропал. Насколько я поняла, расследование, которое они вели с Сэллом, было пока не слишком успешным. Шорр и Маруська наконец закончили сборы и отбыли в свое путешествие по Тессу. Я, конечно, не могла не волноваться, но Гаррет утверждал, что поводов для беспокойства нет. Несмотря на проблемы, в которых они с Сэллом сейчас пытались разобраться, криминальная обстановка здесь не шла ни в какое сравнение с земной. Заботливый дракон подарил нам с Маруськой пару амулетов для связи — что-то вроде электронной почты или скорее старинного пейджера, до магических мобильников драконы не дошли — для общения между собой им хватало зова. Теперь, когда мое беспокойство становилось совсем уж невыносимым, я могла послать моей девочке весточку и получить коротенький ответ. В отсутствие драконов вся моя нерастраченная энергия уходила на учебу.
Несмотря на непростую историю наших отношений, Этас в конце концов таки проникся ко мне глубоким благоговением и даже нежностью. Случилось это после того, как я донесла до него концепцию этнографии как науки — науки, которой на Тассине пока не существовало. Так что теперь я могла тупить в свое удовольствие — ни малейшая тень раздражения не омрачала его почтительное лицо. Я беззастенчиво пользовалась его расположением, кроя темы наших занятий, как мне было удобно. Как-то раз разговор у нас зашел о религиях Тассина. Оказалось, что кроме Демиургов — творцов миров, существует еще целый пантеон. Центральной фигурой которого, как ни странно, оказались даже не Демиурги, а некая Великая Мать.