Средневековая история. Интриги королевского двора Гончарова Галина

Надо дать секретарю поручение — пусть принесет все записи, где упоминается родовое имение графа. И послать туда кого-нибудь поразведать… кто там из своих есть поблизости?

Ройс Релаймо? Пойдет.

Шевалье, умница, вполне симпатичный парень — для скучающей зимой графини самое то, что надо.

Сегодня же отправлю приказ с голубем!

— Хочу!

Немногие из мужчин способны отказать любимой дочери, когда она произносит это страшное слово.

Особенно глядясь в изумительное зеркальце. Небольшое, но такое ясное, что полированному металлу до него расти и расти.

Его величество Леонард посмотрел на дочку. Ларисия упоенно гляделась в зеркальце, не замечая ничего вокруг.

Перевел взгляд на купца.

— Каким чудом получено это зеркало? Нет ли здесь скверны?

— Я приобрел его в Альтвере, ваше величество. — Купец кланялся, мысленно подсчитывая прибыли. — И барон Авермаль заверил меня, что скверны на нем нет. Да и посмотрите сами — сзади там знак Альдоная.

На этом настояла Лиля. Ее клеймо и клеймо Хельке скромно приткнулись в уголочке. А посередине ювелир выгравировал знак Альдоная и украсил завитушками. Это церковь дозволяла.

— Действительно, будь это происки Мальдонаи — зеркало не выдержало бы священный знак. Но на всякий случай пусть альдон помолится над ним. Отнеси его в храм.

— Слушаюсь, батюшка.

Ларисия подхватила шкатулку, в которой лежала ее драгоценность, и умчалась.

Леонард посмотрел на купца:

— Назови свою цену.

Купец жадничать не стал и король это оценил. Чуть позже он получит освобождение от налогов на полгода. За такую редкость не жалко. Ларисия порадуется…

Дочь Леонард любил. И баловал.

Это кому-то крыска. А кому и родное чадо.

— Господин мой! Прошу тебя!!!

Не лучше обстоят дела и в Ханганате, где любимая жена трогает пальчиками невесомое кружево и обращает к тебе огромные влажные глаза. Остальное скрыто плотной вуалью, но и того, что есть, хватает.

Ты Великий Ханган, владыка пустыни, но ты отлично понимаешь, что отказа тебе не простят.

Жена не станет закатывать скандалы, кричать, плакать… нет. Внешне все будет идеально. Разве что с легким холодком. А еще пойдет слух, что ты отказал любимой женщине в маленьком капризе. Что беден…

Да и вообще… умный мужчина знает, что жена должна быть довольна жизнью. Тогда она из кожи вон вывернется, чтобы тебя ублажить. Все сделает.

Можно держать супругу в страхе, но зачем? Пусть поиграется. Он может позволить себе такие мелочи, как это воздушное розовое облако и гребень…

— Сколько ты хочешь, купец?

Мужчина с поклоном назвал свою цену. Ханган нахмурился, но приказал уплатить.

Дорого, да. Но такого чуда ни у кого нет. Есть узенькое кружево, но широкое полотно… а наскучит эта жена — он подарит кружево следующей. Почему нет?

— Здесь свиток, господин. И указано, как его носить…

Вечером Ханган оценил свою любимую жену в новом кружеве. Только в кружеве. И сполна насладился ее благодарностью.

С довольной женщиной жизнь приятнее и легче.

Граф Альтрес Лорт пробежал глазами донесение.

— Тахир Джиаман дин Дашшар? Знаменитый лекарь. Сейчас в Иртоне?

Пергамент молчал. Альтрес нахмурился.

Иртон… захолустье. Что там делает такой мудрец? Хотя что делает — понятно. Прячется от гнева Хангана. Но почему — Иртон?

Подробностей осведомитель сам не знал.

Альтрес сдвинул брови и быстро набросал несколько строчек.

Разобраться. Подробно доложить.

И, возможно, пригласить знаменитого лекаря в Уэльстер?

Если он согласится.

Нрав Гардвейга был хорошо известен. А вот его болезнь — нет.

Альтрес не знал, поможет ли иноземный лекарь. Но почему бы и не попытаться?

Брата он любил.

Очень любил.

Сам знаменитый лекарь в этот момент разговаривал с графиней. И получал от разговора громадное удовольствие.

Он, конечно, изучал человеческое тело. Но одно — тыкаться вслепую. Другое — узнать о таких вещах, как нервы, мышцы, сосуды, от профессионала. А Аля и была профессионалом. И это она, не Лиля, сейчас водила указкой по рисунку. А Тахир внимал с радостью.

— …Большой круг кровообращения. А малый проходит через легкие. Начинается в правом желудочке легочным стволом, а затем разветвляется на легочные вены, выходящие из ворот легких, по две из каждого легкого. Выделяют правые и левые легочные вены, среди которых различают нижнюю и верхнюю легочную вену. Вены несут легочным альвеолам венозную кровь. Обогащаясь кислородом в легких, кровь возвращается по легочным венам в левое предсердие, а оттуда поступает в левый желудочек. Примерно так.

— Значит, госпожа, кровь переносит кислород. А без него мы умираем. А почему человек умирает, если дышать дымом? Это тот же воздух?

Лиля рассказывала про гемоглобин, эритроциты, про присоединение угарного газа, а мужчина слушал — как песню. Запоминал, записывал и многое становилось понятнее.

— Госпожа, вы бы и сына Великого Хангана вылечили. Я уверен.

— А что с мальчиком?

Хотя не такой уж мальчик, юноша. Лет шестнадцати. Наследник, первенец, любимец отца…

Лиля слушала и хмурилась. Основные симптомы были однозначны. Головная боль, тошнота, понос, рвота, температура… да что угодно! А вот одышка… кровоточивость десен… это интереснее. Лимоны, апельсины мальчик ел? В товарных дозах? Даже поят водой с соком лимона?

Тогда не цинга.

А что?

Ой, ё!

Металлический привкус во рту? Боль при сглатывании?

Лиля хмурилась все сильнее.

— А кончики пальцев и носа не розовые?

— Да…

Она покачала головой:

— Тахир, мальчика не вылечит никто. Отравители — это не по части медиков.

— Отравители?

Лиля вздохнула. И прочитала краткую лекцию. Больше всего, по совокупности симптомов, было похоже, что мальчика травили ртутью. Медленно и верно. Каким образом?

А она не всевидящая. Оказалась бы на месте — может, и нашла бы, кто его травит. А сейчас — увы.

— И никак нельзя спасти мальчика?

— Можно. Убрать отравителя и долго лечить. Если еще не произошло необратимых изменений в организме.

— Если бы в Ханганате об этом знали!

Лиля задумалась. Если бы знали… А почему нет? Что она теряет? Пусть ищут отравителя. Найдут — ей плюсик. Не найдут — так и минуса не будет. Где Ханганат, а где она? Далеко…

— Тахир, друг мой… У вас есть возможность отписать друзьям? В Ханганат?

— Э-э-э…

— Тогда направим письмо барону Авермалю. Вы вложите свое, а он переправит с оказией.

— Если сын Хангана еще не умер, я смогу надеяться…

Лиля послала старику улыбку. Хотя старик… здесь это лет пятьдесят. В ее мире в сорок лет жизнь только начиналась, а здесь в этом возрасте уже прикидывают размеры гроба.

— Если мальчика вылечат — вы сможете вернуться.

— Оставить вас, госпожа? Никогда! Если только сами погоните прочь…

— Тахир, я ведь себе не хозяйка. Надо мной муж…

— Госпожа, я не думаю, что он настолько глуп, чтобы запрещать вам нести людям пользу. Ваши знания могут спасти тысячи! Десятки тысяч людей!

— Ваши знания, Тахир. Я лишь ваша скромная ученица.

— Как пожелаете, госпожа. Только не гоните…

А подтекстом слышалось совсем другое. Тахир был готов положить жизнь, чтобы лечить людей. Так как он поступит с тем, кто помешает ему научиться?

Судя по тому, что он рассказывал… яды — вещь такая… при нынешнем уровне развития их обнаружить нереально. Тахир даже сильно размышлять не станет.

И она не ошибалась.

Тахир Джиаман дин Дашшар и не рассчитывал на такую удачу.

Побег из Ханганата дорого ему обошелся. Старик устал, не знал, где завтра преклонит голову, — и вдруг…

Удачей было уже получить кров над головой. Но чтобы так?

Когда Али привез его в Иртон, Тахир сначала отнесся к женщине, которая вздумала постигать тайны человеческого тела, с легким удивлением.

Что может женщина?

Это прекрасный цветок. Она украшает жизнь, но решать, лечить, учить — должен мужчина. Это однозначно.

Ан нет.

Уже на второй день Лилиан Иртон завела с ним беседу. И Тахир был в шоке. Она знала… он до сих пор не ведал глубины ее знаний. А ведь женщина ничего не скрывала.

И он понимал — ему не лгут. Там, где говорят о медицине, не лгут. Разве что стараются объяснить понятнее.

Но как поверить в маленьких существ, живущих везде, в том числе и внутри людей? И в то, что рана гноится не от дурной крови, а именно от них. И если ее про… дезин… фицировать…

Как поверить, что кровь состоит из маленьких бусин (так Лиля для простоты объясняла про эритроциты, лейкоциты и тромбоциты) и к тому же разных?

И в то же время — как не верить?! Такое не придумаешь, это не бред.

Тахир костями чуял, за Лилиан Иртон серьезная школа. Это ее знания, но не только ее… Такое собирается тысячелетиями.

Но, когда он попытался узнать — откуда, графиня покачала головой. Отговорилась рукописями.

Он не поверил. И искал бы. Но тут как раз случился налет работорговцев.

Раненые люди.

И они забыли обо всем.

Он, графиня, местный травник — человеческая боль стерла все различия. Они лечили. То есть лечила в основном графиня. А они были просто на подхвате.

Тахир смотрел, как она работала, как уверенно брала инструменты, как раскладывала их в определенном порядке, как отдавала приказы, — и крепла уверенность: они с графиней одной крови. Чтобы лечить людей так — надо иметь дар. И полностью отдаваться ему. Если бы не графство, Лилиан Иртон была бы лекарем, докторусом… она бы помогала людям. Но и так…

Она делает все возможное. Если больше нельзя, на то есть причины.

А если он ей благодарен, он не станет спрашивать. Видит небо — Тахир руку бы отдал, чтобы учиться там же, где и она. Но, видимо, эта дорога была закрыта.

Так примем же те знания, которые нам дарует милость Великой Кобылицы, и постараемся оседлать коня удачи.

А если кто-то рискнет помешать…

Лиля угадала правильно. Джес Иртон еще не знал о Тахире, но это и не важно.

Лекарь уничтожил бы его, как ядовитую змею. Из благодарности. Из жажды знаний. Да и просто из привязанности к графине. У ученого не было детей. Но если бы у него была дочь — как бы он хотел видеть ее такой же.

Умница, красавица, лекарь… она заслуживает счастья.

— Госпожа графиня, а если повредили череп? Человек же не всегда при этом умирает… что определяет…

Лиля вздохнула. И принялась адаптировать нейрохирургию к современному уровню медицины. А что делать? На занятия с Тахиром и Джейми она тратила время без всякой жалости. Лучше поспать поменьше. Но рассказать побольше.

Этот мир не будет благодарен ей за порох и пушки. Но ее умение лечить людей не должно пропасть даром. Здесь нет инквизиции и лекари не сгорят на кострах. Такие — не сгорят. Они всегда будут нужны. Даже священникам, или как их тут, альдонам.

Болеют все. И жить хотят тоже все.

Так что… череп состоит из нескольких костей. А мозг — из нескольких долей… где тут был рисунок?

— Ваше сиятельство… — Лейф явно был доволен. И собой, и вылазкой… — Баронский замок взят. Там теперь наши люди.

— Отлично. Что еще хорошего?

— Тут куча бумаг в сундуке — сгребли все, что нашлось. Поглядите?

— Да. А что заставило вас задержаться?

— Ваше сиятельство, в замке у барона было человек сорок пленников. Он собирался их работорговцам продать. Мы и прикинули, что доказательства нужны…

Лиля кивнула:

— Разумеется. Опросим, запишем и пошлем в столицу. Сложно было взять замок?

— Да нет. Не слишком. Мы узнали, что, как барон из дома, — его дружина гуляет. Не в полный дым, конечно, но вояки из них не ахти под вином-то. Дождались нужного часа — ну и пошли. По-тихому, без шума… не всегда обошлось, но перед рассветом все сонные.

— Сколько наших погибло?

— Четверо.

— Раненые?

— Восемь.

— К лекарю. Чем скорее, тем лучше. Раны обработали?

— Да, ваше сиятельство. Как вы учили.

Лиля действительно учила. Ранили? Да, варварство. Но хоть так. Рану залить спиртом — благо запас есть. И завязать чистым бинтом. Специально вываривали, чуть ли не стерилизовали, и заворачивали в пергамент.

— Мы займемся. Но, по-моему, это немного для захвата замка?

— Очень мало. Двое у Эрика, двое у меня.

А в глазах читалось отчетливое «Мои люди…» И прав ведь. Если командир относится к людям как к грязи — недолго он пробудет в командирах. А значит…

— У погибших остались семьи?

— У одного жена.

— Ей будет выплачиваться жалованье погибшего мужа. Ну и за кровь тоже выплачу. Это мало, но ведь любимого человека не вернешь…

Прошлое царапнуло по сердцу. Отец, мать, Алеша… интересно, как скоро он забыл ее? Так, не надо об этом думать сейчас. Потом, все потом…

Сейчас же — Лейф. И… вирмане, которые загоняют во двор, как скотину, кучу связанного народу.

— Вы всех сюда притащили?

— Да, ваше сиятельство.

Лиля схватилась за голову:

— А размещать?

— Кто вам понадобится — тех оставим. А остальных — пинками под зад со двора. Осядут по деревням…

Лиля подумала.

— И то верно. Ладно. Сейчас поговорю с Лонсом — прогоним вдвоем эту толпу, поговори с Лейсом, пусть направит сюда человек пять, чтобы порядок был, и отдыхай. Заслужил.

— Слушаюсь, ваше сиятельство. — Лейф одарил Лилю доброй улыбкой.

Лиля улыбнулась ему в ответ. Хорошие они ребята, эти вирмане. Несмотря на все трудности и сложности.

Спустя час ей улыбаться не хотелось.

Только рвать и метать.

Потому что одним из людей, оказавшихся в подвале у барона, был… Эдор.

Благополучно покойный бывший управляющий.

Лиля не то чтобы разозлилась… нет. Скорее ее переполняла смесь злости и азарта. И в то же время она боялась наделать глупостей. Один раз уже рубанула сплеча. И что в итоге?

Поэтому она распорядилась поместить Эдора отдельно, поискать его супругу и дать им чего-нибудь поесть. Пока…

Допрашивать будем потом. И коллективно.

А для начала разберемся с остальными.

Остальные были не особо интересны. Барон не слишком церемонился и набирал подходящих мужчин и женщин из своих крестьян. Утешало одно — женщин не насиловали. Не из-за передозировки благородства, нет. Просто нетронутая девушка стоила дороже. Поэтому если девушка была девушкой, ее после проверки оставляли в покое. Если же нет — ею пользовались в свое удовольствие и потом уже определяли для продажи.

Всего таких недевушек было пятеро.

Лиля подумала и распорядилась послать весточку в деревни. Были же те, с кем девушки стали женщинами? Были. Вот если они захотят взять невест с приданым (из баронских закромов), пусть берут. Если же нет…

Бывшим швеям, а нынче кружевницам всегда нужны подмастерья. Тем более Лиля собиралась попробовать конвейерный метод. Почти как с ирландским вязанием. Каждая девушка плетет свою часть узора, несложную и не слишком большую, а потом все собирается вместе уже мастером. Сначала — ею. Потом и кто-нибудь еще научится. У той же Марсии работа вообще в руках горела. Училась девушка не за страх, а за совесть. И на Лилю глядела так, что даже неловко становилось. Ну не заслуживает она такой собачьей преданности.

Лиле и невдомек было, что она сделала.

Дала девушкам кров над головой, еду, одежду, статус, работу, платит деньги, учит новому, да такому, что дороже драгоценных камней и золота стоить будет, — девушки это оценили. И пастор на исповеди регулярно выслушивал благодарности в адрес доброй и щедрой графини. И просьбы помолиться за нее…

С девушками было проще. Их однозначно вернут родителям. Вешать себе на шею лишние рты Лиля не собиралась.

А мужчины практически все были из крестьян. Их надо было гнать обратно в Донтер. Была еще пара-тройка бродяг. Но им Лиля предложила выбор. Либо работать в солеварне, либо к чертям кошачьим.

Никто из бродяг не ушел. И ничего удивительного. Бродить по дорогам хорошо летом. А вот зимой, когда холодно, дуют ветра с моря, нечего есть… Лучше уж переждать на не самой тяжелой работе до весны. Да еще и медяк какой за нее получить, а как потеплеет — можно и в дорогу.

Так что разобрались достаточно быстро. В качестве фейс-контроля присутствовали Тарис и Лонс, для силовой поддержки — Лейс. Ингрид, встретившая его чуть ли не на пороге, убежала к раненым. Сейчас ими занимался Тахир.

Ничего сверхсерьезного не было, а то, что было, могло и подождать. Просто же промыть раны, обработать — с этим справились и Тахир с Джейми.

Лиля пришла чуть позже. И началась учеба.

Сколько есть видов хирургических швов? Вроде бы и немного. Но применить нужный в нужном месте — уже почти искусство.

Поставить дренаж. Прощупать и вполне профессионально собрать в самодельные лубки сломанную кость.

Все быстро, четко, аккуратно, приглядывая и за работающими рядом учениками. Хотя… ладно Тахир, он действительно ее ученик. А Джейми теперь кто?

Вот закончим с ранеными и поговорим.

Джейми запираться не стал.

Сел напротив Лили в кабинете, вздохнул и начал рассказ.

Парень не знал о своем происхождении, когда соглашался ехать с Лилей. Это все было на уровне догадок, идей, размышлений…

Он видел, что его мать — птица другого полета, нежели окружающие. Понимал, что отец (он же не знал тогда, что это отчим) ей не ровня. Но родители были вполне счастливы друг с другом. А для черной работы отец приплачивал одной из соседок.

Неприятности посыпались, когда родители умерли. Во время морового поветрия. А мальчика взяла к себе бабка. Тоже травница, как и отец. И воспитывала ребенка несколько лет. Кормила, учила… не бросила. Хотя и не могла не знать, что не родной он по крови ее сыну.

Но, видимо, покойная старушка относилась к редкой категории умных свекровей. Которые стремятся не сжить со света «гадюку, которая покусилась на моего сыночку», а, наоборот, сделать так, чтобы сынок чувствовал себя уютно с молодой женой.

Шкатулка? Да, она была. Бабка просила не открывать, пока край не придет. Вот он и не открывал.

Почему сейчас открыл? Вот так масть легла. Раньше как-то уматывался, да и жил под постоянным стрессом (хотя такого слова и не знал). Не до шкатулок было.

А тут образовалось свободное время, силы, интерес — ну и полез. И обнаружил. Кольца принадлежали его деду, дяде и матери. Браслет — матери. Ей же принадлежал и портрет.

А Джейми — он был одно лицо с матерью. И больше был похож только на своего дядю. Или деда. Опять-таки Лиля могла это только предполагать. Но…

— Ты говорил, патер Лейдер на тебя нехорошо смотрел… Давно ли он в Альтвере?

— Да уж лет десять как…

— Мало. Но, с другой стороны, мог знать что-то и раньше…

Джейми пожал плечами. Мог знать. Мог не знать. Теперь уже не угадаешь. А значит, и гадать нет смысла.

Почему не рассказал раньше? А зачем было языком трепать? Ради Джейми никто не стал бы завязываться с бароном. Но раз уж тут есть варианты — почему бы и не воспользоваться?

Лиля подумала примерно так же. Почему бы нет? Был у нее под боком вражина, а станет хороший друг. И сбежать к нему всегда можно, если что. И часть производства перенести. И вообще, надо делать добрые дела.

Графиня Иртон вздохнула и вытащила на свет листок пергамента.

— Давайте писать, господа…

После долгих споров и оттачивания каждой фразы, на свет явилось следующее:

«Ваше всемилостивейшее величество.

С прискорбием сообщаю, что обитавший рядом барон Донтер потерял рассудок. Только этим можно объяснить его попытку похищения моей дочери Миранды Кэтрин Иртон, к счастью — неудавшуюся.

Полагаю, что Альдонай покарал барона за грехи его отца, который вступил в противоестественную связь со своей сестрой и прижил от нее ныне покойного Клива Донтера.

В доказательство я прилагаю к этому письму копию свидетельства Марианны Донтер, также ныне покойной супруги старого барона. Оригинал находится у меня и будет предъявлен по первому же требованию.

Также хочу сообщить, что сын Марианны Донтер, последней из рода Донтеров, находится сейчас в моем поместье и ждет ваших указаний.

Остаюсь преданная вашему величеству,

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон».

Вот так. А поместье пока доверим вирманам.

Например, Эрику.

Без королевского приказа отпускать туда Джейми было нельзя. А Эрик пусть побудет. У него не забалуешь и не забунтуешь.

Уж слишком горячими глазами смотрел на нее в последнее время вирманин. Слишком…

Страницы: «« ... 1213141516171819 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Автор книги Ричард Линн – профессор психологии Ольстерского университета в Дублине. Он – один из ста...
Современная медицина давно превратилась в бизнес, многие врачи без зазрения совести разводят пациент...
Первый канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк вошел в историю как «железный канцлер». О нем – с...
В сборник вошли роман «Заводная», удостоенный 7 премий – как американских, так и международных, а та...
Патти Смит – американская рок-певица и поэт, подруга и любимая модель фотографа Роберта Мэпплторпа. ...
Коко и Алиса. Две эти женщины по-настоящему дружили, хотя принято думать, что женской дружбы не быва...