Безликий. Боевая Машина Бога Расторгуев Андрей
— Только условия договора все же придется пересмотреть. В одиночку вам не справиться. Если не желаете расставаться со своим богатством, переложите хотя бы часть требуемых поставок на плечи соседей. А уж мы-то сумеем их успокоить, обеспечив тем, что так сильно хотят они отнять у вас.
Когда шаги посла на лестнице стихли, в простенке между окнами появился еще один человек. Сначала показалась его маска, серая и гладкая. Только две прорези для глаз на совершенно ровной, матовой поверхности, лишенной не только драгоценных украшений, но и каких-либо рисунков. Затем и вся фигура постепенно утратила прозрачность. Кардинал Раднук, закутанный в такую же серую, как его маска, сутану, неторопливо подошел к столу, за которым продолжал сидеть Анари, и застыл, встав перед королем.
— Все слышал? — не глядя на него, пробормотал правитель.
Голова кардинала качнулась в утвердительном полупоклоне:
— Да, мой король. Этот недостойный опять оголял перед тобой свое лицо?
Покров невидимости не только скрывает от чужих глаз, но и делает слепым того, кто им окутан. Если, конечно, не оставить небольшую прореху для наблюдения. Похоже, кардинал не рискнул выглядывать из-под покрова, за которым спрятался, когда доложили о прибытии посла. Мацкевич очень хорошо умеет чувствовать прикосновение взглядом. Один Хронг знает, как ему это удается.
Представив брезгливую гримасу на физиономии Раднука, так рьяно пекущегося о нравственности, Анари невольно усмехнулся:
— Полно, друг мой. Что взять с чужака, пришедшего из другого мира? Им никогда не понять нас, а нам не понять их… Ты лучше вот что скажи, почему о скоплении вражеских войск на границе я узнаю от него, а не от своих провидцев?
— Это значит лишь одно, мой король, — рукава сутаны разлетелись в стороны и бессильно повисли вдоль тощего тела, — связи между твоими вассалами разорваны. Многие отвернулись, забрав свою силу и преданность. Но, боюсь, это еще не все…
О боги, куда уж больше-то! Вонзив пальцы в подлокотники, Анари хмуро бросил:
— Говори. Чего замолчал?
— Вера в Безликого рушится на глазах. В народе ходят слухи, что нас этому богу заставили поклоняться гололицые. Что он вовсе не заслуживает привилегии высшего божества. В самом деле, Ваше Величество, куда смотрели твои предки? Они бы еще Хронга в покровители взяли.
— Не забывайся, Раднук! — В голосе короля зазвенел металл. — Не нам с тобой судить о мудрости предков. Мы лишь исполняем их волю. И волю богов.
Анари провел открытой ладонью перед маской, словно пыль с нее смахнул. То же самое проделал кардинал, повторив ритуальный знак поклонения Безликому.
— Оно так, — со вздохом согласился священнослужитель. — Но выпутываться-то нам.
— Значит, выпутаемся. Думай, что делать будем.
— По-прежнему уповая на Безликого?
В тоне Раднука сквозило сомнение. «Если даже кардинал в это не верит, что уж говорить об остальных?» — подумал король с горечью. Вслух же твердо сказал:
— Я, кажется, ясно выразился: следуем воле предков. Итак, я тебя внимательно слушаю.
— Что насчет… гололицых?
Последнее слово было произнесено с таким неприкрытым презрением, что Анари всей кожей почувствовал летящую в него противную слизь и поспешил отгородиться от эмоций кардинала, создав невидимый щит. Пришлось резко взмахнуть рукой. Чтобы не смущать собеседника, выдал это за обычный жест, прикрыв его словами:
— Забудь. Они ясно дали понять, что не станут вмешиваться. Не удивлюсь, если вся эта ситуация возникла именно с их подачи. Нам надо рассчитывать лишь на себя.
— Ну, коли так…
Раднук опустился в кресло, которое до него занимал Мацкевич. Посидел какое-то время в задумчивости, барабаня длинными пальцами по столу. Наконец, заговорил растянуто, тщательно подбирая каждое слово:
— Путь у нас один — возрождать веру. Причем быстро и эффективно, чтобы и люди вновь обратили свои взоры к Безликому, и подстрекатели с разными болтунами утихомирились. Как мы можем это сделать? Есть один способ… Но вряд ли он придется по вкусу Вашему Величеству.
Глаза под серой маской выжидающе уставились на короля. Но Анари молчал. Тогда кардинал решительно выдохнул:
— Клану Куал нужно породниться с Безликим…
— Что?! — Король вскочил с места. — Отдать мою дочь?..
— …Провести обряд бракосочетания между принцессой и нашим божеством, — невозмутимо продолжал Раднук. — Это успокоит народ и отвадит захватчиков.
— Да в своем ли ты уме, Ваше Святейшество? — Анари нервно заходил вокруг стола. Легкая мантия затрепетала за спиной, едва поспевая за королем. — Как тебе в голову могло прийти! Обречь мою девочку, мою Таяну на вечное безбрачие! Ради чего? Ради призрачного единения с богом?
— Ради спокойствия и процветания Куалорна.
Кардинал был все так же невозмутим. Его спокойствие отрезвляюще подействовало на короля. Тот остановился, буравя взглядом серую маску собеседника.
«Милостивые боги! А ведь он тысячу раз прав. Этот обряд может спасти нас. Никто не посмеет поднять руку на родню божества, пусть даже им будет сам Хронг, творец смерти. Испугаются. Тем более Безликого, что видит всех насквозь, невзирая на маски. И казна будет столь же полна. Траты на свадьбу не в счет. Но как же не хочется этого делать! Что я скажу дочери?»
Анари тяжело опустился в кресло. Сейчас он выглядел, как изможденный, побитый жизнью старик. Сгорбленная спина прижата к мягкой обивке, голова опущена, длинные руки безвольно свисают с подлокотников.
— Неужели больше ничего нельзя придумать? — едва слышно проговорил король.
— В создавшейся ситуации мне это кажется единственно верным решением. Принцесса Таяна уже достаточно взрослая, Ваше Величество. Она все поймет.
— Но как быть с Лемис-Бертом? Таяна обещана ему в жены. И насколько я знаю, они друг другу далеко не безразличны. Вряд ли такая весть обрадует Берта. А что предпримет его отец? — Анари медленно поднял голову и, глядя прямо в глаза кардинала, вкрадчиво произнес: — Ты понимаешь, что мы потеряем последнего союзника? Возможно, даже наживем злейшего врага, который, ко всему прочему, окажется у нас за спиной.
— Зато успокоим Вейсорн с Эльторном и Приворном, что уже немало. А один Лемисорн будет нам не страшен. К тому же от северян всегда можно откупиться.
Золотая маска короля, на которой, кажется, потускнело все вплоть до драгоценных камней, снова упала на грудь. Глаза бесцельно таращились в пол.
— Что ж, — бесцветным голосом произнес правитель, — судя по всему, иного выхода у меня нет.
Глава 4. Знакомство
— Крючков, подъем! — раздался над ухом оглушительный рев Смита.
Данила проворно соскочил с кровати, где заставил себя уснуть перед ночной сменой. Откинутое одеяло взмыло вверх и улетело куда-то в коридор, а сам техник едва не врезался в противоположную стену небольшой комнаты отдыха. Сказывалось отсутствие привычки к пониженной силе тяжести. Смит посмеивался в сторонке. Вот ведь зараза, наверняка специально устроил весь этот балаган с внезапным подъемом. Ничего, будет и на нашей улице праздник.
Молча заграбастав свой камуфляж, Данила стал одеваться, постепенно отходя ото сна. Понял вдруг, что разбудили его раньше, незадолго до момента, когда должен был сработать «внутренний будильник». Поднял вопросительный взгляд на Фредерика, который как раз вносил из коридора улетевшее одеяло.
— Мацкевич здесь, — кратко пояснил тот. — Хочет пообщаться перед началом работы.
И поманил Крючкова за собой.
Посол сидел на кухне, жадно уплетая приготовленное на скорую руку жаркое из плодов каких-то местных растений и яиц неведомой домашней птахи. Такой же худой, как Фредерик, он был гораздо выше дэдээровца. Согнутые колени едва не упирались в столешницу, а острые локти свисали с ее противоположных краев, дотянуться до которых Крючков мог бы, разве только на всю раскинув руки.
«Их сюда по росту, что ли, отбирают, чтобы внешне на фростиан походили? — невольно подумал Данила. — Я уж точно никаким боком в эти параметры не вписываюсь». Действительно, он здесь самый низкий. Единственное исключение из правил. Даже программист Луи выше, хоть и ненамного.
Аромат пищи витал в воздухе, бесцеремонно властвуя в тесном пространстве маленькой кухни. Желудок сразу дал о себе знать громким урчанием, напоминая, что пора бы подкрепиться. Услышав этот стон, Смит хмыкнул, взял чистую тарелку, наложил туда из сковородки несколько зажаренных кусков и поставил на стол на свободное место. Кивнул технику — садись, мол, ешь.
— Раз ты такой предусмотрительный, — язвительно пробурчал Данила, отодвигая стул, — может, заодно и чаек заварил?
— Пришлось, — грустно вздохнул разведчик, доставая чашки. — Никто не додумался установить в бункере кофейный автомат.
— Обойдетесь, — прошамкал Мацкевич. Пожевал, проглотил еду, потом закончил: — Здесь и так приборов мама не горюй. Хотите, чтобы фростиане таки пронюхали про бункер?
Данила успел забросить в рот приличную порцию жаркого. Черт, горячее!.. Пока, остужая, перекатывал пищу на языке, прошло время. Потому спросил с небольшим запозданием:
— А чем так заметен кофейный автомат?
Ему ответил Фредерик, разливающий по чашкам дымящийся чай:
— Сам по себе ничем. Но если в одном месте скопится много приборов… Уж не знаю как, но любые наши работающие комплексы «шесты» за версту чуют. Электроника просто приводит их в бешенство…
— Фрэд! — перебил вдруг Мацкевич. — Я же просил не называть фростиан этим дурацким прозвищем.
— Извини, Арон. Забыл, как болезненно ты к этому относишься.
Подсаживаясь к столу с чашкой чая в руке, Смит откровенно лыбился. Похоже, никакой забывчивостью он вовсе не страдал, что было бы по меньшей мере странно для разведчика. Просто решил немного поддразнить шефа. Ну и пройдоха.
Отпив из чашки, дэдээровец принялся объяснять:
— Аборигены каким-то непостижимым способом легко находят и ломают нашу аппаратуру. Для этого им даже не обязательно к ней прикасаться. Потопчутся поблизости, уйдут, а у нас все тухнет. Чего не скажешь об отдельных, модульных системах. Но и те летят время от времени.
— Разобраться не пробовали, в чем тут дело?
— А как же, пытались. Только все без толку. Я ж говорю, никакая аппаратура рядом с «шес…», извини, Арон, рядом с фростианами не выдерживает. Либо сразу отрубается, либо вообще дымить начинает. Успевали только зафиксировать повышение активности биополей аборигенов, резкий всплеск статического напряжения, и все. Вообще их биополе — это нечто! Оно намного больше и активнее нашего. Его можно почувствовать даже без приборов, как воздух затвердевший или там разряд электрический. А иногда и увидеть, если… фростианин впадает в ярость, например.
— Как это «увидеть»?
— Ну, ты на какой-нибудь планете ионизацию атмосферы наблюдал?
— Полярное сияние, что ли? Ага, видел.
— Вот и вокруг них так же светится иногда. Но это у очень сильных магов. В основном из аристократии. У короля, например, его баронов или храмовых жрецов. Среди простого люда таких не бывает.
— Ну, о местном населении еще успеем наговориться. — Мацкевич отодвинул пустую тарелку и взял чашку с чаем. — Давайте, на секундочку, о деле, а то вам скоро в храм идти.
Сложив губы трубочкой, он подул на чай, отгоняя пар, отхлебнул, причмокивая. Поднял удивленный взгляд на Смита.
— С лимоном? Откуда столь завидная роскошь?
— По случаю немного контрабанды прихватил, когда мотался за Дэном, — вяло махнул рукой капитан. — На Фросте ничего похожего не растет. Я все перепробовал.
— Таки пользуешься служебным положением?
— Да ладно. Сам же не прочь лимончиком побаловаться.
Посол улыбнулся, ничего не ответив. Снова припал к чашке, блаженно прищурив глаза. Потом словно опомнился, покряхтел и перешел к делу:
— Итак, ваша задача, господин Крючков, запустить БМД. Не обязательно восстанавливать работоспособность модуля полностью. Достаточно, чтобы он двигался и говорил.
— То есть вам нужна громкая связь?
— Совершенно верно. Безликий должен не просто «ожить», но и «пообщаться» с народом. Для этого вам необходимы знания местного языка. Постарайтесь усвоить хотя бы азы. Примерную текстовку ваших изречений я попозже набросаю. Фростианский язык изучайте днем. «Витязем» занимайтесь ночью. Таки мало у нас времени. Потому работа предстоит напряженная. График, на секундочку, плотный. Сразу определитесь по необходимым запчастям. Список передадите Фрэду. Я закажу на станции. Все, что душе угодно, кроме вооружения. На это наложен строжайший запрет. Ничто из арсенала землян не должно попасть на планету. Надеюсь, это понятно?
— Вполне, — кивнул Крючков. — Для проведения диагностики мне нужно подключить БМД к питанию. Это хоть не запрещено?
— Батареи уже здесь, в бункере, — отозвался Фредерик. — Сразу возьмем с собой. На этот счет можешь не переживать.
— Ну, тогда я спокоен.
— Что ж. — Посол поднялся из-за стола, оказавшегося ему едва ли не по колено. Данила снова подивился гигантскому росту Мацкевича. — Тогда приступайте, не буду больше отвлекать. Фрэд, таки держи меня в курсе.
— А то бы я сам не догадался, — буркнул капитан и, хлопнув Дэна по плечу, вышел в коридор.
Подземный тоннель вел прямо. Ни замысловатых поворотов тебе, ни ответвлений. И всего-то метров четыреста в длину. Но первый переход показался Крючкову бесконечно длинным. Была ли тому виной тяжелая сумка с аккумулятором и набором инструментов, немилосердно бившая по бедру, густая тьма вокруг, разгоняемая лишь узкими лучами ручных фонарей, или мелкий гравий под ногами, затрудняющий движение, — до конца он так и не понял. Просто старался не отставать от Смита, который, подсвечивая себе дорогу, бодро вышагивал впереди. У него в точно такой же сумке, оттягивающей костлявое плечо, болтался второй аккумулятор.
Перед тем как войти в тоннель, капитан переоделся в странного вида хламиду, больше похожую на женское платье до колен, а на голове соорудил некое подобие чалмы. Один ее широкий конец свободно спадал на грудь, почти доставая до пояса.
— Это что за маскарад? — удивленно поднял брови Крючков.
Дэдээровец молча взялся за свисающий лоскут и обмотал им лицо так, что теперь в тени оставленной узкой щели едва можно было различить лишь тусклые отблески глаз.
— Вот настоящий маскарад, — донесся сквозь материю слегка приглушенный голос. — Так ходят местные работяги. Маски им по рангу не положены. Обходятся тряпками.
— Зачем это тебе? В храме же ночью нет никого. Сам говорил.
— Лучше перестраховаться. Ты работаешь, я караулю. Если вдруг что и произойдет, прикрою, пока ты сматываешься.
— Не собираюсь я сматываться! — Данила расправил широкие плечи. Что этот хлыщ себе возомнил? Не бывать такому, чтобы десантник показывал спину…
— Это приказ, товарищ старший лейтенант, — спокойно, но твердо проговорил Смит. — Если услышишь в переговорнике команду «отход», немедленно заметай следы и возвращайся в бункер. Задача ясна?
— Так точно, — буркнул Крючков, закидывая сумку на плечо.
Черт с ним. В конце концов, он ведь обязан подчиняться старшему по званию.
Тоннель кончился. Данила понял это, когда налетел на спину неожиданно замершего перед ним проводника.
— Эй, повнимательнее, — съязвил тот и, отойдя к правой стене, начал что-то на ней искать.
Фонарь Крючкова осветил каменную плиту, наглухо перекрывшую проход. Тупик? Туземцы, окажись они здесь, так бы, наверно, и подумали. Но Дэн уже сталкивался с некоторыми приемами маскировки, которые вовсю использовались на Фросте. Потому спокойно ждал. И совсем не удивился, когда в стене под рукой Фредерика открылась ниша, а из нее выехал голограф. Он был гораздо больше того, на котором Смит впервые показал внутренности храма. Еще и клавиатура с кучей всяких кнопок прилагалась. У этого проекция должна быть намного шире.
Но когда Фредерик включил прибор, Данила разочарованно протянул:
— Тю! И это все? На фига ставить сюда такую бандуру, чтобы она транслировала ту же картинку, что и твой карманный голограф? Я-то думал…
— Много ты понимаешь, — огрызнулся разведчик. — Тут еще сканер встроен. Мы не только видим зал, но и людей вокруг. Если бы в храме или рядом с ним кто-то был, они бы светились красным. А так видно, что никого нет. Понял?
— Куда понятней. Так вы что, все время за храмом следите?
— Если бы, — фыркнул Смит. — Первое время пытались, но стоит сюда набиться народу, как изображение пропадает. Пару голографов даже поменять пришлось. Испортились. Так что включаем по мере необходимости, когда «штырей» нет поблизости. Ладно, пошли.
Длинные пальцы разведчика молниеносно пробежали по клавиатуре. Каменная плита дрогнула и с тихим шорохом начала плавно уходить в стену. Данила покачал головой. Он был уверен, что такая «дверь» откроется с неимоверным грохотом. Уж слишком громоздко выглядит. Впрочем, чему тут удивляться? Наверняка дэдээровцы собаку съели на обустройстве подобных объектов.
Затаив дыхание, он смотрел, как в открывающемся проеме постепенно появляется массивный корпус «Витязя». Вот опущенный манипулятор, перевитый тягами под защитным броневым кожухом, вот нога-опора, «спина» с наглухо закрытым люком, венчающий машину наблюдательный колпак. И наконец, БМД предстает во всей своей многотонной красе. Гигантский рыцарь-исполин, с ног до головы закованный в металл. Человек рядом с ним похож на безобидного зверька, рост которого едва достает до коленного сочленения опоры.
Данилу захлестнула целая гамма чувств. Мощь, уверенность, надежность. Еще что-то неопределенное, но чертовски приятное.
Он сам не заметил, как оказался возле модуля. Ходил вокруг, проводя ладонью по шершавой броне, повторяя:
— Ну, здравствуй, друг. Здравствуй, хороший мой. Здравствуй, красавец…
Скрестив руки на груди, Смит привалился плечом к стене и с интересом наблюдал за действиями Крючкова. Техник снова и снова обходил «Витязя», продолжая ощупывать его металлическую поверхность, будто гладил любимую девушку, и непрестанно бормотал что-то себе под нос. «Признание в любви?» — мелькнула шальная мысль. Глядя на восторженное, как у ребенка, лицо Дэна, разведчик усмехнулся. Да-а-а, ну и специалиста он себе подобрал. Просто маньяк какой-то.
— Надеюсь, ты не технофил, — произнес Фредерик, отрывая напарника от благоговейного созерцания, грозившего никогда не закончиться.
На третьем (или уже четвертом?) круге тот соизволил-таки остановиться и повернуть к Смиту по-идиотски улыбающуюся физиономию:
— Чего?
— Хватит пялиться, говорю. — Разведчик не рискнул повторить фразу, неосторожно брошенную перед этим. Очухался технарь, и ладно. — Приступай к работе. Времени до утра не так уж и много. Пролетит, не заметишь.
Крючков окинул взглядом исполинскую фигуру «Витязя», снова посмотрел на капитана, кивнул и направился к сумке. Она лежала за БМД недалеко от выхода из тоннеля, где Дэн ее и оставил, как только пересек тайный порог храма. Достав содержимое, открыл небольшой чемоданчик с инструментами, часть из которых аккуратно разложил перед собой. Надел изолирующие перчатки, осторожно пошевелил пальцами, словно хирург перед ответственной операцией. Выбрав нужный инструмент, взял фонарь и пошел к люку. Где-то нажал, что-то вставил, куда-то повернул, и, о чудо, толстая крышка, коротко зашипев, подалась вверх, показывая чрево святая святых — рубки управления БМД. К ногам выдвинулся короткий трап.
Так, ларчик открылся.
Смит подтащил свою сумку и встал рядом с техником, который с наслаждением вдыхал запах, что все эти годы хранила в себе законсервированная сто с лишним лет назад машина. Фонарь высветил в глубине пустую, развернутую в сторону люка операторскую стойку со свисающими креплениями, темные экраны, погасшие пульты и выпотрошенные ячейки систем жизнеобеспечения. Ничего, все поправимо, дайте только срок — это ясно читалось в азартно блестевших глазах Крючкова, с какой-то непонятной жадностью разглядывающего мертвые пока еще приборы.
— Ну, с богом, лейтенант, — похлопав его по плечу, подбодрил Смит. — И переговорник включи. Если что, я у голографа.
— Зачем? — не отрывая глаз от БМД, спросил Дэн.
— Что зачем?
На этот раз техник повернул голову и посмотрел на Фредерика.
— На кой тебе возле голографа торчать?
— Ну, ты даешь. Как я, по-твоему, за периметром буду следить, а?
— Здесь больше ничего нет? То есть совсем ничего? Даже слабенького защитного поля?
— Ааа, вон ты о чем, — понимающе протянул дэдээровец. — Размечтался. Если мы что-нибудь эдакое включим, тогда ни о какой секретности и речи быть не может. Все равно, что из плазменной пушки пальнуть. Весь город сбежится. Эту систему и то изредка запускаем, лишь по ночам, когда приходим сюда. Остальное время она в режиме ожидания. Даже от простого наблюдения отказаться пришлось. А вообще, — Смит хитро подмигнул, — есть у меня здесь кое-что интересненькое. Но тебе лучше об этом не знать. Работай.
С этими словами он оставил Крючкова наедине с «Витязем». Неслышно ступая, скользнул в темноту сырого подземелья. Подойдя к объемному изображению главного храмового зала, прижал пальцем наушник, глянул на единственную красную фигурку, застывшую возле божества, и, обращаясь к ней, негромко проговорил в микрофон:
— Дэн, как слышишь?
— Нормально, — пришел четкий ответ.
— Я тебя тоже.
Хорошо, связь работает. Теперь остается только ждать. Большинство населения спит. В самом храме, как и вокруг, ни души. Ну, если, конечно, не считать Дэна. Да и сканер вряд ли кого прозевает. По крайней мере на дальних подступах. Трудись — не хочу. И не мешало бы расположиться поудобнее.
«Тэкс, где у нас тут кресло запрятано?»
Потерев руки, Смит нашел в стене нужный камень и приложил к нему ладонь…
Глава 5. Большие запросы
Утром Фредерик, оставив Дэна отсыпаться, поднялся в контору. Мацкевич был уже там, в кабинете с замаскированным входом в бункер. В ожидании разведчика он развалился в кресле, вытянув длинные ноги чуть ли не через весь небольшой кабинет, и попивал горячий кофе из миниатюрной чашки.
«Кто бы говорил о злоупотреблении служебным положением», — насмешливо подумал Фрэд, вдыхая почти позабытый запах заваренных кофейных зерен.
— Осмотрели БМД? — сразу в лоб спросил Мацкевич, едва дав капитану отдышаться.
— А то как же, босс. Все исполнено в лучшем виде! — Смит перешагнул через ноги шефа, наподобие шлагбаума перегородившие тесное помещение, и, умостившись в соседнем кресле, кинул на стол папку с бумагами.
Свои колени, правда, пришлось оставить согнутыми, да еще и сдвинуть в сторону, чтобы не загораживали обзор. Уж больно низкие здесь кресла, хоть и удобные.
— Таки что сказал наш техник?
— Однозначно жить будет.
— Фу-ух, — выдохнул Мацкевич, облегченно прикрыв глаза. Тут же, словно стесняясь столь открытого проявления эмоций, виновато покосился на дэдээровца. — До последнего момента боялся, что из этой затеи ничего не выйдет.
Фредерик только безразлично пожал плечами. Бывает, мол.
— Осталось определиться со временем. — Посол снова перешел на деловой тон. — Список запчастей принес?
Кивнув на папку, лежащую на столе, Смит криво улыбнулся.
— Ну, доставай. Чего мнешься, как на именинах?
Так же молча разведчик взял папку и, не переставая кривить рот в ехидной усмешке, протянул послу. Мацкевич насторожился. Похоже, почуял подвох. Отставил чашку с кофе и заглянул в документы. Внимательно перечитав порядка пяти листов, исписанных торопливым, но вполне разборчивым почерком, растерянно пробормотал:
— Это что? Что это, я вас спрашиваю? Подробная опись штатной комплектации БМД? Ему нужны все эти запчасти? Он с ума сошел?
Фредерик уже откровенно смеялся.
— Что тут смешного, Фрэд?! — Мацкевич потряс бумагами. — Что, я вас спрашиваю?
— Ох, Арон, видел бы ты свое лицо! Впрочем, у меня, наверное, было не лучше, когда я читал этот список. Благо в бункере камер нет. Не то бы вся база потешалась на пару со станцией.
— Да о чем ты? На секундочку задуматься, твой Крючков собрался тут зимовать? С чего этот умник взял, что у нас в запасе чертова уйма времени?
— Ты же сам говорил: «Все, что угодно, кроме оружия». Вот парень и расстарался.
— Ой, я тебя умоляю. Если все мои слова трактовать буквально, мы бы давно грели пузо в другой галактике. Я же не имел в виду все эти излишества! Неужели так тяжело понять?!
Смит расхохотался пуще прежнего. Послу и невдомек, что еще в бункере на вопрос Дэна, включать ли ему в список детали множества сопутствующих систем и подсистем «Витязя», не влияющие в общем-то на ходовые качества, но тоже немаловажные, Фредерик ответил: «Запроси больше, чтобы дали, сколько тебе надо». Тут уж фантазия техника разгулялась не на шутку.
— Ладно, не паникуй, — отсмеялся, наконец, капитан. — Ничего лишнего, как заверил меня Дэн, там нет. Все в пределах необходимости.
— Нет лишнего?! — взвился Мацкевич, снова зарываясь в бумаги. Выдернул из стопки один листок, начал читать вслух: — «Система регенерации воздуха». За каким перцем, я вас спрашиваю, понадобилось регенерировать воздух? Или Крючков собрался на БМД в космос летать? Атмосферы целой планеты ему мало! Или вот: «Месячный запас питания и воды». Не смешите мои тапочки, не собираемся мы целый месяц играть в живого бога. От него требуется только запустить модуль, пошевелить конечностями да речь толкнуть. Один, от силы два дня, и дело с концом.
— Ну, парень перестраховывается. Я его понимаю. Никто же не знает, чем обернется наша авантюра. А способности фростиан толком не изучены. Вдруг они безвоздушное пространство вокруг «Витязя» создадут или еду испортят? Да и на самого Дэна неизвестно как повлиять могут. Чем черт не шутит. Потому он и включил в список это все, а еще «предметы первой медицинской помощи и личной гигиены»…
Уронив папку на вытянутые ноги, Мацкевич застонал, бессильно запрокинув голову.
— Значит, так, — после короткой паузы решительно заявил он, вонзая в собеседника твердый, не терпящий никаких возражений взгляд. — Пусть Крючков определится, что ему надо в первую очередь. Причем по минимуму.
— Уже, — кивнул Фредерик. — Он это подчеркнул.
Посол снова пробежал глазами по списку, вылавливая подчеркнутые строки. Удовлетворенно хмыкнул:
— Вот и хорошо. К вечеру со станции все привезу. Чем сейчас занимается техник?
— Спит. Ночью-то работал.
— Потом отоспится. Пусть лучше фростианский учит. Тебе, кстати, тоже спать не придется. Возьми кое-какой товар, сгоняй на рынок. Потолкайся там, с людьми поговори, порасспроси о том о сем. Таки не нравятся мне последние события. Совсем что-то не по нутру. А информации для анализа ох как не хватает.
Мацкевич задумался, положив подбородок на тощий кулак. Посидел так недолго, созерцая пустоту перед собой, но быстро спохватился. Сложил исписанные листы в папку, встал и направился к выходу, бросив на прощание:
— Чего сидим? Таки пора за работу, коллега…
Городской рынок, стиснутый с четырех сторон давно не штукатуренными серыми стенами невзрачных трехэтажек, сложенных из тесаного камня, почти пустовал, что было необычно для такого будничного дня, как этот. Редкие продавцы скучали у лотков, оживая только при виде еще более редких прохожих. В основном люди торопливо пересекали рыночную площадь, спеша по каким-то своим делам. Мало кто бродил меж торговых рядов в поисках покупок и откликался на одиночные окрики зазывал. Но уж если останавливались, то не уходили без обсуждения погоды, здоровья семей и положения дел в стране и в самой столице.
В такие моменты Фредерик, переодетый мелким ремесленником, выставившим на продажу кое-что из «своих» инструментов, весь обращался в слух. До него доносились обрывки разговоров:
— Опять повысили подати… Скоро сами будем травой питаться, как скотина домашняя… Бароны лютуют… Королевским сборщикам все мало, сколько ни дай… Отвернулся от нас Безликий…
— А когда это он нам благоволил? Правильно говорят, что надобно другим богам на поклон идти. Давно пора. А то Безликий, Безликий… Тьфу! Толку от него…
— Лучше уж Безликого почитать, чем Хронга.
— Да под Хронгом люди лучше нашего живут… На севере вон… Нет, сам не видел, но говорят… Чай, не один Хронг с Безликим на весь белый свет…
Чудны дела твои, Господи. Конечно, Безликий не самый положительный персонаж среди богов и особой популярностью у обитателей Фроста не пользуется, но Темный Хронг и того хуже: властелин смерти, ловец грешных душ, ночной демон и кара небесная — все мерзости мира в одном флаконе. Да Безликий по сравнению с ним дитя невинное. И почему все так на него взъелись? Он всего-то и сделал, что «наказал» фростиан, наделив их разной внешностью, в чем лично Фредерик не видел ничего предосудительного. Подумаешь, люди обзавелись собственными лицами (и боги, кстати, тоже). Что тут такого? Можно сказать, индивидуальность приобрели. Как они, интересно, выглядели бы без лиц? Бред! Зато Хронг заставил людей умирать, отняв у них вечную жизнь, изначально подаренную Светлой Анирой. Еще и после смерти покоя не дает, наказывая особо провинившихся. Этакий местный Вельзевул. Вот уж кому явно не стоит поклоняться.
— …Живем надеждой на лучшее. Говорят, наш король собирается умилостивить Безликого, отдав ему в жены свою дочь…
Ух-ты! Еще одна сплетня о правящем клане? Интересно. Разведчик даже дышать перестал, силясь не пропустить ни единого слова.
— Ты, мил человек, верно, перебрал в трактире, а теперь пьяные байки мне травишь, — засомневался продавец, говоривший с покупателем.
— Да чтоб лицо мое все видели! — Мужик привычным движением провел рукой от глаз до подбородка, вроде как побожился. — Сам сегодня слыхал у храма, когда мимо проходил. О том после каждого удара колокола служитель вещает.
— О боги! А я торчу тут весь день спозаранку и не ведаю ни о чем. И когда же церемония будет?
— На этот выходной уже назначили…
Узнав о таком событии, разбежались последние продавцы, окончательно опустошив городской рынок. Волоча сумки с нераспроданными товарами, они торопились на храмовую площадь, чтобы самим убедиться в правдивости только что услышанных невероятных новостей. Фредерик припустил следом. Его тощая котомка с инструментами, которые прихватил на продажу, не шла ни в какое сравнение с битком набитыми баулами местных торгашей. Приходилось соответствовать образу выходца из самых бедных слоев населения из-за практически невидимой ауры и сравнительно небольшого роста. Иначе бы сразу вызвал ненужные подозрения. Зато сейчас он спокойно, не напрягаясь, обгонял конкурентов, едва волокущих ноги по узким извилистым улочкам. Те громко пыхтели, силясь хотя бы не отстать, но тяжелая ноша не давала даже разогнуться, не говоря уже о том, чтобы нормально идти. Благо лицо за тряпками. Можно смело скалиться во все тридцать два, не опасаясь, что твою издевательскую улыбочку кто-нибудь заметит и примет за оскорбление.
Высокие каменные дома сменились простенькими глинобитными хибарами под соломенной крышей. Похожие друг на друга как близнецы, они тянулись почти до самой храмовой площади. Вот и она. Разведчик пришел первым, намного опередив отставших собратьев по торговому ремеслу. Хм, но здесь уже не протолкнуться. Боже, сколько народу! Толпа вплотную обступила храм. Нечего и думать пробраться через это людское море, чтобы подойти к стенам. Разве только по головам. Понятно, почему людей в городе почти нет.
Все с нетерпением ждали удара колокола, отмечающего каждый истекший час. Вот он качнется, набирая силу, налетит с размаху на торец подставленного бревна, и…
По площади прокатился мелодичный звон, разом заставив смолкнуть гомонящую толпу. На небольшой балкончик, расположенный над центральным входом храма, неторопливо выплыл служитель в серой рясе и совершенно гладкой маске. Воздев руки к небу, громким голосом, чтобы хорошо слышали все собравшиеся, торжественно провозгласил:
— Жители Куалорна! В грядущий выходной день в храме Безликого по воле Его Величества короля Куал-Анари-Второго состоится бракосочетание принцессы Куал-Таяны с покровителем нашим и владыкой Безликим…
Народ дружно выдохнул, породив всеобщий изумленный возглас. Вряд ли здесь собрались только те, кто слышит это впервые. Таких наверняка меньше половины. Но причастность к чему-то необычному и, вполне вероятно, великому заставляет людей вздыхать, переживая эти ни с чем не сравнимые чувства снова и снова.
— Этот брак, — продолжал между тем служитель, — освященный пресветлым кардиналом Раднуком, прольет божественное благословение на клан Куал и его народ. Мы, братья и сестры, будем жить в мире и радости. Растить детей и приумножать добро. Да продлятся годы повелителя! Да пребудет с нами воля Безликого! Боги смотрят на нас!
— Боги смотрят на нас!!! — хором отозвалась толпа и тут же загудела на разные голоса, потеряв к оратору всяческий интерес.
Под этот гул служитель скрылся в храме, а Фредерик нырнул в соседнюю улочку. Пора возвращаться на базу. Надо срочно доложить обо всем шефу. Тот скоро должен прилететь со станции с запчастями для БМД. Каррамба, как же не вовремя подвернулась эта свадьба. Интересно, Арон о ней знает? Или король проявил инициативу и ведет собственную игру?
«Да ну их всех к лешему вместе с клятой дипломатией! Доложу, и дело с концом. А там пусть сами между собой разбираются», — решил про себя Фредерик и потопал по мощенному булыжниками тротуару, обходя стороной окраину города с храмом и подоспевшими с рыночной площади запыхавшимися торговцами.
— Черт! Черт! Черт! — Это было единственное, что говорил Мацкевич на протяжении последних пяти минут.
Как только челнок посла приземлился на базе, Смит поспешил к нему, не в силах больше ждать. Прямо там, посреди летного поля, обо всем и рассказал шефу, глядя, как тот все больше хмурится, делаясь мрачнее тучи. Вот-вот закроет солнце, и вокруг станет совсем темно…
— Пошли в кабинет, — коротко бросил Арон Моисеевич и первым направился в контору.
И вот он, чертыхаясь, мечется взад-вперед, точно шаровая молния в замкнутом пространстве. А с его-то ходулями здесь особо не разгуляешься. Два шага от стены до стены, разворот, снова два шага… Ну и дальше в том же духе. Если уж решил успокоить нервы ходьбой, то и оставался бы себе на летном поле. Фредерик, например, так и поступил — вытаптывал траву в ожидании шефа. По связи поговорить с ним не удалось. Пришлось попросить дежурного передать послу, чтобы поторапливался с возвращением, поскольку на базе его ждут весьма важные сведения.
— Нет, я удивляюсь, что этот Куал-Анари о себе возомнил? — произнес, наконец, Мацкевич нечто другое, отличное от набившего оскомину «черта». — Почему не предупредил меня?
Посол вдруг остановился и вопросительно глянул на Фредерика. Разведчик молча пожал плечами. Откуда ему знать, что король считает обязательным для обсуждения с представителем Земли, а что нет? И вообще с чего бы правителю Куалорна решать с землянами вопросы своей внутренней политики?
— Погоди-ка. — Мацкевич прошел за стол, уселся, широко расставив локти, по-прежнему не сводя с дэдээровца пристального взгляда. — Чего добьется Его Величество этим браком, я вас спрашиваю?
Вот ведь пристал. Разведчик снова хотел пожать плечами, но ответа от него, как выяснилось, никто и не требовал. Словно беседуя сам с собой, Мацкевич продолжил без всякой паузы:
— А то, что избежит немедленной войны с соседними странами, уже готовыми вторгнуться на его территорию! У них не принято, знаешь ли, воевать с родственниками богов, какими бы страшными врагами они ни были. Боятся, что бог сам явится мстить за родственника, — любезно пояснил посол. Потом поднял тощий указательный палец, рассуждая дальше. — Но я вас спрашиваю, откажутся ли соседи от своих захватнических планов? Ой, не смешите мои старые тапочки, однозначно нет. — Палец вонзился в столешницу с такой силой, что Фредерик невольно испугался, не осталась ли там дырка. Но Арон Моисеевич как ни в чем не бывало рассуждал дальше: — И что это значит? Что в будущем Куалорну все равно не избежать войны. Однако до нее клан Куал попытаются свергнуть другим путем. Каким? Способов масса.
Снова встав, Мацкевич вальяжно заходил по кабинету, поочередно разгибая сжатые в кулак пальцы.
— Во-первых, внутренние проблемы этим браком не решить. Народ первое время немного поутихнет, но и только. После свадьбы ничего не изменится, даже будет хуже. И люди все равно это увидят. Итак, революционная ситуация никуда не делась и остается в силе. Во-вторых, соседи, сосредоточившие у границ свои войска. Им надо либо распускать с таким трудом собранные армии и ждать другого подходящего случая, либо, не распуская армий, делать все, чтобы этот случай наступил как можно раньше. Значит, они вполне могут ускорить и возглавить переворот. И тут появляется третий момент и третье действующее лицо!
В очередной раз дойдя до стены, посол резко крутанулся на каблуках. Потряс тремя оттопыренными пальцами, таинственно проговорив:
— Лемисорн. Еще один враг. Новый. И он будет угрожать с тыла.
— Постой-постой. — Если до этого Фредерику нечего было возразить, то уж теперь… — Если я правильно понимаю, Лемисорн — союзник Куалорна. Почему это вдруг ты приписываешь его к врагам?
Читать бесплатно другие книги:
