Джек Ричер, или Это стоит смерти Чайлд Ли

Глава 05

Ричер решил, что его стоит поискать в ресторане, где подают стейки. Сельская область, район ферм, компания богатых мужчин, изображающих из себя классных парней; они закатывают рукава, распускают галстуки, заказывают кувшин домашнего пива и мясо с кровью и потешаются над живущими на побережье цыпочками, которые беспокоятся из-за холестерина. Небраска – это огромные территории с небольшим населением, так что рестораны могут располагаться на расстоянии тридцати миль друг от друга. Но ночь выдалась темной, а у подобных заведений всегда очень яркие вывески. Здесь так принято. Либо «Мы подаем стейки» ослепительными неоновыми буквами вдоль всей крыши, либо модное название, залитое сиянием прожекторов.

Ричер выключил фары, выбрался из «Субару» и, схватившись за металлическую перекладину на крыше, залез на капот, а с него на крышу. Он выпрямился во весь рост, и его глаза оказались на высоте одиннадцати футов над уровнем земли. Затем он повернулся на триста шестьдесят градусов, всматриваясь в темноту, увидел призрачные огни мотеля далеко на севере и розовый ореол примерно в десяти милях к юго-западу. Впрочем, существовала вероятность, что это заправочная станция, но больше нигде никакого света не было. Поэтому он поехал на юго-запад, дважды останавливаясь, чтобы убедиться, что не сбился с пути. По мере того, как он приближался к цели своего путешествия, сияние становилось все ярче, и вскоре перед ним появилась красная неоновая вывеска, слегка розоватая из-за ночного тумана. Он подумал, что это вполне может быть винный магазин, еще один мотель или заправка «Эксон».

Но оказалось, что Джек приехал прямо к главному входу ресторана, который расположился в невысоком строении со свечами в окнах, стенами, обшитыми досками, как у самого обычного сарая, и плоской крышей. В общем, заведение напоминало старую лошадь, пасущуюся в поле в полном одиночестве на целом акре утоптанной земли. Яркая неоновая вывеска в форме птичьего гнезда из стеклянных трубок и металлических опор ярко-красными старинными буквами сообщала, что здесь подают стейки. Вокруг, точно сосущие молоко поросята или самолеты у терминала, капотами к входу стояли машины – седаны, пикапы и джипы, новые и не слишком, некоторые местного производства.

Ричер припарковал «Субару» доктора отдельно от остальных машин, рядом с дорогой, выбрался наружу и пару мгновений постоял на холодном воздухе, расправляя плечи и пытаясь вернуть чувствительность верхней части тела. Он в жизни не принимал аспирин и не собирался начинать сейчас. Пару раз в больнице ему вводили через капельницу морфий, и он с удовольствием вспоминал тогдашние впечатления. Но за пределами реанимационного отделения намеревался рассчитывать на время и силу воли. Без вариантов.

Ричер направился к двери ресторана и обнаружил еще одну дверь в маленьком квадратном вестибюле с пустой стойкой метрдотеля, на которой стояла настольная лампа и лежала книга резервирования столиков. Справа находился небольшой зал, где сидели две пары, доедавшие ужин. Слева – то же самое. Небольшой коридор впереди заканчивался комнатой побольше, с низким потолком и стенами, обшитыми некрашеными деревянными панелями, с отделкой из меди. Уютное местечко для встреч близких друзей.

Ричер прошел мимо стойки и заглянул в самый большой зал. Сразу под аркой, за столиком на двоих, ужинал молодой парень, одетый в красную куртку футбольной команды «Корнхаскерс»[2]. Университет Небраски. По центру стоял стол на восемь человек, за которым сидели семеро в пиджаках и галстуках: шестеро напротив друг друга и седьмой, тип со свадебной фотографии, – во главе. Он оказался немного старше, более худым и самодовольным, но Ричер не сомневался, что это тот же человек. Стол был заставлен остатками солидной трапезы: тарелки, стаканы, зазубренные ножи с потертыми деревянными ручками.

Ричер вошел в зал. Одновременно парень, сидевший в одиночестве за столиком на двоих, плавным движением поднялся на ноги, загородил Ричеру дорогу и поднял руку, точно коп, регулирующий движение. В следующее мгновение он положил ладонь ему на грудь. Когда парень встал, оказалось, что он крупный, почти такой же высокий, как сам Ричер, и намного моложе, возможно, слегка тяжелее, а в его глазах светился безмолвный ум. Сила и мозги. Опасное сочетание. Ричер предпочитал старые времена, когда громилы были тупыми. Никакого образования, высшая точка социального статуса. За то, что спортсменов заставили ходить в школу, теперь приходилось платить высокую цену.

Из тех, кто сидел за столом, никто не посмотрел в их сторону.

– Как тебя зовут, толстячок? – спросил Ричер.

– Меня? – переспросил тот.

– Это же не трудный вопрос.

– Бретт.

– Так вот, Бретт, – продолжал Ричер, – либо ты уберешь руку с моей груди, либо я оторву ее от твоего запястья.

Охранник уронил руку, но не сдвинулся с места.

– Что? – спросил Ричер.

– Вы пришли к мистеру Дункану?

– А тебе какое дело?

– Я работаю на мистера Дункана.

– Правда? – удивился Ричер. – И что ты для него делаешь?

– Составляю расписание встреч.

– И что?

– Вы не записаны.

– И на когда я могу записаться?

– Как вам ответ «никогда»?

– Не нравится, Бретт.

– Вы должны уйти, мистер.

– Ты кто такой, служба безопасности? Телохранитель? Кто он, этот твой мистер Дункан?

– Обычный гражданин. Я его помощник. А теперь нам нужно отвести вас к вашей машине.

– Ты хочешь проводить меня до парковки?

– Я делаю свою работу, мистер.

Мужчины за большим столом сидели, поставив на него локти, точно заговорщики; все шестеро слушали историю, которую им рассказывал Дункан, и дружно смеялись. В общем, отлично проводили время. До зала долетал приглушенный шум из кухни, резкий звон серебряных приборов о тарелки, глухой стук стаканов, скользящих по деревянной поверхности.

– Ты уверен? – спросил Ричер.

– Я был бы вам чрезвычайно признателен, – ответил его молодой собеседник.

Ричер пожал плечами.

– Хорошо, идем, – сказал он, повернулся, прошел мимо стойки метрдотеля, в первую дверь, потом во вторую и оказался на улице, где царила морозная ночь.

Охранник не отставал. Джек протиснулся между двумя грузовиками и направился через открытое пространство в сторону «Субару». Охранник не отставал. Ричер остановился в десяти футах от машины и повернулся. Его спутник тоже остановился и оказался лицом к лицу с Ричером. Он ждал, совершенно спокойно, расслабленно, терпеливо, уверенный в себе.

– Могу я дать тебе совет? – спросил Джек.

– Насчет чего?

– Ты не дурак, но и не гений. Ты только что профукал отличную ситуацию и оказался в гораздо менее выгодной. Внутри находятся люди, есть свидетели, телефоны, и ты мог рассчитывать, что кто-то вмешается. Здесь ничего этого нет. Ты лишился огромного преимущества. Тут я смогу спокойно и не спеша надрать тебе задницу, и никто ее не спасет.

– В этом нет необходимости.

– Согласен. Но мне нужно кое-что сказать мистеру Дункану.

– Что сказать?

– Он бьет жену. Я должен объяснить ему, почему это плохо.

– Уверен, что вы ошибаетесь.

– Я видел доказательства. И мне необходимо увидеться с Дунканом.

– Посмотрите на вещи реально, мистер. Вы ни с кем не увидитесь и не станете разговаривать. Сегодня только один из нас вернется в ресторан, и это не вы.

– Тебе нравится работать на такого типа?

– Я не жалуюсь.

– Возможно, позже тебе придется пожалеть. Мне сказали, что ближайшее отделение «скорой помощи» находится в шестидесяти милях отсюда. Может так получиться, что ты пролежишь тут целый час, дожидаясь, когда они приедут.

– Мистер, вы должны сесть в свою машину и уехать.

Ричер засунул руки в карманы куртки, чтобы обездвижить предплечья и защитить их от новых травм.

– Последний шанс, Бретт, – сказал он. – Ты еще можешь уйти. Тебе вовсе не нужно подставляться ради такого дерьма.

– Я должен делать свою работу.

Ричер кивнул.

– Послушай, парниша… – сказал он очень тихо.

Громила немного наклонился, чтобы расслышать, что будет дальше, Ричер врезал ему в пах правой ногой в тяжелом ботинке и отошел назад, когда тот сложился пополам под углом в девяносто градусов. Парнишку вырвало, он задыхался. Джек еще раз сильно ударил его сбоку по голове – так игрок в футбол превращает хорошую подачу в гол. Громила завертелся на пятках и рухнул, как будто решил ввинтиться в землю.

Ричер, не вынимая рук из карманов, снова направился к двери в ресторан.

Глава 06

Вечеринка в задней комнате по-прежнему была в полном разгаре, но ее участники уже убрали локти со стола; теперь все семеро сидели, развалившись на стульях, довольные собой, владеющие окружающим пространством. Все немного раскраснелись от жары и пива, шестеро вполуха слушали седьмого, который хвастался по какому-то поводу, и готовились заткнуть его новым анекдотом. Ричер вошел, встал за стулом Дункана и, вынув руки из карманов, положил их ему на плечи. В комнате воцарилась гробовая тишина. Ричер слегка надавил на плечи Дункана и потянул их назад, пока стул не начал балансировать на двух ножках. В следующее мгновение он его отпустил, и стул резко встал на место, Дункан вскочил, выпрямился и повернулся, на лице у него появилась ярость и одновременно страх, а еще желание выглядеть крутым перед друзьями. Он осмотрелся по сторонам, но не увидел своего громилу. Крутость и ярость тут же слегка поутихли, зато страх набрал силу.

– Сет Дункан? – спросил Ричер.

Худой мужчина ничего не ответил.

– Мне нужно тебе кое-что передать, приятель.

– От кого? – спросил Дункан.

– От Национальной ассоциации советников по вопросам брака.

– А такая есть?

– Наверное.

– И что же ты должен мне передать?

– Это скорее вопрос.

– Ладно, давай свой вопрос.

– Вот он: тебе это нравится? – И Ричер ударил его правой рукой в нос.

Удар получился мощным и очень жестоким, и Ричер почувствовал, как костяшки пальцев прошли сквозь хрящи и кости, превратив нос в подобие плоского блина. Дункан отлетел назад и рухнул прямо на стол, дернулся разок, тарелки разбились, перевернулись стаканы, а ножи и вилки разлетелись и упали на пол.

Дункан даже не попытался подняться.

Ричер вышел из зала, по коридору миновал кухню и вернулся на парковку.

На ключе, выданном барменом с рыжими волосами, стояла большая цифра шесть, поэтому Ричер припарковался возле шестого домика и обнаружил внутри миниатюрную копию вестибюля мотеля – абсолютно круглое помещение, если не считать отгороженного пространства для ванной комнаты и шкафа. Куполообразный потолок заливал свет, кровать стояла у стены на полукруглой платформе, изготовленной на заказ. Кроме того, в номере имелось похожее на бочку кресло и маленький круглый столик, рядом с которым на столе побольше горделиво красовался старомодный телевизор, а на тумбочке у кровати – старомодный телефон с диском. Ванная комната оказалась маленькой, но вполне приемлемой, с душем над ванной, и примерно такого же размера шкаф.

Все, что требовалось, и ничего лишнего.

Ричер разделся, оставил одежду на кровати и отправился в душ. Включив горячую воду почти на максимум, он по очереди подставлял под нее шею, плечи, руки и ребра. Поднял одну руку, потом другую, обе вместе. Они двигались, но как новая машина, требовавшая доработки. Хорошей новостью оказалось то, что у него совсем не болели костяшки пальцев.

Доктор, у которого лечился Сет Дункан, находился больше чем в двухстах милях, в Денвере, штат Колорадо. Вне всякого сомнения, он был первоклассным специалистом, но очевидным образом не годился для оказания срочной медицинской помощи. Ближайшее же отделение «скорой» было в часе езды, и никто в здравом уме не стал бы обращаться к местному придурку. Поэтому Дункан попросил приятеля отвезти его к дяде Джасперу, поскольку тот относился к категории людей, умевших делать весьма необычные вещи в необычное время суток.

Джаспер Дункан жил в пяти милях к югу от перекрестка, где стоял мотель, в самом северном из трех старых домов, деливших одну подъездную дорожку. Его дом был забит разными вещами, которые он хранил на всякий случай. Дяде Джасперу исполнилось шестьдесят. Похожий на ствол дуба, он обладал странными и неожиданными умениями и являлся хранилищем народной мудрости и мистических знаний.

Джаспер усадил Сета на кухонный стул и изучил причиненный ему ущерб. Затем он ушел и выкопал откуда-то шприц и ампулу с обезболивающим местного действия. На самом деле его использовали ветеринары для свиней, но они тоже млекопитающие, так что средство прекрасно подействовало. Когда лицо Сета онемело, Джаспер при помощи сильного указательного и сильного большого пальца поставил кость на место, снова куда-то удалился, порылся в своих запасах и вернулся со старой алюминиевой шиной для лица. Никто ни секунды не сомневался, что у него должно было оказаться что-то вроде этого. Он немного повозился с ней и через пару минут прикрепил пластырем к носу племянника. Затем засунул кусочки ваты в ноздри и смыл кровь.

И только после этого отправился к телефону и позвонил своим соседям.

Рядом с ним жил его брат Джонас Дункан, за ним – их брат Джейкоб, отец Сета Дункана. Через пять минут все четверо сидели за столом на кухне Джаспера. Военный совет начался.

– Давай по порядку, сынок, – попросил Джейкоб. – Кто это сделал?

– Я никогда его раньше не видел, – ответил Сет Дункан.

– А где, черт подери, болтался твой Бретт? – поинтересовался Джонас.

– Этот тип отделал его на парковке. Бретт вывел его на улицу, и он сначала врезал ему по яйцам, а потом ударил по голове. И оставил там лежать.

– С ним все нормально?

– У него сотрясение мозга. Он не знает, какой сегодня день. Бесполезный кусок дерьма. Мне придется его заменить.

– Там, откуда он приехал, таких полно, – успокоил его Джонас.

– Итак, кто на тебя напал? – повторил вопрос Джаспер.

– Крупный мужчина в коричневой куртке. На голове вязаная шапка. Больше я ничего не видел. И не помню. Он просто вошел и ударил меня.

– С какой стати он это сделал?

– Я не знаю.

– Он ничего не сказал?

– Какую-то чушь. Но Бретт говорил, что он приехал на машине доктора.

– Он не знает, какой сегодня день, но помнит машину?

– Сотрясение мозга – штука непредсказуемая.

– И ты уверен, что тебя ударил не доктор?

– Я же сказал, что никогда не видел того типа раньше. А доктора знаю. Да и вряд ли доктор стал бы меня бить. Он бы не осмелился.

– Что ты от нас скрываешь, сынок? – спросил Джейкоб Дункан.

– У меня жутко болит голова.

– Ясное дело. Но тебе прекрасно известно, что я имел в виду не твою голову.

– Я не хочу разговаривать.

– Однако тебе придется. Мы не можем закрыть глаза на то, что случилось.

Сет Дункан скосил глаза влево, потом вправо и сказал:

– Ну хорошо. Мы с Элеонор немного повздорили вечером. Перед тем, как я ушел из дома. Ничего особенного. Но мне пришлось дать ей пощечину.

– Как ты ее ударил?

– Ну, возможно, у нее из носа пошла кровь.

– Сильно?

– Ты же знаешь, она очень хрупкая.

На кухне на мгновение воцарилась тишина, потом Джонас Дункан сказал:

– Так, давай сложим все вместе. Твоя жена вызвала доктора.

– Я ей приказал не делать этого.

– Вероятно, она тебя ослушалась и все равно ему позвонила. Потому что она очень хрупкая. И, может быть, доктор был не дома, а в баре мотеля, где он обычно проводит время, и к тому моменту уже прикончил половину бутылки «Джим Бима», как это всегда с ним бывает. Может быть, Элеонор нашла его там.

– Я ему приказал держаться от нее подальше.

– Но, возможно, он тоже тебя не послушался. Иногда у врачей возникают весьма необычные представления о действительности. И, возможно, он выпил слишком много бурбона и не мог вести машину. Как обычно. Возможно, он попросил кого-то подвезти его, потому что беспокоился за Элеонор.

– Кто еще мог там быть?

– Какой-нибудь мужик в фойе мотеля.

– Никто бы не осмелился такое сделать.

– Никто из живущих здесь. Все знают, как следует себя вести. А вот чужак вполне мог такое сотворить. В конце концов, это же мотель. Для чего еще они нужны? Чтобы в них останавливались приезжие.

– Ладно, и что с того?

– Может быть, приезжему не понравилось то, что он увидел у тебя дома, и он отправился тебя искать.

– Элеонор меня сдала?

– Вполне возможно. Как еще он мог узнать, куда ты поехал? Он же тут впервые и не ориентируется в городе.

– А что конкретно он тебе сказал? – спросил Джейкоб Дункан.

– Какое-то дерьмо насчет вопросов брака.

Джонас Дункан кивнул и сказал:

– Понятно. Вот как все получилось: у нас тут появился приезжий, которого переполняет ярость из-за нарушений моральных установлений. И живет он в мотеле.

– Я хочу, чтобы он по полной заплатил за то, что сделал, – заявил Сет Дункан.

– Так и будет, сынок, – ответил ему отец. – Сначала он получит свое, а потом мы вышвырнем его из города. Кто у нас есть?

– Думаю, на Бретта рассчитывать не приходится, – сказал Джаспер.

– Там, откуда он приехал, таких лопатой греби, – заметил Джонас.

– Отправьте двоих. Пусть позвонят мне, чтобы получить указания, прежде чем займутся делом, – велел Джейкоб Дункан.

Глава 07

Ричер снова оделся после душа во все, включая куртку, потому что в номере было холодно, выключил свет, сел в кресло-бочку и стал ждать. Он не сомневался, что Сет Дункан не станет вызывать полицию. Участок относился к округу и находился в шестидесяти милях, значит, никаких связей в городке у тамошних копов не имелось. Да и вообще, если он их вызовет, ему придется рассказать, что приключилось, а значит, признаться, что он бьет жену. Самодовольный урод вроде Сета Дункана никогда в жизни не пойдет по этой дороге.

Однако у такого типа, только что лишившегося телохранителя, наверняка имеется замена, причем не менее чем двое или трое громил. И хотя роль телохранителя, по большей части, предполагает реагирование на угрозу жизни объекта, этих двоих или троих вполне можно убедить на один вечер сменить профессию и предпринять активные действия, в особенности если они друзья Бретта. Ричер прекрасно понимал, что вычислить, где он остановился, не составит никакого труда. Мотель «Аполло», скорее всего, единственное подобное заведение на сто квадратных миль вокруг. А если здесь знают о пьянстве и привычках доктора, решить эту загадку они смогут, не слишком напрягаясь. Один телефонный звонок, потом прижать свидетелей – и дальше военные действия.

Поэтому Ричер снова оделся, зашнуровал ботинки и сидел в темноте, внимательно прислушиваясь к шуршанию шин по гравию.

Более чем в четырехстах пятидесяти милях к северу от того места, где сидел Ричер, заканчивались Соединенные Штаты и начиналась Канада. Самая длинная в мире граница, проходящая по земле, шла по сорок девятой параллели, через горы, дороги, реки и ручьи, города, поля и леса, и ее западный отрезок был идеально прямым на протяжении почти тысячи девятисот миль, от штата Вашингтон до Миннесоты, причем каждый дюйм оставался незащищенным с военной точки зрения и большая его часть не имела ни опознавательных знаков, ни ограждений, но почти весь он находился под неусыпным наблюдением.

Между штатом Вашингтон и Миннесотой имелось сорок пять официальных переходов, за семнадцатью из которых следили круглосуточно, за тридцатью шестью – в дневное время, и на одном установили телефон, связанный с таможенной службой. В остальных местах границу периодически патрулировало засекреченное число агентов, а в наиболее изолированных районах стояли камеры наблюдения, и почти всюду в землю были зарыты датчики движения. Правительства по обе стороны неплохо представляли, что происходит вдоль границы.

Неплохо представляли, но не знали досконально. В штате Монтана, к востоку от Скалистых гор, ниже линии деревьев, на сотню миль тянулись плоские земли от пиков гор до зеленых равнин, по большей части густо заросшие хвойными деревьями. Среди них тут и там попадались ручьи и озера со сверкающей на солнце водой, а время от времени засыпанные песком тропинки. Одна из них тянулась на много миль через лабиринт поворотов и изгибов и в конце концов выходила на грунтовую дорогу, уходившую на юг, а та, в свою очередь, заканчивалась у извивающейся тропинки, засыпанной гравием, которая через много миль превращалась в незаметный левый поворот с двухполосной сельской дороги к северу от никому не известного городка под названием Хог-Пэриш.

Серый фургон свернул налево и медленно покатил по гравию, который тихонько поскрипывал под колесами; его то и дело бросало в разные стороны, когда он налетал на корни или кочки, и пружины жалобно стонали от усилий. Фургон ехал с выключенными фарами и включенными габаритными огнями. Он пробирался вперед сквозь лютый мороз и почти непроглядный мрак, постепенно приближаясь к своей цели. Потом наконец свернул на дорогу, превратившуюся в камень от морозов, с голыми замерзшими стволами деревьев слева и справа, сквозь которые просвечивал кусочек ночного неба, усыпанного звездами, но без луны. Спутники-навигаторы, расположенные в тысяче миль наверху, отлично работали, указывая ему путь и границы безопасности.

Фургон медленно продвигался вперед и вскоре оказался на песчаной дорожке, по которой покатил совсем медленно, со скоростью пешехода, пока не нашел колею, проделанную им же во время предыдущих поездок. Он ехал по ней, свернул налево, потом направо, следуя за едва заметными изгибами тропинки между сучковатыми стволами деревьев, почти ничего не видя перед собой, чувствуя, как низкие ветки царапают бока грузовичка. Примерно через час он остановился в заранее и давно выбранном месте, ровно в двух милях к югу от границы. Никто не знал наверняка, где находятся датчики движения, но считалось, что, скорее всего, в миле с обеих сторон. Что-то вроде минного поля. Еще одну милю добавили в качестве меры предосторожности, затем небольшую площадку очистили от кустов, чтобы фургон смог там маневрировать.

Он сдал назад, развернулся и остановился на песчаной тропинке, лицом на юг, приготовившись ехать назад. Водитель заглушил двигатель и выключил габаритные огни.

Он ждал.

Ричер просидел в темноте в кресле-бочке сорок минут, потом час, мысленно составляя завтрашний маршрут. К югу от автострады между штатами, затем на восток. Так удобнее всего. Он уже проехал автостопом большую часть таких дорог. На них имелись выезды на главные магистрали и места, отведенные для отдыха. Машин было много, часть из них совершали деловые рейсы, другие – частные, и огромное количество одиноких водителей, которые радовались компании. Главная проблема возникнет на пустынной сельской дороге перед тем, как он окажется на автостраде. После того как Джек вышел из машины, высадившей его у перекрестка, где находился мотель, он не видел вообще никакого движения. Ночь всегда хуже дня, но для Америки редкий случай находиться рядом с дорогой и не услышать ни одного проезжающего мимо автомобиля. Как будто он вдруг оглох. Ричер с трудом поднял руку и пощелкал пальцами около уха, чтобы убедиться, что это не так. Выяснилось, что он не оглох. Просто была глубокая ночь в сельской местности. И все. Он встал, сходил в туалет и снова сел.

И тут кое-что услышал.

Но не проезжающий мимо автомобиль, не ветер и не обычные ночные звуки.

Не шорох шин по гравию.

Шаги.

Глава 08

Шаги по гравию. Легкие, неуверенные, приближающиеся. Ричер выглянул в окно и увидел промелькнувшую тень – маленькая, стройная, голова опущена почти до самого воротника.

Женщина.

В следующее мгновение он услышал стук в дверь, тихий, робкий, приглушенный, и понял, что это маленькая рука в перчатке. Возможно, приманка. Они вполне могли послать к нему женщину, хрупкую и неопасную на вид, чтобы у него возникло чувство ложной уверенности, что она ему ничего не сделает, и он открыл бы дверь. о тогда она бы не стала нервничать и сомневаться в том, что делает.

Ричер бесшумно прошел в ванную комнату, поднял окно, снял экран и поставил его в ванну. Затем выбрался наружу, перекинув ноги через подоконник, и тихо спрыгнул на гравий. Точно туго натянутая пружина, без единого звука миновал один из серебристых столбов, стоявших вдоль дорожки, против часовой стрелки обогнул круглый домик и оказался за спиной у женщины.

Она пришла одна.

На дороге Ричер не заметил ни одной машины и никого на парковке; никто не стоял, прижавшись к стене около его двери, никто не прятался под окном. Только женщина, одна. Он сразу понял, что она страшно замерзла, несмотря на шерстяное пальто и шарф. Правда, она была без шапки. Лет сорока, невысокая, смуглая и явно чем-то обеспокоенная. Она снова постучала в дверь.