Самоубийство исключается Хейр Сирил
— Молодчина! — и спросил: — Много чего он нарыл?
— Именно это мы сейчас и узнаем, — пообещал Стефан.
Он достал пакет, все еще запечатанный, и начал открывать его. К его крайней досаде, у него дрожали пальцы, и он не сразу смог его раскрыть.
— Да, — заметил Мартин, наблюдая за ним, — мгновение очень волнующее, верно?
Стефан, пропустив мимо ушей реплики своего будущего зятя и раздраженный тем, что считает себя его жертвой, нахмурился, надорвал наконец пакет и достал мятые бумаги. Исписанные крупным каллиграфическим почерком листы установленного стандарта с первого взгляда давали понять, что информация мисс Элдерсон о привычках ее отца была справедливой. Не возникало никакого сомнения, что отчет составлялся человеком, который в момент его написания был трезвым как стеклышко. Стефан разгладил смявшиеся под солидным весом автора бумаги, откашлялся и начал читать.
Документ был озаглавлен в строго официальной манере, которая наверняка являлась пережитком службы в полиции автора отчета.
«Кому: Стефану Диккинсону, эсквайру.
От кого: Джэс. Элдерсона, частнорозыскного агента.
Кас. случая в «Пендлбери-Олд-Холле», Маркшир».
Затем следовало продолжение с пронумерованными параграфами.
«1. В соответствии с вашими инструкциями от 22 августа с. г. я отправился в гостиницу «Пендлбери-Олд-Холл», прибыв туда приблизительно в 8.30 вечера. Я зарегистрировался под именем Итона и, поскольку время для начала расследования было уже позднее, в течение вечера занимался знакомством с персоналом гостиницы и ознакомлением с географическими особенностями местности».
— Странная фраза, — заметил Мартин. — Не думаю, что он имеет в виду то, что мы обычно под этим подразумеваем, а, Стив?
— Помолчи, дурак, — тихо огрызнулась Анна.
«2. В течение двух последующих дней мне удалось расспросить всех членов персонала гостиницы, которые проявляли готовность помочь, просмотреть регистрационные книги и получить по ним их комментарии. Я продлил свое пребывание в гостинице с целью получить показания от одного важного свидетеля, горничной Сьюзан Картер, которая находилась в отпуску и вернулась на работу только утром двадцать пятого текущего месяца. Я нашел всех, кого расспрашивал, вполне готовыми сообщить мне всю информацию в пределах их компетенции. Объяснение этого факта, который противоречил моим ожиданиям и прошлому опыту в подобных делах, обязано...»
— Господи! Что за английский у этого зануды! — прерываясь, воскликнул Стефан. — Прямо как будто стоит у школьной доски!
— Не придирайся, — сказала Анна. — Продолжай.
«...обязано их ошибочному представлению, что я действовал в интересах страховой компании «Бритиш империал». Выяснилось, что представитель этого концерна уже побывал в гостинице и наводил справки, имея в виду возможную тяжбу. Объяснив заинтересованным лицам гостиницы, что интересы заведения совпадают с интересами компании в предотвращении дальнейшей публичной огласки, и, как у меня есть причины полагать, щедро раздавая чаевые из фонда компании, этому представителю удалось обеспечить их чистосердечное сотрудничество. Я счел благоразумным не разуверять людей в отношении моей личности и соответственно сумел добыть максимум информации с минимумом издержек (см. лист «Расходы», отправленный «Джелкс и К0» в соответствии с вашей инструкцией).
3. Единственным предварительным замечанием, которое я должен сделать, было то, что в последний день моего пребывания в гостинице здесь появился человек, которого я имею причины подозревать в том, что он переодетый сыщик из местной полиции и также начал наводить справки, которые, как я смог установить, относились к данному делу. В связи с фактами, указанными выше в параграфе 2, персонал гостиницы не желал оказывать типу, о котором я упомянул, какую-либо помощь, но я не могу точно указать, какую форму имели его вопросы и насколько они были успешными».
— А страховая компания не теряла времени даром, верно? — заметил Мартин. — Но что там разнюхивает полиция? Мне казалось, Стив, ты говорил, что они не намерены лезть в это дело?
— Надеюсь, я никогда не говорил ничего настолько банального, — коротко отрезал Стефан, собираясь продолжить чтение.
— Но постой! — взволнованно сказала Анна. — Это ведь важно, разве нет? Если полиция наводит там справки, разве это не обозначает, что в конце концов они тоже не удовлетворены заключением жюри?
— Важно это или нет, — упрямо возразил ей брат, — но ты хочешь услышать, что пишет этот человек? Или мне забрать отчет и прочитать его самому?
После этого проявления характера чтение возобновилось без дальнейших перерывов.
«4. Здание гостиницы, первоначально сооруженное для частного жилища, состоит всего из трех этажей. Все номера для постояльцев размещены на втором этаже, на первом расположены гостиные, а третий этаж, или чердак, предназначен для проживания горничных и официанток. Имеется и флигель с номерами на случай наплыва гостей. У меня создалось впечатление, что дела в заведении идут не блестяще, так как в тот период, о котором ведется настоящее расследование, флигель был полностью свободен и из одиннадцати номеров в основном здании два пустовали. Прилагаю схему, показывающую расположение различных номеров, двери которых, как можно заметить, открываются в центральный коридор, который идет по всей длине здания.
5. В ночь 13 августа, время, на котором мне было указано сосредоточиться, были заняты следующие номера.
Номер 1 — мистер и миссис Е.М.Дж. Карстейрс, адрес: 14, Ормидейл-Кресент, Брайтон. Прибыли 12 августа на машине; выехали 14 августа после ленча. Супруги среднего возраста. Единственная подробность, которую я мог узнать, это то, что мистер Карстейрс интересовался местной стариной и задержал отъезд, чтобы добыть рисунки медного убранства церкви в Пендлбери.
Номер 2 — миссис Говард-Бленкинсоп, ферма «Грендж», Северный Бентби, Линкс. Прибыла 5 августа, была встречена на станции гостиничным такси, выехала 19 августа. Пожилая леди, предположительно вдова. Хорошо известна в гостинице, где имеет обыкновение каждый год останавливаться на две недели, хотя не всегда в одно и то же время года. Упоминание ее имени вызвало у персонала некое веселье. Я понял, что она отличалась некоторыми странностями, а старшая горничная зашла настолько далеко, что сказала: «Она ведет себя необычно для леди». Насколько я смог определить, это обвинение было вызвано тем, что ее поведение не совсем соответствовало ее социальному положению, но ничего не сумел выяснить относительно ее характера.
Номер 3 — мистер П. Говард-Бленкинсоп, адрес тот же. Молодой человек, видимо сын дамы, указанной выше. Кажется, тихого и замкнутого нрава. Старший официант выразил мнение, что он был «идиотом», Что, как я выяснил, было местным выражением, обозначающим его умственные способности, а не официально установленный диагноз: я выяснил, что за время своего пребывания в гостинице он почти целыми днями бездельничал, составлял матери компанию и читал исключительно развлекательную литературу.
Номер 4 — мистер и миссис М. Джонс, адрес: 15, Парбери-Гарденс, Лондон, С.У.7. Прибыли вечером 13 августа на машине; выехали утром 14-го. Молодая супружеская пара. Мнение гостиницы разделилось: или они справляли медовый месяц, или вообще не женаты. Все сошлись на том, что их поведение можно было определить как поведение «любовников». Клерк в администрации вспомнил, что девушка все время хихикала, когда они записывались в книгу приезжих. Я не смог получить конкретного описания каждого из них, за исключением того, что она была, по выражению горничной, «вульгарной девчонкой», а он — «смотреть особенно не на что, но вел себя джентльменом». Я сделал заключение, что это относилось к размеру полученных ею чаевых. Я выяснил, что они прибыли в отель около 8.30 вечера, когда накрывались столы к ужину, и им послали подносы с холодными закусками в номер около 9 вечера. Официантка, которая их обслуживала, очень хорошо запомнила их, потому что ей пришлось специально подниматься наверх. Она также вспомнила, что на следующее утро они завтракали в постели, приблизительно в то самое время, когда тревога в связи со смертью мистера Диккинсона была в самом разгаре.
Номер 5 — пустовал.
Номер 6 — мистер Дж.С. Вэннинг, что касается этого джентльмена, см. ниже примечания кас. мистера Парсонса.
Номер 7 — мистер Дж. Маллет. Меня инструктировали, что этот джентльмен уже знаком вам.
Номер 8 — пустовал.
Номер 9 — мистер Роберт С. Парсонс. Прибыл к чаю 13-го в такси со станции; выехал утром 14-го. Мужчина среднего возраста. Особенно хорошо запомнился персоналу гостиницы по следующим причинам: он зарезервировал номер письмом, попросив комнату с двумя кроватями и комнату на одного, расположенную как можно ближе к первой. Соответственно ему были предоставлены девятый, двойной номер и прилегающий к нему десятый. Когда он сам прибыл, ему было выражено некоторое удивление по поводу его заказа. Он объяснил, что страдает тяжелой бессонницей, и обнаружил, что ему становится легче, если в течение ночи он переходит с одной постели на другую, поэтому он и выразил желание иметь номер на двоих. Вторая комната, сказал он, предназначается для его друга, который прибудет позднее. Девушка из администрации вспомнила, что, когда она спросила его об имени друга, он не мог или не хотел его назвать, только сказал, что он назовет его имя. Мистеру Парсонсу показали его комнату и одиннадцатый номер, соседний с ним, который является лучшим одноместным номером в гостинице. Он выразил свое удовлетворение. Однако несколько позже в гостиницу прибыл пешком мистер Леонард Диккинсон. Управляющий его, конечно, отлично знал, так как он останавливался здесь множество раз. Было также понятно, что, когда бы он ни появился в гостинице, одиннадцатый номер, если он не был занят, предоставлялся ему. Раньше случалось, что постояльцев просили переехать в другой номер, чтобы устроить мистера Диккинсона, который, как утверждают, всегда был готов уладить затруднения, если они возникали. В данном случае, поскольку номер одиннадцатый фактически был свободен, мистера Диккинсона разместили в нем, и по прибытии гостя мистера Парсонса (на машине, вскоре после ужина) ему предложили поселиться в номере шестом, единственном свободном одноместном номере. Этот гость зарегистрировался под именем Дж.С. Вэннинга, а в графе «адрес» указал лишь Лондон. Мистер Парсонс также не назвал свой подробный адрес, указав только Мидчестер, однако мне удалось видеть письмо, которым он заказывал номера, и оно было написано на бумаге для заметок Клуба консерваторов этого города. Из того, что я сказал, несомненно, вытекает, что мистер Парсонс был человеком плохого здоровья. Не один свидетель отмечал его бледность и нервозность. Что касается мистера Вэннинга, мне не удалось раздобыть какие-либо подробности о нем. Кажется, он был ничем не примечательным человеком. Должен отметить, что эти джентльмены порознь покинули гостиницу. Мистер Вэннинг позавтракал рано и выехал вскоре после восьми утра. Мистер Парсонс спустился довольно поздно и был, казалось, удивлен отъездом своего друга, однако ему было указано, что мистер Вэннинг сам заплатил по счету. Не могу сказать, успокоил мистера Парсонса этот факт или нет.
Номер 10 — мистер Стюарт Дэвитт. Адрес: 42, Гаук-стрит, Лондон, У.С. прибыл 10 августа поездом, а затем на машине гостиницы; выехал 14-го тем же способом. Этот джентльмен был описан мне персоналом как «таинственный человек». Оказывается, с момента своего появления в гостинице вплоть до отъезда он не покидал ее и крайне редко выходил из комнаты. Говорят, он объяснил, что занимается чрезвычайно важной работой и нуждается в абсолютном покое и тишине. Еду ему всегда подавали в номер. Мне сказали, что он был «симпатичным молодым человеком», но более детальных сведений добыть не удалось. Вечером 13-го он попросил приготовить ему счет и сказал, что ему нужно будет успеть на самый ранний скорый поезд до Лондона на станции Свонбери-Джанкшн, которая находится в восьми милях от гостиницы. Поэтому он покинул гостиницу на следующее утро около 6.30 утра, его отвезли на станцию на машине, принадлежащей гостинице. Принимая во внимание определенно необычные обстоятельства пребывания в гостинице этого джентльмена, я попытался разведать о нем побольше, но безуспешно. Также я ничего не узнал о его работе, по поводу которой он сохранял крайнюю скрытность. Предполагается, что она была литературного рода.
Номер 11 — мистер Леонард Диккинсон.
6. Вышеуказанная информация охватывает все, что я мог установить относительно вопросов, которыми ограничивались данные мне инструкции. Однако я взял на себя смелость несколько расширить свое расследование, имея целью обнаружить какие-либо факты, которые могли бы пролить свет на кончину покойного. Таким образом, смею дополнить следующее.
7. Покойный отправился в постель вечером 13 августа приблизительно в 22.45. Перед этим он подошел к стойке администратора и попросил: (а) чтобы приблизительно через четверть часа ему в номер прислали чайник китайского чая с ломтиком лимона; (б) что на следующее утро ему должны были подать завтрак в постель в 9 утра. Пункт «а» был должным образом выполнен; на следующее утро ему звонили до того, как была обнаружена его смерть. Было определено, что его смерть наступила вследствие принятия накануне вечером большого количества снотворного. Эти вопросы, как мне дали понять, были изучены обычным путем во время расследования, что привело к заключению, что покойный принял с чаем смертельную дозу лекарства. Это остается всего лишь предположением, поскольку чайник и чашка были убраны и вымыты еще до того момента, как гость был обнаружен мертвым. Однако это предположение представлялось вполне оправданным, и я счел желательным выяснить, не мог ли кто-то другой, кроме покойного, положить в чай яд.
8. В соответствии с этим я решил расспросить двух людей, которые, казалось, могли помочь в этом вопросе, а именно мисс Рози Беллинг, горничную, и мисс Сьюзан Картер, официантку (о которой я уже упоминал в параграфе 2). Информация мисс Беллинг оказалась не слишком полезной. Она только сообщила, что приблизительно в 8.15 утра 14 августа она вошла в номер одиннадцатый и забрала оттуда поднос с чайником и чашкой. Поскольку мистер Диккинсон заказал подать ему завтрак в постель в 9 часов, при обычных обстоятельствах она не направилась бы к нему в номер в это время, но так как несколько других постояльцев тоже потребовали утром чай, а чайных сервизов не хватало в связи с несчастным случаем на лестнице за два дня до этого, то она, видя, что мистер Диккинсон еще спит, просто забрала поднос и снова вышла, не сделав попытки разбудить его. Вернувшись к нему в номер незадолго до 9 утра, чтобы узнать, готов ли он для завтрака, она обнаружила, что постоялец умер, к каковому времени чайник и чашка уже были вымыты и использованы другим постояльцем.
9. Показания мисс Картер во время дознания сводились к тому, что она относила поднос в комнату покойного в ту ночь, о которой идет речь. Однако по моей просьбе она более подробно описала свои действия. Оказывается, именно тот вечер был для нее особенно загруженным работой, которая заключалась в обслуживании комнат гостей. Кроме того, что она должна была принести чай в одиннадцатый номер, ей пришлось, как обычно, доставить обед мистеру Дэвитту (номер 10), ужин мистеру и миссис Джонс (номер 4), а также горячую воду, сахар, лимон и виски мистеру Вэннингу (номер 6). Собственно, она испытывала досаду по поводу количества того, что пришлось ей носить, особенно в отношении номера 4, поскольку выяснилось, что, хотя эти постояльцы заказали обед внизу, в последний момент они передумали. Насколько я мог установить, ей пришлось подниматься на этаж с номерами гостей четыре раза в течение вечера, а именно:
8.15 — принести обед в номер 10;
9.00 — принести ужин в номер 4 и забрать поднос после обеда из номера 10;
10.00 — забрать поднос из номера 4;
11.00 — принести чай в номер 10 и горячую воду и так далее в номер 6.
10. Я спросил мисс Картер, не заметила ли она чего-либо необычного в поведении покойного, когда она принесла ему чай, и в ответ она сказала, что в тот раз вообще не видела его, а только слышала его голос. Она объяснила, что из ее предыдущего опыта общения с покойным, которому она прислуживала несколько раз во время его прежних визитов, ей было известно, что он испытывает крайнюю неприязнь к присутствию посторонних, особенно женского пола, в спальне, когда он мог быть не полностью одет. Поэтому она просто постучала в дверь, сообщила ему, что его чай готов, и ушла, оставив поднос в коридоре. На вопрос, так же ли она поступила в отношении мистера Вэннинга, она затруднилась подтвердить это, но наконец заявила, что у нее создалось впечатление, что она не стучалась к нему в номер, что он сам открыл ей дверь и взял у нее из рук поднос.
11. Принимая во внимание безусловную важность фактов, указанных в параграфе 10, я считал желательным расспросить, кто из постояльцев находился у себя в номере когда поднос был оставлен около номера 11. Мисс Картер, поднявшись на второй этаж из кухни по служебной лестнице, не могла указать, кто находился в гостиной или в курительной комнате на первом этаже, и, кроме мистера Вэннинга, в это время она никого не встретила на втором этаже. Одна из ванных была занята, когда она проходила по коридору, но она не могла припомнить, какая именно. Воспоминания остального персонала по этому моменту были неуверенными, но, сравнив все имеющиеся показания, я смог прийти к заключению, что в 11 вечера следующие лица почти наверняка находились в своих комнатах:
мистер Вэннинг,
мистер Диккинсон,
мистер Дэвитт,
мистер и миссис Джонс,
мистер Парсонс.
Следующие лица, возможно, находились у себя в комнате:
мистер Говард-Бленкинсоп,
миссис Карстейрс,
мистер Маллет.
Что касается остальных, то миссис Говард-Бленкинсоп оставалась в гостиной после того, как ее сын ушел спать, желая закончить свой пасьянс, и мистер Карстейрс, после того как ушел вместе с миссис Карстейрс, вскоре снова вернулся в вестибюль, где немного помог миссис Говард-Бленкинсоп в ее игре. Я смог определенно установить, что свет был погашен до 12 ночи и что эти двое последними покинули гостиную.
12. В отношении управляющих и персонала гостиницы мне не удалось получить никакой информации во вред им. Покойный скорее считался в гостинице неизменным ее атрибутом, чем гостем, и я не смог отыскать ни единого доказательства существования у служащих гостиницы мотива для его убийства. Они представляются весьма уважаемым коллективом людей, хотя в некотором отношении недостаточно компетентными с точки зрения эффективности.
13. Вышеизложенное заключает мое расследование в гостинице «Пендлбери-Олд-Холл», и я ожидаю Ваших дальнейших указаний.
Джэс. Элдерсон».
Глава 10
ПЛАН КАМПАНИИ
Суббота, 26 августа
Стефан закончил читать и посмотрел на своих слушателей. Сидящая на низкой скамеечке Анна сосредоточенно уставилась взглядом в пол. Мартин все еще делал заметки на обратной стороне старого конверта огрызком карандаша и теперь поднял голову.
— Стив, дружище, я могу взглянуть на план этого зануды? — спросил он.
Стефан передал ему план, и Мартин быстро просмотрел его через свои толстые очки.
— Спасибо, — сказал он, возвращая план. — Ну что ж, теперь у нас есть все материалы, верно? Лично я голосую за Дэвитта. Его комната рядом, он слышал, как горничная постучала в дверь к вашему отцу. После этого ему только и оставалось, что высунуться в коридор и подсыпать яд в чайник. Я думаю, это уже раскрытый случай. Ты так не думаешь, Анни?
Не поднимая головы, Анна ответила:
— Похоже, в этой гостинице слишком много подозрительных людей. А как насчет Вэннинга и Парсонса? Парсонс плохо спал — у него наверняка был мединал. И потом еще эти Джонсы...
— В них нет ничего странного. Просто любовники, решившие оторваться на воле. Было бы гораздо более подозрительно, если бы во время уик-энда в загородной гостинице не оказалось такой парочки. Нет, я ставлю на Дэвитта, таинственного человека, первого фаворита на кандидатуру убийцы. Что скажешь ты, Стив?
— Думаю, вы делаете ошибку, начав строить предположения на данном этапе, — педантично заговорил Стефан. — Сначала вам нужно изучить всю информацию, а не только ту, что я вам прочитал.
— А разве это не вся информация? — спросил Мартин
— Не совсем. Есть еще два момента, которые могут иметь значение для нашей проблемы. Во-первых, одна старая история, о которой на днях рассказала мне мама. Должен заметить, история довольно неприличная.
Он закусил губу и слегка покраснел.
— Давай, Стив, не стесняйся! — захохотал Мартин. — Вытаскивай из шкафа на свет божий старый семейный скелет!
Стефан как можно более кратко передал смысл писем, которые мать показала ему два дня назад.
— Могу добавить, — заключил он, — что мамина догадка оказалась совершенно верной. Я был в Сомерсет-Хаус, и нет никакого сомнения, что эта женщина та самая Фрэнсис Анни Марч.
Во время его рассказа Анна продолжала молчать, словно думала о чем-то своем. Зато Мартин был раздражающе словоохотлив. Его оценка ошибки молодости мистера Диккинсона была необузданной в своем выражении.
— «Кто бы подумал, что в этом старике столько крови?!» — таков был его окончательный комментарий по поводу услышанного разоблачения. — Это сказал не то Шекспир, не то еще кто-то. Но серьезно, Стив, разве это хоть сколько-то продвигает нас вперед? Если только ты не хочешь сказать, что Фрэнсис Анни и униженный Ричард на самом деле миссис Как-там-ее-Бленкинсоп и ее-сыночек. Ты так думаешь?
— Пока что я только излагаю факты, — сдержанно сказал Стефан. — Это был один из них. Теперь следующий. Может, он покажется вам более важным. В тот вечер в гостинице был какой-то человек, который показался папе знакомым.
Он повторил рассказанную ему инспектором Маллетом историю о человеке, чье появление прервало его разговор с отцом в гостиной. Мартин проявил к рассказу мало интереса.
— По мне, это ничего не значит, — безапелляционно вынес он приговор. — Такие ошибки часто происходят. Да я сам только на днях хлопнул по спине одного парня на улице, и оказалось, что это совершенно незнакомый тип. Было страшно неловко. Кроме того, если этот парень останавливался в гостинице, почему ваш отец увидел его лишь один раз, и ни разу ни до, ни после? Может, это просто кто-то из местных жителей, который забежал выпить.
— Или, — медленно проговорила Анна, — или этот человек не хотел, чтобы его снова увидели. Он мог заказать себе еду внизу и передумать, когда заметил, что там сидит отец. Может, как раз мистер Джонс.
— Гм, — промычал в раздумье Мартин, на которого это предположение, видимо, произвело впечатление. — Гм! — Он снова раскурил трубку и какое-то время молча размышлял. — Но все равно, — заговорил он, — я все-равно придерживаюсь мнения, что нужный нам человек — Дэвитт. А Джонс, может быть, его сообщник. Я, правда, не могу понять, с чего бы это парень взял с собой девчонку, когда отправляется совершать убийство. Я бы не взял ни за что — даже тебя, Анни.
— Может быть... — начала Анна, но Стефан прервал ее.
— Это никуда не ведет нас, — раздраженно сказал он. — У нас нет ничего, чтобы предъявить страховой компании и убедить их, что кто-то из этих людей виновен в убийстве. Пока что нам ясно одно, как заметила Анна: что в тот раз в гостинице собралось много подозрительных людей. А также, что была возможность подсыпать мединал в чайник отца до того, как он взял его. А этого далеко не достаточно.
— Совершенно верно, — согласился Мартин. — Нет смысла тратить время, болтая о постояльцах. Мы должны выследить их и попытаться что-нибудь узнать о них. Вот здесь и начинается охота. Дай нам свои руководящи указания, Стив.
— Во-первых, — сказал Стефан, — у нас есть несколько адресов. Два из них в Лондоне — Дэвитт и Джонсы. Затем Говард-Бленкинсопы в Линкольншире и Карстейрсы в Брайтоне. Мы не знаем адреса Вэннинга, за исключением того, что это где-то в Лондоне, а Парсонс живет в Мидчестере. Но мы можем попробовать раздобыть его адрес через его клуб.
— Если бы привратник моего клуба сообщил мой адрес кому-то постороннему, я бы выгнал его, — мимоходом заметил Мартин.
— Когда мы найдем Парсонса, мы сможем установить адрес Вэннинга, — продолжал Стефан. — Если только он пожелает нам помочь, хотя это вряд ли.
— А зачем нам беспокоиться из-за них? — спросил Мартин. — Когда совершенно очевидно, что у нас есть Дэвитт и Джонс? Я абсолютно убежден, что остальные не имеют к этому никакого отношения.
— Ничего очевидного в этом не вижу! — отрезал Стефан. — Согласен, мы ничего о них не знаем. Но это не означает, что мы должны сбрасывать их со счетов. А что касается Парсонса и Вэннинга, есть одно очень важное обстоятельство, которое ты, кажется, проглядел.
— То есть?
— А вот что. Парсонс заказал оба номера. Так получилось, что в комнате, которую он заказал для Вэннинга, ночевал отец. Это был соседний с ним номер. Мы можем быть уверены, что Парсонс знал об этой замене? Отец заказал себе в тот вечер принести чай. Так же поступил и Вэннинг — помните, в отчете говорится, что Парсонс был удивлен, когда наутро услышал, что Вэннинг уже встал и позавтракал? Разве так уж недопустиммо, что он отравил отца по ошибке, думая...
— Думая, что чайник — это бутылка виски! — расхохотавшись, съязвил Мартин.
— Если ты намерен все превращать в шутку... — сердито сказал Стефан.
— Ладно, не буду, старина. Я думаю, все это слишком трудно выразить словами. Разве что и впрямь это никуда нас не приводит, как ты сказал.
Возникшее в споре напряжение было снято звуком гонга, призывающего их на ленч.
Днем конференция возобновилась в более спокойной обстановке.
— Очевидно, нам нужно начать с тех, кто живет поближе, — сказал Мартин. — То есть с Дэвитта и Джонса. Первый вопрос: мы сами попробуем выследить их или поручим сделать за нас грязную работу Элдерсону?
— Мы наняли Элдерсона только потому, что не хотели появляться в Пендлбери, — сказал Стефан. — Думаю, сначала мы сами должны начать расследование. Можем обратиться к нему, если дело окажется нам не по зубам.
— Верно. Вопрос второй: какой тактики мы будем придерживаться? Я хочу сказать, очень легко говорить о том, что мы наведем справки, выслеживая людей и так далее, но если ты не полицейский, ты не можешь просто зайти к человеку в дом и сказать: «О, мистер Такой-то, мне известно, что недавно вы останавливались в «Пендлбери». Вы, случайно, не убили там старого джентльмена, потому что, если это так, я должен вас арестовать?» Я, по крайней мере, так не смогу.
— Я намерен использовать свой здравый смысл и придерживаться такой тактики, которая будет лучше в зависимости от обстоятельств, — нравоучительно объяснил Стефан. — Разумеется, я не собираюсь допрашивать прямо всех этих людей до тех пор, пока что-нибудь о них не узнаю, если только не будет иной возможности.
— Понятно — просто разнюхать все, подмазать привратника или хозяйку дома и так далее. Затем получить интервью, прикинувшись, будто что-нибудь продаешь или что ты — давно пропавший брат с островов Фиджи и так далее в том же роде. Это будет довольно забавно. И теперь третий и последний вопрос: мы отправимся вместе или разделим, так сказать, по одному льву на каждого христианина?
Анна прервала свое молчание, чтобы сказать:
— Ради бога, Мартин, не вздумай идти вместе со Стефаном. Вы же знаете, что все время будете ссориться.
— По-моему, лучше посмотреть, что мы сможем сделать поодиночке, во всяком случае для начала, — согласился Стефан. — Можем объединить силы позже, если это будет необходимо.
— Пожалуй, ты прав. Кроме того, это сэкономит время. Затем нам нужно разделить участки. Могу я сначала заняться Дэвиттом? В конце концов, я первым положил на него глаз.
— Я думаю, Дэвиттом лучше заняться мне, — заявил Стефан.
— Но черт возьми, это я его выбрал! Послушай, предоставь его мне, а себе возьми Джонса или даже их обоих!
— Полагаю, — очень спокойно продолжал Стефан, — я займусь Дэвиттом, если не возражаешь.
— Ну и бери его себе!
— Вы оба — пара безнадежных идиотов, — устало сказала Анна. — Слушайте, я все продумала за вас. Пуст сначала Стефан займется Дэвиттом, а Мартин — Джонсом. Потом, если ни один из них не даст ниточки, Мартин отвезет меня в Линкольншир, и я посмотрю, что смогу сделать с миссис Говард-Бленкинсоп. Похоже, она меня развлечет, и все равно, это женское дело. Пока мы занимаемся этим, Стефан едет в Брайтон выяснить, что можно, о мистере и миссис Карстейрс. Парсонса мы можем оставить напоследок, потому что до Мидчестера далеко ехать. А теперь, ради бога, отправляйтесь и займитесь этим и постарайтесь быть не больше ослами, чем вы есть.
— Спасибо за доброе напутствие, — подмигнул Мартин. — А как насчет тебя, Анни? Ты не хочешь поехать со мной и помочь мне с этими Джонсами?
— Нет, не хочу. У меня и здесь есть дела.
— Какие еще дела?
— Кажется, до вас не дошло, что самый быстрый способ узнать адрес Вэннинга — это просто поискать его в телефонном справочнике. Имя довольно необычное, и я думаю, список Вэннингов будет не очень длинным. А потом просто проверим их все и посмотрим, может, наткнемся на того, кто нам нужен.
— Неплохая мысль! — сказал Мартин, некоторое время изучал ее, сощурившись, а затем добавил: — Это еще не все, Анни. У тебя в рукаве припрятан еще какой-то козырь.
— Я этого не говорила.
— Так что это?
— Просто мне в голову пришла одна мысль, вот и все. Кое-что очень очевидное, но не очень приятное. Хочу это обмозговать.
— А ты не хочешь подбросить парню намек...
— Господи, да оставь меня в покое! — неожиданно вспыхнула она, но тут же успокоилась. — Извини, Мартин, но это дело буквально извело меня.
— Конечно, старушка, я понимаю, — сказал Мартин и неловко похлопал ее по плечу. — Давай сразу и отправимся, — обратился он к Стефану.
— Лучше нам записывать все, что мы делаем, — заметила Анна.
Она взяла со стола лист бумаги, переписала в столбик имена постояльцев из списка Элдерсона, оставив напротив место, куда будут записываться сведения, добытые каждым сыщиком. Закончив это, она некоторое время молча смотрела на свою работу.
— Странно! — пробормотала она.
— Что странно? — спросил Стефан.
— Ничего. Только... — Она глубоко задумалась, потом вдруг очнулась. — Ну, пошли прочь, ребята!
Они вышли. Стефан молча пожал плечами, недоумевая по поводу настроения сестры и ее фантазий. По-видимому, на Мартина это не произвело никакого впечатления, он добродушно напевал себе под нос мелодию, которая, по его мнению, была мелодией песенки «Нам нельзя отставать от Джонсов».
Глава 11
ПЕРВЫЕ ПЛОДЫ
Суббота, 26 августа
Однажды Анне, к ее крайнему неудовольствию, пришлось провести рождественские каникулы в спортивном лагере на западе Англии, где, за исключением воскресений, в дни, запрещенные для охоты, непрерывно стреляли, и наоборот. Она не умела ездить верхом и терпеть не могла стрельбу. Более того, если в то время, пока она там находилась, днем хоть на минуту переставал идти дождь, маленькое чудо случалось именно тогда, когда она этого не видела. Позднее, когда в основном ей удалось забыть эти неудачные каникулы, одно впечатление осталось неизгладимым. Это было воспоминание о долгих днях, проведенных ею в гостиной, когда она с тоской смотрела, как в окно непрерывно хлещет дождь, прислушиваясь к позвякиванию вязальных спиц своей хозяйки, из-под которых незаметно появлялась еще одна пара толстых чулков для охотников, и дожидаясь чая, который подадут, когда вернутся мужчины.
Сейчас, когда она улеглась на диван и попыталась читать, у нее возникло странное ощущение, что она снова оказалась в Девоншире. Несмотря на то что огонь в камине не горел и что снаружи сияло яркое солнце, а не серый промозглый день, она не могла избавиться от чувства, что снова «ждет, когда вернутся мужчины» со своих дневных занятий спортом, и что для них непременно нужно приготовить чай. Они могли появиться в любой момент, в своих глупых белых бриджах, запачканных грязью, и с идиотской уверенностью она предвидела, что Джонни будет по-прежнему совершенно увлечен этой противной Бендиш, бесконечно обсуждать потертости от седла на спине лошади и засечки, и совсем не замечает...
«Черт побери! Кажется, я схожу с ума!» — сказала она себе и села.
Было что-то унизительное в том, что ей так живо вспомнилось раз и навсегда забытое. Она осталась одна в доме, мать ушла вскоре после ленча. Не было ни малейшей причины ожидать, что Стефан вернется до обеда, пожалуй даже позже, и что Мартин предпочтет вообще не возвращаться. Для расследования преступления — если так можно назвать это их нелепое любительское занятие — невозможно отвести точно определенный отрезок времени, как для охоты на фазанов или на лисиц, и смешно думать, что за день можно что-то установить.
Во всяком случае, ей пора было подумать о том, чтобы самой выпить чаю. Она встала с дивана и заметила на полу лист бумаги с записями результатов изучения телефонного справочника. Подняв его, она с чувством вины подумала, что для работы за целый день это не так уж много. Она отложила его вместе со списком подозреваемых, составленным во время совещания, а потом довольно долго стояла, погрузившись в размышления. Вот эти-то минуты она и посвятила обмозгованию дела, о котором сказала Мартину. Когда они истекли, факт оставался на месте — совершенно очевидный и абсолютно необъяснимый: плотный ломоть реальности неуклюже ворочался у нее в мозгу. И у нее осталось то же упорное мнение, что в настоящее время его нельзя ни с кем разделить.
Она заканчивала первую чашку чаю, когда громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Значит, мужчины вернулись, или скорее один из них. Конечно, Мартин. У Стефана свой ключ, а любой другой визитер просто позвонил бы в звонок. Мартин предпочитал молоток. Обычное нажатие кнопки звонка ему представлялось слишком банальным способом объявить о своем появлении. Она подбежала к двери и впустила его.
— Чай остался? Отлично! — были его первые слова, когда он плюхнулся на диван рядом с Анной.
Наливая ему чай, она знала, что может не спрашивать, хорошо ли прошел день и где он охотился.
— Ты вернулся раньше, чем я ожидала, — сказала она. — Тебе удалось что-нибудь выяснить, Мартин?
Мартин запихивал в рот кусок лепешки. Он выглядел страшно довольным.
— Это зависит от того, что называть выяснением, — сказал он с полным ртом. Он прожевал, сглотнул, а потом выпалил: — Во всяком случае, я видел мистера Джонса.
— Что?
— Вот так. Очаровательный старый парень с бородой. Он был очень приветлив. Даже приглашал меня выпить чаю. Но я предпочел поскорее вернуться.
— Господи, Мартин, о чем же вы говорили?
Он весело рассмеялся.
— Это и в самом деле было забавно, — сказал он, — и к тому же проще пареной репы. Сейчас расскажу тебе все, что произошло. Я отправился на Парбери-Гарденс, и это оказался один из этих больших многоквартирных домов, где список всех жителей вывешен внизу, в холле, наверное, из-за сострадания к тем парням, которые таскаются по домам, чтобы предложить свой товар или застраховаться. Так можно всегда заявиться и сказать консьержке, что ты старый друг семьи N. и потом, прорвавшись в квартиру, начать навязывать хозяйке свои услуги, ну ты знаешь, как это делается. Итак, просмотрел я этот список, и мой орлиный взгляд сразу выхватил одну любопытную деталь: оказалось, что против номера пятнадцать указан вовсе не Джонс. Там значилась фамилия Пибоди — миссис Элизабет Пибоди. Я всегда считал, что есть что-то фальшивое в женщине, которая зовется миссис Элизабет Такая-то, но это не обязательно доказывает, что она посещает гостиницы под фамилией Джонс. И все же никогда не знаешь наверняка, и всегда есть шанс, что эта Пибоди могла поменяться квартирами с Джонсом, и никто даже не позаботился изменить в списке имя. Поэтому я решил прибегнуть к хитрости. Я нажал на звонок с надписью «сторож», и вскоре появился маленький мальчишка. Я спросил его, живет ли в квартире номер пятнадцать мистер Джонс. Он посмотрел на меня, как будто я умалишенный, и сказал, что там живет миссис Пибоди. Правда, он не спросил меня, умею ли я читать, но, судя по его виду, он решил, что мне это искусство не доступно. Я сказал: «Ах, простите, а я думал, там живет мистер Джонс». Тогда он вроде как пожалел меня за мою тупость и сказал, что мистер Джонс живет в номере тридцать четыре, по другой лестнице. Я поблагодарил его, он мне любезно ответил и все такое.
Мартин прервал свой рассказ, пожелав выпить чаю. Анна налила ему еще чашку, пробормотав:
— Да, милый?
— Ну, — продолжал Мартин, энергично смахивая с губ крошки, — были, конечно, две возможности. Во-первых, миссис Пибоди могла останавливаться в «Пендлбери» как миссис Джонс. Во-вторых, ушлый детектив мог ошибиться номером, и наш Джонс мог жить в номере тридцать четвертом. Первое выглядело довольно сомнительным. Я торчал на лестнице, раздумывая, как бы мне завести разговор с Пибоди, когда меня интересовал Джонс, как вдруг мне повезло. Мальчишка как раз собирался вернуться в свою каморку после того, как указал мне, как пройти к тридцать четвертой квартире, когда перед парадным остановился грузовик, и в вестибюль вошел парень с довольно увесистой посылкой в руках. И она была адресована миссис Пибоди! Просто чтобы что-то сказать, я заметил мальчишке: «А, это посылка для миссис Пибоди!» Должно быть, это прозвучало совершенно по-идиотски, но вдруг оказалось козырным замечанием. Мальчишка ответил: «Это, наверное, одна из ее книг». Я сказал: «Похоже, книга здорово тяжелая» или что-то в этом роде. Тогда он объяснил: «Ей приходится иметь специальные книги», и меня вдруг осенило. «Брайль?» — спросил я. «Верно, — сказал он. — Знаете, это книги для слепых». Просто чтобы быть уверенным, я уточнил: «Так миссис-Пибоди слепа?» — и он сказал: «Да, это ужасно, правда?» Ну, тогда я решил, что больше могу не беспокоиться по поводу первого пункта, и спокойно вышел из подъезда.
— Дорогой, с твоей стороны это было ужасно умно!
— Ну, кроме того, мне еще немного повезло, — скромно потупился Мартин.
Он подождал, пока она ему возразит, но она с женским упрямством просто сказала:
— Итак, остался второй пункт. Видимо, он и оказался старым джентльменом, который приглашал тебя выпить чаю?
— Да. Это было очень смешно. Получилось вот что...
Но Анна не захотела слушать подробностей.
— Значит, он вовсе не был «М. Джонсом», да? — прервала она его.
— Фактически он оказался «Т.П.М. Джонсом». Я подумал, возможно, он окажется нашим парнем, поэтому я...
— Но оказалось, что он не тот. И я не думаю, чтобы Элдерсон допустил ошибку в номере квартиры. Так что остается сделать вывод, что в гостинице был записан фальшивый адрес и, скорее всего, фамилия тоже. Хотя это странно.
— Не вижу в этом ничего странного. Я именно этого и ожидал. Просто любовники выехали...
— Я понимаю, но я не об этом. Мне этого не приходилось делать, поэтому я не уверена, но разве обычно любовники оставляют свои имена в гостиничных книгах?
— Конечно нет, глупенькая. Они указывают фальшивые адреса, как сделал этот тип.
— Но остается еще одно. Это был настоящий адрес — не его, конечно, а чей-то еще. По-моему, странно так поступать. Или, может, я ошибаюсь? Скажи мне, Мартин, у тебя большой опыт. Что бы ты указал в книге постояльцев?
Мартин покраснел.
— Ну, не знаю, — промямлил он. — Любое, что пришло бы в голову, наверное.
Если Анна и заметила его смущение, оно ее не задело.
— Любое, что пришло бы в голову, — повторила она. — Да, думаю, так поступил бы всякий. И это может быть или совершенно вымышленный адрес, или реальный, но принадлежащий кому-то другому. Но если указан настоящий, значит, человек почему-то о нем подумал — по какой-то ассоциации, понимаешь, которая напомнила ему именно этот адрес, а не какой-то другой. Поэтому я не могу отделаться от мысли, что мы не должны сбрасывать Джонсов со счетов только потому, что они не живут в номере пятнадцатом по Парбери-Гарденс. Если они там не живут, значит, по крайней мере у одного из них должна быть причина, по которой они указали в гостинице именно его, а не, скажем, Плейн-стрит, Хэмпстед.
— Для меня это слишком сложно, — заметил Мартин.
— Да вовсе нет, это само собой напрашивается, и ты это понимаешь.
— Во всяком случае, не знаю, что еще мы могли бы предпринять в отношении Джонса.
— Я тоже. Но это плохо, потому что мы не можем вычеркнуть их из списка.
— Лично я считаю, что о них можно не беспокоиться. Это всего лишь любовники, которые...
— Да, Мартин, милый, ты уже говорил об этом. Ты часто повторяешься, знаешь?
— Извини, Анна. Давай забудем о них. Знаешь, я предпочел бы подумать о множестве вещей, которые давно не повторял.
И Мартин приступил к их повторению с усердием и разнообразием, которые делали ему честь.
Вскоре они услышали, как в замке входной двери поворачивается ключ.
— Это, наверное, мама, — сказала Анна, высвобождаясь. — Мартин, ты совершенно испортил мне прическу. И тебе нужно пойти и стряхнуть пудру с воротника.
Но это была не миссис Диккинсон, а Стефан. Он вошел в комнату с мрачным и усталым видом. По своему опыту Анна знала, что лучше не набрасываться с вопросами на человека, весь вид которого как бы говорил, что у него был неудачный день.
— Хочешь чаю? — спросила она брата. — Меньше чем через минуту будет готов еще один чайник.
Стефан уныло покачал головой:
— Как ты думаешь, в доме есть где-нибудь виски?
— В столовой было полграфина, если ты еще не выпил. Это все, что есть, потому что мама сказала, что больше не будет заказывать, пока...
— Пока мы не получим деньги от страховой компании, наверное. Какая надежда!
— Ну а почему бы тебе не заказать его самому? В конце концов, пьешь виски ты один.
— О да, я могу заказать, конечно. Только у меня как раз сейчас почти ничего не осталось на карточке.
— «Я могу вызвать духов из огромной пустыни», — неожиданно продекламировал Мартин. — «Но придут ли они, когда ты их вызовешь?» Слушайте! Это как раз подходит, верно?
Стефан недовольно посмотрел на него и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся с полным стаканом. Усевшись, он молча выпил почти половину. Затем резко заявил:
— Ну, так или иначе, а от Дэвитта я избавился.
— Как избавился? — спросила Анна.
— Вычеркнул его, выбросил, стер. Я понятно выразился?
— Не шути так, Стив! — запротестовал Мартин. — Дэвитт таинственный человек, мой собственный выбор! Я не могу пережить, если он исчезнет.
Стефан не обращал внимания на его комические причитания.
— Насколько я смог понять, этот человек совершенно настоящий и имеет отношение к смерти отца такое же, как как Архиепископ Кентерберийский. — Он опустошил стакан и поставил его рядом с собой. — А как с Джонсом? — обратился он к Мартину.
Мартин собирался было приступить к своему рассказу, но Анна прервала его:
— Но, Стив, разве ты не расскажешь нам про Дэвитта?
— Я уже сказал, он вычеркнут.
— Нет, ты не можешь это просто так оставить. Что ты сделал? Как ты его нашел? Ты должен нам хоть что-то рассказать!
Стефан недовольно хмурился, что, как было известно Анне, маскировало его острое желание, чтобы его умоляли поделиться волнующими новостями.
— Ну, если вам так хочется послушать, — ворчливо согласился он, — пожалуйста.
Читать бесплатно другие книги:
