Меч Ронина Удовиченко Диана

Сенкевич

– Ну ты меня отправил так отправил! – над головой сгустилось серебристое облако, из которого выпал встрепанный Мадара. – Там же ужас что творится!

– Что именно? – уточнил Сенкевич.

Он полулежал на постели в ожидании двух наложниц. Собирался приятно провести вечер, но кажется, секс откладывался.

– Не знаю толком! – Мадара нервно пробежался на задних лапах по комнате, остановился возле столика, схватил вазу с подслащенными рисовыми шариками – угощение для наложниц, высыпал ее содержимое в пасть, проглотил. – Там поселился очень сильный демон!

– Это я и без тебя понял. Требовалось определить, что за демон, зачем он там и как с ним справиться.

– Возвращаться? – безнадежно переспросил Мадара и с отвращением дернул хвостом.

Дух уходить не собирался. Можно было прогнать, но Сенкевичу вдруг расхотелось секса. В душе поселилась смутная тревога. Пока он здесь с наложницами кувыркается, в Эдо творится что-то непонятное. И если уж боится такая сильная нечисть, как Мадара, значит, демон в замке действительно могущественный.

«Надо разбираться, пока не поздно», – подумал Сенкевич. Опыт, полученный в Равенсбурге, подсказывал: с демонами шутки плохи. Если в городе концентрируются потусторонние силы, не следует ждать, что неприятности обойдут тебя стороной. Не обойдут.

– Не надо пока возвращаться, – решил Сенкевич, поднимаясь. – Пойдем лучше прогуляемся.

Он постарался уйти незаметно, через заднюю калитку: знатному дайме неприлично ходить по городу пешком, да еще и без сопровождения свиты из слуг и охранников. Конечно, навязаться никто из челяди не посмел бы, но запомнили бы странное поведение господина.

В центр он не пошел, опасаясь встречи с кортежами знакомых богачей, на окраину – тоже, слишком уж там воняло. Двинулся по улице, где жили ремесленники и торговцы. Здесь было людно – народ, закончив работу, развлекался, как мог. Одни шли в местные веселые дома, к дешевым гейшам, другие просто переговаривались, стоя возле калиток. На самурая поглядывали искоса и опускали глаза, уступали дорогу – непочтительность была чревата серьезным наказанием. Сенкевич шагал неторопливо, Мадара плыл рядом по воздуху, то и дело кивая, раскланиваясь с пролетавшими мимо невидимыми сущностями.

– Что здесь творится? – удивлялся кот. – Слишком много духов.

– Не знаю, – сквозь зубы процедил Сенкевич.

Вскоре созерцание разнообразных уродцев утомило его, и он отключил способность видения.

– Столько их быть не должно, – гнул свое Мадара. – Духи, конечно, любят жить там, где много людей. Но Эдо не единственный город. А сейчас в нем нечисти столько, что кажется, она собралась со всей Японии.

– Может быть, так оно и есть…

Сенкевич и сам толком не знал, что именно собирается обнаружить на улице. Но домой не торопился. У него возникла потребность походить по городу, а он доверял интуиции.

– Помогите! – раздался вдруг позади дикий женский визг.

Сенкевич обернулся: молодая девушка рыдала, держась за голову, ощупывая клочки неровно обрезанных, а кое-где и вырванных с корнем волос. Отовсюду к ней бежали люди.

– Волосы, мои волосы! – визжала девушка.

Ей ответил еще один испуганный голос. Молодая женщина отбивалась от кого-то невидимого, на руках ее сами собой появлялись кровавые полосы, а волосы с головы просто исчезали, растворяясь в воздухе. Вскоре несчастная упала, заходясь в жалобном плаче, а с другого конца улицы раздался новый крик.

Происходящее стало напоминать фильм ужасов. Повсюду кричали женщины, одна за другой лишаясь волос и покрываясь различными ранами. Мужчины пытались защитить их, но только нелепо размахивали руками, не понимая, с кем бороться.

– Ками-кири, – усмехнулся кот. – С чего это он зверствует?

Пришлось включить потустороннее зрение. Сенкевич увидел мечущееся по улице существо с человеческим телом и птичьей головой. Руки ками-кири заканчивались двумя пальцами, на которых торчали длинные острые когти. Ими он, как ножницами, отхватывал у женщин волосы. Двигался дух стремительно, перебегая от одной дамы к другой. Отрезанные пряди укладывал в висящий на боку мешок. Улица опустела: люди прятались в дома, но ками-кири пробирался и туда, из-за стен несся панический визг облысевших женщин. Их было жалко, но Сенкевич вмешиваться не стал, чтобы не выдать себя. Да волосы и не голова, отрастут.

– Он странно себя ведет, – заметил Мадара.

– Страннее некуда, – хмыкнул Сенкевич. – Фетишист какой-то. Зачем ему волосы? Подушки набивает? Парики делает?

– Вообще-то обычно он так предупреждает девиц, которые собираются замуж за нечисть.

– Зачем выходить за нечисть? – не понял Сенкевич.

– Не все ж такие честные демоны, как я, – рассмеялся Мадара. – Да и вообще я противник брака. Но есть духи, которым нужно находиться рядом с людьми, черпать от них силу. Такие принимают человеческое обличье или попросту вселяются в людей, выталкивая их душу.

Сенкевич вздохнул. Вот уж последнее явление ему было знакомо. Для вселения в чужое тело необязательно даже быть демоном.

– Так вот, когда девушка по незнанию собирается вступить в брак с таким подменышем, приходит ками-кири и отрезает у нее волосы.

– Забавный способ предупредить – подстричь наголо.

– Логичный, – возразил кот. – Какая невеста согласится на свадьбу, когда прическу делать не из чего? Пока волосы отрастут, она успеет заметить: ее избранник не человек.

– Как это можно заметить?

– Призраки, они же со странностями. Не едят ничего, не спят, по ночам в воздухе плавают.

Сенкевич хотел было спросить, занимается ли нечисть любовью, но передумал: не хотелось вдаваться в подробности сексуальной жизни духов. Его волновало другое.

– Почему же ками-кири вдруг стал резать волосы всем подряд?

– Вот не знаю, – Мадара развел лапами. – Такое чувство, что все женщины Эдо вдруг решили выйти за демонов. Может, поэтому духов так много? Все решили жениться?

В матримониальные намерения, массово поразившие нечисть, верилось слабо. Но зачем-то духи здесь толкались?

Они удалились от ремесленных улиц и двинулись обратно, к дому Сенкевича. Здесь, в центре, духов было еще больше.

– Смотри, – кот ткнул лапой в плотное кольцо призраков, окружившее замок Эдо.

Сущности висели метрах в пяти от земли, так что человеку с потусторонним зрением невозможно было не заметить их издали. Великаны с горящими глазами сжимали в огромных лапах копья. Один из них вдруг резко спикировал вниз.

– Еще недавно этих здесь не было, – прокомментировал Мадара.

– Это воины, – понял Сенкевич.

Тот, кто обитал в замке Эдо, собирал армию. Армию духов.

Что с этим делать, Сенкевич не знал. Для начала следовало выяснить цель, с которой демон стягивал войска. Уничтожение людей? Вполне возможно. Сражение с другим демоном? Сенкевич не знал, каковы взаимоотношения между нечистью, но возможность конфликта вполне допускал.

Несомненно было одно: в городе сконцентрировано столько энергии, что хватит на портал. Надо только сообразить, как ее извлечь.

– Духи дружат между собой?

– Все, как бывает у людей, – усмехнулся Мадара. – Есть друзья, есть враги.

– Тогда отправляйся, поищи знакомых, поговори, разведай. Может, сумеешь выспросить, зачем они здесь.

Демон обрадовался:

– Да с удовольствием! Лишь бы не в замок.

– В замок теперь и не попадешь, – вздохнул Сенкевич. – Охраняется.

Он прошел через заднюю калитку в сад, уселся на любимую скамью и задумался, глядя, как в темном воздухе клубятся духи. Размышлял о том, что узнал.

Возникло сильное подозрение, что исчезновения девушек в замке связаны с присутствием там демона. Кто знает, может, он на обед их жрет или в жертву приносит, как было в Равенсбурге. Больше всего хотелось плюнуть на эти загадки, но Сенкевич все же решил придерживаться своей теории миссии. Он не сомневался: задача Тосицунэ – найти дочь или хотя бы ее останки, отомстить похитителю или убийце. Надо выполнить предназначение «объекта», тогда появится возможность открыть портал.

Вскоре появился Мадара и доложил:

– Встретил двух старых приятелей. Попытался расспросить, но они какие-то странные. Ничего не рассказывают, повторяют только, что прибыли по зову господина и готовы служить ему.

Значит, дух настолько силен, что может призывать другую нечисть и зомбировать ее. Теперь Сенкевич пожалел, что срок службы Тосицунэ подошел к концу. С обретенной способностью видеть духов он мог бы сам разобраться, что происходит в резиденции Токугава. Но как теперь туда попасть? Маэда Тосицунэ с честью выполнил свой долг перед сегуном и теперь волен отдыхать в столице либо возвращаться в свое имение. В замке его никто не ждет.

Дан

– Нет, Акира! Не так! – в который раз уже повторил Карасу, досадливо отшвыривая веер.

Он уселся под дубом, оперся спиной о ствол, наставительно произнес:

– В твоих руках – не обычная катана. Не просто меч. Не глупое, пошлое оружие. Не кусок железа. В твоем мече живет частица далекой звезды, ее сердце. Много лет, а то и тысячелетий летела звездная пыль, чтобы превратиться под молотами тэнгу в оружие для избранных. Твой меч говорит на языке звезд. Он поет тайную песню. Надо просто уметь его услышать.

Подобные слова Карасу повторял каждый день, тренируя подопечного. Очень поэтично, конечно, но совершенно непонятно. С точки зрения Дана, меч был, конечно, отличный, но это скорее была заслуга искусных оружейников-демонов. Применение стали из метеоритного железа он всегда считал скорее пижонством, погоней за редкостями. В его мире такое оружие стоило неоправданно дорого, но только и всего.

Тэнгу же утверждали, что метеоритное железо обладает какими-то мистическими свойствами. Дан бы с удовольствием поверил в это. Если в мире есть демоны, стоит ли удивляться поющим мечам? В момент закалки он что-то такое почувствовал. А еще во время сражения с пауком и женщиной-змеей меч явно помогал Дану, наполнял силой, энергией. Но потом чувство единения с клинком исчезло и больше не появлялось. А Карасу никак не мог толком объяснить, в чем заключается волшебство меча из звездной пыли. Только и талдычил, мол, почувствуй, услышь… Вот и сейчас:

– Ты должен знать, какой выпад я сделаю в следующий момент. Ты должен знать заранее.

– Как? – прохрипел Дан, замученный наставником. – Как я должен знать?

– Тебе подскажет меч. И ты не должен смотреть на противника. Его надо чувствовать. В этом тоже может помочь меч из звездной пыли…

Дан поднес катану к глазам, словно надеясь, что на сияющей поверхности проступят тайные письмена.

– Твой человек безнадежен, – на поляну вышел Ямабуси. – Он только зря отдал душу.

– Он научится, – твердо пообещал Карасу.

– Ты же знаешь, это невозможно. Он смотрит. А надо слышать и чувствовать. Песню звездной пыли дано услышать лишь демонам. Или слепым воинам.

Карасу покачал головой.

– Тебе решать. Но выход только один, – усмехнулся Ямабуси.

– О чем он говорил? – спросил Дан, когда старик удалился.

– Тебе не нужно знать, – нахмурился Карасу, подбирая веер. – На позицию! Выпад!

Он закружился по всей поляне с невероятной скоростью. Дан и без того ни разу не сумел превзойти наставника, а сейчас родной лес будто добавлял Карасу сил и могущества. Для человеческого глаза сложно даже было уловить отдельные движения демона, где уж что-то предугадать. Дан успевал лишь парировать некоторые удары, атаковать не удавалось.

Наконец Карасу снова отбросил оружие:

– Отдыхай!

Демон был недоволен, и Дан отлично его понимал: за две недели занятий его искусство мечника не претерпело качественных изменений. Он был и оставался хорошим бойцом, даже отличным. Но от него ждали каких-то великих свершений. А для этого требовалось «услышать песню меча», черт бы его побрал!

– Так о чем говорил Ямабуси? – спросил он, падая рядом с тэнгу.

– Не надо тебе знать! – рявкнул наставник, и его красная физиономия приобрела фиолетово-свекольный оттенок, первый признак того, что Карасу серьезно разозлился.

Дан дал себе слово, что узнает о слепых воинах. Улучив момент, когда наставник, обратившись вороном, улетел по своим птичьим делам, он отправился на поиски Ямабуси. Старик обнаружился в своем гнезде. Пришлось долго орать, пока не переполошил все племя.

В конце концов мудрец все же соизволил услышать призывы Дана и мягко спланировал на поляну. Прошелся перед гостем взад-вперед, наклоняя голову и поглядывая блестящим глазом, остановился, спросил неприязненно:

– Чего тебе надо, бездарный человек?

Старый ворон в ехидстве и сарказме переплевывал даже Карасу.

– Расскажи о слепых воинах, Ямабуси-сэнсэй.

– Твой наставник, да хранят его боги, не хочет, чтобы ты знал, – презрительно проскрипел старик. – Да и какой смысл? Ты слишком слаб для пути слепого воина.

Больше всего Дану хотелось пнуть мерзкую птицу так, чтобы перья в разные стороны полетели. Вместо этого он почтительно поклонился и произнес:

– И все же прошу тебя, Ямабуси-сэнсэй, поделись со мной мудростью.

Падкий на лесть, как все старики, ворон немного смягчился.

– Познать песню меча из звездной пыли может лишь демон. И стать великим, непревзойденным воином тоже дано только демонам.

Он надолго замолчал и задумался. Не дождавшись продолжения, Дан напомнил:

– А как же Миямото Мусаси?

– Он хорош среди людей, – очнувшись, ответил Ямабуси. – Слишком хорош. Но ведь Мусаси нельзя назвать обычным человеком…

Происхождение Миямото Дана тоже интересовало, но он не стал расспрашивать дальше из боязни сбить мудреца с темы.

– Так что же слепые воины?

– Слушай, – вместо ответа потребовал ворон. – Молчи! Только слушай!

Дан замер. Спустя некоторое время Ямабуси спросил:

– Что ты услышал, человек?

– Крик воронов, скрип ветвей под ветром, – перечислил Дан, – шорох листвы. Свое дыхание…

– Примитивно, – скрипнул ворон. – А теперь закрой глаза. Плотно закрой. Слушай!

Дан повиновался. Некоторое время для него все оставалось таким же, как было до этого. Но потом он стал различать оттенки звуков, которые прежде были недоступны. Отдаленное журчание ручейка, посвистывание жаворонка, сухое перешептывание травы…

– Открой глаза! – приказал Ямабуси. – Что ты услышал на этот раз, человек? Впрочем, можешь не отвечать, я вижу: ты понял, – хрипло рассмеялся он. Глаза лгут, человек. Люди слишком доверяют тому, что видят, и забывают про остальные чувства. Ты заметил, как твой слух обострился, стоило тебе прикрыть глаза. А ведь, кроме зрения и слуха, есть еще и обоняние, и осязание, и вкус. Но и не это главное. Главное – чутье, которое появляется, стоит перестать верить глазам. Тогда открывается внутреннее зрение, магическое. Именно оно нужно великому воину.

– Что же мне, тренироваться с завязанными глазами?

– Слишком легко хочешь отделаться, человек. Это не поможет. Великим воином можно стать, лишь полностью отказавшись от внешнего света, предпочтя свет внутренний. Так и только так можно услышать песню меча из звездной пыли.

Дан не знал, что и ответить. Слова Ямабуси звучали дико. Хотя нельзя было не признать: что-то в этом есть. Недаром же считается, что у тех, кому недоступно одно из чувств, обостряются все остальные.

– То есть эти воины добровольно согласились ослепнуть? – уточнил он.

Ямабуси согласно каркнул.

– Есть какое-то зелье для этого? – предположил Дан.

– Опять хочешь слишком простого решения, человек, – расхохотался демон. – Путь истинного слепого воина лежит через страдание.

– Иди за мной! – рядом с Ямабуси приземлился Коноха, покрутил головой, даже в птичьем облике умудрившись выразить недоверие к способностям Дана. – Последнее испытание боем.

Пробираться через лес пришлось долго. Наконец, когда уже смеркалось, демон вывел к заброшенной лесной дороге. Просека густо заросла травой, из которой поднимались молодые деревца.

– Жди здесь, – приказал ворон, усевшись на ветку пышного куста.

Дан опустился под тем же кустом, настроился на долгое ожидание. Но, по его прикидкам, прошло не более получаса, когда на дороге показалась длинная тень. Было слышно, как под тяжелыми шагами трескаются тонкие стволы молодой поросли. Одинокий путник приблизился: это был высокий, абсолютно лысый человек в длинном, похожем на монашеское, одеянии. Только вот взгляд у него был нечеловеческий: большие глаза горели желтым огнем, зрачки бешено вращались в разные стороны. Он крутил головой и принюхивался, глядя по сторонам. Заметив Дана, остановился, громко втянул воздух.

– Иди, – лениво проронил Коноха.

Дан поднялся, выхватил катану, шагнул к монаху. Тот растянул рот в издевательской ухмылке.

На расстоянии в несколько шагов Дану казалось, что желтоглазый приблизительно одного роста с ним. Но приблизившись, он увидел, что путник выше головы на две. Похохатывая, монах поводил перед собой мечом.

Клинки скрестились, пришелец легко отразил удар. Дан снова сделал выпад, но у человека в рясе были невероятно длинные руки, и он держал противника на таком расстоянии, что удар не доставал до тела. Теперь монах был уже в два раза выше Дана. Он зарычал, размахнулся, собираясь рубануть сверху. Удар такой силы развалил бы Дана пополам. Он отскочил, поднял катану, встречая атаку. Монстр разочарованно взвыл, замахнулся снова. Он вырос еще, голова его маячила где-то на уровне середины деревьев. Спасало только то, что меч чудовища не рос вместе с ним. Иначе пришлось бы совсем туго.

«Сухожилия ему под коленками подрубить, что ли? Если достану…» – подумал Дан. Он попытался обойти великана, чтобы напасть сзади. Но тот поднял огромную, как мельничный жернов, ступню, намереваясь задавить надоедливого человечка. Дан рубанул по ноге, отсек большой палец. Монах обиженно заревел, еще увеличиваясь в росте, отшвырнул сделавшийся слишком маленьким для него меч и пошел на противника.

– Не смотри на него, Акира! – раздался голос Карасу. – Микоши-ньюдо растет от твоего взгляда!

Легко сказать… Как тогда сражаться? Дан старался отводить взгляд, но это едва не стоило ему жизни: он едва успел увернуться от гигантского кулака, который превратил бы его в лепешку. Неподалеку издевательски захохотал Коноха.

– Уйди! – перед Даном возник Карасу в демоническом обличье. Поднял меч, развернул левой рукой веер, пошел на великана.

Тэнгу не поднимал головы, смотрел на рисунок веера, но играючи обходил неповоротливое чудовище, которое уступало ему в скорости. Монах только кряхтел от досады. Через некоторое время он заметно уменьшился. Демон ускорил темп пляски. Еще немного – и существо сравнялось ростом с Карасу, схватило с земли меч, ринулось в атаку.

Не отрывая глаз от веера, тэнгу сделал стремительный выпад, ранив микоши-ньюдо в грудь. Монах согнулся, и Карасу обрушил мощный удар на его шею. Лысая голова веселым мячиком покатилась по дороге, вращая глазами, тело содрогнулось и рухнуло.

– Зачем ты привел его к микоши-ньюдо? – Карасу налетел на Коноха. – Ты знал, что он не справится! И сидел, ждал, когда его убьют?

– Конечно! – заорал вожак стаи, принимая демоническое обличье. – А ты чего хотел? Его душа обещана мне, я заинтересован в его смерти!

– Это подло! – Карасу шлепнул сородича по лбу сложенным веером.

– Подло – предать стаю и нянчиться с людьми! – Коноха в долгу не остался и двинул спорщика кулаком в плечо.

Вспыльчивые тэнгу налетели друг на друга, нанося удары с такой скоростью, что за движениями невозможно было уследить.

Дан немного понаблюдал за потасовкой, размышляя, не вмешаться ли, но понял, что победителей здесь не будет, силы равны. Решив, что демоны вскоре успокоятся, развернулся и медленно побрел в чащу. Он не боялся заблудиться, вернее, было не до того. На душе кошки скребли: так и не получилось у него услышать песню меча из звездной пыли.

Как ни странно, ему удалось не заплутать, и под утро Дан вышел к поляне тэнгу. К нему подлетел взъерошенный, но довольный Карасу:

– Не огорчайся, Акира. Это был слишком сильный для тебя противник. А с мечом ты научишься обращаться. Нужно время.

– Зачем тешишь его пустыми надеждами? – зловредно каркнул с дерева встрепанный Коноха. – Бесполезно. Я ведь для того и столкнул его с микоши-ньюдо, чтобы показать преимущество слепого боя. Но он не понял. Твой человек слаб и недостоин меча из звездной пыли. Так что недолго осталось мне ждать гонорара за работу.

– Кстати, зачем вам моя душа? – уныло осведомился Дан.

– Для одного из наших птенцов, – ответил Коноха. – Тэнгу с человеческой душой вырастают невероятно сильными демонами.

«Хоть не сожрут и для какого-нибудь гадостного обряда не используют», – с облегчением подумал Дан. Жизнь в теле тэнгу не казалась такой уж страшной перспективой. Тем более, что становиться демоном предстояло, скорее всего, Акира». Дан все же надеялся выбраться, прежде чем его убьют и запихнут в вороненка. С другой стороны, страховка: какая разница, отправляться в портал из тела человека или из тэнгу? Это лучше, чем умереть насовсем.

– Из тела тэнгу возврата нет! – прохрипел Коноха, словно подслушав его мысли.

А это хуже… Дан махнул рукой и отправился прочь с поляны, предоставив демонам, которые опять заводились, доругиваться самим. Уселся под деревом и тяжело задумался.

Чтобы уйти из этого мира, надо выполнить миссию Акира. А она точно заключается в том, чтобы разобраться с Токугава. Но справиться с могущественным сегуном можно, только найдя соратников. А для этого нужно стать великим воином. В свою очередь, чтобы приобрести выдающиеся умения, требуется освоить меч из звездной пыли.

Если же он этого не сделает – застрянет в Японии XVII века. Ничего хорошего, учитывая его бедственное положение и огромное количество врагов. Но главное, подведет Настю, ведь путешествовать во времени они должны все вместе. Долго ли еще подруга продержится в роли гейши так, чтобы ее никто не обидел?

Дан потянул из ножен вакидзаси: так будет удобнее… Посмотрел на него, покачал головой, вернул на место. Нет, надо принести жертву мечу из звездной пыли. Ему казалось, в этом есть смысл. «Приучаюсь думать, как японец», – горько усмехнулся он.

Солнце поднялось уже высоко. Дан задрал голову, глядя на игру лучей в верхушках деревьев. Свет просачивался сквозь кружево листвы, делаясь мягким, нежным. На ярко-синем полотне чистого неба плавно скользили черные точки – парящие птицы. Дан перевел взгляд на траву, будто в первый раз замечая, какая она сочная, зеленая и как красивы неяркие лесные цветы.

Сейчас он видел все с особой остротой, удивляясь, почему никогда не радовался удивительной прелести этого мира. Каждое дерево, каждая росинка на листке, каждый жук теперь казались невыразимо прекрасными.

Боясь, что еще немного, и он не сможет отказаться от всего этого великолепия, Дан вынул катану. На клинке безобидно заиграл солнечный зайчик. Вакидзаси был бы удобнее, но он решил, что должен сделать это мечом из звездной пыли.

Дан скинул косодэ, обмотал нижнюю часть клинка, чтобы не пораниться, упер рукоять в землю, направил острие в левый глаз. Сделал глубокий вдох и вонзил меч в глазницу.

Бесконечная боль заставила застонать. Он дернулся назад, чувствуя, как по щеке течет горячее, липкое. Опасаясь потерять сознание от боли или утратить решимость, тут же ослепил себя на второй глаз.

Настя

– Я не знаю, что в тебе живет, – старая лиса прищурилась, оценивающе оглядела Настю. – Вижу только, оно дает тебе силу. Научись ее применять. Сначала подготовься к обращению.

Настя смирно сидела на полу, ловя каждое слово необычной наставницы.

– Сосредоточься. Почувствуй свое тело, каждую его частицу, почувствуй каждую косточку, каждую каплю крови, каждый волосок. Поверь в то, что ты можешь всем этим управлять. Форма – ничто, силой разума ее можно изменить.

Настя старалась делать, как сказала тенко. Но ничего не выходило. Положим, волосы она еще могла чувствовать – вот они, лежат на плечах, благо никто в стае не заставляет собирать их в прическу. С костями тоже можно постараться. В конце концов, анатомию в школе проходила. А вот как ей ощутить каждую каплю крови? Она надеялась, что это просто красивый оборот речи.

– Не торопись, – наставляла лисица. – Сохраняй спокойствие. А то укушу!

Настя припомнила страшную маску, увиденную вместо лисьей морды, и внутренне содрогнулась. Успокоишься тут, как же!

– Ну что, готова? – осведомилась тенко.

Настя машинально кивнула, хотя ничего особенного не ощущала.