Когда идет дождь Иванова Таня

– Такси внизу. Доедешь сама. Запомни: пойдешь в полицию, и они получат пленку, где ты умоляешь, чтобы тебя оттрахали. Поняла? – железным голосом спросил Максим.

– Поняла, – ответила Вики.

Она не запомнила ни одного лица. Да ей и не хотелось. Вики еле-еле спустилась по лестнице и села в такси.

И только приехав домой и закрывшись в своей комнате, она заплакала. Но слезы текли не из-за того, что ее унизили, изнасиловали, надругались над ней. Нет. Она плакала, потому что готова была все это повторить ради того, чтобы побыть еще немного под Кабаном. Он пробудил в ней то, что давно было забыто. Вики было стыдно и одновременно она хотела еще. Теперь Вики поняла, что секс может приносить удовольствие. И такое огромное, которое не приносит больше ничего. Ничего. Ей хотелось секса. Секса с Кабаном. Но чувство стыда заглушало желание. Мама ей говорила всегда: «Так нельзя. Девушка должна быть скромной».

Однажды, когда Вики было четырнадцать лет, она дралась с мальчишкой во дворе. Он был сильнее ее и повалил на землю, крепко держа ее руки и навалившись всем телом. Она чувствовала его вес, тепло, смотрела в его глаза. Неожиданно он поцеловал ее. Вики знала, что должна была кричать или вырываться, или хотя бы повернуть голову в сторону… Но вместо этого она закрыла глаза и приоткрыла свой ротик. Его язык проник в ее рот. Было страшно… Страшно приятно. Губы Вики стали отвечать на поцелуй…

– Это что здесь происходит!? – услышала она откуда-то издалека голос матери. – Пошел прочь! – крикнула она.

Мальчишка тут же убежал, а Вики так и лежала с блаженной улыбкой на земле.

– Вставай, вставай я тебе сказала! – кричала мать.

Но Вики стала что-то соображать, только когда мать схватила ее за волосы. Ей стало очень больно и слезы полились из ее глаз. Она стояла перед матерью, низко опустив голову, не понимая, почему у взрослых все самое приятное под запретом.

– В глаза мне смотри, – услышала Вики и подняла голову.

Мать размахнулась и дала ей пощечину.

– Вот так ты должна была сделать… Слышишь!? – кричала она. – Вот так! – она еще раз ударила дочь. – Вот так! Вот так!

Пощечины падали на мягкие щеки девочки одна за другой до тех пор, пока Вики не упала без чувств.

После этого еще целую неделю ее не отпускали на улицу. Даже школа была под запретом. И всю эту неделю каждый день к ним домой приходил Сережа – спокойный юноша шестнадцати лет, сын маминой подруги. Он слушался свою родительницу во всем. Когда мать Вики прибежала к подруге в истерике, то та сразу предложила: «Надо ей создать рефлекс. Как у собаки Павлова». После этого Сережа каждый день приходил к ним домой, целовал Вики в щеку, а она давала ему пощечину.… Одну за другой… Одну за другой.

Сначала Вики было его жалко, и она только делала вид, что бьет. Но мать, неустанно присутствующая на этих воспитательных мероприятиях, заставляла бить сильнее. Так жалость к Сереже превратилась в ненависть за то, что он такой хлюпик. Потом это чувство перешло на мальчика, который тогда ее целовал, за то, что он убежал и даже не попытался вступиться. Потом ей стало стыдно. На седьмой день воспитания моральных качеств Вики ненавидела весь мир, включая себя. Ей было обидно, стыдно и, наконец, жалко себя.

Вики думала, что на этом ее мучения закончатся, но мать придумала еще одну игру. Каждый день Вики вставала перед зеркалом и говорила: «Если молодой человек или мужчина обнимает меня или целует, а я позволяю ему это делать, то это значит, что я – шлюха и проститутка». Конечно, данная ежедневная молитва произносилась в присутствии матери, по окончании которой она говорила: «Вот и правильно дочка. А то не дай Бог, еще в подоле мне принесешь».

Так ее отучили быть свободной. А сегодня Кабан вернул ее на ту детскую площадку, но мамы рядом уже не было. Вики поняла, насколько она может быть развратной и опущенной. Стыд, рожденный в ее мозгу, заливал лицо красной краской, а желание, рожденное Кабаном, делало тело мягким и непослушным. Ее глаза горели, как два уголька, губы вспухли, челюсть слегка побаливала, а пульсация внизу живота не давала думать ни о ком, кроме Кабана.

Она улеглась на кровать, закрыла глаза и уснула.

Утром снова прозвенел будильник. Попытавшись встать с кровати, Вики застонала: тело болело, как после фитнес-клуба. Когда она окончательно проснулась, то вспомнила вчерашний день.

– Боже, что же мне теперь делать? – спросила она то ли себя, то ли стены, то ли бога. – Как мне идти на работу? Там же будет Максим. А вдруг…, – новая мысль, как стрела, пронзила ее мозг, – вдруг он всем расскажет… Как я буду там работать, смотреть людям в глаза, здороваться? Ужас…

Вики не хотелось идти на работу, но она ясно осознавала, что все же пойдет: нужно платить за квартиру, покупать еду и хотя бы иногда одежду.

– Привет! – поздоровалась соседка, как только Вики вышла из комнаты. – Ты постриглась? Или покрасила волосы? – спросила она.

Вики вытаращила глаза, не веря своим ушам. За все время, что они живут вместе, кроме привет и пока, она от своей соседки больше ничего не слышала. А тут вдруг…

– В любом случае, ты отлично выглядишь! – сказала соседка, не дождавшись ответа. – Пока.

Она выпорхнула, как бабочка из своего кокона.

Виктория подошла к зеркалу и ужаснулась: на нее смотрела совершенно другая женщина. Нет, цвет волос и кожи был тот же, та же фигура и осанка. Но глаза… Глаза горели, как два ярких огня. Свет был даже ярче, чем солнечные лучи.

– Я – падшая женщина, – грустно сказала она сама себе, но глаза от этого не поблекли.

Зайдя на кухню, она почувствовала, что очень хочет есть, но холодильник был почти пустой. Нашлось два кусочка батона, один ломтик сырной колбасы и одно яйцо. Съедено это было почти за пять минут.

Решив, что по дороге на работу нужно зайти в магазин и купить что-нибудь, Вики вышла из дома. Солнце светило ярко, одаривая своей теплотой всех людей. У Вики невольно поднялись уголки рта.

«Как же все-таки хорошо, – думала она, идя по тротуару».

Лишь две мысли омрачали ее хорошее настроение: «Как смотреть в глаза Максиму?» и «С Кабаном она больше никогда не встретится».

В магазине Вики купила круасаны, салат, молочный шоколад и три банана.

– Привет, – поздоровалась она, зайдя в офис и увидев Машу. – Будешь круасаны? – спросила Виктория, увидев удивленное лицо Маши.

– Я буду есть круасаны только в том случае, если к ним будет подана история о твоей бурной ночи, – заявила Маша ничуть не стесняясь.

Вики невольно взглянула в сторону стола, где обычно сидел Максим, но он оказался пуст.

– Ну, рассказывай. Кто он? Это Максим? – спросила Маша.

– Что? – вскрикнула Вики. – О чем ты говоришь?

– О чем я говорю? Ты себя в зеркало видела? Ты же вся светишься. Тебе было хорошо, да? Тебе понравилось? Ну, ну же говори. Мне же интересно.

– Я не понимаю о чем ты говоришь, – злобно заявила Вики, хотя поняла, что от Маши так просто не отделается.

– По-моему, ты обязана мне рассказать. Это же я поместила твою анкету на сайт. Ты меня благодарить должна, а не обижаться. Хоть стала по-человечески выглядеть. А то ходила, как мертвяк, по офису. У меня даже иногда складывалось впечатление, что я на кладбище работаю, – обиженным голосом заявила Маша.

– Я не хочу об этом говорить? – негодовала Вики. – Ты же не знаешь, что вчера было.

– Я вижу результаты, – довольно улыбнулась Маша. – Они, скажем прямо, написаны на твоем лице. Но я готова выслушать всю историю.

Вики отвернулась от нее, открыла салат и начала закидывать ложку за ложкой себе в рот.

– Да-а-а, – протянула Маша. – Даже и не думала, что он такой зверь, – хихикнула она.

Вики всегда старалась найти объяснение поступку другого человека, что позволяло ей не судить людей и не обижаться на них. Но в данный момент она Машу просто ненавидела.

Когда подошло время обеда, то Вики отказалась идти в столовую, сказав, что она плотно позавтракала. На самом деле есть ей хотелось зверски.

– Слушай, если не хочешь рассказывать свою историю, то я могу рассказать о себе, – сверкая глазами, предложила Маша.

Тут Вики вспомнила, что Маши вчера не было на работе, да и дома она не появлялась.

– С чего ты взяла, что мне это интересно? – гордо заявила она.

– Потому что я думала, что ты – вежливая, а сейчас вижу, что нет, – буркнула Маша, развернулась и вышла из кабинета.

Вики обернулась, но за столом Максима так никого и не было. Она достала оставшиеся от завтрака бананы и принялась их уминать. Когда с бананами было покончено, то она вспомнила про круасаны. Спустя десять минут осталась только упаковка. «Позвольте себе быть счастиливой», – гласила надпись на ней.

«А что такое счастье? – подумала Вики».

Когда-то она задумывалась над этим вопросом. Этимологический словарь говорил, что быть счастливым, значит, быть причастным к чему-то, быть частью чего-то. Тогда Вики и решила, что ее несчастье произрастает из ее одиночества. «Но ведь я одинока, потому что несчастлива, – подумала она тогда». Так появился порочный круг, диаметр которого становился все меньше и меньше. Это привело к тому, что она стала бояться маленьких закрытых помещений. И еще открытых пространств с большим количеством людей, где она чувствовала себя еще более одинокой.

«А, вдруг и правда можно стать счастливее только из-за того, что кто-то живет с тобой рядом, – подумала Вики. – Вдруг правы те, кто говорит, что нужно выйти замуж и нарожать детишек? Вдруг и правда, что счастливой в одиночку стать невозможно? Вдруг и правда глупо отказывать от брака, жалея мужа, у которого будет несчастная жена?».

– Я готова употребить твои круасаны, – прервала ход ее мыслей Маша.

Вики аж подпрыгнула.

– О-о-о… Вижу, вижу. Ушла в себя, вернусь не скоро, – хихикнула Маша. – Ты на секундочку только вернись, дай мне пару круасанов, а потом опять возвращайся к себе.

– Круасанов нет, – заявила Вики.

– Как нет? Ты же утром принесла целый пакет. Вот уж не думала, что ты такая жадная, – совсем обиделась Маша. – Я специально к чаю ничего не брала, думала, что ты поделишься.

– Слушай, извини, – Виктории стало ее жалко, – но круасанов правда нет. Я их съела.

– Целый пакет? – сделав круглые глаза, спросила Маша.

– Да, – призналась Вики.

И ей стало снова стыдно.

– Вот так Максим, вот так недотепа.

– Слушай, хватит…

– Ладно, ладно, – сжалилась Маша. – Это для тебя больная тема. Я уже поняла. Зато, знаешь что? У меня позавчера была такая ночь, такая ночь. Ты себе даже представить не можешь. Что он вытворял… Но, я, конечно, тоже в долгу не осталась, знаю приемчики, – захихикала Маша. – Он такой, такой. Он не большой, – понизила голос Маша, – он просто огромный. Мне казалось, что меня разрывают на части. Кто бы что ни говорил, а размер все же имеет значение, – твердо заявила Маша.

Вики молчала. С каждым новым словом она чувствовала, что круасаны рвутся наружу.

– Извини меня, – сказала она и побежала в туалет.

Весь ее обед пропал. Ополоснув лицо, Вики вернулась в кабинет бледная и слегка пошатываясь.

Маша смотрела на нее и хихикала. Потом не выдержала, придвинулась к Вике и сказала: «Поздравляю с первым минетом. У меня после первого раза тоже так было: про секс вообще ничего слышать не могла».

Вике стало совсем плохо: откуда, откуда она знает, что Вики вчера впервые в жизни сделала минет? А главное, какое ей до этого дело? Она с ненавистью посмотрела на Машу.

– Поняла, не дура. Оставить в покое, дать прийти в себя и всякое такое, – Маша отодвинулась к своему столу и взяла трубку, погладила ее, прижала к груди, а потом добавила, мечтательно смотря в потолок: «По ощущениям он был такого же размера». Посмотрев на Вики, она тут же пролепетала: «Молчу, молчу».

Как назло, клиенты сегодня попадались особенно тупые.

– Нажмите на кнопку зеленого цвета, – твердила Вики уже в десятый раз.

– У меня нет кнопки зеленого цвета, – кричал с другого конца рассерженный голос.

– Кнопки какого цвета у вас есть? – спросила Вики, уже раздраженно.

– Черные и белые, – отрапортовал голос в трубке.

– Такого не может быть. Модель вашего аппарата должна иметь кнопки разного цвета…

– Я вам в десятый раз повторяю, что я – дальтоник.

Вики замолчала, обдумала, потом произнесла: «Хорошо, вы видите кнопку сверху справа?».

– Да, – ответил уверенно голос.

– Нажмите на нее, пожалуйста, – уже более спокойно сказала Вики.

– Я не могу, – снова начинал сердиться голос. – Не могу, потому что там нет кнопки. Там есть дырка, а кнопки нет.

– Таким образом, ваш аппарат подвергался механическим воздействиям. По условиям нашего гарантийного обслуживания вы обязаны привести аппарат в надлежащее состояние, – говорила, как робот Виктория. – Только после этого мы сможем оказать вам техническую помощь. У нас есть мастера, которые занимаются починкой. Вы хотите, чтобы я вас записала?

– Сколько это стоит?

Вики назвала цену, после чего услышала: «Уроды», а потом пошли гудки. Иногда, когда звонков почти не было, то гудки она не любила: монотонные, раздражающие. Но сейчас Вики слушала их, как самую любимую песню: с улыбкой на лице и закрытыми глазами.

– Его представляешь? – услышала она голос Маши.

– У меня даже нет сил с тобой препираться, – ответила Вики.

– Тогда пойдем домой: время уже подошло. Я вот думаю, а вдруг зверь – это не Максим, а ты. Ты же пусть и в таком состоянии, но явилась на работу, а он так и не пришел. Рассказывай-ка, что ты с ним сделала? Он жив?

Маша засмеялась, а Вики подняла глаза к небу, надеясь на то, что кто-нибудь там наверху увидит ее, сжалится и скинет кирпич на голову Маши. Или еще что-нибудь сделает, лишь бы она замолчала.

– Может тебя подвезти? – спросила сочувственно Маша. – Мой решил теперь меня пасти: утром привозит, вечером увозит.

– Нет, спасибо. Я прогуляюсь, – отказалась Вики.

– К нему поедешь? – снова дразнила ее Маша.

Вики схватила сумку и выбежала из офиса. Остановилась она только на улице, когда уже перебежала дорогу. «Наконец-то, свобода, – подумала Вики».

– Привет, – услышала она радостный голос позади себя.

Вики медленно повернулась и чуть не упала: позади стоял Максим.

– Ты чего такая бледная? – спросил он.

– Не подходи ко мне, – сказала Вики, развернулась и пошла прочь.

– Вчера ты была более нежная, – сказал он, поравнявшись с ней. – Что же случилось за этот день, что ты так резко поменяла свое мнение?

– Я не меняла своего мнения, – заявила Вики. – Ты – урод. И я тебя ненавижу.

– Вот как? – удивился Максим. – Да, если честно, то мне все равно. Только можно со мной и поласковее, а то я…

– Пошел прочь, – сказал мужской голос позади Вики.

Она обернулась. Это был мужчина крепкого телосложения, чуть выше ее ростом. У него были темные короткие волосы и карие глаза. Лицо худощавое, губы тонкие, рот небольшой. Возраст Вики точно определить не могла, но ей показалась, что он чуть старшее ее. Хотя, возможно, была в этом виновата одежда: строгий костюм, черное пальто, вычищенные ботинки.

– Позвольте вас познакомить, – снова влез Максим. – Виктория, это Кабан. Кабан, это Виктория.

Ни Кабан, ни Вики не сказали ни слова. Она уставилась на него, как на памятник. Он тоже смотрел ей прямо в глаза. Тут он подался вперед, надеясь, возможно поцеловать ее. Но Вики быстро опустила голову и попятилась назад.

– Что вам нужно? – тут же спросила она.

– Я…, – неуверенно заговорил Кабан, – я…

Голос его был мягкий, обнимающий. Так звучит валторна.

– Ты ему понравилась вчера. И он хочет повторить. Да, и я не прочь, – снова влез Максим. – Мы все не прочь, – добавил он усмехаясь.

– Тебе обязательно нужно говорить, чтобы ты понял, что здесь лишний, – огрызнулся Кабан.

– Ой, какие мы нежные…

Кабан резко развернулся в сторону Максима и тот сразу залепетал: «Да, ладно, ладно. Я понял».

– Кабан – это кличка. А зовут меня Ярослав. Друзья зовут Яриком, Славой или Кабаном, как вы уже слышали. Можете называть меня, как угодно.

Вики кивнула, повернулась и пошла домой. Он проследовал за ней и поравнявшись спросил: «Позвольте вас проводить?».

– Если вам хочется, – несмело и очень тихо ответила Вики.

Всю дорогу они шли молча. Он не пытался взять за руку или заглянуть в глаза. Кабан шел, смотря прямо впереди себя.

Вики же, напротив, старалась подсмотреть, подглядеть что-то в нем.

Что ее больше всего удивило: несмотря на молчание и отсутствие всякого физического контакта, они шли, как одно целое. Тишина их не разъединяла, напротив, она соединяла их, как клей соединяет два листа бумаги.

– Это мой дом, – сказала Вики, когда они подошли к ее парадной.

– Виктория, я считаю, что мы не случайно встретились. Вы мне нравитесь, и я хочу развивать наши отношения, – заявил он.

– Вы – военный, – спросила Вики.

– Нет, но мне нравится, когда все предельно ясно.

Они замолчали.

– Могу ли я воспринимать ваше молчание, как знак согласия? – с совершенно бесстрастным выражением лица поинтересовался он.

Вики это удивило. Таким тоном можно спросить в столовой «Можно ли взять солонку с вашего стола» или перед кабинетом стоматолога «Кто последний в очереди к Ивановой». Но предлагать начать отношения…

Кабан не стал дожидаться ответа. Он вытащил свою визитную карточку и протянул ее Вике.

– Если вы захотите со мной встретиться, то я буду этому рад, – сказал он.

Вики приняла карточку, он слегка наклонил голову в знак прощания, развернулся и пошел прочь.

Вики еще долго стояла с карточкой в руке, пока выходящий из парадной сосед с третьего этажа, не толкнул ее.

– Ой, – вскрикнула Вики от боли: дверь сильно ударила ее по ноге.

– Извините. Я не думал, что здесь кто-то стоит, – сказал сосед и ушел.

Вики потерла ногу, а потом вошла в парадную. Только дома, заглянув в холодильник, она вспомнила, что у нее закончились продукты. Есть хотелось зверски, поэтому она снова накинула пальто, сапожки и побежала в магазин. Выбирая продукты, она думала о нем, стоя в очереди, она тоже думала о нем, пока шла домой, то думала опять-таки о нем. Вики уже нарисовала себе чудесную картину, как она выходит замуж за Ярослава, рожает ему двоих…, нет троих детей, они живут в своем доме долго и счастливо.

Вики пришла домой, разобрала покупки. Поужинав, она решила еще раз рассмотреть его визитную карточку. Виктория полезла в карман пальто, но там ее не было. В сумке тоже не оказалось. Она осмотрела все карманы. Но в итоге пришла к выводу, что карточку она обронила, когда ее стукнул сосед возле парадной. Вики быстро оделась и выбежала на улицу. Но и там визитной карточки тоже не было.

Она вернулась домой расстроенная, зашла к себе в комнату и заплакала. Картинки свадьбы, рождения детей и счастливой жизни трескались и падали, как никому не нужные стекляшки. Она еще раз осмотрела свою сумку, все карманы, но итог был тот же – визитной карточки нигде не было.

– Вот ты – дура, – сказала Вики сама себе, смотря в зеркало. – Когда еще на тебя обратит внимание такой мужчина?

Она снова села на подоконник в своей комнате и стала смотреть в окно. На улице уже потемнело и поднялся сильный ветер. Прохожие съеживались, кутались в свои пальто и прятали лица в шарфах. Спустя какое-то время она поняла, что ничего не видит перед собой, а думает о Кабане и рисует в своем воображении картинки с ним. Вот они на американских горках. Вот они ездят на автомобиле по России. Вот они едят пиццу в какой-то маленькой пиццерии. Вот они дома смотрят вместе кино. И везде они держатся за руки и улыбаются друг другу. Вики почувствовала, как тепло стало разливаться по всему ее телу.

– Нет, – сказала она вслух. – Это неправильно.

Она достала из шкафа нитки и спицы, решив, что это самое лучшее занятие, прогоняющее лишние мысли: нужно считать петли и витать в облаках будет некогда. Она набрала первый ряд, начала вязать второй, третий, четвертый… Поняв, что это монотонное занятие не приносит никакого результата, она взяла крючок, нашла схему кофты и начала набирать петли. Рисунок был сложный, поэтому к схеме приходилось обращаться все время: только она задумается о Кабане, как уже нужно смотреть в схему. Спустя три ряда Вики поняла, что допустила где-то ошибку: рисунок уже начал уезжать вправо, хотя по схеме никакого смещения быть не должно.

– Я и правда шлюха, – сказала она сама себе, тихонько отложив вязание.

Это было сказано спокойно, смиренно, но внутри все прожгло так, будто ее кто-то ударил ножом в спину. Вики подумала о том, что ее мама все же была права: она шлюха – и с этим ничего поделать нельзя.

– А ты не забыла о том, что тебя опоили чем-то вчера? – спросил ее внутренний голос.

– Нет, это не то. Я же все отлично помню и была в сознании, – ответила Вики ему.

– В каком сознании? – спросил голос, явно пытаясь ее оправдать.

– В своем сознании! – раздраженно ответила Вики. – Можно, конечно, обманывать кого-то, но я же совершенно уверена: я понимала, что со мной делают, и что делаю я.

Ей стало совсем грустно. Но не потому что, она убедилась в том, что она – шлюха, а потому что поняла: Кабан второй раз ей ничего предлагать не будет. Он просто решит, что она отвечает «нет» и найдет себе другую: покрасивее, помоложе, поинтереснее.

Вики легла спать с тяжелым сердцем и еще долго ворочалась, прежде чем уснула.

Утром вставать было еще сложнее, чем вчера. Ее лицо мстило за вчерашние слезы сегодняшними опухшими веками, глаза еле открылись.

– О, боже, – простонала она, посмотрев в зеркало.

Тут она поймала себя на мысли, что стала слишком часто смотреться в зеркало. Еле-еле натянув на себя одежду и позавтракав, Вики пошла на работу. До того, как выйти из дома, ее еще грели надежды, что он встретит ее у парадной и довезет до дома. Что она извинится за потерю его визитной карточки, и он вместо того, чтобы давать ей новую визитку, потребует ее номер телефона. Но ничего этого не было. Вместо этого ее обрызгала машина, когда она ждала зеленый свет светофора. Еще в магазине почему-то была огромная очередь, и ей не удалось купить круасаны, чтобы загладить вину перед Машей. По дороге она заметила какой-то маленький магазинчик. К ее радости народу там не было. Правда и прилавки были почти пустые. Она стала рассматривать витрины в поисках чего-нибудь вкусненького.

– Здравствуйте, – поприветствовала ее продавщица с южным акцентом и широко улыбнулась.

– Здравствуйте.

– Мы только вчера открылись, поэтому вы лучше скажите, что вам надо, и я поищу. На прилавках еще не все выложено.

– Мне нужны круасаны или кекс какой-нибудь. Что-нибудь сладкое к чаю.

– Понимаю, – быстро ответила продавщица и скрылась куда-то в подсобку.

Через минуту она вернулась, держа в руке пачку печенья в шоколаде.

– Это подойдет?

Вики кивнула и попросила еще две таких же.

«Хоть с Машей помирюсь, – подумала она, и довольная вышла из магазина».

– Доброе утро, – сказала Вики, зайдя в офис.

Кто-то ей ответил, кто-то отвернулся, ничего не сказав, кто-то даже не обратил внимания: нормальная рабочая обстановка. Она положила печенье на стол Маши, а также заметила, что Максима снова нет на рабочем месте.

Через полчаса к ее столу подошел начальник.

– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал он, улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Здравствуйте, – ответила Вики, тоже постаравшись улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

– А где ваша подруга? – поинтересовался он.

– Она себя плохо чувствует, – соврала Вики, пытаясь выгородить Машу.

– Вот как? И что же с ней?

– Что-то с животом. Она даже и сама не знает.

– Ага, – сказал начальник. – Как же вам Виктория не стыдно? Обманывать своего начальника, который за вас горой, всегда поможет, выслушает. А?

– А почему вы решили, что я вас обманываю? – с вызовом спросила Вики, но тут же почувствовала, что лицо заливает краска.

– Ай-яй-яй, – погрозил он ей пальцем. – Вы вся покраснели. Все ваше тело говорит, что не хочет обманывать, но вы все же это делаете. Имейте в виду, что тело очень отзывчиво. И оно вам припомнит это в будущем. А знаю я, что вы говорите неправду, потому что ваша коллега позвонила мне утром и сказала, что увольняется. А деньги, которые ей причитаются, я должен отдать вам, – закончил он, положил конверт перед Вики и лист бумаги. – Распишитесь, пожалуйста, в получении денег.

Вики расписалась.

– Вы бы хоть договорились друг с другом. А так, придется вас лишить премии за аморальное поведение.

– Какое аморальное поведение. Что это вы в мою жизнь лезете? – разозлилась Вики, подумав, что он что-то знает про Максима, но потом спохватилась: «То есть, я хотела сказать, что… что… Что вы имеете в виду?»

– Я лишь имею в виду, что обманывать – аморально, – сказал он и пристально на нее посмотрел. – А вы сами-то часом не больны? Если больны, то можете идти домой. А то нехорошо заражать коллег, – буркнул он и ушел к себе в кабинет.

Вики стало стыдно. А еще она обиделась на Машку: «Что сложно было позвонить и сказать, что она больше не будет здесь работать?». Тут у нее зазвонил телефон.

– Привет, подруга, – услышала она Машин голос.

– Привет, – с недовольством ответила Вики.

– Ты чего такая? Все дуешься?

– Не все дуюсь, а теперь дуюсь. Почему ты мне не сказала, что собираешься увольняться. Меня из-за тебя премии лишили.

– Что?

– А то…

И Вики ей все рассказала.

– Ну, извини. Я же не думала, что он так быстро решит от меня избавиться. И я вовсе не собиралась увольняться. Просто так получилось. Сегодня мой проснулся и говорит: «А поехали в Турцию?». Ты же не думаешь, что я могла упустить такой шанс?

– Ясно, – буркнула Вики. – Когда уезжаете?

– Сегодня. Самолет уже скоро. Мы по горящей путевке. Так что деньги останутся на сувениры. Я принимаю заявки.

– Мне ничего не надо. Главное – сама возвращайся, – грустно ответила Вики.

– Ой, какая знакомая песня. Мне ничего не надо, – передразнила ее Маша. – Даже мужики мне не нужны. И минетов я не хочу.

– Слушай, хватит уже, – злилась Вики.

– Да, ладно. Что у тебя там с Максимом?

– Ничего у меня с ним нет. Дурак – твой Максим.

– Что, уже поругались?

– Мы еще и не мирились. Прекрати, ладно? Мне это неприятно.

– Ой, ладно, ладно. Привезу тебе что-нибудь из Турции. Когда приеду, позвоню. Пока, – крикнула Маша и бросила трубку.

Вики даже не успела сказать «пока». Потом она вспомнила про конверт с деньгами, перезвонила Маше, но та уже была вне зоны доступа. Решив, что отдаст деньги по приезду Маши, она убрала их в сумку.

Настроение совсем упало. Она посмотрела на телефон, и у нее закрутило живот.

«Не хочу, – подумала Вики».

Она вдруг осознала, что Маша, даже вернувшись из Турции, сюда уже не вернется. И ей стало уж совсем грустно. Она посмотрела на пустой стол Маши, потом на пустой стол Максима. Единственные люди, с которыми она здесь разговаривала, а точнее, которые с ней разговаривали, пропали, исчезли. Вики встала и пошла к начальнику.

– Вы были правы, я действительно себя что-то плохо чувствую, – сказала она ему. – Можно я пойду домой.

– Конечно, конечно. Это будет честно по отношению к коллегам.

– А вы не знаете, что с Максимом? – тихонько спросила Вики.